Текст книги "Лошадь как искусство. Часть 3"

«Если ты способен видеть прекрасное, то только потому, что носишь прекрасное внутри себя».

Пауло Коэльо

«Красота спасет мир» – фраза из романа Ф.М.Достоевского «Идиот». Однако в тексте ее произносит Ипполит Терентьев, иронизирующий над князем Мышкиным: «…Господа, – закричал он громко всем, – князь утверждает, что мир спасет красота! А я утверждаю, что у него оттого такие игривые мысли, что он теперь влюблен».

Красота вызывает восхищение, и, как мы помним, та же эмоция вызывает влюбленность. Любовь и искусство идут рука об руку, не случайно говорят, что для того, чтобы сделать хороший спектакль, режиссер должен быть хоть немного влюблен в своих актеров, а художник или музыкант без влюбленности не могут творить так же вдохновенно, как с ней. Помните историю греческого скульптора Пигмалиона и Галатеи?

Замечательный актер Евгений Гришковец в спектакле «Как я съел собаку» говорит: «Когда в моей жизни появилась любовь, я вдруг заметил, как много есть песен, которые каким-то образом про меня. И фильмов много про меня. Пьес, стихов, картин, даже скульптур! Я каким-то образом оказываюсь просто в центре мирового искусства…»

Красота – понятие, свойственное всем человеческим культурам. Стандарты и восприятие красоты меняются или воспринимаются по-разному, но без самого этого понятия культуры не существуют. Оно настолько глобально, значимо и всеобъемлюще, что у индейцев навахо ему посвящен самый главный ритуал «Путь красоты» Hozhoji. В нем используется слово Hozho (хожо), которое одновременно означает красоту, гармонию, равновесие и благодать.

 
Hózhóogo naasháa doo
Shitsijí» hózhóogo naasháa doo
Shikéédéé hózhóogo naasháa doo
Shideigi hózhóogo naasháa doo
T«áá altso shinaagóó hózhóogo naasháa doo
Hózhó náhásdlíí»
 

Что литературно можно перевести как:

 
Лишь в гармонии могу я идти вперед;
Если позади меня согласие, могу я идти вперед;
Когда на земле все соразмерно, могу я идти вперед;
Пока небо надо мною в покое, могу я идти вперед.
Красота вокруг меня,
Все возвращается к красоте.
 

Красота, искусство и божественность явно связаны между собой. «Это божественно!» говорим мы, когда нечто потрясает нас своей изысканностью. Отношение к искусству, как к чему-то сверхъестественному (ведь высокие чувства необъяснимы), началось еще с глубокой древности. Вероятно еще 200 тысяч лет назад, а может, и ранее, стали появляться ритуалы, и совершенство или творчество всегда имело возвышенную природу. И мы все еще живем по принципам, на которых базировалась древняя магия: предмет может передавать свои свойства другому предмету. Отсюда наше желание прикасаться к необычному и прекрасному – лошадям, мотоциклам, красивым машинам, тканям, предметам искусства и т. д. Это же что-то великолепное, непостижимое, равное духам. Боги творят мир и людей, а люди, с помощью божественного вдохновения, творят музыку, изображения, танцы, вызывают в голове картинки, почти неотличимые от реальности, но гораздо более эмоциональные. Чем не магия?!

По большей части, деятельность животных деструктивна: разрушить, чтобы съесть, сделать ловушку, чтобы поймать и т. д. Птицы, конечно, строят гнезда, но это задачи не высшей степени сложности. Даже первоначальные орудия человека имели деструктивный характер: обломать камень так, чтобы им можно было резать. В этом нет ничего плохого, но и ничего необычного – наши предки всегда поступали так в отношении природы, в том числе лошадей, не случайно заездка в английском называется breaking – ломка. Но около 400 тысяч лет назад люди начали придумывать составные орудия: создавать что-то новое, соединяя части, чтобы создать еще что-то. То есть занялись совершенно необычной конструктивной деятельностью, хотя она еще какое-то время имела узко прагматические цели. Но затем возникло нечто совсем необычное: конструктивная деятельность ни для чего! Искусство.

Чем выше становится цивилизация, тем больше областей попадают в сферу созидания. Мы и так многое разрушили на планете, может пора перейти в область созидания и в отношении тех, на чьих спинах была построена цивилизация? И вместе с Лошадью созидать нечто гармоничное и прекрасное.

Но почему вообще люди занимаются такими бессмысленными вещами, как создание теории времени, наблюдение за дальними галактиками, написание романов, создание бесполезных, но красивых вещей… Лучше всего по этому поводу ответил первый человек, желавший покорить Эверест, Джордж Мэллори. На вопрос «Почему вы хотите взойти на Эверест?» он ответил: «Потому что он там»! Кстати, Меллори погиб во время одной из своих неудавшихся попыток, и Эверест покорили лишь через три десятка лет. Ведь еще из древней мифологии было известно: чтобы создать красоту, даже богам приходится хорошо потрудиться, что уж говорить про людей. Красота – это не развлечение, а серьезный труд. Еще в XIX веке моряки исполняли танец как тяжелую работу, своеобразный ритуал. Десакрализация современного мира изменила отношение и к искусству, хотя и сейчас никто не ходит на концерты или в оперу, не приодевшись, то есть, соблюдая тот же ритуал.

Если красота божественна и гармонична, то отсутствие красоты является нарушением гармонии. Представления о том, что все некрасивое – это «черная метка» богов или «знак дьявола» существовали еще в глубокой древности, дожили до Античности, и прекрасно распространились по Средневековью, как в Европе, так и в Китае или Японии. Логика такой позиции была проста: бог совершенен, значит, он создает вещи красивые, а то, что некрасиво снаружи, не может быть красивым внутри. Еще в зороастризме была распространена мысль, что верховный бог Ахурамазда – создатель всего прекрасного, чистого, приятного и совершенного. Он действует с чистым сердцем, из лучших побуждений, зная устройство мира, и поэтому все, что он делает совершенно. Кстати, слово «маг» – это искаженное и сокращенное греками название жреца Ахурамазды и магия изначально должна быть прекрасной. Разве не те же чувства пробуждает в нас настоящее искусство?

Но раз существует прекрасное и совершенное, то должно быть и безобразное. Таким антиподом верховного творца выступает Ахриман. Он не то, чтобы идет против Ахурамазды и его идей, он тоже творец, но недоучка, невежа. Его цели и стремления низменны и примитивны, поэтому все, что он не сделает, получается дурным и безобразным. К таким вещам лучше вообще не прикасаться, поэтому жрецы и служители Ахурамазды, как и индийские брахманы, должны часто очищаться от скверны, дабы не стать на путь Ахримана.

Люди, как многие боги, также наделены способностью творить, но мало кто способен создавать все таким прекрасным и совершенным, как Ахурамазда, ибо цели его высоки и благородны. Идея зороастрийцев заключалась в том, что ваши мысли творят мир вокруг, приводят в действие цепочки причин и следствий, вращают Колесо Мироздания, если угодно, и именно из-за них вы получаете либо совершенное искусство, либо отвратительную поделку. Даже в современном мире, мы предпочитаем придерживаться принципов создания красоты, за счет чего существует косметическая индустрия, пластическая хирургия, диетология и фитнес. Стремление к красоте прослеживалось у всех народов. К примеру, у инков красивый человек имел более высокий статус и возможности, чем некрасивый. Может быть, поэтому в их государстве, где ценилась красота одежды, статус женщины-ткачихи, был выше, чем у мужчин-ремесленников? Или вспомните идею буддистов об идеальном правителе, служащим примером для всех. Даже в современном бизнесе принято, чтобы красивая, оригинальная идея имела привлекательную оболочку.

Понятие красоты одновременно и простое, и сложное. В этом ее сила и слабость, как у любой сложности. И как любую сложность в мире, это тонкое сочетание свойств можно мгновенно разрушить, а на создание положить годы и даже поколения. Это касается системы образования, развитых общественных институтов, доверия и взаимодействия… Помните, мы говорили о неожиданном взлете религии во времена Ренессанса? Он обуславливался еще и тем, что католическая церковь стала приглашать художников и скульпторов для украшения храмов, и кроме великолепных полотен, туда начали ставить орга́ны, чьи звуки ассоциировались с «музыкой небесных сфер», что создавало у прихожан невероятное воодушевление. Теперь бог заключался в Красоте.

Научить воспринимать красоту можно только воспитывая человека в определенной среде, обучая его отличать прекрасное от уродливого. К примеру, далеко не у всех племен североамериканских индейцев существовало бережное отношение к природе, а идея «гармонии» стала популярной только в XIX веке, когда белые поселенцы начали массово уничтожать леса, истреблять бизонов, и у коренных охотников и собирателей появились проблемы с питанием. Идею индейского «экологического мышления» вытащили на свет европейские этнографы, а без нее цивилизация могла бы еще долго «стремиться к прогрессу», бездумно уничтожая окружающую среду. Вывод из этого довольно прост: каждая культура представляет собой опыт человечества, который нужно изучать и учитывать. Но просто скопировать чужой опыт не удастся, нужно понимать сочетание условий, которые вызвали его появление.

К примеру, Англия, пережив все социальные бури и потрясения, достигнув невероятных высот (для своего времени) в сфере науке и технологий… стала невероятно прагматичной. А, как мы знаем, излишняя тяга к практичности, не создает интеллектуальной избыточности. Всем известна английская сухость в общении, строгость костюмов, лаконичный военизированный этикет в стиле «Пусть безобразно, зато единообразно». Именно тогда, являясь «повелительницей морей» и владея огромными колониями по всему свету, она стала оказывать огромное влияние на многие аспекты культуры по всему миру, в том числе и на конный спорт. Но, как говорила советский психолог Б. В. Зейгарник: «Чем выше интеллектуальный уровень человека, тем хуже он подчиняется приказам».

Именно это было продемонстрировано во Франции, в конце Ренессанса, перенявшей эстафету у Италии и создавшей среду для развития искусства. В социальном плане Франция надолго застряла в позднем средневековье, что подкреплялось исторической связью с Римом и плодородием почв, обеспечивающих аристократию, но не стимулировавших рост промышленности. Все ресурсы направлялись на улучшение жизни дворян, а не народа. Впоследствии это привело к якобинству и французской революции, но поначалу энергия мысли не могла не прорваться наружу в виде искусства и вольнодумства. Именно во Франции появились гениальные сатирики и фармазоны, великолепная архитектура, Монмартр, изысканные вина, милые вещички вроде круасанов, безделушки ампира и трогательное французское кино. В XVIII – XIX веках Франция считалась авторитетом и законодателем мод по всему миру, не случайно там возникла Высшая школа Плювиеля и Гериньера, там, уже в современности, существуют Марио Люраши, Клемент Марти Бартабас, Фредерик Пиньон и гигантское количество его невероятно талантливых последователей из мира «либерти».

Избыточность интеллекта создает сложное мышление, а избыточность чувств способно создавать красоту. Красота всегда уникальна, и поэтому ценна. Хотя о биологической и математической природе красоты в последнее время узнала наука нейроэстетика.

Один из самых великих мыслителей современности нейрофизиолог Вилейанур Рамачандран определил четыре основных составляющих нашего восприятия:

 
1. врожденные потребности и программы;
2. работа сенсорных систем;
3. новизна;
4. эмоциональность.
 

Первое, на что мы обратим внимание, это выделение предметов из окружения, обусловленное работой биологических и физических принципов и закономерностей.

Пифагор и Платон были по-своему правы, например, сочетание цветов (длин световых волн), происходит по определенным законам. Глазное яблоко человека состоит из палочек и колбочек – светорецепторов, настроенных на определенную длину волны. Палочки не различают цветов, зато хорошо ловят единичные фотоны, что помогает видеть в темноте. Отсюда наша любовь к черно-белым изображениям и контрастам. А вот колбочки воспринимают только чистые цвета: красный, зеленый и синий, из которых комбинируются все остальные. Поэтому нам приятно смотреть на незамутненную чистоту цвета.

Наш мозг воспринимает синхронные или асинхронные световые волны. В первом случае ему не нужно прикладывать много энергии для их распознавания, во втором, цвет, что называется «бьет по глазам». Также, конечно, имеет значение наличие «шумовых» примесей. Некоторые сочетания цветов, как и «чистые» цвета, в природе, обычно связаны со здоровьем, спелостью или опасностью, они привлекают наше внимание. А дальше включаются эмоции: спелые плоды – это хорошо, а если потенциальная опасность, то нужно держать на ней внимание, но когда нам реально ничего не грозит… так это вообще прекрасно! Нам нравится смотреть на сильных и опасных животных, находясь в безопасности, а девушки обожают «плохих парней». Известно, также, что красивые таблетки «лечат» лучше бесцветных. Да и в целом, если человек находится в красивой обстановке, какая бывает в дорогих клиниках, если персонал вежлив и обходителен, если все вокруг напоминает красиво обставленный ритуал, то стресс ниже и лечение проходит успешнее и быстрее. И наоборот, разруха, неряшливость, неприятные цвета отталкивают или тревожат, как вид чего-то нездорового, символ недостатка сил и средств. Впрочем, в определенной степени, это результат обучения или привычки. Некоторые люди в принципе не замечают «разрухи», живя идеями в своей голове, другие не выносят даже намека на «грязь», а третьи считают, привычную нам чистоту, «неживой» и всячески стараются ее разнообразить.

Но мир состоит из линий. С одной стороны линии – это просто, хорошо, узнаваемо, отсюда любовь к архитектуре, прямым очертаниям в строгом деловом стиле или кубизму. Из линий создаются объекты с определенными пропорциями, и это уже математика: нам нравится интуитивно угадывать последовательности чисел. Не самих чисел, а их физических выражений, которые указывают на некое совершенство, завершенность, уравновешенность и т. д. Но линии бывают и искривленными, и здесь в дело вступает другой аспект мозга – поиск новизны. Рассмотрим, к примеру, вензель – когда взгляд отслеживает вычурные линии, наслаждаясь совершенством, и вдруг раз! И линия заканчивается или закручивается в последовательность Фибоначчи. Что-то необычное. То же самое происходит с картинами, где нас манят знакомые родные просторы, привлекает возможность движения, экзотический пейзаж или что-то страшное и необычное, как шторм на картинах Айвазовского. Страшное, но безопасное. Искусство вообще привлекательно тем, что оно безопасно! Именно на этой основе вы можете легко строить с отношения лошадью, как с тем, для кого безопасность находится на одном из первых мест.

Еще один очень важный аспект искусства – возможности. Смотри, какая прекрасная полянка на картине: вот бы побегать. Возможность почувствовать, проявить, понять, увидеть, рассмотреть дается даром! Это и привлекало зрителей в картинах художников северного Ренессанса, имевших гигантское количество деталей, что давало возможность рассматривать их долгими зимними вечерами. А возможности в сочетании с безопасностью – это игра! Многие любят фильмы-катастрофы, ужастики, приключенческие или любовные романы как раз поэтому. Эмоции есть, а настоящего риска нет. Это приятно и в отношении того, что в искусстве нет соревнований, никто не осудит вас за медлительность или неточность, а это важно для неспешности и формирования уверенности.

Ну и, конечно, внешняя яркость и красота связаны с половым отбором. В биологии это называется частотно-зависимый отбор, когда в популяции самцы, если их вклад в потомство достаточно велик, отбираются по необычной внешности: «У тебя папины глаза». У некоторых субтропических рыб самки предпочитают самцов редкой окраски, а когда большинство в стае становится похожим на самого успешного родителя, они уже обыкновенные, и приоритет меняется. Круто быть необычным! То есть каждый раз, посредством искусства, удовлетворяете какую-то часть своей одной из своих потребностей, поэтому искусство многогранно!

Мы воспринимаем мир физическими органами, но, как и с цветом, музыка – это математика. Людям нравятся определенные сочетания и последовательности звуков, потому что они соответствуют привычной частоте человеческой речи, а периоды колебаний звуковых волн совпадают в определенных пропорциях. Это чистый расчет, превосходно используемый в современных компьютерах и программах для написания мелодий. Любое произведение всегда имеет свой настрой, тональность. Тоника – это основная нота или ступень лада, вокруг которой строится вся композиция. Часто с нее все начинается и ею заканчивается. Это, своеобразная «точка покоя», которую приятно слушать, когда все находится в гармонии. Можно, конечно, закончить на вопросительной или восклицательной ноте, но «точка покоя» – это умиротворение. Когда говорят, что с лошадью нужно заканчивать на хорошем – это как раз про то самое настроение.

Наш слух воспринимает изменения звуков логарифмически, чему примером формула равномерно темперированного клавира Баха. Однако, дело не только в слухе. Звуковые волны провоцируют настройку определенных волн мозга, которые, как мы знаем, отвечают за режимы его работы. У разных людей преобладают разные режимы, поэтому люди любят разные стили или подбирают музыку под настроение. Музыка определяет даже направление нашего мышления: лирик, солдафон, грубиян, экстремал, тонкая натура и т. д. Например, если включать хэви-метал, водители ведут себя на дороге более агрессивно, чем при прослушивании классической музыки. Проведенные исследования говорят о том, что волны мозга сонастраивают нейроны на синхронную работу, что позволяет существенно экономить энергию и задавать темп сигналами времени.

Высокие резкие звуки раздражают и привлекают внимание, более низкие успокаивают и т. п. Кроме того, каждая нота вызывает у человека или животного определенное настроение, поскольку связана с эмоцией: заинтересованность, ожидание, возмущение, остановка, надежда и т. п. Образно говоря, каждая нота играет свою роль и имеет собственный характер. Характеры могут дружить или конфликтовать, сочетаться или не понимать друг друга, и этим музыка напоминает сериал. Другими словами – это отношения между этими характерами. Особенно сильный эмоциональный эффект оказывают аккорды, которые проникают в душу, воздействуют на психику на подсознательном уровне, а слова песни запоминаются уже потом, довеском. Занимаясь с лошадью, вы должны стараться «сыграть мелодию», которая тронет ее сердце.

Без сомнения, музыка оказывает и эмоциональное воздействие, что помогает построить определенные ассоциативные связи и запоминать, например, движения. Но в случае, если нужна высокая мысленная концентрация, лишняя активность нейронов будет мешать, и тогда лучше заниматься в тишине. Музыка запускает процесс медитации (альфа-волны), релаксации (тета), а вот дельта-ритм позволяет «проникать» в эмоции других людей, определять их чувства на бессознательном уровне. Здоровая дельта-волновая активность мозга вызывает у человека развитое состояние сочувствия, понимания и сострадания к другим людям. Как мы помним, общая дельта-активность – это глубокий сон, но частичная пробуждает спокойствие и эмпатию.

Дельта-ритм, как и остальные «медленные ритмы», это жизнь без суеты, что является основой восприятия и усвоения информации. Наше современное мировосприятие и мышление слишком суетны. Первобытный человек, который одомашнил лошадь, жил вне времени. Его просто не существовало! Конечно, были циклы, что-то менялось, но не было измерений, четких границ. Человек, как и животное, был завязан на течение и завершенность процессов, а не формальное время. На самом деле, мы не воспринимаем время как таковое, но чувствуем его внутреннее отражение. Часы же призывают нас к формальному счету времени, из-за чего наше внутреннее восприятие может быть сильно искажено. Формальное время тренировки не имеет значения, гораздо важнее, что произошло, что лошадь поняла и какие чувства испытала.

Музыкальные интервалы – терции, воспринимают все животные. Другое дело длина и сложность музыкальной фразы. Это уже вопрос обучения в человеческой культуре. Все начинается с мелодий вроде «Тили-тили, трали-вали», основанных на простых ритмах, которым нас учат с детства. С точки зрения физики, ритм – это выявление и распознавание неоднородностей в сигналах времени. В данном случае звуковых неоднородностей. Едва мы распознаем их как повторяющиеся, мозг выдает порцию дофамина, вызывая «ага-эффект», что можно перевести на человеческий: «Классно, я понял закономерность!». При повторении срабатывает другой нейромедиатор – серотонин. После этого ритм можно усложнять.

Для человека, чем сложнее произведение, тем больше фраза, и здесь уже проявляется способность к предсказанию вложенных в нее составляющих и ее завершению. Попсу предсказать легко, а, допустим, Бетховена сложнее, нужен более продвинутый прогноз. Усложнение музыкального восприятия – это процесс обучения мозга распознаванию звуковых закономерностей и повышение уровня их выявления. Это похоже на то, как мы говорим: не слишком образованные люди говорят односложными простыми предложениями, но по мере повышения образования, фразы становятся все более грамотными и замысловатыми.

Ритм – важнейшая составляющая музыки. Без него любая мелодия не может существовать. Без него вообще ничего не может существовать! Например, 60 ударов в минуту – это сердцебиение матери, которое слышит плод, и которое запоминается навсегда, а полуторный и двойной ритм привлекает внимание и возбуждает нервную систему, что используют создатели популярной музыки. Ритм настолько важен, что воспринимается самыми древними структурами мозга. Животные, а особенно лошади, распознают ритмы очень хорошо. Для них это не просто звуки с заданной частотой, а послание, возбуждающее определенные поведенческие реакции. Главная задача ритма – синхронизация процессов и сигналы времени. Лошадь реагирует на ритм всадника, подаваемые им сигналы движения, меняет темп. Именно поэтому всегда, особенно при верховой езде, нужна сонастройка! И она занимает столько времени, сколько нужно: иногда пару минут, иногда несколько месяцев. Видели как музыканты сонастраиваются в оркестре? И это уже опытные люди, желающие работать вместе, а между тем, репетиции, прежде чем начнется шоу, могут идти годами. Невероятно важны и паузы. Моцарт вообще говорил, что музыка – это не столько ноты, сколько паузы между ними. Я не зря акцентирую внимание на этом вопросе. Если в оркестре хоть один музыкант выбьется из общей гармонии, вы увидите фальшь. А лошади идеально чувствуют фальшь! Команды, идущие от человека, должны попадать в определенный ритм, чтобы быть услышанными. Ритмичный рисунок на занятиях позволяет сделать упражнение более гармоничным, сбалансированным. А вот если вы попадаете в диссонанс, лошадь не выполняет, долго готовится, сопротивляется, возмущается. Это и понятно, ведь, как мы помним, она чувствует все сразу, а мы упираемся в примитивное «Мне надо», нарушающее гармонию симфонии мира.

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – —

Юлия Худякова: Читаю твою книгу, и захотелось послушать Шопена… Говорят, что красота в гармонии… И ты тут как раз пишешь о том, как разнятся понимание гармонии с узкой точки восприятия человека и лошади. Для меня лошадь символизирует саму природу, она очень честна и открыта. Поэтому эти все «мне надо» кажутся именно как фальшь в общем потоке реальности, как перенапряжение, а значит дисгармония, которая на уровне инстинктов включает у лошадей реакции «Бей или беги». И ведь как не крути, с какой стороны не подойди к искусству, всё одно, нас ведут к постижению сакрального смысла принятия или «пустоты». Пустоты, чтобы бесконечно наполняться… В том числе лошади… Красота в гармонии… Но, что же такое Гармония? Почему, когда появляется та самая «изюминка», это трогает нас своей красотой, и мы понимаем, что это искусство? Ямочка только на одной щеке, щербинка в неидеальной улыбке, горбинка на носу, выбивающаяся прядь на ветру… ведь это всё не об идеальной эстетике и гармонии, почему же они вписываются в формулу «Красота в гармонии?» …Вроде изъян, а на душе так хорошо… Пару лет назад я посетила конный театр во Франции. Программа состояла из разных постановочных номеров Высшей школы, в сопровождении танцовщиц, а изюминкой был номер с пятью свободными лошадьми камарго. И знаешь, что мне понравилось больше всего, и на что ярко реагировала публика? В номере, где несколько всадниц в красивых платьях должны были гарцевать разные элементы под живую музыку – произошло непредвиденное событие, которое зритель, по идее, не должен наблюдать – одна молодая лошадь взбунтовалась. Вот! Это было прекрасно! Этого молодого коня раздражали рядом гарцующие лошади, он не хотел подчиняться всаднице, он ярко, честно, даже яростно, насколько это возможно на железе, выражал свое мнение! Взгляды всех людей были прикованы именно к этой паре! Там жизнь! Там эмоции! Конечно, я думаю, девушка, выступающая на коне, расстроилась из-за его поведения… Но сам факт притягательности этой сценки – какова сила изъяна! Вторая ситуация случилась с камарго, одна из свободных лошадей была не до конца надрессирована лежать и постоянно вставала, в отличие от других, послушных лошадей. И, возможно, эго дрессировщицы и пострадало, но публика одарила лошадку искренним умилительным восхищением за живость, за настоящесть, за эти не постановочные моменты… Сила изъяна в восприятии красоты.

Так почему-же это, несмотря ни на что – все-таки гармония? Потому что конфликт – это нормальное явление в природе, он уже включен в гармонию… Красота с изъяном подвластна законам гармонии, потому что ведет нас к принятию: «так и должно быть», «позволь каждому быть таким, какой он есть», «позволь событиям происходить», не напрягайся, наблюдай, расслабься, прими. Всё это ведет к состояниям «пустота», «я дома, рай» – это то самое блаженство, которое испытывает душа, созерцая шедевр… И самое интересное, что именно в этом состоянии можно творить дальше! В гармонии уже изначально заложен изъян. Вся природа стихийна. Не нужно бороться с ней. Меня не редко спрашивают: «Как воспитать жеребца, не ломая его дух» или «Как заездить лошадь, не ломая ее дикий дух свободы». Дело в том, что в гармонию уже заложена и свобода, и стихийный хаос. Поэтому мы воспринимаем прекрасные отношения со свободными лошадьми, как произведение искусства.

Но на что опираться? И тогда я привожу в пример структуру воды – посмотрите на океаны, на небо – там бушуют стихии воды и воздуха, они буйны, дики и спонтанны. Значит ли это, что они не подчиняются законам природы? У воды есть своя структура, строение молекул, у воздуха тоже, они абсолютно точно подчиняются законам природы, имея определенные физические свойства. При этом, не теряя свободу, мощь и стихийность. Так и развитие, и воспитание любой лошади имеет определенную структуру, «молекулы», которые создают определенные модели поведения, развивая навыки, таланты, способности, тело и мозг лошади. Но рамок при этом нет! Никто никого не ломает, лошадь по-прежнему остается стихийной, и ее воля к свободе только помогает ей быть активной и здоровой, а с человеком творить искусство, как со-творцы, партнеры!

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – —

Симфония – это почти та же песня, только посложнее. Любая песня устроена следующим образом: куплет/припев, куплет/припев (более ярко), куплет/припев (еще более ярко), припев, припев!!! Песня – это своеобразный рассказ, история, где куплет – прелюдия или введение в обстоятельства, а припев – то, что больше всего ждут. Катарсис, апогей, буря эмоций!

Во время песни вы как бы раскачиваетесь на качелях: куплет – это нижняя фаза и та часть, которая есть перед глазами, а припев – это взлет! Когда вы замираете в пиковой точке. Во время занятий с лошадью, вы тоже рассказываете ей историю, а «припев» – это похвала, которую она очень хочет получить. Вы аккуратно подводите к ней, возбуждая интерес. Похвала сперва не очень яркая, но достаточная, чтобы привлечь внимание и позвать за собой. Потом вы усиливаете эмоции, накал нарастает, вы приходите к апогею и «припев/припев/припев»!!! Вызывающий у лошади экстаз от общения с вами. Вы – творец, вы – бог, вы создали для нее целый мир!

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – —

Юлия Худякова: А еще до куплета может быть прелюдия, вступление, а во время песни «бридж» – нечто новое, новый ритм, персонаж или пауза… С лошадью вступление я вижу, как «поздороваться», побыть вместе, почистить, грумминг, прогулка, прислушаться друг к другу, понаблюдать. А бридж – это некое затишье или предложение игры во что-то новое…

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – —

Но если песня – это рассказ, хотя чаще комикс или пост в соцсетях, то классическое музыкальное произведение напоминает хороший роман или даже философский трактат, поскольку, как правило, ставит перед человеком серьезные жизненные вопросы. Музыкальная история, в отличие от кино или изобразительного искусства, меньше привязана к конкретной внешности персонажа, его чертам, событиям или другим мелочам. Музыка – это настроение, она широка, не настолько индивидуальна, и поэтому ее гораздо легче примерить на себя.

В симфонии первая часть состоит из представления сторон, постановке проблемы для героя, развития напряженности, апогея и катарсиса. Почти как в песне, именно поэтому все любят слушать обычно первую часть, которая щекочет нервы. Это максимальная работа эмоций и максимальный эффект. Похожим образом многие подходят к тренировкам с лошадью: попрыгал, покатался, поделал что-то и пошел. Однако, как мы помним, в организме гораздо большее значение имеют послевкусие и процессы восстановления, поэтому остальные части классического произведения не менее важны. Во второй части симфонии обычно идет расслабление, ассоциативно связанное с природой, детством, наслаждением. Как отдых после усердной тренировки, данная часть необходима для восстановления. Третья часть симфонии, чаще всего, развлекательная. Танцы, минуэты, веселые народные мотивы или музыкальные шутки, как у Бетховена. Он был мастером музыкального стендапа. Его мир, в принципе довольно жесткий, пробивной, и шутки у него соответствующие. Четвертая часть, как в произведении любого жанра и направления – это выводы. Без этого первая часть теряет смысл, превращаясь просто в щекотание нервов и слуховых рецепторов. Чему мы научились, размышление, буйство жизни, «проснись, тряпка», к чему все это и яркий финал. Эмоция, точка, осознание.