Текст книги "Ложь в двенадцатой степени"

Глава 13

Никогда еще в жизни Хельга не попадала в ситуацию, которая настолько плоха, что даже уморительна. И вроде причин для заливистого гогота нет, но само давится из глотки вопреки воли. Да и сейчас Мантисс не хохотала, а лишь нервно улыбалась, представляя, как плут проворачивает трюк с исчезновением. Но и этой невольной улыбки хватило, чтобы озадачить Энди.

– Что смешного? – Он достал руку из кармана и почесал скулу.

Парень выглядел виноватым, словно обязанный следить за заключенным конвоир, который взял и упустил беглеца.

– Ничего, просто… – Хельга кашлянула, сметая остатки невольного веселья. – Люди не умеют испаряться. И телепортироваться пока тоже.

– Не думаешь же ты, что я отпустил его?

Доктор Траумерих попросил их не ругаться. Побег МС случился так внезапно, что первую минуту они, пораженные, молча переглядывались. Марк при этом выглядел менее сердитым, чем Уильям, хотя это по его этажу гуляла неуравновешенная Маска.

– Это не так страшно, как вы думаете, – сказал доктор Вейлес. – Карты лифта у него нет. Он не уйдет с этажа. Засядет где-нибудь в кладовке и носа не покажет, пока здание не вернут в прежнее состояние.

Хельга не была в этом уверена. Какой смысл прятаться в замкнутом пространстве, где тебя все равно отыщут? Не поиграть же он хотел с ними? МС точно знал, что у него есть шанс оторваться от дотошных докторов и отправиться по своим делам, чтобы никто не стоял над душой. Что придавало ему такую уверенность?

– Не думаю, что он будет прятаться, – мрачно изрек доктор Траумерих. – Он не из тех, кто тратит время впустую. Он с самого начала планировал попасть на этот этаж, а потом сбежать от нас.

– Для чего? Не Сломанный Телефон ведь ему нужен? – Марка самого рассмешило подобное заявление, но он все равно уже шел по желтым стрелкам.

Доктор Вейлес не обратил внимания, что за ним увязались все, и Хельга решила этим воспользоваться. Ничего страшного, если она одним глазком взглянет на Телефон. В конце концов, Марк же говорил с МС, а это тоже нарушение правил. Эх, кого она обманывает, – доктора носили целые чемоданы знаний об объектах изучения соседей, так что тайн не существовало. Почти не существовало.

Доктор Вейлес влетел в комнату с СТ, но там не было ни души. У дальней стены просторного помещения на столике стоял красный телефон. Примерно таким Мантисс его себе и представляла: закрученный в спираль провод, колесо вместо кнопок, слезшая местами краска. СТ выглядел древним и напоминал типичный экспонат музея.

По правую и левую руку тоже были столы, на которые навалили всякой утвари: мелкие детали, запасные трубки, лежавшие на подставках под ультрафиолетовыми лампами пленки и еще множество вещей, которые Хельга видела в лавке для паяльщиков и механиков. Она бы не стала притворяться, что знает хотя бы половину названий. Ей пришло в голову, что исследователи пробовали заменять детали Телефона и смотрели, будет ли он по-прежнему вести себя странно. Останется ли корабль Тесея тем же судном, если заменить все его части?

– Ну, оно и к лучшему, – изрек Марк, отдышавшись. Он провел пальцами по трубке и критично обошел Телефон с разных сторон.

– Где Энди? – Хельга с замиранием сердца обнаружила, что их стало на одного меньше. Всплеснула руками и закрутилась на месте: – Он ведь пошел с нами!

– Да. А теперь и он пропал, – озвучил очевидное доктор Траумерих.

– Или сбежал.

Вот ведь чертовщина творится! Уильям предположил, что парень отстал, но подозрительность Мантисс вновь подскочила до критической отметки. Энди с самого начала куда-то отлучался. Он разговаривал с Сердитым Голосом, потом проворонил Манипулятора, а теперь… Столько загадочных событий для одного человека! Хельга вспомнила даже, что парень постоянно держал руки в карманах, словно прятал там нечто ценное. Поначалу Мантисс не замечала эту особенность, но сейчас, утратив доверие к лаборанту, невольно цеплялась за любую мелочь, которая могла бы растолковать поведение Энди.

– Я поищу его, – предсказуемо вызвался доктор Траумерих.

– Не спешите! А то и вы тоже потеряетесь, чего доброго. – Хельга постаралась не отстать от него. – Вам нужно быть особенно осторожным.

Ведь МС ушел в неизвестном направлении, а Мантисс помнила о его обещании наказать доктора. Когда твои действия не контролируют, проще исполнить задуманное. Хельга все еще втайне надеялась, что объект обманул ее, чтобы заставить понервничать.

На обратном пути Энди не нашелся, и его волшебное исчезновение всерьез обеспокоило Уильяма. Он положил ладонь на грудь и покачал головой.

– Я уже не так молод для таких трудных дней.

Хельга сочувствующе улыбнулась ему. Никто не был готов к такому насыщенному приключению в знакомых стенах. Доктор Траумерих проверил, на месте ли его карта лифта. Это гарантировало, что ни МС, ни Энди этаж не покинут, если только у них нет запасной карты.

– Надо проверить каждый кабинет. Если МС прячется в одном из них, он может держать Энди в заложниках, – предположил Уильям, и Хельга заметила, что его руки подрагивали от напряженного возбуждения. – Пойдем к Марку. Он даст нам свою нулевую карту.

Они метались туда-сюда по этажу и все сильнее сбивались с пути. Словно дети, втянутые в игру с ежеминутно менявшимися правилами. Или крысы, бегавшие по выстроенному умными экспериментаторами лабиринту. Что они демонстрировали невидимому наблюдателю? Свою беспомощность, низкую смекалку, неспособность противостоять обстоятельствам? Все было либо слишком сложно, так что человеческий разум отказывался охватывать картину целиком и его заклинивало на разрозненных фактах, либо слишком просто. А люди искали трудности там, где их не было.

А может, и гениального плана тоже не существовало? Но как тогда объяснить последствия, распустившиеся цветком без корней?

– Хорошо, что ты тут, Тим, – заметив Кафри на пересечении коридоров, воскликнул Уильям. – Ты нам поможешь.

Работник мониторной комнаты неуверенно кивнул и последовал за ними. «Бедолага, – подумала Хельга. – Он должен был отправиться домой, как все другие работники верхних отделов, но неудачное стечение обстоятельств привело его вниз в самое неподходящее время». Тим, должно быть, чувствовал себя крайне неуютно, будучи запертым под своим рабочим этажом.

Доктор Вейлес все еще был в комнате с Телефоном. Он задумчиво жевал губу и глядел в одну точку, сидя на стуле. Лицо его оставалось мрачным, даже будто потемнело еще больше от пессимистичных догадок.

– Марк, нам придется задержаться, – оповестил его Уильям. – Я бы и рад убраться и не маячить тут, но не могу уйти, бросив своих работников.

Доктор Вейлес кивнул и вдруг, собираясь уже подняться на ноги, напряженно замер.

– Тим?

Работник мониторной будто готовился хлопнуться в обморок. Его покачивало, а взгляд застыл на одной из плиток пола. Голова устало опустилась чуть на бок. При этом Тим крепко держал в пальцах складной ножик, совсем неуместный в данной обстановке.

– Что у тебя на уме? – обратился к нему доктор Траумерих.

Однако Тим Кафри не выглядел так, будто в его голове крутилась хотя бы одна мысль. Что-то в его замершей фигуре показалось Хельге неестественным и чужим, как если бы не он управлял своим телом.

У них не было времени обдумать положение и предпринять меры. Все случилось слишком быстро: Тим хладнокровно бросился на Уильяма с ножом. Перед мысленным взором Хельги сама собой возникла растянутая улыбка Маски. Даже если МС был не при чем, его триумф оказался близок. Доктор Траумерих выставил руки, но Тим все же всадил нож ему в плечо. Подскочивший Марк оттолкнул нападавшего. Как ни странно, одного несильного удара о стену оказалось достаточно, чтобы такой великан, как Тим, безвольно сполз на пол.

И в этот момент зазвонил Телефон.

– Не обращайте внимания, – бросил доктор Вейлес, помогая коллеге подняться на ноги.

Лицо Уильяма посерело. Он морщился и сдавливал плечо.

– Вот чего не хватает на наших этажах – медпункта. На счастье, у меня в кабинете лежит аптечка.

Мантисс удивилась ровности его голоса. Если доктор Вейлес и нервничал, то отлично держался, в то время как сама Хельга с трудом вышла из ступора. Нападение Тима, тем более нападение на доктора Траумериха, встряхнуло ее до основания. Никому нельзя верить, так получается? Союзник по чьей-то прихоти стал врагом. Вчерашний товарищ может нанести удар в спину. Чертовщина становилась все более безумной, и у Мантисс кружилась голова. Хотелось сесть и сделать глоток прохладной воды.

– Хельга, очнись! – позвал ее Марк. – Мне понадобится твоя помощь.

Телефон продолжал трещать, действуя на нервы. Он все никак не унимался, будто был музыкальным сопровождением сцены.

Мантисс неуверенно пошевелила пальцами, проверяя, может ли управлять ими. А то вдруг ее тело тоже уже слушается чужих команд? Она бы не удивилась. Хельга уже мало чему удивлялась, ведь еще ненормальнее этот день быть не может. Лимит и так превышен. Может, МС был прав, и в том, что происходит, нет разумного зерна? Их преследуют иллюзии?

– Хельга, – легонько тряхнул ее доктор Вейлес. На его смягчившемся лице читалось понимание. – Можно стоять тут и переживать ad infinītum [1], но если и ты потеряешь сознание, на кого Уильяму рассчитывать?

Хельга кивнула. Планы стремительно менялись, и нужно было подстраиваться под новые виражи. Да и не вовремя на нее напал шок: это на Уильяме лица не было – не хватало еще и ей захворать. Мантисс придержала руководителя за руку и с поднимавшейся откуда-то из глубин яростью подумала, что это проклятое кровавое пятно испортило замечательную рубашку.

Вдвоем они довели доктора Траумериха до ближайшего кабинета и усадили на стул. Хельге поручили сходить к лифту и предупредить дожидавшегося Ван дер Рера, что поездка временно откладывается. Мантисс вздохнула с облегчением: непросто было видеть доктора Траумериха в его нынешнем состоянии, а помочь ему она все равно не могла. Марк и сам умело орудовал бинтами и мазями. Хельга решила, что ее тревога угнетает Уильяма, и поспешила скрыться.

На пути к лифту она, разумеется, не встретила ни МС, ни Энди. Мантисс успела забыть о них, и ее думами завладел помешавшийся Тим Кафри, которого доктор Вейлес оставил запертым в комнате с Телефоном. Зато теперь, следуя за стрелками по коридору, Хельга думала, что ничего естественней отсутствия этой парочки нет. Наверное, Энди и МС сговорились.

Ван дер Рер и еще двое молодых мужчин ждали возле лифта. Руководитель отдела СГ сдвинул брови к переносице, услышав о задержке. Для его практичной натуры ранение Уильяма было помехой в выполнении обязанностей, но не поводом для беспокойства за жизнь человека. Должно быть, Ван дер Рер не сильно любил коллег и сейчас злился, что те мешают ему работать.

– Доктор Вейлес подлатает его, насколько получится, – терпеливо разъясняла Хельга, все чаще глядя мимо сурового лица Ван дер Рера. – И мы отвезем его на минус второй.

А еще лучше сразу в больницу. Если бы только кто-нибудь снял блокировку! И почему здание все еще остается запертой ловушкой? Неужели никому на минус третьем не хочется скорее пойти домой?

Облокотившийся о левую стену мужчина почесал нос четырехпалой рукой и стыдливо спрятал ее за ягодицей, когда Хельга посмотрела на него. Оба младших сотрудника выглядели уставшими от долгого ожидания, а теперь их, бедных, просили потерпеть еще.

– Раз на вашем этаже больше нет СГ, вы можете связаться с внешним миром.

– Уже несколько раз сделали это, – сказал Ван дер Рер. – Я трижды звонил жене. Остальные тоже предупредили родственников. Руководству мы постучали, но те особо не шевелятся. Они ведь уже отправили к нам специальную группу, и поди теперь убеди их, что ребята не торопятся нас спасать.

– То есть подмоги ждать не стоит? – Cердце Хельги ухнуло вниз.

– Через пару суток, если здание не вернется в рабочий режим и когда до туголомов дойдет наконец, они пошлют кого-нибудь еще. – Голос доктора был сердитым, но в нем не слышалось ни грамма паники.

Зато Мантисс вновь охватил страх, и появилось новое для нее ощущение сжимавшихся стен и тесноты коридоров. Только развившейся клаустрофобии ей не надо.

Вариться им в бульоне взбесившихся аномалий и недружелюбных намерений пару суток. Перспективы удручающие, по-другому и не сказать. Обстоятельства требовали срочных мер, и Хельга все больше склонялась к идее, которую ни Уильям Траумерих, ни Марк Вейлес точно не одобрили бы.

Мантисс вернулась к докторам в упадническом настроении. Она взглянула на стопку книг, которая придерживала дверь и мешала ей захлопнуться на замок, и спросила, почему не сделать так со всеми офисами на этаже. Если нулевая карта окажется в руках недобросовестного лгуна или потеряется, люди хотя бы смогут перемещаться по кабинетам. Правда, зачем им это?

Марк, увлеченный забинтовыванием коллеги, отвечал односложно. Распоротая полосатая рубашка лежала под ногами, и на спинке соседнего стула висел белый хлопчатый халат с высоким воротом. Хельга впервые поразмыслила о том, что на этом этаже тоже была лаборатория, а может, и не одна.

Уильям все еще цветом лица пародировал гипсовые статуи. Однако он умудрился выдавить ободряющую улыбку, и Хельга поразилась его попыткам выглядеть оптимистичным даже в такой ситуации. Словно поднять ей настроение было сейчас важнее сверлящей боли в плече. Мантисс улыбнулась ему в ответ, надеясь, что вышло не особо вымученно.

– Вот они не думают о таких случаях, – ворчал под нос доктор Вейлес. – Сделаем медпункт на верхних этажах, ведь работники нижних всегда смогут подняться! А ведь им говорили… Idem per idem [2]. Даже моя пятилетняя внучка знает, что все самое необходимое должно быть под боком.

– Вам не разрешено самим решать, какие кабинеты подо что будут приспособлены? – спросила Хельга и получила отрицательный ответ.

– Нужно писать запрос людям повыше и долго с ними согласовывать.

Марк сделал маленький узелок, и доктор Траумерих попробовал самостоятельно натянуть халат. Правую руку он всунул без усилий, а вот с левой ему помог старший коллега. Доктор Вейлес попросил его не напрягаться и поменьше шевелить левой конечностью.

– Ты очень заботлив и великодушен, – вымолвил Уильям. – И я готов признать тебя настоящим святым, если ты еще принесешь мне что-нибудь выпить. Может, даже крепкое.

– У нас крепкий кофе, – подмигнул ему Марк и кивнул, соглашаясь выполнить просьбу. Он догадался, как и Хельга, что Уильям его намеренно выпроваживал.

Мантисс подвинула стул ближе к руководителю и присела. Морщины на лице доктора стали глубже, и он словно постарел за последний час на пяток лет. Протерев стекла очков, Уильям важно пристроил их на носу. Он напомнил Хельге лектора, который морально готовится к длинному зачитыванию текста.

– Ты выглядишь испуганной.

– Нет, – упрямо возразила Хельга и покусала внутреннюю часть щеки. Сложно будет скрыть правду от такого проницательного человека.

– Это нормально. От страха нет лекарства. – Уильям с трудом выдавливал эти истины, которые и ему казались банальными и не стоящими упоминания. Однако через них он вел к чему-то еще, о чем желал поговорить. – Есть кое-что другое, что удерживает нас в рамках рассудка. Когда мне было шесть лет, я узнал для себя один маленький секрет. Надеюсь, ты простишь мне мое брюзжание. На соседней улице, в трех поворотах дороги от дома, где я жил, было кафе с танцплощадкой. Со стороны дороги можно было видеть, как в окнах горит и перемешивается свет, а лучи прожекторов гуляют по занавескам. Представь меня таким маленьким любопытствующим мальчикам в смешной рубашечке и штанах с потертыми лямками. – Доктор усмехнулся. – В голове ветер, приключенческие истории из книжек и вылазки на соседнюю улицу, пока родители не видят. Ну, они обычно и не замечали: семья-то большая, за всеми не уследишь. Вот я и приходил к тому кафе да поглядывал на горящие разноцветные окна. Было безмерно интересно: если снаружи это выглядит так красиво, как же должно быть чарующе прекрасно помещение внутри. Хотелось зайти и посмотреть, как там все устроено. Но шестилетнего мальчика не пускали за порог кафе.

– И вы пробрались тайно? – предположила Хельга.

Примерно так она сама сделала, когда ее не пустили в какой-то отдел магазина. Она уже не помнила, что в нем продавали и почему прятали от глаз детей, но упрямство девочки перебороло любые запреты. Упоительное чувство победы было важнее товаров на полках.

– Нет. Я был скромным мальчиком и не шел напролом. Я понял, что нужно для того, чтобы добиться своего: терпение. Цветы не распускаются за одну ночь, а ребенок не рождается через месяц после зачатия. Некоторых вещей приходится ждать, и удивительно, сколько людей не понимают этого. Они хотят всего и сразу. И бросают попытки или уходят от своего сверкающего здания в обиде, когда остается совсем чуть-чуть. – Уильям протяжно вздохнул. – А я дождался. Подрос и получил разрешение прийти в кафе с родителями. Никогда не забывай о силе терпения. Даже сейчас каждое новое необдуманное или взвешенное (неважно) решение приводит нас к тому, что мы со всего размаха натыкаемся на шипы. Нам нужно перетерпеть неприятность. Пусть МС называет это трусостью, но в мудром выжидании нет ничего постыдного.

Философия Уильяма была Хельге ясна, и ей приятно было в очередной раз послушать историю его детства. Она надеялась, что он не придумал ее на ходу для подкрепления своей мысли. Нет, лицо доктора выглядело искренним, а глаза, в которых застыли покорность и усталость, светились теплотой во время рассказа. И все же кое с чем Хельга была не согласна.

– Вас впечатлило то, что вы увидели внутри? – подхватила она обрубленную тему. – То есть… когда вы подросли и пришли туда с родителями?

– Нет. Я уже был достаточно взрослым, чтобы впечатлиться разноцветными мигающими огнями.

– Но если бы вы избрали стратегию напора, а не терпеливого выжидания, вы бы увидели помещение кафе еще в шесть лет. И тогда это могло бы стать одним из самых ярких воспоминаний. Вы потеряли время. И упустили возможность.

Уильям пожал здоровым плечом. Он хотел, чтобы Хельга проявляла осторожность, будто чувствовал, на что она готова ради прекращения этой вялотекущей пытки. Мантисс была уверена, что промедление губительно. Они пострадают сильнее, если смирятся и притерпятся к ситуации. Она устала ждать, когда ответы сами прикатят к ней на блюдечке с колесиками. Активное действие может развеять ее страхи… или усугубить их.

– Это сложно, я понимаю, – покивал доктор Траумерих. – Легче всего ничего не делать. Но терпеливо выжидать – не то же самое, что не предпринимать вообще никаких действий. Тебе требуются выдержка, концентрация, силы, чтобы сдержать порыв броситься с головой в омут. Это непросто. Для этого нужна тренировка силы воли.

Возможно, он был прав. Хельга не думала о выжидании в таком ключе. В любом случае у нее не было терпения сидеть смирно.

– У тебя загорелись глаза. Не уверен, что это означает что-то хорошее, но я рад, что твое лицо приобрело здоровый румянец, – проговорил Уильям.

Жаль, того же нельзя было сказать о нем. Он продолжал неподвижно сидеть на стуле, иногда ерзал и морщился.

– Сейчас ты больше похожа на мать.

– Вы говорили, что не видели ее, – напомнила Хельга.

Доктор вновь пожал плечом:

– Может, пару раз на фотографиях.

Мантисс не хотелось вставать на тонкий лед откровений и признаний, после которых их отношения неизбежно изменились бы. Поэтому она не стала цепляться за оговорку Уильяма. Качаться в их беседах на грани было упоительно и забавно, как на качелях. Того и гляди сорвешься.

– Где есть что-то плохое, всегда есть и хорошее. Предпочитаю следовать этой философии, – улыбнулась Хельга. – Смотрите, вы теперь сможете взять продолжительный больничный.

– И валяться целыми днями в постели в своей холостяцкой квартире? Я загнусь от скуки. Там и поговорить не с кем.

– Можно пригласить в гости родных. Их у вас навалом. Пусть поухаживают за вами. Позвоните друзьям, повисите на телефоне. Я тоже буду навещать вас. С тортиками и пирожными.

– На правах друга или родни? – Уильям старательно обернул фразу в шутку.

– Сострадательного сотрудника. Кстати, об этом. Что-то доктор Вейлес долго несет кофе. Вам нужно снять с него звание святого, а то не заслуживает.

Доктор Траумерих посмеялся и тут же болезненно скривился. Им обоим было известно, что Марк намеренно медлил, дабы дать им больше времени побыть наедине, но Хельга не могла не подшутить над ним беззлобно. А еще она боялась откровенных разговоров с Уильямом, потому что не хотела знать о его истинных чувствах к ней.

– Мне бы тоже не помешал кофе. – Хельга подавила зевок. – Скоро стану «зевным» человеком. Сколько часов мы уже на ногах?

С самого утра. Часы на стене дотошно докладывали, что день клонился к вечеру. Им бы сейчас домой собираться, доделывать последние дела, оправдывать ленивое шевеление тем, что уже поздно и пора закругляться.

– Я надеюсь, вы не жалеете, что позвали меня сюда работать. Мне было необходимо приобщиться к работе отца, чтобы лучше понимать некоторые вещи. Я ни капли не сожалею, что со своей стороны согласилась и на должность штатного психолога, и на беседы с МС.

Доктор Траумерих некоторое время задумчиво жевал нижнюю губу. Наконец он кивнул, подтверждая, к облегчению Хельги, что и его этот эксперимент более чем устраивает. Хоть в этом их мнения безоговорочно совпадали.

– Позволь дать тебе еще один совет. Ты первый человек за последние года три, кто действительно заинтересовал МС. Нет, не совсем так, – поправился Уильям, отреагировав на фырканье подопечной. – Конечно, твоя личность его не интересует. Ты такой же человек, как и все, с кем можно поиграться… ну, понимаешь? Но ты устроила ему загадку, на которую он не может ответить. Твой незаданный вопрос его интригует. И я начинаю думать, что это хорошая стратегия – заставить МС обращать на тебя внимание через загадки, которые он не может разгрызть в первые пару дней. Несомненно, огромную роль сыграл твой визит в детстве. Если бы незнакомец пришел к нему с загадками, ему, вероятно, было бы не так весело. Не было бы связей, протянутых из прошлого, не было бы… контекста. С тобой выпали идеальные условия, чтобы завлечь его. Ты можешь попробовать и дальше цеплять его этим. Кто знает, к чему в итоге это приведет. Может, однажды ему станет так интересно, что он пожертвует своими знаниями ради того, чтобы удержать тебя подольше возле себя.

Хельга польщенно кивнула. Она не предполагала, что руководитель видит в ее общении с МС хоть что-то положительное. Вроде бы пока их контакты приводили лишь к недоразумениям.

Вернулся доктор Вейлес с двумя стаканчиками, для Уильяма и Хельги. Кофе, как ни странно, был обжигающим.

– Зашел к своим лентяям, проверил, как у них дела, – поделился Марк. – Они вовсю увлеклись настольными играми и, кажется, съели половину месячных запасов еды. Не напомните, в какой игре можно стать владельцем сети магазинов за полпачки чипсов? И еще одно. – Доктор Вейлес с сожалением взглянул на раненого. – Я обошел все кабинеты своего отдела и отдела Ван дер Рера. Твоего лаборанта нигде нет. Понятия не имею, куда он делся.

Доктор Траумерих помрачнел и поблагодарил товарища за содействие. Он почти ничего не выпил и изъявил желание поскорей вернуться на свой этаж. Вдвоем они помогли ему подняться, и доктор Вейлес, придерживая раненого со здоровой стороны, повел Уильяма к лифту. Ван дер Рера там уже не было, но ждавший вместо него сотрудник торопливо сбегал за руководителем.

– Если нулевая карта была у МС… – напомнила Хельга, и доктор Траумерих дернул головой.

– Была, но теперь это неважно. Любая нулевая карта открывает запертые во время блокировки двери. У Ван дер Рера должна быть с собой нулевая карта, и он как раз едет с нами.

– А в остальное время? Вы можете воспользоваться ею, чтобы пробраться на чужой этаж и ходить по нему?

– А как бы я смог попасть на чужой этаж для начала? – улыбнулся Уильям, и Хельга подумала, что он прав. – Но чисто гипотетически мог бы. Правда, я слишком дорожу работой, а камеры фиксируют всех нарушителей. И постороннему было бы трудно выкрасть нулевую карту. Я всегда ношу ее во внутреннем кармане или прячу в рукав. Не хотелось бы очнуться в каком-нибудь кабинете во время блокировки и обнаружить, что забыл карту в ящике стола.

К ним присоединился Ван дер Рер, и с помощью другой карты Уильям вызвал лифт. Марк махнул им на прощание. Как и было обещано, он на минус второй не ехал.

– Хотя бы один руководитель должен остаться на этаже, – бросил он перед тем, как уйти. – Береги себя, Уильям. И ты, Хельга, будь осторожнее.

– Мне удачи не пожелаешь? – равнодушно спросил Ван дер Рер, и доктор Вейлес подмигнул ему. – Едем уже.

Хельга предложила Уильяму поддерживать его, как раньше это делал Марк, но доктор отказался. Руководитель отдела МС мог передвигаться без помощи, но выглядел чахлым. Мантисс поглядывала на него, опасаясь, что силы окончательно оставят доктора. Поэтому, когда лифт качнуло, она на всякий случай взяла его под руку, заслужив благодарную улыбку. И ей стало горько за то, что она воспользовалась доверием руководителя с тайным умыслом.

Вместе с Мантисс и двумя докторами поехал один работник минус первого. Он держал в руках небольшое металлическое устройство с кнопками по бокам. Хельга осмотрела его с разных ракурсов, но не разобралась, где у механизма отверстие и было ли оно вообще.

– Не обижайся, Уильям, но я недоволен, что ты потерял свой объект на моем этаже, – выдал Ван дер Рер. – И что ты вообще притащил его с собой.

– Я не обижаюсь. Но позволь заметить, что МС обладает непоколебимой силой воли, и запретить ему что-то, когда он обретает тело, почти невозможно. К тому же твой объект тоже сбежал, и он сейчас на моем этаже.

– СГ – шкодливый щенок с разумом не более развитым, чем у шимпанзе. Его интеллект весьма ограничен, – нахмурился высоченный доктор. – Чего не скажешь о твоем объекте.

Хельге не нравились эти ярлыки – «твой» или «мой» объект, словно речь шла о вещах. Или об имуществе, что тоже неверно. Она прислонилась спиной к стене и терпеливо ждала, когда лифт довезет их до нужного этажа. Двери открылись, и руководители вместе с молодым мужчиной вышли первыми. Мантисс глянула им в спину и, мысленно извинившись перед доктором Траумерихом, нажала на кнопку минус третьего. Лифт потребовал подтверждения картой, и Хельга мгновенно прислонила вытащенный из кармана руководителя кусочек пластика. Писк слишком поздно привлек внимание вышедшей троицы, и Мантисс успела заметить, как болезненно скривилось лицо Уильяма, когда он развернулся на девяносто градусов и взглянул на подопечную. В этот момент двери закрыли их друг от друга, и кабину потянуло вниз.

[1] До бесконечности (лат.).

[2] Раз за разом (лат.).