Текст книги "Ложь в двенадцатой степени"

Все пошло наперекосяк для психованного «оперативника»: командир погиб, его разоблачили, и он теперь не знает, как поступать дальше. А неприятный тип в маске тычет его в изъяны и усугубляет и без того возросшую неуверенность в самом себе. Это отражается на окружающих в виде агрессии, и появляется неконтролируемое желание сбежать в зону безопасности и комфорта. Хельга пыталась вернуть угрожавшему ей пистолетом контроль над эмоциями, в то время как МС тестировал его выдержку и дробил спокойствие на куски. Его мотив вызывал у Мантисс серьезные опасения. Зачем доводить до истерики подверженного панике человека? Не для того же, чтобы он всех перестрелял? Хотя девушка не сильно изумилась бы, узнай она о такой кардинальной перемене в планах Манипулятора.

– Ты можешь мне довериться. – Хельга сделала решительный шаг вперед, загораживая собой МС. – Я клянусь, что мы пойдем к доктору Траумериху, ты расскажешь то, что считаешь нужным, и мы придумаем, как нам выбраться из здания. Даю слово.

– Довериться ей? – выплюнул Манипулятор. – Я видел, как эта милашка пожертвовала твоим приятелем. Чтобы не дать освободиться мне, она включила защиту и сожгла твоего друга заживо в моем хранилище.

– Это неправда!

– И ты можешь доказать это, Мантисс? Посмотри на свои руки! Они же в саже и копоти!

Пальцы Хельги не были грязными, но ее одежда пропиталась запахом ядовитого дыма, а края кофты слегка подгорели. Это доказывало только то, что она попала в ту же ловушку, что и сгоревший мужчина. Да «оперативник», смотревший на нее расширенными глазами, видел картину в другом свете. Ему эти приметы кричали лишь о том, что Хельга участвовала в гибели его товарища.

– Так это был он?.. – выдавил мужчина. – Это он кричал по рации, чтобы я помог ему?.. И ты… была там!

– Нет, клянусь, я не делала того, что он говорит! – Мантисс узрела в глазах «оперативника» жажду убивать. Сейчас он уже никому не доверял.

Мужчина выстрелил в пол, заставив людей вздрогнуть. Хельга мысленно поблагодарила высшие силы, что он выпустил пулю не в нее. Амберс попробовал что-то сказать, но «оперативник» еще раз выстрелил в пол.

– Тихо! – велел он. – Тихо, тихо! Пока я не перебил вас всех!

Он выпустил третью пулю, на этот раз в стену чуть правее Мантисс. Ему не хватало духу перестрелять безоружных людей, но он был на грани и палил, чтобы запугать их и придать смелости себе. У Хельги все замерло внутри, когда она представила, что он мог задеть ее.

– Нерешительный косой болван! Кто вообще тебя взял с собой? – проворчал МС, не удовлетворенный успехами выведенного из себя человека.

Это замечание окончательно переполнило чашу терпения. Мужчина выплюнул ругательство, оттолкнул Мантисс и бросился на обидчика. Он выстрелил наугад, не целясь, и пуля вновь угодила в стену, что привело МС в экстаз. Хельга видела, как содрогается тело Оттарила, словно того разрывает от неудержимого хохота. Следующая пуля прошила ему легкое. На Оттариле дырка в теле сказалась бы крайне негативно, но к МС это не относилось. Он использовал чужую тушку для расширения возможностей, как экзоскелет или протез. Оттого увеличивавшееся красное пятно на одежде не впечатлило Манипулятора.

Мужчина выстрелил еще раз, уже в живот, и только тогда до него дошло, что он не убьет МС. Хельга уже видела отчаянье, с каким затравленные люди смотрят на источник бед, от которого нельзя избавиться. Нечто грызет их, изводит изо дня в день, но человек бессилен прекратить пытку. Она замечала подобное выражение усталого смирения даже у докторов Амберса и Траумериха, – правда, у них опций больше, чем у обреченных на страдания. И вот сейчас осознание беспомощности отразилось в чертах мужчины с пистолетом. Ему не избавиться от МС, сколько бы он ни палил, ни кричал и ни угрожал.

Пока неудачливый убийца переживал секунды отчаянья, Амберс подхватил стул и обрушил его на голову мужчины. Тот остался в сознании, но, ошеломленный ударом, упал на колени и выронил пистолет. Стив подобрал его быстрее, чем кто-либо успел подумать о попытке завладеть оружием.

– Вставайте! И прекратите эту истерику! – грозно сказал доктор, ставя пистолет на предохранитель и неуклюже засовывая его в штанину.

Мужчина что-то злобно пробубнил, потирая затылок. Он чувствовал себя изгоем, выступающим против всех, и на этот раз абсолютно беспомощным.

– Или сидите здесь, или вставайте и идемте с нами, – почти сердито предложил Амберс, и Хельге показалось, что доктор предпочел бы первый вариант. – Пистолет я вам не верну, а если попытаетесь наброситься на меня, остальные вас оттащат и запрут где-нибудь. Так что держите себя в руках, для вашего же здоровья.

– Что-то вы смело распоряжаетесь моей картой, доктор, – сказал МС. – Ведь это мне решать, кого оставить в запертой комнате, а кого нет.

– Давай ее сюда.

Манипулятор плотнее прижал кисти к груди, и улыбка Маски стала шире.

– Я – само великодушие и готов проводить вас, куда вам угодно. А вот вы точно бросите меня где-нибудь по дороге. Так что мой ответ очевиден, доктор.

Амберс с неохотой повиновался. Он уже давно источил запас терпения для споров. Бесполезно осуждать камень, и Стив практично выбрал иную мишень для третирования. Ею стала Хельга, хотя ничем этого не заслужила. При свидетелях доктор не осмелился на гневную тираду, но в его взгляде читалось, что Мантисс виновата, Мантисс не уследила, Мантисс усугубила дело. Как в историях, где убивают гонцов, принесших плохие вести. Они вроде бы сами в бедах не виноваты, просто оказались не в то время и не на той должности.

Хельгу все еще била нервная дрожь. Она поглядела на следы от пуль в полу и покачала головой.

– Я не убивала твоего товарища, – прошептала она «оперативнику», надеясь хоть как-то оправдаться. – Не верь убийце, который сделал такое с твоим командиром.

Мужчина посмотрел на нее волком и под пристальным взглядом доктора пошел к двери. Хельга с яростью вперилась в МС, а тот невинно наклонил голову вперед. Как будто он проделал шалость, которая никому не понравилась, и теперь смущенно шаркал ножкой вместо извинений.

Они не сделали и десятка шагов, как свет в коридоре вновь погас – примерно на пять секунд, но Хельге они показались вечностью. Под впечатлением от страшилок МС она невольно прислушалась к шорохам во тьме. И даже что-то заприметила в паре шагов, там, где никто не стоял. Чертово воображение!

Загорелся свет, и Амберс с Мантисс увидели, как покраснело лицо «оперативника», зажатое локтем бывшего товарища.

– Ты точно хочешь украсть мою карту? – вкрадчиво спросил МС, и мужчина приглушенно захрипел. – Отпусти его, о Боже… – передразнила Маска уже открывшего рот доктора. – Он обуза. Не ровен час столкнет кого-нибудь с лестницы, пускай на этом этаже и нет лестниц. Или набросится со спины, чтобы отобрать пистолет, как пытался сделать только что с картой. Не я агрессор, доктор. Я лишь защищаюсь.

– И что ты хочешь услышать? Молодец?

– Нет, доктор. Я хочу услышать умную мысль, но, как всегда, многого прошу. – МС не позволял дергавшемуся мужчине освободиться из захвата. – Люди, привыкшие совершать подлые поступки, часто думают, что если один раз не получилось, то в другой сработает. И конечно же, наличие выбора не обсуждается, он есть по умолчанию.

Хрустнула шея, мужчина перестал дергаться и повис на руке. Хельга невольно ахнула и приложила ладонь ко рту. Амберс покачал головой и обернулся к ней.

– Видишь? Все к этому и шло! – Теперь уже Стив терял контроль над собой, словно дух истеричного «оперативника» мгновенно переселился в него. – Он создает кошмары ради самих кошмаров! Разрушает там, где можно избрать мирный путь, и ссорит людей, когда они уже нашли компромисс! Мы введем его в группу работников, и к вечеру они поубивают друг друга!

В памяти Хельги всплыло лицо доктора Траумериха и обещание МС отомстить ему. А вдруг он собирается исполнить задуманное чужими руками… и даже не руками позаимствованного тела, а вовлекая в процесс кого-то другого?

– Успокойтесь, – оборвала она речь Абмерса. И удивила не только его, но и себя внезапным хладнокровием. – Он прав: этот человек был обузой. Скорее это он устроил бы беспорядки и все время портил бы нам кровь вместо сотрудничества. Мы не голосуем за жизнь или смерть, потому что он уже мертв и не воскреснет. Сделанного не воротишь. Идемте к остальным.

Доктор выпучил глаза и зажевал язык. Хельга предложила облокотить тело мужчины о стену, чтобы оно не валялось мешком. Число покойников увеличивалось. А ведь день так просто начинался…

– А ты не такая уж и святая. Совсем не соответствуешь имени, – прошипел МС на ухо Мантисс.

– Брось, язвительная ты натура. Не я убила этого человека. Пока трупы оставляешь тут ты.

– Ты обиделась? – наигранно удивился Манипулятор. – Я просто пытался вывести его из себя, чтобы наш дорогой доктор напал на него и отобрал пистолет. Я не желал, чтобы все пришло к этому. Или ты веришь, будто я надеялся, что он нас всех перестреляет? Это было бы недальновидно. Ведь пока с пулями в брюхе остался лишь я.

Хельгу наполнило отвращением, и она отвернулась от этого лжеца. Амберс громко сопел, усаживая тело. Правый рукав его рубашки задрался почти до локтя, но доктор, всегда отличавшийся склонностью к перфекционизму и педантичности, проигнорировал эту деталь. Должно быть, он находился в сильном потрясении. Как бы МС не обозлился на Амберса, если тот начнет вопить. «Нет, вот его терять нельзя», – подумала Мантисс.

– Хорошо, что в закрытом секторе на него никто случайно не наткнется, – промямлил Стив больше для самоуспокоения.

– А где твой пистолет? – Хельга обратилась к объекту. – Вернее, пистолет Оттарила? У него точно было оружие.

– Он отдал его какому-то парню еще до того, как пришел ко мне. Не знаю, о чем он думал?

МС стянул с мертвеца одежду и переоделся. Он не хотел, чтобы люди косились на кровавые пятна. Пока доктор и МС возились с телом, Хельга разбиралась со своими тараканами. У нее скребли кошки на душе с тех пор, как она испытала облегчение от смерти истеричного субъекта. Им всем станет легче без этого дебошира, вот только она рассуждала не о персонаже выдуманной истории, а о реальном человеке. Рассуждала бессердечно.

Манипулятор под стон Амберса порылся в карманах покойника, изъял удостоверение с именем, но без фотографии, рацию и какой-то жетон с номером. Было бы неплохо, если бы он хоть что-то рассказал о планах прибывшей команды. Расплывчатые мотивации, возникшие в памяти Мантисс после встречи с мрачной фигурой, немногое могли поведать о целях этих притворщиков, да и вряд ли внушенное знание можно считать достоверной информацией.

– Мы будто вновь на сеансе, все вместе, – протянул МС.

Амберс был готов испепелить его взглядом, а Хельга поежилась: ничего себе повод для ностальгии!

– Вы такой напряженный, доктор. Боитесь покойников? Я думал, нет, ведь вы видите одного каждый день в зеркале.

Мантисс испугалась, что нервы Стива не выдержат насмешек в такой момент, но Амберс избрал стратегию игнорирования. И слова Маски разбились о глухую стену, отчего продолжения не последовало. Прекрасно зная о взаимной нелюбви этих двоих, Хельга сказала бы, что им повезло избежать драки. Просто чертовски повезло.

Они молча пошли по коридору. МС отлично ориентировался в поворотах, словно уйму раз ходил здесь. Интересно, ему когда-нибудь позволяли свободно гулять по этажу или отношения с людьми с самого начала не заладились? А еще Хельга была расстроена из-за сцены с пистолетом. У нее ведь почти получилось уговорить строптивого мужчину успокоиться, но распаляющие оскорбления МС действовали сильнее логичных аргументов. Взывать к темным сторонам души проще, ведь люди так легко идут на поводу эмоций и теряют моральный облик, когда речь заходит о потаенных страхах. Запри их в комнате с кошмарами, и они либо станут святыми, либо смешаются с грязью и пылью пола. МС, судя по его поведению, нравился процесс разложения.

В специальной комнате стало жарко от горячих бесед. Кого-то не хватало, и Хельга подумала, что этот человек мог выйти в уборную. Вошедшая троица заставила говоривших примолкнуть, но почти сразу они возобновили дискуссию. Из всей компании только доктор Траумерих и Лесси оторвались от спорщиков и мысленно присоединились к выглядевшему измученным Стиву Амберсу.

– Я никак не могла помешать ему взять в руки Маску, – полушепотом бросила Мантисс, и нужные уши ее услышали.

Доктор Траумерих кивнул. Кто-то из лаборантов хохотнул при виде серьезного мужчины в форме и со смешной маской на лице, других эта противоречивая картина смутила и ввела в ступор. Парень в очках, самый голосистый в комнате, от которого так и веяло инициативой и любовью докапываться до первопричины вещей, призвал отвлекшихся вернуться к обсуждению интригующей темы и окликнул руководителя. Доктор Траумерих жестом попросил его подождать.

– Оттарил… – Уильям узнал мужчину.

– И вам добрый день. – Из уст МС так и сочился яд.

– Нам нужно обговорить кое-что. Это может затруднить наш выход отсюда, – затараторил Амберс, к его ошибке, чересчур громко.

Несколько лаборантов тут же навострили уши и поразевали рты.

– Что, мы тут застряли?

– Повторите еще раз! Это правда?

– Нас не спасут?

Новой волны паники им только не хватало. Доктор Траумерих призвал людей к спокойствию, но они хотели слышать подробности. Как поняла Хельга из обрывочных реплик лаборантов, они со своей стороны тоже обнаружили неприятный факт. Какой, правда, оставалось не озвучено. И прямо на месте выясняли, кто виноват, когда на макушки свалились новые неприятности. И это они еще про МС и его замашки не знали. Человек в маске предстал перед ними забавным шутом, жутковатым и нелепым одновременно. Амберс пулеметом изрек, что Оттарил получил ожоги, и эта нескладная легенда всех устроила, потому как другие вопросы задевали взволнованных людей куда сильнее.

– Что ты делаешь? – спросил Уильям, впавший в рассеянную задумчивость, у неподвижного Манипулятора.

– Доктор, нам нужно понять, что делать дальше! И сказать им о нарушении рабочего этикета, – зудел лаборант в очках.

Внезапная увлеченность руководителя мужчиной в маске, из-за чего он буквально забыл о дискуссии, занимавшей умы каждого присутствовавшего в комнате, возмутила людей. Они требовали внимания, тем более что проблема, судя по их пылавшим взорам, стоила обсуждения.

– Доктор, – позвала Хельга.

– Я просто дышу полной грудью. Не обращайте на меня внимания, – сказал МС.

– На тебя сложно не обращать внимания, – без тени юмора заявил Уильям.

Веселящийся лаборант опять хохотнул, словно услышал заезженную шутку. Мантисс впервые заметила в дальнем углу понурого Роберта Лейни. Он сидел на дешевом стульчике и водил ногами по плитке. Казалось, его весь шум-гам мало интересовал.

Амберс натужно растолковал раскрасневшимся людям, что среди оперативников были предатели, преследовавшие свои цели. Он не стал говорить, все ли прибывшие по вызову преследовали личную выгоду, потому как в действительности это было неизвестно. Хельга и сама не торопилась бы разбрасываться обвинениями. Они знали ничтожно мало, ограниченные пределами собственного этажа и неполадками связи. И Стив попытался объяснить присутствовавшим то же самое, вселяя надежду, что мошенников однозначно меньше настоящих оперативников. Доналу, вовремя их покинувшему, несказанно повезло: будь он еще тут, на него накинулись бы с ожесточенными расспросами. И вместе с тем Хельге стало жаль, что он ушел и не сможет ничего разъяснить. Однако в комнате не хватало кого-то еще…

– Как вы умудрились набрать в группу мошенников? – обратился сутулый лаборант к лже-Оттарилу.

– Не приставайте к нему с расспросами. Он ранен и обескуражен случившимся, – вмешался Амберс, пресекая дальнейшие контакты людей с МС. – Жаль, что нормальную подачу энергии не восстановили. Это значит, что на каком-то этаже случилось… осложнение.

– А где второй? – спросил лаборант с волосами до плеч. – Сначала с вами пошли двое, а вернулся только один.

А Хельга так надеялась, что о нем не вспомнят. Новость о гибели человека может развить еще большую тревогу среди возбужденной группы. Амберс изящно выкрутился, сказав, что оперативник напал на них, и им пришлось запереть его в одном из кабинетов. Без карты у него нет шансов выбраться, и он не опасен. Повесив на «оперативника» клеймо врага, Стив добился того, что лаборанты одобрительно покивали и тут же потеряли к нему интерес, покуда он все равно «заперт».

– У нас тоже плохие новости, как вы уже заметили, – вздохнул доктор Траумерих. Он бросил играть в гляделки с МС и отвернулся от него. – Сегодняшний сбой, похоже, спланировали заранее. Это не случайность. Кем бы ни были эти люди и какие бы личные мотивы ни толкнули их на столь опасный шаг, они подготовили почву для операции и устроили саботаж.

– Хьюго давал кому-то свою карту! – выпалил лаборант в очках, не выдержав долгого молчания. Тем более что подняли волновавшую его тему. – И Марина с Энди! Просто так одолжили карту какому-то человеку, даже не зная, кто это был!

– Подождите, – Амберс оборвал его тарахтенье. – Я не совсем понимаю. Они давали карту незнакомцу на этаже?

Парень в очках пригласил плечистого лаборанта справа от себя высказаться. Хьюго еще раз представился и пристыженно объяснил:

– Не совсем так. Кажется, это было недалеко от столовой, я точно не помню. Ко мне подошел человек и попросил дать ему на время мою карту. И… я дал.

Стив удивленно захлопал ресницами. Ключ второго уровня, который выдавался лаборантам, позволял им спускаться на минус второй этаж и открывать многие двери. Хельга сама когда-то имела такой же, пока ее не повысили по прихоти злого шутника. Одалживать карты незнакомцам или работникам других этажей и отделов запрещалось. Никому не хотелось, чтобы какой-нибудь любопытный репортеришка шастал по запертым комнатам. Лаборант совершил тяжкий проступок, который, возможно, и привел к сегодняшним неполадкам.

– Я тоже давала свою карту, – промямлила Марина. – Он так вежливо попросил, – я не смогла отказать. Не знаю, о чем я думала.

Мантисс только сейчас поняла, что в комнате не было Энди. Он отсутствовал довольно долго для человека, вышедшего в уборную. Правда, развивать эту мысль оказалось некогда, потому что Хельга, к собственному ужасу, вспомнила одну вещь. Ее пробрал холодок.

– Вот именно, о чем вы думали? – выпалил Амберс. – Вы вообще, похоже, не думали! Вас всех уволят, как только эти неприятности закончатся!

– И меня тоже, – справившись с дрожью, вставила Мантисс. – Меня тоже попросили передать карту другому сотруднику. Просьба была достаточно официальной, чтобы не выполнить ее или заподозрить неладное. Хотя это и не оправдывает меня.

– Кто просил? – заговорил доктор Траумерих.

– Мужчина. Он работает на этаже. – Хельга дернула плечом. – Я его всего пару раз видела.

– Это говорит о том, что у нас завелась крыса, – заключил лаборант в очках, и многие с ним согласились. – Кто-то втерся в доверие к самым внушаемым и безалаберным работникам и выпросил у них ключи. Он что-то прятал или, наоборот, искал в закрытых комнатах. И делал это не единожды, оттого и выпрашивал карты несколько раз.

– Почему не просить все время у одного человека? – задумчиво произнесла Мантисс. – Зачем рисковать, обращаясь к разным сотрудникам? Больше людей – больше шансов, что тебя запомнят.

– Какая теперь разница! – выпалила Лесси, неодобрительно качая головой. – Вы все виноваты! Из-за вас мы сейчас торчим здесь, а нас, возможно, даже никто не идет спасать! Увольнение – это меньшее, чем вас нужно наказать! Вы преступники! Может, вы сообщники тех людей, что устроили сбой системы? Вы с ними заодно!

– Лесси, пожалуйста, – обратился к ней Уильям, – держи себя в руках.

– Да, Лесси, угомонись, – приторным голосом обратился к ней МС, и девушка от неожиданности вздрогнула. – А то они поймут, что ты тоже одалживала свою карту.

– Что?.. Нет!

Лесси возмущенно насупилась, источая ярость в сторону МС и бурлящее презрение по отношению к провинившимся. Хьюго и Марина затравленно переглядывались, передавая друг другу мысленную поддержку.

В уголке сознания Хельга заперлась в маленькой комнатке наедине с воспоминаниями. Воображаемое пространство не отвлекало лишними декорациями, и можно было сосредоточиться на большом экране, транслировавшем кусочки прошлого. Вот ей поручают передать ключ другому сотруднику. Да такое и во сне не привидится! Хельга так бы и считала это ночной фантазией, если бы другие не заговорили о нарушении устава. Что-то тут нечисто. Столько бестолковых людей, наплевавших на строгое правило и поставивших под удар свою карьеру, не могло собраться на одном этаже. Да и себя Хельга не видела безмозглой марионеткой.

Тот человек определенно применял технику гипноза. Он внушал случайным жертвам послушание, и работники в полудреме исполняли его просьбу. А позже смутно помнили о пережитом опыте, будто с ними это приключилось не наяву. Хельга никогда не участвовала в сеансах гипноза, но теперь думала, что примерно такие ощущения и должны сопутствовать процессу.

И еще Мантисс поняла, что человек этот обязан числиться в списке штатных сотрудников, иначе его не пустили бы дальше зала для посетителей, а на записях с камер осталось бы много доказательств незаконного проникновения. Нет, им был кто-то свой, неприметный и вездесущий, чье появление даже на минусовом этаже не вызвало бы вопросов. Уборщик, например.

Под набросанный портрет отлично подходил Роберт Лейни, если бы не представлял собой ходячую иллюстрацию замкнутого и затюканного неудачника. Неужели притворяется? Играет роль неприметного скромника, чтобы даже самые дотошные и подозрительные, раз взглянув на него, бросили: «Да он безнадежен!»

И вдруг тот самый Роберт Лейни, невидимкой сидевший возле стенки, отважился высказаться. Его голос несмело примешался к нестройному хору спорщиков, закрутивших пластинку «кто виноват и что теперь делать».

– Это как-то странно. Вы помните, что давали свои карты какому-то человеку, но не помните самого человека. Вы уверены, что он существует?

– Хочешь сказать, они клевещут сами на себя? – вскинула брови Лесси.

– Нет. Хочу сказать, что это… как в той сказке, когда обвинили какого-то морячка и все с вилами бросились его наказывать. А в этот момент настоящий преступник скрылся, потому что люди увлеклись… ну, наказанием обвиненного. Понимаете? – сбивчиво рассказал Роберт и стушевался.

– Нет, Лейни, мы не понимаем, – процедила секретарша. – Ты говоришь какой-то бред.

– Это метафора, – брякнул один из лаборантов и смущенно замолк. Его пояснение тоже не сильно помогло растолковать слова Роберта тем, кто не ухватился за его мысль. Зато Хельга поняла, что пытался донести зажатый уборщик.

– Верно, нам лучше подумать, кем мог быть тот человек, вместо того чтобы зацикливаться на проступках, которые все равно уже не исправить, – сказала она. – Нас как будто одурманили, и никто не помнит лица человека. Только общие впечатления от встречи с ним. Таким образом, мы невольно сосредотачиваемся на самом факте наших проступков и последствиях, а не на личности неизвестного. Его наш разум сам собой обходит стороной.

Измученный и сердитый Амберс наконец скинул с себя грозный вид и согласился, что срубать головы они будут потом, а сейчас нужно сосредоточиться на более важных задачах. Жаждавшие расправы над коллегами удрученно покивали. Что точно не менялось в человеческом обществе уже тысячи лет, так это любовь публики к прилюдному унижению других.

– Но зачем выпрашивать карты? – не удержался лаборант в очках. – Если это был посторонний, то понятно, но если это кто-то из нас… У каждого и без того есть карта с доступом почти в любую комнату, кроме закрытого сектора.

– Я не помню, чтобы это был человек из нашего отдела, – вымолвила Марина. – Мне показалось, это был незнакомец. Боже, и я отдала ему карту?

– Это мог быть электрик или человек, ремонтирующий лифт. И он искал карту первого уровня, но не знал, у кого она может быть. И перебирал нас, работников, в поисках нужной.

– Тогда зачем он брал наши карты, если они ему не нужны? – вставил Хьюго. – Нет, этот человек не может быть с нашего этажа. Иначе бы он сразу попросил карту у Мантисс и ограничился лишь ею. Незнакомец понятия не имел, у кого какие карты. И скорее всего, ему нужны были любые ключи выше третьего уровня.

– Любопытное сочетание глубокой мысли и полного отсутствия навыков ее выражения, – проскрипел МС, с живым интересом смотревший на съежившегося Роберта. – Простите, я понял, вы уже закрыли эту тему, и все же я спрошу: вы на сто процентов убеждены, что человек, который брал ваши карты, был реальным?

– А каким он был? Виртуальным? – бросил Амберс. – Брось, Двенадцатый, не морочь людям головы.

– Ладно, забудьте. Мне просто показалось очевидным, что несколько человек были выбраны не для того, чтобы неизвестный мог исполнить задумку за несколько попыток, а чтобы труднее было понять, кто на самом деле виноват. – МС обвел присутствующих пальцем. – Вас так много, разных работничков с картами разного уровня. Если неизвестный мог так легко воздействовать на вас, почему сразу не пойти к уважаемому доктору и не взять самый хороший ключ от всех дверей? Почему не украсть его из сумки? Почему нужно назойливо просить и запоминаться вам? Я что, один вижу в этом спектакль?

– Может, он плохо продумал свои действия, – предположил лаборант в очках. – Или…

– Идиот, не продумывающий свои действия, вроде тебя, – оборвал его Манипулятор, – не может ввести здание в карантин и прислать подставных ребят для реализации какого-то сложного плана, частью которого является освобождение опасных объектов. Безмозглый лидер не дошел бы и до середины намеченного пути.

– Опасных объектов? – пискнул Хьюго и переглянулся с коллегами. – На этаже есть угрожающие жизням объекты?

Самокритичность МС позабавила Хельгу. Он считал себя опасным или подливал масла в огонь, дергая за нервы напряженных работников?

– Мы поняли тебя, спасибо. – Из задумчивости первым вышел Уильям.

– Нет-нет, доктор, подождите. Сейчас же начнется самое интересное. Такой вопрос, – продолжил Манипулятор, – вы помните, как вам возвращали карты?

Лаборанты озадаченно переглянулись. Хельга с расползавшимся возбуждением обнаружила, что этот миг не запечатлелся совсем. Но вот же она, карта первого уровня, в ее кармане. Как она попала на место и в какой момент?

– Ладно, – сделав вывод по смущенным и растерянным лицам провинившихся, продолжил МС. – Вы не помните человека, который одалживал карту. И у всех разные впечатления о нем. Но вы определенно помните, в какой день это случилось, куда вы шли, какие люди вас окружали, с кем вы говорили незадолго до встречи с ним.

– Я уже сказал, что встретил его возле столовой, – произнес Хьюго.

– Где именно?

– Ну… на пути в столовую, кажется. Или я уже выходил из нее…

– Кто был с тобой? – МС внимательно следил за отвечавшим, словно следователь на допросе.

Уильям нахмурился, но не перебивал того, кому сам едва ли доверял.

– Никого не было. Наверное.

– Но ты всегда ходишь в столовую вместе с Джемми, – вставила Марина. – Разве она не была с тобой?

Вопрос застал Хьюго врасплох. Он напряг память, но там либо зияла пустота, либо плавала мешанина из недостоверных образов. Мантисс понимала лаборанта, потому как про себя пыталась ответить на те же вопросы – и не находила ни одного даже самого маленького обрывка воспоминаний. Будто встреча с человеком, потребовавшим карту, проходила вне времени и пространства, оторванная от реальности. Что Хельга делала в тот день? И какой это был день? Куда она шла? Что сказала этому человеку?

– Ты точно давал ему свою карту? – проговорил МС скептичным тоном.

– Да, я давал!

– Почему ты настаиваешь на этом?

– Потому… ну, нет смысла скрывать. Я уже признался. – Дернул плечом сбитый с панталыки Хьюго.

– Забавно. Вы не помните человека, не знаете, куда шли, с кем, что делали и для чего. Но вы точно помните, что отдали свою карту. Именно эта деталь так глубоко засела в вашей памяти, – изрек МС.

– Это логично, – вставил лаборант в очках. – Неизвестный хотел, чтобы мы перегрызлись между собой, но не хотел, чтобы мы помнили его самого и все, что было связано с его просьбой.

– Нет, не логично. Если ваш незнакомец обладает способностью стирать воспоминания не только о своей личности, но и о ближайших к контакту с ним событиях, почему бы не почистить головы до конца, чтобы вы ничего не помнили? Или почистить всем, кроме какого-нибудь одного дурачка, чтобы повесить всю вину на него? – Манипулятор указал на Хьюго. – На него, например. Он честный, признался бы сразу. И вместо того, чтобы ругать толпу, вы бы сосредоточились на избиении одного виноватого. Личность домогавшегося карт все равно осталась бы от вас скрыта. А тут столько внимания, столько служебных преступлений, и главное, что все помнят о них. Не останься эта картина в ваших головах, никто бы и не понял, что сбой мог произойти из-за лазутчика. Все бы ругали соседей с других этажей. К чему такой акцент на неоднократное выпрашивание карт?

– А ты что сам думаешь? – Доктор Траумерих обхватил бока руками.

– Я не знаю. Столь многие считают себя виноватыми, и все, очевидно, были оклеветаны. Вас сильно ненавидят за что-то. Но довольно об этом. Спекулировать темой было приятно, и все же я удаляюсь в тень. – МС поклонился и отступил на шаг.

Хельга подумала, что он мог знать больше, чем сказал. Самое главное – его заинтересовала эта странность, и к ней они все еще не раз вернутся.

Уильям обвел присутствующих взглядом и задал самый волнующий вопрос:

– Что дальше?

Хельга вновь вспомнила об Энди. Никого, похоже, не тревожило его исчезновение так же сильно, как вопрос обретения свободы и жалобы на развивающуюся фобию запертых белых комнат. Мантисс специально настраивала себя на беспокойство за Энди. Он ведь мог попасть в беду, хотя в это сложно поверить, учитывая, что кругом пустые коридоры да заблокированные двери. Наверное, именно поэтому у нее не получалось испугаться за здоровье пропавшего лаборанта. Зато червь сомнений, выросший из-за предательства Оттарила, вовсю советовал рассмотреть вероятность побега Энди. Он был причастен к беспорядкам? Боялся разоблачения? Где он и что делает?

– Лучшим вариантом будет остаться здесь, – заключил Уильям, наслушавшись идей сотрудников. Он предоставил им право голоса, и это подарило людям уверенность, что они хоть что-то контролируют в этой неуправляемой ситуации. – Я попробую созвониться с докторами с других этажей. Кто-то обязан прояснить, что здесь…