Текст книги "Хроники возрожденного Арканара"

В эту логику прекрасно вписывается запрет для демократов проводить в память победы над путчем митинги и шествия – что в августе 91-го могло присниться только в кошмарном сне. Впрочем, как и многое другое из того, что сегодня стало реальностью. И в тысячный раз приходится ломать голову над проклятым вопросом: «Как такое могло случиться»?

Почему вместо демократии мы получили самодержавие, вместо многопартийности – монополию на власть, вместо свободы СМИ – господство государственной лжи и пропаганды, вместо свободных выборов – воспроизводство власти, вместо справедливого распределения общественного богатства – присвоение его узким кругом лиц? Было ли это предопределено – или можно было направить историю по иному пути?

P. S. А запрещенный в Петербурге митинг на Исаакиевской площади 21 августа все-таки прошел. При большом стечении милиции, при Мариинском дворце, огражденном «ремонтной» красно-белой лентой (и без всяких «ремонтных работ», под предлогом которых его запрещали), – но прошел. И даже без задержаний. Это можно считать большой удачей – но как знать, что будет в следующем году…

Провалы в исторической

памяти

Человек, изгнавший из Ленинграда Бродского и Райкина, теперь удостоится мемориала?

В Петербурге разворачивается скандал по поводу решения городских властей установить мемориальную доску бывшему первому секретарю обкома КПСС Григорию Романову, умершему в 2008 году.

Известные деятели культуры и науки (Борис Стругацкий, Алексей Герман, Олег Басилашвили, Александр Кушнер, Кама Гинкас, Генриетта Яновская, Александр Городницкий, Нина Катерли, Самуил Лурье, Яков Гордин, Константин Азадовский, Борис Фирсов, Алексей Девотченко, Юрий Шевчук и многие другие) подписали обращение к правительству Петербурга с требованием немедленно отменить «позорное постановление» об увековечении памяти Григория Романова – одного из одиозных партийных вождей, «душившего культуру, науку, искусство и свободу, ненавидевшего интеллигенцию, изгонявшего из города артистов, поэтов и художников и сделавшего все, чтобы превратить Ленинград в «великий город с областной судьбой».

Бывшие соратники Романова, фракция коммунистов в городском парламенте и даже некоторые творческие союзы поддерживают установку мемориальной доски. Губернатор Валентина Матвиенко (обязанная Григорию Романову своим номенклатурным восхождением в 70-е) заявляет о «неоднозначном отношении» к Романову, за время руководства которого городом «объективно было сделано много», несмотря на «идеологические перекосы», и призывает обсуждать вопрос «спокойно и без противостояния».

Спокойно обсуждать трудно: речь идет об увековечении памяти одного из высших функционеров коммунистического режима. В отличие от тех, кто смог пересмотреть свои взгляды и ужаснуться Системе, частью которой был (как Александр Яковлев или Борис Ельцин), Романов до конца дней считал, что все делал правильно. Этот человек обвинял Аркадия Райкина в том, что тот «вносит в свои пасквили дух антисоветчины». «Уехал – и бог с ним, у него и таланта-то особенного не было» – так Романов отзывался об изгнанном им из города Райкине.

Этот человек заявлял, что «евреи стояли на антисоветских позициях, и мы должны были препятствовать их деятельности» (цитирую интервью Романова, напечатанное осенью 2007-го, за год до его смерти).

Этот человек, по словам народного артиста СССР Олега Басилашвили, так ненавидел Сергея Юрского, которого тоже выжил из города, что, увидев телерепортаж с выставки, где на одной из фотографий узнал нос (!) Юрского, снял с должности редактора передачи. Этот человек травил Георгия Товстоногова.

Романов запрещал издавать «Блокадную книгу» Даниила Гранина (сегодня предельно возмущенного решением об установке мемориальной доски) и Алеся Адамовича и запретил хоронить «блокадную музу Ленинграда» Ольгу Берггольц на Пискаревском кладбище.

В Петербурге отмечается 70-летие Иосифа Бродского, и Валентина Матвиенко сетует, что не удается создать музей поэта: жильцы его бывшей коммуналки «не дорожат памятью великого поэта» и отказываются расселяться. Между тем именно Григорий Романов в 1972 году вышвырнул ненавидимого им Бродского не только из Ленинграда, но и из страны.

Впрочем, у Григория Романова есть и сторонники. С экранов питерских телеканалов не сходит бывший председатель Ленгорисполкома Владимир Ходырев, который был инициатором установки доски: мол, Романов был «великим государственным деятелем, которому нынешние топменеджеры в подметки не годятся». Скульптор Владимир Горевой (известный созданием памятников Феликсу Дзержинскому и Николаю Островскому) уверяет, что «курятники и свинокомплексы, которые создал Романов, спасали нас в труднейшие девяностые, кормят они нас и сегодня», и называет Романова «настоящим, искренним, бескорыстным человеком, преданным государству». А питерское отделение КПРФ заявляет, что «истерия» по поводу установки доски является частью кампании по «дискредитации нашего советского прошлого».

Видя нежелание Смольного отменять свое решение, Борис Стругацкий обратился к Дмитрию Медведеву. И, приложив упомянутое выше обращение деятелей культуры, попросил президента вмешаться.

Член городского правительства Михаил Бродский уверяет, что память Романова надо увековечить уже потому, что он был первым лицом города, «фактически губернатором». Если так, то кто следующий в очереди на увековечение – Андрей Жданов? Кстати, и почетное гражданство в Петербурге отныне можно давать посмертно.

Петербург 2010

Обозреватель «The Independent» идет верной дорогой Фейхтвангера

Обсуждать всерьез прогноз, сделанный 6 сентября в The Independent устами Мэри Дежевски – о будущем питерского губернатора Валентины Матвиенко, которая может стать российским аналогом Маргарет Тэтчер или Ангелы Меркель, и будущим президентом, – решительно невозможно.

В самом деле, так и видишь Путина, который (следуя фантазии Дежевски) возвращаться в президенты не хочет, а Медведева поддерживать не желает. Сидит и думает – на кого оставить Россию? Открывает The Independent, и понимает: вот оно! Есть женщины в русских селеньях!…

Обсуждать можно лишь одно: почему и как статья, где льстивый тон сочетается с явной некомпетентностью (и то, и другое крайне нехарактерно для британской прессы) вообще появилась.

«Явно заказной» назвал статью Дежевски Владимир Буковский, приславший мне ссылку на нее, посоветовавший: «пишите гневные письма».

Действительно, разве что смольнинский пропагандистский рупор – газета «Петербургский дневник», – позволяет себе в таких хвалебных тонах описывать деятельность Валентины Ивановны. Но хотя бы не делает при этом фактических ошибок. Не называет фармацевта по образованию (при том ни дня по специальности не работавшую, а сразу подавшуюся на комсомольскую работу) Матвиенко – «ученым-естественником» и «химиком», дабы провести аналогии с бакалавром химии Тэтчер. Не сообщает, что Матвиенко работала «заместителем министра» (которым она в жизни не была – она была вице-премьером). И не радует читателей «открытием»: мол, преимущество Матвиенко – в том, что она была замечена и назначена на высокую должность Владимиром Путиным (при том, что вице-премьером ее за пять лет до губернаторства назначал Борис Ельцин)…

Это, впрочем, еще полбеды. Куда хуже, – что, собственно, позволяет верить в гипотезу Буковского, считая статью г-жи Дежевски обычной «заказухой», – изображение питерской ситуации в исключительно сусальных тонах. В таких же тонах выражены и ежегодные послания Валентины Матвиенко, после которых неизменно начинаешь думать, что мы с ней живем в разных городах. Так же, впрочем, как и с автором статьи в The Independent.

Мэри Дежевски не увидела в Петербурге ни разрушения исторического центра, ни вырубки скверов и садов, ни уплотнительной застройки, ни безумно затратных для бюджета и при том неэффективных «проектов века», ни разгона оппозиционных митингов, ни снятия оппозиции с выборов, ни удушения малого бизнеса, ни паралича власти зимой 2010-го (когда город был засыпан снегом, а Валентина Ивановна отдыхала за границей), ни удивительно успешного бизнеса сына губернатора – Сергея Матвиенко…

Может, Дежевски посещала какой-то другой Петербург? И именно поэтому сообщает, что город за время правления Матвиенко изменился к лучшему, что «впервые за 30 лет моих визитов люди на улицах кажутся уверенными и довольными собой», что благодаря Матвиенко улучшилась демографическая ситуация и увеличилось число туристов, и что Матвиенко относится к «немногим российским политикам, серьезно занимающимся проблемой коррупции». Последнее доказывается … трансляцией в сети Интернет заседаний городского правительства, и наличием «горячей линии», куда можно звонить с сообщениями о коррупции (!).

В последний раз с таким восторгом о России писал Лион Фейхтвангер в незабываемом труде «Москва, 1937». Правда, он, в отличие от Мэри Дежевски, честно признавался, что «симпатизировал с самого начала эксперименту, поставившему себе целью построить гигантское государство только на базисе разума», и радостно уверял: «когда из гнетущей атмосферы (на Западе – Б. В.) изолгавшейся демократии и лицемерной гуманности попадаешь в чистый воздух Советского Союза, дышать становится легко». Как легко дышится в возрожденном Арканаре…

Наконец, апофеоз ловкости пера, которая должна обмануть глаз – проблема «Охта-центра». «Кажется, Матвиенко поддерживает этот проект, – пишет Дежевски, – но ее позиция не характеризуется догматизмом, который мог бы воспрепятствовать компромиссу с протестными группами, обеспокоенными опасностью для «небесной линии» Петербурга».

Да не «кажется», а всей душой Валентина Ивановна поддерживает этот проект, и многократно об этом заявляла – о чем известно любому мало-мальски добросовестному журналисту.

И ни на какие «компромиссы» она в этом вопросе идти не собирается – презрительно называя представителей протестных групп, борющихся за сохранение исторического облика Петербурга «крикливыми защитниками исторического центра».

«Российская Тэтчер», понимаешь: попробовала бы подлинная Тэтчер прокручивать бюджет Лондона через банк своего сына, сносить исторические здания, заменяя их «элитными жилыми комплексами», вырубить Гайд-парк под застройку, разгонять митинги протеста, снести десятки тысяч частных гаражей, задавить малый бизнес, передавать за гроши (то есть, за пенсы) городскую землю «нужным людям», и снимать оппозиционные партии с выборов… Как долго она бы в этом случае продержалась у власти? Но развесистая пропагандистская клюква рассчитана на доверчивого британского читателя, который питерских реалий не знает, и считает, что они именно таковы, как пишет Дежевски. А источник ее творческого вдохновения, как представляется, прост: пиар-служба Смольного, которая озабочена исправлением зарубежного имиджа Валентины Ивановны, сильно пострадавшего в результате эпопеи с «Охта-центром», разгонов «Маршей несогласных» и попыток увековечить память стоявшего у истоков ее комсомольско-партийной карьеры первого секретаря обкома КПСС Григория Романова.

Это, собственно, особо и не скрывается – смольнинская пресс-служба уже поблагодарила Мэри Дежевски за «теплые слова о Петербурге и за высокую оценку работы губернатора», и призналась, что в минувшую субботу журналистка была в числе участников клуба «Валдай», с которыми Матвиенко встречалась в Смольном. Журналистка, заметим, со своеобразной репутацией: если взять на себя труд ознакомиться с ее творчеством, выяснится, что Мэри Дежевски поддерживала российскую версию войны с Грузией в 2008 году, и осуждала Запад за критику России, деликатно именовала установление путинского авторитаризма «попыткой нащупать эффективные рычаги управления и объявляла причиной смерти Александра Литвиненко «не политическую вендетту, а незаконную торговлю ядерными материалами и неосторожное обращение с радиоактивным веществом». Знали, в общем, кого приглашать для написания статьи, нехарактерной (как уже сказано) для британской прессы. Но там и не такое видали…

Впрочем, гипотеза о хорошо оплаченном пиаре не является единственной. Может быть (как полагает профессор Европейского Университета в Петербурге Владимир Гельман), это лишь удачная попытка повысить индекс цитируемости The Independent. А может быть, просто любовь. Которая, как известно, зла.

Вторая древнейшая

Не первая статья обозревателя The Independent Мэри Дежевски заставляет думать, что не только в российских придворных СМИ вторая древнейшая профессия уже почти неотличима от первой.

Она, приглашенная в сентябре 2004-го (сразу после Беслана!) на встречу с Путиным, восторгалась в своей статье его гостепримством, улыбкой («гораздо более радушной, чем мы наблюдаем на телеэкранах»), интеллектом и быстротой ума («чем-то напоминает Билла Клинтона»). Она обвиняла Запад в том, что он «проигнорировал правду о войне в Грузии» (под «правдой» имелась в виду российская версия), и осуждала его за критику России. Она объявляла причиной смерти Александра Литвиненко «не политическую вендетту, а незаконную торговлю ядерными материалами и неосторожное обращение с радиоактивным веществом» и уверяла, что «судя по встречам с Олегом Дерипаской, имущество для него – не главное». Она призывала Запад не опасаться планов перевооружения российской армии. И она осенью 2010-го восславила питерского губернатора Валентину Матвиенко (при этом «не заметив» ни одной из острейших проблем, которые неспособна решить Валентина Ивановна, но сравнив ее с Маргарет Тэтчер и Ангелой Меркель).

Эту статью Владимир Буковский назвал «явно заказной», а виднейшие представители питерской интеллигенции – артист Олег Басилашвили, адвокат Юрий Шмидт, писатель Нина Катерли и историк (и профессор Кембриджа Ирина Левинская, – обратились в газету, прося напечатать опровержение. Но получили отказ – после чего г-жа Дежевски решила перейти к восхвалению «национального лидера», опубликовав 22 февраля статью «Владимир Путин и народ»* с характерным подзаголовком «Может быть, мы не доверяем ему по той причине, что не понимаем его?».

Сокрушаясь тем, что «существует имидж Путина как врага демократии, тянущего свою страну быстрыми темпами назад, в советскую эпоху», и тем, что «многие на Западе видят в Путине едва ли не диктатора, держащего своих свободолюбивых сограждан в рабстве», Дежевски не жалеет сил, чтобы развеять у британского читателя эти несправедливые подозрения.

Путин делал карьеру в советском КГБ, и возглавлял ФСБ? Ничего страшного, уверяет Дежевски, в глазах россиян это только плюс, ведь «в советские времена многие считали офицеров КГБ людьми умными и благородными».

Путин, став президентом, окружил себя чекистами, превратив постсоветскую Россию в обновленное кагэбэшное государство? И это не страшно, успокаивает Дежевски, «любому человеку, вознесенному на вершину власти, но не имеющему под собой базы власти, нужно надежное окружение».

Путин «безжалостно провел войну с чеченцами, чтобы обеспечить себе победу на выборах»? Надо понять русских, которые видят в них «неприятную опасность, которую надо устранить, а Чечню усмирить в пределах России».

Путин «бросил за решетку олигарха и главу ЮКОСа Михаила Ходорковского»? Ну и что, равнодушно замечает Дежевски, ведь «олигархи, и особенно олигархи-евреи (а таких очень много) крайне непопулярны в России, и не нужно было никакого Путина, чтобы возникла такая непопулярность».

Путин стремится воссоздать советскую империю и вернуть страну к сражениям холодной войны, примером чему – война с Грузией? Но у России, уверяет Дежевски, «были весомые дово-ды в свою защиту», поскольку «Грузия напала на пользующуюся поддержкой России Южную Осетию».

Путин «отошел в сторону от демократии и прав человека, закрывал независимые телеканалы, запретил деятельность многих неправительственных организаций, и давал санкцию на убийство критически настроенных журналистов»? Но и тут Дежевски находит слова для защиты Путина, уверяя, что «в случае с убийствами журналистов и политических противников на президента нельзя возложить вину напрямую».

Ну, а обвинение в том, что Путин антидемократичен и жаден до власти, и вовсе «представляет собой непонимание особого рода», – сетует Дежевски. Просто «за границей его усилия по централизации власти были истолкованы как стремление к величию и могуществу». И вообще, «все утверждения о личном властолюбии Путина опровергаются тем выбором, который он сделал три года назад», когда ему предлагали изменить Конституцию, чтобы он мог пойти на третий срок – а он не пошел…

Как и в истории с Валентиной Матвиенко, все, что «не укладывается в концепцию» защиты Путина, «авторитетный обозреватель» (как именует ее редакция) стыдливо оставляет за кадром.

Она не вспоминает, какими методами проводилось «усмирение Чечни», и ее не интересует, кто отдал приказ о штурме бесланской школы, приведший к гибели детей. Она обходит стороной превращение российского бюджета в общак «друзей Путина», назначенных распоряжаться доходами от нефти и газа, а спецслужб – в безнаказанную и коррумпированную «элиту». Ее не интересует проведенная Путиным профанация выборов и установленная на федеральных каналах политическая цензура и «черные списки». Она «забывает» о том, что Южная Осетия (по нормам международного права, остающаяся частью Грузии) была де-факто оккупирована Россией, а атака грузинской армии на Цхинвали последовала после многочасового обстрела грузинских сел югоосетинскими боевиками, вооруженными Россией. И ее ничуть не возмущает ни операция «прееемник», ни разговоры Путина о том, как перед выборами они с Медведевым они сядут, и договорятся, кто будет править Россией дальше…

Что касается объяснения непричастности Путина к аресту Ходорковского низкой популярностью евреев-олигархов, то даже у британского читателя не может не возникнуть вопрос: почему, в таком случае, на свободе находится владелец «Челси»? Но ведь «мысль о том, что Ходорковского могут выбрать в борьбе с Путиным, даже в условиях самых свободных и честных выборов, кажется просто нелепой и смехотворной», – высокомерно замечает г-жа Дежевски. Очень многим в России сегодня эта мысль кажется вовсе не «нелепой» – и это одна из главных причин, по которой герой г-жи Дежевски делает все для того, чтобы эту гипотезу ни в коем случае нельзя было проверить на практике.

Отмечая, что «внутреннее отвращение к Путину прочно засело в умах наиболее утонченной интеллигенции», Мэри Дежевски презрительно замечает, что «здесь ощущается сильный запах снобизма».

Приходится заметить, что в ее творчестве все чаще и чаще ощущается совсем другой запах – кремлевских благ. Или кто-то сомневается, что Кремль не жалеет сил и средств для появления на Западе статей всевозможных «авторитетных обозревателей», отмазывающих путинский режим?

Впрочем, возможно, что блага здесь ни при чем, а все идет от сердца, как в старом советском анекдоте.

«Правда, что советские писатели пишут по указке партии?», – спрашивали у армянского радио.

«Неправда», – отвечало радио. – Они пишут по указке сердца. А сердца преданы партии».

Война двух ног

Зачем «Единая Россия» напала на спикера Совета Федерации

Отзыв Сергея Миронова из Совета Федерации начинался как очередная серия потешного сражения: питерские единороссы в ответ на наскоки Миронова не раз грозились его отозвать, но затем все заканчивалось миром. На сей раз, похоже, все куда серьезнее: за отзыв Миронова уже высказался спикер Госдумы и глава Высшего совета «Единой России» Борис Грызлов, а в питерском парламенте это решение поддержали фракции КПРФ и ЛДПР.

С учетом того, что эсеры сегодня реально располагают в Заксобрании Санкт-Петербурга всего семью голосами из 50, за отзыв Миронова (рассмотрение назначено на 18 мая) может проголосовать подавляющее большинство депутатов.

Единственная его надежда – тот, кому он обязан как сенаторством, так и местом спикера СФ: премьер-министр и глава «Единой России» Владимир Путин. О происходящем Путин «проинформирован», но пока определенным образом и вслух не высказался, хотя именно его слово и будет решающим.

Эсеры называют инициативу о смещении Миронова политическим решением, уверяя, что его изгоняют с должности за «инакомыслие». «Питерское единороссовское большинство Законодательного собрания, впрочем, как и в Госдуме, все эти годы спало и видело, как бы лишить меня сенаторского мандата», – уверяет Миронов.

То, что это политический вопрос, очевидно (это признает и Борис Грызлов), но столь же политическим является и вопрос наделения Миронова сенаторским мандатом. И обсуждать надо не то, почему Миронова хотят изгнать из СФ, а то, почему он уже десять лет занимает это место.

Ответ на этот вопрос существует – в виде политического соглашения, заключенного в феврале 2010 года между «Единой» и «Справедливой Россией». Ключевое положение соглашения – обязательство эсеров поддерживать «стратегический курс президента Дмитрия Медведева и премьер-министра и председателя партии «Единая Россия» Владимира Путина». В качестве ответной услуги ЕР считает «целесообразным нахождение Сергея Миронова на посту председателя Совета Федерации, где большинство составляют единороссы».

Впрочем, в этом соглашении закреплено де-юре лишь то, что давно известно де-факто: в нормальной обстановке Сергей Миронов, чья партия находится в меньшинстве (как в питерском парламенте, так и в СФ), вряд ли имел бы основания занимать свои государственные посты. Он занимает их лишь благодаря сговору с той партией, которую публично критикует и лидера которой полностью поддерживает…

Конечно, на фоне многих высших госчиновников Миронов выглядит куда более прилично: он не замечен в коррупции, не нажил «заводов, газет, пароходов», его близкие родственники не возглавляют госкорпорации, банки и нефтяные компании. Однако на оппозиционера он все равно не тянет. И не потому, что занимает третий по статусу пост в государстве, ездит с охраной ФСО и всячески подчеркивает дружбу с Путиным, но и потому, что СР неизменно поддерживает власть во всем, для нее важном.

Отмена выборов губернаторов, продление срока полномочий президента (который Миронов предлагал увеличить вообще до семи лет), война в Чечне, обвинительный приговор Михаилу Ходорковскому и Платону Лебедеву, вторжение в Грузию в 2008 году – все это Мироновым одобрялось. Правда, на митинге 1 мая Сергей Михайлович назвал Петербург самым коррумпированным городом страны – но ни разу не был замечен в выяснении причин процветания бизнеса «друзей Путина» или рассуждениях о том, насколько прочно сращен с властью бизнес Дерипаски, Абрамовича, Тимченко или Ротенберга.

То же самое относится и к питерским эсерам: выступая против отдельных инициатив Смольного, они голосуют и за утверждение Валентины Матвиенко на второй губернаторский срок, и за избрание Владимира Путина почетным гражданином, и за программу финансирования «Охта-центра» из бюджета города.

Что дальше? Единороссы уверяют, что их намерения серьезны, и устами спикера питерского ЗАКСа и главы городского отделения партии Вадима Тюльпанова заявляют: за «инакомыслие» Миронову не грозит лишение ни свободы, ни жизни, а только потеря поста – «единственное, чего он по-настоящему боится».

В ответ эсеры устами главы партии Николая Левичева говорят, что отзыв Миронова будет им «только на руку», и предрекают себе после этого неминуемую победу на выборах в декабре. Миронов, по его мнению, без работы не останется – в крайнем случае займет «ответственный пост в структурах Социнтерна».

Ну а «яблочники» называют происходящее «войной двух ног власти», считая целью разыгрываемого спектакля – изобразить эсеров оппозицией, собрав протестные настроения в безопасном для власти направлении.

Дальнейшие события видятся по-разному.

Один вариант – Миронов, чтобы не потерять свой пост (а вместе с ним административный ресурс и возможность привлекать средства), пойдет на уступки, которых, как говорят в Петербурге, от него требует «Единая Россия». Например, эсеры заключат новое соглашение о сотрудничестве с единороссами, обязавшись отказаться от жесткой критики в их адрес. Или заменят Оксану Дмитриеву на посту главы питерского отделения партии другим человеком, менее раздражающим единороссов и Смольный.

Не исключен, хотя менее вероятен, вариант, при котором эсеров решили вообще «слить», поскольку они не выполнили поставленную при их создании основную задачу – оттягивать голоса у коммунистов, а вместо этого стали оттягивать их у единороссов.

Наконец, есть и такой вариант – эсеры готовы стать реальной оппозицией со всеми вытекающими в российской политической реальности последствиями. Но он подавляющему большинству наблюдателей видится ненаучной фантастикой.

Сергея Миронова

прижгли глаголом

Спикера Совета Федерации отозвали с поста. За использование глаголов будущего времени и «предательство» Путина и Матвиенко (чье правление в Питере еще назовут «золотым веком»)

Я буду говорить не об отсутствии оснований для моего отзыва, а о политической свободе», – заявил Сергей Миронов в среду, выступая в питерском Законодательном собрании.

Что же, свободу он получил: 43 депутата городского парламента (при пяти «против») на заседании 18 мая проголосовали за его отзыв из сенаторов. После чего Миронов автоматически лишился и поста спикера Совета Федерации. Впрочем, «утешительным призом» для него может стать мандат депутата Госдумы (нынешние депутаты из «Справедливой России» готовы его уступить), и даже место вице-спикера. А обижаться ему не на что: как назначали в сенат «по понятиям», так «по понятиям» и сняли…

На то, что Миронова не снимут, его товарищи надеялись до последнего. Лидер фракции в городском парламенте Олег Нилов уверял, что вероятность развития событий «50 на 50», потому что вопрос об отзыве Миронова не был включен в повестку дня решающего заседания. А глава питерских «эсеров», депутат Госдумы Оксана Дмитриева сперва полагала, что единороссы не решатся снять Миронова и партию просто «берут на испуг», а потом пригрозила, что в случае снятия Миронова победа «эсеров» на городских выборах в декабре станет неизбежной.

Как показали дальнейшие события, это была лишь «хорошая мина»: проект постановления об отзыве Миронова был вброшен 18 мая прямо «с голоса». И когда его включение в повестку поддержали 37 депутатов, стало ясно, что результат предрешен.

К тому же оппоненты приготовили Миронову еще один неприятный сюрприз: переворот во фракции «эсеров» в ЗАКСе, где сторонники Миронова теперь находятся в меньшинстве, а большинство выступило на заседании за смещение сенатора.

Наконец, премьер Владимир Путин – многолетний патрон Миронова – отмолчался, а президент Дмитрий Медведев заявил (одновременно с голосованием по его отзыву) на своей сколковской пресс-конференции, что не видит в отставке Сергея Михайловича ничего сверхъестественного…

«Сегодня я выступаю с этой трибуны с чувством сожаления. Потому что именно я четыре года назад вносил вашу кандидатуру на пост сенатора», – обратился к Миронову спикер ЗАКСа и глава питерских единороссов Вадим Тюльпанов. Он заявил, что Миронов не выполнил обещание добиваться финансирования питерского метро из федерального бюджета и присвоил себе успех инициативы по приравниванию жителей блокадного Ленинграда к участникам войны, которую депутаты продвигали вместе с губернатором Валентиной Матвиенко при поддержке Владимира Путина. И что от Миронова депутаты слышат только обещания: «Я подключусь, я обращусь, я внимательно изучу, я поддержу, я подниму этот вопрос…».

«Глаголы, которыми вы пользуетесь, говоря о своей работе, употребляются вами главным образом в будущем времени, – заявил Тюльпанов. – И место сенатора много лет занимает бесплотный политический компромисс, в результате которого вы, Сергей Михайлович, и вошли в сенат. Ведь вам так легко удавалось находить этот компромисс между оппозиционностью власти, которую декларирует ваша партия, и собственно властью, в иерархии которой вы занимаете высокое место».

По словам Тюльпанова, постановление об отзыве Миронова поддерживают не только фракции КПРФ и ЛДПР, но и большая часть «эсеров». Что тут же было продемонстрировано – новым лидером фракции «эсеров» вместо Олега Нилова был избран Владимир Гольман, тут же выступивший с критикой Миронова. Ларчик открывается просто: к шести перебежчикам, ранее покинувшим партию «эсеров», но не ушедшим из фракции, чтобы не терять депутатский мандат, добавились еще двое. В результате верных «мироновских штыков» во фракции осталось всего 5 из 13, включая хронически отсутствующего (в том числе и 18 мая) фигуриста Евгения Плющенко. Двое свежеиспеченных отступников – Гольман и Анатолий Костерев – были тут же исключены из партии, Миронов и Нилов заклеймили их как «предателей», но поезд уже ушел: до конца этого созыва выступать от имени «эсеров» в ЗАКСе будут бывшие члены партии, де-факто перешедшие на сторону единороссов…

В поддержку Миронова, кроме его товарищей, не выступил никто.

«Разве «эсеры» – это оппозиция? – удивлялся вице-спикер от ЛДПР Геннадий Озеров. – Да это проект Кремля! Кому в России это непонятно? Всем известно, что это – запасная нога власти. Но нога оказалась неудачная, хромая. Зато у вас, Сергей Михайлович, статус сенатора, административный ресурс и так далее. Это фарс, когда оппозиция занимает третий пост в государстве. Оппозиция здесь одна – это ЛДПР!» Последние слова вызвали гомерический хохот не только в зале заседаний…

«Эта ЛДПР – никакая не оппозиция, – ответил Нилов. – Они с первого дня бегут впереди единороссовского паровоза и расчищают ему путь! Я обращаюсь к коммунистам: вас устраивает монополия «Единой России»? И обращаюсь к Вадиму Тюльпанову: вы оказываете медвежью услугу лидерам своей партии! Объявлена новая концепция – объединить всех вокруг «ЕР» на равных основаниях. А вы что демонстрируете?»

Владимир Гольман, заявив, что «не хочет бросать камни в Сергея Михайловича и сочувствует ему», упрекнул его в том, что Миронов «позволил таким, как Оксана Дмитриева, подменить конструктивную критику власти демагогией и травлей в духе кухонных сплетен» и что «идя на поводу у «яблочников», он выступил 1 мая на антигубернаторском митинге.

Лидер фракции единороссов Вячеслав Макаров тоже считает, что питерские «эсеры» идут на поводу, но уже не у «яблочников».

«Сергей Михайлович, вашу жизнь портят не те, кто вас критикует, а те, кого вы не выгнали вовремя метлой из «Справедливой России», – уверял он. – Я много раз говорил вашим товарищам: гоните от себя Дмитриеву! Не идите у нее на поводу как деревенские телята! Вы перешли к оскорбительной риторике, но губернатор не нуждается в защите: Матвиенко – политик мирового масштаба, время ее губернаторства будет вспоминаться как золотой век. Можно ошибаться, но нельзя предавать. Вы предали Путина! Человека, который никому не известного депутата сделал третьим лицом в государстве…»