Текст книги "Ложь в двенадцатой степени"

Крадучись Мантисс приблизилась к приоткрытой двери. Голоса в комнате были приглушенными, слова отрывистыми. И Хельга не узнала говоривших. Это насторожило ее, и она осторожно заглянула в щель. Участок комнаты, доступный для наблюдения, содержал нагромождение сломанных частей манекенов, но людей видно не было. Тогда Мантисс рискнула и легонько толкнула дверь, увеличивая радиус обзора.

И обнаружила, что внутри никого нет. На столике лежала рация с зажатой кнопкой приема сообщений. Из динамиков доносились отдаленные переговоры. Хельга сокрушенно и с запозданием подумала, что купилась на весьма простенькую уловку, когда в спину ее толкнули. И не просто толкнули – ее внесли в комнату, опрокинув на пол. А рядом упал такой же огорошенный мужчина в форме оперативника. Он резво вскочил и бросился к захлопнувшейся перед его носом двери.

– Эй! – он забарабанил кулаками. – Не смей так поступать со мной, слышишь?

Хельге не нужно было описывать дальнейшие события. Она уже догадалась, что их ждало.

– Кто остался снаружи? Это Оттарил? – выпалила она, поднимаясь. И забегала взглядом по помещению. Естественно, второго выхода тут не было. Мужчина перепуганно таращил на нее глаза. На лбу у него выступила испарина. Ему явно не хотелось общаться в такой момент, и все же он ответил:

– Да. Вроде бы…

– Вроде бы? – Мантисс зацепила вниманием распахнутый сейф. Пустой. – Нет, вы же не трогали ее руками…

– Он надел эту жуткую маску, – бормотал оперативник, водя пальцем вокруг своего лица. – И стал вести себя странно. Я испугался, и он сказал, что я ему не нужен.

В ту же секунду из стен стало вырываться пламя. Хельга отскочила в дальний угол, куда огонь не доставал. Она знала про это маленькое временное убежище, однако ее это все равно не спасет. Буйствующая стихия пожрет все в комнате, даже этот угол. Хельга лишь отсрочила кончину.

Незнакомому мужчине повезло меньше. Сначала он бросился к рации на столе и закричал в нее, умоляя невидимого собеседника спасти его. Речь была настолько сбивчивой, что едва ли кто-то понял, где искать запертую дверь. Бросив рацию, он заметался по периметру, словно раненый зверь, и быстро приютил пламя на рукавах и спине. Его ужас передался и Хельге, а от вида сгоравшего заживо человека заворочалось в животе.

Мантисс отвернулась и уставилась на голую стену. Тело покрылось потом – еще и от возраставшей в помещении температуры. Сердце бешено колотилось, угрожая протаранить ребра, а умные идеи тонули в пугающих картинах собственной кончины.

Крики оборвались. Огонь уже расплавил манекены, стол, другую мелкую мебель хранилища. Помещение постепенно заволакивало дымом, дышать стало трудно. Хельга зашлась кашлем и отчаянно вжалась в стену. Выхода нет. Всего одна дверь в комнате, и та заперта. Вот если бы можно было проделать свой собственный проход…

Мимолетная идея все же посетила забитую паническими мыслями голову Хельги. Она показалась одновременно здравой и волшебной, то есть шансы на исполнение крайне малы. И все же это лучше, чем покорно дожидаться смерти. Проклиная МС, Хельга зажмурилась. Ей требовалось сосредоточиться на задуманном.

Глава 11

Доктор Траумерих разлепил веки, чувствуя себя разбитым после кратковременной дремы. Он сидел с закрытыми глазами в кресле минут пять, и за эти крохотные песчинки времени насчитал столько ударов сердца, что в ушах стоял гул.

– Вам не кажется, что они долго ходят? – спросил Энди, крутясь рядом с креслом. Он, конечно же, не заметил, что доктор отключался.

– Я глупец, – пробормотал Уильям. – Ничего не было. Загвоздка всегда только в этом.

– Простите?

Руководитель отдела смахнул остатки дремы, сетуя, что очевидное так долго не осеняло его своей благословенной простотой, и поднялся. Сон спешно выветривался из памяти. Кажется, то была песня…

Доктор Траумерих кивнул растерянному лаборанту, отметившему, что доктор Амберс, Хельга Мантисс и оперативники в самом деле долго не возвращались. За прошедшие сорок минут можно было обойти все значимые помещения закрытого сектора. И перезапустить систему. Однако все так же горела лишь половина ламп, то есть в какую-то часть уравнения закралась ошибка. Что-то оказалось не учтено. Впрочем, как обычно…

Уильям еще полчаса назад поведал оставшемуся с ними оперативнику, Доналу, о своей уверенности в том, что сбой системы – случайность, как обычно и бывало. Мужчина сделал пометки в записной книге и ушел, сказав, что его присутствие здесь будет только нервировать людей, которые не нуждаются в защите. Доктор Траумерих нашел его слова разумными.

И вот уже больше тридцати минут к ним никто не заходил. Уильяму начинало казаться, что покидавшие комнату люди исчезали из мира, испарялись. Он позвонил коллеге, и то, что он услышал в ответ, ему не понравилось. Первая часть сообщения Стива внушала надежду, пусть и не снимала некоторых вопросов. Перезапущенная система не могла перевести здание в естественную работу, пока однотипные команды не введены на трех этажах. И судя по показаниям монитора, для завершения не хватает одного пункта – перезагрузки системы на минус третьем. Было загадкой, почему спустившиеся туда оперативники не удосужились своевременно сделать это.

А вот дальше Амберс напустил пессимизма, сказав, что сам сидит запертым в комнате с компьютером и одним парнем из прибывшей группы. Мантисс с картой и Оттарилом (главное, конечно, с картой) ушли осматривать кабинеты с номерами побольше, и с тех пор вестей от них нет.

– Третий оперативник нас тоже покинул, и я начинаю думать, что зря. Человек, оставшийся с тобой, не может связаться с начальником или знакомыми? – предложил доктор Траумерих в вопросительной форме.

– Рация есть, ответов ноль. Радостей от нашего положения мало.

– Осталось подождать самую малость. – Уильям понимал, что его напряженно слушают несколько пар ушей, и старался говорить оптимистичным голосом. Он опускал страшные выводы, дабы не напугать работников этажа, сгрудившихся за спиной.

Доктор отключил связь и повернулся к лаборантам и Лесси. Последняя выглядела более встревоженной, чем того требовала ситуация, хотя к этому явно толкала эмоциональность девушки. Большинство лаборантов были незнакомы Уильяму. Всего двое «старичков», остальные новенькие. Текучесть кадров была настолько высокой, что доктор Траумерих перестал обращать внимание на очередные временные лица. То была работа Амберса.

Уильям вышел из комнаты, чтобы собраться с мыслями. Слова Стива следовало обдумать в одиночестве, а заодно выветрить из головы всю муть. И только сделав десяток необязательных шагов, он наткнулся взглядом на человека. Точно, в комнате отдыха не было Роберта Лейни, невидимки для многих на этаже. И сейчас этот тихий паренек усердно натирал полы до блеска, словно его обещали наградить за излишнее старание… или в неотложном труде в такой час, когда никто не мог сосредоточиться на деле, был какой-то смысл.

– Роберт? – позвал доктор Траумерих.

Его подозрительность сама собой подскочила, хотя замкнутый уборщик не делал ничего незаконного. Возможно, занимая себя активной работой, он справлялся с растущим беспокойством. Уильям ничего не мог поделать с привычкой во всем искать подвох. Его таким сделали частые контакты с МС. Доктор Траумерих это осознавал, и оттого печальнее становилось при мысли, что Хельга уже пришла зараженная недоверием, будто уйму лет проработала в отделе отца. Откуда она нахваталась таких привычек?

Роберт резко повернулся и неуверенно махнул Уильяму. Лицом – сама невинность.

– Мне стало скучно, и я решил не терять времени впустую, – ответил он на вопрос в глазах доктора. – Какая разница, при каком освещении мыть полы, правильно?

Уборщик без хитростей просто надраивал поверхность плиток, и Уильям оставил его за этим утешительным занятием. А сам вернулся в комнату отдыха, согласившись с недавними увещеваниями: не остается ничего, кроме как ждать.

Отпирая дверь за дверью, Оттарил не догадывался, какой сюрприз ждал его в одном из коридоров. Дерзкий, приятный, почти волшебный, разве что ленточкой не обмотанный. Беспечно шагая по коридору, мужчина услышал хлопок за спиной. Он обернулся и вонзил пытливый взор в источник шума. Уперев одну руку в бок, пылающими от гнева глазами на него смотрела девушка. Для наглядности она еще разок потянула ручку двери, на которую блокировка не распространялась, и хлопнула ею.

– Каков фокус, – почти шепотом произнес «оперативник», делая шаг к Хельге. – Алиса вылезла из тайной норы. О, эта аномалия… – он вперился в значок вместо номера. – Проклятье Пифагора.

– Ты отвратителен! – выпалила Мантисс, сверля взглядом Маску на лице недавно обманувшего ее Оттарила. – Это ты запер меня в горящей комнате!

– Нет. Я пытался избавиться от нытика. Того, который сбил тебя с ног. Не моя вина, что ты тоже была в комнате. Надо было держать свое любопытство в узде, – наставительно покачал головой МС. Чужой головой. Похоже, ни возможная гибель, ни чудесное спасение девушки его нисколько не волновали, поскольку его голос был абсолютно отстраненным. – Ты бы тоже не выдержала, если бы хлюпающая истеричка причитала над самым ухом, как ты изменилась и что теперь все плохо.

– Ты убил его начальника. – Хельга дернула пальцем, указывая на грудь мужчины. – Ты бы тоже сходил с ума, если бы в тело знакомого тебе человека влезло злобное и язвительное существо. Ты меня чуть не убил!

Она сорвалась на крик. МС дернулся в ее сторону и зашикал, и Хельга покрылась мурашками. Что он говорил про нелюбовь к истеричкам? Мантисс прикусила язык, подавляя соблазн наброситься на обидчика с кулаками или высказать ему все, что о нем думала. Манипулятор приставил палец к полоске рта, а Хельга прикинула, успеет ли спрятаться за спасительной дверью, если он бросится в ее сторону.

– Ты же вроде цела, так чего воздух месить?

И на этом тяга к непринужденной беседе у МС иссякла. Он направился дальше по коридору к намеченной цели. А она у него определенно имелась – не просто же он ноги разминал. Даже если учесть, как долго ему не позволялось полноценно двигаться, он бы не стал тратить драгоценные минуты свободы на физические упражнения.

Хельга прислонилась плечом к стене. Ее била дрожь, и сейчас, когда накативший разом гнев отступал, она чувствовала последствия пережитого потрясения. Боязнь смерти, судорожные попытки спастись, ярость при виде зачинщика этого ужаса вытянули из нее немало сил. А еще она стала свидетелем мучительной смерти человека. Запах горелой плоти застрял в слизистой носа, и Хельгу мутило от воспоминаний. Какой кошмар она пережила! Кратковременный, но от того не менее страшный, так что ей теперь долго будут сниться плохие сны. Адский жар пламени, крики боли и отчаянья человека, чья несправедливая смерть разрывала сердце… Мантисс зажмурилась и приказала себе не вспоминать, навесила замок на рвавшиеся наружу эмоции. Нельзя думать об этом, иначе образы произошедшего вытравят из нее самообладание.

Сейчас бы сесть да отдышаться, успокоить бешено колотившееся сердце. Вот только…

– Оттарил забрал у меня нулевую карту. Она у тебя? – Мантисс широкими шагами почти догнала Манипулятора, но вплотную не приближалась.

Тот продемонстрировал тонкую пластинку, зажатую двумя пальцами.

Обладание телом давало МС мобильность и физическую мощь. Навредить ему Хельга не смогла бы: содрать Маску с лица Оттарила будет проблематично, почти невозможно, да объект ей и не позволит.

– Ты не выберешься отсюда, пока система работает не на полную мощь, – выпалила Мантисс, и объект, остановившись, повернулся к ней. – Карта для лифта у этих недоспасателей, насколько мне известно, позволяет им спуститься и перемещаться между минусовыми этажами. Но пока система в таком состоянии, нельзя уехать на первый этаж.

– Я в курсе, – буркнул МС. – Тем более что у меня нет карты лифта.

– Нет? А я думала, Оттарил держал ее при себе.

– А мог отдать ее на хранение другим истеричкам. Какая разница, если все зависит от убогой системы, до которой даже шизофреник не додумался бы. Кто не нажал на кнопочки? – объект придвинулся к Мантисс, и она инстинктивно отступила на шаг.

Страх вновь сдавил грудь, и девушка внутренне сжала волю в кулак.

– Неизвестно. – У Хельги зародилась идея. – Значит, ты заинтересован в том, чтобы здание заработало в привычном режиме? Ведь тогда ты сможешь уйти отсюда.

МС наклонил голову. Прорези для рта с самого начала имели горизонтальное положение, словно хозяин не пребывал в радостном предвкушении от осознания обретенной свободы, а готовился к серьезной, длительной и плодотворной работе. Хельга почти заставляла себя говорить с ним, хотя собеседник скорее пугал, чем настраивал на диалог. Если он даже раньше, будучи неподвижной вещью, внушал тревогу и отвращение, то что говорить теперь, когда возможности с обретением нового тела расширились?

– Сейчас ты в лучших традициях приключенческого романа предложишь нам сотрудничать.

Хельга расслышала насмешку в его голосе. К горлу подступил ком омерзения и злости.

– Вот еще! – сердито выпалила она.

Сотрудничество с МС равноценно добровольной путевке в ад! Он хоть и не выглядел маньяком, которому нравилось убивать всех без разбора, но находиться рядом было опасно. Хельга обогнула объект и пошла по коридору, чувствуя, как ее бьет дрожь.

– И куда ты пойдешь без карты?

– У меня же есть волшебная дверь! Буду перемещаться по этажу с ее помощью, – упрямо отозвалась Мантисс, зная, что МС идет следом. – Не с убийцей же мне ходить по своим делам!

– Брось. Ты заблуждаешься. И нам явно по пути. По этому длинному однонаправленному коридору умственной импотенции.

Мантисс настырно переставляла ноги, пусть и не придумала, куда идет. Ей не хотелось видеть МС, слышать его сухой трескучий голос, думать о том, что он сделал и еще сделает. И все же она в первую очередь попросила дверь найти его, открыться неподалеку, чтобы выплеснуть негодование и обиду. А теперь отделаться от его приставучего внимания нет возможности.

На повороте они вновь остановились.

– В качестве извинений за случайную попытку убить тебя я кое-что расскажу. Это интересно, клянусь. Мне не хочется уходить отсюда, – зачем-то поделился МС. Верить ему было сложно. – Это здание – мой дом. Я люблю его. Если бы еще эти раковые опухоли не пускали повсюду свои миазмы. Перекрасить бы стены да убрать парочку ненужных кадров. Я бы убил Уильяма Траумериха.

Хельга не поверила ни единому слову. Остаться он тут хочет, как же! Обрести целостность разума и формы, научиться ходить, чтобы покорно остаться там, где можно вскоре лишиться этого? И кто так откровенно делится намерением убить человека?

– Говорить об этом легко, – заметив ее скепсис, промурлыкал МС (насколько это возможно представить по отношению к крайне скрипучему голосу), – потому что убийство доктора случится, и никто мне не помешает. Я убью его в самый неожиданный момент.

– Ты так самоуверенно делишься этим, чтобы я каждую секунду следила за тобой?

– Рассчитываю на рассеянность людишек или парадокс заключенного. Чем сильнее ты веришь, что, поделившись с тобой своим желанием, я возвожу вокруг себя рамки и уменьшаю шансы на успех, тем меньше ты будешь ожидать этого.

Хельга с дрожью ощутила веселье этого безумца. МС наслаждался каждым словом, каждой фантазией, и Мантисс все больше сомневалась, что видит границу правды и лжи.

– Я думаю, ты захочешь попрощаться или вроде того. Не смотри на меня с таким презрением. Я не стану, как идиот, набрасываться на него при первой же встрече. Кто вообще так делает? Мстители с затуманенным разумом? Мой мотив глубже банальной мести, но и терпения у меня в изобилии.

Он говорил просто и проникновенно. Степень самоуверенности, с какой МС делился своими планами, вселяла трепет.

– Если это, как ты выразился, твой дом, то доктор Траумерих для тебя что-то типа ближайшего родственника. За что ты злишься на него?

– Я не злюсь, – уклончиво ответил МС. – Ты следишь за словами?

– Да, а ты любишь повторяться.

– Ты не следишь за словами…

Хельга с ужасом осознала, насколько все серьезно. Врет МС или говорит на редкость откровенно, не имело значения. Его руки были развязаны, и он мог совершить любую пакость. Даже прямо сейчас. Возможно, убивать людей не было его хобби и МС не любил физическое насилие, оттого не торопился причинить Хельге вред. Однако каждая секунда, проведенная им на свободе, увеличивала вероятность, что кто-то на их этаже будет доведен до истерики или сойдет с ума. В нынешних условиях конфликта с сеявшими хаос оперативниками и кучей запертых дверей, когда ключ уже находился не в тех руках, удержать безумца будет непросто.

Пока Хельга тонула в бассейне пессимизма, МС сам сделал неожиданное предложение:

– Могу предоставить свои услуги. Вам ведь нужна карта для активации лифта? Я помогу ее достать. Наверняка вам захочется прокатиться на соседние этажи, чтобы пинками поторопить любителей сидеть взаперти. А мне хочется, чтобы в мой дом вернулась привычная суета и чужаки перестали слоняться по артериям института.

– Уверена, в течение часа здание заработает в привычном режиме.

– Правда? С учетом того что ваши спасители проявляют нездоровый интерес к обитателям отделов изучения, я бы не рассчитывал на благоприятный исход. Сама подумай. – МС поводил рукой с растопыренными пальцами, что должно было, наверное, стимулировать активность мысли в голове Хельги. – Я – скромная Маска с простенькими потребностями снять ограничения с чувств и движений. А там, – он указал пальцем в пол, – сидят такие распрекрасные личности с маниакальными наклонностями и широким набором всевозможных талантов, что я бы на месте любопытствующих поостерегся соваться к ним домой. И если работнички минус третьего этажа такие же тупые, как и все вы, в чем я не сомневаюсь…

– Многоликий не уйдет. Я слышала, он добровольно остался жить в этих стенах, а что до второго…

– И тут яичница льется из ушей, пока жарится скорлупа. Ты правда веришь в это? – уголки рта Маски поползли вверх.

– А с чего бы людям, рассказавшим мне об этом, так избирательно врать? – Хельга сложила руки на груди. – Сказали бы сразу, что весь минус третий – царство комфорта и сплошной курорт. Однако второй обитатель вроде бы не особо стремится задерживаться там, и никто этого не скрывает. Только ненормальный станет выпускать его на свободу.

– Если эти ребята в унылой форме вообще в курсе, кого ожидать за очередной дверью. Судя по их стратегии баранов и ворот, они в плену болезненного любопытства, побуждающего их открывать и выпускать. И неважно кого.

Если МС окажется прав и беда на минус третьем… С этим этажом даже Оттарил не мог связаться, да и мигавший над головами свет намекал, что кому-то не позволили воспользоваться компьютером для перезапуска системы. Хельга поймала себя на том, что подгоняла факты под спаянную Манипулятором наспех теорию. Это нарушало объективность выводов, но все равно Мантисс не могла игнорировать данное предположение. МС все так же блестяще умел убеждать, и только помня об этом, Хельга противилась его увещеваниям.

– Опять будешь играть со мной в отрицание, как было на нашей первой встрече? Мне понравилось, я готов повторить.

– Мы обсудим вопрос с другими. Подождем час. Если понадобится, то дольше. – Хельга решила пока придерживаться позиции выжидания и осторожных действий. – Или ты ждал, что я пойду с тобой искать неизвестного с картой лифта? И какая тебе от этого выгода? Если тебе нужна карта лифта, ты и без меня найдешь ее. Не помогаешь же ты мне по… хм… доброте душевной.

– У меня, естественно, не может быть души, – заметив ее запинку, насмешливо изрек МС. – Само собой, я попрошу кое-что взамен. Предсказуемо, правда? Времена такие, что нынче всем что-то от кого-то нужно.

– Я не подержу пистолет, из которого ты застрелишь доктора Траумериха.

– И не надо. Я бы тебе такую вещь не вручил. Я бы тебе даже кофе принести не доверил, ведь, пока ты его заваришь, в твоей голове уже выстроится целая схема улучшения жизни вокруг, и кофе я так и не дождусь.

Он тянул время болтовней. Мантисс на секунду задумалась: а существовала ли просьба, или он наспех сочинял ее прямо здесь и сейчас? В этот момент Хельга увидела в МС себя, вернее, перенесла свои привычки на него. Вот только они были разными, и об этом ей тоже следовало помнить.

– Я хочу, чтобы ты наконец задала мне тот дурацкий вопрос, намеками на который кормишь с нашей первой встречи. Первой, не считая детства…

– И все? – не поверила Хельга.

– Пойми мою творческую натуру. Я привык, что меня всего лишают. – МС попытался добавить в голос жалостливых ноток, но тут же забил на актерские старания. В итоге вышло весьма фальшиво. – Годами не приносят книгу, подолгу не приводят гостей, не дают прикоснуться к горячим живым телам… Однако мне все время задают нелепые вопросы. День изо дня. Вопросы, вопросы, вопросы… Всем что-то хочется знать, как будто я всезнающая машина, запрограммированная утолять ваше любопытство! И только ты, загадав какой-то важный для себя вопрос, продолжаешь меня игнорировать. Это бесит.

– Представляю. – Приметив, как напряглось и вытянулось тело Оттарила, Хельга на всякий случай шагнула в сторону.

– Зато я не представляю, почему ты тянешь. Если этот вопрос такой личный и ты так долго хотела задать его, почему не сделаешь это прямо сейчас?

Мантисс мысленно усмехнулась. Да, в ее скрытности не было логики, казалось бы. Ей не хотелось признаваться МС, что теперь ей боязно услышать ответ, как он и предрекал на первом сеансе. Пока у Хельги не было шансов спросить напрямую, она верила, что правда для нее важнее всего, но сейчас страшилась ее однозначности. Поэтому солгала:

– Нравится видеть твою заинтригованность. Я спрошу, когда этот невыносимо долгий день закончится. И нет, у тебя может быть душа, если мы принимаем за правду утверждение, что душа – это способность живого существа мыслить и чувствовать. А вот что насчет доброты?

Про себя Хельга заключила, что он явно потребует чего-то еще, но позже, когда у жертвы не будет так много энергии и возможностей спорить. Тот факт, что МС обзавелся телом, в значительной степени усложнял и без того непростое положение людей. Он и раньше, неподвижный и скучающий, представлял собой терпеливо свивающего липкие нити паука, а уж обретя все преимущества здорового человека, мог выкинуть любой фокус. И лишить его игрушки нельзя, по крайней мере пока. Хельга слышала, что отодрать Маску от лица получалось только с кожей и мышцами, предварительно обездвижив тело, занятое неугомонным паразитом, и в плотных перчатках. В одном отчете было записано, что однажды одержимому отрубили голову и сожгли ее в печи, пока в пепле не осталась одна Маска.

– Ты, конечно же, не вернешь подло украденную у меня нулевую карту?

– Воздержусь. А то вдруг ты забудешь, что я тебе нужен. – МС пропустил Хельгу, и она, посматривая на него боковым зрением, пошла чуть впереди.

Мантисс настояла на том, чтобы забрать Амберса и застрявшего с ним оперативника. Ей не понравилось, с каким злорадством покивал ее спутник, однако она не бросит Стива из-за издевательств МС над презираемым им доктором. К тому же Хельга не чувствовала себя в безопасности рядом с одержимым Оттарилом. Она старалась не думать о смертельной ловушке, из которой выбралась почти чудом, потому что теперь попала в новую. Девушка не могла расслабиться, шагая сбоку от безмятежного с виду мужчины в юмористической маске.

– А доктора Амберса ты убить не хочешь?

– Это вопрос или предложение? По чести сказать, Амберс слишком большой дурак, чтобы тратить на него время.

Свет на секунды погас, и Хельга обомлела. Когда яркость мира (хотя скорее белизна и серость, учитывая цветовое однообразие стен, пола и потолка) вернулась, к облегчению Мантисс, ничего не изменилось. МС не испарился, а в темноте не родились кошмарные чудовища, готовые наброситься на Хельгу.

– Ты так уверена в этом?

Страх подточил защиту, и последние мысли МС почти выдрал из ее головы. Хельга тут же представила, что захлопнула перед его носом дверь.

– Ты не можешь знать, что живет во тьме, если не видишь ничего.

– Давай без этого, – буркнула Мантисс. – Разве резервное питание не должно поддерживать работу здания еще несколько лет?

– Эти сбои не из-за питания. Просто кто-то пробрался в кабели на вашем этаже.

– Складная сказка.

Опасения Мантисс оправдались: Амберс при виде бодро топтавшегося МС впал в настоящую тихую ярость. Такого стремительного закипания Хельга на своем веку еще не наблюдала. Ноздри Стива раздулись, а лицо побагровело за секунду. И он бросил уничтожающий взгляд на Мантисс, будто это она была виновата в том, что демон нашел свою глупую жертву.

Фальшивый оперативник беззаботно сидел на стуле и поначалу не понял интриги маскарада. Он радостно вскочил на ноги, когда внутрь вошли люди. А потом разглядел форму человека в маске и удивленно заморгал:

– Оттарил… сэр?

МС выразительно зыркнул на бедолагу, и мужчина набрал в рот воды. Амберс увидел, кто из пришедших деловито крутит важный ключик в руках, и помрачнел еще больше.

– Мантисс… Как это…

– Оттарил нас обманул. Его целью было извлечение результатов и объектов исследования, а не проверка помещений, – прервала Хельга его нескладную речь и обратилась к онемевшему мужчине с незапоминающимся лицом: – Вы ведь знали об этом?

– Конечно, он знал, – ответил МС. – Он даже не из оперативной группы. Форма, наверное, похожа, вот вы подобострастно клювы и раскрыли.

– А документы? – не поверил Амберс.

Манипулятор глянул на него как на идиота.

Мужчина продолжал изображать истукана и смотрел по очереди на всех присутствовавших. А потом вдруг выхватил пистолет, направил его в грудь Хельги, стоявшей ближе всех, и приказал никому не шевелиться. На лбу у него выступила испарина, а в складках отображалась паническая работа мысли. Мантисс отступила на шаг и приподняла руки, демонстрируя покорность. Только ополоумевших стрелков им не хватало. Амберс тоже замер, и лицо его стало жестким и враждебным.

– Не двигайтесь, – повторил мужчина, переводя дуло с одного человека на другого. – Я уйду отсюда, и никто не пострадает!

– Конечно же ты не уйдешь, – протянул МС, судя по звукам, дурашливо крутясь на месте. Он наслаждался телом, его возможностями и свободами, так что не намеревался превращаться в статую по указанию какого-то перепуганного паренька. – Ты застрял на этаже, как и все. Чтобы подняться наверх, нужно быть богом лифта и повелевать его механизмами.

– Он прав, – спокойно выдала Хельга, и дуло вновь метнулось в ее сторону. – У нас нет карты для лифта. Мы можем объединить усилия и поискать вместе. Мы не враги тебе, не представляем угрозы. У нас нет оружия.

– Да? Эта штука как-то убила Оттарила!

Само собой, он это понял. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы, единожды посмотрев на искривленную Маску, отличить этого нового холодного жителя от старого владельца вместилища. МС умел заявлять о себе, ничего не говоря. Его сила воли, навязчивая мысль, любопытство сами долбись в сознание посмотревших на него людей, и, если те хоть что-то знали об объекте изучения минус второго этажа, все детали сами собирались в ясную картину. Факт гибели товарища, а также разоблачение ненастоящих оперативников, давящая атмосфера запертых дверей и незнакомые личности вокруг били по нервам. А они у мужчины и без того оказались расшатанными.

– Заруби себе, что я все еще твой босс! – выпалил МС. – И ты подчиняешься моим приказам.

– Опусти пистолет, пожалуйста, – попросила Хельга.

Она надеялась, что Амберс, который никак не комментировал ситуацию, а потому привлекал к себе все меньше внимания, что-нибудь скажет или сделает. Драку она видеть не хотела, но и дальше стоять под прицелом с невозмутимостью опытного солдата становилось все тяжелее. У Хельги тряслись руки. Она боялась, как бы мужчина в порыве эмоций не надавил на спусковой крючок.

– Вы отдадите мне карту, – с нажимом сказал «оперативник».

– Мы отдадим, конечно. Только дальше что? – глядя ему в глаза, произнесла Хельга. – Ты пойдешь плутать по коридорам и секциям. В каком направлении? Связь работает через раз. Сам можешь в этом убедиться. Ты будешь один на один с собой на этом огромной этаже, и даже если выйдешь к лифту, он не откроет перед тобой двери. Вместо этого мы можем найти доктора Траумериха и обсудить с ним проблему.

Мужчина усиленно обмозговывал варианты, и его рука почти опустилась. Один выбор хуже другого, но затеряться в этом чужом мире коридоров и мигающих ламп было бы опаснее всего. От одной мысли об этом становилось неуютно и к горлу подкатывала паника. Мантисс живенько представила себя на его месте. Мужчину подводило незнание: он не располагал информацией, сколько на этаже человек, куда идти и не бродит ли поблизости еще какое-то существо, выпущенное Оттарилом. Похоже, фантазия у него была скудная, но не настолько, чтобы не вообразить свою полную беспомощность.

– Допустим, мы пойдем вместе. И… и что?

– Ох, до чего же бестолковый! Неудивительно, что Оттарил считал тебя кретином, – сказал МС, и Хельга пожалела, что стояла спиной к нему. – Бесхребетный, безалаберный мальчишка! Посмотри на них, на этих, несомненно, умных исследователей. Они заведут тебя в какую-нибудь темную кладовую и бросят там. А потом сдадут полиции, потому что ты мошенник.

– Замолчи!

Теперь пистолет указывал на бывшего начальника, и Хельга, почувствовав подобие свободы, вполоборота повернулась к МС. И недоумевала, что он пытался сделать.

– Мы не станем так поступать, – заверила «оперативника» Мантисс. – Чтобы справиться с навалившимся, нам нужно держаться вместе…

– Ты тоже замолчи!

– Брось пистолет! – прикрикнул МС голосом, очень похожим на голос Оттарила, и мужчина вздрогнул, но не послушал. – Ты даже приказы исполнять не умеешь. Взгляни на себя! Трясешься, как крыса, бегущая в страхе к спасению. Кто вообще тебя отрядил на это задание?

Мужчина побагровел, и его окутало яростной дымкой. МС резал по живому и останавливаться не собирался. Заставить его замолчать было нельзя, зато Хельга могла повлиять на рассерженного «оперативника».

– Не слушай его. Он дразнит тебя, пытается лишить уверенности. Если ты потеряешь контроль над собой и наделаешь глупостей, то попадешь в еще большую неприятность. Тебе ведь велели следить за нами, да? – Мантисс жестом обвела себя и Амберса. – Остаться с доктором и предоставлять посильную помощь или создавать ее видимость? Так давай, пойдем с нами. Тебя не за что будет упрекнуть, ведь ты продолжаешь следовать указаниям. И ты не останешься один в неизвестном месте.