Текст книги "Украина и остальная Россия"

Взгляд из сего дня

Упомянутые седины премьера – отголосок спора, возникшего при введении на Украине (еще в советское время) суррогата денег – купонов, номинально приравненных к рублям и выплачиваемых вместе с ними: каждый рублевый наличный платеж должен был сопровождаться купонами на ту же сумму. Тогдашний премьер украинского правительства Витольд Павлович Фокин при обсуждении вопроса в Верховном Совете республики поклялся своими сединами: купоны отсекут от сытой Украины поток необеспеченных рублей из голодной России, тем самым стабилизируя положение в экономике. Довольно скоро значительную часть спектра товаров исключили из купонной торговли – их стало возможно вновь купить за обычные рубли, без приложений. А примерно через год – еще в едином Союзе – купоны были вовсе отменены.

Карбованец на Украине введен с 1992.01.01. В первые дни после Нового года их не хватало: из-за праздника не успели развезти повсеместно. Поэтому курс первоначально был несуразно велик: за карбованец давали иной раз до пяти рублей, чтобы купить хоть самое необходимое. По этому поводу национально озабоченные деятели обещали даже возвышение независимой валюты до десятка рублей за карбованец. Но уже к середине января курсы выровнялись. К моменту полного изъятия рублей из официального обращения на Украине осенью того же года рубль стоил уже около полутора карбованцев. А через пару лет – по окончании постсоветской гиперинфляции в обеих республиках – рубль стоил чуть ли не три десятка карбованцев.

Граждане России немало критикуют первую постсоветскую волну реформ. Но по сравнению со всем происходившим в те же годы на Украине российские реформаторы должны быть признаны едва ли не ангелами: провал украинской экономики оказался куда глубже и продлился заметно дольше. Поэтому я по сей день не стыжусь тогдашних комплиментов команде Ельцина и Гайдара.

Уже через несколько месяцев экономическая несостоятельность независимой Украины стала очевидна.

1992.07.28.06.19

Отдельно взятая нищета

Еще недавно казалось, что эксперимент по построению социализма в отдельно взятой стране наконец завершен. Но эксперимент продолжается. Правда, для этого пришлось взять страну еще отдельнее.

Спасая себя, коммунисты в украинском парламенте – группа 239 – 24-го августа одностайно согласилась на независимость, но не от ГКЧП, а от России Ельцина и Силаева. И 1-го декабря послушный, замороченный посулами и прославленный терпением народ, с которым партия едина, не подвел – сказал «за», не очень и понимая, за что голосует. Вся подготовка к референдуму свелась к миллионам листовок: хлестких – но вопиюще неправдивых, ибо печатались в тех же партийных типографиях.

Листки были разнообразны. Но большинству народа были безразличны рыдания о «насильственной русификации» (тем паче что две трети нынешних населения и территории Украины исконно русскоязычны). А уж ветеринарные рассуждения о «чистоте крови», столь милые многочисленным партиям и спилкам, могут увлечь лишь забывших о судьбе Третьего Рейха. Основную убеждающую силу имели листовки экономические, внушавшие народу, что москаль съел его сало.

«Всего 27,9 % промышленности Украины выпускают потребительские товары» – указывалось там. Конечно, цифра мизерная. Но в целом по Союзу этот показатель – по разным оценкам – от 20 % до 25 %, так что Украина еще в лучшем положении.

«Украина производит на душу населения в год пшеницы 1000 кг, мяса 86, сахара 118, а потребляет 140, 68 и 49.7 кг соответственно». Казалось бы – грабеж. Но полное молчание о том, что нефти Украина потребляет в 20 раз больше, чем добывает, хлопок ввозит весь… Нормальное разделение труда может счесть ущемлением интересов республики только человек, не знающий экономики вообще. Впрочем, на таких и рассчитывалась нехитрая агитация.

Сетуя на «московских колонизаторов», лукавые авторы умалчивали, что общая картина развития советской экономики складывалась неуклонно в пользу УССР. Неудивительно – Хрущев и Брежнев родом с Украины, а в днепропетровский клан входил не только Щербицкий, но и Тихонов с Чебриковым. По законам номенклатуры – да и по понятной человеческой слабости – вожди старались радеть родным краям и людям. Удивительно, что Россия еще не предъявила претензий по поводу своего ограбления панами с Украины…

Впрочем, это шутка. Гораздо серьезнее другое.

Украинской державе более полугода. Можно уже и оценить степень соответствия обещаний и последствий. И что же?

Нам обещали изобилие продовольствия, как только его перестанут вывозить в центр. Но, например, сахар исчез из продажи, как только Кравчук заявил по телевидению, что его и самой Украине хватает в обрез, а потому поставок в Россию не будет.

Сулили низкие цены. Но цены на Украине были ниже российских (не московских!) лишь на те немногие товары, на которые власть установила дотации (испытанный способ выглядеть доброй – за наш же счет, ибо деньги на дотации неоткуда взять, кроме налогов с нас). Цена вареной колбасы плюс дотация (50 руб. за кило) – выйдет дороже, чем в России. Теперь, когда дотации отменяются, это видно и ребенку.

Возмущались московским налоговым прессом. Но на фоне украинских налогов даже немыслимые гайдаровские выглядят вполне ласковыми. На типичном предприятии Украины на зарплату остается из валового дохода по крайней мере на треть меньше, чем на аналогичном российском.

Но лучший, обобщающий показатель состояния экономики страны – курс ее валюты. И он показывает однозначно: деньги на Украине обесцениваются быстрее, чем в России.

Вспомним: вводя купоны, правительство установило курс 10 рублей за карбованец (и соответственно 10 карбованцев за доллар). Это был очевидный абсурд, ибо цены и зарплата в новых деньгах остались теми же, что и в старых – следовательно, фактический курс был 1 к 1. Пока купонов было мало, рынок реагировал на эту нехватку – за карбованец давали 5 рублей… 3… 2… Сейчас не поменяешь и один к одному. Когда я пишу эти строки, за 10 рублей на одесских базарах дают 13 карбованцев, а на киевских – и 14. А когда Вы читаете, сколько дают?

Спасая купон, власти разрешили расплачиваться им всюду, где сначала можно было принимать только рубли. Падение чуть притормозилось. Но не за горами полное вытеснение рублевой наличности купоном. И тогда поддерживать карбованец будет нечем.

А правила взаимообмена лишь подтверждают слабость купона: выезжающим с «неньки» меняют всего 1000 рублей в месяц, наоборот – сколько угодно. Малолюдны обменные пункты: зачем платить целый рубль за невесть что?

Причины падения независимой украинской валюты очевидны. Чем больше в стране любого товара, в том числе и денег, тем он дешевле. И если в России правительство костьми ложится, чтобы притормозить кредитную эмиссию, то на Украине банки выдают кредиты в дозах, опасных и для державы помощнее. Дефицит государственного бюджета составляет куда большую долю национального продукта, чем в России. И это несмотря на невероятные налоги! Точнее, благодаря им – ведь высокий налог душит экономику, и его становится просто не с чего брать.

Дикие налоги (при заторможенной приватизации) объяснимы лишь неистребимым желанием добиться, чтобы работать было невыгодно, а хорошо работать – невозможно. Нынешняя власть делает и будет делать все от нее зависящее для предотвращения выхода Украины из экономической пропасти. Потому что Советская власть возникла при чрезвычайных обстоятельствах, предназначена для управления в чрезвычайных обстоятельствах. И любой ценой добьется, чтобы обстоятельства оставались чрезвычайными.

Кроме налогов, экономику душат границы. Достаточно сказать, что раньше основная часть стоимости товара приходилась на изготовление, сейчас – на разработку. И чем меньше размер рынка, тем дороже товар. Сейчас разработка товара рентабельна для рынка не менее чем в 300 миллионов человек. Поэтому ЕЭС уже отменяет внутренние границы. Наши товары еще долго будут конкурентоспособны лишь на «внутрисоюзном» рынке, имеющем как раз нужный размер. Уйти с него в независимость – значит обречь себя на застой. И отстать уже навсегда.

Независимость, уход из рублевой зоны – это прежде всего мировые цены. Еще осенью Фокин докладывал: если бы торговля внутри Союза велась по мировым ценам, то Украина закончила бы 1991-й год с дефицитом платежного бюджета 12 млрд долларов (при общем государственном долге СССР – около 90 млрд). Чорновил в ответ заявил, что уголь, сталь и сахар обеспечили бы республике положительное сальдо. Кто-то из советников подсказал «гетьману» самые неудачные товары. Шахты Донбасса уже давно жили в основном дотациями Минуглепрома Союза, так как по сравнению с открытыми карьерами Кузнецка и Экибастуза немыслимо дороги. Сталь наша столь низка качеством, что даже внутри Союза потребить ее могли далеко не все. Сахара же, как и хлеба, Украине самой еле-еле хватает – заявил по ЦТ Кравчук. Кстати, когда шахтеры Кузбасса, не дождавшись нашего сахара, прекратили отправлять нам уголь, оказалось, что за этот уголь они от Китая получат сахара в пять раз больше, чем от Украины.

На мировом рынке сейчас за тонну пшеницы дают одну тонну нефти; на внутрисоюзном давали девять; в России после освобождения цен – около трех. Если Киев не научится заправлять комбайны смальцем, то даже убирать урожай 1992-го года будет просто нечем – а ведь его надо еще вырастить! И сталинский голодомор мы будем вспоминать как рай.

Именно для оплаты иранской – а в дальнейшем, конечно, и иракской – нефти «панству» скоропостижно понадобился Черноморский флот. Но даже если бы его удалось оттягать, это бы мало помогло. Боевые корабли промотали бы за год–два; зато отношения с Западом, не слишком желающим усиления двух наших ближневосточных друзей, испортились бы навсегда.

Конечно, цены в России еще далеки от мировых. Но даже сейчас украинский долг России за пять месяцев перевалил за 100 миллиардов рублей. А выход Украины из рублевой зоны лишь ускорит предъявление этого долга к оплате. И банкротство незалежников станет очевидным.

Впрочем, это было очевидно и до 1-го декабря. Ведь еще в 30-е годы кончилась эпоха, когда независимость помогала благосостоянию. В 60-е – эпоха, когда одно другому не мешало. Сегодня независимость неизбежно отбрасывает экономику назад – и хорошо, если не навсегда.

Итак, экономика наша больна. И любые меры властей лишь усугубляют болезнь. Ибо власти не желают устранить главную причину кризиса – болезненно исковерканную независимость.

Конечно, не все еще потеряно. Все предыдущие приступы полной независимости Украины проходили не более чем за три года. Разобравшись, кому конкретно полезна независимость, народ восставал, выгонял доброжелателей-правителей и вновь воссоединялся с Россией.

Правда, такая хирургия чревата смертью пациента. Но есть надежда и на терапию. Через три года кончается срок полномочий верховного совета, организовавшего наше разорение. И если, паче чаяния, в совете образца 1995-го года опять в большинстве окажутся трубадуры независимости – тогда народ действительно заслужил бы всего, что они с ним проделывают. Но ТАКОГО не заслуживает ни один народ. Поэтому я уверен в поражении незалежников. И в грядущем расцвете – и культурном, и экономическом – независимой от них Украины.

Впервые опубликовано в газете «Обозрение из Одессы»

№ 0 / 1992

Взгляд из сего дня

К сожалению, воссоединение «по горячим следам», когда между республиками былого Союза еще не были нагромождены политические барьеры и спровоцированные конфликты, не состоялось. Соответственно и мои наихудшие экономические прогнозы в значительной степени сбылись.

Правда, пока не состоялось народное восстание против независимости. Еще лет десять назад один из знакомых одесских журналистов спросил меня: мол, ты предсказывал восстание ради воссоединения через три года после отделения от России; прошло уже вдвое больше – и где то восстание? Я ответил: ты невнимательно читал мою «Независимость от здравого смысла»; я там четко указал, что для Украины независимость означает торговлю с Россией по мировым ценам всеми товарами, включая энергоносители; и где те мировые цены?

После 2005-го года ту же мысль неоднократно высказывал президент России. Простейшее сравнение мировых цен энергоносителей с ценами российских поставок на Украину доказывает: Россия ежегодно дотирует Украину на многие миллиарды долларов. По сути дела, украинская независимость держится только на том, что Россия много лет в нее не верила и торговала с Украиной как с неотъемлемой своей частью.

Увы, нынешняя – уже откровенно антирусская – правящая верхушка республики сделала все от нее зависящее, дабы избавить Россию от этой иллюзии. В частности, начался переход на те самые мировые цены, которые и означают реальную независимость. Счетчик трех лет до восстания включен.

Правда, я все еще надеюсь, что восстания не понадобится: в 1991-м независимость Украины утверждена референдумом – что помешает народу, официально высшему источнику и носителю власти, пересмотреть свое решение в порядке нового референдума?

Конечно, шансы на него невелики. В декабре 2004-го народное волеизъявление уже было попрано пропагандистским шабашем на киевской площади Независимости. Но технически все еще возможно мирно устранить все препятствия к реальному мирному выявлению народной воли.

Правда, понятие народной воли в случае Украины достаточно расплывчато, ибо сам народ, мягко говоря, неоднороден. Эта неоднородность заслуживает особого исследования. В первых своих статьях я, как видно из вышеприведенного, все еще считал украинцев хотя и меньшинством среди жителей Украины, но все же отдельным народом. Первое серьезное сомнение в этом возникло в ходе совместной работы с моим давним (с 1985-го) другом – поэтом, фантастом, кандидатом исторических наук Львом Рэмовичем Вершининым.

1992.08.13.12.31

Критические заметки по иррациональному вопросу
Анатолий Вассерман, программист
Лев Вершинин, кандидат исторических наук

Рассвета не будет. Пришла тьма.

Д.Р. Р. Толкиен

1

Помнится, на одном из митингов некий романтик, доказывая богоизбранность своего народа, подчеркивал, что в украинском языке нет слова, равнозначного «капитуляции». Как он этим гордился! И как обиделся, услышав, что нет такого слова ни в каком из славянских и германских языков. Откуда же ему быть? Варварские племена, ведущие войны на уничтожение, попросту не могли выработать понятие «сдача в плен на жестко оговоренных условиях, гарантирующих права побежденных». С укреплением государственности соответствующий термин пришлось заимствовать из латыни. А вот понятие «сдача на милость победителя» легко отыщется в любом языке.

Когда мы разъяснили все это восторженному юноше, он возмущенно провозгласил: «Раз так, то вы не любите Украину!». А подумав, добавил: «Потому что москали…»

Мимолетная эта беседа оставила множество нерешенных вопросов. Почему несогласие означает нелюбовь к Украине? Враждебны ли Украине «москали»? И что вообще можно сказать о стране и народе, анализируя слова?

…Еще Чернышевский подметил: поехать можно В Польшу, но НА Украину. То есть с точки зрения языка Украина – понятие не политическое, а только территориальное. Действительно, такое производное от общеславянского «край» означает «пограничье» во многих странах (Сербская Крайна, Босанская Крайна…). До Батыя «суздальской украиной» называли в Киеве земли будущей Московии, отдаленные от развитого Поднепровья; а после переноса Великого Стола из разоренного Киева во Владимир приднепровские земли сами оказались «украиной».

Итак, «Украина» – топоним. А соответствующий этно-политический термин – «Малая Русь» (Малороссия). Наших профессиональных патриотов не устраивает ни то, что это РУСЬ – то есть заселена РУССКИМИ, ни то, что она МАЛАЯ – то есть, казалось бы, униженная по сравнению с «Русью Великой» (Великороссией).

ВЕЛИКАЯ И МАЛАЯ – явное противопоставление? Но тогда почему рядом с ними находится не какая-нибудь СРЕДНЯЯ, а выпадающая из такой логики «Белая Русь»? А именно потому, что тогдашний политический смысл этих слов никак не совпадает с нынешним бытовым!

БЕЛЫМИ землями Руси стали княжества, ОБЕЛЁННЫЕ (свободные) от выплаты дани Орде. А ЧЁРНЫМИ, кстати, еще и в XIX в. официально звались податные сословия.

И МАЛАЯ Русь мала не размерами и не значением. Это как раз то МАЛОЕ (основное) ядро, то зернышко, из которого проросло нечто большее: великая страна, от которой провинциал-патриоты с такой радостью сегодня отрекаются. Так и Малопольша, и Иль-де-Франс (Остров Франции) стали фундаментами грядущих великих держав. А соответственно ВЕЛИКАЯ Русь – обозначение земель, соединенных вокруг первоначальной основы, подобно ВЕЛИКОЙ Греции, возникшей в результате переселения античных эллинов в Италию!

Конечно, и Сиракузы могли довольно долго обходиться без Афин, и Варшава без Кракова, и Киев без Москвы. Но – по слову Антуана де Сент-Экзюпери – мы в ответе за тех, кого приручили. А по слову Сына Человеческого – дом, разделившийся в самом себе, не устоит…

3

…Различие судеб рассекло Русь на три земли. Русь Белая, опасаясь притязаний Орды, присоединилась к Княжеству Литовскому, сделав его Великим и оговорив привилегии своим городам и феодалам. Русь Великая для противоборства с Ордой объединилась в мощное централизованное государство. Русь же Малая, испепеленная Ордой почти дотла, больше века лежала в руинах – добычей для кочевых чамбулов, пока Ольгерд, разбив хана у Синих Вод, не ввел в полувосстановленные города Подолии и Поднепровья свои дружины, присоединив русские земли по праву не договора, но завоевания.

Менялись князья и ханы, а народ по-прежнему ощущал себя РУССКИМ, искусственно разорванным соседями. И много позже, уже в 20-е годы XVII в., прославленный гетман П.Конашевич-Сагайдачный в официальном письме царю Михаилу указывал: «Мы рода русского и веры греческой». И Переяславская Рада проводилась от имени «Войска Запорожского и всего люда российского».

Именно в Малой Руси, в противостоянии польской культуре, возникло стремление возродить русский литературный язык, подзабытый даже в Москве. Князь Острожский заказывал первопечатнику Федорову РУССКИЕ книги. На обучение РУССКИХ СПУДЕЕВ завещала свое состояние Галшка Гулевичевна. Говорить только ПО-РУССКИ клялись члены казацко-мещанских просветительских братств. Изучение РУССКОГО языка – один из основных курсов Киево-Могилянской академии. И киевские монахи ехали в Москву, чтобы возрождать ПРАВИЛЬНЫЙ РУССКИЙ язык в Великороссии, где это поощрялось, а не запрещалось (как в Польше).

В общем безусловно, что вплоть до середины XIX в. Малороссия чувствовала себя неотъемлемой частью общерусского единства. Прославленное Кирилло-Мефодиевское общество протестовало против гнета не национального, а социального; члены его были убеждены в нерасторжимости Великой и Малой Руси. И известнейшего из членов этого общества – Т.Г.Шевченко – отдали в солдаты не за национализм, а за республиканство.

Услышав имя Великого Кобзаря, наши оппоненты немедленно процитируют хрестоматийное: «Кохайтеся, чорнобривi, та не з москалями». Неужели поэт, подобно Гонте или Гитлеру, боролся со смешанными браками? Конечно, нет. Просто в те годы «москалями» называли российских солдат – независимо от национальности (помните, «москаль-чарiвник» в пьесе был малороссом?). И Тарас Григорьевич, сам вволю хлебнувший «москальщины», советовал дивчинам не связывать судьбу с людьми, на целых двадцать пять лет лишенными собственной воли.

Любому, прочитавшему «Кобзарь», ясно: не ЛЯХОВ ненавидел поэт, но ПАНОВ; не МОСКАЛЕЙ отвергал, но ИМПЕРИЮ и КРЕПОСТНИЧЕСТВО. Любые попытки доказать обратное унижают величие Тараса Григорьевича, как костры ау-то-да-фе оскверняли учение Христово…

Да что там приднепровец Шевченко! Даже в Галиции, прочно вошедшей в Польшу, католизированной и ополяченной, население тогда же ощущало себя РУССКИМ. «Русской тройкой» назвали свой кружок – и на Россию ориентировались – отцы-основатели галицийского национального Возрождения М.Шашкевич, И.Вагилевич, Я.Головацкий…

4

…Кстати, составив словарь живого языка Украины, Шевченко назвал его «Словарь южнороссийского говора», подчеркнув региональность диалекта. И верно: языковое единство Руси никогда не было абсолютным. Различия говоров идут еще с начала нашей эры, когда балтские и иранские народы смешивались, давая начало первым славянским племенам. И даже сейчас – после 70 лет радиовещания, 60 лет всеобщей грамотности и 40 лет Центрального телевидения – невозможно перепутать бытовые говорки архангелогородских поморов, псковских скобарей, мозырских полещуков, закарпатских русинов, донских казаков, причерноморских новороссов; да, собственно, и черниговца от тернопольца легко отличить на слух.

Ну и что же? По сей день французский «ланге д’ок» отличается от французского же «ланге д’ойль». Жители Пекина и Шанхая вообще говорят на разных языках, оставаясь китайцами. Доныне туринцу и неаполитанцу впору общаться через переводчика. А диалекты Мюнхена, Гамбурга и Берлина похожи куда меньше, чем диалекты Львова, Киева и Москвы. И все это не мешает существовать единым Франции, Италии, Германии, Китаю…

Естественно, из множества диалектов выделяется основа для формирования единого языка. Таким на Руси и стал КНИЖНЫЙ, ГОРОДСКОЙ русский язык, сохраненный черноризцами КИЕВСКИХ монастырей, утвержденный дьяками МОСКОВСКИХ приказов и подхваченный первыми светскими поэтами САНКТ-ПЕТЕРБУРГА.

А вытеснение диалектов из общественной жизни связано лишь с тем, что единый язык удобен государству. Обучение на КНИЖНОМ РУССКОМ гарантировало империи возможность использования на государственной службе всех грамотных. Необъятная России нуждалась в кадрах, и бюрократия добивалась, чтобы ее служебный язык знали все, кому легко его выучить. Только этим и объясняется пресловутая «русификация»! Ведь холмогорского мальчика Михайлу, будущего академика, и подростка-волгаря Аввакума, будущего вождя раскола, тоже не учили в школе ни диалекту поморов, ни волжскому, специфически окающему говорку… Есть и обратный пример: в Австрийской империи горожан было куда больше – и должностей не хватало даже немцам; поэтому Габсбурги всячески поощряли обучение на славянских языках, оттесняя большинство своих подданных от кормила власти.

В конце концов, ДОМА мы можем «розмовлять», «гуторить» или «баять». Но ШКОЛА должна научить нас РАЗГОВАРИВАТЬ. Так, чтобы нас понимали не только односельчане или даже земляки…