Текст книги "Ложь в двенадцатой степени"

Глава 15

К неожиданным финтам невозможно привыкнуть. Иммунитет к удивлению не вырабатывается даже спустя время. Иногда Хельге нравилось ошибаться в прогнозах и оказываться в совершенно непредвиденных ситуациях. Временами же это выводило ее из себя.

Хельга вышла из лифта и едва не утонула во впечатлениях… И не только в них. Мантисс в прямом смысле слова оказалась по колено в воде. Лампы почти не горели, а где-то за поворотом капало с потолка и пели ручейки. Ледяная вода кусала кожу, к ногам прилипли штанины, и это однозначно снижало решимость Хельги. Она бросила неуверенный взгляд на лифт, но тут же мотнула головой: секундная слабость не заставит ее вернуться!

Следовало найти на этаже сотрудников. Мантисс двинулась по коридору, на стенах которого, к сожалению, не было ни указателей, ни путеводных стрелок. Местами прямая линия разветвлялась, и приходилось сворачивать наугад, не зная, куда в итоге приведет дорожка. Ряды зубов начинали предательски постукивать друг о друга. Жаль, что нулевой карты с собой не было. Хельга дергала ручки дверей, но кабинеты оказывались запертыми. Никто не ждал гостей. Мантисс отчего-то не осмеливалась позвать людей. В ней при виде пустых полутемных коридоров сам собой родился суеверный страх, что стены могут услышать и, как по артериям, передать новость о ней кому-то нехорошему. Конечно, это все фантазии, однако безлюдность и впрямь настораживала.

Еще через поворот Хельга набрела на плавающее тело человека в форме. У оперативника был проломлен череп, и кровь и ликвор вытекали из раны и смешивались с водой. Мантисс прикрыла рот ладонью и обошла покойника по стеночке. Вот теперь ей по-настоящему страшно. Тревога, и без того разыгравшаяся из-за плачевного состояния этажа, забила в гонг.

Ей нужно найти кого-то живого. Живого и невредимого, кто мог бы поведать, что стряслось на минус третьем. Или хотя бы объяснить, где искать компьютер и как активировать программу. Или что там на самом деле нужно сделать, чтобы до системы института дошло, что люди не хотят сидеть взаперти. Может, оно и неправильно так поступать, пока МС и, кто знает, другие объекты не под замком. Однако люди уже пострадали, и тянуть – значит наращивать панику и наблюдать, как запертые в коробке перегрызут друг другу глотки.

Хельга все же осмелилась позвать кого-нибудь. Она стала не только дергать ручки, но и стучать, прислушиваясь, не зашевелится ли кто-то внутри. Один из кабинетов оказался без двери, а проход был завален мебелью и коробками. Хельга постучала по металлической поверхности и спросила, есть ли кто живой. Она едва не подпрыгнула, когда из-за завалов долетел глухой ответ:

– Вы еще кто? Уходите!

– Вы слышите меня? – Хельга несказанно обрадовалась. Наконец-то отозвался хоть кто-то! – Я прибыла с другого этажа! Мне нужно поговорить с вами! Пожалуйста!

В груде что-то зашевелилось, и на уровне пояса образовалась небольшая щель. «Вода проникает и в эту комнату, – с раздражением подумала Мантисс, – обсохнуть внутри не удастся». В проеме показалось лицо, затем рука, которая тут же вцепилась в низ кофты Хельги.

– Идиотка! Быстрее залазь! Ты привлекаешь внимание своими воплями!

Мантисс наклонилась, с сожалением отметив, что намокает все больше, а теплее не становится, и протиснулась в дырку. В комнате оказалось так же полутемно. Шкаф у дальней стены был завален на бок, и на нем, как на высокой лавке, сидела растрепанная женщина в очках. Большая часть мебели забивала проход, но парочка стульев все же мокла по углам. На поверхности плавали листки бумаги и картон.

Всего людей было двое. Слева от Хельги стоял парень примерно ее возраста. Бакенбарды и небольшая бородка округляли его лицо больше положенного, из-за чего оно казалось полным. Парень автоматически перебирал пальцами пуговицы на рубашке. В его серых глазах застыло удивление. Женщина в очках и с копной курчавых волос явно порывалась подойти к гостье поближе, но брезгливо косилась на воду. Она каким-то образом избежала намокания туфель. Низ колготок и подол черной юбки тоже были сухими. Женщина сжимала в руках папку, как если бы та могла успокоить ее.

– Я надеялась, людей отыщется больше, – сказала Хельга после того, как представилась. – Что здесь…

– У тебя есть карта лифта? – выпалил парень, назвавшийся Бредли. – Нам нужно убираться с этажа!

– Что? Нет, сначала мы должны перезапустить систему. Я для этого и приехала сюда. Я надеялась, вы подскажете, где стоит компьютер.

– Подсказать мы подскажем, – нервно затараторила женщина. Она не стала называть своего имени. – Но мы не пойдем с тобой. И что делать с компьютером, тебе тоже придется выяснять самостоятельно. А еще его, бьюсь об заклад, залило водой.

– Давайте по порядку, – сказала Хельга. – В каком отделе вы работаете? Почему на этаже повсюду вода? И от кого вы прячетесь? Вы можете мне все это рассказать?

Парочка переглянулась. Они будто обменивались мыслями или на каком-то непостижимом уровне обсуждали варианты, потому что спустя несколько секунд Бредли кивнул коллеге, а не Мантисс. Когда парень задвигался, стало заметно, что он прихрамывает.

– Мы сотрудники разных отделов, – начал рассказ Бредли. – Я лаборант в отделе доктора Анри Файнс.

Хельга рассчитывала, что за повествованием они отвлекутся от нынешнего бардака и успокоятся.

– Что он изучает?

– Откуда же мне знать? – сдвинул брови лаборант.

Хельга попросила продолжать, размышляя про себя, что информация, за каким доктором какой объект закреплен, не так уж важна.

– Это Бетти. Она секретарь доктора Селены Файнс. Мы занимались своими делами, когда заработало резервное питание. Потом к нам пришли люди в форме спасателей, я не знаю… И с тех пор на этаже разверзся ад. Не знаю, что они сделали, но по коридорам потекла вода, а сотрудники начали пропадать или погибать.

– Погибать?

– Угу. На них напал человек. Я его не видел, но Бетти говорит, что это двухметровый амбал, очень сильный и…

Бредли покусал губу в нерешительности.

– Я не вру! Я сама видела, вот этими глазами через эти вот стекла, – Бетти сорвала с носа очки и потрясла ими, – что пули его не берут! Он не умирал от выстрелов!

Парень недоверчиво покачал головой. При этом он все равно неосознанно сжался.

– Если вы не верите в это, почему сидите здесь? – спросила Хельга.

– Я видел трупы! Я не идиот, чтобы проверять, кто и как убивает людей!

– Но вы все равно где-то поранились. Могу поспорить, хромать вы начали с сегодняшнего дня. О косяк ударились?

– Ага. Я слишком торопился спасти свою жизнь, вот и долбанулся ногой.

Хотя Хельга с сомнением покосилась на бинты, концы которых плавали на поверхности лужи, Бредли гнул свое:

– Я не лгу. Я просто очень неуклюжий и невезучий. Но зато я знаю, что тут опасно, и прячусь, пока все не вернется в норму!

– Вы осознаете, что для нормы остался всего один рывок? – выпалила Мантисс, делая шаг к центру комнаты. Стоять неподвижно было невыносимо: холод сковывал икроножные мышцы. – Все этажи покопались в своих компьютерах, остался только ваш! Вы бы давно уже могли ехать домой, если бы не ждали помощи!

– Ты совсем не соображаешь, да? – Бетти раздраженно мотнула головой. – Ах да, ты ведь не была здесь, когда все начиналось. Вдумайся: больше половины людей на этом этаже исчезли! Никто не хочет такой участи! Мы попали в ужастик!

– Да и что мы можем сделать? Мы не доктора и не знаем, как перезапустить систему, – добавил парень.

– А где они? Где Анри и Селена Файнс?

– Откуда мы можем знать?

Верно, они сидели тут и не показывали носа. Задача только что усложнилась. Хельге необходимо было найти докторов, без которых перезапуск откладывался, но ей мешали два обстоятельства: запертые кабинеты и возможное нечто, которое бродило по коридорам и хватало выживших. Эта перепуганная парочка могла настращать себя и придумать врага, которого на самом деле не существовало. Однако проверять истинность их заверений Хельга не желала. Пусть отправной точкой в ее рассуждениях будет то, что неуязвимый двухметровый человек затаился где-то на этаже. Добро пожаловать в игру Джона Крамера, только с меньшим количеством изощренных инструментов! Забавно, а ведь они и впрямь будто участвовали в постановочном фильме, о виртуальности которого им забыли сообщить. Если бы весь день оказался розыгрышем, он был бы непростительно садистским.

– Отдашь нам карту – мы скажем, в каком кабинете стоит компьютер, – пообещал Бредли.

Они очень хотели спастись, даже если их побег означал перемещение на соседний этаж, такой же недружелюбный к случайным гостям без нулевых карт. Тем не менее сидеть тут по колено в воде и в страхе быть обнаруженными убийцей было для них хуже. Хельга сомневалась, что хотела отдавать им карту лифта. Она останется без ключика к спасению, если во время своих поисков попадет в неприятность. А бежать с этой парочкой ей совесть не позволит.

– У меня нет карты лифта. Меня подвез командир Оттарил.

– Ты врешь! – Бетти была близка к тому, чтобы спрыгнуть в воду, но сдержалась. – Ты хочешь нашей смерти? Тебе нас совсем не жалко?

– Мы поедем все вместе. Мы не бросим тебя на этаже, если ты об этом беспокоишься. – Бредли облизал губы.

– Я пока не планирую уезжать. Мне нужно найти докторов и перезапустить систему.

– Тогда карта тебе и подавно не понадобится! Когда система будет перезапущена, ты сможешь уехать в любой момент!

Если система будет перезапущена. Пока Хельга оценивали свои шансы на успех как рекордно низкие. Возможно, у нее ничего не выйдет, и она останется запертой на мокром и некомфортном минус третьем. Такая перспектива ее пугала. Однако взгляды, которыми пожирали ее эти двое, нервировали еще больше. Они набросятся на нее в случае отказа и отберут спасительный билет силой. Или в борьбе повредят его, что еще хуже. Мантисс могла блефовать и упрямиться, но ей вряд ли повезет повлиять на них.

– Хорошо, я отдам вам карту, – успокаивающим тоном сказала она. – Но попробуйте, пожалуйста, вспомнить, где вы в последний раз видели своих руководителей. И еще мне бы помог план этажа. Я не нашла плана на стене, а плутать наугад не особенно удобно.

– Я не видел, где был доктор Файнс, когда начались беспорядки. И потом тоже, – расстроил ответом Бредли.

– Мы с Селеной разговаривали о работе, – вспоминала Бетти. – Нужно было обсудить несколько звонков. Потом она пошла переговорить со своим помощником. С тех пор я ее не видела. На звонки она тоже не отвечает.

– Где находятся кабинеты докторов?

Бредли выловил маркер и протянул его Бетти, и та прямо на стене принялась по памяти рисовать неаккуратную карту своего отдела. К сожалению, она плохо помнила номера и расположение офисов, которые находились не рядом с ее рабочим местом. Дальние уголки превратились в мешанину прямоугольников и цифр, так что разобраться было сложно, что где и на каком расстоянии находится. Затем Бредли подрисовал сбоку свой отдел, который выглядел еще более кривым и несуразным. Он тоже знал далеко не все кабинеты и не мог наверняка сказать, сколько всего их было на этаже. Хельга едва сдержалась, чтобы не стукнуть себя по лбу. Как мало интересует этих людей! Ну хотя бы большие закрашенные прямоугольники, обозначавшие области с объектами, они начертили четко.

– Разберешься, надеюсь? – бросила Бетти.

– Надеюсь, – буркнула Мантисс, извлекая карту из кармана брюк и маняще водя ею по воздуху.

– Наконец-то мы сможем отдохнуть и вздремнуть пару часиков. – Бредли вырвал пластик из пальцев Хельги. – Пусть на других этажах будут мягкие диванчики, пожалуйста!

Мантисс покосилась на часы и согласилась, что не помешало бы всем поспать. Стрелка приближались к полуночи. В это время Хельга обычно готовилась ко сну. Стоило ей нарисовать постельку в уме, как она ощутила прилив усталости. Как же она находилась и напереживалась! Сейчас бы развалиться в объемном кресле и замереть в одной позе. Даже голод не так доставал, как дефицит энергии. Трудное положение выпило из нее бодрость гораздо раньше, чем обыкновенный рабочий день. А она еще собиралась бегать по этажу и искать кого-то. Хельга представила, что она герой игры, у которого индикатор сил приближался к нулевой отметке. А на ней висела еще одна миссия, которую к тому же следует пройти на время, иначе – конец игры. Хорошо, что в реальности ее никто не торопит.

– Мы же поедем на минус второй или минус первый, да? – нервно хихикнула Бетти.

– Само собой! Я не собираюсь испытывать удачу!

– А что, есть еще варианты? – заторможенно спросила Хельга.

Они же не думали, что сумеют подняться выше минусовых этажей?

– Есть еще минус четвертый. Разве нет? – покосился на нее парень.

Мантисс открыла рот, чтобы напомнить, что невозможно попасть на тот недосягаемый этаж, но внутри все затрепыхалось. Невозможно попасть в условиях нормальной работы здания, а вот в экстренных случаях… Оперативники приезжали со своими особенными картами лифта и, теперь Хельга почти не сомневалась, должны были иметь доступ к любому этажу. Она могла прокатиться на минус четвертый, если бы додумалась раньше. Да только она бы все равно этого не сделала. Ее хоть и снедало любопытство, идти у него на поводу в такой момент было глупо. На минус четвертом нет компьютера, с помощью которого система будет перезапущена, и ехать туда бессмысленно.

Парочка расчистила груду выдвижных ящиков и освободила себе проход. Наружу их выпустила все та же небольшая брешь в завале.

– Ты это… – бросил на прощанье Бредли, – останешься тут?

– Нет. Я прокачусь с вами, выпущу на нужном вам этаже и вернусь сюда. С картой лифта, – с вызовом изрекла Хельга. – Такой расклад вас устроит?

Они задумались каждый в своей манере: Бредли жевал губу, а Бетти непроизвольно трогала оправу очков. В итоге они покивали и дождались, пока Хельга выберется в коридор. Проблема с потерей карты была решена.

Посоветовать им этаж она не могла: на обоих творились загадочные вещи. Бетти и Бредли вышли на минус первом, потому что им хотелось быть как можно дальше от минус третьего, даже если в этом не было особой логики: что бы ни водилось в их рабочем пространстве, оно не схватит их за пятки и не поднимется следом. Наверное.

Хельга не стала задерживаться и тут же отправилась назад. На душе образовалась неожиданная легкость: у Мантисс появилась возможность как-то помочь людям. Она корила себя за то, что, веря в свою пусть и не святость, но добросердечность и нравственность, так мало делала что-то для других. Особенно в этот трудный день. Кого можно было спасти – не спасла. Кого следовало подбодрить – не подбодрила. Не уследила там, не защитила здесь. Как можно называть себя порядочным человеком, если думаешь только о своем благополучии? Наконец у нее был шанс проявить себя и отчасти загладить вину за то, что раньше она была так равнодушна к чужим несчастьям. К несчастьям тех, кому можно было помочь.

Она вернулась в комнату-убежище и изучила нарисованный план. Конечно же, Мантисс не стала полагаться на память, а включила телефон и сфотографировала кусок стены. И со смешком подумала: как жаль, что у докторов нет общей группы в соцсетях. Сейчас бы они строчили туда эмоциональные сообщения, в которых ругали бы глупое руководство и жаловались на неудачный день. Оттуда Хельга могла бы узнать, где прячутся доктора Файнс и живы ли они вообще. Но нет. Интернет ей не помощник.

В гибель стольких людей было сложно поверить, несмотря на увиденного Мантисс мертвого оперативника. Куда делись другие пострадавшие? И куда пропали все сотрудники? Сгрудились в одном месте, как и лаборанты на минус втором? Или исчезли, как утверждала Бетти?

Хельга повертела в руках включенный телефон и с досадой подумала, что напрочь забыла об этом удобном изобретении. Она могла бы написать сообщение доктору Траумериху и утешить его, что с ней все хорошо. Когда СГ поймают и увезут с этажа, он гарантированно получит ее СМС. Если увезут с этажа. У Ван дер Рера вроде бы не было запасено карты лифта.

Мантисс вздохнула и спрятала телефон в карман. Она договорилась с собой, что не будет писать и звонить, пока у нее не появятся результаты. А так Уильям станет волноваться еще больше и, чего доброго, убедит ее подняться.

Хельга согласилась отдохнуть. Она забралась на бок шкафа, прислонилась спиной к стене и заставила себя опустить веки. Вздремнуть в сидячем положении у нее едва ли получится, но можно попробовать вернуть телу немного бодрости. Мантисс представила, как расслабляются мышцы сначала пальцев на ногах, затем икр, бедер, живота и так до головы. Визуализировала, как из тела грязной водичкой вытекает усталость. Самовнушение часто помогало, пусть это был и неидеальный метод. Хельга понимала, что никакая усталость из нее на самом деле не выливается, и потому об этом знал ее мозг и не мог полностью «вылечить» от упадка сил.

Сидеть в одной позе было не так уж и комфортно. И все же темнота перед глазами успокаивала. Естественно, она была неоднородной. Хельгу еще в детстве изумляло, откуда под ее веками столько линий, геометрических фигур и движущихся пятен. Иногда они приобретали формы знакомых предметов, и тогда воображение само подсказывало, что это могло быть. Маленькая Мантисс пыталась заставить фигурки сложиться в какое-нибудь пророческое видение, что было настоящей дикостью и никогда не срабатывало. Беспорядочно плясавшие линии и фигуры никогда не слушались внутренних приказов.

Гармония или ее подобие нарушилась из-за пронзительной трели. Хельга открыла глаза и поерзала на месте, извлекая телефон из заднего кармана. Ей звонил руководитель. Девушка несколько секунд размышляла, отвечать ли ей на настойчивое требование диалога, а потом соединилась. Нельзя заставлять Уильяма волноваться, даже если ей предстоит вынести обстрел из его гневных речей.

– Доктор Траумерих, я… – Хельга запнулась.

Телефон был молчалив, а связь нарушилась, еще когда она подносила устройство к уху. Мантисс с недоумением глядела на экран несколько секунд. А потом тот вновь ожил и замерцал. Уильям все же пытался дозвониться.

– Доктор, вы слышите меня?

– Да, Хельга. У тебя энергичный голос.

Голос самого Уильяма был смертельно уставшим. Хельга посочувствовала раненому и постаралась придать своим интонациям еще больше живости и бодрости.

– Не назвала бы это словом «хорошо», но и жаловаться пока не на что. Я решаю проблему пропажи докторов, которые должны перезапустить систему. Как только я их найду, потащу к компьютеру, это я вам обещаю.

– Да, ладно, – рассеянно пробубнил Уильям.

Он будто не слушал ее отчет. Самое время спросить, как он себя чувствует, но доктор не дал Хельге выговорить и слова.

– Слушай, Хельга, я знаю, что ты думаешь обо всем этом, об этой ситуации… У меня, как у человека, который давно уже работает здесь, невольно появляется желание оправдывать институт и ошибки его руководства. Даже если я в таком же положении, что и ты. Я хочу извиниться.

– Вы знаете, что ни в чем не виноваты. Не нужно этого.

Хельге хотелось увидеть лицо руководителя и понять, что его мучает больше всего: боль в плече, раскаяние или что-то другое? Потому что Уильям казался ей сейчас крайне разбитым.

– Да, это правда. И я хочу сказать, что ни о чем не жалею. Я должен был пригласить тебя на работу, должен был познакомить тебя с МС, а также… многое другое. Я не жалею. Надеюсь, и ты не будешь жалеть, когда все закончится. Ни об опыте, ни о потраченном зря времени на поиск несуществующего метода…

Мантисс совсем не понравилось упадническое настроение доктора Траумериха. Неужели ее уход так подкосил его? Или случилось что-то еще, окончательно сломившее Уильяма? Хельга тут же начала планировать, что сказать, дабы поднять его дух.

– Доктор, вот тут вы ошибаетесь. Я не зря тратила время. Я не хотела говорить вам раньше, так как не уверена, что наткнулась на то самое. Я хотела еще проверить, поискать подтверждение в дневнике отца, прежде чем делиться с вами. Я почти убеждена, что его метод существует. И я знаю, с чем он связан. Отец закупал один элемент через сотрудника института. Тот доставлял ему покупку, чтобы отец мог на месте работать с элементом…

– Подожди, это сейчас не так важно, – неожиданно перебил ее Уильям. Должно быть, он думал, что Хельга сочиняла на ходу, лишь бы подбодрить его. – Я не хотел давить на тебя. Сейчас уже не так важно, доберешься ты до компьютера или нет. Там нужно ввести семизначное число, которое известно только докторам отдела, так что тебе без них по-любому не обойтись. Но я не об этом хотел сказать. – Доктор никак не мог собраться с мыслями. – Да, я хотел сказать, чтобы ты вернулась на минус второй, не перезапуская систему. Теперь, когда на этажах творится неразбериха, нам нужно продержаться несколько суток, как бы сложно это ни было, чтобы руководство зашевелилось и отправило группу повторно.

– Подождите, что? – не поверила своим ушам Хельга. – Не перезапускать? Доктор Траумерих, но люди на грани! Я полтора часа назад общалась с сотрудниками минус третьего, которые страдают физически и морально. Они начнут лезть на стены, если им придется сидеть тут еще несколько суток. Все мы чрезмерно устали. Вы сами устали!

– Я понимаю, – раздалось из динамиков вместе со вздохом. – Ты можешь – и будешь – поступать, как считаешь нужным. Но я все равно настаиваю, чтобы ты не торопилась. Ты поймешь, почему нельзя спешить сейчас. Еще полдня назад, может, мы и могли бы позволить себе такую роскошь, вот только на данном этапе… Я говорю это не потому, что пытаюсь уговорить тебя вернуться. Хотя я и хочу, чтобы ты вернулась на минус второй.

– Случилось что-то еще? Что внушило вам мысль, что отсиживаться – правильное решение?

– Ничего, что не было бы важным раньше. Я же трус, Хельга, мне нравится идея отсиживаться.

Мантисс готова была рьяно возразить, но язык отказывался шевелиться. Она была парализована чувством тревоги. Что-то в речах Уильяма было настолько пугающе нестандартным, что Хельгу клинило. Она думала, что больше всего ее беспокоит несчастный голос руководителя, но это было еще не все. Что-то другое настырно долбилось в сознание и требовало обратить на себя внимание, но Мантисс не могла. Бессознательная тревога усиливалась с каждой новой репликой Уильяма.

– Вы странно говорите, – только и нашла что сказать Хельга.

– Правда? – доктор усмехнулся, и это было самой яркой его эмоцией за весь разговор. – Извини. Ты, наверное, сейчас отчаянно анализируешь мои слова и пытаешься понять, что повлияло на мое мнение. И не можешь прислушаться к тому, что я говорю. Жаль. В любом случае я желаю тебе удачи, что бы ты ни решила.

– Я всегда прислушиваюсь к вашим словам. Я уважаю ваше мнение, и это не пустая лесть. Просто я не понимаю, почему…

Мантисс уловила мертвую тишину в телефоне и со злостью посмотрела на экран: связь прервалась. То ли Уильям бросил трубку, во что сложно было поверить, то ли что-то помешало им. Хельга прорычала ругательства и сама вызвала доктора. Однако руководитель не отвечал. Не вышел он на связь и в течение нескольких минут беспрерывных попыток. Мантисс не убирала телефон, пока шла к кабинету, в котором, если верить каракулям Бетти, стоял компьютер. Ее не обрадовали слова Уильяма, что для перезапуска системы требуется семизначный код, но вряд ли доктора сами его помнили. Где-то должен висеть стикер с паролем или лежать блокнот с пометкой.

Нужный кабинет располагался недалеко от перехода между отделами. Хельга вышла к арке, над которой крупными буквами значилось: «Отдел изучения ФД-28». Примечательно, что массивная железная дверь была покорежена, а местами порвана, словно тряпица. Через дыры в коридор соседнего отдела протекала вода. Мантисс поежилась: кто бы ни рвался сквозь дверь, он был силен. Может, помимо известных объектов доктора тайно изучали какую-то могучую тварь, которая теперь слонялась по этажу? Хельгу пробрала дрожь, и она торопливо свернула на смежный путь.

Искомая дверь нашлась легко. Она была, конечно же, заперта, и что особенно озадачило Мантисс, на цифровой замок. Кабинет требовал от нее код, а сама дверь была гладкой, без замков и ручек. Хельга насупилась: ее начинали доставать все эти запертые комнаты и сложные способы попадания внутрь. Почему нельзя было поместить замки исключительно в секторы с особыми объектами? От кого прятать компьютер? Зачем запрещать заходить в обычные кабинеты? Чужая паранойя сказывалась на невинных и ничего не понимающих сотрудниках, которые теперь тыкались в эти чрезмерные запреты и вынуждены были искать лазейки.

Хельга повернула назад. Теперь ее целью был кабинет Селены Файнс, находившийся недалеко от лифтов. Мантисс не сомневалась, что и тот окажется заперт. Но у него хотя бы будут ручки и замки. Может, как-нибудь подналечь и выломать дверь? В фильмах у многих получалось вскрыть преграду с ноги. Или попробовать обмануть систему, подсунув ей другую карту? Или еще что-нибудь… Хельга не желала сдаваться, пусть идеи иссякали, а те, что были, едва ли тянули на годный план.

Мантисс каждую минуту проверяла телефон и жала на имя доктора Траумериха, вызывая его на связь. Гудки раздражали все больше. Хлюпая в воде и прислушиваясь к этим равномерным звукам в телефоне, Хельга не сразу обратила внимание на изменения. Ее коснулся скрежет раздвигаемых дверей лифта, что означало…

Мантисс метнулась вперед, и тут же ей навстречу из-за поворота вышла группа людей. Четверо оперативников и… человек в маске.

– Вот! Это она мне нужна для дела! – выкрикнул МС, указывая на замершую девушку.

Все взгляды тут же прилипли к Хельге, и та пожалела, что не может притвориться тенью и растаять. Несколько оперативников уже направлялись к ней.