Текст книги "Лошадь как искусство. Часть 3"

Но давайте разберемся в одной очень важной вещи – основах появления, распространения и взаимного влияния разного вида культур. Ведь искусство вырастает из этих корней.

Как мы видели из модели А. Маркова, каждая группа имеет свой набор мемов, формирующий ее взгляд на мир, который отражает менталитет определенной группы. Невозможно думать о том, чего нет в вашей культуре, а адаптация элементов чужой культуры будет непременно происходить через привычные фильтры мышления. Из этих представлений рождаются действия. Человеку, скорее всего, даже в голову не придет сделать что-то, о чем нет базовых представлений в его мире. А если он увидит что-то непривычное, посчитает чудачеством или проигнорирует. Каждая из культур формировалась в собственной парадигме и имеет вполне узнаваемые черты, образцы отношения к различным явлениям в мире и способы действия.

В современной науке принято различать три культуры Первого порядка, от которых происходят или заимствуют идеи все остальные. Это Месопотамская, ДревнеИндийская и Китайская. На карте это цветные овалы. Конечно, есть еще культуры Африки и Америки, но в силу локальности и малого масштаба, на мировую цивилизацию они не оказали существенного влияния. Хотя про индейцев равнин мы уже говорили.

Месопотамская, расколовшись после похолодания, дала начало Индоевропейской, сформировавшейся уже в районе Прикаспия и Южного Урала. В свою очередь, около 1800 года до н. э. Индоевропейская разделилась на индо-арийскую, которая ушла в Индию, где частично смешалась с древнеиндийской, и европейскую. В Европе, похоже, было несколько волн миграций, давших начало греческим, кельтским, германским и славянским народам, а ее часть вернулась обратно в Месопотамию, уже в виде хеттов и персов. Сама же Месопотамская культура сформировала Вавилон, Египет, Элам и другие государства.

Связь этих культур легко проследить хотя бы по базовым мифическим фигурам, к примеру, Отца-Неба, который в праиндоевропейском языке (тех же Ямников), вероятно, назывался как-то вроде Dyeus phter и являлся олицетворением патриархального общества под руководством племенного вождя и военной знати. После того, как потомки ямников расселились по всей Европе и передней Азии, имя верховного божества-громовержца трансформировалось. Dyeus у ахейцев превратилось в Zeus, а у предков римлян Dyeusphter трансформировалось в Jupiter. Также появились многочисленные вариации Дьяус (ведическая религия), Деус (на латыни) или Deyyus (в исламе), Дэвы, Дивы, дьяволы и т.п., возникшие уже после победы христианства и мусульманства, когда все языческие символы были низвержены. А на севере Европы от полного имени остались лишь сокращения в виде Диевас (балты), Тиваз или Тир (древние германцы), Тор (скандинавы), taevas или taivas («небо» по эстонски и фински). Теперь понятно, почему так широко распространены очень сходные представления о лошадях во всех этих культурах, создавшие единую среду и мемы, подтверждающие сами себя. Мало того, широко распространившись по Великой Степи, вплоть до Дальнего Востока, потомки ямников принесли туда не только культуру лошадей и колесницы, но и манеру обращения. Это наложилось на древние обычаи жителей Степи, привыкших питаться кониной, просто потому что больше есть было нечего, поэтому лошадь воспринималась исключительно как еда или транспорт. Тем более, что лошадей в степях много, и они всегда воспринимались как расходный материал. Подобное отношение оказалось настолько устойчиво, что живо до сих пор.

Как нам уже прекрасно известно, большинство современных лошадей ведут свое происхождение с Ближнего Востока, где породы улучшали, производили и активно распространяли по всему цивилизованному и не очень цивилизованному миру. Но агрессивный арийский шаблон поведения был принят там вместе с лошадьми из степей Черноморско-Каспийского региона. К примеру, Митаниец Кикули, чей семитский народ был завоеван ариями, в своем трактате использует для объезчика лошадей термин Ашвашани – «Утомитель коней». Загонять лошадь так, чтобы она устала и сдалась – это типичный арийский подход, широко применяемый ковбоями еще в XIX веке.

На Дальнем Востоке в то время формировались аграрные культуры, специализирующиеся на просе и рисоводстве, у них не случилось собственного одомашнивания лошадей. Мем, привнесенный ямниками – потомками и наследниками Месопотамской культуры, наложился на уже привычное поведение в отношении, как людей, так и животных. Об основах китайского менталитета мы уже говорили. Хорошие лошади ценились там высоко, но принадлежали исключительно знати, не заинтересованной в построении отношений и понимании животного. Если выполняет обязанности – хорошо, если нет, купим другую.

Китайская культура стала основой для формирования многих культур Дальнего Востока второго порядка. С 1 века до н.э. в Китай стала проникать Индийская культура, сформировавшаяся слиянием Древнеиндийской и арийской. Как видно, влияние Месопотамской культуры было настолько всеобъемлющим, что создало устойчивые мемы по всему миру. Именно из-за этого нам очень трудно взглянуть на лошадь другими глазами. А вот если бы одомашнивание произошло в Америке, и индейцам удалось выстоять против натиска европейцев, мы наверняка воспринимали бы этих животных совсем иначе.

Культуры Второго порядка (на карте – красные окружности) происходят от влияния или смешения Первых, но наиболее интересны тогда, когда долгое время остаются изолированными, замкнутыми на себя, а потом вдруг открываются миру. Чаще всего это связано с развитием экономики, и тогда мир обращает внимание на экзотичность и их полезные наработки. Такова, например, греческая культура, как ветвь европейской, впитавшая в себя достижения Месопотамии, Египта, а на позднем этапе Индии. Или японская, о которой я еще упомяну.

Знание о происхождении и парадигме культур помогают более гибко работать с собственными представлениями, и не привязываться к шаблонам предшественников, которые исходили из совсем другой жизненной необходимости и знали о мире гораздо меньше, чем мы. В те далекие времена знания накапливались крайне медленно, и касались только узких областей, связанных с практикой. Мы до сих пор смотрим на практические результаты и достижения, и если удовлетворительного результата нельзя достичь в короткие сроки, многие теряют интерес. Однако мир двигают вперед как раз мечтатели и теоретики, без которых не существовало бы того огромного количества приятных и полезных вещей, без которых многие не представляют свою жизнь. Теория формирует практические действия, и даже происходящие из одного корня культуры, со временем могут разойтись очень сильно.

Один из наглядных примеров такой разницы —изображения дракона в русской и европейской традиции. Балто-германо-славянский этнос имел один корень, опиравшийся на еще более древние индоевропейские традиции. Дракон – это комбинация змеи, орла и крупной кошки – самых страшных животных для приматов, то есть этим страхам миллионы лет. А если реальной опасности нет, то объект просто привлекает внимание. Драконы всегда олицетворяли собой одновременно страх и мудрость.

Славянские, скандинавские и германские сказки богаты на всяких Змеев, и в XI веке на Руси появляются изображения драконов, больше походящих на змею. В XIV веке, вероятно, под европейским влиянием, они лишь немного изменяются внешне, но продолжают привычные традиции. А все потому, что общество Руси всегда было консервативным в силу высокого уровня конформизма. И по сей день, в православной культуре сюжеты с драконами однообразны, изображения копируют друг друга, личности автора не видно. Европа же со времен Ренессанса представляет собой полную противоположность! Все драконы разные. У каждого автора в изображении и сюжете видна экспрессия, чем страшнее, тем интереснее. Общество явно нацелено на раскрытие личности персонажа, даже если это дракон. «Драконоведение» могло возникнуть только в европейском, но не русском мозгу, ибо основано на индивидуализме. А в отношении лошади именно внимание к личности позволило появиться таким направлениям, как Высшая школа, NH, либерти или опытам Карла Крааля.

Раз уж мы затронули сферу духовного, то не могу удержаться, чтобы не привести еще один пример из конформистских обществ средневековья: Италии и Японии. Согласно античной традиции, то, что идеально внутри, должно быть идеально снаружи. А значит, выглядеть пристойно, дабы не раздражать окружающих. В те времена право на экзотичность имели лишь феодалы. Европейская культура ориентирована на зрительное соответствие, подражание, а раз общество конформистское, то «все запрещено, что не разрешено». Скромные наряды монахов, жестко регламентированные культы, неодобрение всего яркого, в том числе эмоций (кроме разрешенных) – это давняя европейская традиция. И пошатнуть эти догмы удалось лишь через несколько сотен лет.

А вот в предельно конформистской японской культуре, взявшей за основу китайское следование лишь социальным нормам, и не привязывавшейся к Идеалам, всегда было множество синтоистких духов – ками, каждый со своими причудами. И выглядят они скорее как забавные зверюшки из комиксов, а не как грозные и унылые христианские святые. Духи синто могут быть и зловредными, и смешными, они местами непредсказуемы, но бывают и грозными. Как и везде на Востоке, в Японии отношение к религии скорее как к общественному этикету, а не как к возвышенным основам мировоззрения. Буддизм и даосизм также очень спокойно относятся к любым проявлениям индивидуальности, поэтому если человек делает что-то странное и необычное, и это никому не вредит, то это нормально. Даже хорошо. Никто не имеет права вторгаться в границы самовыражения личности. Ты проявляешь индивидуальность и идешь до конца, у тебя есть собственный Путь, значит он правильный.

Но это касается внешности и личностных причуд. А вот искусство – дело общественное! И здесь обязательно соблюдение довольно жестких условностей. К примеру, если внимательно рассмотреть картины мастеров Кореи, Китая или Японии, то, на первый взгляд, совершенство техники в них, по сравнению с художниками европейской культуры, весьма условно и не блещет разнообразием. Это происходит из-за того, что их создатели выражают понимание сути, несомненно, невероятно точное и глубокое, через общепринятый символизм, о котором часто не задумывались их коллеги-индивидуалисты из западной школы. Расположены на пейзаже цветки вверх или вниз, какой толщины линии, какого цвета должны быть горы, что символизирует прямая линия, а что свет Луны и т.п., не говоря уже о популярности физиогномики и влиянии условностей фэн-шуй. Из-за чего диапазон способов самовыражения сильно сужается, и местами картины напоминают детские рисунки. Вероятно, поэтому в странах Дальнего Востока так популярны аниме, манга и т. д. Зато восточная школа пошла «вглубь», создав в этой глубине, как всегда бывает у интровертов, огромное количество стилей и направлений. Западная школа, после эпохи Ренессанса, напротив, развернулась «вширь» и невероятно развила технику изображения, дойдя почти до фотографической точности, а после ударилась в импрессионизм, абстракционизм, кубизм и т.д., выражая свои мысли и чувства всеми доступными способами и средствами.

В этом отношении мне нравится высказывание Константина Райкина: «Я считаю, что никакой черты, за которую нельзя переходить в искусстве, нет. Это выбор конкретного режиссера. Вообще в искусстве нет никаких „нельзя“. Это „нельзя“ определяется самим постановщиком. И не обязательно оно должно совпадать с „нельзя“ других людей, в том числе зрителей». Неправильно – это когда не работает, не достигается та цель, которая поставлена… но вы же сами можете определять свою цель.

А теперь главное отличие японской культуры от европейской: не копирование, а стремление к пониманию сути! Японская культура является культурой Второго порядка. Все, что ни приходило в Японию, трансформировалось и вливалось в общий стиль, и это помогло создать совершенно уникальную культуру. Именно не копирование, а адаптирование проходит красной нитью через всю историю Японии. Адаптирование возможно только при попытке разобраться в сути, и в японской культуре все наполнено смыслом, внутренним значением. В ней невероятно важны ощущения, тактильный контакт, чувства. Если вы пьете чай, вы наслаждаетесь каждым глотком, концентрируете внимание на ощущениях, даже чайные листья нужно потрогать, прикоснуться к шелку, вдумчиво двигать кистью для каллиграфии, ощущая ее траекторию и вырисовывая смысл иероглифа. Точно также, подобно каллиграфии, словно рисуя плавную линию, можно ритуально стрелять из лука, пытаясь ощутить соединение стрелы с мишенью, натяжение тетивы, мышцы своего тела, баланс, ветер, угол полета стрелы и т.д., при этом концентрируясь на общей гармонии, красоте движения.

Даже такие банальные вещи, как копание в огороде или отливка медной формы могут быть наполнены смыслом и концентрацией внимания, что приносит удовольствие от проделанной работы. На этом и строятся буддийские медитации. Не так важно, медитируете ли вы на рыбалке, бродя за грибами по лесу, просматривая сериалы, двигаясь вместе с лошадью или занимаясь боевыми искусствами – главная задача достижение «состояния мастера». И вот тогда вы, как художник, вдруг начинаете замечать, что… потолок, на самом деле, не белый! В этом углу зеленоватый, а в том розовый, и серый цвет имеет множество оттенков и переходов. Вот из таких мелочей и строится мастерство.

Вообще медитация – дело утомительное, и людей часто клонит в сон. Особенно важным в таких условиях становится чай, выступающий как активатор нервных процессов. Появляются даже «чайные споры», когда оппоненты вместо драки садятся, и молча пьют чай, наливая друг другу и устраивая церемонию, демонстрирующую уважение. Напряжение снимается, ощущение синкретизма и мыслей о другом человеке, еще недавно бывшем вашим соперником, наводит на мысли о решении проблемы ко всеобщему удовольствию. Неплохо бы и нам научиться решать проблемы с лошадью подобным образом.

А еще неплохо бы каждый раз стараться проникать в суть того, что происходит, или что вы делаете, когда общаетесь с лошадью. Что на самом деле делаете. Можно, конечно, просто копировать мастеров и следовать методикам, но вся история человечества демонстрирует не только бесполезность, но и крайний вред такого подхода. Гораздо полезней поступать как император Японии эпохи Мэйдзи, когда страна отправляла свои исследовательские миссии по всему миру, во все известные и могущественные государства, с целью узнать, какие у них имеются достижения, как они устроены, и, главное, как они к этому пришли. Японцы старались понять суть и устройство мира, и перестроить свое государство так, чтобы оно вошло в число лучших. Они стремились брать все самое ценное, понять, как оно появляется и работает, и подстроить под себя.

Современный уровень образования помогает нам понять многие культуры, которые еще пару сотен лет назад просто отметались или уничтожались европейской цивилизацией, как чуждые и отсталые. Естественно, понимая и то, что в каждой культуре есть суть, сформированная людьми и условиями жизни на протяжении сотен лет. Но важно даже не это, а наше понимание этой сути, адаптированное и прошедшее через фильтр образования и гуманности. Сейчас я говорю, разумеется, о культуре индейцев равнин. Во времена моего детства многие были восхищены простотой и искренностью индейской культуры, воспевавшей гармонию с природой. И не важно, что в реальности таких индейцев было не много, гораздо большее значение имело то, что именно эти образы были отражены в искусстве. Можно сказать, что мы создали то, о чем мечтали.

Фото Павел Ермилов

Искусство прекрасно как раз тем, что не только отражает восприятие автора, но и способно создавать вымышленные миры, влияя на мышление живых людей. Фантазии писателей воплощаются в жизнь, а герои фильмов воздействуют на реальность. В своем отечестве с пророками напряженка, зато в других…! Делая ставку на практичность, мы сильно недооцениваем волшебную силу искусства. Но смогла бы Высшая школа обрести популярность, если бы ее наиболее яркие последователи не ассоциировались с эпохой позднего Ренессанса и Просвещения? Смогла бы стать невероятно популярной методика NH, если бы Пат Парелли не выглядел как заправский ковбой? Появилось ли бы столько последователей стиля «либерти», если б не романтичный образ Фредерика Пиньона? Взаимодействие с лошадью на свободе, еще недавно казавшееся волшебной сказкой, стало новой реальностью. Художественный образ является стимулом к развитию человека и поиску новых путей, создавая совершенно иной уровень понимания мира.

Иногда это понимание становится весьма своеобразным. Давайте взглянем на современное искусство, что оно демонстрирует нам? В нем практически отсутствует эстетика. Почему? Причин, как всегда, несколько. Первая заключается в честности. Вычурность, богатство – это все пыль. Это наносное. Главное – понимание сути мироздания, идеи. Вторая в том, что эстетика – признак элитарности, социальных групп, демонстрирующих особенность происхождения, образа жизни и понимания мира. Своеобразной аристократии, даже если речь идет об интеллектуальной, а не социальной элите. Это всегда не более 5% населения, которое когда-то заказывало и оплачивало произведения искусства. Но в современном мире определенный уровень образования доступен всем, прагматичность является приоритетом современности, ну и большими деньгами чаще обладают не аристократы, а люди, скажем так, более приземленные.

Впрочем, погоня за медийностью, с целью выдумать нечто «эдакое», часто приводит к профанации в отношении Искусства, потому что новых смыслов в нем нет, эстетика отсутствует… Художник становится известным не из-за таланта, а из-за продюсерских способностей, активности менеджеров, популярности в соцсетях, участию в скандалах и т. д. Увы, в конном мире ситуация примерно такая же: известные мастера, чаще всего, талантливо раскрученные середнячки, имеющие яркие вебсайты, PR активность и имя «на слуху». Они снимаются в кино, устраивают конные шоу с яркими трюками. Среди них встречаются и выдающиеся специалисты, но большая часть истинных гениев, как ни парадоксально, малоизвестна.

Но у современного искусства есть и гениальные открытия, поскольку оно отражает не только мир вокруг нас, но и нас самих – область, которая интересует человека всегда. Как это ни парадоксально, но с развитием знаний, мы, стали все хуже разбираться в себе. «Чем быстрее мы стали передвигаться, тем меньше у нас осталось времени для жизни», – говорил режиссер и писатель Орсон Уэллс. Современный быстрый ритм, избыток технических средств, на деле лишь ускоряющих его, почти не оставляют времени на размышления. Мы перестали стремиться к высокому, глубокому и тонкому пониманию мира. Мы научились манипулировать словами, но при этом, запретили себе качественно думать. Наши проблемы поверхностны и сиюминутны, а от действительно серьезных и неприятных вопросов мы пытаемся уходить. Наш мир стал потребительским и прагматичным, ориентированным на быстрое получение результата, простой ответ, легкую победу, «эффективный» подход… Благодаря ему, вещи стали дешевыми в производстве, мы окружены вещами, и в погоне за материальным, мы сами становимся вещами!

К примеру, самый распространенный вопрос у современного зрителя «Сколько?». Сколько стоит, сколько потрачено времени, сколько людей посмотрели и т. д.

Вопрос «Сколько?» вскрывает гораздо большую проблему, чем кажется на первый взгляд. «Сколько» – это вопрос не о смысле, а о значении. Значение – это довольно простая информация о внешнем мире, действиях с ним, а смысл возникает из понимания связей, человеку же он дает ощущение наполненности существования, чувство «себя». Не случайно некоторые люди готовы умереть, но не отказаться от ощущения себя, в то время как внешние признаки-«значения» могут меняться довольно легко. Мало того, накопление значений легко превращается в «значительность» – чувство собственной важности, являющимся одним из самых вредных при работе с лошадью. А еще оно может принимать форму бессмысленного накопления сертификатов, дипломов, грамот и т.д., заменяющих собой реальное понимание. Другими словами, значения – это груз, который вы тащите на себе, и чем его больше, тем труднее идти. До какого-то момента он вам помогает дает возможность растить силу, но потом, сколько ни грузите, происходит лишь истощение. А смысл – это ваши мышцы, суставы и связки, ваша мощь, которая рождается только после того, как вы перестали себя грузить и создали возможность для роста.

Мы легко перенесем такую аналогию на любое общение: если оно не затрагивает ваши внутренние эмоциональные струны, то истощает, но если вы чувствуете его отзвук в себе, то вместо истощения вы обретаете ощущение полета. Это путь искусства, которое общается с нами через смыслы. Таким образом, создается общее пространство смыслов, картина мира, в которой начинают действовать человек и лошадь. Разумеется, смысл каждый создает индивидуально, но общаясь, вы творите общий паттерн мироздания.

Успех во взаимодействии с лошадью начинается далеко за стенами конюшни. Он базируется на основах мышления, в частности, на наполнении его значениями или смыслами. В старину люди писали книги, рисовали гравюры для того, чтобы другие узнали о чем-то, что они не видели никогда в жизни. В те времена автор по крупицам собирал нужную информацию, роясь в библиотеках, общаясь с более квалифицированными специалистами, проверяя и перепроверяя данные, чтобы не ударить в грязь лицом, и его мнение было результатом понимания смыслов, созданных в результате тяжелого труда. Естественно, воображение зрителя или читателя работало максимально ярко, потому что чтобы донести смысл, спрятанный между строк, требовалось развивать мастерство рассказчика или художника. В те времена рассказчики у многих народов почитались, чуть ли не на уровне шаманов, создающих новые миры.

Сейчас любую информацию можно найти в интернете, что резко уменьшило ее ценность и качество. Это прекрасно видно на современных фильмах и других произведениях, предлагающих легкоусваиваемый продукт, которому достаточно просто дать оценку. И многие привыкли оценивать, не создавая по сути, ничего, потому что мнение стало результатом простой комбинации легкодоступного и не всегда достоверного материала. Квинтэссенция этого – короткие посты в соц. сетях, наполняющие нас информацией о «значениях», но не дающие информации, которая создавала бы смысл.

В результате, имея «в друзьях» тысячи людей, мы чувствуем одиночество, потому что реального общения, наполненного смыслом, не получаем. В старые времена люди проводили время вместе, рассказывали о своих проблемах, решали, играли, просто болтались, создавая общее пространство. Сейчас мы стараемся общаться поверхностно, и по делу. Даже на конюшню многие приходят «поездить верхом», не осознавая, что на самом деле их притягивает искренний контакт и желание просто быть рядом с лошадью. Вместо этого им предлагают «достигать», «делать», то есть заменить живое общение суррогатом, поставить значения впереди смысла.

Как-то мне встретились комментарии Беттины Драммонд – ученицы легендарного португальского наездника Нуньо Оливейры. Его цитаты вроде «Используй спину как аккордеон», можно довольно часто встретить в интернете. Проблема только в том, что большинство всадников, разбирая фото мастера, совершенно неверно понимают его подход. Он часто визуально «перегружает» лошадь своими плечами и руками, но на самом деле, его прикосновения к лошади очень четко контролируемы. Он использовал свои руки с опорой на повод, чтобы наклонить тазовую кость под себя, и подтолкнуть корпус лошади вверх. Тоже самое при повороте, он, с точки зрения сторонников классического дрессажа, излишне работал плечами, но на самом деле Оливейра старался спиной подтолкнуть корпус лошади в нужном направлении. Это упражнение «Кентавр», в котором вы избегаете работать ногами, и выступаете как бы верхней половиной не едущей на лошади, а увлекающей ее за собой. И это состояние доступно лишь истинному мастеру, идеально контролирующему свои мышцы и дыхание, которые сливаются вместе с лошадью. Этот опыт почти невозможно описать, движение в таком случае получается невероятно легким и естественным, в противовес тем, кто привык к четким командам и механическому управлению.

Прагматизм – вещь противоположная Искусству. Из-за него мы перестали стремиться ЖИТЬ! И чтобы вернуться к жизни, нужно остановиться. Музыка рождается только из тишины. Все рождается из тишины. Чтобы слышать, тоже нужна внутренняя тишина, и тогда Лошадь сможет показать нам мир настоящего.

Великолепные образцы современного искусства дают нам массу гениальных идей. Скажу больше: зачастую художник видит то, чего не замечают профессиональные конники! Вот лошадь, чья душа разорвана в клочья, а у этой от боли перекошен рот, и весь корпус неестественно закинут назад… она вся состоит из подков. Вот эта лошадь хрупкая, тонкая, потому что лошади, действительно, и физически, и ментально невероятно хрупки, а за внешней мощью мы не замечаем ее тонкости. А здесь лошадь вся состоит из шестеренок, рычагов, винтиков, перед нами механизм в сборе, который представляют люди. Даже крылья, созданные для полета, у нее механические, и поэтому она не способна летать.

Для того, чтобы видеть красоту лошадей, вовсе не обязательно демонстрировать элементы Haute Ecole, как было принято в эпоху Ампир. Не все готовы, безопасно для лошади, выйти на тот уровень мастерства, зато нам доступно более глубокое понимание психики и смыслов современного мира. Впрочем, смыслы не обязательно осознавать! Их можно просто проживать. Нужно только захотеть слышать лошадь, ставя на первое место ее интерес лошади, и добровольное участие в процессе. Совершенно новым видом искусства взаимодействия с лошадью могут стать ретриты, коучинг, танцы на свободе под живую музыку, рисование и т. д. Главное – это внутренняя тишина, дающая возможность прорасти таланту.

Внутренняя тишина подобна пустоте в даосизме. Как пишет Харуки Мураками: «Любая пустота обязательно чем-нибудь заполняется». И прекрасно, если это искусство. Мы сами создаем среду с новым уровнем сложности.

Если вы видели удивительные конные спектакли Бартабаса, Пиньона или Театра Кентавров, то они как раз об этом. Что же тогда можно сказать о новых формах взаимодействий с лошадью? Искусство общения с лошадью стало для нас зеркалом. Зеркалом наших снов.

Мы снова вернулись к сновидениям. Американские индейцы, как и, наверное, многие первобытные народы, не зря обращали внимание на сны, видения, мечты или грёзы. Во сне мы зачастую чувствуем то, что запрещает нам делать повседневность. То, что непонятно современникам, но эволюционно мы настроены на эмпатию, мало того, именно способность понимать других, и стала основой выживания нашего вида. Но с помощью снов и мечтаний мы можем постараться разбудить в себе этот механизм.

Лично мне не нравится выражение «не очеловечивайте лошадь», на что я обычно отвечаю «тогда не очеловечивайте человека». Мераб Мамардашвили говорил: «Мы живы в той мере, в какой оживляем других». «Очеловечивая лошадь», мы неосознанно пытаемся очеловечить себя. Помните эксперимент с ученым советом Университета, которых описывали терминами и маркерами, использующимися для описания поведения животных? Этот эксперимент показал не только, что мы ничем не отличаемся от наших родственников-приматов, но и то, что имеет значение выбранный метод и позиция наблюдателя. Если вы смотрите на лошадей как на «животных», они будут вести себя соответственно. Если вы увидите в них личность, они станут равными вам. Животные обладают теми же эмоциями и принципами строения мозга, что и люди. Научитесь видеть суть, сделайте то, что естественно для лошади, оформите это в оправу творчества, и ваша лошадь засверкает, как бриллиант.