Текст книги "Лошадь как искусство. Часть 3"

«Я верю в действия. Но больше всего я верю, что есть существа – невероятно редкие, но которых надо искать – что превращают твой мир… в сияние бриллиантов, разбрасываемых легкой рукой, пьяной от счастья, от желания красоты».

Франц Вертфоллен писатель, музыкант

«Каждый бриллиант подвергался шлифовке».

Чанакья Пандит, философ, брахман

«Можно изобразить на картине булыжник, но она будет стоить дороже бриллианта, а можно изобразить на картине бриллиант, но она будет стоить дешевле булыжника».

Константин Мелихан, писатель

Алмаз – это суть, но лишь грамотная огранка превращает его в бриллиант. Точно также с искусством: переживания и мысли художника – это его внутренний мир, но увидеть его красоту можно только через искусство. Искусствоведы давно придумали такую вещь, как «бриллиант искусства», поскольку этот шестигранник не просто соединяет в себе все необходимые компоненты данного направления, но и обрабатывается путем, сходным с работой ювелира. И начнем мы рассматривать этот бриллиант с того, что обратим внимание, как связаны между собой его части. В фигуре шестигранника легко угадываются и градиентные переходы цветового круга Иттена, и холистические связи паутины Ловца Снов. Аналитическое и холистическое, дискретное и градиентное в одном. Действительно, в искусстве нет четких граней, бесконечного творчества и наслаждения, как не может быть четких регламентов или монотонного труда. Элементы плавно перетекают друг в друга, противопоставляются и, при этом связаны между собой, идя от простого к сложному, то есть с краев паутины в центр, где и скрывается, как говорят индейцы лакота Wakaŋ Taŋka – Великая Тайна. Фигурально выражаясь, чем ближе к центру, тем выше концентрация элементов, и, соответственно, выше уровень искусства.

Но давайте разберем все по порядку. В искусстве мы можем явно выделить следующие элементы:

– творчество

– ремесло

– общение со зрителем

Зритель, кстати, не всегда может быть реальным. Мы часто выдумываем себе зрителей, неосознанно ориентируясь на мнение отсутствующих наставников или других людей, о которых даже не знаем. Как и они о нас.

Творчество, наверное, наиболее важный отличительный признак искусства, хотя без способности выразить его, оно становится бессмысленным. Выразить свое творчество в произведении невозможно без изучения способов выражения и примеров искусства других людей. В конце концов, что-то же вас сподвигло на выражение своих желаний именно так, и именно таким образом. То есть «постижение» или изучение – важный элемент искусства. Запомним это, а пока на минуту вернемся к мастерству.

Ремесло, как мы уже говорили, часто путают с мастерством, потому что они неразрывно связаны друг с другом. Ремесло – это не только навыки и инструменты, но и знания, как и когда ими пользоваться. А знания определяют ценность и приоритеты использования. Поэтому, как в любой другой области, существует некая база, основа. Ее изучают все, потому что иначе дальнейшее продвижение почти невозможно. «Почти» потому что иногда все-таки появляются гении, которые обходятся без знания этой базы, и интуитивно овладевают ремеслом через опыт, временами создавая нечто великое. Чаще всего именно они, не являясь приверженцами какой-либо школы, создают собственные направления. Но таких людей единицы.

Остальным приходится читать толстые занудные книги, чтобы разобраться в том, на чем будет дальше строиться их умение. Но это, так сказать, «начальная школа». А вот дальше начинается специализация, и вы вдруг обнаруживаете, что чем выше уровень вашего образования, тем более индивидуальным оно становится. Мало того, временами «база» не то чтобы ставится под сомнение, но как-то отодвигается, и оказывается, что все не так однозначно, и есть множество исключений. Чем дальше от базы, тем больше у вас личных открытий, и мастер высокого уровня уже не обращает внимания на мелочи и правила, которым учат новичков, у него совершенно другая цель и задачи. Поэтому в мире существуют прагматичные и приземленные «технари», и «творцы», создающие вещи единичные и уникальные. Они по-другому видят мир и расставляют приоритеты. И, увы, чем выше уровень творца, тем меньшее количество людей способны его понять и оплатить его работу. Именно поэтому эксклюзивные вещи стоят дорого.

Тем не менее, технология в искусстве крайне важна. Недаром художественные или театральные заведения всегда именовались цехами или мастерскими. Фактически, искусство всегда использует имеющиеся техники, стремится адаптировать новые и даже изобретает их. В современном мире искусство двинулось в сторону символизма или цифровых технологий. Но давайте взглянем с точки зрения искусства на взаимодействие с лошадьми. Во времена возникновения Высшей школы единственными имеющимися технологическими изобретениями были мундштуки, шпоры, пиляры, шпрунты, хлысты – человечество увлеченно конструировало механизмы вроде часов и метрономов, поэтому и в отношениях с лошадью преобладал механистический подход. Гериньер смоделировал новое седло и трензельное оголовье не просто так, а под влиянием времени. Но сейчас мы много знаем о психике, работе мозга, законах природы и т.д., что позволяет нам применять эти знания в совершенно новом подходе к лошади. Мы можем практиковать лучшие достижения предыдущих эпох, основываясь на принципиально других техниках, и даже создавая новые направления взаимодействия.

До начала Ренессанса, а на севере Европы почти до XVII века, художники были, фактически, ремесленниками. Они выполняли задачи украшения церквей, дворцов, садов и т.д., работая на заказах. Но постепенно все большую популярность стали приобретать галереи и художественные салоны, и ремесленники стали авторами, потому что картины и статуи теперь не просто украшали быт, а несли идеи, говорили сами за себя. И вот это уже мастерство.

Мастерство приходит с опытом, и, наверное, его более правильно рассматривать как способность к выражению собственных идей, пользуясь инструментариями и навыками ремесла. Но и в реместе, и в мастерстве важен план, четкость и методичность, понимание стратегии развития и принципов работы. Но не менее важно и различать эти вещи. Управлять велосипедом в стандартных условиях манежа или водить автомобиль могут даже медведь или обезьяна. А вот выражать свои идеи, играя на скрипке, создавать стихи или писать картины им не дано. Мастер всегда вносит нечто свое, придумывает что-то оригинальное или делает так, как понимает, а не только как его научили. Мастер, если говорить языком психологии, находится на Патриотическом уровне мотивации, ему важен уже не заработок, и даже не престиж, а возможность проявить себя.

Однако это еще не все. Если кто-либо интересовался боевыми единоборствами, тот знает, что спортсмен всегда в курсе своих плюсов и минусов. На практике мастер использует всего один-три коронных приема, которые доводит до совершенства, имеет в запасе еще три-четыре дополнительных, а вот остальные знает весьма поверхностно, только для того, чтобы вывернуться из ситуации. И, на самом деле, схватка – это подведение противника к проведению коронного приема. И тут вы спросите, а как же «состояние мастера», альфа-волны, про которые мы уже говорили? Это еще один важный элемент: мастер не обязан глубоко знать все техники, нюансы и возможные варианты, его задача ВИДЕТЬ их и понимать суть того, что происходит. И это невозможно без приведения себя в состояние психологической готовности быть мастером. Только в этом состоянии вы не растеряетесь, сможете полностью видеть ситуацию и правильно примените свои знания обо всех имеющихся приемах и вариантах хода событий. В этом состоянии не важно, какой у вас противник, его размер, вес и знание приемов. Оно близко к трансу, и каждый мастер знает чувство «единения с миром», ощущение замедления времени и целостности, но не каждый уверен, что оно наступит в нужный момент. Мастерство заключается в способности ориентироваться в сложных, непривычных условиях, с тем, чтобы эффективно применить имеющиеся навыки. И в этом случае мастерство неразрывно связано с творчеством.

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – —

Юлия Худякова: Да, настрой мастера очень похож на состояние в трансе и ощущения замедления времени. Причем замедление не моих реакций, а наоборот, кажется, что люди вокруг очень медленные, даже лошади медленнее, чем я, благодаря чему, я могу предугадывать их реакции. Одно дело, когда занимаешься один на один с лошадью, это действительно медитация, даже если мы занимаемся активными, динамичными играми. И совсем другое дело, когда я веду семинар или урок – я по-прежнему нахожусь в измененном состоянии… Но если только задуматься… мне нужно быть не просто быстрее лошади, а успеть прочитать ее мысли, предвосхитить реакцию и оставить запас времени на то, чтобы я это сказала ученику и еще один момент, чтобы ученик успел сделать действие! Будто ставишь на паузу видео, объясняешь и снимаешь с паузы: пуск! А ведь это работа с материей в реальности… Вот насколько замедляется время! Это звучит фантастически, но на самом деле так оно и есть. В песне группы «Пикник» есть такие слова: «У шамана три руки и крыло из-за плеча. От дыхания его загорается свеча…» Это про нас. Когда мы ведем семинары – мы одновременно являемся хранителями безопасности и людей и лошадей, концентрируя внимания сразу на всем, осознавая сразу всё – свои мысли, язык тела, эмоцию, пространство вокруг и состояния лошади и людей рядом… Я еще заметила, что в экстремальных ситуациях время тоже почти останавливается. Когда я училась понимать лошадей, и для меня было неожиданностью, что лошадь встает на дыбы или, когда мчится карьером на меня, я попадала, словно в другую реальность…

Я еще думаю, что очень хорошо, как раз развивать в себе силу интроверта. Экстраверты часто отвлекаются на внешние сигналы. Я интроверт и, как ни странно, именно это качество помогло мне проводить семинары, на которых много людей, шума, новое, незнакомое пространство, незнакомые лошади. Я, как интроверт, нахожусь в своем собственном пузыре и когда беру к себе в пространство лошадь, уже для нас двоих окружающий мир почти прекращает существовать. Таким образом, во время демонстрации урока на семинаре мне не мешают внешние звуки или страхи, что я выгляжу как-то не так, глупо, могу ошибиться. Только один фокус – осознанный диалог и слушание друг друга. Да, я осознаю и пространство вокруг, но, как интроверт, я легко могу фильтровать внешний шум на важные и не важные сигналы.

Эффективность реакций, пример из моего дневника о контакте с Калони:

«Сегодня судьба в очередной раз испытала меня, а я ощутила два невероятные, по своей силе, волнения. Одно огненное, яростное… Второе… восторженное, удивительное, светлое… Я делала массаж для Калони в табуне. Сегодня ветреный день и на Кипре уже начался сезон охоты, лошади веселятся, ждут подвоха со стороны леса и с ажиотажем, заражая друг друга, ведутся на резкие движения в кустах. Моя подопечная, лошадь Калони (Прекрасная в переводе с греческого), свободна, мы уединяемся в тени дерева… Мы очищаем пространство от всех хулиганов и попрошаек. «Мы», потому что я прогоняю, а Калони стоит и ждет меня, не реагируя на мою яркую энергию, ведь она направлена не на нее. Вчера я на другом конце поля забыла телефон и пока бегала за ним, Калони подождала меня… Мы настраиваемся друг на друга, я обнимаю голову Калони, нежно массируя щеки, затем уши, затылок. Мы погружаемся в слушание друг друга, это немного другая реальность, как сон наяву… Хорошо… Вдруг, наверное просто в доли секунды, я оказываюсь перед фактом мчащегося на нас ВСЕГО табуна! В одно мгновение я делаю шаг вперед и сразу выпад с яростным возгласом! Лошади карьером обтекли нас и лишь Амбер и Пикассо обогнули нас буквально метра за два до столкновения… В этот момент у меня не было страха, было возмущение: «Нельзя пугаться в мою сторону!»… Это всё происходило так быстро… я оглянулась – Калони увлеклась за табуном и, о, чудо! Она буквально отскочила на пару шагов и оглянулась на меня, спрашивая «Ты остаешься? Можно я с тобой?» Табун убежал на противоположную сторону поля… Калони вернулась ко мне в тень и мы, как ни в чем ни бывало, продолжили массаж… У меня мурашки по коже, от этого единения с ней…»

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – —

Но мир напоминает маятник: преобладает то одно направление, то другое. В первобытном обществе мастерство развивалось долго и неуверенно, поэтому преобладало выражение идеи, потом наступила эпоха Эллинизма с его невероятными статуями и архитектурой, ее сменило Средневековье, где примитивность техники компенсировалась «высокой духовностью». Наш прагматичный и материальный мир создавался художниками Ренессанса, поставившим в конце этого периода, Художника выше Природы. Изучение природы позволило увеличить мастерство, и все настолько увлеклись постижением материального мира, что наступила эпоха Просвещения, а затем и технического Прогресса. Мастерство утратило сакральность, и стало превращаться в ремесло, а местами эти понятия полностью смешались друг с другом. Понимание сути сменилось знанием технологий. И в этом нет ничего плохого. Напротив, временами встречаются превосходно выполненные работы, на которые просто приятно смотреть.

К примеру, некоторые фильмы или сериалы выполнены, словно по учебнику: создан идеальный сценарий, прописаны персонажи, подобраны актеры, свет, декорации, ракурсы и т.д., и игра вполне грамотная. В таких работах нет личности актера, но они дарят чувство комфорта и удовольствие от нахождения рядом с ними. Это очень хорошо, просто нужно понимать, что ремесленник и художник – вещи принципиально разные, как покраска стен и написание картины. С лошадьми мы испытываем острый недостаток художников, зато имеем огромное количество ремесленников.

Технологии – это удобно, они помогают производить относительно неплохие вещи в больших количествах. Допустим, при наличии гончарного круга можно произвести множество глиняной посуды. Она может выглядеть относительно разнообразной, но ничего принципиально нового не получится. Имеющаяся технология ограничивает мышление. А вот, например, индейцы Мезоамерики, не знавшие гончарного круга, создавали совершенно разные и оригинальные емкости для посуды, в виде статуэток и ритуальных «танцоров».

Нечто подобное, как мы помним, произошло и с индейцами Северных равнин, нашедших не менее оригинальный подход к лошади, совершенно непохожий на тот, который был привнесен в Америку со Старого Света.

По этому поводу прекрасно выразился один из величайших мастеров португальской выездки Нуньо Оливейра. «Проблема с хорошими тренерами заключается в том, что они не могут выразить словами, что именно они делают, поскольку они достигают своего уровня только на основе ощущения и интуиции… Они пытаются говорить про баланс, шаги, повод, движение тела, но многие из их последователей не обладают естественной интуицией и настолько увлекаются методиками и вспомогательными средствами, что руководящие принципы становятся правилами, и они теряют перспективу истинной цели… Если мы не можем ЧУВСТВОВАТЬ, что ощущает и думает лошадь, полагаясь только на технические аспекты, искусство теряется…»

И, действительно, в художественном искусстве существует одно важное правило: художник никогда не нарисует ничего хорошего, если он пользуется только сознанием, знанием техники. Все истинно ценное выходит только из подсознания, ощущений и чувства гармонии.

Но в искусстве нельзя забывать и о зрителе, то есть потребителе. Им, как одновременно инструментом, произведением и партнером, является лошадь. Искусство всегда работает на зрителя. Оно открыто для восприятия другими людьми, это его основа. Поэтому оно вынуждено искать пути донесения, формы, которые привлекут внимание. При такой открытости, разумеется, все неудачи сразу видны. И общество полно пересудов, кривотолков и рассуждений о художниках. Ну и, конечно, как мы знаем, гений в чем-то одном, не может быть идеален во всем. Проблемы с общением, использование стимуляторов, неточности и невнимание к деталям, которые их пока мало интересуют или на них нет времени – дело обычное. А вот наука должна поступать, практически, противоположным образом. Научная публикация обычно узконаправленна, долго и тщательно делается, и выставляется, когда работа уже произведена. Ее обычно не сопровождают, и не должны сопровождать, данные о личности самих ученых. В этом смысле наука безлика. Хотя на самом деле история научных открытий и личности ученых передовой науки не менее интересны, чем художники. В реальности Правило Парето никуда не девается, и 80% работ в науке это такой же шлак, который просто редко демонстрируют. Хотя, в последнее время, в погоне за грантами, бессмысленных работ становится все больше.

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – —

Юлия Худякова: Как не бояться выглядеть глупо и дать себе право ошибаться? Мне часто задают этот вопрос, потому что я прошу людей раскрепощаться, ведь тогда энергия потечет по телу свободно, не будет зажимов, а жесты и язык тела человека станут понятными для лошади. Это касается, в принципе, любого дела, особенно, если ты идешь, творчески нащупывая, по непроторенной дороге открытий. Это просто. Нужно всего лишь понять, что шедевр получается благодаря эволюции, из бесчисленных попыток в совершенство. И тут есть лишь одно правило – «Не навреди». А в остальном творец волен действовать сколько угодно и даже не переживать о мнении других. Путеводной звездой будут состояние радости и понимание для чего все это, я делаю: «Чтобы что?», в чем суть?

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – —

Работа со зрителем также складывается из двух компонентов: убеждения и наслаждения. Убеждение, в данном случае, это обучение восприятию, пониманию ценности идеи или произведения. Другими словами, создание понятийной базы, то есть различения информации и осознание ее значимости. Мы же не просто воспринимаем и запоминаем информацию, как компьютер, мы выставляем приоритеты и понимание, насколько она важна! Именно акценты и приоритеты составляют базу личности и строят жизненный путь. Бесполезно показывать дикарю Высшую школу или обсуждать с солдафоном тонкости восточной каллиграфии. Классическую музыку нужно научиться слушать, картины импрессионистов понимать, книги читать… В случае с лошадью, например, вы тоже постепенно учите ее различать тонкие сигналы, добавляете минимальные воздействия, учите видеть смысл и структуру, создаете правила и т. п. Поначалу это может идти не всегда быстро потому, что искажает привычный «дикий» мир лошади, заставляет ее тратить энергию на понимание, переходить через себя, когда проще убежать. Но, во-первых, можно подавать сигналы и использовать язык более близкий к естественному, и максимально выразительный. Во-вторых, сделать процесс наиболее приятным, чтобы то, что незнакомо и пугающе быстро заканчивалось, а созданная атмосфера была располагающей, привлекая приятной новизной. А в-третьих, организм – вещь адаптивная, за каждую победу над неприятностью он награждает себя выбросом дофамина, серотонина, эндорфинов или окситоцина. Особенно если вы демонстрируете привязанность и дружбу. Лошадь быстро понимает закономерности, и скоро начинает получать удовольствие от изучения, движения, побед и т. д. Это и есть «перетягивание энергетического одеяла» между нейронными блоками, отвечающими за потребности. Очень важный принцип заключается в том, чтобы затраты на это обучение не превышали получаемый компенсационный эффект. Помните Метод Фельденкрайза? Не переходить границу «зоны комфорта»! Доходить почти до предела возможностей, расширяя их, но оставляя организм в зоне положительного стресса. В этом заключается особое мастерство учителя. Подобно талантливому продавцу, он не заставит вас купить все в магазине, чтобы потом, осознав, сколько потратили, вы уже никогда не пришли туда снова. Наоборот, он будет вести себя так, что вы будете думать, будто остались в выигрыше и захотите прийти еще.

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – —

Юлия Худякова: Снова вспоминаю танго – учитель как раз доводит нас до «предела возможностей», и это дает просто огромный куш эндорфинов после урока! С лошадьми еще бывает баланс между интеллектуальными играми и играми на инстинктах. Здесь нужно научиться смотреть по настроению и состоянию человека и лошади, и чтобы не было счета времени. Бывает, что лошади очень нравится думать, причем так, чтобы я подсказывала как можно меньше, и тогда отгадки вызывают бурю радости, а мотивация лошади повышается. Но бывает, что человек скатывается на физическое давление до уровня инстинктов, и тогда лошади становится неинтересно: «Тебе надо, ты и делай». Но есть еще третья ситуация! Это желание лошади, чтобы я потратила на нее энергию… И, как только я включаюсь в игру – больше провокаций на инстинктах, но включая интеллект (игра «отгадай-ка») и мы тогда получаем наслаждение от занятия с полным погружением в процесс, несмотря на то, что это энергозатратно (галоп, элементы в сборе).

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – —

Наслаждение, как мы только что поняли, неотделимая часть обучения. Вместе с тем, есть и отличия, связанные уже с восприятием, вернее с оценкой восприятия. Когда вы получаете удовольствие от узнавания и получения небольшой порции нового, например, от увеличения различения. Как в талантливых произведениях всегда есть скрытый смысл или, как любят говорить режиссеры, второй слой, и даже третий. То есть за внешне понятным сюжетом скрываются смыслы, не различимые при первом приближении. И вам хочется слушать или смотреть снова и снова, удивляясь, как вы раньше не слышали этих сочетаний нот, глубины и подтекстов произведения. Как говорил Джордж Карлин: «Недостаточно знать, какие ноты нужно играть, – вы должны понимать, почему именно они должны быть сыграны».

В этом заключается частая ошибка тренеров, обращающих внимание только на физическое состояние лошади или ее послушание. Такой подход исключает постижение скрытых слоев, то есть удовольствия от понимания сути и произведения самого действия. А ведь выражение себя через произведение – это состояние отдачи художника.

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – —

Юлия Худякова: Иногда обычные конники, те, кто не в теме, мне говорят: «Твои лошади не умеют работать, ты не работаешь лошадей» и, хотя да, по факту мои будничные занятия с лошадьми в большинстве случаев – это развлечение для обоих, а также наслаждение от открытий возможностей наших тел, энергии, интеллекта, баланса или просто поддержание здоровья для старичков и инвалидов, но… Когда я беру лошадь в тренинг под определенную цель – заездка, подготовка к сбору (расслабление, распрямление, прокачка мышц и баланс), воспитание, обучение определенным навыкам, социализация – то есть вроде как в работу – для лошади ничего не меняется. Мы по-прежнему наслаждаемся процессом в диалоге! При этом лошадь может «работать», находясь в контакте со мной до 3-х часов (это наш рекорд с Зевсом). Потому что у большинства людей слово «работа» ассоциируется со словом «рабство» – терпи и трудись в поте лица! А в моем понимании, в этом слове есть слог «РА» – Радость! Мои лошади не терпят на занятиях, не ждут, когда все закончится, а наоборот выстраиваются в очередь и, при каждом удобном случае «поднимают руку», демонстрируя свои умения. Я использую разные стили обучения и тренинга лошадей, в зависимости от целей. Если я работаю с лошадью для шоу, я много даю играть и поощряю инициативу лошади, особенно, когда я делаю паузы. Но даже, если моей целью стоит воспитать верховую спокойную лошадь – она будет с умнейшим видом выполнять свою работу гордо и полном умиротворении, без единого намека на возмущение! Потому, что это тоже будет в радость! Я никогда не ломаю лошадей – ни их психологическую суть, ни, тем более, физиологическую! Именно тогда работа с лошадью превратится в искусство, а не каторгу для обоих. Рабами чаще являются лошади, воспитанные по принципу «Заткнись, терпи и делай»… Но любая лошадь может с удовольствием делать шаг-рысь-галоп-стоп, все, что угодно, и со всадником, и столько времени, сколько нужно – человеку же главное понимать, как дойти до этого, чтобы ее мозг и тело были к этому подготовлены.

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – —

Однако невозможно одновременно отдавать и получать. Поэтому взаимодействие с лошадью – это смена действий и реплик, бесконечный диалог. Помните, мы упоминали о концерте для фортепьяно или скрипки с оркестром? Солист и оркестр ведут постоянный диалог, выражая себя через мастерство. Точно также в процессе занятия или просто общения, лошадь либо отдает, творя для вас, как настоящий художник, либо получает удовольствие или руководство. Со своей стороны вы либо вкладываетесь в лошадь, либо отпускаете контроль, позволяя ей себя проявить, и наслаждаетесь процессом. Наслаждение – это состояние потребления ценителя искусства. И чем больше вы имеете знаний в этой области, тем более вы свободны в своем восприятии, и тем больше получаете удовольствие от постижения. И более вы благодарны лошади за ее труд.

Вот здесь на первый план часто выходит импровизация. Давайте обратимся к музыке. Ноты – это способ ее записи, подобно тому, как мы записываем текст в книге. Но читать книгу можно с разной интонацией, паузами, разными голосами. Точно также поступают хорошие музыканты, старающиеся показать себя в этой области. Но почему-то мало кто задумывается, что все упражнения, каноны в спорте или Высшей школе, описанные в книгах или методиках – это точно такая же запись, как ноты. И их можно сыграть как «плоско», так и красиво, но пока вы не вложите туда свою личность, это все равно будет чужое произведение. Настоящий музыкант, хоть иногда, но должен играть что-то свое и по-своему, не ориентируясь на записи и нарушая стандарты.

При этом, конечно, физиологические и физические законы он понимает или чувствует интуитивно, но играет не по плану, а так, как, по меткому выражению Юлии Худяковой, «поет его душа». И вот это наиболее ценно, потому что, во-первых, импровизация – вещь штучная. Ее нельзя исполнить второй раз. Даже если повторить, она будет уже другая или перестанет быть песнью души. Во-вторых, она требует гораздо большего мастерства, владения материалом и творческого подхода, чем обычно.

По сути, конечно, любое творчество в какой-то степени импровизация, но здесь важно уметь не просто виртуозно владеть инструментарием, но и обладать безукоризненным чувством меры и гармонии, чтобы создать действительно что-то выдающееся в каждый момент времени. И, в-третьих, импровизация требует гораздо больше свободы и готовности отреагировать на изменения, в том числе, и от зрителя. Нужно отметить, что поиск – это не всегда знание того, что вы конкретно должны искать и достичь. Временами импровизация срабатывает совершенно неожиданно, и вы достигаете совсем не того к чему стремились, но часто эти находки более ценные, чем те, которые вы планировали. Нужно только уметь их замечать и распознавать.

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – —

Юлия Худякова: Меня часто спрашивают о том, как обычные упражнения сделать не скучными для лошади, чтобы она не занималась «на автомате», а все время было во внимании и контакте. Да очень просто: менять ритм и комбинировать упражнения в разном порядке. Вспомните, ведь в музыке всего 7 нот, а сколько мелодий из них можно сотворить!

– – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – – —

Даже в литературном творчестве, несмотря на планы автора, хорошо придуманные «живые» персонажи вдруг, и впрямь, начинают жить своей жизнью, спорить со своим создателем, не слушаться, выстраивать собственный сюжет. И для писателя это настоящий подарок, вдохновение, затягивающее сильнее, чем физические удовольствия.

Я почти никогда не провожу занятия с лошадью по плану, если это не самые первые ступени, когда мы постигаем закономерности и основные правила. Да и в этом случае главное – понимание сути, а не исполнение инструкций. Чем выше уровень наших отношений, тем больше свободы в самовыражении. И вот тогда лошадь начинает делать открытия, аккуратно предлагать что-то новое, делать почти незаметные движения тела и души, которые могут вырасти в невероятно тонкое взаимопонимание и то самое ощущение единства, которого добиваются многие конники. В этот момент невероятно важно заметить и не погасить, а подпитать этот робкий росток, позволить ему окрепнуть и сплестись корнями со всем, что уже взращено вами. Для этого и нужно широкое непредвзятое мышление, свободное от догм и шаблонов.

Как в реальной жизни, так и в произведении, всегда что-то будет идти не по плану. «По плану» значит, что перед вами ремесло, а не творчество. Это тоже важно, но суть импровизации в том, чтобы найти оригинальное и органичное решение для каждого момента и каждой ситуации. Буддисты совершенно справедливо говорят: «Наши представления о том, как все должно быть, мешают нам наслаждаться тем, что есть». Это означает жить в моменте, получать удовольствие от настоящего, не переделывать его под свои иллюзии, а понимать или чувствовать, как все связано друг с другом, и в целом уметь видеть ход процессов. На последнее способны немногие, но у таких людей импровизации бывают настолько блестящими, что специально такое выдумать невозможно. В мире природы импровизация присутствует постоянно, и лошадь живет не по плану. Даже привычное «время обеда» – это реакция на недостаточное количество пищи в свободном доступе и калорийные корма. В природе у лошадей нет расписания, хотя, конечно, есть привычки. А привычки – это известные нам навыки, только и всего. Нас же интересуют все грани жизни.