Текст книги "Тени. Книга 2. Что, если у каждого есть второй шанс?"

Когда на Нике не остаётся ничего, Хенси завела её руки за голову, прижимаясь всем телом, придавливая к кровати. Небыстро двигаясь, она тёрлась бедром о промежность девушки, заставляя её скулить от удовольствия, задыхаться дыханием. В какой-то момент, Ника пропустила его, касания бедра сменилась рукой, которая нагло, почти грубо ласкала, даря невозможное наслаждение.

Введя в девушку два пальца, начав быстро двигать ими в горячей глубине, Хенси вновь не стала на этом заканчивать, не продлила это действие так долго, как требовалось девушке под ней. Выскользнув пальцами из её тела, проведя ими по животу девушки, оставляя на бархатной коже прозрачный след, Хенси коснулась её подбородка, губ. Ничего не говоря, понимая без слов, Ника открыла рот, принимая в себя пальцы, перемазанные в собственной смазке. Низ живота скрутило, сотрясло от этого дурманящего, неправильного вкуса, от этих противоречивых ощущений.

Дождавшись, пока на пальцах точно не останется вкуса девушки, Хенси освободила её рот, переползая к тумбочке, беря с неё зажигалку и вновь возвращаясь к проститутке.

– Закрой глаза, – попросила она, усаживаясь на уровне её бёдер.

Ника не стала спрашивать, молча исполняя просьбу, несильно потягиваясь руками, в которых скручивало желанием суставы.

– И не делай резких движений, – добавила Хенси, касаясь кончиками пальцев её гладковыбритого лобка. Девушка невольно дёрнулась.

Немного помассировав лобок, надавливая на кость, заставляя девушку выгибаться в позвоночнике, Хенси снова проникла в неё, несколько раз двигая пальцами взад-вперёд, но слишком быстро покидая тело девушки, вызывая разочарованный стон.

Лишь ухмыльнувшись недовольству уже мало что понимающей девушки, Хенси не стала спешить, наливая в бокал рома, делая несколько тягучих глотков, и только после возвращаясь к проститутке, которая по-прежнему лежала, как и было приказано, и не открывала глаз.

Ухмыльнувшись, Хенси провела по её губам пальцами, пачкая их в её же, Никиной, смазке, обильно смазывая их. Лежащая девушка невольно облизнулась, за что получила несильный шлепок по бедру. Поняв, что от неё требуется, девушка замерла, ожидая действий клиентки.

Хенси, по-прежнему не спеша, щёлкнула зажигалкой и поднесла её к губам Ники, почти касаясь пламенем обильно смазанных губ. Девушка вздрогнула, это было странное, совершенно необычное и немного пугающее ощущение: она чувствовала отчётливый жар на своих губах, но слой естественной смазки, нанесённый на её кожу, не позволял огню обжечь, причинить настоящую боль.

Черноволосая то удаляла огонь от губ девушки, то вновь приближала, играя, изучая, следя за реакцией. Когда слой влаги на губах Ники обратился подсохшей плёнкой, она убрала источник огня, спрашивая:

– Не страшно?

– Н… Нет, – ответила Ника. Она хотела помотать головой, но помнила о словах Хенси. – Это… это здорово, я… не думала, что так можно.

– Продолжать?

– Продолжай, пожалуйста…

Едва заметно ухмыльнувшись, брюнетка начала покрывать поцелуями грудь и живот Ники, спускаясь вниз. Дойдя до впадинки пупка, тщательно вылизав его, заставив девушку под собой шумно вздыхать-постанывать, а мышцы её живота судорожно содрогаться, Хенси отстранилась. Внезапный холод на коже, где ещё секунду назад были горячие губы, заставил Нику вздохнуть, но глаза открывать она не стала, понимая, ожидая, что продолжение непременно последует…

Отодвинувшись, Хенси взяла со столика свой бокал, сделала маленький глоток, словно прицениваясь, а после залпом осушила. Крепкий тёмный напиток обжог горло, прокатился водопадом по пищеводу и ударил точно в цель, разносясь по венам и нервам, пьяня. Хенси задержала на миг дыхание, чтобы дать алкоголю больше времени, чтобы усугубить кружение своей головы.

Когда приятный хмельной жар подогрел тело изнутри, разнёсся повсюду, девушка вылила в бокал остатки рома и отставила его, кладя пустую бутылку, на которой ещё сияли переливающиеся тёмные капли, на кровать. Медленно и совершенно незаметно приблизившись к девушке, Хенси наклонилась и, максимально высунув язык, провела им по её животу. Ника, не ожидавшая приятного и неожиданного прикосновения, вздрогнула, напряглась, но в следующий миг вновь расслабилась, растеклась в руках искусной любовницы, отдаваясь им полностью.

Хенси вновь погрузила в неё пальцы, обильно смачивая их естественной влагой, толкаясь ими, периодически разводя в стороны. Когда с губ Ники сорвался дрожащий стон, брюнетка покинула её тело, скользя по животу, очерчивая бока, оставляя прозрачные дорожки на горячей коже.

Ника даже не заметила, совсем потерявшись в ощущениях, как Хенси вновь проникла в неё и слишком быстро покинула, продолжая оглаживать её тело правой рукой. Тыльной стороной левой ладони она начала оглаживать грудь девушки, заставляя ту трепетать, а горошины её сосков напрячься сильнее, встать ей навстречу.

Прикосновение скользких пальцев к чувствительным бугоркам заставляет Нику вздохнуть-всхлипнуть, зажмуриться. Хенси кружит по ним, оглаживает и выкручивает, обильно смазывая. Повторив проникновение несколько раз, и вновь возвращаясь к груди девушки, заставляя её в итоге влажно блестеть, Хенси наблюдала за её дрожью каким-то нечитаемым взглядом.

Щелчок зажигалки, Ника гулко сглатывает и затаивает дыхание, готовясь к чему-то, чего не знала ранее. И её «мучительница» не заставляет себя ждать, поднося огонь к чувствительным бугоркам сосков, опаляя их, но не причиняя боли. Вопреки запрету Ника выгнулась навстречу и застонала, жмуря глаза ещё сильнее. Из уголков её глаз покатились слёзы: слёзы удовольствия и неизведанных ощущений.

– Ты меня не послушалась, – зло сказала Хенси, резко вводя в девушку два пальца, а большим пальцем несколько раз проводя по возбуждённому твёрдому клитору, а затем резко надавливая, причиняя боль.

Ника вскрикнула и сжалась, немного свела бёдра.

– Проси и получишь, – повторила Хенси свои же слова. – Чего ты хочешь?

– Прошу, продолжай, – проскулила девушка.

Хенси вопросительно вскинула бровь: после стона и вскрика боли люди редко просят о продолжении.

– Как угодно, но продолжай, – продолжила Ника, облизывая алые губки. – Прошу…

Кивнув в ответ, прекрасно зная, что девушка не может этого видеть, Хенси взяла стакан с ромом, сделала три глотка, осушая его чуть больше, чем на половину, и вернула на место, возвращаясь к девушке. Одной рукой она ласкала её между ног, оставляя прикосновения «детскими», просто оглаживая её, дразня, заставляя изнывать. Другой же рукой она гладила грудь девушки, её дрожащий живот, бока с ходящими под ними рёбрами.

Одна её рука резко исчезла, а через мгновение Ника почувствовала, как Хенси склонилась над ней, она прошептала:

– Открой рот и оближи эти терпкие капли.

Девушка-проститутка кивнула, даже не зная, не желая знать, на что соглашается. Она приоткрыла рот и тотчас её губ коснулось горлышко бутылки, которое было прохладным и горьким от рома. Несколько мучительных минут Хенси молчала, продолжая это странное действие, пока в бутыли не осталось и капли напитка, а на простыне под Никой не появилось влажное пятнышко.

«Просто обворожительно», – подумала брюнетка, улыбаясь одними уголками губ и отнимая бутылку от губ проститутки.

Устроившись между ног блондинки, Хенси удобнее перехватила бутылку, ещё раз оценила для себя диаметр и длину её горлышка.

Ника вздрогнула, когда горлышко бутылки, нагретое её губами, коснулось её входа. Она пискнула, когда Хенси надавила, медленно, аккуратно вводя стеклянный предмет в неё.

«Сейчас мне не нужна боль, – думала брюнетка, вводя в девушку горлышко, оставляя достаточно длины снаружи, дабы не травмировать её. – Главное, чтобы ты сама себе не навредила…».

– Не двигайся, – жарко прошептала она. – Лежи и получай удовольствие, полагаю, тебе не так часто подобное говорят…

– Никогда, – выпалила Ника, честно признаваясь.

Хенси довольно хмыкнула и двинула бутылкой, почти освобождая тело блондинки от неё, а затем вновь погружая внутрь: медленно, мучительно, невероятно приятно. Склонившись к животу девушки, Хенси поцеловала её в тазовую косточку, убыстряя движения руки. Ника всхлипнула и прошептала:

– Быстрее. Прошу, быстрее…

«Проси и получишь», – с какой-то демонической улыбкой подумала Хенси, отводя бутыль назад и резко давя на её дно, вгоняя практически полностью её горлышко в тело девушки.

Крик оглушает Хенси, резонирует в воздухе, но пришедший вслед за ним сладостный вздох показывает, что она всё делает правильно. Больше она не останавливалась, трахая, имея тело под собой этим совершенно неподходящим предметом, наслаждаясь её криками и стонами, её отчаянными, безрассудными мольбами: «Быстрее! Сильнее!».

На щеках Ники играл лихорадочный румянец предельного животного возбуждения, её волосы растрепались, зацепились за ресницы и попали в рот, но девушка не чувствовала этого. Она искусала губы почти до крови, она вспотела, её тело просто горело в руках и под руками умелой «мучительницы», а то, что происходило там, внизу, то, что Хенси делала с бутылкой и вовсе сводило с ума. Это было неправильным, отвратительным, извращённым, но… Но, господи, как же это было приятно!

Гулкий, оглушающий стон, Ника выгибается дугой, а в следующий миг срывается на высокий крик, начинает биться, словно в припадке. Хенси не может чувствовать, как сокращаются её внутренние мышцы, но она уверена, что девушка стала сейчас восхитительно тугой, обворожительно узкой.

Она продолжала движения бутылкой, пока Ника вовсе не обмякла, не затихла. На какой-то момент Хенси даже показалось, что девушка потеряла сознание или внезапно заснула. Освободив её тело от стеклянной тары, девушка села, скрещивая ноги, взяла бокал, сделав маленький глоток, и стала ждать, когда её измученная восхитительной «пыткой» и зубодробительным оргазмом партнёрша придёт в себя.

Хенси сидела, глядя куда-то в сторону, в стену, думая о своём, сама не замечая, что покусывает губу, когда её плеч коснулись нежные руки, начали поглаживать, массировать, обняли.

– Думаю, теперь моя очередь? – спросила Ника, слишком смело проявляя инициативу. Её светлые локоны растрепанных волос упали на плечи Хенси, щекоча их.

Девушка была сзади клиентки и Хенси, откинув голову назад, кладя её на плечо проститутке и закрывая глаза, ответила:

– Давай.

Ника более не сомневалась в своих действиях: она действовала уверено, но удивительно нежно, что могло раздражать, но скорее нравилось. Когда блондинка коснулась губами низа живота Хенси, целуя его, девушка прошептала:

– Только без проникновения.

– Как скажешь…

Жилы на её шее вздрогнули, она шумно сглотнула, когда девушка-проститутка провела разомкнутыми губами по её лобку, а затем прикоснулась к половым губам, слегка раздвигая их и касаясь невозможно чувствительной точки кончиком языка.

Не желая сейчас о чём-либо думать, Хенси откинула голову на подушку, закрывая глаза и отдаваясь ощущениям не очень умелых, но обворожительно приятных прикосновений горячей влажной плоти к своим особенно чувствительным, разгорячённым долгим возбуждением местам.

За всё время брюнетка не проронила ни слова, не издала ни звука, лишь изредка и едва слышно постанывая сквозь сомкнутые губы. Ей было хорошо, очень хорошо сейчас, но это было то удовольствие, о котором хочется молчать, о котором не нужно кричать. Ей хотелось именно так: тихо, уединённо. Лишь в самом конце, чувствуя, как по венам понеслись волны горячительного экстаза, Хенси выгнулась, схватила Нику за волосы, прижимая сильнее к себе, не давая возможности отстраниться, хоть та и не думала об этом. Ей, Нике, тоже нравилось удовольствие её клиентки, она хотела продлить его и, одновременно, разрядить, подарить истинное наслаждение.

Всё внутри Хенси вздрогнуло, завибрировало, сжимаясь, заставляя её выгибаться, биться на влажных от пота простынях, но продолжать молчать. Только когда последняя судорога внутри её тела успокоилась, Ника провела напоследок кончиком языка по её чуть обмякшему возбуждению и поднялась.

Может быть, это и было ошибкой, чем-то непозволительным, но девушка-проститутка, позабыв о том, что она на работе, потянулась за поцелуем, словно рядом с ней была не требовательная клиентка, а трепетная любовница, нежная возлюбленная. Вопреки ожиданиям Ники, вопреки опасениям, Хенси не стала отталкивать её, а, наоборот, притянула к себе, вовлекая в жадный влажный поцелуй с отчётливым вкусом смазки, табака и рома. Углубляя его, Хенси потянула девушку к себе, вновь заваливая её на спину, не переставая целовать.

После второго оргазма Хенси сама не заметила, как заснула: усталость и сонливость внезапно навалились на девушку, как тяжёлое тёмное покрывало. Не желая противиться этому чувству, девушка закрыла глаза, тут же проваливаясь в сон. Она так давно не спала спокойно, безо всяких сновидений… Слишком давно.

Когда она проснулась, в комнате был полумрак и целый коктейль всевозможных слишком отчётливых запахов прошедшей ночи. Сев на кровати, она взглядом нашла свои трусики и, надев их, встала, подходя к окну, распахивая тяжёлые тёмные шторы. Солнце ударило ей в глаза своими яркими, приветливыми лучами. Она прикрыла ладонью глаза и обернулась, разглядывая пустую, до невозможности измятую кровать.

Она, кровать, была пуста. Ника ушла, не дождавшись пробуждения Хенси, решив, что так будет правильнее. Когда глаза девушки немного привыкли к свету, она смогла разглядеть листок бумаги, лежащий на тумбочке у кровати.

Взяв его, не спеша, разворачивая и прихватывая сигареты с зажигалкой, девушка открыла окно, впуская холодный ветер, который тут же родил мурашки на её коже. Сев в кресло, стоящее у окна, Хенси закурила и, медленно затянувшись, насладившись вкусом табака, развернула листок, оказавшийся запиской, читая следующие слова:

«Я знаю, что это неправильно, но я, всё-таки, хочу сказать, что это была лучшая ночь в моей жизни, – и подпись: – Ника».

– Мне тоже понравилось, – прошептала Хенси, скользя взглядом по каллиграфическому почерку. – Думаю, никому не будет плохо, если вы повторим, – девушка глубоко затянулась, после чего откинула голову назад, выпуская тугую струю дыма. – Может быть, ты даже станешь моей личной шлюхой…

Глава 12

Открыв дверь своего дома, Хенси поморщилась: в нос ударил по-прежнему сильный запах затхлости и многолетней пыли, а с кухни не сильно, но достаточно отчётливо несло давно протухшими продуктами.

«Мне определённо нужен помощник по хозяйству», – подумала девушка, окидывая брезгливым взглядом просторное помещение гостиной.

– Определённо…

Бросив сумку на пол и тут же привычно забыв про неё, девушка направилась наверх, садясь на кровать и выбирая между двумя друзьями, двумя номерами, помимо которых она ничего не помнила.

«Тимоти или Энди? – думала Хенси. – Энди или Тимоти? – она вздохнула, крутя в руках телефон. – Тимоти!» – решила она и тотчас набрала номер, ожидая ответа.

На том конце связи раздались несколько томительных длинных гудков, а после девушку перебросило на голосовую почту.

«Прекрасно», – подумала она, поджимая губы, но всё же решила оставить другу сообщение:

– Привет, Тимоти, это Хенси. Перезвони мне, как получишь сообщение, нужна твоя помощь».

Отключившись, девушка бросила телефон в пыльные подушки, ища его после, чтобы поставить на подзарядку. Подумав, посидев на месте, она хлопнула себя по коленям и встала. Сняв протез, подключив его к электрической сети, девушка сняла футболку, комкая её в руке, и пошла в ванную комнату. Забросив вещь в стирку, раздевшись и отправив остальную одежду туда же, Хенси лениво выдавила пасту на щётку и сунула её в рот – проснувшись в отеле, девушка не стала утруждать себя чем-то большим, чем простое умывание лица, нацеленное на более полное пробуждение и прояснение мыслей.

Домывшись, она выключила воду и прислушалась – звонил телефон, казалось, звонил. Быстро вернувшись в спальню, где разрывался заряжающийся аппарат, девушка плюхнулась на кровать, промачивая её, и ответила на вызов.

– Здравствуй, Хенси, – поздоровался Тимоти. – Что-то давно тебя не было слышно…

– Да, – согласилась Хенси. – Пожалуй, даже слишком давно, – девушка хмыкнула. – Но теперь я хочу вернуться и выйти в свет.

– До меня тут дошли слухи, что ты покинула Америку?

– Всё правильно, – кивнула Хенси. – Я вернулась домой.

– Не уж то в Штутгарт?

– Именно, – подтвердила девушка. – А что тебя так удивляет?

– Просто, ты так поспешно покидала родину, что, волей не волей, но я решил, что ты что-то натворила.

– Нет, Тимоти, я совершенно ничего не натворила. Кое-кто другой натворил, это да. После этого случая мне резко расхотелось жить в Германии.

– Ладно, зная тебя, понимаю, что спрашивать нет смысла?

– Нет, – подтвердила Хенси, зажимая плечом телефон и убирая с лица мешающуюся чёлку.

– Окей, Хенси, – мужчина на том конце связи вздохнул. – В чём дело? В чём помощь нужна?

– Мне нужна домработница, – ответила девушка. – И поскорее. Я вернулась в свой дом, а тут… А тут такое, что я не справлюсь одна, к тому же, – она изогнула губы в ухмылке, – ты же понимаешь, что я не желаю заниматься уборкой?

– Да, Хенси, я давно понял, что это не твоё, – ответил Тимоти. – И при чём здесь я?

– Мне нужен проверенный человек, – ответила девушка, удивляясь несообразительности товарища. – Или ты думаешь, что я могу взять человека из агенства? Тимоти, не будь, как Бруно!

– Хорошо, Хенси, я помогу тебя, – сказал он, вздыхая. – Но ты, в свою очередь, объяснишь мне, что у вас там произошло в Айове и где Себастьян?

– А с чего ты взял, что он не со мной?

– Если он с тобой, зачем тогда ты ищешь домработника?

– От тебя ничего не скроешь, – вздохнула Хенси, сдаваясь.

– Расскажешь об этом обязательно, но не сейчас. Сейчас у меня очень мало времени. Я попробую сегодня же подобрать кого-нибудь и связаться с тобой.

– Буду благодарна, – сказала девушка. – А то у меня тут сущая помойка…

– Но, Хенси, тебе не кажется, что проще обратиться к кому-то, кто сейчас в Германии?

Девушка несколько секунд молчала, считая до десяти. На неё вдруг накатил приступ какой-то необъяснимой ярости.

– Я удалила все номера, а наизусть помню только твой и номер Энди…

– Ладно, я не буду спрашивать тебя, зачем ты это сделала – это твоё дело. Если будет звонить незнакомый номер – поднимай, это будет мой человек.

– Хорошо, Тимоти, спасибо, – искренне поблагодарила товарища Хенси. – Ты не собираешься в Германию? – вдруг спросила она.

– Я собираюсь в Австрию, дела, – ответил мужчина. – Но, думаю, я смогу на день заскочить и к тебе.

– Буду рада, – ответила девушка. – Только, когда это будет?

– Третьего, – ответил мужчина и замолчал, видно, проверяя достоверность информации. – Да, третьего марта мне нужно быть в Вене, значит, четвёртого я буду у тебя. Годится?

– Годится, – согласилась девушка. – Но позвони мне накануне на всякий случай, у меня, порой, бывает жуткая дыра в голове…

– Если бы я провёл столько боёв, сколько ты, я бы, вообще, был овощем, – ответил Тимоти. – Ты ещё отлично держишься.

– Как видно, – ответила девушка, ухмыляясь, – я очень нравлюсь жизни, раз она меня не отпускает.

– Наверное.

«Отпускать не отпускает, а вот имеет во все отверстия и во всех позах, точно, нравлюсь я ей…», – подумала Хенси, на несколько секунд выпадая из реальности, возвращаясь только тогда, когда в трубке послышалось:

– Ладно, Хенси, меня дела зовут. Если у тебя есть ещё вопросы, позвони часа через два.

– Нет вопросов, – ответила Хенси, вздыхая. – Пока, Тимоти. Буду ждать.

Не дождавшись прощания друга, девушка отклонила вызов и вернула телефон на подзарядку. В шее что-то противно заныло, словно заклинило, Хенси потянулась к болезненному месту рукой, разминая жёсткие мышцы, вертя головой в разные стороны.

В правой руке девушки, от которой осталось всего ничего, вспыхнула постепенно забывающаяся, но всё ещё настигающая её порою вспышка фантомной боли. Поморщившись от этих странных, призрачных ощущений, Хенси встала, подходя к шкафу, открывая его и ничего не находя.

– Забыла, – прошептала девушка, закрывая дверцы и доставая из-под кровати сумку с той одеждой, которую она привезла обратно.

«Нужно будет обновить гардероб, – думала девушка, натянув мятую футболку и пытаясь найти трусы. – А то на счету миллионы, а надеть нечего…».

Глава 13

Вопреки обещанию, Тимоти перезвонил лишь через три дня и получив в ответ раздражённое: «Уже не надо», был мягко послан куда подальше. Слишком долго, по её мнению, ожидая помощи друга, Хенси всё-таки решила обратиться в клининговую службу – жить в такой помойки, которой являлся ныне её дом, даже не неё оказалось слишком.

Доведя девушку, принимающую заказы, верно, до нервного тика, Хенси всё-таки добилась того, чтобы к ней прислали не одну, а десять работниц, потому что, как она сказала: «Дом у меня большой, а мне нужно, чтобы ваши уборщицы справились за один вечер». Сказав сухое: «Я всё сказала» в ответ на попытки девушки на том конце связи переубедить заказчицу, Хенси отключилась, бросая телефон куда-то в подушки и брезгливо морщась – перспектива видеть чужих в своём доме её не радовала, но и так жить больше не казалось возможным.

Верно, девушки-горничные никогда прежде не испытывали подобного напряжения на вызове. Хенси не ходила за ними по пятам, не следила, но неким невероятным образом всякий раз оказывалась рядом, контролируя, чтобы работницы не зашли не в то место. Понятное дело, уборку подвала она не доверила им, оставляя это дело за «избранным», которого пока у неё не было.

Когда с уборкой было покончено и девушки подошли к заказчице, отчитаться, она, молча, сунула им деньги и выставила за дверь. За то время, пока они убирались, у Хенси изрядно испортилось настроение, и, понятное дело, это не могло не сказаться на вызванном персонале, который буквально трепетал и дрожал перед этой мрачной и хмурой девушкой со взглядом хищной анаконды.

Следующим пунктом в списке «поправить дом» значилось – избавиться от холодильника и купить новый. И здесь тоже Хенси не стала себя утруждать, позвонив Энди и «попросив» его о помощи в этом деле. Несмотря на ответ мужчины: «Это не входит в сферу моей компетенции», после недолгого разговора он сдался, согласился прислать своих людей, чтобы те избавились от старого холодильного шкафа.

– Вот и славно, – ответила другу Хенси, кривя в ухмылке губы. Ей всегда нравилось добиваться своего, и тем слаще была победа, чем достойнее был соперник. А Энди, бесспорно, был очень достойным…

Дождавшись, когда люди друга приедут и избавят её от источника вони, она собралась и отправилась в магазин техники. Недолго выбирая, она ткнула пальцем в, фактически, первый попавшийся холодильник, который приглянулся ей чёрным цветом и немногочисленными серебристыми узорами, расплатилась и отдала приказ, куда его доставить.

Остаток вечера она провела дома, бесцельно слоняясь по его многочисленным комнатам, маясь от непонятного чувства скуки. Лишь когда стрелки часов подползли к десяти часам вечера, она остановилась, зашла в спальню и, плюхнувшись на кровать, взяла телефон, намереваясь уже набрать номер того самого сутенёра, что подогнал ей отличное развлечение на ночь, но её опередили. Её опередил, буквально на несколько секунд, входящий вызов.

Вопросительно выгнув бровь, Хенси несколько секунд вглядывалась в цифры неподписанного номера, каким-то бессознательным чувством узнавая его и принимая вызов.

– Здравствуй, Ашот, – поздоровалась девушка, даже не пытаясь изобразить радость от звонка.

– Привет, Хенси, – в голосе мужчины, напротив, было слышно счастье от того, что он разговаривал с девушкой. – Я звоню насчёт тех твоих слов…

– Каких слов? – перебила его Хенси, разглядывая ногти на родной руке.

– Насчёт того, что ты сказала, что я могу приехать к тебе, – объяснил мужчина.

– А, точно, – после нескольких секунд молчания ответила девушка. – Я совсем замоталась, вылетело из головы…

– Ты занята сейчас?

– Не перебивай меня, – немного грубо ответила девушка, но доктор не услышал этих ноток-звоночков.

– Хорошо.

Довольно хмыкнув, Хенси продолжила:

– Нет, я не занята. То есть, занята, но ты вполне можешь приехать. Думаю, я с лёгкостью найду для тебя время.

– Ты уверена?

«Лучше не беси меня», – подумала она, вздыхая и прикрывая глаза.

– Если бы я не была уверена, я бы не сказала так, – ответила девушка. – Знаешь ли, Ашот, я привыкла следить за своими словами.

– Хорошо, – согласился доктор. – Тогда, когда я могу приехать?

– А когда хочешь, тогда и приезжай, – ответила девушка. – Только скажи мне дату.

– Хм… – мужчина сделал небольшую паузу, задумываясь. – Как ты относишься к тому, что я приеду через пять дней?

– Через пять дней? – переспросила она.

– Да. Через три дня у меня важная операция, потом ещё два дня, на всякий случай, мне лучше быть рядом с пациентом, мало ли что…

– Ты сомневаешься в себе? – лукаво спросила она, «пробуя на вкус» нервы собеседника.

– Нет, – Хенси не могла этого видеть, но она была уверена, что мужчина покачал головой. – Просто, операция, в самом деле, сложная…

– Хорошо, – согласилась она, желая сменить тему. – Я тебе верю. Через пять дней, так через пять дней. Напишешь мне точное время прилёта, я тебя встречу.

– Не хотелось бы тебя утруждать, просто скажи мне адрес и я приеду, как только заселюсь в отель.

– Нет, – ответила Хенси, отрицательно качая головой.

– Что «нет»?

– Никаких отелей, будешь жить у меня.

– А… – мужчина замялся, не совсем понимая, как реагировать на столь смелое предложение.

Он, вообще, мало чего понимал в том, что касалось этой девушки. Она ему нравилась, нравилась до зубного скрежета, но её поведение… Холодность, лукавость, необъяснимая игра с ним, с Ашотом, по одной ей известным правилам – это путало мысли. А уж когда она буквально силой затащила его в постель, оставив чувство того, что его, фактически, поимели, а потом резко исчезла, уехала, но сама же, после, предложила ему приехать в гости… После всего этого доктор Луццато просто не знал, что и думать. А теперь, когда девушка так настойчиво предлагала ему жить у неё, пока он будет в Германии, предлагала, не оставляя выбора, он совсем запутался.

Нахмурив брови, потирая складку задумчивости между ними, Ашот продолжил:

– Ты уверена, что это будет уместно?

– Если не хочешь, живи в отеле, – ответила Хенси, резко меняя тон, неосязаемым образом показывая то, как ей на самом деле всё равно.

– Хорошо, Хенси, – согласился доктор. – Я буду жить у тебя, как раз, я всегда ненавидел эти отели-гостиницы…

– Вот и славно, – ответила девушка. – Тогда, с тебя точная дата и время приезда…

«А с тебя?», – мысленно спросил Ашот, логически продолжая её такое недосказанное высказывание.

Хенси словно поняла это, неведомым образом «услышала», довольно ухмыляясь, наслаждаясь эффектом, но намерено не отвечая.

«Пусть мучится, – думала она, выдерживая паузу, заставляя доктора нервничать. – Майтесь, мистер Луццато, это у вас так мило получается. Я же знаю, как у вас сводит яйца по мне».

– Если это всё, нет смысла продолжать разговор, – резко сказала она, нарушая напряженное молчание и кажущуюся идиллию их взаимодействия.

– Ты не хочешь говорить? – выпалил Ашот такой нелепый вопрос.

– Я ненавижу телефонные беседы, – ответила Хенси, лениво водя указательным пальцем по острой ключице. – Они такие безжизненные, безличные, лишённые подлинного взаимодействия, возможности контакта… Мне куда больше по душе беседы личные, личные встречи…

– Понял, – ответил мужчина, сглатывая. – Тогда я сейчас же посмотрю, какие есть подходящие рейсы, и пришлю тебе информацию.

– Отлично, – ответила девушка. – Смотри там, будь аккуратнее с пациентом, чтобы рука вдруг не дрогнула… – она ухмыльнулась, словно видя смятение доктора.

– Эм… Что ты имеешь в виду?

– Ничего, – спокойно ответила она. – Просто путешествие куда-то – это всегда событие. А в предвкушении события, порой, может начаться настоящий мандраж.

– Никогда не замечал за собой подобного, – ответил доктор, улыбаясь.

– Это хорошо… Что ж, думаю, мы всё обговорили, до встречи.

– До встречи, Хенси, – ответил доктор. Хенси даже не слышала этого, отнимая трубку от уха и нажимая кнопку отбоя.

Настроение у неё было ни к чёрту, но, отчего-то, разговор с Ашотом совершенно не поднял её настрой, от этого стало ещё хуже.

«Наверное, – думала Хенси, пытаясь убедить себя, – мне действительно не хватает живого общения, взаимодействия… Что ж, приедет – увидим».

Девушка встала, покидая спальню, стягивая по дороге майку. Придя в нужное место – спортзал, располагающийся в одной из многочисленных комнат дома, Хенси включила атмосферную тяжёлую музыку, которая обязывалась настроить на нужный лад, и легла на снаряд, начиная качать пресс. Ей казалось нужным, просто необходимым вновь прийти в форму, набрать утраченную мышечную массу, восстановить силу. Это всё служило ей своего рода щитом, гарантией того, что она непременно победит любого, кто решится её обидеть. Хотя, если задуматься, обижать её было некому – врагов Хенси, как и любой именитый человек, имела, но едва ли кто-то из них решился бы на то, чтобы расправиться с ней, слишком наслышаны были люди в её кругах о том, на что она способна.

Но, тем не менее, это было необходимо ей, необходимо для того, чтобы не чувствовать себя уязвимой, чего она боялась более всего в жизни. Потому сейчас, тренируясь до седьмого пота, сбивая костяшки пальцев о жёсткую грушу, повторяя раз за разом те самые удары, что когда-то принесли ей состояние и помогли сохранить жизнь, она думала:

«Никто и никогда не сделает мне больно. Никто и никогда… Хватит с меня и одного раза, я не буду слабой, не буду, я не имею на это права. Беззащитную девочку, которую так часто уничижительно называли „малышка“, убили давным-давно. Теперь я предпочитаю даже не держать удар, а бить, бить так, чтобы каждый понял, на что я способна».