Текст книги "Хроники возрожденного Арканара"

Единственное исключение – города федерального значения Москва и Петербург: в них допускается создание органов самоуправления на внутригородских территориях. Правда, на практике это реализовано в почти карикатурной форме: на территории «старой Москвы» (без учета ее расширения в 2012 году) 125 внутригородских муниципальных образований, на территории Петербурга – 111. При этом «микромуниципалитеты» обладают и «микрополномочиями», занимаясь в основном внутриквартальным благоустройством и согласованием размещения мелких торговых точек и не имея возможности влиять на самые болезненные для населения вопросы – ЖКХ, нового строительства, образования, здравоохранения …

Что же предлагается теперь?

Вводятся два новых вида муниципальных образований: городской округ с внутригородским делением и внутригородской район (что позволяет во всех крупных городах создать внутригородские муниципалитеты). Создание таких городских округов и внутригородских муниципальных образований будет осуществляться законами соответствующих регионов. Вопросы местного значения, источники доходов местных бюджетов, состав муниципального имущества городского округа с внутригородским делением и внутригородских районов будут разграничиваться законами регионов и уставом городского округа.

Перечисленное вполне разумно. Но этим, к сожалению, дело не ограничивается. Далее авторы законопроекта предлагают формировать представительный орган городского округа с внутригородским делением «из состава представительных органов внутригородских районов», а главу городского округа (по-простому – мэра) избирать из состава представительного органа данного городского округа. Глава местной администрации будет назначаться на должность по контракту. Норма представительства депутатов внутригородского района в представительном органе городского округа будет определяться законом региона.

Это и означает, что жители крупных городов лишаются не только права выбрать мэра, но и права выбрать «городских депутатов». Вместо этого им будет предложено выбирать только депутатов районных муниципальных собраний, а они уже потом сами решат, кого делегировать в городской муниципалитет. Который, в свою очередь, выберет из своего состава мэра.

Такой же принцип авторы законопроекта предлагают установить и для муниципальных районов (таких как, например, сейчас в Подмосковье). В них не будет прямых выборов районных советов депутатов – они будут формироваться путем «делегирования» муниципалитетами городских и сельских поселений, входящих в состав района. А затем уже районный совет из своего состава выберет главу района.

Зачем вводится «делегирование» – вполне понятно. Чем ниже уровень, на котором происходят выборы, – тем меньше территория, в пределах которой они проводятся, тем меньше граждан принимает в них участие, тем ниже явка на выборы и интерес к ним. Соответственно, тем выше для власти возможности обеспечить там «контролируемое голосование» с применением административного ресурса.

Одно дело – выборы городской думы Нижнего Новгорода или Екатеринбурга: они неминуемо становятся политическим событием, привлекают интерес, превращаются в состязание представителей разных политических сил. Выборы же на более низком уровне, как показывает практика существующих внутригородских муниципалитетов в Москве и Петербурге, такого интереса не вызывают. И куда легче контролируются.

По мнению профессора Европейского университета в Санкт-Петербурге Владимира Гельмана, этим «ставится точка в затяжной истории удушения местной автономии и местной демократии в постсоветской России, начавшейся осенью 1993 года». Если проект станет законом – с этим выводом трудно будет не согласиться.

Принтер превращается

в гаечный ключ

Законодатели намерены ужесточить репрессии

В том, что после Олимпиады и украинских событий начнется «закручивание гаек», мало кто сомневался еще месяц назад. Теперь же, на волне военно-патриотического восторга гаечный ключ просто обязан был заработать.

Прелюдией стала встреча президента с членами Совета Федерации, где из уст сенатора Андрея Клишаса прозвучали духоподъемные призывы: дать Минюсту самостоятельно решать, какие НКО включать в реестр иностранных агентов, обязать россиян уведомлять ФМС о наличии иностранного гражданства, наказывать граждан, неоднократно привлекавшихся к административной ответственности за нарушение правил проведения митингов, уже по уголовным статьям.

Все это было поддержано президентом – мол, «мы должны проанализировать опыт «оранжевых революций», защитить граждан от националистов, от ультрас». Правда, с демократическими оговорками. Мол, «ответственность не должна быть чрезмерной», «прошу вас на этой волне не напринимать законов, которые бы существенно ограничили гражданские права и свободы»…

Законодательные инициативы, – вовсе не в духе этих оговорок, не заставили себя ждать.

Сначала депутат Госдумы, «жириновец» Андрей Луговой предложил ввести уголовную ответственность за сокрытие двойного гражданства (со штрафом до 200 тысяч рублей). А затем «единоросс» Александр Сидякин (инициатор закона об «иностранных агентах») вместе с однопартийцем Андреем Красовым и эсером Игорем Зотовым внесли проект закона «О внесении изменений в некоторые законодательные акты РФ». Направленный, как уверяют авторы, на «совершенствование мер по защите прав и свобод граждан от действий, вызванных несанкционированными собраниями, митингами, демонстрациями, шествиями или пикетированиями».

Главный аргумент авторов проекта – «непринятие своевременных эффективных профилактических мер приводит к повторности совершения правонарушений».

По их данным, из тридцати шести человек, которые были задержаны 6 февраля 2014 года на Манежной площади на «несогласованном пикетировании» (акция в поддержку «узников Болотной»), двадцать один ранее привлекался по статье 20.2 Кодекса об административных правонарушениях (КоАП) – нарушение порядка проведения митингов.

В свою очередь, из 681 задержанного 24 февраля 2014 года на Манежной площади и у здания Замоскворецкого суда (в день оглашения приговора «узникам Болотной»), оштрафовали 49 человек, из которых трое ранее были наказаны по этой же статье более трех раз, а 11 человек – наказали повторно.

Дабы пресечь на корню подобное, Сидякин со товарищи предлагает ввести в УК РФ статью 212-1 «Неоднократное нарушение установленного порядка организации либо проведения собрания, митинга, демонстрации, шествия или пикетирования».

Под «неоднократным нарушением» предлагается понимать «деяние лица, ранее привлекавшегося к административной ответственности более двух раз за аналогичное деяние в течение 180 дней». И если такая предыстория имела место – за третье нарушение последует либо штраф в размере от 600 тысяч до миллиона рублей, либо обязательные работы до 480 часов, либо исправительные работы от года до двух лет, либо принудительные работы до пяти лет, либо лишение свободы на срок до пяти лет.

Этим, однако, репрессивное усердие авторов не ограничивается: они ужесточают и те наказания за нарушение правил проведения митингов и собраний, которые остаются административными (то есть не подпадают под «уголовку»).

Сейчас за нарушение этих правил, если не причинен вред имуществу или здоровью человека, участники публичных акций могут получить штраф от 10 до 20 тысяч рублей, или обязательные работы на срок до 40 часов.

Сидякин и его соавторы предлагают, чтобы повторное нарушение правил в течение года (по истечении года лицо считается уже «не привлекавшимся». – Б.В.) каралось штрафом от 150 до 300 тысяч, или обязательными работами от 40 до 200 часов, или арестом до 30 суток. Что автоматически означает: «повторников», задержанных по этой статье, можно будет держать в полиции двое суток, а не три часа, как сейчас.

Далее, усиливается ответственность организаторов несанкционированных публичных акций, если они создали «помехи функционированию объектов жизнеобеспечения, транспортной или социальной инфраструктуры, связи, движению пешеходов или транспортных средств, либо доступу граждан к жилым помещениям», или «превысили предельную заполняемость территории»: кроме штрафа или обязательных работ до 100 часов, они могут получить арест до 15 суток. Участники подобных акций тоже могут попасть под такой же арест. С аналогичным правом полиции не отпускать их двое суток после задержания.

Наконец, организаторов публичных акций обяжут не допускать на них «граждан с оружием, предметами или веществами, которые способны создавать угрозу для жизни, здоровья, безопасности, имущества», а участникам акций запретят брать с собой детей до 14 лет.

Мнение юристов по поводу указанной инициативы однозначно: нарушается принцип разделения административных и уголовных наказаний.

«Повторное совершение административного нарушения может быть только отягчающим обстоятельством, но не основанием для криминализации, – говорит депутат питерского ЗАКСа, профессор Александр Кобринский. – Если кто-то в течение года двадцать раз был наказан за нецензурщину в общественном месте, его можно каждый раз сажать на 15 суток, но не в тюрьму». Также, по сути, вводится принцип двух наказаний за одно нарушение.

Но кто же в эпоху репрессионизма обращает внимание на юридические доводы?

Протестующих приравняют к террористам

Но только тех, кто выступает против властей

15 апреля Госдума собирается принять во втором чтении изменения к так называемому «антитеррористическому пакету». Он был внесен на рассмотрение Думы еще в январе, после терактов в Волгограде, группой депутатов, среди которых Ирина Яровая, Андрей Луговой, Александр Сидякин, Адам Делимханов и другие персонажи, специализирующиеся на репрессивных законах.

Исходная версия, принятая в первом чтении 28 февраля, предлагала, согласно пояснительной записке, «отнести совершение преступления в целях пропаганды, оправдания и поддержки терроризма» к обстоятельствам, отягчающим наказание.

Кроме того, к лицам, совершившим преступления террористической направленности, как и преступления против мира и безопасности человечества, предлагалось не применять сроки давности.

Предлагалось также уточнить цель совершения преступления – дополнить «воздействие на принятие решения органами государственной и муниципальной власти, международными организациями» еще и так называемой «дестабилизацией деятельности органов государственной власти и местного самоуправления».

Наконец, вводился новый состав преступления – «организация совершения преступлений террористической направленности, а равно организация финансирования терроризма» – с наказанием лишением свободы на срок от 15 до 20 лет.

Ну а сейчас, в разгар «новых обстоятельств», связанных с эскалацией конфликта вокруг Крыма и в целом Украины, думский Комитет по безопасности и противодействию коррупции подготовил жесткие поправки, которые, вообще-то говоря, к борьбе с терроризмом никакого отношения не имеют. Они направлены совсем в другую сторону – в свете украинских событий значительно более актуальную.

Что предлагается?

Первое. За «организацию массовых беспорядков, сопровождавшихся насилием, погромами, поджогами, уничтожением имущества, применением оружия, взрывных устройств, взрывчатых, отравляющих либо иных веществ и предметов, представляющих опасность для окружающих, а также оказанием вооруженного сопротивления представителю власти» (статья 212 УК РФ «Массовые беспорядки») предлагается теперь наказывать лишением свободы на срок не до 10, а до 15 лет.

Второе. За «подготовку лица для организации массовых беспорядков или участия в них» (ранее такого состава преступления в диспозиции статьи 212 не было) будет полагаться лишение свободы на срок от 8 до 15 лет.

Третье. Лица, которые «проходили обучение способам организации массовых беспорядков, правилам обращения с оружием, взрывными устройствами, взрывчатыми веществами» и так далее (и этого состава раньше в статье 212 не имелось), будут сидеть от 5 до 10 лет, со штрафом в размере до 500 тысяч рублей.

Четвертое. Граждане, которые совершили явку с повинной – сообщили органам власти, что проходили подготовку в качестве будущих участников массовых беспорядков, или помогли выявить других «обучавшихся», или организаторов, или спонсоров «обучения», – будут освобождаться от ответственности. Если, конечно, не совершили иных преступлений.

Пятое. Устанавливается система штрафов за «склонение и вербовку лиц для участия в экстремистской деятельности», в том числе «с использованием служебного положения».

Заметим: пока что практически единственный случай доведенного до суда обвинения в якобы организации «массовых беспорядков» – известная история 6 мая 2012 года на Болотной площади: обвиняемые – Сергей Удальцов и Леонид Развозжаев из «Левого фронта», а также усердно их «закладывающий» бывший соратник Константин Лебедев.

В то же время ни один из погромов, организованных в последние годы националистами (или по явным мотивам межнациональной вражды и ненависти), – как, например, в Бирюлеве, – квалификации по статье 212 УК РФ почему-то не получил: все свелось к обычному хулиганству. Хотя все признаки массовых беспорядков, как представляется, имелись. Но протестующие не выступали против власти – и их протест не был признан «массовыми беспорядками».

Российские националисты для власти не опасны – как «социально близкие». А в последнее время они еще больше сблизились с властями, горячо поддерживая их в «крымском вопросе» и клеймя позором демократическую оппозицию за «предательство» и «пораженчество».

Опасными для власти оказываются совсем другие люди – те, кто выступает против ее политики. Именно их протесты и относят к «массовым беспорядкам». И именно для борьбы с ними придумываются и принимаются описанные выше изменения законодательства.

Перевертыш

Закон о наказании за «реабилитацию нацизма» готовился вовсе не для защиты жертв нацизма

В минувшую пятницу Госдума приняла в первом чтении проект закона об уголовном наказании за «реабилитацию нацизма». В том, что нацизм реабилитации не подлежит, сомнений нет. Сомнения есть в необходимости принятого данного закона. Причем, не только у профессиональных историков, но и у правительства России.

Проект, внесенный большой группой депутатов под началом Ирины Яровой, предусматривает введение в Уголовный кодекс новой статьи 354-1 «Реабилитация нацизма».

Под ней предлагается понимать следующее: «отрицание фактов, установленных приговором Международного военного трибунала для суда и наказания главных военных преступников европейских стран оси, одобрение преступлений, установленных указанным приговором, а равно распространение заведомо ложных сведений о деятельности СССР во время Второй мировой войны, соединенных с обвинением в совершении преступлений, установленных указанным приговором, совершенные публично». И наказывать за это предполагается штрафом в размере от 100 до 500 тысяч рублей, или лишением свободы на срок до пяти лет «с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет».

Наиболее суровые меры предлагается установить в случае совершения указанных деяний «с использованием служебного положения или с использованием средств массовой информации, а равно с искусственным созданием доказательств обвинения». Проект имеет почти пятилетнюю историю, не раз переписывался, и дополнялся новыми авторами. Сейчас под ним, в том числе, стоят подписи таких персонажей, как Ирина Роднина и Валентина Терешкова, Андрей Луговой и Николай Валуев, а также депутаты прошлых созывов Борис Грызлов, Вячеслав Володин и Владимир Мединский.

Еще на начальном этапе законопроект получил отрицательный отзыв правительства – тогда его подписывал нынешний мэр Москвы, а тогда вице-премьер Сергей Собянин.

«Вызывает сомнение наличие в законопроекте такого положения, как «объявление преступными действий стран – участников антигитлеровской коалиции», в связи с тем, что не ясно, на какой круг действий оно распространяется, о каком периоде идет речь и что понимается под термином «объявление», – отмечал вице-премьер. – Принятие указанного положения в представленной редакции может повлечь нежелательные внешнеполитические последствия».

Также отмечалось, что «юридически некорректной представляется предлагаемая авторами законопроекта формулировка «искажение приговора Нюрнбергского трибунала», поскольку из текста законопроекта не ясно, каким образом можно исказить приговор, вынесенный Нюрнбергским трибуналом и вступивший в законную силу».

«Законопроект нуждается в серьезной историко-правовой экспертизе», – говорилось в заключении правительства.

О проведении таковой экспертизы ничего не известно. Зато известно, что историки и правозащитники резко протестовали против проекта, и его отложили в «долгий ящик». До тех пор, пока не случилась украинская революция и «воссоединение» России с Крымом. После чего хлынули крайне неприятные для Кремля и его пропагандистов исторические сравнения происходящего с тем, что происходило в Европе в 30-е годы. В ответ на это в Кремле стал чрезвычайно популярен «антифашизм» – правда, в основном направленный вовне.

Стоит заметить, что и сейчас правительство РФ уже дало отрицательный отзыв на законопроект. В заключении, подписанном 13 марта 2014 года вице-премьером Сергеем Приходько, говорится, что правительство «концептуально поддерживает идею необходимости пресечения попыток посягательства на историческую память в отношении событий, имевших место в период Второй мировой войны», но отмечает, что «формулировки, используемые в предлагаемой статье УК, могут привести к неоднозначному толкованию указанной уголовно-правовой нормы и проблемам в правоприменительной практике». Например, представляется неясным, что понимается под словами «…соединенных с обвинением в совершении преступлений, установленных указанным приговором Международного военного трибунала», а также «совершенные с искусственным созданием доказательств обвинения».

Главное: правительство констатирует, что для наказания за публичное оправдание нацизма и одобрение его преступлений достаточно уже имеющихся законов. А именно – статей Уголовного кодекса 280 «Публичные призывы к осуществлению экстремисткой деятельности» и 282 «Возбуждение ненависти либо вражды, а равно унижение человеческого достоинства», а также статьи 20.29 «Производство и распространение экстремистских материалов» КоАП.

Расставим акценты: нацизму нет оправдания, а его преступлениям – прощения. Но принятый законопроект, – как и многие другие, выходящие в последнее время, – имеет своей целью вовсе не защиту памяти жертв нацизма и предотвращение аналогичных преступлений в будущем, как уверяют его авторы.

«Инициаторы закона утверждают, что подобные нормы существуют в Германии, Франции, Бельгии и других европейских странах, – говорит историк Николай Копосов, много лет занимающийся так называемыми «мемориальными законами». – Это злонамеренное искажение правды. Законы, существующие в ряде стран ЕС, запрещают отрицание Холокоста и других геноцидов. При этом геноцид – это, как правило, преступление, совершенное непосредственно государством или при его прямой поддержке. И, запрещая отрицать факт геноцида, государство запрещает отрицать совершенное им самим преступление».

По мнению Копосова, аналогом европейских «мемориальных законов» в России был бы закон, запрещающий отрицать сталинские репрессии, «Голодомор» на Украине, Катынский расстрел, и другие преступления советского государства против своего собственного народа и других народов мира. Но российские законодатели, считает он, собрались, напротив, защитить память сталинского режима. Ведь политика СССР в годы Второй Мировой войны – включая Катынский расстрел польских военнопленных, оккупацию Прибалтики, Западной Украины и т.д. – это политика Сталина. И защитить эту память, память палачей и оккупантов, они собрались от памяти их жертв.

«Это ситуация, зеркально противоположная европейским законам о памяти Холокоста, – говорит Копосов. – Поэтому ссылка на европейский опыт здесь звучит как издевательство. Закон, подобный российскому, существует только в Турции (статья 301 Уголовного кодекса), где можно попасть в тюрьму за обвинение Турецкого государства в геноциде армян в 1915 году».

Не вызывает сомнений, что ключевая норма проекта Яровой и ее соавторов – уголовное наказание за «распространение заведомо ложных сведений о деятельности СССР во время Второй мировой войны».

Будут ли отнесены к таковым, например, многократно аргументированные (но яростно отрицаемые в официальных отечественных учебниках) утверждения о том, что Советский Союз в период с сентября 1939 года и до 22 июня 1941 года был де-факто союзником фашистской Германии, поделив на основе пакта Риббентропа – Молотова вместе с ней Польшу и захватив Прибалтику, Бессарабию и Северную Буковину? Утверждения о том, что СССР в 1939 году напал на Финляндию, превратив ее в своего врага (что во многом предопределило трагическую блокаду Ленинграда)? Обвинения в причастности к Катынскому расстрелу? Напоминания о депортации чеченцев, ингушей, немцев Поволжья, крымских татар, ингерманландских финнов, турок-месхетинцев и других народов?

Последнее. Принятие «закона Яровой» особенно примечательно на фоне таких действий, как сетования журналистки Скойбеды из «Комсомолки» на то, что из предков либералов нацисты не наделали абажуров, или заявления ведущей канала «Россия-24» Закамской о том, что евреи сами приближали Холокост. Не говоря уже о публичном восхвалении «собирателя земель» Гитлера образца до 1939 года придворным политологом Миграняном.

Можно не сомневаться: закон задуман не для наказания подобных действий. «Привлекать» хотят исключительно тех, кого сочтет фашистами режим.

Но можно попытаться опрокинуть эти планы – заставив закон работать в противоположном направлении. И требовать, – вплоть до Европейского суда, – чтобы каждый случай настоящего фашизма в России расследовался и наказывался. И чтобы те, кто любит похвалить Гитлера, посетовать на недостаточное количество абажуров, или помаршировать под свастикой, кидая «зиги» и призывая к расправам над «инородцами», были вынуждены отвечать перед законом.

Голосуем досрочно

единоросно!

Конституционный суд поправил законодателей и дал новые возможности административному ресурсу

Конституционный суд РФ вернул «досрочное голосование». То самое, с которым десять лет боролись оппозиционеры и независимые наблюдатели, считая его одним из главных компонентов «административного ресурса». Боролись и в конце концов добились его отмены. Часть наблюдателей возврат «досрочки» поддерживает —полагая, что ее отмена нарушает конституционные права граждан. Оппозиция, в свою очередь, уверена, что это снова приведет к массовым нарушениям уже на ближайших выборах – в сентябре.

Конституционный суд обратилось Законодательное собрание Владимирской области – полагая, что запрет «досрочки» (за исключением проживающих в «труднодоступных или отдаленных местностях», а также моряков и полярников) «лишает значительную часть граждан возможности реализовать активное избирательное право». Например, тех, кто уедет в командировку или будет находиться в больнице и не сможет прибыть на избирательный участок. К тому же единый день голосования (второе воскресенье сентября) приходится на период отпусков и активной сезонной миграции, и число избирателей, которые в этот день не могут явиться на избирательный участок и проголосовать, достаточно велико.

Таким образом, по их мнению, закон ущемляет конституционные права большой группы избирателей.

КС с этой позицией согласился – решив, что «условия и процедуры проведения выборов, направленные на обеспечение их честности, прозрачности и противодействие злоупотреблениям, не должны устанавливать для граждан необоснованные ограничения и вынуждать их к отказу от участия в голосовании». И что если законодатель не отказался полностью от института досрочного голосования, он, следовательно, «не считает возможные в ходе его использования нарушения предопределенными самой природой этого института при условии надлежащей организации, обеспечивающей его надежность, эффективность и прозрачность».

На возражения оппонентов судья КС Ольга Хохрякова заявила, что нарушения надо предупреждать, а выборы организовывать так, чтобы нарушений не было совсем.

В итоге Госдуме предписали изменить избирательное законодательство, а до того обеспечить гражданам, которые не смогут проголосовать по уважительным причинам на своем участке

В день выборов, возможность досрочного голосования. Это означает, что даже если Госдума до осени ничего в законах не поменяет, всем, кто сообщит об «уважительной причине» (отпуск, командировка, режим трудовой и учебной деятельности, выполнение государственных и общественных обязанностей, состояние здоровья), разрешат голосовать раньше срока.

То есть к нам снова вернется все, что мы видели на протяжении десяти лет: в избирательные комиссии будут толпами приходить «досрочники» из так называемых «управляемых властью социальных групп» – пенсионеры, студенты, бюджетники, военные – и голосовать досрочно. Сами-Знаете-За-Какую партию.

Эксперты организации «Голос», как уже сказано, возврат «досрочки» считают правильным, поскольку, мол, она обеспечивает избирательные права граждан.

«Можно обставить досрочное голосование условиями, не позволяющими пользоваться им без действительно важных оснований», – уверяет Григорий Голосов. И добавляет, что оно, конечно, может внести свой вклад в фальсификации, «но не критический». Ему вторит Андрей Бузин: «При соблюдении всех процедурных правил досрочное голосование тоже можно сделать прозрачным».

Прекраснодушные мечтания – что еще сказать. Самое простое – это насчет «некритического вклада».

Петербурге на муниципальных выборах в 2004–2005 годах, когда было разрешено досрочное голосование, в ряде округов до 30% от общего числа (!) избирателей «волеизъявлялись» досрочно. Тысячи граждан приносили одинаковые заявления об «отъезде на дачу» в день голосования (заметим, что выборы проходили в декабре) или об «отпуске» (что особо трогательно выглядело в случае 80-летних заявителей).

По закону, голоса «досрочников» подлежат отдельному подсчету – и выявилась удивительная картина: на одном и том же избирательном участке те, кто голосовал досрочно, в 90– 95% случаях отдавали голоса за «Единую Россию», а те, кто пришел в день выборов, отдавали «медведям» по 5–10% голосов.

У демократов картина менялась на противоположную: в день выборов они могли получить до 40% голосов, но «досрочники» категорически отказывали им в доверии.

Можно возразить: те же «досрочники» могли бы прийти и в день голосования и проголосовать так же. Так, да не так. Во-первых, на протяжении двух недель досрочного голосования власть имеет возможность контролировать этот процесс. Условно говоря, если выяснилось, что учителя из такой-то школы не пришли сегодня – можно заставить их прийти завтра. Можно увеличить давление: так, в Петербурге в 2004 году в поликлиниках и детских садах обещали не выдавать зарплату тем, кто не проголосует. А избирателей-пенсионеров зазывали на «перерегистрацию льгот» или «сверку списков льготников», которые почему-то проводились в тех же зданиях, где находились избирательные комиссии. Можно привлечь новых «досрочников». Можно, в конце концов, пригнать на участки столько «досрочников», что от выбора остальных граждан в день голосования уже почти ничего не будет зависеть – результат будет предопределен теми, кто пришел досрочно.

Во-вторых, досрочное голосование гораздо сложнее для независимого наблюдения. Оппозиция может – хоть и с трудом – привлечь волонтеров, для того чтобы обеспечить наблюдателями избирательные участки в день голосования. Найти людей, которые будут готовы наблюдать на протяжении двух недель, – практически нерешаемая задача. Значит, «вбросы» неминуемы.

В-третьих, все дни, пока идет досрочное голосование, бюллетени «досрочников» находятся в распоряжении избиркомов и скрыты от публичного контроля. Подменить одни бюллетени на другие – раз плюнуть. При тотальном контроле за избиркомами со стороны власти, который в последние годы стал «хорошей традицией»: оппозиционеров, за редким исключением, просто не включают в комиссии.

Теперь – о «процедурных правилах».

Перечень «уважительных причин», указанных в решении КС, дает широчайшие возможности для злоупотреблений.

Факт отпуска или командировки в день голосования теоретически можно подтвердить. А для отсутствия злоупотреблений – обязать граждан, голосующих досрочно, представлять копии соответствующих приказов. Факт исполнения «государственных обязанностей» тоже можно подтвердить – в соответствии с Трудовым кодексом таким документом является повестка о призыве на военные сборы, о вызове в военкомат, в суд, в органы дознания, предварительного следствия, налоговые органы и тому подобное.

А вот с «общественными обязанностями» все куда хитрее: закон говорит о «привлечении работника к деятельности определенного общественного объединения». Значит, нам гарантирован поток бумаг от липовых «общественных организаций», удостоверяющих, что их члены в день голосования все как один должны участвовать в какой-нибудь общественной акции, а потому им надо дать проголосовать досрочно.

Режим работы или учебы? Работу еще можно понять: есть непрерывные производства, и это теоретически можно подтвердить. А вот никакой учебы по воскресеньям в принципе быть не может. Наконец, такая уважительная причина, как «состояние здоровья». И смех и грех: разве гражданин может заранее знать, что заболеет в день голосования? Он может разве что заранее знать, что ляжет в больницу – но в стационарном медицинском учреждении ему будет обеспечено право проголосовать. Зачем ему «досрочка»?

Теперь – главное. Проверять достоверность всех этих «уважительных причин» будут нынешние избиркомы. Находящиеся, как уже сказано, под тотальным контролем властей. Неужели непонятно, что они ничего не станут проверять у тех, кто в массовом порядке будет пригнан властями на досрочное голосование? Как на выборах 2011 года они не проверяли фальшивую «временную регистрацию»: тогда группы «гастролеров» с липовыми справками ездили с одного участка на другой и везде голосовали…

Спору нет, в стране с честными избиркомами, независимым судом и подчиняющимися только закону правоохранительными органами в досрочном голосовании не было бы ничего предосудительного. В нашей же ситуации любой механизм, который может быть использован для злоупотреблений, обязательно будет использован. И потому решение КС представляется очень и очень опасным.