Текст книги "Украина и остальная Россия"

«Недалекие в политике не задерживаются»

– Существует стереотип, что политики – люди недалекие. Как интеллектуал вроде Вас находит понимание с тупыми? Или это миф?

– Недалекие люди в политике надолго не задерживаются. Разве что в качестве клоунов. Просто у политика с интеллектуалом разные умы. Задача политического консультанта – такого как я – глубоко проанализировать процессы, определить их причины, возможные последствия и варианты воздействия. Задача политика – сравнить варианты, предлагаемые разными консультантами, оценить, приняв во внимание всю полноту информации (консультант располагает далеко не всеми каналами информации, доступными политику), и на основании всего этого принять решение. Ключевой момент для политика – принятие решения. В то время как у аналитика с принятием решений чаще всего туго, поскольку он заточен на то, чтобы углубляться в исследование вопроса. Политик, как и хозяйственный руководитель, не может тратить бесконечное время на анализ, а обязан принимать решение (понимая, что делает это в условиях дефицита информации и времени). Решительность руководителя зачастую воспринимается как примитивность, ограниченность и нежелание углубляться в тему. Так вот: если руководитель будет слишком долго углубляться в тему, он вообще не примет решения, что гораздо хуже, чем принять неверное. Мировым опытом доказано: плохое решение, принятое вовремя, лучше хорошего решения, не принятого никогда. Выходит, политики вовсе не глупые люди. Просто у них совершенно иной склад ума и цели деятельности по сравнению с аналитиками. Общий язык с политиком можно найти только в том случае, если понимаешь разницу.

– Кто из клиентов удивил Вас нестандартными решениями?

– Таких было много. Называть имена, простите, не могу. В общем-то, единственный политик, согласившийся разглашать советников – Лужков.

– Вы во многом полагаетесь на труды Марска. Что актуального в них сейчас?

– Мне кажется, что сегодня применимы практически все идеи Маркса. За исключением одного пункта: он считал самым простым способом разобраться в противоречиях, порожденных рыночной экономикой – централизацию управления экономикой и отказ от рынка. К сожалению, еще в 1970-е годы великие советские математики, специалисты по управлению – Глушков (тот самый, который создал Институт Кибернетики в Киеве) и Канторович (лауреат нобелевской премии по экономике) получили результаты, которые в переводе на человеческий язык означают: при определенном уровне сложности экономики централизация управления приводит к ухудшению результатов. Мир давно перевалил тот рубеж сложности, за которым централизация могла спасти ситуацию. Соответственно этот пункт взглядов Маркса, устарел. Остальные – с различными уточнениями и усовершенствованиями – применимы по сей день.

– В числе многих, Вы – активный пользователь Интернета. Конкурируя с компьютером, печатные СМИ, как идеи марксизма, выживут?

– Полагаю, сейчас газетам нужно ориентироваться прежде всего на читателя, пользующегося общественным транспортом. Поскольку развитие Интернета еще довольно долго не дойдет до того, чтобы было удобно читать с ноутбука в дороге.

«Необходимо оружие, способное убивать»

– Слышала о Ваших шахматных талантах. Играете?

– Нет, к сожалению. Лет двадцать как забросил. Честно говоря, у меня особых успехов в шахматах никогда не было. Играл я исключительно ради удовольствия, а не великих результатов. Я забросил шахматы с тех пор, как увлекся интеллектуальными играми: «Что? Где? Когда?», «Брейн-ринг», «Своя игра».

– Увлечение оружием не забросили?

– Поскольку ныне действующее законодательство разрешает вооружаться только преступникам, я коллекционирую не оружие, а его реалистично выглядящие игрушечные копии. Это законом не запрещено.

– Вы бы поддержали закон о легализации?

– Почему «бы»? Я всегда поддерживал. Считаю, что гражданская вооруженная самооборона должна быть легализована. Любые власти должны признать право законопослушного гражданина защищаться от посягательств на свои интересы всеми адекватными средствами.

– Делаете прогнозы на оружейную моду ближайших 50 лет?

– Эти 50 лет еще надо прожить. А прожить будет значительно легче, если мы уже сейчас сможем защищаться силой оружия. Можно сказать с уверенностью: для самозащиты необходимо оружие, способное убивать. По очень простой причине – преступники тоже люди, они так же не хотят умирать, и перспектива погибнуть при нападении резко сокращает вероятность нападения. Это проверено мировым опытом. Соответственно рано или поздно нашим властям придется легализовать гражданскую вооруженную самооборону. Не забывайте: на месте преступления весьма редко оказывается вооруженный полицейский (потому что преступники совершают свои дела не на их глазах), зато жертва есть наверняка. Надо предоставить возможность не быть жертвой, а защищаться. Могу напомнить старый-старый французский детский стишок на тему (цитирует на языке оригинала – Авт.): «Это животное очень опасное – защищается, когда на него нападают». Так вот, когда все граждане будут так же опасны, нападений станет гораздо меньше.

«Я дружу только с умными»

– К вам применимо выражение «горе от ума»? Кто ваши друзья, и как стать интересным для вас собеседником?

– Друзья у меня в основном такие же умные, как и я. Естественно, неприятностей, связанных с умом, я в разное время испытывал немало. Но как сказано в песне из известного мультфильма: «неприятность эту мы переживем». Между прочим, ум позволяет переживать неприятности легче хотя бы потому, что понимаешь их природу. Все проходит, и это пройдет.

– Существует быстрый и успешный метод тренировки памяти?

– Не знаю. Вероятнее всего, такие методы есть, но я ими не пользовался. Мне в этом смысле повезло: у меня память от природы хороша.

– Среди ваших друзей есть женщины?

– Есть. В командах «Что? Где? Когда?» в разное время доводилось играть с пятью женщинами, причем с одной из них играю вместе уже более двух десятилетий.

– У простых смертных нет шансов?

– Есть. Но в любом случае, все мои друзья – люди умные, хотя не все проявляют ум в рамках интеллектуальных игр. Многие заметно умнее меня самого.

– Чем мужчина должен привлекать женщину?

– На этот вопрос я ответить не смогу, поскольку никогда не ставил себе цели быть для кого-либо привлекательным. Это у меня если и получалось, то само собой, без специальной подготовки.

– Хочу корректно оформить вопрос про ваш «обет безбрачия»… Переубедить, что ли.

– Я тогда был на сорок лет глупее. Сейчас я, очевидно, его бы не дал. Но тогда… Слово – не воробей: вылетит – не пристрелишь.

– Вы задумываетесь о наследнике? У Вас хорошие гены.

– На сей счет я пока надеюсь на брата. Дочка у него уже есть. Очень похожа по характеру на меня в ее годы.

– На что вам жалко тратить свое время?

– Трудно сказать. Как правило, в таких случаях, как скажем, в очередях – я просто читаю, и таким образом время не пропадает. В транспорте тоже читаю. А большую часть дел, на которую мне жаль тратить время, я просто не делаю.

– Вы атеист. Изучая ваши размышления на этот счет, я сделала вывод, что религия – дело необразованных (из-за того, что Бог не нуждается в законах логики).

– Не совсем так. Если точнее: невозможно нечто, способное влиять на мир по собственному произволу, и при этом не подвергаться ответному влиянию.

– Ваши родители – верующие?

– Нет. Атеисты, как и я.

2010.02.11.02.32

Интеллект без границ
Интервью журналу «Собака»

– Может ли интеллект стать смыслом жизни?

– Я никогда не возводил интеллект в абсолют. Более того, могу сказать: поскольку результат каждой конкретной жизни предсказуем, ее смысл заключен в ней самой, в ее процессе, в том, чтобы она развивалась и продолжалась даже после нас – и по возможности была лучше, чем при нас. Интеллект – всего лишь один из инструментов повышения качества жизни, но инструмент удобный и легко совершенствуемый. За исключением разве что патологических случаев, связанных с травмами. В этом смысле развитие интеллекта – гарантия непохожести твоей собственной жизни на множество таких же вокруг.

– Про Вас ходит много анекдотов. Как Вы к этому относитесь?

– С интересом. Тем более, что среди них попадаются и довольно удачные. Лично мне более всего понравился анекдот «Анатолий Вассерман не знает, что значат слова «Анатолий Вассерман не знает»». Вообще стараюсь следовать хорошо знакомому пиарщикам правилу: единственная по-настоящему плохая публикация – некролог. Смерть Майкла Джексона вычеркнула и этот вид публикаций из «черного списка» – некролог изрядно помог певцу расплатиться с долгами. К публичности как таковой отношусь спокойно. В конце концов, если людям нравится на меня смотреть, я вовсе не обязан отказывать им в этом удовольствии.

– Если человек спокойно относится к публичности, он не станет заявлять журналистам о том, что в 17 лет дал обет безбрачия…

– Я просто констатировал факт. Эта часть моей личной жизни была известна еще задолго до того, как на меня стали обращать внимание журналисты, поскольку держать сей факт в тайне от многочисленных знакомых довольно трудно.

– Считается, что в еврейских семьях матери искусственно ограждают своих детей от «общения с миром», выказывая излишнюю заботу, холя и лелея. С Вами было так же?

– Если и ограничивала, то только в школе. Естественно, родители всегда высказывались в отношении моих товарищей, и ко многим оценкам я прислушивался. Но после школы выносил оценки и принимал решения уже только я. Запретить мне что-либо – как тогда, так и сейчас – мягко говоря, непросто. Любой запрет я воспринимаю как руководство к действию.

– Вы увлеклись программированием тогда, когда мало кто представлял, что такое компьютер! Как так получилось?

– Я тогда учился в восьмом классе, и у нас только-только стали появляться компьютеры, что называется, в товарных количествах – стали доступны большинству крупных вузов. Но на прилавках магазинов уже было довольно много книг по программированию. Первое же знакомство с ними убедило меня: это – мое! Принято считать, что программирование – это сплошная техника. Но на самом деле это целый спектр занятий совершенно разной сложности. И если на низших уровнях этого спектра работа действительно оказывается чисто технической, то на высших уровнях превращается в несомненное творчество, разнообразное и интересное.

– Есть и еще одно «принято считать». Согласно нему программисты – люди замкнутые, необщительные, предпочитающие компьютеры живому человеческому общению. Вы его опровергаете. Это следствие внутренней работы над собой?

– Вы справедливо заметили: это стереотип – не более! Конечно, программисту гораздо легче погрузиться в свою работу, чем представителям многих других специальностей, но за пределами работы это люди, ничем не отличающиеся от всех прочих. Любого творческого человека трудно оторвать от любимого дела – он будет активно сопротивляться. Просто добраться до рабочего места, скажем, химика или инженера-технолога его близким довольно трудно – те работают в учреждениях и институтах. А программисты чаще всего трудятся дома, поэтому на них наблюдать этот эффект легче. Так и рождаются подобные легенды.

– Программирование для Вас началось как увлечение, а стало профессией. Какие еще у Вас есть увлечения?

– Почти все мои увлечения стали профессиями: политика, журналистика, даже интеллектуальные игры. Например, за время участия в телепередачах «Своя игра» я выиграл в отдельных играх и в виде призов – за вычетом налогов – около сорока тысяч долларов.

– Пожалуй, единственное серьезное увлечение, пока не переросшее в профессию – военное и оружейное дело. Правда, у меня накопилось идей по устройству разных узлов стрелкового оружия на пару десятков пунктов патентных формул. Но по личным причинам я не хочу оформлять эти патенты, а желающие воплотить мои разработки в железо пока не обнаружились.

– Почему Вы оставили Украину и переехали в Россию?

– То, что рано или поздно переберусь из Одессы в Москву, я знал с тех пор, как впервые в сознательном возрасте – в 1969-м году – побывал в Москве (до того я был в столице в два года – проездом). Окончательно перебрался в основном в связи с тем, что освоил новые специальности – журналистику и политическое консультирование. В Одессе подобной работы было немного, и в 1995-м году я уехал. Ну а то, что к тому моменту кто-то сумел убедить заметную часть украинцев в том, что они не русские, и Украина отделилась от остальной России, так это временно, и я надеюсь, скоро с этим будет покончено. По крайней мере, я над этим работаю, поскольку абсолютно убежден: украинцы – одна из ярчайших красок разнообразной русской радуги. Считаю себя и русским, и украинцем, и евреем, и одесситом – это просто, если угодно, разные степени обобщения.

– Но перед тем, как консультировать, Вы решили и сами попробовать политику на вкус. Почувствовали, что можно, разрешили, или поддались общественным настроениям?

– Произошло так потому, что впервые за много лет от политики напрямую стали зависеть условия моей собственной жизни. Отто Эдуард Леопольд Карл-Вильгельм-Фердинандович граф фон Лауэнбург князь фон Бисмарк унд Шенхаузен сказал: неучастие в политике не освобождает от ее последствий. Как только последствия политики, в которой я не участвовал, стали очевидны, я решил: пора! Началось все перед самым распадом Союза, когда в 1990-м году я предпринял первую попытку избраться в Верховный совет Украины – тогда еще через трудовой коллектив, поскольку была такая возможность. Но коллектив, к сожалению, меня не поддержал: решил, что там нужны люди посерьезнее и мне там делать нечего. Через четыре года все-таки баллотировался в Верховный совет Украины. В одномандатном округе собралось 24 кандидата. Я вышел во второй тур – но там, увы, оказался вторым. В дальнейшем я, помимо всего прочего, старался доказать, что мне есть что делать в политике.

– Восстановить Союз?

– Да. Но пока приходится заниматься делами помельче, хотя тоже достаточно существенными. Я в составе группы политконсультантов участвовал во многих интересных проектах, обеспечивших победу двум президентам (Ельцину в России, Лучинскому в Молдавии), дюжине губернаторов, нескольким мэрам и десяткам депутатов разных уровней.

– Марксистскую идеологию «унаследовали» от родителей или «сами с усами»?

– Не то что от родителей – скорее, от всего воспитания советской эпохи. Прочитав же труды самих Карла Генриховича и Фридриха Фридриховича, убедился: предложенный ими метод исследования исторических процессов весьма эффективен, а выявленные ими недостатки и противоречия, существующие в обществе, вполне поддаются исправлению, в том числе теми методами, которые они предлагали. Другое дело, что методы эти тоже не всемогущи: у социализма существуют собственные ограничения. В частности, проанализировав труды академиков Глушкова и Канторовича, я выяснил: при определенном уровне сложности экономики централизация управления ею понижает эффективность, а не повышает. Соответственно, те рецепты общественного устройства, которые предлагали Маркс и Энгельс, могли быть эффективны в их эпоху, но заведомо неэффективны в нашу. Но сей факт не умаляет их заслуг, не отменяет критики капитализма – скорее заставляет усложнить конструкцию общества, альтернативного капитализму. То, что такая альтернатива необходима, и то, что она рано или поздно не просто будет создана, но и окажется эффективнее капитализма, вне всяких сомнений. Это дело будущего, но не очень уж отдаленного. Технические предпосылки для построения такого общества уже есть.

– Вам хотелось бы участвовать в процессе этого общественного строительства? Делать историю, так сказать?

– Не уверен, что моих познаний в области теории управления хватит, чтобы сыграть действительно значимую роль в данном вопросе, но я этого очень хочу. Пока же делаю историю несколько иными средствами, попутно размышляя над тем, каким политическим вопросом заняться после воссоединения Украины с Россией. Произойдет это буквально в течение полугода после того, как за Зубчатой Стеной примут соответствующее решение. Пока же оно не принято даже в отношении Белоруссии. И дело здесь не в том, что я верю в силу Кремля – я верю в силу разума.

– С 2005-го года Вы еще и блогер, причем популярный. С чем связываете эту популярность? Кто Ваш читатель?

– Читатели делятся на несколько категорий. Во-первых, те, кому я интересен как легенда, как одна из знаменитостей интеллект-шоу. Во-вторых, люди, всерьез интересующиеся тем, что я пишу. Интересуются, правда, с разным знаком: ко мне приходят не только единомышленники, но и рьяные противники. Скажем, мои заметки, касающиеся Украины, долгое время вызывали массу недовольства и ругани со стороны тех, кто не способен сказать ничего содержательного, а может лишь ругаться. Пришлось пригрозить баном! Тогда подобных комментариев стало меньше, хотя, естественно, они все равно есть, ибо серьезно опровергать меня мало кому под силу, а принять мои доводы к сведению хочется далеко не каждому. Так что, думаю, тех, кого интересует содержательная сторона моего ЖЖ, в последнее время становится больше, чем желающих узреть живую легенду. Сам-то я достаточно хорошо знаю, что далеко не самый умный среди участников интеллектуальных игр. Собственно, регулярные соревнования с победами и поражениями напоминают каждому из нас: есть и другие такие же. Мне просто посчастливилось в какой-то момент оказаться самым заметным. Естественно, очень хочется соответствовать тому, что обо мне рассказывают, но, к сожалению, это невозможно: человек не всесилен. Так что я всегда в чем-то буду разочаровывать моих поклонников.

– Что для Вас важно – сказать или быть при этом услышанным?

– Мне важно не столько количество комментов к моим постам, сколько их качество. Значительная часть мыслей, которые я излагаю в блоге, – лишь заготовки. Они не столь отшлифованы, чтобы их можно было предлагать в какое-то регулярное СМИ. Анализируя комментарии, понимаю, какие аспекты нуждаются в доработке. Получается, что ЖЖ для меня в некотором роде черновик, средство предварительной отработки мыслей.

2010.03.10.12.57

Дебаты и политика
Интервью в Осиповичах, Могилевская область

В последние дни февраля асиповчане, сами того не зная, принимали на своей земле II международные парламентские студенческие дебаты на тему «Европа в междувоенный период: 1933–1939 гг.» и одного из колоритнейших эрудитов России и Украины Анатолия Вассермана. К сожалению, из-за отсутствия широкой рекламы только ограниченный круг знал о мероприятии. Поэтому гости-дебатчики вполне справедливо удивились: почему так мало людей собралось посмотреть на «живого Вассермана».

Анатолий, он же «компьютер на танке» – участник игры «Что? Где? Когда?» в командах Нурали Латыпова и Виктора Мороховского, 22 раза подряд победитель «Своей игры», журналист и политический консультант. Кроме того любимец интернет-пользователей, карикатуристов, герой анекдотов. Например, «Созерцание портрета Вассермана в течение 5 минут повышает IQ на 30 %» или «в свободное время он работает Википедией». В данном случае Анатолий Александрович работал не Википедией, а экспертом, и к нему участники дебатов могли обратиться за консультацией. Не отказался он «проконсультировать» по некоторым вопросам и «районку».

– Анатолий Александрович, встреча с вами принесла молодым эрудитам много впечатлений и полезный опыт. А что интересного тут для себя нашли вы?

– Роль публичной личности дает не только права, но и обязанности. Одна из них – участие во многочисленных мероприятиях. На политических дебатах – впервые. В студенческие годы изучал основы научного диспута, чья цель – поиск истины. Цель же сегодняшнего турнира – любой ценой опровергнуть доказательства оппонента. В этом смысле наблюдение за политическими спорами безусловно очень интересно.

Кроме того, нашел для себя некоторые темы для блог-выступлений. Одна из них – о том, что культуру дебатов нужно прививать с юного возраста и обязательно вводить в школьную программу. Ибо наши политические проблемы связаны с ее отсутствием, и на практике получается как в фильме «Красная площадь»: «Права у всех «шаляпинские» – у кого глотка громче, тот и прав!»

Большая часть деятельности наших уважаемых политиков сводится к подгонке условий и задач к подготовленному ответу. И эти дебаты, кстати, не исключение, поэтому на протяжении всего турнира доводы игроков не раз казались мне притянутыми за уши. Приведу пример: тренировка в толкании ядра помогает в развитии одних мышц и ослабляет другие, так и политические дебаты развивают далеко не все стороны интеллекта. И естественно, они должны дополняться умственной деятельностью другого рода.

– Молодежь какой из стран СНГ продемонстрировала на дебатах большую интеллектуальную развитость?

– Не отслеживал, из каких республик моей страны были игроки. Известно: я – как марксист – противник развала Союза и много работаю по его возрождению. К примеру, очень хочется провести фестиваль национальных культур России, Беларуси и Украины под названием «Русская радуга». А то, что во время турнира не мог определить, из каких республик были участники дебатов, – еще одно доказательства того, что мы до сих пор одна страна и один народ.

Но отмечу следующее. Из трех русских республик Россия преимущественно ориентирована на сырьевую экономику. Значит, тем, кто управляет государством, невыгодно повышать общий уровень образования. Украина ориентирована на экспорт сырья и продуктов первого передела, то есть металлов и простой химической продукции. Такая деятельность требует большей интеллектуальной подготовки, но ненамного. Беларусь, насколько могу судить, наиболее направлена на экспорт промышленной продукции, хотя и не только. Например, недавний конфликт касательно налогообложения поставок нефти показал: экспорт сырья и продуктов первого передела занимает значительное место. Однако тут интеллект затребован в большей степени. Это, конечно, очень хорошо для Беларуси, но меня, как гражданина Украины и постоянного жителя России, огорчает, что остальные республики от Беларуси отстают.

– Ваша новая книга «Россия, включая Украину: единство или гибель» должна была называться «Украина и остальная Россия». Почему считаете, что Украина не может быть самостоятельной страной?

– То, что украинская нация создана искусственно, можно доказать, взяв хотя бы ее язык. Он создавался следующим образом: из диалектов южной Руси выбирались все слова, отличающиеся от литературной нормы. Однако то же самое нельзя сделать с синтаксисом: он и до этого времени – практически неизменно русский.

Наше единение – единственно правильный выход. Каждая из республик былого Союза в отдельности не может существовать как самостоятельное промышленное государство. Минимальный на постсоветском пространстве рынок, необходимый для самостоятельного развития высоких технологий и не зависящий от переменчивых условий экспорта (так называемое Единое Экономическое Пространство), должен включать хотя бы Великую, Малую и Белую Русь (но не Червонную Русь, известную также как Галичина и ставшую полтора века назад австрийским полигоном для изготовления антирусской части русского народа), а также Казахстан. Учитывая же исторические особенности создания и развития идеи украинства как чего-то отдельного от русского народа и даже противопоставленного ему, Украина заведомо не войдет в ЕЭП, пока остается политически отделена от остальной России.

– Поскольку вы – известная «метеослужба», какой прогноз можете дать современным СМИ?

– Исходя из опыта России: сегодня средствам массовой информации доверяет лишь мизерная часть аудитории. Журналистика вряд ли сможет тут что-то исправить. Даже наоборот. Получается довольно занятная ситуация: чем меньше верят печатному слову, тем больше журналисты, стремясь удержать интерес читателей, насыщают материалы всевозможными сенсациями. А это, как известно, приводит лишь к росту потока непроверенной и ошибочной информации, что еще больше подрывает авторитет прессы.

Если же учитывать мировой опыт, то дело может кончиться расслоением. В разнообразных специализированных изданиях будут публиковаться достаточно правдивые и точные сведения для определенной аудитории. Массовая же пресса, как я уже говорил, без всякого побуждения сеять разумное и доброе, не говоря уже про вечное, будет продолжать уходить в чистую сенсационность.

Сегодня «Бизнес-журнал», где я печатаюсь, имеет тираж в 70 тысяч. Но и такую цифру рекламодатели считают вполне достаточной, чтобы в кризисное время издание выходило успешно.

Беседовала Анна Мацкевич

2010.03.19.15.09