Текст книги "Пушкин и Пеле. Истории из спортивного закулисья"

На глазах матери

Как-то раз родители Сергея Юрана ехали через Ростов и, узнав, что в городе играет ворошиловградская «Заря», в составе которой выступает их сын, отправились на стадион посмотреть на своего младшего.

На трибуне их усадили рядом с руководством СКА. Родительские и болельщицкие симпатии они старались сдерживать. Сергей на поле, как всегда, выделялся: забил гол, мог забить и второй. И тут на него началась форменная охота защитников СКА. Юран то и дело оказывался на газоне. Николаю Пантелеевичу с трудом удавалось сдерживать супругу. Грубые приемы, между тем, на их сына действовали не так, как того хотели «охотники». Юран завелся, заиграл еще активнее. И произошел эпизод, в котором защитнику не оставалось ничего иного, как в прыжке схватить за трусы прорывавшегося на ударную позицию настырного нападающего. Такой проверки на прочность трусы не выдержали. И тут над притихшим на мгновение стадионом раздался крик мамы Сергея – Антонины Филипповны: «Та шо ж вы робитэ з дытыною?»

«Любовь» к «Спартаку»

Известно, что в свое время торпедовцы регулярно обыгрывали в чемпионате Союза «Спартак», забивая порой в ворота соперника неприличное количество мячей. Особенно усердствовали Эдуард Стрельцов и Михаил Гершкович. Не знаю, какие были у Эдуарда Анатольевича основания для того, чтобы непременно огорчить «Спартак», а вот у Михаила Даниловича я как-то поинтересовался на сей счет. И вот что выяснилось.

Маленький Миша спал и видел себя в спартаковской футболке, «Спартаком» бредил. Ему было десять лет, он играл за детскую команду, все в которой были старше его на два года, но разницы в возрасте не ощущалось – настолько умен и техничен был юный Гершкович, и мечтал попасть в спартаковскую школу.

Однажды его команда играла с командой школы «Спартака», в матче победила, а Миша забил три гола. Это был шанс из шансов! Но руководитель школы «Спартака», когда ему привели Мишу и сказали, что именно он «забил нам три мяча», заявил: «Не было его на поле, я игру видел. Он врет, что забивал нам голы, а я врунов не люблю и его в нашу школу не возьму».

С той поры у Гершковича с любовью к «Спартаку» – как отрезало, а перед каждой встречей с этим клубом, где бы Михаил ни играл – в «Торпедо» или «Динамо», – лучшей мотивацией для него было воспоминание о детской обиде на явную несправедливость.

«Улов» из холодильника

Олег Иванович Романцев, заядлый рыбак, поведал как-то о рыбалке, случившейся на реке Ресса в Калужской области:

– Сидим несколько часов, а клева нет. Я и говорю Василькову (другу Олега Ивановича, бывшему доктору «Спартака»): «Сходи в дом и принести незаметно рыбину из холодильника». Сергеич сбегал и принес десятикилограммовую уже распотрошенную красную рыбину. Такие водятся, наверное, только на Камчатке. Только я успел завернуть ее в сеть, как к нам спускается Валерка (брат Романцева). Стал нас критиковать и учить, как надо рыбу ловить. И вдруг мы слышим его крик: «Я акулу поймал!» Мы подошли к нему, подивились богатому «улову». Правда, брательник не мог понять, почему у рыбины нет внутренностей. «Наверное, выдра съела, – успокоил я. – Хорошо, что ты ее спугнул, и мясо достанется нам».

Спичечный коробок

Валерий Четверик в «КАМАЗе» был главным по всем вопросам. Как-то раз он представлял команде известного литовского специалиста, интеллигентного человека Беньяминаса Зелькявичуса в должности нового главного тренера. «Европейского склада… А я буду поддерживать нужную для плодотворной работы психологическую атмосферу в команде. Ну, Бен сам расскажет о принципах своей работы.»

Бен мягким голосом с легким прибалтийским акцентом: «Я – тренер не диктатор, демократ… Думаю, мы с вами совместными усилиями сумеем достичь необходимого качества в тренировочной работе и в матчах.»

Зелькявичуса никто не слушал. Игроки шепотом переговаривались, кто-то дремал. За последним в зале столиком сидел администратор «КАМАЗа» и играл в спичечный коробок. Четверик зыркал на него глазами, футболисты хихикали. Бен продолжал свой спич. Администратор не унимался. Наконец Четверик не выдержал. Привстав, он оборвал тренера на полуслове трехэтажным в адрес администратора: «Ты..! Пошел на..! Продолжайте, Бен».

Немецкий порядок

Эдик Гесс одно время тренировал в Узбекистане команду второй советской лиги. Тогда в узбекских колхозах (а подавляющее большинство команд содержалось колхозами) денег было много, хорошего игрока даже в дубль «Пахтакора» выдернуть не всегда удавалось – в Ташкенте фиксированные 200 рублей зарплаты, а в колхозах со всеми доплатами до тысяч доходило: деньги по тем временам очень даже неплохие.

Гесс решил ситуацией воспользоваться и навести немецкий порядок. Заказал, в частности, для колхозной команды одинаковые цивильные костюмы. Картинка с выставки: к соседнему колхозу подкатывает автобус, из него выходят граждане в одинаковых ботинках, костюмах, рубашках, галстуках. Колхозный люд удивляется, шутит. Гесс серьезен и горд.

Матча через три картинка трансформировалась: кто в майке под пиджаком, кто при галстуке, но в спортивных тапочках, кто в тренировочном костюме. Гесс терпел-терпел, объяснял-объяснял, а потом плюнул и ушел, сказав напоследок: «Никогда здесь порядка не навести!»

Ларек под трибуной

Виталий Мутко, будучи уже в ранге министра спорта, полученном после руководства РФС, поведал весьма занимательную историю (пикантность ее в статусе рассказчика) времен своего президента в санкт-петербургском «Зените»:

– Был сейчас в Сочи, увидел там ларек – буфет в подтрибунном помещении стадиона «Центральный» – и вспомнил случай. Перед игрой все в этом ларьке садились и. И мы приехали туда на игру первый раз, сели. Подходит к нам один: «Слушай, ты! За прошлый год три очка вы нам должны». Я говорю: «В каком плане?» Он мне: «Ну, вы же помните, мы вам отдали». Я говорю: «Нет, мы новые владельцы». Они в ответ приводят небезызвестного тренера, он говорит: «Да-да-да, было». Я говорю: «Хорошо, сколько это будет, если капитализировать?» Они говорят: «Столько». Мы посовещались и говорим: «Мы вам лучше деньгами отдадим, но будем играть честно». В итоге нам Кутарба забил, мы проиграли. Летим обратно, я говорю: «Вот дураки. И деньги отдали, и проиграли». А потом подумали и решили, что сделали-то правильно. Организовали экологически чистый клуб.

Из букмекерской жизни

Мой старый знакомый Игорь, профессиональный таксист с огромным стажем, Москву знающий как свои пять пальцев – редкий случай для нынешнего поколения водителей, – завсегдатай букмекерских контор. На что он только не играет! Я, например, и знать не знал, что во время соревнований по биатлону принимаются ставки на количество патронов, которые используют спортсмены во время гонок с дополнительной стрельбой. Игорь же и на это играет: специально смотрит по разным источникам сводку погоды той местности, где соревнуются биатлонисты, поднимает статистику и делает ставки, чаще всего срабатывающие.

Как-то Игорь рассказал мне об одной конторе (называть ее, дабы не рекламировать, не стану). Что в этой конторе делают? Например, ставка на количество угловых в матче. Больше, скажем, двенадцати. Человек приходит с бумажечкой своей, у него заявлено больше двенадцати, а на стене висит конторская бумажечка с итоговой цифрой: десять. Посетитель свою бумажечку выбрасывает и уходит несолоно хлебавши. Мой знакомец поступает в таких случаях иначе. Он приходит в эту контору с кассетой, на которой запись игры, и говорит: больше двенадцати. Они ему в ответ: меньше. Тогда он достает кассету и предлагает посмотреть матч и по ходу его считать корнеры. Они сразу: не надо смотреть, иди в кассу, получай деньги.

И так – не только по угловым.

Однажды у Игоря что-то много вышло на американском футболе, он любит ставить на эту игру. В бейсболе ничего не понимает, а потому не знает, на что там ставить. А в американском футболе разбирается основательно. Итак, вышло у него много, но контора под разными предлогами не отдает и отдавать не собирается. Приятель Игоря из ФСБ говорит ему: ты с ребятами деньгами поделись, они маски нацепят и быстренько твою контору обилетят.

К услугам «скорой помощи» прибегать не пришлось: сам добился выигрыша – кассетами и выверенной фактурой.

Полет во Владивосток

Владивостокскому «Лучу» все, наверное, клубы премьер-лиги желали скорейшего вылета в первый дивизион. И обрадовались, когда в 2008 году это произошло. Лететь восемнадцать часов туда-обратно – на большого любителя. Некоторые футболисты успешно с этой проблемой справлялись.

Игорь Семшов, например, три года подряд так распределял накопление желтых карточек, что всякий раз – что в «Торпедо», что в «Динамо» – перед полетом команды во Владивосток оказывался дисквалифицированным. «Только из рассказов партнеров знаю, какая это пытка», – говорил Семшов.

Дмитрий Комбаров, игравший еще в «Динамо», решил однажды скоротать время в летевшем во Владивосток самолете глажкой своих футболок. На это ушло всего полчаса.

Как-то Павел Мамаев, перебравшийся из «Торпедо» в ЦСКА, играл за армейский дубль. Он подошел к судье и попросил: «Покажите мне карточку, не хочу во Владивосток лететь». Судья показал, но в тренерском штабе ЦСКА об этом каким-то образом прознали. «Паша, – сказал на собрании команды Валерий Газзаев, – знаю, что у тебя дисквалификация и что ты за это переживаешь. Мы решили, что ты вправе полететь с нами во Владивосток. Уверен, ты с удовольствием полетишь вместе с командой. Просто для того, чтобы ее поддержать».

Тоже Фердман

Эту историю мне рассказал замечательный спортивный журналист Алексей Патрикеев, много и интересно писавший о хоккее, настольном теннисе. И – самое главное – о людях спорта.

Турниры по настольному теннису обычно проводились в залах с плотно зашторенными окнами. Маленький беленький пингпонговский шарик настолько быстро летает по столу, когда сражаются профессионалы, что солнечный блик мешает. И, находясь в зале, сложно определить, какое время суток за его стенами – день или ночь, особенно зимой, когда большую часть суток на улице темно. Это обстоятельство сыграло злую шутку с судьей-информатором на одном из чемпионатов СССР.

Судья этот, судя по всему, неплохо погулял накануне вечером. Во Дворце спорта он, во всяком случае, появился в несколько помятом состоянии. Устроился у микрофона и поприветствовал публику: «Добрый вечер, уважаемые зрители». Было десять часов утра. Дальше – больше. Судья-информатор приступил к представлению участников. И вот какой текст он выдал:

– За восьмым столом выступает заслуженный мастер спорта, чемпионка мира в смешанном парном разряде Татьяна Фердман. Тренирует Татьяну ее папа… тоже Фердман.

Закавказская дискуссия

Александр Чивадзе и Хорен Оганесян веселили всю сборную СССР, игроки которой приезжали на тренировочные сборы и подготовку к матчам в предвкушении новых споров. Чивадзе из тбилисского «Динамо» и Оганесян из «Арарата» на протяжении нескольких лет спорили по поводу происхождения матери Сталина. Саша, понятно, утверждал, что она имеет грузинские корни, а Хорен отстаивал армянскую линию. Они не просто спорили. На очередную встречу оба приезжали с портфелями документов, вырезками из газет и копиями музейных материалов, подтверждавших правоту каждого.

Дискуссии Оганесяна и Чивадзе заставили вспомнить анекдот.

Во время раскопок на холме Кармир Блур рядом с Ереваном раскопали целую крепость VIII века до нашей эры. Там обнаружили клинопись, свидетельствовавшую об основании города Еребуни, что делало Ереван старше Рима. Грузинам, понятно, это не понравилось, типа «Вай, как это? Ереван, значит, лучше, чем Тбилиси?» Взяли ведро, написали на нем «Тбилиси – 3000 лет» и закопали в археологически интересном месте. Находят археологи ведро, сенсация: Тбилиси – 3000 лет! Берут армяне это историческое ведро, рассматривают, переворачивают, а на дне написано: «Ереванский алюминиевый завод».

Концепция педагога

«Кричишь, – делился основой своей педагогической концепции украинский тренер Анатолий Кварцяный, работавший с луцкой „Волынью“, – футболисту: „Петя, Петя!“ – он не слышит. А только рявкнешь: „Урод, я тебя прибью!“ – слышит сразу же и начинает заводиться на поле. При том, что я кричу на футболистов и обзываю их во время тренировок и матчей, – все равно их люблю и уважаю. Просто тяжелыми ударами по самолюбию кую у своих подопечных характер. Начну сюсюкать, на голову сядут, схватят за уши и начнут поворачивать. Но не бывать этому никогда. В интересах дела я кричал, кричу и буду кричать!»

Нападающий «Волыни» бразилец Майкон Перейра пребывал в шоковом состоянии: «Мы проигрывали после первого тайма. В перерыве Кварцяный влетел в раздевалку и начал всех ругать. Он схватил одного игрока и пнул его ногой. Как-то тренер кинул мне в голову мел. Я хотел поколотить его».

Перекрашенный автобус

Динияр Билялетдинов на первых порах пребывания в английском «Эвертоне» черным фломастером закрашивал полоски красного цвета на своих бутсах – этот цвет во второй ливерпульской команде был, как цвет главного противника – «Ливерпуля», неприемлем.

Андрей Талалаев, игравший в «Торпедо», вспоминал, как их воспитывали в духе ненависти к красному цвету. Потом случилось так, что Андрей оказался в «Спартаке» в роли тренера-переводчика итальянца Невио Скалы. Тогдашний президент «Спартака» Андрей Червиченко и спортивный директор Александр Шикунов подшучивали над бывшим торпедовцем, обещая подарить красную рубашку и оклеить стены его комнаты на базе в Тарасовке красно-белыми обоями.

Тренер «Торпедо» Валентин Козьмич Иванов однажды потерял дар речи: на базу в Мячково прибыл для команды новый автобус – красного цвета. «Немедленно перекрасить!» – распорядился Иванов. Перекрасили. Немедленно.

Как-то мы Толей Коньковым, игроком киевского «Динамо», сидели на продавленном диванчике в холле первого этажа старой динамовской базы в Конча-Заспе и о чем-то трепались. Вдруг на лестнице, ведущей со второго этажа, показались ноги в тренировочных штанах красного цвета. Потом появилась красная крутка – в нее был облачен новичок «Динамо» Толя Демьяненко, только-только перебравшийся из «Днепра» и щеголявший в днепропетровском костюме. Отношение в «Динамо» в красному цвету было точно таким же, как в «Торпедо». «Ты спецовочку-то смени, пока никто не увидел», – добродушно посоветовал старший Толя младшему.

Д'артаньян из ЦРУ

Самая, наверное, поразительная в спортивном мире шпионская история связана с Польшей. Эту страну на чемпионатах мира и олимпийских фехтовальных турнирах блистательно представлял в 50-60-е годы магистр права и подполковник Войска Польского Ежи Павловский. Знаменитый саблист семь раз побеждал на чемпионатах мира и выиграл в 1968 году титул олимпийского чемпиона.

В 1974-м или годом позже, уже не припомню, он приезжал к нам на турнир «Московская сабля», и я брал у него интервью для спортивной редакции ТАСС. Ему было тогда сорок с небольшим. Улыбчивый, доброжелательный, подтянутый, Павловский спокойно отвечал на все вопросы по-русски и попросил передать ему газету с публикацией интервью. Я объяснил ему, что беседу распространит телеграфное агентство, а уж какая из газет напечатает его, будет видно. Павловский засмеялся и сказал, что интервью с олимпийским чемпионом с удовольствием возьмут все. Все бы его взяли только в том случае, если бы фехтовальщик в нем откровенничал о тайной стороне своей жизни. В ноябре 1976 года Ежи Павловский предстал перед судом. Польша пребывала в шоке от того, что любимец страны оказался банальным американским шпионом, завербованным в годы спортивной карьеры.

«Безалаберность, авось и небось…»

На первой в истории Олимпиаде с участием команды России российские футболисты проиграли в 1912 году в Стокгольме матч сборной Германии с неприличным счетом 0:16. Этот результат по сей день сидит занозой в истории отечественной национальной команды – он зафиксирован во всех справочниках: немецких, российских и олимпийских.

Николай Соловьев, главный редактор выходившего в ту пору журнала «Къ Спорту!», в статье, посвященной итогам Игр и озаглавленной «Спортивная Цусима», написал:

«Полное поражение русских спортсменов не на шутку всколыхнуло и испугало наше общество. Одни предполагали, что хотя бы не футболисты – этот спорт у нас еще молод, а вот стрелки (ведь лучших из всей армии выбирали) должны добыть почетное место. И в результате разгром… Полный, небывалый…

Нам кажется наиболее опасным поголовное поражение наших футболистов. В этой игре, как нигде, сказывается железная дисциплина, умение владеть собой – расчет подчас очень тонкий, способность быстро ориентироваться, найтись во всяком положении. Каждая команда – это воплощение государства, сконцентрированная народная мощь и сила, яркая живая характеристика всей жизни. Наша безалаберность, авось и небось, отсутствие дисциплины, плана и умения его выполнять – дилетантство, недоделывание, – все это сказалось на нашей команде.»

Вот уж воистину «сконцентрированная народная мощь и сила», если не забывать о том, что вечером и в ночь накануне матча с немцами русские футболисты так, выражаясь современным языком, «нарушили режим», что во время игры еле-еле передвигались по полю и мечтали только об одном – о скорейшем завершении издевательства над организмом.

Армейский «Спартак»

В 2011 году ЦСКА отметил 100-летие клуба, а год спустя московский «Спартак» праздновал свое 90-летие. Обе даты выдуманы. Непонятно, зачем их высасывали из пальца, но даже фантастам не пришло бы в голову сообщить, что в 1911 году в царской России зародился Центральный Спортивный Клуб Армии – это раз. И человек, знающий о «Спартаке» все – Никита Павлович Симонян, – был в «юбилейные дни» категоричен: день рождения «Спартака» – 19 апреля 1935 года – это два.

Между тем за четыре года до появления московского «Спартака» мог возникнуть другой «Спартак» – армейский. Дело в том, что военачальники приняли решение о создании добровольного физкультурного общества армейских спортсменов и первым делом занялись названием нового общества. Каких только предложений в ту пору не было! «Красная звезда», «Красный Армейский Спорт», «Физкультурное Общество Красной Армии» – это еще куда ни шло. Но «Армспорт», «Сила», «Физкультармеец»!.. Ни одно из этих имен, впрочем, специальная комиссия Реввоенсовета Союза ССР не приняла, а пошла она навстречу заместителю наркома по военным и морским делам Сергею Сергеевичу Каменеву, предложившему назвать новое общество именем героя рабовладельческого строя – Спартака. Ну, действительно, что еще мог предложить армейскому спортивному обществу будущий «враг народа» С. С. Каменев?

Просуществовал же армейский «Спартак» только на бумаге. Неизвестно даже, был ли утвержден правительством устав нового общества. По всей вероятности, нет, поскольку многие военачальники были репрессированы, и им, понятно, было не до «Спартака».

Любопытно, было ли известно о неудавшейся попытке создания «Спартака» тем, кто 19 апреля 1935 года дал это название футбольной команде, к армии не имевшей никакого отношения?

Стадо павианов

Установки на матч Эдуарда Малофеева отличались от установок подавляющего большинства его коллег. Даже, наверное, от установок всех тренеров.

Время от времени он использовал одну и ту же: «Идет стадо павианов. Ветер меняется. Стадо чувствует своего врага. Леопард – самый заклятый враг павианов. Стадо чувствует его близость. И вот два вожака бросаются к леопарду, отвлекая его. Бросаются на верную гибель во имя жизни стада, во имя того, чтобы оно могло продолжать свой род. Вот такие мне сегодня нужны вожаки в команде! Нужны люди, готовые пожертвовать собой! Об этом я вас спрашиваю, когда задаю вопрос: все ли готовы к матчу, к такому повороту дела?»

«Павианы, – комментировал свой метод Малофеев, – могут создать настрой на игру. И – помогали».

Однажды Эдуард Васильевич превзошел даже самого себя – настолько необычную установку на игру он дал. Ее пришлось проводить в холле гостиницы, потому что в комнатах было жарко. Тренер подвел к команде своего хорошего знакомого – весьма худого человека. Подвел и сказал: «Установка отменяется, будем изучать анатомию. Скелет человека»

Грузинский обычай

Это была одна из первых, наверное, историй о Михаиле Месхи, услышанных мной в конце 60-х годов. История эта регулярно появляется в воспоминаниях и рассказах о футболе.

В те времена не только советские команды регулярно выезжали за рубеж на товарищеские матчи (речь не о тренировочных сборах, как сейчас, когда в Испании, Португалии, Турции российские клубы в рамках подготовки к сезону играют с соперниками из других стран через день), но и иностранные команды приезжали в СССР.

В июле 1969 года в турне по Советскому Союзу нагрянул знаменитый уругвайский клуб «Насьональ». Один из пунктов поездки – Тбилиси, матч с местным «Динамо». Динамовцы приурочили к приезду уругвайцев проводы левого крайнего «Динамо» и сборной СССР Михаила Месхи, шесть раз входившего в список 33-х лучших футболистов сезона под первым номером, «последнего романтика», как назвал его мой друг и коллега Павел Алешин.

Тбилисский стадион «Динамо» был, разумеется, переполнен. Во-первых, приехал «Насьональ». Во-вторых, играет «Динамо». И, наконец, уходит Миша Месхи – надо проводить. За билет на стадион готовы были отдать все, что угодно.

По сценарию Месхи должен был сыграть первый тайм, а потом попрощаться с публикой. Герой дня превзошел самого себя. Он солировал, беспрерывно демонстрируя все, что умеет делать на поле: сумасшедшие финты, в том числе и фирменный, придуманный им самим, ставили в тупик уругвайскую оборону; фланговые передачи от Месхи следовали одна за другой; фантастический дриблинг Михаила изумлял. Рассказывая о матче Аргентина – СССР, состоявшемся в 1961 году в Буэнос-Айресе, Андрей Петрович Старостин отмечал: «Публика от души веселилась, глядя, как вконец растерявшийся защитник аргентинцев Симеоне кидается из стороны в сторону, ища мяч и подопечного. Только он бросается к Месхи, а того и след простыл».

Точно такая же картина наблюдалась в первом тайме матча «Динамо» – «Насьональ». Арбитр дал сигнал: перерыв. Зрители в едином порыве встали и принялись неистово аплодировать. Партнеры подняли Месхи на плечи, совершили с ним круг почета и понесли с поля. «Это у вас такой обычай – лучших игроков относить с поля в раздевалку на руках?» – поинтересовался бразильский тренер «Насьоналя» Зезе Морейра. «Нет, – с грустью ответили ему. – Это его прощальный матч, сегодня он уходит». «Как?! – изумился Морейра. – Он уходит, а они все (показал рукой на остальных игроков „Динамо“) остаются?»