Текст книги "Лошадь как искусство. Часть 3"

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – —

Юлия Худякова: Послевкусие… О, да! В этом ценность шедевра… чтобы хотелось еще. Бисер этих мгновений, рассыпанных по моей жизни с лошадьми… просто соткал мою судьбу! Когда я возвращаюсь домой после занятий с лошадьми или просто жизни с ними, у меня остается это послевкусие – я помню именно наши состояния и ощущения, а не то, какой элемент как был исполнен. Состояние единения с лошадью, общего дела, это очень мощные аккумуляторы для мотивации встречаться вновь! А помнишь, как мы втроем с Зевсом репетировали под музыку? Какое у Зевса было вдохновение, что мы творим что-то втроем? Он был полноправным участником в команде! Это было прекрасно…

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – —

Я часто сравниваю лошадь с симфоническим оркестром: в ней существует множество «инструментов» – копыта и опорно-двигательный аппарат, довольно хрупкий ЖКТ и дыхательная система, великолепно развитый ум и невероятно чувствительная эмоциональная сфера, изощренная психика и т. д. И человек, как талантливый дирижер, должен изящно и точно управлять всем этим большим коллективом, превращая взаимодействие с лошадью в музыку сфер! А большинство конников пытается играть на лошади, как на балалайке, и злятся, что не получают столь желаемую симфонию.

Симфония – это не что-то «вечное, великое и недосягаемое»: она писалась для людей, их чувств, мыслей, освещала их насущные проблемы. Она ничуть не менее человечная и актуальная, чем современные песни. Просто композиторы того времени старались быть оригинальными, чтобы в их произведениях не было и намека на сходство, поэтому в какой-то момент симфонии стали настолько многочисленны и разнообразны… что фантазия композиторов закончилась. Тогда они пошли по пути поиска нового звучания или упрощения форм.

Новое звучание понравилось далеко не всем по тем же причинам, почему мало кто любит смотреть авангардное кино. А упрощение неизбежно приведет к повторению. Но если раньше «Ах, это уже было» считалось ужасным плагиатом и признаком дурного вкуса, то теперь все признали «Да, это уже было. Но я, расскажу об этом так, как никто другой». Как говорит Виктор Шендерович: «В искусстве не надо бояться банальных вещей», и в этом правда мира, нашедшего новые формы выражения. Если сравнивать с литературой, то огромные романы вроде «Войны и мира» сократились до книг «на один вечер» и комиксов.

Мало того, поскольку в основе такого типа музицирования лежат фольклорные мотивы, оно не требует знания структуры произведения, сольфеджо… даже ноты, по большому счету, тоже можно не знать! Темперация у разных народов очень разная, также, как не похожи друг на друга обряды или кухня. Темперация – это расстояние между нотами. То, к чему мы привыкли – это европейская темперация из 7 нот. А в китайской культуре распространена пентатоника (5 нот), и расстояние между ними намного ближе, чем в европейской. В древнегреческой тона настолько близки, и строй совершенно другой, поэтому воспроизвести эту музыку неподготовленному человеку крайне непросто. А что уж говорить об индийской музыке или американских индейцев!

Та музыка, которую мы знаем сейчас, сложилась совсем недавно, когда классические композиторы устали от серьезных произведений, и обратили внимание на народные мелодии, в первую очередь, основанные на «трех аккордах» песни африканских рабов. Из них родился блюз, потом рок-н-ролл, потом они смешались с европейскими аккордами, и возникли кантри, рок, поп, хип-хоп и т. п. Вы просто учитесь чувствовать музыку, слышать ритмы и сочетания нот. Что-то более удачно, что-то менее. Такие произведения, как правило, короткие, но эмоциональные. Это наша современная эстрада и попса. Зато уникальность сдвинулась в сторону исполнителя, его личного внутреннего мира, а внутренний мир – штука почти бездонная. Так что современные музыкальные формы являются логичным следствием увядания классической музыки.

И с лошадью вы можете совершенно спокойно создать как новый стиль, рок-н-ролл или попсовую песенку, так и совместную симфонию, наполненную глубоким содержанием, знанием структур и переходов, чем и занимается Высшая школа. Ну, или концерт для фортепьяно с оркестром. Это такая же симфония, но в ней между оркестром и солистом происходит некий конфликт, позволяющий музыканту блистать на сцене. Своеобразный сценический баттл, где солист и оркестр как бы подначивают и подзадоривают друг друга.

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – —

Юлия Худякова: И это прекрасно! Что каждый может создавать произведение искусства из взаимодействия с лошадьми, проживая опыт через призму своего индивидуального восприятия и рассказывая об этом миру! Пусть это будет банально или наивно – но блаженство и красоту момента уже никто не отнимет у вас с лошадью! Даже если они невидимы! Я считаю это частью эволюции. Некоторые люди боятся именно этих «банальных вещей», мол, до меня уже всё сказано и создано. Но величие в произведении искусства созидается из искренности настоящего переживания и никто, как именно ты, не сможет рассказать о твоих чувствах и опыте…

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – —

В оркестре каждый инструмент рассказывает собственную историю, сливающуюся с историями других, решая единую Сверхзадачу. Как и люди, инструменты могут быть довольно разнообразны по эмоциям, при этом, каждый имеет свой характер и настроение, котором демонстрирует себя лучше всего, воздействуя на чувства слушателя. К примеру, скрипки – это, чаще всего, нервные, тревожные беспокойные нотки. А духовые, допустим, валторны – успокоение, расслабление. Также вы работаете с лошадью. Каждое ваше прикосновение, инструмент, несет информацию о характере ваших отношений, настроении, вдохновении, расслаблении… Если вы используете хлыст, веревку или другую амуницию, вы должны чувствовать как собственную руку, и использовать словно кисть художника или смычок скрипки. Каждую секунду помня, что с лошадью вы играете определенную композицию, как настоящие музыканты, синхронизируя свои ритмы и мелодии.

Даже неживые организмы способны синхронизироваться. Например, метрономы на подвижной платформе или часы с маятником на едином подвесе. Из хаоса рождается порядок. Что уж говорить о живых организмах: рыбах, птицах или светлячках. Точно также синхронизируются молекулы воды в замерзающей бутылке, аплодирующие зрители, партнеры в танце или человек с лошадью, подстраивая под нее свое дыхание и ритм движения. Синхронизация может идти по любому известному нам физическому каналу: материальному, энергетическому, временному или информационному. Еще недавно это казалось большой тайной, ведь если считать синхронизацию случайным процессом, то на него потребуется гигантское количество времени, а на практике это происходит невероятно быстро.

На самом деле для синхронизации достаточно соблюсти всего всего два правила: частота у всех элементов должна быть примерно одинаковой и, в то же время, немного изменчивой. Изменчивость и стабильность – самая распространенная дихотомия в эволюции, благодаря которой у нас есть два пола, и на которой базируется вся физиология, работа психики и т. д. После соблюдения этих правил, в работу по синхронизации включается довольно простой алгоритм с небольшим элементом случайности. Элемент наиболее стабильный выдает одинаковую частоту, и настойчиво «призывает» других немного изменить их период колебаний. Это лидер, под которого подстраивается еще один элемент. Два синхронно колеблющихся тела имеют большую инерцию, и уже могут подстроить под себя третье и т. д. Тот же принцип используется в отборе полезных свойств генов или мемов. На начальной стадии элементам можно навязать почти любой ритм, но когда синхронизация произошла, изменить ее очень тяжело. На этом принципе работают все стайные животные, и его же может использовать человек с лошадью, подстраивая друг под друга ритмы, дыхание, движение, сигналы и даже мысли!

Индейцы утверждали, что весь мир движется в едином ритме, надо лишь научиться его слышать. А вот незнакомый ритм или диссонанс вызывает обострение внимания животного или может даже его испугать. Чтобы этого не происходило, нужно учиться работать с разными ритмами, менять их во время занятия, тем более что, как утверждают ученые, это один из способов улучшить интеллект.

Некоторые ученые утверждают, что животные не воспринимают мелодий, тем более сложных музыкальных фраз, потому что их мозг не настроен на такой долгосрочный прогноз и «сжатие», и звукообразование по человеческим правилам не происходит. Но из личного опыта скажу, что лошади любят слушать звуки флейты или арфы. Вероятно, их привлекают необычные колебания или они замечают в них что-то свое. Зато они прекрасно понимают мелодию движения! Мы же, с увеличением способности к различению неоднородностей, а главное, связыванию отдельных элементов в ассоциативные блоки, способны воспринимать длинные речевые и музыкальные предложения. Вместе с тем, мы начинаем увеличивать сложность ритмов, накладывать один на другой, создавая в песне несколько циклов (рифма, сложные рифмы, припев-куплет, использование несколько инструментов), сопоставимых друг с другом. На это способен и компьютер, но отличить компьютерную музыку от живой пока еще возможно. В первую очередь, из-за вносимой новизны. Каждый раз новизна в инструменте, ритме, новом сочетании и т. д. вызывает новый ага-эффект. Собственно, поэтому и существуют меломаны, а сложные или мастерски исполненные произведения вызывают поток этих эффектов. Причем эффекты могут быть весьма разнообразны: музыкой лечат, реабилитируют, определенные звуки меняют вкусовое восприятие и, разумеется, настроение и даже интеллектуальные способности. Мало того, существуют художники, которые «пишут нотами», как красками, вроде Скрябина, а есть музыканты, рисующие занимательные картины, как Кандинский. И чем сложнее произведение, тем более развитый аппарат для его восприятия вам требуется. Как писал испанский философ Мигель де Унамуно: «Человек испытывает наслаждение от произведения искусства только потому, что он создает его в себе, воссоздает его и воссоздает себя вместе с ним».

К тому же вживую каждый музыкант привносит еще и свой характер. А как мы уже выяснили, характер – это новизна, личность, ее история, нарратив, который так любят слушать люди. Как говорит английская писательница Лесли Мармон Силко: «У вас нет ничего, если у вас нет истории». Технически, вы как бы привыкаете к выявлению определенных неоднородностей, и вдруг возникает что-то «неправильное» (другой тембр или высота голоса, проигрыш доселе не замечаемого инструмента, небольшое изменение, но попадающее в общую закономерность). А это уже «история». Мы же собиратели! Нам важно найти нечто нежданное, сюрприз, некую «изюминку». При этом не создающую дисгармонию со всей композицией. Это работа со «смыслами», но только смысл большинства произведений не осознаваемый, а ощущаемый. И не важно, музыка это, картина, театральная постановка, литературное произведение или общение с лошадью.

Музыка объединяет. Если то, что вам нравится, понимает хотя бы еще один человек, это уже небольшая стая, объединенная сопереживанием. Как говорил Евгений Гришковец: «Просто мне кажется, что если мне так нравится эта песня, то эта песня про меня. Это моя песня. Про мою жизнь. Хотя её исполнил человек, который не знает меня и вообще никогда не узнает, что я живу. Но эта песня про меня». Определенная музыка вызывает определенные ассоциации с прошлым, Например, с местом, где прошло счастливое детство, с расслаблением и отдыхом или, напротив, если вас «мучили» классикой, вы вряд ли захотите ее слушать. Существует множество музыкальных стилей, потому что математика музыки одна, а применять ее можно по-разному. Точно также существует множество вариантов верховых посадок. Нет единственно правильной! Есть законы распределения масс и динамики, есть геометрия, но есть и индивидуальное устройство каждого тела (как лошади, так и всадника): разная ширина таза, длина шейки бедра или костей, ротация суставов, разница в креплении мышц, толщине ног… Разные лошади, разные задачи, поэтому разные седла и важно «чувствовать музыку» движения с лошадью, баланс и гармонию.

Но вернемся непосредственно к искусству. Его вариантов можно найти множество в разных областях жизни. Например, к искусству можно отнести парфюмерию или дизайн. Ведь для нас крайне важны тактильные ощущения, приятно/неприятно, его мягкость, плотность, вес, шершавость или гладкость и другие качества. Лошадь – животное тактильно-чувственное, и для нее огромное значение имеют ощущения от движения, запахи, прикосновения и т. п. Поэтому массаж – это тоже искусство, а в некоторых случаях даже высокое искусство. К той же области можно отнести даже кулинарию, ведь мы единственные из всех животных, кто готовит пищу ради вкуса! Животные едят то, что находят, им это нравится или нет, а люди постоянно стремятся сделать пищу, придав ей необходимый вкус, да еще красиво оформив. Я уже говорил о важности «послевкусия», но и само оформление занятия с лошадью, процесс общения, цель, в конце концов, могут напоминать ужин в шикарном ресторане, с богатой сервировкой и эстетически выглядящими блюдами. Главное – вкус!

Если вы делаете все со вкусом, то даже такая примитивная вещь, как сражение, может стать искусством, если рассуждать о нем с позиции Сун-Цзы или Миямото Мусаси, применяя изощренное мышление, обширные знания и принципы философии дзен. Миямото Мусаси вывел основные принципы своей стратегии:

1. Не повторяй один и тот же прием, удивляй противника.

2. Ставьте себя на место противника, смотрите на себя его глазами.

3. Если планы не работают, отбросьте план, настройтесь на новое.

4. Переключайте внимание с общего на мелкие детали, и наоборот.

5. Сила не постоянна. Есть время расцвета и упадка, найдите эти ритмы.

6. Жертвуйте тем, что не имеет значения, но отвлечет противника.

7. Везде присутствует свой ритм. Существуют ритм службы и ритм неудачи, ритм исполнения и неисполнения обязанностей. Не следует забывать и о ритме всяческих искусств и художеств. Также есть свой ритм и в пустоте. Уберите ритм, идущий вразрез с вашими целями.

Теперь я бы хотел, чтобы вы еще раз внимательно прочли эти простые принципы мастера фехтования и вдумались в каждый из них. Их широко применяют в своей деятельности не только спортсмены, но и дипломаты, бизнесмены и даже актеры. Кроме того, они прекрасно работают с лошадьми:

– старайтесь смотреть на себя глазами лошади,

– постоянно удивляйте ее, будьте интересным,

– не думайте о планах, решайте по ситуации,

– постоянно переключайте внимание лошади,

– не бойтесь жертвовать тем, что не существенно,

– следуйте естественным ритмам.

Ведь по сути, произведение Миямото Мусаси – это не инструкция по рукопашному бою, а философский трактат. Искусство, как мы знаем, было одним из важнейших занятий восточных аристократов, и этот пространный, хоть и небольшой дзенский текст вполне можно считать литературным произведением.

Литература – еще одна область искусства, представляющая собой комплексное явление. С одной стороны, читая, вы всегда неподконтрольно проговариваете текст, то есть попадаете в область ритмов и сочетаний звуков. И в этом хорошая проза и поэзия во многом близки. А с другой, литература отражает сложность мышления. Чтобы написать книгу, писатель должен иметь жизненный опыт, выстрадать мысль, и постараться донести ее наиболее ярким способом. В современном мире принято писать коротко и «по существу», а рассматривать один и тот же вопрос, глубоко проникая в суть, меняя точки зрения и нюансы, считается скучным. Но хорошая литература содержит множество недосказанностей, подтекстов, смыслов и уровней, она заставляет работать воображение и искать то, чего не видно на первый взгляд, что спрятано за словами. Только вдумайтесь: магия слова заставляет вас искать смысл, нен сказанный словами! Как говорят сторонники дзен: «Чем больше в вашей жизни появляется вещей, которые невозможно описать словами, тем чище вы видите мир». Это интимное и многоплановое общение автора с читателем, подобно разговору по душам за чашкой чая, который невозможно заменить никакими телефонами. По меткому выражению одного из поэтов группы «Black Mountain», книга должна питься легко и приятно, как хорошее вино. В литературе не должно быть незначительных или неважных вещей, которые не заслуживают осмысления. Общаясь с лошадью только командами, вы обедняете ваше общение, учите ее игнорировать то, что непривычно, то есть меньше понимать.

Поэт высказывает свои мысли не напрямую, а через ассоциации, возбуждающие в человеке определенные эмоции. Тоже самое мы видим у животных, для которых поэтика слов слишком сложна, но поэтика действий, образы создаваемые ощущениями и чувства возбуждаемые ассоциациями являются самыми выразительными и необходимыми. По сути, лошадь пытается выразить через движения свои знания, состояния и понимание этого мира. Но лично я всегда разговариваю с лошадьми, широко пользуясь интонациями, создавая для нее «хорошую литературу». Человеческая речь – это способ категоризации мира, создание понятий. Пользуясь приемами литературы, я должен создать в своей голове понятия, приятные и доступные лошади, а затем выразить через тело, поэтому то, что я говорю лошадям, совершено очевидно для них. Это ассоциативная связь литературы, танца и музыки.

Особенно удивительны наши занятия для лошадей, которые никогда такого не видели. Забавно наблюдать за выражением физиономий, когда привычный мир просто ломается у них на глазах. И вскоре они уже стремятся присоединиться к тому, что им нравится. Проводя занятие, представьте, что вы пишите для лошади книгу, которую будет приятно и полезно читать. Вы доносите до нее важные мысли и идеи, которые она захочет пережить вместе с вами. Иногда для написания одной книги требуется целая жизнь. Иногда такие книги меняют все общество.

Для русского языка Пушкин, подобен Ньютону – он является создателем новой картины мира, только в литературе. Сообразно моде своего времени, Александр Сергеевич использовал французские шаблоны, и, благодаря ему, мы говорим именно так, как говорим. Тем более, что на тот же XIX век пришелся расцвет художественной литературы. Чтобы в полной мере ощутить ритм жизни и ностальгию по тому времени, я советую посмотреть спектакль «Прощание с бумагой». Тогда писатели никуда не спешили, работали неторопясь, им не нужно было быстро сдавать отчеты или очередную главу, они не брали авансов у издателя, и писали когда были готовы. Они являлись людьми выдающимися, и подтягивали читателя до своего уровня. Не будет преувеличением сказать, что даже науки вроде истории, археологии или палеонтологии появились именно благодаря литературе! Разумеется, люди и раньше находили артефакты, и даже больше, чем в XIX веке, но смысла им не придавали. А то, о чем мы не думаем, как бы не существует! Многие вещи для нас настолько обыденны, что мы их тоже не замечаем. Например, звезды. В мифологии народов Европы, Сибири или американских индейцев звезды окружены ореолом таинственности и про них рассказывается множество легенд. Но у полинезийцев, для которых ночные огоньки были просто привычной системой навигации, в их отношении вообще отсутствуют всякие истории! Посмотрите, насколько богата мифология древних народов в отношении огня… теперь мы кипятим на нем воду. Великие писатели XIX века заставляли людей задумываться о необычном и сложном, о том, что существовало задолго до них. Даже туризм развился именно благодаря литературным гениям вроде Жюля Верна!

Сейчас же, из-за погони за деньгами, мы тонем в потоке произведений, большинство из которых можно выкинуть. Увы, часто до читателя де доходят действительно прекрасные, но не раскрученные вещи.

Может быть поэтому, в свое время, Конфуций был против художественной литературы, считая ее занятием никчемным. Он говорил, что нужно заниматься полезными делами и писать хроники, а не играть словами и чувствами. Правда заключается в том, что благодаря этому, на протяжении тысячи лет истории Китая, мы имеем огромное количество хроник и ничего о том, чем жили люди, какие мысли бродили у них в головах, какие были идеи и приоритеты и т.п., что двигало те самые события, отраженные в хрониках! Мы не видим причин и сути многих событий! Тем более, что читателям всегда интересна драма, подтекст, который за этим стоит. А вот во времена империи Тан, напротив, наконец-то начался расцвет литературы, и мы видим не официальную политику государства, а что по-настоящему происходило в жизни людей.

Интересно, что «золотая эпоха» искусства обычно приходится на падение государства, разложение. В Советском Союзе 1937 год был объявлен годом А.С.Пушкина, что никак не мешало проводить массовые репрессии, особенно в отношении писателей, мыслителей, людей думающих и творческих. Так примитивный и агрессивный государственный аппарат защищался от «внутренних врагов». Почему? Потому что искусство отражает неоднозначное слово из трех букв – Дух. Дух эпохи, дух народа, дух свободы. Оно задает вопросы, отражает сложность причин и взаимодействий, метания мышления, смену приоритетов и т. д. то есть работает как лакмусовая бумажка, показывающая увеличение разнообразия в системе в период, когда многое выходит из-под официального контроля. Как говорил Гераклит Эфесский: «Из разнообразия возникает совершенная гармония». Но государственные управленцы обычно не слишком умны, и пытаются упорно применять простые привычные схемы, которые когда-то может и способствовали победам и развитию, однако «ничто не вечно под Луною», все меняется, потому что мир – это процесс.

Яркой иллюстрацией процесса является танец. Танцы вообще широко распространены в животном мире, особенно среди птиц. Конечно, изначально за ними стоят биологические потребности, когда нужно не просто напугать и отогнать противника, но и продемонстрировать свое невероятное мастерство движения и красоту оперения. Птицы хрупкие и поэтому реальных сражений они почти не ведут. Люди всегда подражали танцам птиц и животных, как, к примеру, североамериканские индейцы, даже сейчас надевающие на фестивали Пау-Вау костюмы, увешанные птичьими перьями. Да и во время боевых действий для них было куда важнее напугать противника, а после в победном танце восхитить своих женщин.

Вычурные необычные движения привлекают внимание, но не менее важно как именно двигается объект. Плавные или наоборот, экспрессивные движения говорят о точности и гармонии или об обуревающих его эмоциях, то есть несут информацию о возможности предсказать развитие событий. А так же о хорошем здоровье. Качество и возможности такого организма завораживают, и наблюдатель проецирует эти движения на себя (в мозге есть функция копирования), тонизируя собственные мышцы и нервную систему, а значит, испытывая похожие эмоции и восхищение (вспомните футбольных болельщиков или любителей балета). А с другой стороны, яркие движения облегчают понимание их смысла для наблюдателя, что, конечно же, немедленно поощряется мозгом, который если и не понял всего, то хотя бы приблизительно разобрался, в чем дело. Преодоление своих собственных ограничений или, как называл этот процесс И.П.Павлов «рефлекс свободы» – мощнейший стимул для развития или хотя бы имитации освоения возможностей.

Возможности, и скрываемые в еще неоткрытых областях, приблизительность, недосказанность, намеки, полутона – основа искусства. Аналогичным образом работает и красивый литературный сюжет. Способность разобраться в переплетениях страстей, последовательности событий, эмоциях и мыслях персонажа, и соотношение их с собой неизменно вызывает понимание, сопереживание и, конечно, положительные эмоции. Кстати, в Тауантинсуйю, государстве инков, люди, которые умели красиво танцевать, принимались на государственную службу, их освобождали от любого труда и военной обязанности, их запрещалось принудительно перемещать на другие территории и заставлять выполнять какую-либо работу, кроме танцев. Потому что их задачей было доставлять своим движением удовольствие другим людям.

При этом мозг очень консервативен в отношении движений, которые запоминает и стремится воспроизводить. Правда, недостаточно развитый мозг воспроизводит их не очень похоже, но самое главное, не способен на производство собственных оригинальных движений и формирование новых навыков. Его хватает только на то, чтобы кое-как копировать уже увиденное, как, к примеру, австралопитеки и хабилисы подражали простым движениям предков, сотни тысяч лет производя одинаковые олдувайские орудия. Но развитый мозг уже не просто копирует больше имеющейся информации. Он более чувствителен и «внутренним шумам» – опыту и идеям, рождающимся внутри него, и выражает эти идеи непривычным способом. Это и есть танец – выражение психических состояний через сложные движения. И всех восхищает чистое движение, говорящее об идеальной синхронизации эмоций и моторных мозговых центров.

Лошади прекрасно понимают красоту движения, но важно понимать, что для них красота связана еще и с эмоциями, в том числе, с удобством их выполнения. Любой, кто занимается танцами, боевыми искусствами или фитнесом прекрасно понимает, что постепенность и правильная техника выполнения связаны с биомеханическими принципами работы опорно-двигательного аппарата. Неправильная работа неизбежно приводит к травмам, какие уж тут положительные эмоции! Правильную работу опорно-двигательной системы мы воспринимаем как эстетику движения. И это не просто слова, потому что то, что я часто наблюдаю в спорте или любительской езде, не имеет никакого отношения к эстетике. Зато она играет огромную роль в Высшей школе, которая, как мы знаем, начинается, и по большей части основывается, на работе с земли.

Танцы с лошадьми – в современном мире явление довольно распространенное, особенно в шоу. Особое место им уделяют Юлия Худякова и Клаус Фердинанд Хэмпфлинг. В отличие от игры, в танце есть хореография – заученные связки движений человека и лошади, наработанные в упражнениях. Принцип получения удовольствия здесь прост: то, что знакомое, то можно совершенствовать, а совершенствование – это повышение доминантности в данной области. Конечно, организм выбрасывает кучу нейромедиаторов в центры удовольствия! И вы жонглируете этими элементами, демонстрируя ритм, слаженность и мастерство владения телом. Ну, а если к этому добавить импровизацию, то удовольствие становится безграничным. Но, честно говоря, не во всех танцах важны только сложные элементы, ритм и пластика. Все это дело наживное, но в парных танцах главная цель – демонстрация красоты отношений, свободной от лишних шумов.

Прекрасным примером такого танца является танго. Этот абзац могла бы написать большой любитель данного направления и великолепный специалист по лошадям Юлия Худякова, поскольку, как говорит ее тренер по танцам: «Танго – это отражение естественности, составляющую суть жизни». Как и Лошади. В этом танце можно найти десятки, если не сотню ассоциаций с тем, как мы работаем с лошадью. Замените слово «женщина» на слово «лошадь», и, через философию танго, вы поймете суть работы с лошадьми. В первую очередь это то, что танго танцуется для женщины! Если женщине хорошо, если она счастлива, то счастлив и мужчина. Все начинается с установления личных границ, с ощущений пространства друг друга, чтобы понять возможности, подстроиться и определить, насколько можно положиться на партнера в ментальном, но ни в коей мере не в физическом смысле. Это напоминает принципы айкидо, где вы используете энергию партнера для обретения собственной силы. Поэтому сопротивление (а первичное сознание на этом и основано) – это нормально. Если партнер сильный, его границы четкие, значит, на него можно положиться. Вам нужно будет подстроиться друг под друга, то есть, как бы вырезать в себе зубчики шестеренок, чтобы часики тикали. В физике существует такое понятие, как «точка сопряжения». Такая точка возникает между двумя партнерами в танго, и все крутится вокруг нее, как вокруг тоники в музыке. Именно из нее вы выращиваете ваше движение. Одновременно с установлением границ происходит и подстройка дыхания, ощущение мышц, веса тела, ног партнера. И только после того как вы прочувствовали друг друга, определились и сонастроились, начинается движение.

В танго мужчина и женщина соответствуют своей гендерной роли: мужчина является надежной опорой, уверенно и мягко ведущей женщину, а женщина, обретая через него собственую уверенность, может свободно импровизировать в предлагаемых ей рамках. Рамка – это мужчина, а женщина – картина, бриллиант в дорогой оправе. Но это формальность. На самом деле они двигаются вместе, как единое целое.

Танго – это метафора диалога, живого общения, во время которого нужно уметь становиться и ведущим, и ведомым! Помните, когда мы говорили об экспертном или сменном лидерстве у высших животных? Когда вы отдаете бразды правления в руки более надежного эксперта, в этом нет ничего унизительного. Напротив, вы обретаете уверенность, ощущение единства. Но для этого нужно уметь доверять другому и понимать свою природную роль. В современном мире женщины разучились быть ведомыми, а мужчины вести за собой – социальные идеи перекрыли естественные склонности. Это очень хорошо отражается в парных танцах: женщины более социально активны, они быстрее схватывают схемы движения и пытаются брать на себя роль ведущего… разрушая всю картину. Некоторые преподаватели даже завязывают женщине глаза, чтобы она полностью доверилась партнеру. И в этот момент у мужчины возрастает ответственность, потому что теперь любое неверное движение – это полностью его вина. Он концентрируется и пытается все сделать максимально точно! Часто с лошадью мы, претендуя на роль ведущего, не берем на себя ответственность, при этом боясь стать ведомыми. Мы не доверяем лошади, и она, не видя, что может доверять человеку, вынуждена брать ответственность на себя. В результате вместо танца получается замкнутый круг. Но суть танго как раз в том, чтобы открыть в себе законы природы, и поддаться потоку.

Женщине удобно находиться в этом потоке. Не в покорности, не в подчинении, а в состоянии эйфории, которое не хочется отпускать. Ей нравится, когда «ее танцуют». Состояние потока достигается, когда вы уже прочувствовали движение, дыхание, ритмы и готовы окунуться в волны импровизации. Все кажется не слишком сложным, но и не таким простым или унылым, чтобы стало скучно. В состоянии потока вы способны контролировать все вокруг, наслаждаетесь происходящим, увлечены ощущениями или идеей, и время летит незаметно. Это то самое «состояние мастера», когда вы можете улавливать малейшие нюансы.