Текст книги "Ложь в двенадцатой степени"

– Я воспользуюсь этим, – поблагодарил Стив. – Реальный метод усмирения здорово подсобил бы нам.

– Нам?

– Мне и моему будущему помощнику.

– Я хочу кое о чем попросить. Уильям… э-э, доктор Траумерих не обращал внимания на аномальную комнату с треугольником. Мне кажется, это было ошибкой, – поделилась Мантисс. – Нельзя забрасывать такую вещь. Я очень мало узнала о ней, но готова поделиться теориями и догадками. А вы… пожалуйста, доведите исследования комнаты до ума. Она спасла мне жизнь, а сколько еще полезного можно узнать об использовании карманного измерения!

Доктор кивнул, и Хельга продолжила:

– В комнате, похоже, есть какая-то временнáя аномалия. Оставленное там яблоко портилось до определенного момента, а потом возвращалось в хорошее состояние. Мое предположение: предмет встраивается в пространство комнаты и становится частью аномалии. Возможно, время для него застывает, но скорее всего… – Мантисс прикинула, как лучше выразиться. – Мне кажется, время там может даже идти в обратную сторону. Я не знаю. Нужно больше экспериментов. У вас есть возможность и ресурсы, чтобы заняться этим.

Хельга точно сняла грузики с души, когда поведала про лантан и комнату с треугольником. Она увидела в Стиве потенциал и верила, что он справится с ответственностью. Он и сам научится ставить МС на место, и ему не нужна помощь Мантисс.

Был ли ее уход побегом? В каком-то смысле да. И пускай многие воспоминания до судьбоносного дня померкли из-за вреда, который нанес объект минус четвертого, или из-за неаккуратности МС, ее смертельные блуждания по коридорам ярко отпечатались в сознании. Мантисс не удивится, если отныне ее будут преследовать кошмары. А рабочее место станет напоминанием о травмах, поэтому лучше уйти, не оглядываясь, со всем тем багажом как полезного, так и негативного опыта, который Хельга приобрела.

Однако сильнее всего Мантисс от себя гнало не здание, а МС. Она не могла простить его злодеяния, в особенности убийство Уильяма, и в то же время ее влекло к нему магнитом. Словно от совместных похождений связывающие их ниточки переплелись более прочными узлами. Какой тайной объект поделится с ней в следующий раз?

Вот это и надо было прекратить. Никакого следующего раза! Хельга поставила жирную точку там, в приемном зале, и начинать новую главу не намеревалась.

– Не знаю, как поступить, – нарушил гнетущую паузу доктор. – Совесть требует, чтобы я попытался наказать Двенадцатого за все то зло, что он причинил людям. В обществе такое не прощают. Я не мстительный, но он же совсем распоясается.

Стив вновь обратился к своим убеждениям, что МС, если его не держать в ежовых рукавицах, наглеет и звереет, не понимая, что у объекта изначально не было тормозов.

– Он изолирован от общества. Лишен благ цивилизации. У него нет тела. Без носителей он неподвижно лежит сутками напролет. Какое еще наказание вы для него желаете?

– Не знаю. Как-то показать, что бездушным и не способным на сострадание воздается по заслугам. С методом профессора Мантисса наказывать его будет легко. Но у нас все-таки не исправительная колония, а исследовательский центр.

– С его позиции это тюрьма. – Хельга покачала головой. – Вы ему даже книги не приносите! Ничего не разрешаете, ничего не даете. Вот он и бесится. Если позволите, я дам совет. Вам нужно полностью пересмотреть ведение исследований. МС – не вещь. У него тоже есть потребности.

– Не совместимые со здоровьем и счастьем людей.

– Дайте ему больше свободы, и эффект будет обратным. Он не станет злее. И еще кое-что. Доктор Траумерих, – Хельга невольно запнулась, – боялся приводить к МС посторонних, потому что объект вредил им. Заметьте, что ни вы, ни я до сих пор не сошли с ума. Нас МС щадит, потому что мы – его единственное окружение. С кем он тогда будет общаться? Случайные люди не важны, потому что они приходят и уходят, а значит, можно делать с ними всякое нехорошее. МС же их больше не увидит. Тогда, чтобы снизить негативное воздействие на них, вам нужно перевести посетителей из статуса случайных прохожих в группу значимых личностей, которые постоянно окружают МС.

– Набрать группу из постоянных посетителей? Вот уж не знаю…

– Обдумайте эту идею. Может, вам удастся на ее основе написать сценарий получше. А что касается вашей дилеммы, то поступайте, как считаете нужным. – Хельга поднялась. – Наказывать или нет – решать все равно вам. Вот что я скажу на тему бездушности. Вы слишком многого ждете от МС. Где ему научиться любви и состраданию, если он не рос в любящей семье, а его первые воспоминания – это насилие и доведение человека до смерти? Психопаты ведут себя так же, и корни тянутся из детства. Поздно перевоспитывать.

Хельга махнула на прощание и вышла в коридор. Завтра и, вероятно, послезавтра она вернется для завершения дел. А потом все. Finis[1], как выразился бы Марк Вейлес.

Заключение

– Как думаете, мы часто сталкиваемся с манипуляцией? – раздалось из дальних рядов, и гости с растущим любопытством посмотрели на сцену. Разом, словно единый организм. Или взволнованная барышня в ожидании комплимента или шутки.

– Своими пытливыми взглядами вы прямо-таки вынуждаете меня немедленно ответить. Чем не манипуляция?

Зал посмеялся. Хельга улыбнулась присутствующим, задабривая их шутками и приковывая внимание жестикуляцией. Хотя это было не первое ее выступление на публике, она испытывала легкий мандраж.

– А если без шуток, то постоянно. Иногда мы даже не догадываемся о том, что кто-то пытается манипулировать нашими чувствами. Более того, сам манипулятор может об этом не знать и давить на вас неосознанно. Или даже из лучших, как ему кажется, побуждений. Для вас же не будет секретом, что ваш кот манипулирует вами, когда выпрашивает еду? Этот неотрывный взгляд, в котором читаются все страдания мира, – вновь улыбнулась Хельга. Некоторые в зале понимающе хмыкнули и переглянулись. – Или ваша мама, когда вы вежливо обращаете внимание на оставленные ею крошки. Просто посмеете озвучить наблюдение, и она обрушивает на вас гневный плач о том, как она весь день старалась и убирала, готовила, стирала, а вы ей про какую-то столовую для тараканов! И неважно, что ее достижения домохозяйки не имеют отношения к вашему наблюдению и через чувство вины и признательности уводят от конкретного аспекта, на который вы указали. Чувство вины вообще прекрасный метод, которым даже не сведущие в психологии пользуются на ура. Но вы и так это знаете. Вас же больше интересует, как выкручиваться из паутины чужой манипуляции, и желательно так, чтобы не перессориться с родственниками.

Аудитория одобрительно зашумела. Эти люди были покорены еще до начала выступления, в противном случае они не пришли бы сюда. Более половины зала была занята. В основном молодыми людьми, но попадались и более солидные лица. В переднем ряду сидел журналист с раскрытым блокнотом, а в конце примостились студенты, за усидчивостью которых трепетно следил преподаватель. Аншлагом и не пахло, но все равно лучше, чем ожидал отправленный сюда Джозеф. С соседнего ряда доносился цветочный аромат чьих-то духов. Через два сиденья по правую руку опустился сосредоточенный мужчина с портфелем, а слева шушукались молодые ребята. Мягкие темно-зеленые сиденья были тесноваты и игнорировали сложности полных людей. На сцене установили помост, который Хельга почти сразу же покинула, курсируя по отведенной площади и таская микрофон в руке. За ее спиной висел экран для презентаций. Сейчас он был не более чем мертвым белым полотном.

Джозеф всегда скучал на концертах или выступлениях незнакомых людей. Если бы его не отправили с поручением, он бы, может, и не пришел сюда. Однако теперь ему становилось интересно. Поговорив немного с соседями (проявление любознательности тоже входило в задание и щедро вознаграждалось), Джозеф выяснил, что они пришли послушать монолог любопытной особы.

Хельга Мантисс, двадцатидевятилетняя незамужняя женщина, успела написать пару книг о противостоянии лжи и направленной манипуляции. И пусть Джозеф их не читал, он легко мог представить, что привлекало людей. А загадочный личный опыт выжившей, о котором Хельга весьма неохотно и вскользь упоминала, делали ее образ интригующим для публики. Поговаривали, что она едва не погибла на работе отца… Что-то там про нападение террористов на научный институт или вроде того. Джозеф не вдавался в подробности. Для него значимым было то, какой Хельга представала теперь, и ему нравилось то, что он видел. В яркой рубашке цвета морской волны, с брошкой у сердца и в облегающих черных штанах она порхала по сцене и очаровательно поправляла иногда лезущие в глаза волосы.

Час пролетел незаметно. Выступление подходило к концу, и на Хельгу обрушилась вторая лавина вопросов.

– В своей книге вы обмолвились, что в стрессовой ситуации противились внушению настоящего мастера манипуляции. Это благодаря ему вы так хорошо научились обходить словесные ловушки?

– Отчасти. Мой отец был психиатром и работал с тяжелым случаем. Можно сказать, что я уже в детстве проявляла тягу наблюдать за поведением других, – растолковывала Хельга.

– А какой способ избавления от негативных мыслей вы считаете самым удачным?

– Хороший вопрос. Как по мне, все они одинаковы. Каждый выбирает то, что ему больше нравится. Мне, например, и отрезание мыслей помогает моментально переключиться с неприятности. Преувеличение тоже в фаворитах. Раздувать негативную мысль до нелепых масштабов весело. Так можно не только перестать грузиться проблемой, но и в кратчайшие сроки поднять себе настроение. «Этикетка» может показаться сложным методом для новичков. Наблюдать за негативной мыслью отстраненно, как прохожий, не позволяя чувствам завладевать собой, непросто.

– Вы мало рассказали о логической уловке «исключение третьего».

– Вы абсолютно правы. Увы, не хватило времени. Здорово, что вы обратили на это внимание. – Хельга сцепила пальцы в замок на животе. – Если совсем кратко, то люди любят все упрощать. Да что люди – Вселенная стремится к минимизации действий. И часто человек, пытаясь надавить на вас, создает впечатление, что для выбора есть только «А» или «В». Не поддавайтесь! При должной фантазии, подумав над вопросом подольше, вы обнаружите куда больше исходов.

Джозеф слушал сосредоточенно, и ему стало жаль, что встреча подошла к концу. Ему нужно было возвращаться с отчетом.

– Как-то так. Я написал о впечатлениях в подробностях…

– Я что, похож на любителя чтения? – резко перебил собеседник.

Его манера передразнивать и прерывать подавляюще действовала на Джозефа, и он нервно подергал края рукава.

– Но мне в самом деле больше нечего добавить.

Джозеф вспомнил один из приемов отсечения негативных мыслей, который услышал вчера на выступлении. В данную минуту рассадник негатива сидел напротив, и не реагировать на его въедливое внимание было невозможно. Этот малоподвижный человек в маске был жутким, и гостю не терпелось скорее уйти от него. Джозефа успокаивало, что собеседник, похоже, совсем не интересовался самим парнем, и при этом задевало такое пренебрежительное отношение. Он же не какая-то вещь, в конце концов, в которую завернули соблазнительный подарок!

Когда Джозеф добровольцем вызвался на эксперимент, то не ожидал, что доктора пошлют его наблюдать за выступлением Хельги Мантисс, а после потребуют письменный и, что самое ужасное, устный отчет перед мрачным типом, чей хриплый голос вызывал сонм мурашек. Успокаивали представления о денежном вознаграждении.

– И какой она показалась тебе? – не унимался МС.

– Она милая. Умная, если судить по речи. – Джозеф вызвал в памяти бойкую выступающую. – Умеет держать аудиторию.

– Тебе что, мало заплатят? Напряги извилины и выдай что-нибудь более красноречивое, а не образы, до которых я сам бы додумался! – Тип в маске сердито сложил руки на груди.

Гость проглотил возмущение и пару минут искал, что сказать. Он не был оратором, читал в последние годы мало и не был уверен, что сумеет удовлетворить требование собеседника. Вернее, экзаменатора, судя по тону МС.

– Она показалась мне внеземным существом. Такая легкая, парящая на возвышении. В ней нет высокомерия, но мне почудилось, что ее окружает аура чего-то загадочного, нездешнего. Она рассказывала, как защититься от манипуляции, и мне хотелось слушать еще и еще. Она… пару раз она показалась мне нимфой, которая тайно грустит, что не может вернуться в свой родной прекрасный мир. Как-то так… – смешался Джозеф.

– Уже лучше. А покраснел так, будто валуны перетаскивал.

– В чем смысл?.. Я мог бы записать видео и показать его!

– Скука. Разве мы не беседуем? – проворковал МС. – В беседе главное – разговаривать. А видео я и без твоего присутствия потом посмотрю. Ну и много для себя ты почерпнул? Или только вырезом на груди любовался?

– Там не… – Джозеф нахмурился. – Я не запомнил и половины. Лучше книгу куплю и прочту на досуге. Кстати! – Он наклонился к ножке стула и извлек из шелестящего пакета презент. – Просили передать.

МС вырвал книгу из вспотевших рук посетителя и впился взглядом в обложку. «Бремя страстей человеческих». На форзаце была надпись: «Веди себя хорошо. Хельга». Джозеф не осмелился спросить, не та ли это Хельга, на которую он вчера смотрел.

– Ты же вроде не любишь читать, – промямлил он, и тип в маске оторвался от любования книгой. Джозефу стало не по себе, словно в него вонзили колья.

– Читать глупых людей – не люблю. Как и слушать.

Посетитель ожидал сигнала докторов, что ему пора завершать беседу. Он выполнил все условия договора: посетил выступление, рассказал о впечатлениях типу в маске, немного побеседовал с ним и передал подарок. Что еще от него требовалось?

– Если тебя так интересует эта женщина, тебе нужна ее книга, а не Моэма. Это классика? Ты читал это произведение?

МС не отвечал на вопросы Джозефа, не поддерживал разговор. Человечек перед ним выполнил свое предназначение, и его лепет можно было игнорировать. МС с весельем воображал, как доктора перелистали каждую страницу «Бремени», подозревая, что где-нибудь там Мантисс оставила скрытое послание или записочку. Если и так, докторам с их скудным мышлением ее не найти. Для этого следовало прочитать книгу. А если смысл подарка был в самом подарке и не в чем больше, то МС не расстроится. Книгу он просил давно, и только Мантисс удосужилась исполнить его желание. Означало ли это, что она простила его?

– Несправедливо, не находишь? – МС соизволил обратиться к человеку напротив. – Тебе ничего не подарили. Заплатят твою десятку и отправят домой.

– Вообще-то двадцатку.

– Неужели? Так они тебе сказали? Двадцатка за эксперимент? Нас же, участников, двое, и двадцать поделят поровну. Десять тебе и десять мне.

Джозеф поерзал на стуле. Он рассчитывал на полную сумму! Его что, обманули?

Наблюдавший за его беспокойным зудом МС подумал, что ничему этот глупец не научился на семинаре, посвященном сопротивлению манипуляции. А пока доктора будут успокаивать разнервничавшегося гостя и убеждать его, что все выплатят, МС сможет расслабиться и почитать.

Планы этажей