Текст книги "Тени. Книга 2. Что, если у каждого есть второй шанс?"

Глава 34

Четкий профиль, черный китель, крыльев сталь средь туч сияет,

Страх в глазах пятном кровавым на поверхность проступает.

Злые черные собаки по ту сторону решетки,

Злые черствые насмешки – как удары мокрой плетки.

Otto Dix, Чёрно-белое©

Хенси сидела за столом в обеденном зале, лениво доедая обед. В комнате, как обычно было чрезмерно светло и как-то тягуче тихо – любовь девушки к тишине никуда не исчезла с годами, разве что, порой, она меняла эту свою страсть на что-то более интересное…

Отложив вилку и нож, брюнетка отпила уже остывшего кофе и поморщилась, переводя взгляд на дверь. Там, за дверью, застекленной белым матовым стеклом, промелькнула тень. Это был Филипп. После того, как несколько дней назад Хенси наорала на него и вышвырнула из подвала, он старался не слишком попадаться к ней на глаза. Парень чувствовал, что начальница находится не в лучшем расположении духа и был прав.

На протяжении нескольких дней Хенси ходила чернее тучи: смотрела исподлобья, была молчаливее обычного, отделывалась дежурными фразами, а то и просто взглядами, чтобы управлять рабочим персоналом. Но сегодня всё было немного по-другому, сегодня утром Хенси проснулась с ощущением чего-то… светлого. Такое бывало крайне редко, обычно, девушка просыпалась либо в холодном поту, либо просто не помнила, что происходило в её сновидениях – в памяти оставалась лишь темнота. После подобного немудрено, что девушка не особо радовалась наступлению нового дня, разве что, радовалась, что всё это – просто очередной кошмар. Жаль лишь, что основан он на реальных событиях…

– Иди сюда, – позвала девушка, вновь опуская взгляд в тарелку и подцепляя вилкой кусочек мяса.

Не прошло и минуты, когда в обеденную комнату зашёл Филипп. Девушка оказалась права в том, что он бродит поблизости.

– Принеси мой мобильный, – отдала приказ девушка, отпивая кофе.

Парень кивнул и спросил:

– А где он лежит?

– В моей спальне на тумбочке, – ответила девушка. – И, Филипп, после того, как принесёшь его, уберись там, хорошо?

Парень слегка нахмурился, не ожидая того, что начальница станет интересоваться его мнением, а не просто приказывать. В последние дни она была настолько не в духе, что Филипп боялся даже подойти к ней, понимая, что это может плохо закончиться… Но сейчас она вновь была мила и сговорчива, если про неё, вообще, можно так сказать.

– Хорошо, Хенси, – кивнул паренёк.

Он ещё несколько секунд помялся на месте, но, всё же, добавил:

– Я рад, что у тебя поднялось настроение, – он слегка улыбнулся.

– Да, – согласилась Хенси. – Я тоже рада, – она отправила в рот новую порцию обеда и продолжила: – Я решила, что достаточно уже тратить свои нервы, они не восстанавливаются.

– Правильно, – поддержал её Филипп, улыбаясь уже шире.

– Иди, – мягко сказала девушка, возвращаясь к трапезе. – Принеси телефон, мне нужно позвонить.

Домработник вернулся быстро, вприпрыжку вбегая в комнату и подлетая к столу.

– Возьми, Хенси, – сказал он, протягивая мобильный.

Девушка кивнула в знак благодарности и набрала номер, прикладывая аппарат к уху.

– Алло, Ганц?

– Да, Хенси, здравствуй, – ответил мужчина на том конце связи. – Есть дело?

– Да, – кивнула она. – Отправьте нашего «дорогого гостя» в душ. И не давайте одеться, пусть остаётся в полотенце.

– Как скажешь, – ответил охранник. – Сейчас всё сделаем.

Как обычно, ничего не сказав в ответ и на прощание, девушка отключилась.

– Планы изменились, – обратилась Хенси к Филиппу, который по-прежнему стоял рядом со столом, ожидая указаний. – Сейчас идёшь и убираешься в подвале.

– Быстро? – уточнил парень.

– Очень быстро, – ответила девушка, поднимая на него глаза. – Ты должен успеть, пока Мориц будет в душе.

– Хорошо, – согласился домработник.

– Иди.

Подождав минут пятнадцать после того, как Филипп ушёл заниматься уборкой, девушка тоже покинула обеденный зал, заходя по дороге на кухню и делая новую порцию кофе. Забрав бодрящий напиток и прихватив с собой бутылку коньяка, она, не спеша, направилась в подвал. Как и ожидалось, пленника там ещё не было, а был только Филипп, который в ускоренном темпе убирался, не желая гневить начальницу.

Девушка зашла в комнату неслышно, останавливаясь и несколько минут наблюдая за тем, как убирается парень. Филипп настолько не ожидал того, что Хенси стоит у него за спиной, что, когда обернулся, подскочил на месте, а сердце у него в груди пустилось в заячий бег.

– Ты меня напугала… – тихо сказал он, берясь за сердце.

Девушка ничего не ответила, продолжая смотреть на него непонятным взглядом. Потом она обернулась в сторону ванной и слегка сощурилась. В глазах её зажглось то самое, что обещало боль и страдания – в них загорелись огни, топя сталь, и проснулись черти.

– Я закончил, – отчитался Филипп, собирая инвентарь, которого было так много, что парень с трудом уносил его.

– Прекрасно, – ответила девушка, не поворачиваясь, продолжая смотреть в сторону ванной, где сейчас был Мориц. – Иди в дом и займись моей спальней.

– А обед?

– Я уже пообедала, если ты не заметил.

– Я… – он немного замялся, но, всё же, договорил. – Я имел в виду, готовить ли обед Морицу?

– Нет, – Хенси покачала головой и наконец-то посмотрела на парнишку. – Сегодня он будет довольствоваться исключительно духовной пищей…

Девушка жутковато ухмыльнулась и фыркнула, добавляя:

– Всё, иди. Свободен.

Когда парень-домработник ушёл, девушка переместилась на середину комнаты и, круто развернувшись, встала лицом к двери, ожидая возвращения «гостя». Парня привели только через минут десять. Мориц, как и приказывала Хенси, был раздет, и только белое полотенце прикрывало его наготу. Девушка не смогла сдержать ухмылки, когда его провели в помещение. Влажные после душа волосы, что чуть топорщились и придавали образу незавершённость, дикость; загорелая кожа с многочисленными красивыми рисунками и блестящими каплями воды, которые «скрылись» от взора парня; побледневший синяк на скуле, который, потеряв свои краски, смотрелся даже уместно и красиво. Но, как обычно, самым лучшим в Трюмпере были его глаза – шоколадно-карие, с приличной долей разогретого коньяка и перца – в них была надменность, не слишком сильная, тонкая, словно нотки дорогого вина, ненависть и борьба. Много борьбы… не только с Хенси, но и с самим собой.

«Ну, как же тебя можно за всё это не любить?», – насмешливо подумала Хенси, слегка прищуриваясь, впиваясь взглядом в парня, которого остановили на пороге и держали, чтобы никуда не делся.

Затем девушка слегка запрокинула голову, смотря на парня как бы сверху, и сказала:

– Мориц, ты переезжаешь, – она вновь ухмыльнулась и обратилась уже к охранникам: – Ведите его за мной.

Быстро пройдя мимо мужчин, она вышла в коридор, направляясь к одной из дверей, что значительно отличалась от той, что запирала Морица до этого. Новая дверь была приятной на вид и гораздо больше напоминала элемент интерьер дома или квартиры, нежели часть военного бункера. Отперев дверь, девушка приоткрыла её, но совсем чуть-чуть, чтобы Мориц не сумел заглянуть внутрь, и обратилась к нему:

– Глазки закрой, Трюмпер.

Парня передёрнуло от наиграно-ласкового тона Хенси, от её взгляда, который сочился ядом и капал на пол раскалённым свинцом. Он вздохнул, проклиная про себя девушку, и закрыл глаза.

– Умница, – прошептала Хенси и махнула рукой охранникам: – Заводите.

Парня толкнули в спину и придержали за плечо, направляя, чтобы не врезался в стену или косяк. Мориц поджал губы, всем сердцем, всею душой желая этим людям всего самого худшего. Но сделать он ничего не мог. Слишком опрометчивым было бы пытаться вырваться из рук тех, кто в два раза больше тебя. К тому же, мужчины были вооружены, что тоже не добавляло Морицу шансов перед ними.

Скрепя сердцем, парень переступил порог, отмечая, что под ногами больше не холодный камень, а какое-то напольное покрытие. Это немного, но порадовало его. Хенси, ухмыльнувшись, подошла к Трюмперу сзади, одной ладонью прикрывая ему и без того закрытые глаза, а пальцами второй руки пробегая по его спине.

– Пошли, – сказала она, мягко подталкивая парня в спину.

Сглотнув негодование, он медленно сделал шаг, второй.

– Ещё, – тише сказала девушка. – Я скажу, когда хватит.

Когда парень покорно дошёл до середины комнаты и остановился, девушка добавила:

– Мне очень нравится, когда ты такой покорный…

Она провела носом по его лопатке и достаточно сильно укусила. Мориц вздрогнул, инстинктивно сводя лопатки и делая шаг вперёд, но глаз не открывая.

– Ты больная… – прошептал парень, хмурясь от непонимания происходящего.

– Нет, Трюмпер, – демоническим шёпотом возразила Хенси, медленно прижимаясь к спине парня, проводя ладонями по его обнажённым плечам с удивительно горячей кожей. – Я не больная… – она тяжело вздохнула. – Больные люди не понимают, что делают, я же отдаю себе отчёт в каждом своём поступке и деянии…

– Тогда, зачем ты делаешь это? Неужели, тебя так привлекает насилие? – спросил парень, оборачиваясь через плечо, но, отчего-то, по-прежнему не открывая глаз.

– Привлекает насилие? – повторила за парнем Хенси, словно, не поняв суть вопроса.

Она подалась вперёд, прижимаясь к нему грудью ещё сильнее, и спросила:

– А тебя? – она усмехнулась и покачала головой, добавляя: – Ладно, не отвечай… – она вновь провела кончиками пальцев по его лопатке, а затем укусила.

Затем она переместилась выше, вновь впиваясь в плоть парня, оставляя отметины своих зубов уже у него на плече. Мориц шикнул и повёл плечами, говоря:

– Больно же.

– Больно? – переспросила Хенси, невесомо проводя кончиками пальцев по бедру парня, комкая полотенце и задирая его. – А я думала, что тебе нравится боль…

– Нет, Литтл, не нравится, – ответил Мориц.

От прикосновений девушки, которые были удивительно нежными, дразнящими у него мурашки побежали по коже, а сердце начало биться быстрее. Это было таким вопиющим контрастом с тем, что она обычно делала с ним. Их разговор длился уже не меньше десяти минут, а Хенси до сих пор не сделала ему больно, не заставила скулить, как раненую собаку. А укусы… Это было даже приятно, только Мориц отказывался признаваться в этом даже себе. Вот только тело не обманешь…

– Ты больная! – выдохнул Трюмпер, когда Хенси провела разомкнутыми губами по его шее, задевая нежную кожу губами, а затем со всей силы прикусила хрящик на его ухе.

От укуса в таком чувствительном месте у парня звёзды вспыхнули перед глазами, а сердце будто бы споткнулось в груди, пропуская удар.

– Не трогай меня, пожалуйста.

Мориц попытался попросить по-хорошему, надеясь воззвать к тому человеческому, что ещё осталось в Хенси, к тому нормальному, что в ней есть. Он нервно сглотнул, отчего жилы на его шее вздрогнули, и Хенси тотчас прикусила одну из этих «натянутых нитей плоти». Парень коротко вскрикнул, вновь дёргая плечами и делая шаг назад, врезаясь в Хенси.

– А ты уже двигаешься мне навстречу, – плавящим нервы шёпотом прошептала девушка, оглаживая плечи парня, спускаясь вниз и царапая чувствительную кожу на пояснице чуть отросшими ноготками. – Молодец…

– Не дождёшься! – возмутился парень. – Я просто перепутал направление.

– Поспорим? – лукаво спросила Хенси и, не дождавшись ответа, резко развернула парня к себе лицом. Он пошатнулся, но устоял.

Положив ладони ему на плечи, Хенси побудила его отступить назад и резко толкнула, опрокидывая на кровать. Мориц издал непонятный звук удивления, пытаясь сесть, но брюнетка толкнула его в грудь, требовательно, несколько грубо возвращая на место.

– Что ты делаешь, Литтл? – спросил Трюмпер.

Он уже и сам забыл о том, что до сих пор находится с закрытыми глазами, хотя этого уже никто не требует. Хенси это невероятно забавляло.

«Такой покорный-покорный Трюмпер», – подумала про себя девушка, усаживаясь на пружинящей кровати на колени сбоку от парня, и сказала:

– Такой покорный и невероятно милый Трюмпер…

Она склонилась к парню, прижимаясь грудью к его обнаженной груди, но уже не требовательно-сильно, а нежно-дразняще.

– Что же ты творишь, Литтл? – спросил Мориц, когда Хенси провела по его подбородку кончиком носа, одновременно, очерчивая пальцем ключицу, чуть царапая тонкую кожу.

Затем девушка чуть высунула язык и провела им от косточки под ухом парня, до подбородка, очерчивая контур челюсти. Она резко переместилась к противоположному уху парня и очертила ушную раковину языком, намерено сильно намачивая её слюной, подула, заставляя Морица вздрогнуть и напрячься, зажмуриться ещё сильнее. Бесшумно усмехнувшись, брюнетка склонилась и прикусила хрящик, потом ещё раз, имитирую жевание, но делая это так, чтобы не повредить хрупких тканей.

Парень зашипел от боли и едва слышно охнул от непонятных ощущений. Не зная, куда себя деть и что делать, Мориц слегка выгнул спину, отчего рёбра под его бархатной кожей заиграли ещё сильнее и заметнее. Хенси тотчас отреагировала, проводя ловкими пальчиками по его рёбрам, имитируя игру на фортепиано, но не сильно пытаясь её повторить.

Девушка вновь усмехнулась и покачала головой, склоняясь к парню, застывая у его лица, у его губ. Рот Морица был слегка приоткрыт, и кожу Хенси буквально опаляло обжигающе-горячим дыханием, которое пахло колюче-сладкой мятой после недавней чистки зубов. Брюнетка прикрыла глаза, жадно втягивая этот запах, невольно делая это слишком громко.

– Что ты делаешь? – тихо и уже в который раз спросил Трюмпер, уже не надеясь услышать ответ.

Так и оказалось. Ничего не сказав, Хенси максимально приблизилась к лицу парня, совсем слегка касаясь его губ своими, не целуя, словно изучая, проверяя что-то. Коснувшись верхней губы парня, девушка слегка прикусила её, вырывая из его груди недовольный стон. Она резко отстранилась, но только для того, чтобы через секунду впиться уже в нижнюю губу Морица, впиться сильно и почти до крови, причиняя боль.

Мориц замычал и мотнул головой, разрывая этот поцелуй-укус. Не дав парню вернуться в прежнее положение, Хенси тотчас припала к его шее, прокладывая дорожку влажных и частых поцелуев с редкими покусываниями по той линии, где прямо под кожей бурно билась кровь в сонной артерии. Уязвимое место, опасный человек и искусные ласки – у Морица просто плавился мозг от происходящего, он не понимал, что происходит ни с его телом, ни с его сознанием. В голове была каша, по вискам набатом бил пульс, а в груди жгло от недостатка кислорода.

Трюмпер открыл рот, сдаваясь, хватая воздух и шумно дыша. Этим тотчас воспользовалась Хенси, припадая к его губам поцелуем, проникая в его рот языком так глубоко и властно, так невыносимо жарко и влажно, что Мориц невольно застонал, очень надеясь на то, что мучительница не услышала этого.

Продолжая этот неистовый поцелуй, продолжая практически иметь рот парня, брюнетка ни на миг не отрывала рук от его тела, ни на секунду не теряла контакта своих прохладных дрожащих пальцев с его обжигающе-горячей кожей. Она оглаживала его бока, давя на чувствительные просветы между рёбрами, заставляя Трюмпера недовольно и, одновременно, приязненно мычать, тихо стонать. Приподнявшись, она просунула руку между их телами, проводя ладонью по его животу с такими притягательными кубиками пресса. Она водила рукой жадно, сильно, давя на кожу, причиняя почти боль. А Мориц откликался, отвечал – ему, безусловно, было приятно, ему нравилось всё происходящее, пусть он и продолжал хвататься остатками разума за то, что происходящее должно быть отвратительным и не трогать его. Но тело выдавало парня с потрохами.

Набат сердца в груди, что бил по рёбрам, шумное сбитое дыхание, в которое то и дело врывались тихие стоны, непроизвольные движения тела, говорящие о жажде большего.

«А ты уже готов, Трюмпер», – подумала Хенси, отстраняясь от парня и садясь. Её взгляд упал на возбужденный член парня, который откровенно и недвусмысленно оттопыривал ткань полотенца.

Девушка облизнула губы, что вновь и вновь сохли, опаляясь дыханием. Она прикоснулась к колену парня, медленно ведя вверх, соскальзывая на внутреннюю поверхность бедра. Она не снимала полотенца, лишь проникала под него ладонью, медля, растягивая момент чего-то непонятного и такого жгучего.

Трюмпер шумно сглотнул, стискивая зубы, сдерживая вздохи-стоны и запрокидывая голову. Едва заметно ухмыльнувшись, Хенси скользнула рукой выше, проводя ладонью по каменному члену парня и тотчас «обнимая» его, смыкая пальцы. Мориц промычал что-то невнятное, стискивая зубы ещё больше, ещё сильнее жмуря глаза.

Медленно, невыносимо мучительно двигая ладонью по налитому кровью органу парня, второй рукой Хенси медленно распахнула полотенце на его бёдрах, обнажая всю его первозданную красоту. Она прикусила губу, цепляясь взглядом то за его грудь с тёмными возбужденными сосками, то за вздрагивающий живот, то за колом стоящий член, головка которого блестела от вязкой смазки.

Девушка шумно сглотнула и наклонилась, намерено сильно и шумно выдыхая, опаляя, задевая своим дыханием возбуждение парня, заставляя его жмуриться.

– Хенси, прошу тебя… – просил Мориц, сам не понимая, чего же он просит, чего желает сейчас?

Девушка вновь не ответила. Это было не нужно сейчас, по крайней мере, ей. Прикоснувшись к тазовой косточке Морица губами, она приоткрыла рот, влажно очерчивая её языком, дразня. Рукой она продолжала слишком медленно ласкать член парня: эта манипуляция не сулила конца, но она столь ярко продлевала невыносимое блаженство.

Спускаясь поцелуями вниз, девушка «зашла» на своём пути на лобок парня, волосы на котором были коротко и аккуратно выстрежены под машинку. Она вновь переместилась на его бедро, лаская губами и языком нежную горячую кожу, вырывая редкие стоны, которые Мориц ещё пытался сдерживать.

Резко сменив тактику, Хенси обхватила член парня сильнее, сжимая, и придавила к животу, тут же проводя языком от мошонки до середины ствола. Она подарила Трюмперу всего одно подобное прикосновение, более не пуская в ход рот, даря наслаждение лишь ладонью. Но этого было уже достаточно.

У Морица окончательно сорвало крышу. Он выгнулся, жмурясь до искр в глазах, до алого цвета под закрытыми веками. Парень инстинктивно подавался бёдрами вперёд, нетерпеливо показывая, демонстрируя свою готовность, на что Хенси лишь ухмыльнулась.

Трюмпер и так лежал, достаточно широко раскинув ноги, потому девушке не составило труда побудить его раздвинуть их ещё чуть шире и устроиться между ними. Вернувшись к прерванной на это время ласке, продолжая ритмично, но не слишком часто двигать ладонью, скользить ею по обжигающему члену парня, Хенси вновь начала гладить его. Её руки с умелыми и цепкими пальцами скользили по бёдрам, раздражая чувствительную кожу, поднимаясь всё выше, выше…

Мориц вздрогнул, почувствовав прикосновение прохладных пальцев девушки к своему сфинктеру, но она ускорила движения второй рукой, слегка выкручивая, заставляя его забыть о своём недовольстве. Всего несколько раз прикоснувшись, Хенси надавила, вводя в парня палец, замирая, почти вынимая и вновь вставляя. Трюмпер напрягся и нахмурился, подобное ему не нравилось, более, чем не нравилось, но…

– Ах… – парень не смог сдержать стона, когда девушка изогнула палец, легко находя простату и давя, задевая её так, что Морица выгнуло.

Заметив, что Трюмпер оценил трюк, она ввела в него и второй палец, на некоторое время «теряя» заветную точку, намерено не задевая её, чтобы не торопить события. Она двигала рукой быстро, поспешно подготавливая пленника.

Мориц шумно выдохнул, когда ощущение чужих пальцев внутри его тела исчезло. Хенси ещё несколько раз провела ладонью по стволу парня, затем прикоснулась к мошонке, аккуратно сминая яички, чуть массируя, создавая такой ярчайший контраст с той стальной хваткой, которой удостоилась эта часть его тела в начале его пребывания здесь.

Не сдержавшись, Трюмпер откровенно застонал, когда девушка, продолжая ласкать его внизу, припала губами к его шее, к бьющейся, налитой бурлящей кровью артерии, вылизывая её, покусывая, плавя нервы, заставляя биться в каком-то припадке, истоме.

– Что же ты…

Хенси заткнула парню ладонью рот, не позволяя закончить. Второй рукой, на время, отпустив его член, она потянулась к прикроватной тумбочке, беря с неё стеклянный фалломинатор. Бесшумно сплюнув в руку, она несколько раз провела по гладкому предмету, смазывая его, а затем вновь припала к Морицу, впиваясь в его губы поцелуем – зверским укусом и резко возвращаясь к шее, кусая так, что сразу же проступила сине-бардовая отметина кровоподтёка.

«Жаль, что у меня нет третьей руки, – подумала девушка, одной рукой вновь захватывая член парня в свой плен, а второй приставляя стеклянный фаллос к его входу. – Мне бы сейчас она так пригодилась…».

Мориц коротко вскрикнул, когда Хенси резко и слишком сильно прикусила его левый сосок и, одновременно, неглубоко ввела искусственный член в его задний проход.

– Что ты делаешь?! – рявкнул парень, жмурясь. Ему не было больно, Хенси всё делала очень аккуратно, но сам факт…

– А так? – лукаво спросила девушка, отводя «инструмент» назад и вставляя вновь, почти до конца, выбирая такой угол, под которым сразу же задействовалась «точка на миллион».

Мориц охнул и со всей силы стиснул зубы, отчего почувствовал боль в челюстях. Ухмыльнувшись, девушка провела ладонью по его обжигающе-горячей головке, оглаживая гладкую и влажную плоть, измазывая свою руку в его смазке. Обхватив обильно увлажненной ладонью ствол парня, на котором так ощутимо пульсировали вены, девушка начала ритмично и быстро двигать ею. Второй рукой она ловко, умело и так невыносимо погружала и вновь извлекала гладкий стеклянный фаллос в тело парня, непременно, каждым своим движением задевая простату, заставляя Морица задохнуться от ощущений и захлебнуться в них, потеряться, забыть даже своё имя.

Сейчас не было ничего: Трюмпер не думал о том, кто он и кто та, кто дарит ему постыдное, но такое невыносимо приятное блаженство. Он просто не мог думать, это было слишком… слишком.

Частые движения, сбитое дыхание, мокрая от пота кожа Морица и невероятный взгляд Хенси, которым она, не отрываясь, следила за лицом «любовника», читая его эмоции, упиваясь ими. Этот взгляд, эту глубину и тьму колодцев-зрачков, эту целую необъятную вселенную в двух серо-зелёных глазах не смог бы повторить ни бог, ни дьявол, не смог бы воссоздать.

И вот Мориц протяжно и совершенно бесстыдно стонет, верно, совсем забывшись о том, где он и с кем. Чувствуя, как запульсировал сильнее член в руке, Хенси начала двигать ладонью ещё быстрее, усиливая нажим. Движения же второй руки она также максимально ускорила, легко синхронизируя ритм обоих рук, создавая единую симфонию их звучания, сливая их «голоса».

Девушка не ожидала, что Мориц продержится так долго, но, всё же, конец был неминуем и ожидаем. Трюмпер низко застонал, предельно жмурясь, вздрагивая всем телом и резко подаваясь бёдрами вверх, поддаваясь зову инстинкта и даже не чувствуя боли, которую сам себе причинил этим.

Его отпускало долго. Несколько минут он лежал, сбито дыша через рот, приходя в себя. Его тёмные изогнутые ресницы так мило и мелко подрагивали, выдавая, как же хорошо ему было только что.

Хенси продолжала медленно двигать искусственным членом внутри парня и стимулировать его орган, пока он совсем не затих, не расслабился, проваливаясь в ту нирвану, что извечно настигает после сногсшибательного оргазма. Девушка осторожно вынула стеклянный член из заднего прохода Морица, откладывая его на тумбочку и отмечая, как мелко и часто дрожат её руки. Постаравшись скрыть это, Хенси положила руки на колени, садясь удобнее и чуть отодвигаясь, выжидающе смотря в лицо парня.

«Неужели, он за всё время так и не открыл глаз?», – задалась вопросом Хенси, смотря на расслабленное лицо Морица, на его мерно и высоко вздымающуюся грудь, с крупной витиеватой татуировкой, испорченной уже зажившими порезами, нанесенными ею же.

– Трюмпер, а, Трюмпер, – весёлым тоном обратилась к парню девушка. – Кого ты представлял?

Мориц медленно открыл глаза, нехотя возвращаясь в реальность, как-то устало и расфокусированно смотря на ухмыляющуюся девушку.

– Зачем ты это сделала? – спросил парень, тяжело вздыхая, но тут его взгляд упал на стены и он молниеносно забыл о своём вопросе. – Что за хрень? – шокировано выпалил он, быстро возвращаясь из посторгазменной неги и садясь, инстинктивно отодвигаясь к спинке кровати.

Причина для шока была более, чем весомая, там, на всех стенах, на каждом их клочке, были…

– Неужто, не узнал? – спросила девушка, смотря в лицо врага. – Хотя, – добавила она, вставая и забирая «инвентарь». – Соглашусь с тобой, они – та ещё хрень, – она взглянула на парня. – Особенно Кит – вообще ни о чём.

– Ты больная… – прошептал Мориц, скользя взглядом по десяткам фото своих школьных друзей из разных лет, по их улыбкам, счастливым и радостным взглядам… по всему тому, чего не было уже почти, как пять лет. – Ты больная, Литтл! – крикнул Трюмпер, подбирая полотенце и оборачивая его вокруг бёдер. От недавних эмоций не осталось и следа.

Хенси хмыкнула и ответила:

– Нет, Трюмпер, я не больная. Я всего лишь хочу, чтобы ты больше думал о других… – она нахмурилась. – Знаешь, мне показалось, что ты совершенно не винишь себя в том, что твои друзья давно в могиле. И, поверь мне, смерть свою они выстрадали. А ты… А ты живёшь. Тебе не кажется, что это нечестно и несправедливо? – она обернулась около двери и взглянула на парня. – Они пошли за тобой, Трюмпер. Но скоро – ОНИ придут за тобой, – она жутко оскалилась. Оскалилась так, что у Морица холодок пробежал по спине.

– Пошла вон! – в сердцах крикнул парень, хватая подушку и запуская ею в девушку.

Хенси легко увернулась, и подушка влетела в дверь, ударяясь и опадая на пол. Брюнетка лишь повела бровью и, более ничего не говоря, ушла, запирая парня в его более комфортабельной, но ещё более страшной тюрьме.

– Больная, – прошептал Мориц, ложась на живот и утыкаясь лицом в матрас, не желая видеть лица школьных друзей.