Текст книги "Ложь в двенадцатой степени"

Благодаря его словам Хельга кое-что вспомнила. Амберс, оперативники…

– То есть телефон ты разбил намеренно?

– А, это… Я был немного зол, что ты мной манипулировала. Дешево, но действенно, – скуксился МС. – Амберс бы тебе все как на духу выложил, и ты устроила бы истерику. Давила бы на совесть, как ты любишь. А так он проболтался позже, и ты переживала волнительную новость подальше от меня. – Он еще раз посмотрел на Мантисс. – Блин. А ведь должно было сработать.

От мнимого равнодушия он вдруг перешел к оправданиям, точно ему и впрямь было не все равно. Нет, заключила Хельга, плевать ему на какие-то там отношения и выросшую пропасть между ними. Она для чего-то нужна этому умнику, и он бы предпочел использовать Мантисс с максимальным комфортом, то есть без ругани и сопротивления с ее стороны. Смерть или даже убийство уважаемого руководителя не помогает наводить мосты между «партнерами». Хельгу мутило от этого типа, и его поступки лишь усугубляли негодование. Она не верила, что МС не причастен к гибели Уильяма, не верила, что он пошел бы спасать ее, если бы мог найти замену в своем деле. И драться с ФД не полез бы, если бы не перспектива заполучить его могучее тело. Всюду им двигал поиск выгоды, и ему не было дела до благополучия других. Без угрызений совести МС разрушал и портил. Как же приятно будет обломать его планы!

– Пока я не узнаю, что случилось с Уильямом, мы с тобой никакие не партнеры!

– Ты даже не выслушаешь, что я предлагаю? И в благодарность за спасение?

– Ты искупил свою вину за то, что я едва не сгорела в твоей комнате! – выпалила Хельга.

Она с трудом находила в себе самообладание продолжать разговор, поэтому не сдерживала гневные выкрики. Ей требовалось время, чтобы прийти в себя, а пока ни видеть, ни слышать этого лгуна ей не хотелось.

– У нас с тобой не может быть общих намерений! Оставь меня!

Она чувствовала, как в МС бурлит бешенство. Маска имела болезненный вид, и пятна от осыпавшегося фарфора, словно струпья, неровно покрывали белую поверхность. Больше всего облупилось возле прорезей для глаз. А было ли ему больно?

Наверное, Хельге не следовало дразнить чудовище, но она не могла унять чувства. Этот тип уже покалечил и убил несколько людей, а если еще и Уильям пострадал из-за него…

– Я ничего для тебя не буду делать! – Когда МС вновь насильно потянул Мантисс за собой, она вернулась к тактике избиения и криков. – Ты мне противен! Я никогда не…

Манипулятор прижал ее к стене и закрыл рот и нос. Воздух перестал поступать в легкие, и Хельга услышала оглушающий стук собственного сердца. Она пыталась отодрать от себя МС, но этот раунд ей было не выиграть. Кровавая дымка окрасила маску в пугающие оттенки, и Хельга потеряла сознание.

Глава 20

Спать было блаженством. Без сновидений, волнений и гадкого окружающего мира, который пытается подавить и подчинить. Веки опущены, тело расслаблено. Редкие болевые ощущения тонут в плотном забытье. В нем ничего нет. Совсем ничего, кроме музыки.

Зебра скачет дальше, и за белым наступает черное. Момент тягостного пробуждения. Голова налита свинцом, и заставить себя подняться стоит титанических усилий. Даже в школьные годы, когда Хельга пробовала не спать ночью, после двухчасовой дремы не было так тяжело продирать глаза, как сейчас. Некоторое время она лежала с сомкнутыми веками, пока пережатую боком руку не начало покалывать. Тогда Хельга позволила себе пробудиться.

И первыми ее встретили горящие через одну лампы. Как же Мантисс их ненавидела! И эти белые панели, и унылую мебель, и вот этого парня, сосредоточенно пялившегося в монитор. Хельга застонала и прикрыла лицо рукой. Реальность глумилась над ней, собрав в одном месте все, что было ей в данную минуту противно. Девушка села, замечая, что гравитация в край озверела и укладывала ее обратно. Майка прилипла к порезу на животе и отлепилась с болью и хрустом запекшейся крови. Мантисс потрогала половины кофты, которая превратилась в почти модную распашонку. Наверное, Хельга выглядела ужасно разбитой. О синяках под глазами, серой коже лица и растрепанных волосах она лишь догадывалась, но поставила бы на то, что зеркало откажется отражать ее пострашневший облик.

– Ой, да хватит ныть!

Хельга покосилась на наглеца и покрепче стиснула зубы. МС сидел на стуле с ногами, как ребячливый подросток. Правая половина маски казалась голубоватой из-за света от синего экрана. Он бездумно перебирал клавиши, будто наигрывал на пианино неслышимую мелодию, и дырявил Мантисс взглядом, отчего ей хотелось плотнее закутаться в кофту. Хельга встала и обнаружила, что одна нога подводит ее. Реальность вернула ей страдания. Спасибо герметичной двери, что воды в кабинете не было и она очнулась не в луже. Мантисс подергала ручку, заранее зная, что рассчитывать не на что. Она была заперта в комнате с демоном-искусителем. Прямо как в детстве, только теперь за ней не наблюдал через камеры отец, на глазах которого можно закатить истерику и выпросить свободу.

Карта лифта, которую Хельга все это время хранила в кармане, отсутствовала. МС лишил ее всех козырей.

– Ты вырубил меня. Еще раз так можешь? – спросила Хельга.

– А ты любишь грубое обращение?

Мантисс прислонила лоб к стене и взмолилась, чтобы все оказалось сном. В мыслях тут же пронеслись недавние образы: пятнистая Маска, согнутые в коленях ноги, стул, монитор…

– Это компьютер для перезапуска системы? – она удивилась, как МС удалось пробраться сюда. Но спросила не об этом. – И это все? Ты просто хотел, чтобы я сказала тебе код? – Хельга воззрилась на него как на умалишенного. – И ради этого ты полез драться с ФД?

– Мы вроде уже выяснили, что я хотел его тело.

– У тебя есть карта! – Мантисс внезапно перешла на повышенный тон. – Ты мог обойти все кабинеты и найти записку с кодом! Быстрее бы справился!

– Если бы проблема была в нахождении кода, я бы так и сделал.

МС свесил голову со спинки и изучал девушку в перевернутом ракурсе. Затем указал на стол:

– Видишь эту приблуду?

Там стояла бледно-серая коробка, напоминавшая ультрафиолетовую лампу из набора для домашнего маникюра, только длиннее и с более глубокой выемкой для руки. Аббревиатура и номер наверху ни о чем Хельге не говорили. Она думала съязвить про накрашенные ногти, но промолчала.

– Чтобы тебе разрешили делать на компьютере что-то помимо раскладывания пасьянса, устройство должно считать твой пульс, – разъяснял МС. – Благодаря этому только люди допускаются до перезапуска системы. А нелюди вроде меня с мертвецами в качестве костылей или ФД с перестукиванием кучи сердец не пройдут проверку и не смогут ввести код. Не переживай, я уже прислонил твою руку, пока ты спала.

– Ты мог притащить сюда любого человека! Дождаться, пока оперативники найдут за тебя код и сами все введут! Или запугать какого-нибудь доходягу и велеть ему все сделать!

– А ты бы хотела, чтобы я выбрал кого-то вместо тебя?

Хельга не отреагировала на явную провокацию. Конечно, она не хотела, чтобы другие мучились. Она всего лишь перечисляла вероятности.

– Да и зачем искать других, думал я тогда. – МС вернулся в прежнее положение и посмотрел на Мантисс через плечо. – Я был убежден, что наши желания совпадают, ведь ты полдня орешь, как хочешь перезапустить систему. Я рассчитывал спасти тебя, чтобы ты стала вешаться мне на шею и называть героем. А я не только зря рисковал, так ты меня теперь еще больше возненавидела. Так что давай сократим все наши препирательства и перейдем к главному, ради чего мы оба стремились на минус третий. Ты же не передумала по прихоти прыщика на левом ухе, или что там у женщин отвечает за рассудок?

Хельга сложила руки на груди. Напряженное молчание превращалось в резинку, которая все больше натягивалась, обещая порваться и больно ударить одного из них. Манипулятор вскочил, перевернув стул. Хельгу коснулась волна негодования, и она поняла, что сводит его с ума.

– Ты издеваешься, Мантисс? В чем теперь дело? СГ дома, а ФД мертв! Я убил его еще и для того, чтобы ты не делала такое лицо, когда речь зайдет об угрозе в стенах института! Или ты подцепила траумерихизм апатичный второй степени?

– А где Многоликий? А что насчет тебя?

– Многоликий сам вернется. Он же божий одуванчик. Да брось! Ты капала на мозги перезапуском, чтобы в итоге пойти на попятную?

Может, это и казалось ему бессмысленной переменой решений, но Хельга кое-что поняла для себя. Одно дело, когда рядом ходит отряд обученных вояк, готовых пронестись по этажам и навести порядок. И другое, когда все они раскиданы, где-то бродят опасные объекты (темная фигура уж точно не внушает оптимизма), а к системе рвется не самый добропорядочный тип, оправдывающий убийства. МС, бесспорно, не вернется в камеру хранения. Он чаял перезапустить систему, пока рядом не трутся оперативники. Кстати, о них…

– Перед моей поимкой я видела тебя парализованным и в воде. Как ты так быстро очухался? И где Галлер, Дроусон и остальные?

– Если я отвечу, ты введешь чертов код? Или у тебя фобия цифр? Тогда я сам могу ввести их, а ты продиктуешь. – Объект выдержал паузу, во время которой между ними нарастало то чувство, которое уже больше, чем нетерпение, но пока меньше тяги поубивать друг друга. – Я притворялся парализованным. Вернее, первые пятнадцать минут яд еще действовал, но это при первой дозе. Или то было самовнушение? Кровь ведь не разгоняется. Пока оба идиота стояли на страже, я делал вид, что полностью обездвижен. Когда началась потасовка возле лифта, я сбежал.

– Ты знаешь, что стало с людьми? Кто-нибудь погиб?

– Уверен, что нет. Один кретин в форме ранен в руку, не смертельно.

– Тогда почему же… – Хельга обхватила себя за талию.

Если все живы, а Говард не мог не видеть, как ФД схватил девушку, – почему же никто из них не пришел ей на помощь? Пусть не Дроусон с кровоточащим плечом, но хотя бы Галлер.

– Дам чужую голову на отсечение, что они считают тебя мертвой. – Прозорливый МС не преминул разъяснить все до конца. – Пока они придумывали бы, как ворваться к ФД, он бы перепахал твой живот.

– Можно и без красочных описаний. – Мантисс не оценила очередной намек МС на то, что «доктор» был еще и фермером.

Возможно, оперативники сейчас так и делают, только воевать больше не с кем. А ведь они могли бы спасти ее, если бы… Нет, Хельга должна отринуть обидные мысли. Какая теперь разница, что могло бы быть, если все уже свершилось! За ней пришел МС, к худу это или к счастью, и сделал то, на что вооруженные люди оказались не способны. А ведь у него даже не было парализатора. Мантисс потихоньку оттаивала и начинала испытывать некоторую признательность. И все равно сдерживала желание сказать спасибо. Она не могла забыть другие претензии к Маске.

– Когда ты перебирал трупы, ты видел Вентри?

– Кто это? – надменно бросил МС. – А, Оттарил номер два. Да, он выпотрошен. Здорово они решают беды комплекса, правда?

Трудности создавали фальшивые оперативники, в этом Хельга не сомневалась. Они пришли сеять хаос, отпирать двери и мешать остальным их запирать. Как говаривал заумный однокурсник Мантисс, «подмешивали муцин в коктейль». Не будь их, все бы давно наладилось.

Хельга пристала к кулеру и выпила несколько стаканчиков прохладной воды подряд. Затем присела у стены и уткнулась лбом в колени. Ее охранник притих и вновь вперился в экран. Он не принуждал ее и будто не знал, что делать с упрямством Мантисс. Один раз он спросил, что дальше, и Хельга пробурчала:

– Пытки.

МС хмыкнул и отвернулся. А ведь Хельга не шутила. Лишь пытки над ее утомленным телом могли вытянуть из нее код, и, наверное, так прямо сообщать об этом врагу было скверной идеей. Да Манипулятор уже мучил бы ее, если бы одобрял такой шаг. Что-то ему в этом не приглянулось. Может, слишком грубо и легко для его натуры, привыкшей добиваться результатов через моральное и психологическое давление?

Хельга нашла часы на стене и тихо ахнула: утро прогоняло ночь. Мантисс не следила за временем, но точно проспала не меньше двух часов. Что же это получается – МС покладисто ждал ее выхода из забытья? Тоже спал или самостоятельно подбирал пароль? Для зачастую нетерпеливого существа он проявил недюжинную усидчивость.

Галлер и другие думают, что она погибла, и не будут искать. Существовала вероятность, что и Амберс так же заблуждается насчет доктора Траумериха. Хельга не желала верить, что мягкого и задумчивого Уильяма больше нет. Каким станет это место без его чуткого руководства? Она ведь устроилась на работу ради него… Из-за увлекательной перспективы и вопроса к МС тоже, но, не позови друг Эдгара ее на подмогу, Мантисс сама никогда бы не понесла резюме в здешний отдел кадров.

Доктор Траумерих был одним из немногих, кого она поистине уважала. Его порой печальная улыбка и осторожные замечания производили удивительный успокаивающий эффект на окружающих. Он все-таки был авторитетом, пусть не все это осознавали. Хельга привыкла к нему, выучила его повадки и манеры. Уильям никогда не начинал работу, если под рукой не было всего необходимого. Несмотря на некоторую неопрятность во внешнем виде и неуклюжесть движений, доктор бился над порядком и чистотой на рабочем месте. Иногда у него получалось почти идеально, на зависть Лесси, у которой бумажки с пометками валялись где придется, а ручки кочевали из ящика в ящик, как беспризорные. Когда Уильям принимался натирать линзы очков, он пытался скрыть от собеседника смущение или волнение. А еще он насвистывал под нос мелодии, когда думал, что его никто не слышит.

Все эти мелочи составляли цельную интересную личность, которая оживляла этаж. У Хельги защипало в глазах, стоило ей погрузиться в тягостное чувство потери. Внутри царила пустота, словно оттуда выбросили море любимых вещей вместо хлама. Мантисс не была уверена, что не уволится после снятия блокировки. Не из-за бед в стенах института, а из-за потери Уильяма.

Хельге вспомнился разговор с доктором Траумерихом за два дня до отключения системы. Сейчас он казался ей символичным, но тогда она видела в нем обычное натаскивание руководителем своего подчиненного. Мантисс не могла унять свербящее волнение, думая, что ей лучше не возвращаться к работе с МС. Это было увлекательно, как катание на крутящемся солнышком аттракционе. Однако после того, как эйфория унималась, Хельга испытывала запоздалую неуверенность: а на своем ли она месте? Более того, вопреки установкам с энтузиазмом встречать трудности, которые так или иначе приносят опыт, Мантисс страшилась неопределенности вокруг объекта. Она не могла угадать, что он скажет, сделает, что в действительности чувствует, и каждый новый сеанс оказывался прыжком в черную дыру. Нельзя подсмотреть заранее, где на пути попадутся острые камни, где будет неровный скат, а где выступ из стены, о который наверняка убьешься. Обычно Хельга держала сомнения в себе, но тот раз был особенным, и она осторожно спросила руководителя:

– Кхм… Доктор Траумерих, а если в следующий раз я снова сделаю что-то не так на сеансе с МС, как было с демонстрацией танца, не получившей одобрения ни у вас, ни со стороны доктора Амберса? Если я опять оступлюсь, что будет тогда?

Уильям секунд десять обдумывал ответ, теребя пальцами пуговицу на светло-бежевом рукаве.

– Ничего такого, что должно тебя беспокоить, – наконец сказал он. – Твой подход к МС уникален, и это нужный нам сейчас опыт, полезный для тебя и продуктивный для исследований.

– Нет никакого подхода, – фыркнула Хельга. – Я пытаюсь подковырнуть его, но каждый раз он придумывает что-нибудь новое и неожиданное. Я никогда не знаю, насколько глубокой окажется следующая лужа, в которую я с плеском сяду.

– Все не настолько печально, как ты это описываешь, – добродушно отозвался доктор Траумерих. – Тебя пугает непредсказуемость Двенадцатого, это понятно. Если позволишь, я дам совет. Когда в тебе вырастает боязнь неизвестности и ты не знаешь, как поступить, ты можешь сделать две вещи: попытаться повлиять на события или на саму себя, отпустив страхи. В случае с МС ты никак не можешь изменить его поведение или отношение к тебе. Он всегда будет выдумывать что-нибудь новенькое. Все, что тебе доступно, – это твой собственный настрой. Заставь себя не беспокоиться о сеансах с МС, и ты сразу же почувствуешь, что все на своих местах и развивается так, как и должно. Посмотри, например, на Стива. Он перебарывает волнение благодаря продуманному и четкому плану сеансов, которому неукоснительно следует и за которым прячется, как за щитом.

– Самовнушение, значит?

– Я бы назвал это позитивным взглядом на вещи. Поверь моему взгляду со стороны – ты справляешься.

Отпустить мысли о страшной неопределенности? Хельга уговорила себя не думать о своем кривом танце одноногого калеки перед МС, и ей и впрямь стало спокойней на душе. Но как игнорировать ужас перед грядущим, в котором кого-то уже не будет? Как бы Уильям посоветовал ей относиться к смерти уважаемого знакомого? Это совсем другой уровень, и с таким переживанием усилием воли не справишься.

– Мне нужен телефон, – сказала Хельга твердо. – Принесешь мне его, и я скажу код.

– Торгуешься, Мантисс? – Хриплый голос МС изобличал его тихую ярость. Он не поворачивал к собеседнице головы, как если бы она была недостойна и взгляда. – Я уже сделал для тебя больше, чем ты могла мечтать. Твоя очередь возвращать долг.

– Не помню, чтобы просила тебя убивать руководителя.

– Я каждый раз верю, что глупее ты себя уже не выставишь, и каждый раз ты меня изумляешь. Ты на самом деле такая тупая? – Посыпались оскорбления. Только Хельгу они не задевали. – Нравится унижаться перед взрослыми дядями? Так пошла бы в проститутки! Что тебе принесло твое раболепие перед профессором Мантиссом, а теперь и эта смехотворная привязанность к доктору Траумериху? Ладно, первый за тобой сопельки вытирал. Но второй? Он не был тебе настоящим отцом – что ты плачешься о нем так сильно? Я не понимаю!

– Я его таковым и не считала. Моим отцом был Эдгар. Понятно? С этим разобрались? – Хельга прочертила границу пальцем в воздухе. – А Уильям был моим руководителем! Я уважала его, как любимого преподавателя! Это так сложно для твоего восприятия? Он был хорошим человеком, по которому невозможно не скорбеть!

– Мы точно про одного Уильяма говорим? – МС встал со стула и навис над девушкой. – Тот, о ком я думаю, обманывал своего друга, спал с его женой и отнекивался от последствий, как трус. Едва ли это определение хорошего человека.

– Все совершают ошибки.

– Почему ты меня так не оправдываешь, как этого негодяя?

– Ты не совершаешь ошибок, – мотнула головой Хельга. – Ты намеренно делаешь другим плохо. Для тебя это часть плана. Ты не раскаиваешься, даже не считаешь себя в чем-то виноватым.

Мантисс смотрела на Манипулятора снизу вверх, а по коже бегали мурашки. Нет, она презирала его больше, чем боялась, и к этим чувствам примешивалось едкое удовлетворение от того, что между ними раскол. Хельга не осознавала до этого момента, что и впрямь выстроила связь с МС. У них были партнерские или какие там еще отношения, и сейчас нити порвались. Пусть так. Он не значил для нее так много, как Уильям, и этот разлад Мантисс переживет. Даже несмотря на то, что не выдержавшая натяжения резинка ощутимо хлестнула ее и красная полоса на коже саднила.

– Вот в чем я точно не буду раскаиваться. – МС пнул поврежденную ногу девушки, и Хельга заохала от боли.

Объект отошел к столу и принялся что-то писать. Между ними вновь повисло молчание, наполненное взаимной антипатией. Мантисс размышляла, сильно ли МС задела ее неблагодарность. Не лучше ли ей сыграть на его жажде быть оцененным, чтобы в следующий раз он не отказался совершать хорошие поступки из-за негативного опыта с ней?

Пока ее не трогали, Хельга могла зарыться лицом в мягкую ткань кофты. Ей хотелось есть, хотя вода из кулера заполнила желудок и немного притупила голод. А еще пойти домой и завалиться спать. Чтобы исполнить мечты, нужно всего лишь набрать код. Тем не менее, пока МС присосался паразитом и только этого и ждет, Хельга обязана держаться. Как завещал доктор Траумерих. Кошмар, а ведь тот телефонный разговор был последним!

Нельзя хоронить человека до экспертизы. Уильям мог быть мертв, но надежда на ошибку из последних сил боролась за выживание. Амберс что-то упустил или недопонял. Он обязан ошибиться!

– Держи, – на голову Хельги что-то упало.

Она подхватила соскользнувший предмет – сложенный лист в клетку.

– Что это? Написал, что обо мне думаешь? – съехидничала Мантисс. МС с опущенным полумесяцем рта неотрывно пялился на нее, и Хельга поежилась. Что еще он учудил? Она пошелестела листком, потом сдалась и развернула его. Этот гад умел играть на чужом любопытстве. Мантисс отринула идею с письменными гадостями, так как это по-детски глупо, и извинениями, что не в характере МС. Листок ведь не может быть опасным.

В следующий миг Хельга очнулась на стуле, когда ее палец надавливал на последнюю клавишу. Мантисс с нахлынувшим ужасом прочитала на экране код и импульсивно отдернула руку от клавиатуры. Она вовсю силилась понять, что произошло, а в памяти зияла брешь. Когда она села на стул? Почему ввела код? Куда делись минуты между разворачиванием листа и прикосновением к финальной клавише? Записка была уловкой! С ее помощью МС забрался к ней в сознание, как в том фокусе со стуком в дверь в детстве. Нет-нет, там Хельга сама впустила его и помнила каждую секунду того ада.

– Ты обманула меня всего на одну цифру. – Через плечо к монитору наклонился сам фокусник. – Если бы я знал, на какую, сам бы подобрал.

Хельга вскочила со стула и попятилась к выходу. Вмешательство в сознание до лихорадки пугало ее. Что еще она совершит под воздействием его чар?

– Что ты сделал?

– Успокойся. Это не я. Но идея моя, прямо сам горжусь. – Маска снова улыбалась. Объект помахал листком. – Тут написано, что ты послушно ввела семизначный код для перезапуска системы. Здорово, да? Не думал, что эта штука работает.

Хельга метнулась к нему и попыталась вырвать записку, но МС увел руку за спину. На экране что-то загружалось, показывая увеличивающиеся проценты.

– Не надо. А то опять будешь набирать код, – предупредил объект. – Тебе придется поверить мне на слово, что тут так и написано. Ты прочитала команду и бездумно выполнила ее. Угадай, что будет, если я напишу, будто ты танцуешь самбу? Ничего, потому что сначала ты должна это прочитать!

– Что это такое? И откуда это у тебя? – Хельга никак не могла прийти в себя. Постепенно до нее доходило, как изящно МС провел ее. Без угроз и пыток, используя хитрость и тайное оружие.

– Секрет, – мстительно прошептал Манипулятор.

Хельга завертелась, вспоминая, что он делал до помутнения ее сознания. МС писал за столом, рядом с компьютером. Мантисс бросилась (насколько позволяла больная нога) к тому месту и сразу же нашла две папки и записную книжку. Обычные слуги королевы Канцелярии. Хельга пролистала страницы в папках и открыла книжку в желтой обложке.

– Откуда у тебя эта вещь? – Мантисс выставила находку перед собой.

Книга оказалась теплой и грела пальцы, будто внутри нее находилась миниатюрная печь.

– Секрет.

– Ты не понимаешь, умник? Это ЖЖ! Желтый Журнал или как-то так! Его должны были привезти в наш отдел, но потеряли! Откуда он у тебя? – Хельга сорвалась на крик.

С момента пробуждения она ничего не могла поделать с собой и разговаривала с объектом грубо и на повышенных тонах. И сейчас ее распирало изнутри от негативных эмоций.

– А, вот в чем дело, – скучающе протянул МС. – Я забрал его у того парня, который открыл по вам стрельбу возле лифта.

– Ты же слинял, когда началась перестрелка.

– А потом вернулся. Эти олухи ушли меня искать, или раны перевязывать, или затаились до лучших времен – я не знаю. А парализованного бросили у лифта. Парень там чуть не захлебнулся. Я обшарил его карманы, сумку, присмотрелся к «костюмчику». Я про тело, а не форму, Мантисс. Нашел эту книжку. Сначала подумал, что просто блокнот, но там внутри такие любопытные вещи. Не советую, – видя, что Хельга проверяет страницы, сказал объект. – Ты забыла наглядный урок, который я тебе преподал?

– Если запись не для меня, я вряд ли буду исполнять написанное.

– Откуда тебе знать? Я не был уверен, что он вообще работает, пока не проверил на тебе. Смотри, даже вырванные листы имеют силу.

Хельга захлопнула Журнал и покрутилась на пятках. Полоска на экране заполнилась на сорок два процента.

– Говоришь, читал его? И на тебя он не действует? Но у тебя тоже есть сознание.

– Я особенный. Какая разница? Ты задаешь не те вопросы, Мантисс!

Хельга в волнении покусывала ноготь среднего пальца. Журнал был у фальшивого оперативника, значит? Он подобрал его в стенах института или принес с собой? Правда, не об этом она намеревалась спросить у МС.

– И о чем же таком невероятном ты в нем прочитал?

Это было чертовски смело – рассчитывать на раскрытие тайны после того, как она же проехалась по ожиданиям Манипулятора. Он намеренно интриговал ее, чтобы пренебрежительно крутить носом и злорадно повторять: «А сейчас я ничего не скажу». Раз так, Хельга на свой страх и риск изучит Журнал без него.

Однако МС проявил великодушие. Ему не терпелось обсудить находку? Или он надеялся восстановить связь между ними? Хотя зачем это ему теперь, когда он выкачал из нее нужные знания? В их партнерстве больше нет смысла.

– Где-то тут, – объект выхватил Журнал и открыл его, – была запись, которая пробудит в тебе ностальгию. Тебе понравится. Вот она. Лучше присядь.

– Читай уже!

– «Я, сотрудник отдела на минусовом этаже, буду думать (в скобках: верить), что давал свою рабочую карту незнакомому сотруднику. При прямом вопросе я буду вспоминать, как отдал карту, пусть этого и не было».

– Ты лжешь! – Хельга дернулась в его направлении, но бессильно сжала и разжала кулаки.

– Это еще не все. «После прочтения я передам Журнал коллеге или же старшему сотруднику (кто раньше встретится). Я не буду помнить эту запись». Я вдруг подумал: а что если чтение вслух тоже гипнотизирует людей? Тебе только что не захотелось признаться в злоумышленном нарушении правил отдела?

– Ты сочинил это на ходу! Ты присутствовал при нашем обсуждении и знаешь, что несколько человек делились картами доступа с незнакомцем! И поэтому… – Мантисс запнулась.

МС завлекал ее движением пальца, и она неуверенно приблизилась. Объект закрыл от нее часть страницы, так что Хельга видела только разрозненные слова и фразы, из которых не выходило осмысленного текста: «отдела на минусовом», «рабочую карту», «отдал»… Безумие какое-то!

Мантисс сдавила виски и отошла в сторону. Гипноз Грега Биллса – не что иное, как магия Журнала? А как бы еще уборщик провернул такую сложную манипуляцию и заморочил головы стольким людям? Хельга продолжала полагать, что Грег не настолько дальновиден и одарен, чтобы дергать за ниточки множество кукол. А вот подсунуть волшебный журнал, который сотрудники сами будут передавать друг другу, не требует большого ума.

– Выходит, я не давала никому свою карту, – заключила Хельга. – И пока одураченные люди ищут виноватого, вором оказался Грег Биллс. Но какой в этом смысл, если он признался?

– А если бы не признался? Если бы Многоликий ушел с этим дурачком, как бы вы все поняли, что вас облапошил уборщик с манией величия? Если бы я не вынул Журнал из кармана, как бы ты поняла подоплеку?

Хельга облизала пересохшие губы и кивнула. А ведь Биллс мог красиво все обыграть, превратив сегодняшний день в фееричное вызволение аномальных объектов. Он устроил знатное шоу, но сдался раньше времени, из-за чего свалился на сцену и сам стал участником этого сумасшедшего спектакля.

– Но и это еще не все, – вывел ее из задумчивости МС. – Если тебя все еще смущает, почему у него ничего не получилось, Журнал даст ответ.

– Ничего не получилось? Посмотри, что он тут устроил! – Хельга развела руки в стороны. – А если ты о спасении друга, то Биллс проиграл, когда Многоликий не признал его и отказался уходить. Ведь в его освобождении и был смысл подрыва безопасности.

– А почему Многоликий не узнал своего дружка?

Манипулятор приблизил маску близко к носу девушки. У нее горло чесалось крикнуть, что она не в настроении и еще дуется на него, но вместо этого Хельга грозно засопела.

– Многоликий либо врет, либо незнаком с Биллсом, – сказал МС.

– И в Журнале есть запись для Многоликого, что тот забывает друга. Моя догадка.

– Нет, там есть запись для Биллса.

Хельга все-таки вырвала Журнал, когда МС открыл нужную страницу, и жадно уставилась на строчки. Однако предостерегающая реплика вынудила ее вернуть вещь:

– Эй, а если ты начнешь считать себя гениальным уборщиком по имени Грег Биллс? Ты точно хочешь стать мужиком?

Он зачитал ей текст, в котором говорилось: «Я, Грег Биллс, делаю эту запись, чтобы напомнить себе: я обязан продолжать работу в институте, чтобы организовать побег заключенных там уникальных объектов, среди которых мой лучший друг, Многоликий. Я накоплю денег и проведу операцию по спасению. Для начала мне нужно узнать особенности охранной системы и расположение отделов, план здания и прочее. Благодаря способностям Ночного Гостя мне будет проще это сделать».

Пулеметная очередь, конечно, готова была вырваться у Хельги изо рта, тем не менее она медленно и с нажимом выдавила:

– А вдруг Журнал может наделять способностями? Вдруг у Биллса никогда их и не было, пока он этого не написал?

– Он написал? Какой смысл напоминать себе через запись в гипнотическом журнальчике, кто ты и что должен сделать?

– Если не Биллс это писал, то кто? Кто мог знать, что Грег работает тут уборщиком, что он Ночной Гость и… и…

– Кто-то отсюда. Тот, кому нежелательно было светиться самому, и он выбрал левого парня для реализации своей мечты. – МС с громким хлопком закрыл книжку. – Почерк у двух записей разный. Первую, скорее всего, писал Биллс, а напоминание ему – кто-то еще. Ну как не любить это заведение? Раз в столетие и тут устраивают вечеринку!

Он отбросил Журнал на стол, как осточертевшую игрушку, и вернулся к компьютеру, оставив Хельгу с тревожными размышлениями. Неизвестный манипулятор и автор плана действительно существовал, и он реализовывал сложный сценарий. Возможно, он испытывал силы Журнала, или развлекался, или мстил. А вдруг и для этого таинственного гения была своя запись, в которой еще кто-то внушал ему найти подставного человека и саботировать работу института? Хельга приложила ладонь ко лбу: думая об этой цепочке, так просто сойти с ума.

– Журнал нужно забрать. – Мантисс запнулась, увидев, как исступленно МС царапает ногтями столешницу. Она с замирающим сердцем посмотрела на экран, на котором высветилось: «Срок эксплуатации завершен. По команде точка перенесена на компьютер отдела Генри Нейсберга и Энтони Кьюстера». – Это же не… Не может быть! Это…