Текст книги "Торговец счастьем"

Глава 40

При виде громадной тени нависшей над всей площадью рыбоголов-воин не испугался за свою жизнь. Все его мысли были заняты убийством врагов и бутылкой, спрятанной под складками его щупалец у самого затылка. Неужели, провидица в облике маленькой беззаботной девочки обманула его? Неужели он здесь умрет, покинутый всеми, сражаясь с врагом, которого невозможно победить?

Демон с желтыми глазами прогнал дурные мысли и продолжил месить плоть Легиона. Он бил их кулаками, давил уродливые головы, хватал щупальцами, не подпуская их к солдатам, стоящим сзади.

– Как в старые добрые времена! – воскликнул знакомый хриплый голос. – Ты и я, против сотен врагов!

Папа Принц стоял в нескольких метрах от него на крыше военного фургона, мастерски орудуя винтовкой. Он безумно хохотал, наслаждаясь видом разрушений, и все говорил и говорил. Его мечта все же сбылась. Аррас охватило пламя, и вскоре от этого города не останется ничего. Сумасшедший садист кричал торжественное «Иеху!» каждый раз, метко попадая в голову очередной твари.

Вдруг под его прицел попал другой монстр. Этот был гораздо крупнее остальных. Объятый тьмой он хищно рычал и расправлялся с Легионом не хуже рыбоголова, почти с такой же жестокостью и безудержностью. В нем не было ничего человеческого. Лишь звериные инстинкты, приказывающие убивать. Никаких благородных целей, геройства или иных намерений. Лишь неутолимая жажда крови и насилия. Дикий, хищный зверь, которого теперь ничто не удерживало, как раньше. Не надо прятаться или притворяться обычным человеком. Теперь только он и его жертвы. А потом возможно он примется и за остальных. Вид громадной руки-башни лишь даже обрадовал Полуночного зверя. Чем больше жертв, тем лучше.

– Ты его знаешь? – громко спросил Папа Принц, застрелив очередное проклятое существо. – Кого-то он мне напоминает.

– Не мешай! Это Щенок! – рявкнул рыбоголов, отправив в дальний полет сразу четверых тварей.

– О! Так это он? – хихикнул Принц. – А Стром молодец! Я его недооценил. А давно ты знаешь, что он тот самый монстр, которого ты столько искал? Может, арестуешь его?

– Пять минут назад! Как только почуял… – рыбоголов разорвал пасть попавшейся под руки твари и, бросив на землю, раздавил ногой. – Не мешай!

– Там вообще-то гигантская рука, и она вот-вот прихлопнет нас, как мух!

В ответ рыбоголов зарычал, хватаясь за головы двух невезучих карликов.

Подобной отвагой солдаты Серрской армии не могли похвастаться. Как только тень Легиона накрыла Солнечный дворец, большинство солдат, включая и офицеров, поспешили покинуть поле битвы. Было среди дезертиров немало агентов тайной жандармерии и молодых преторианцев. Большинство из них побежали в сторону дворца, единственное место, где сейчас можно было укрыться. Смельчаки, пытавшиеся вырваться из окружения, тут же были съедены. Единственной линией обороны дворца оказались дирижабли, половина из которых переключила огонь на «руку» Легиона. Не смотря на все выстрелы и залпы, та продолжала расти, угрожая достичь до самих облаков. Его высота давно перешла за сотню метров, а шириной почти не уступала всей Арене доблести.

– Твою мать! – прошептала Коул не в силах убрать взгляд от этой громадины.

Рядом, с криками пробегали солдаты и преторианцы. Но на них маршал Марс не обратила никакого внимания. Все ее существо, все сознание охватил непреодолимый ужас. Она даже подумать не могла о таком враге. Полумесяц, Гидеон Пакс, женщина с Химеры. Всех их можно было победить. Но это…

– …ты меня слышишь?

Коул моргнула несколько раз и поняла, что перед ней стоит Алонсо. Он тряс ее за плечи и что-то говорил.

– Ты меня слышишь?! – повторил парень громче.

– Да. Да! – проворчала Марс.

– Хватай меч и вперед! – скомандовал Алонсо. – Победи эту тварь, пока не стало поздно!

– Нет. Не-е-т. – протянула Коул и начала истерично смеяться. – Я?! Взять меч и прикончить? Ха-ха-ха-ха! Я и меч?! ХА-ХА…

Алонсо влепил ей громкую пощечину. Коул растерянно всхлипнула и уставилась на перепачканное лицо парня.

– Да. Ты, – властным голосом сказал Алонсо. – Меч в твоих руках. Ты же помнишь, что сказал Принц? Тебе лишь стоит воспользоваться им.

– Но… я не знаю, как.

– Тебе придется научиться, – ответил Алонсо. – Придется импровизировать. Ключ собран. Тебе только стоит закрыть брешь, которой является Легион или же открыть другой разрыв, в который его унесет.

– Куда его унесет? – сломленным голосом спросила Коул.

Слеза покатилась по щеке девушки, и Алонсо тут же вытер ее ладонью.

– Сейчас это неважно.

– ВЫ БУДЕТЕ ПОГЛОЩЕНЫ! – повторил Легион, чей голос доносился на многие километры, над утренней столицей.

– Ага. Как же, – хмыкнул Икар, паря высоко над ужасным божеством.

Он несколько раз облетел его, выискивая слабые места. Но их попросту не было. Одна сплошная гора из тел, с середины которой в разных местах, почему-то отваливались куски. Десятки чудищ вылетали наружу, словно что-то взрывалось внутри Легиона. Приглядевшись, Икар понял причину этих «взрывов».

Оглядев свои руки-крылья, достигшие в длину почти четырех метров, Икар решил сделать кое-что новенькое. В нынешнем состоянии он не был достаточно силен и, вспомнив слова отца, гомункул стал расти. Маленький мальчик, парящий в небе, стал взрослеть со страшной скоростью. Одежда тут же порвалась, остались лишь обрывки некогда просторных штанов. Спустя минуту Икару на вид было около двадцати. Вместе с его телом увеличились и руки-крылья.

– Так-то лучше! – сказал гомункул и удивился своему новому голосу. – Надо будет привыкнуть. А теперь спасем архонта.

Отлетев на сотню метров, Икар развернулся и помчался к Легиону изо всех сил. Минуя снаряды дирижаблей, летящих на гигантскую «руку» он врезался в нее с одной стороны и вылетел с другой, пронзив насквозь груду тел. Ни прошло и мгновения, как дыра тут же затянулась.

– Промазал.

Икар сделал круг и повторил маневр, целясь чуть ниже «ладони». Размазав десятки уродливых тел, он вылетел с другой стороны Легиона. Но теперь множество его рук держало черное и весьма буйное существо.

– Да хватит… брыкаться! – возмущенно крикнул Икар на рвущегося на свободу архонта. – Я твой друг! Я помочь хочу!

Но архонт отвечал лишь ударами и рычанием. Он вырывал руки гомункула, бил его в лицо и грудь. Титан овладел им почти полностью, практически лишив собственной воли. Архонт видел перед собой лишь врага и почти ничего не слышал.

– Да хватит…

Икар облетел ближайший дирижабль, безрезультатно паливший по Легиону и стал снижаться, пытаясь изо всех сил совладать с безумной ношей. Снаряд, один из многих нацеленных на врага, со свистом попал в левое крыло Икара. Сангумный заряд взорвался, и гомункул вместе со свирепствующим архонтом полетели вниз прямо на Солнечный дворец.

Собравшись с мыслями, безостановочно ругаясь про себя и проклиная всех, Коул вышла на площадь. Меч в ее руках пылал ярче прежнего, сердце бешено колотилось от страха. Даже руки тряслись, как у какого-то наркомана. Облизав засохшие губы, маршал Кларисса Марс шагнула навстречу к орде мчащихся на нее врагов. Один резкий взмах мечом мигом отправил в бездну десятки тварей. Затем еще один удар, и снова враги были испепелены.

– Разрыв, давай открывайся! – выпалила Коул, истребляя врагов.

Она шла вперед, рвалась к тем троим, что остались в центре площади, и с каждым ударом пыталась раскрыть скрытые возможности меча, о которых ей твердили. Главный вопрос – как? Она рисовала огненные круги, превращая всех в пепел и вспоминала, с чего все началось и к чему привело. Ее простая жизнь в далеком Манселе, сиротки Врабие, Мерил и предательство. При мыслях о той девушке слезы снова навернулись на глаза. Она больше не боялась, ей было просто больно. Та самая, едкая, жгучая боль сжимающая сердце, когда ничего не можешь сделать. Остается лишь смириться и кричать. Яркие образы Мерил с Полумесяцем предстали перед глазами. Их спальня, мольбы девушки и закрытая дверь. Как бы Кларисса не хотела признаваться, она жалела об убийстве любимой, она скучала по ней, скорбела, отчаянно мечтала вернуть все то, что у них было. И Коул громко закричала. Понимая, что шансов выжить здесь, в окружении стольких врагов, практически нет, Коул не стала сдерживаться. Нет больше ее единственного друга Антареса Веррона, который обнимет и утешит. Нет больше Врабие, которая, столько лет оберегала ее от большого злого мира. Нет смысла скрывать, душить в себе накопившуюся боль. Хотя бы сейчас, перед лицом неминуемой смерти. Та маленькая девочка из сиротского дома и эта молодая женщина, которой все надоело, кричали вместе. Перед глазами все стало размытым, мешали слезы. Хотя на что смотреть? Одни лишь уродливые коротышки везде и белый пожар.

Стоп.

Коул быстро вытерла глаза и пригляделась. Монстров по-прежнему было много. Но где-то справа в паре метрах полыхал белый костер, почти в человеческий рост. Но то было не пламя, а какое-то странное мерцание, в сердце которого тлела тьма. Коул взглянула на свой меч и широко взмахнула им. Белый огонь дугой полетел вперед и, остановившись в десятке метров, превратился в разрыв, в котором тут же исчез громадный военный фургон и дюжина белых тварей.

– Получилось?! – прошептала Коул и стала махать мечом в разные стороны.

Пучки света срывались с ее клинка, поражая всех на своем пути, и превращались в яркие столбы по всей площади. Монстры не успевали отреагировать и мгновенно исчезали в свете искрящихся и шипящих разрывов, за которыми скрывалась неизвестность. Пространство на многие сотни метров погрузилось в яркие вспышки этих самых разрывов. На радостях Коул даже не заметила, как открыла разрыв прямо над Гидеоном Паксом.

Рыбоголов вскричал, понимая, что его и десятки других монстров затягивает внутрь, в эту белую полоску света с черной сердцевиной. Он схватился левой рукой за бампер грузовика, но машина оказалась недостаточно тяжелой.

– Наконец то! – вскричал Папа Принц, глядя на это яркое представление. – Встречай меня Химера! Папочка возвращается домой!

– Ты с ума сошел?! – крикнул рыбоголов, изо всех сил стараясь удержаться.

Принц раскинул руки, словно некий святой, паря над фургоном.

– Ты не устаешь задавать риторические…

Принц не успел договорить, так как исчез в сердце разрыва.

Рыбоголов зарычал. Он почти утонул в пространственном разрыве, оставалась торчать лишь левая рука, держащаяся за бампер грузовика, который стоял почти вертикально. Мгновением позже разрыв закрылся. Грузовик с грохотом рухнул на землю. Громадная серо-зеленая рука рыбоголова была раздавлена под весом машины. А ее владелец бесследно исчез.

Вся Центральная площадь была разорвана десятками пространственных разрывов. Именно для этого служили Ключи в свою эпоху. Всего лишь деталь от гигантского корабля, бороздящего бесконечные миры. Оружие захватчиков, восставших некогда против самих богов. Теперь оно боролось против рукотворного бога.

– Ха! – вскрикнула Коул, создав очередной разрыв. – А теперь попробуй это!

Из Ключа полетела длинная струйка света, нацеленная прямо в Легион. Где-то вдалеке промелькнула вспышка. Одной бреши оказалось мало. Выставив перед собой клинок, Коул выпустила луч света невиданной яркости. Со свистом он врезался в Легион, прямо в центре «ладони». Невероятный ужасающий вопль боли пронесся над Аррасом, заставив всех в радиусе километра прикрыть уши. Не выдержав этого Коул схватилась за голову и упала на землю. От боли она зажмурилась и заплакала, не видя, как на Солнечный дворец, падает гигантская «рука» Легиона. Все те, кто наблюдал за этим зрелищем, не могли отвезти глаз от той красоты, что озарила небо. Огромная, исполинских масштабов брешь в пространстве, словно нож разрезала пополам падающую руку, поглотив десятки тысяч проклятых душ. Хотя треть Легиона исчезла, две половинки «руки» словно гигантская гора надвигалась на дворец.

С огромным усилием Коул смогла подняться на ноги. При виде падающей горы тел, она схватила меч и, шатаясь, побежала внутрь здания. Она не слышала доносящийся снаружи вопль тысяч голосов и грохота. Легион, градом тысяч тел рухнул на дворец, облепив его почти со всех сторон. Чудища падали на купола и крыши дворца, превращаясь под силой тяжести лишь в мокрое пятно плоти. Другие лезли по ним, взбирались в многочисленные окна, искали другие входы или, не сумев зацепиться падали вниз.

– Спаси меня, – донесся слабый голос инсулома.

Коул вздрогнула, услышав его в абсолютной тишине. Все остальные звуки, просто исчезли, даже стук ее собственного сердца.

– Я что оглохла?! – сказала она на бегу.

Из ушей по-прежнему шла кровь. Все тело ныло от усталости, но она бежала все дальше, вглубь дворца, подальше от возникшего снаружи ада.

Икар с трудом смог подняться на ноги. Он был весь в крови. Кряхтя от боли, гомункул осмотрел свои руки. После взрыва его буквально разорвало на части, но такова была природа Икара, что он не мог умереть, пока в нем не кончатся души. А их хватало на сотни подобных взрывов. Без особых усилий гомункул стал приводить себя в порядок. Хрустели кости, руки снова срастались, пряча раны и выжженную плоть. Несколько мгновений, и Икар уже был как новенький. Оглядевшись еще раз, он заметил свежую дыру в потолке и затаившегося за колоннами архонта.

– Эй, стой! – негромко сказал гомункул.

Архонт не ответил. Видимо он раздумывал о чем-то или… сложно было понять. Архонт был полностью охвачен тьмой.

Я не стану его убивать, подумал Ноябрь.

– Он враг! – кричал голос Миллигара. – Посмотри на него. Да он же второй Легион! Сверни ему шею.

Он помог мне. Он вытащил меня.

– УБЕЙ!

Поняв, что архонт пока не собирается нападать, Икар стал отступать.

– Да это же зал Сената, – оглядываясь, произнес юноша с сотней рук. – Все эти колонны, высокий потолок и гобелены. Я кажется бывал здесь…

Нет! Точка! Хватит пытаться мной управлять!

Тень отошла от лица Ноября, и он увидел мир своими глазами. Контроль вероломного Титана ослаб. Посмотрев на свои руки, Ноябрь негромко чертыхнулся.

– Извини, – произнес он. – Я немного потерял контроль. И спасибо.

– Да ладно бывает. – бросил Икар, направляясь к центру зала. – Я помню это место. Когда-то я был здесь. Точнее не я. Но я все помню. И помню тебя, принц. Знаешь, когда в тебе память тысяч людей каждое место навевает ностальгию. Итак, что будем делать?

Ноябрь хотел что-то сказать, но тут с потолка начали сыпаться монстры. Мелкие уродцы, словно куча пауков ворвались в зал Сената, рыча и клацая клыками. За ними в помещение ворвался и сам Шляпник.

– А вот и ты, – хмыкнул Ноябрь и прыгнул вверх.

Шляпник без всяких вступлений рванул на него и, схватив когтистыми руками, припечатал к полу. Как только он собрался ударить поверженного архонта, возник Икар. Он налетел на Шляпника всем телом, сжав в крепкие объятия десятков рук. Не пролетел Икар и нескольких метров, как противник разорвал его руки-крылья и вырвался на свободу. Гомункул с криком рухнул у высокой кафедры, где обычно выступал канцлер. Руки мгновенно восстановились, но данная процедура доставляла ему адскую боль.

– Ты будешь поглощен, – без всяких эмоций пообещал Шляпник.

– Ага. Начни с меня, – сказал сзади Ноябрь, и тени в зале Сената ожили.

Сотни детей Легиона заполонили зал. Ноябрь и Икар по очереди сражались с практически непобедимым Шляпником, то отвлекая его, то нападая. Тот, невзирая на свою мощь, был не таким быстрым, как его противники. Архонт метался по залу черным размытым пятном и наносил резкие удары, а гомункул делал почти то же самое, только с воздуха. Тени архонта тем временем убивали Легион, пронзали их насквозь, разрывали их и утаскивали в стены. Последнее оказалось ошибкой.

Кровь проклятых впиталась в стены, и стоило ее вкусить отравленному инсулому, внезапно во всем зале поднялась настоящая буря. Вихрь сметал на своем пути все, мебель, Легион и гобелены. Мраморный пол и древняя кладка стен треснули, обнажив нечто более ужасающее, чем все остальное. Солнечный дворец пробудился. Томившийся, выжидающий столько времени, наполненный яростью и ненавистью древний паразит показал свое истинное лицо. Ноябрь, зацепившись за одну из колонн, пораженно глядел на гигантскую дыру в полу. Настоящая пропасть, гигантская пасть с несколькими рядами огромных клыков и с сотнями шипящих щупалец, была готова поглотить всех трех бойцов. Существо, внеземное, чуждое, настолько далекое от человека, что и невозможно представить. Последний из своего проклятого рода пожирателей душ, явившийся из далеких миров. Невероятно сложный, живучий организм несколько веков частично дремавший, в беспечном полусне. Но самым ужасающим в нем были лица. Сотни кричащих лиц, выставленных на стенках громадной пасти. Одни из немногих, кого когда-либо поглотил Солнечный дворец.

– Что будем делать?! – крикнул Икар, с другого конца зала. Невзирая на всю свою силу, он понимал, что справиться с этим монстром будет адский сложно.

– Понятия не имею! – признался Ноябрь.

И тут началось настоящее сражение, противоборство двух врагов, никак не уступающих друг другу по мощи, двух зловещих богоподобных монстров. Легион все прибывал с дыры в потолке. Градом они сыпались по всему залу, прямо в стенки гигантской пасти, пожирая лица людей и мягкую бледную плоть инсулома. Тот в свою очередь орудовал многочисленными щупальцами с острыми жалами на конце. Икар кружил по залу, избегая этих адских отростков, убивая мелких тварей на лету, и временами, нападая на Шляпника. Тот, раскрыв грудь, поливал помещение еще большим количеством своих детищ. Архонт тем временем тщетно пытался помешать ему, но Легиону не было конца. Большая его часть, конечно, сгинула в бездонной пасти инсулома, но все же многим удавалось навредить гигантской твари.

– Давай же! Хватит отпираться! Прими мою силу! – кричал миник в голове архонта, заглушая вопли инсулома и Легиона. – Решайся! Тебе никак не победить их!

– Ты этого добивался?! – выкрикнул Ноябрь, шмыгая по всему залу размытым пятном. – Ты хотел лишь мое тело! Тебе наплевать на всех остальных!

– А тебе разве нет? – рассмеялся голос. – Мы должны победить этих тварей, здесь и сейчас. Другого шанса не будет!

Архонт лишь сейчас понял, что в зале изменилось что-то еще. Лица кричащих людей, женщин, мужчин, всех жертв революции, всех тех, кого повесил император Максимилиан. Его искаженная физиономия также присутствовала. Ревущие от боли и ужаса лица росли на всех стенах и колоннах. И у каждого из рта, извиваясь, словно змея, торчали длинные языки с жалом. От увиденного сердце Ноября вздрогнуло и мгновением позже наполнилось такой ненавистью и отвращением, что предложение Титана показалось ему довольно логичным. Что Легион, что инсулом, оба должны умереть, любой ценой.

Архонт принял предложение, согласился принять все дары, и лицо его вмиг исчезло во тьме. Жадность возликовала своей победе, и тени во всем зале возросли во много раз. Однако теперь эти тени являлись самой сущностью космической, далекой тьмы. Личность Ноября словно уснула, уступив место другому существу, гораздо более решительному и жестокому. Острые шипы из тьмы пронзали всех на своем пути. Маленькие проклятые души, испорченные Легионом и души, поглощенные паразитом, невозможно было спасти. Архонт видел лишь врагов, лишь жертв, обманутых, убитых, ставших кормом для высокомерных отвратительных монстров, не чтящих законов мироздания. Уверенно ступая по краям зала, архонт, сама сущность Жадности, выставил руки вперед. Сотни шипов из тьмы пронзили все пространство, задев даже гомункула, в котором также таились души несчастных.

– Черт! Опять!? – крикнул Икар, лишенный нескольких рук.

Понимая, что в этом сражении от него толку мало и решив, что жизнь дороже мести, гомункул исчез в дыре на потолке. Легион слишком силен! Инсулом слишком силен! Архонт слишком силен и кажется совсем с катушек съехал! Икар чувствовал немереную злую силу в последнем. Единственное, что он мог сделать отойти в сторонку и посмотреть, кто победит.

Все обширное помещение, некогда величественный тронный зал погряз в зловонии убитых врагов. Тьма была нерушима, как сталь и жестока к своим врагам. Она пронзала их насквозь, расчленяла и обжигала. Черная кровь Легиона, и бледная жижа инсулома, покрыв все стены, полилась в гигантскую пасть в центре зала. Размозженные, разорванные лица на стенах сменялись новыми. Дети Легиона сотнями умирали каждое мгновение, и вместо них из недр проклятого измерения страданий и страха рождались новые. Но архонт был непреклонен. Его тени, его тьма собиралась убивать врагов до тех пор, пока в них не кончатся души. Быстро поняв это, Шляпник решил действовать. Сквозь завесу пылающей тьмы он возник прямо перед архонтом и, схватив его за шею, стал душить. Безрезультатно. Тьма словно пламя пожара заполонила все пространство. Она сжигала все на своем пути оставляя лишь пепел. Вся одежда Шляпника исчезла, обнажив его облик: худое бледное тело мертвеца с черным сердцем, видневшимся в центре костлявой грудной клетки – портал, зловещая брешь в мироздании, через которую сочилась смерть и порча. Не ощущая страха, прекрасно отдавая отчет своим действиям, архонт вонзил левую руку в эту брешь. Всего лишь рука в измерении вихря тысяч искаженных душ. Довольно малая жертва в нынешних обстоятельствах. Всего лишь рука, проводящая тьму Жадности. Шляпник вскричал, поняв, что оказался в западне. Он попытался вырваться, но не получилось. Архонт схватил его глотку правой рукой, левой – сея в нем испепеляющую тьму. От боли Шляпник сжался и закрыл брешь в груди. С громким хрустом архонт лишился руки. Но боль отсутствовала. Сжимая грудь, сгорая изнутри Шляпник, попятился назад и упал на пол. Вихрь, бурлящий внутри столько лет подряд, теперь постепенно сгорал во тьме.

– Мы… мы сильнее, – шептал Шляпник. Из его ужасающих глаз шли черные слезы, казалось, он не верил в свое поражение. – Мы не можем умереть. Мы выстоим. Мы… мы сокрушим богов!

Архонт не стал ему отвечать, а лишь посмотрел на свое левое плечо. Подняв свою целую руку, он в очередной раз погрузил зал во тьму. Тьма и вопль душ. Победа и могущество. Величие Титана, величие Жадности. Что такое двадцать земных лет для бессмертного существа? Наступит новая эра. Будут воздвигнуты новые царства и будут сокрушены старые. Власть Титана явится этому миру вновь, и пронесется вихрем войны!

– Спаси меня! Спаси! – кричал знакомый голос в голове.

Коул дышала с трудом, легкие горели от напряжения, но адреналин все заглушал. Добежав до зала Сената, она открыла его высокие двери и тут же пожалела об этом. На нее с криком вывалилось высокое худое существо. Вскрикнув, девушка отбросила его в сторону и выставила перед собой меч. Но существо не собиралось нападать. Упав на землю, оно пыталось уползти. Две руки, две ноги и голова. Телосложение, как у человека, но слишком худое и вытянутое, с бледно-серой морщинистой кожей и острыми костями, торчащими из-под нее.

– Мы выживем! – шептало безумное существо. – Мы спасемся. Мы… Легион…

– Легион? – удивилась Коул, взяла существо за плечо и перевернула на спину.

– Мы Легион… Мы едины… – твердило оно слабым голосом.

Коул оглядела его и тут же нашла сходство с теми маленькими тварями, с которыми сражалась недавно. Никаких первичных половых признаком, лишь скелет, обтянутый кожей. И длинный вертикальный шрам по всей груди. Точнее не шрам… Коул пригляделась к двум складкам темной кожи и, не раздумывая вонзила в них свой меч.

Клинок буквально утонул в груди Шляпника. Он тянулся худыми руками вверх, брыкался, пытаясь вырваться, но Коул держала меч крепко, пригвоздив существо к полу.

– Сдохни уже! – выпалила Коул.

Покрывшись черной рябью, существо начало кричать. Рукотворный бог, рожденный из страдания и страха, дитя войны и жертвоприношения, проживало последние мгновения в мире смертных.

– МЫ – ЛЕГИОН! – сгорая в белом свете, вскричало существо и исчезло, оставив после себя кучку пепла.

Брешь закрылась. Легион, мечтавший поглотить все сущее, сокрушить богов и целые миры, был смертельно ранен, изгнан, повержен.

Маршал Марс облегченно вздохнула, вытерла пот со лба и обернулась к залу. Там ее ожидал очередной сюрприз. Впереди царила непроглядная стена тьмы, мигающая лишь на несколько мгновений, показывая нечеткий силуэт однорукого человека недалеко от входа. Всепоглощающая тьма всплесками вырывалась наружу, словно пар из гейзера.

– Антарес! – крикнула Кларисса. – АНТ! Мать твою, это ты?!

– Спаси меня! – молил голос инсулома. – Спаси меня, самозванка!

– Ант! Это ты? Скажи мне! – потребовала Коул.

– Спаси! Он монстр! – закричал инсулом. – Он убийца! Убей его!

И черный человек обернулся.

– Антареса больше нет, – ответил он, сделав шаг вперед.

Коул всхлипнула, узнав голос. Слезы покатились по грязным щекам. Девушка прикрывала рот рукой, пытаясь удержать внезапную рвоту. Она попятилась назад, споткнулась, упала, и поползла на локтях, не сводя глаз с приближающегося черного человека. Тьма за его спиной прекратилась, обнажив жуткую картину: изъеденные стены из бледной плоти, разодранные, разрубленные, словно тысячью мечами, горы трупов Легиона, оторванные щупальца и самое страшное – валяющиеся повсюду окровавленные человеческие лица. Клариссу вырвало. Она не могла больше вынести всей этой мясорубки, зловонного запаха паленой плоти и чего-то кислого. Тяжело дыша, пытаясь совладать с головокружением, она поднялась на ноги.

– Где Антарес? – дрожащим голосом спросила она черного человека, который уже вышел в коридор.

– Он мертв, – сказала Жадность. – Он похоронен в недрах моей памяти.

– Тогда кто ты?!

Черный человек ничего не ответил и вместо этого, показал свое лицо.

Коул вздрогнула, узнав знакомые черты бледного лица. То было не лицо Антареса, ее единственного друга, того самого с которым они пили, с которым они спорили и ругались. Тот журналист в очках и клетчатом костюме, не обладал такими черными глазами, не был таким жестоким и пугающим. Это существо не было ее другом, не тем простым пареньком, который скрывал свою неуверенность под сарказмом. Оно являлось чем-то ужасающим, более могущественным и чуждым.

– Нет! – закричала Кларисса, задыхаясь от слез. – Не может быть! Нет! Ты! Ты и есть Ант! Антарес хватит придуриваться! Это же все шутка, так? Ты просто шутишь! Ха! Давай скажи, что это шутка! Ну же!

Но существо молчало. Оно не могло понять ее боли, не могло постичь такую примитивную вещь, как дружба или верность. Как может бог понять чувства человека? Как может человек понять чувства муравья?

– Это не шутка, – медленно ответил архонт. – Я Жадность, и ты преклонишься.

Коул посмотрела на него и истерично расхохоталась.

– Я?! На колени?! ХА-ХА-ХА! Да хрен тебе!

Она подумала сражаться, только подняла свой меч, но архонт за долю секунды оказался перед ней. Одним ударом он отбросил ее далеко назад. Меч выпал из ее рук. Пролетев несколько метров, Коул рухнула на скользкий пол и закричала от жуткой боли. Воздух вырвался из груди, во рту появился железный привкус крови.

Кашляя и плача, Коул все же сумела встать.

– Не надо! – сиплым голосом прошептала она. – Пожалуйста, перестань!

Но архонт смотрел на нее непонимающим взглядом, словно он был в некоем трансе, как будто не слышал ее голоса. Он просто неспешно шел в ее сторону.

– На колени, – приказал архонт.

– Пожалуйста, перестань, Ант! Хватит! – взмолилась Коул, пятясь назад.

– Преклонись, – повторил архонт.

– Не заставляй меня это делать!

– Преклонись.

Заливаясь слезами, Коул сняла с плеча ружье Торговца счастьем, такое тяжелое и неудобное.

– Я лучше сдохну, чем сдамся! – сквозь зубы выцедила Коул.

Всхлипывая и дрожа, она взвела курок ружья и подняла перед собой «Ромашку».

– На колени, дитя, – сказал черный человек.

Коул перестала пятиться. Она понимала, что сейчас ее убьет единственный и самый близкий человек на всем свете. Она боялась смерти, но ее упрямство взяло вверх. Лучше умереть с оружием в руках, чем провести жизнь в рабстве.

– Прости! – прошептала Коул дрожащим голосом и закрыла глаза. – Я люблю тебя.

Архонт вытянул вперед руку.

Прозвучал негромкий хлопок, а следом и звук упавшего тела.

– Ау! – крикнула женщина в синем платье, и ее голос эхом разнесся по трибунам. – Я победила!

– Как бы, не так, – проворчала ее сестра.

Сейчас, одним из самых безлюдных и в то же время безопасных мест во всем Аррасе, можно было назвать Арену доблести. Тысячи горожан скрывалось здесь ночью во время сражений в городе. Солнце давно уже поднялось над столицей, так что все эти люди разбрелись кто куда. Кто-то ушел домой, кто-то отправился искать родных, а третьи поспешили покинуть проклятый город.

– Вы обе проиграли, – ответила третья сестра в облике маленькой девочки.

– О, Смирение. Давно же ты не ввязывалась в наши игры, – улыбнулась Надежда, шаркая ботинками по желтому песок. – Добро пожаловать.

– Нет, спасибо, – буркнула девочка, обнимая свою куклу.

– Но ты уже сделала свой ход, – ответила женщина-жандарм, Отчаяние. – Ты помогла тому, который спасся из подводного города.

– И что?

– А то, что теперь твоя маленькая помощь повлечет за собой такие последствия, что мало не покажется! – рявкнула Отчаяние.

– Мы видим двери и знаем, что за ними находится, – вмешалась Надежда. – Одна дверь ведет в коридор с множеством других. А ты у нас открыла целые врата! Молодец.

– Что? – сморщила носик Смирение. – Как один рыбоголов может повлиять на ваши игры?

– Дело не только в нем! – выпалила Отчаяние. – Ведьма! Она должна была оставаться мертвой! А теперь ты все спутала.

– Ничего страшного, сестра. Перестань! – улыбаясь, сказала Надежда и начала кружить вокруг. – Все будет хорошо. Все будет прекрасно!

– Ничего подобного! – ответила Отчаяние, сжав свои тоненькие губы.

– Легион повержен, – сказала Надежда. – Твой любимый домашний питомец тоже.

– Он все еще жив! – возразила Отчаяние.

– Перестань. Паразит был отравлен и почти убит архонтом, – отмахнулась Надежда. – Он никогда не сможет восстановиться полностью. О захвате мира и мысли быть не может. Теперь он не такой уж и страшный.

– Архонт. – Отчаяние скрестила руки на груди. – Он вернется. О, он будет мстить.

– Ну, возможно. – Надежда, кружась, прошла рядом с сестрой. – Меня больше беспокоит его сын. Он в свое время может доставить нам хлопот.

Отчаяние раздраженно фыркнула:

– Его жизнь будет такой же глупой и бессмысленной, как и у его отца!

– Хиромант сделает много хорошего, – возразила Надежда.

– Его последователи развяжут мировую войну. И Адам!

– А что с ним? – удивилась Надежда.

– Он переродился! – рявкнула Отчаяние, закатив глаза.