Текст книги "Шамал. В 2 томах. Т.1. Книга 1 и 2"

Он подождал, пока высокочастотный передатчик и другое оборудование роадиосвязи разогреется. Их гудение доставляло ему удовольствие, красные и зеленые лампочки мигали, и он больше не чувствовал себя оторванным от остального мира. Надеюсь, с Анджелой и маленьким Фредериком все хорошо. Это же ужас, когда нет ни почты, ни телефонов, и телекс молчит, как мертвый. Ладно, может быть, скоро все опять заработает.

Он протянул руку к переключателю на передачу, надеясь, что Мак-Айвер или кто-нибудь сейчас слушают у аппарата. Тут он заметил, что по привычке вместе с УКВ– и ВЧ-приемопередатчиками он включил и их радар. Эйр потянулся через стол, чтобы его отключить. В этот момент на наружном ободе – двадцатимильная зона – возникла точка, на северо-западе, почти затененная плотной картинкой гор. Пораженный, он присмотрелся внимательнее. Опыт подсказывал ему, что это вертолет. Он убедился, что настроен на все частоты приема, а когда снова взглянул на экран радара, то увидел, что точка исчезла. Он подождал. Она так и не появилась. Либо он сел, либо его сбили, либо он специально держится ниже радара. Выбирай!

Секунды шли. Никаких изменений, лишь все та же толстая белая линия бежит по кругу, оставляя за собой картинку окружающей местности с высоты птичьего полета. По-прежнему никаких признаков точки.

Его пальцы щелкнули переключателем на УКВ-станции, переведя ее в режим передачи, и он приблизил микрофон ко рту, замер в нерешительности, потом передумал и выключил его. Не ст́оит будоражить операторов на вышке базы, если там вообще кто-то сейчас дежурит, подумал он. Нахмурившись, он взглянул на экран. Мягким красным фломастером отметил вероятный маршрут подлета на скорости восемьдесят узлов. Шли минуты. Он мог переключиться на сканирование на более близком расстоянии, но не стал этого делать на тот крайне маловероятный случай, что точка означала не подлетающий, а удаляющийся объект, который пытается незаметно проскользнуть мимо них.

Теперь вертолет должен быть от них милях в пяти-шести, подумал он. Эйр взял бинокль и принялся осматривать небо, с севера на запад и на юг. Его уши уловили легкий звук шагов на последних нескольких ступенях лестницы. Сердце забилось быстрее, он щелкнул выключателем на радаре. Экран начал гаснуть, когда дверь открылась.

– Капитан Эйр? – Вошедший был военнослужащим ВВС: выглаженная униформа, волевое красивое персидское лицо, гладко выбрит, возраст лет под тридцать, в руках – стандартный американский армейский карабин.

– Да-да, это я.

– Сержант Вазари, ваш новый авиадиспетчер. – Иранец прислонил карабин к стене, протянул руку, и Эйр пожал ее. – Привет, я прошел обучение в ВВС США, три года, военный авиадиспетчер. Даже поработал полгода в аэропорту Ван-Найс. – Одним взглядом он окинул все оборудование. – Хороший у вас комплект.

– Да… э-э… да, спасибо. – Эйр покрутил бинокль в руках и положил на стол. – Как там… э-э… дела в аэропорту Ван Найс?

– Это крошечная, неприметная взлетно-посадочная полоска в долине Сан-Фернандо в Лос-Анджелесе, но при этом третий по загруженности аэропорт в Штатах, и диспетчеров нагружает так, что мама не горюй! – Вазари просиял. – Все движение – сплошные любители, большинство из этих шуткарей совсем еще зеленые и не отличат пропеллера от собственной задницы, и в любой момент в системе таких балбесов человек двадцать, из них восемь – заходят на посадку и все хотят быть Рихтхофенами[42]42
  Легендарный немецкий летчик-истребитель времен Первой мировой войны.


[Закрыть]. – Он рассмеялся. – Классное место для учебы на диспетчера, но после шести месяцев этой свистопляски хочется на стену лезть.

Эйр выдавил из себя улыбку, заставляя себя не смотреть на небо.

– Тут у нас все довольно тихо. Даже в нормальном режиме. Мы… э-э… вылетов у нас сейчас нет, как вам известно, – боюсь, делать здесь сейчас нечего.

– Конечно, нечего. Я просто хотел глянуть быстренько, как тут и что, потому что завтра мы начинаем с утра пораньше. – Он засунул руку в карман гимнастерки, достал оттуда какой-то список и протянул его Эйру. – У вас по графику три полета на местные нефтяные вышки с восьми утра, о’кей? – Он механически взял тряпку и стер след маркера на экране радара, привел в порядок рабочий стол. Красный фломастер отправился в стакан к остальным.

Эйр еще раз посмотрел на список.

– Эсвандиари дал на них свое разрешение?

– А это кто такой?

Эйр объяснил ему.

Сержант рассмеялся:

– Ну, капитан, майор Чангиз лично распорядился насчет этих полетов, так что можете быть спокойны, они подтверждены.

– Он… его не арестовали вместе с полковником?

– Черт, нет, капитан. Мулла, Хусейн Ковисси, назначил майора Чангиза временным командующим базой до получения подтверждения из Тегерана. – Его пальцы быстро и безошибочно переключили каналы связи на частоту главной диспетчерской. – Алле, Главная, говорит Вазари с S-G. Нам обязательно заверять завтрашние полеты у Эсвандиари из «Иран Ойл»?

– Нет, – прозвучал ответ в динамиках, опять с американским акцентом. – Там все в порядке?

– Ага. Взлетевший ушел без проблем. Я сейчас с капитаном Эйром. – Во время разговора сержант привычно скользил взглядом по небу.

– Хорошо. Капитан Эйр, говорит старший диспетчер базы. Любые полеты, разрешенные майором Чангизом, автоматически утверждаются «Иран Ойл».

– Спасибо… благодарю вас.

– Спасибо, Главная, – сказал Вазари, приготовившись отключиться, как вдруг его взгляд замер. – Минутку, Главная, да у нас тут птичка на подлете! Вертолет, двести семьдесят градусов…

– Где? Где… вижу его! Черт побери, как ему удалось пройти под радаром? У тебя аппаратура включена?

– Нет. – Сержант навел бинокль. – 212-й, регистрационный… черт, не вижу, он к нам носом. – Вазари включил УКВ-связь. – Говорит военный центр радиолокационного контроля Ковисса! Борт на подлете, назовите свой регистрационный номер, куда вы направляетесь и из какого пункта вылетели?

Молчание, в динамиках только потрескивание. Главная диспетчерская служба базы повторила запрос. Никакого ответа.

– Этот сукин сын влип по самые уши, – пробормотал Вазари. Он снова навел бинокль на приближающийся вертолет.

У Эйра в руках был второй бинокль, и сердце колотилось в груди. Вертолет начал предпосадочный маневр, и он прочел регистрационный номер на борту: EP-HBX.

– Эхо Питер Хоутел Бостон Икс-рей! – одновременно с ним передал по буквам сержант.

– НВХ, – подтвердила Главная. Они еще раз попробовали установить радиоконтакт. Никакого ответа. – Он выполняет ваш стандартный маневр для посадки. Он местный? Капитан Эйр, это один из ваших вертолетов?

– Нет, сэр, это не один из моих, здесь он не базируется. – Эйр добавил, тщательно подбирая слова. – Однако НВХ может быть регистрационным номером компании S-G.

– Базирующимся где?

– Я не знаю.

– Сержант, как только этот шутник сядет, арестуйте его и всех пассажиров, отправьте их сюда в штаб под охраной, потом кратко доложите мне, кто, зачем и откуда.

– Слушаюсь, сэр.

Вазари с задумчивым видом выбрал красный фломастер и провел им на экране ту же черту, которую там оставил Эйр и которую он стер тряпкой. Секунду он смотрел на нее, зная, что Эйр сейчас напряженно наблюдает за ним. Но ничего не сказал, просто снова начисто вытер экран и вновь сосредоточил все свое внимание на 212-м.

В молчании оба человека на вышке смотрели, как вертолет сделал обычный круг, потом корректно прервал его и направился в их сторону. Но попытки сесть не сделал, просто остался на положенной высоте и сделал гораздо меньший круг, покачиваясь с боку на бок.

– Радиосвязь не работает. Он просит зеленый, – сказал Эйр и потянулся за сигнальным фонарем. – О’кей?

– Конечно, дайте ему зеленый… только его задница все равно останется на сковородке.

Эйр убедился, что мощный, с узким лучом фонарь поставлен на зеленый цвет – разрешение на посадку. Он навел его на вертолет и включил. Вертолет подтвердил сигнал, еще раз качнувшись с боку на бок, и начал заходить на посадку. Вазари взял свой карабин и вышел. Эйр снова навел бинокль, но не смог опознать ни пилота, ни человека, сидевшего рядом, – оба были в очках и с поднятыми воротниками зимних курток. Потом бросился вниз по лестнице.

Другие сотрудники S-G, пилоты и механики, собрались внизу и смотрели. Со стороны основной базы по дороге вдоль периметра к ним неслась машина. Мануэла стояла на пороге своего бунгало. Посадочные площадки располагались перед административным зданием компании. У подветренной стены сидели на корточках четыре «зеленых повязки», оставленные для охраны; Вазари теперь был рядом с ними. Эйр заметил, что один из охранников был очень молод, почти подросток. Он возился со своим автоматом. От возбуждения молодой иранец, передергивая затвор, уронил автомат на бетон, дулом в сторону Эйра. Но выстрела не последовало. На глазах у британца парень поднял автомат за ствол, стукнул его прикладом о бетон, чтобы стряхнуть снег, потом небрежно поковырялся в скобе вокруг спускового крючка, удаляя снег и оттуда. На ремне у него висело несколько гранат – за кольца чеки. Эйр торопливо присоединился к группе механиков, отбежавших в безопасное место.

– Проклятый полудурок! – выругался один из них дрожащим голосом. – Он и себя взорвет к чертям собачьим, и нас заодно. Вы в порядке, капитан? Мы слышали, Мастаку вожжа под хвост попала.

– Да, верно, попала. НВХ, откуда он, Бенсон?

– Бендер-Делам, – ответил Бенсон, краснолицый англичанин, весь округлый, как колобок. – Ставлю пятьдесят фунтов, что это Дюк.

Едва 212-й сел и заглушил двигатели, охранники, возглавляемые Вазари, бросились к вертолету, некоторые с криком «Аллах-у акбаррр!», и окружили машину с оружием наготове.

– Чертовы полудурки, – нервно произнес Эйр, – прямо бравые полицейские из кистуонских комедий[43]43
  «Кистоун» (Keystone) – американская компания, выпускавшая в начале ХХ века немые короткометражные балаганные комедии, в которых часто фигурировали растяпы-полицейские.


[Закрыть].

Он все еще не мог хорошенько разглядеть пилота, поэтому вышел из укрытия, молясь про себя, чтобы это оказался Старк. Дверь пассажирского отсека отъехала в сторону. Из нее выпрыгнули вооруженные люди, не обращая внимания на продолжавшие вращаться лопасти винта, выкрикивая приветствия, крича Вазари и его команде, чтобы те опустили оружие. В поднявшейся суматохе кто-то выпустил короткую приветственную очередь в воздух. В первый момент все бросились врассыпную, потом раздались новые крики, все вновь собрались у дверцы вертолета, тут как раз подъехала машина, из нее выскочили еще люди, присоединившиеся к остальным. Множество рук помогли мулле спуститься по трапу. Он был тяжело ранен. Потом появились носилки. За ними – еще раненые, и Эйр увидел, как Вазари побежал к нему.

– У вас здесь есть медики? – возбужденно спросил иранец.

– Есть. – Эйр обернулся и сложил ладони рупором. – Бенсон, давай сюда врача и фельдшера. Бегом. – Он заторопился вслед за сержантом, возвращавшимся к вертолету, и спросил: – Что, черт побери, происходит?

– Они из Бендер-Делама… там контрреволюция, эти проклятые федаин…

Эйр увидел, как открылась дверца кабины пилота и вылез Старк. Не дослушав Вазари, он заспешил вперед.

– Привет, Дюк, старина. – Эйр нарочно придал лицу бесстрастный вид и голосом говорил самым обыденным, хотя внутри был так счастлив и взволнован, что ему казалось, будто он сейчас лопнет. – Где это ты пропадал?

Старк ухмыльнулся, он давно привык к английской сдержанности.

– Рыбку ловил, старина, – ответил он. Вдруг Мануэла пронеслась сквозь толпу и бросилась в его объятия, обхватив обеими руками. Он легко поднял ее и закружил. – Господи, милая, – произнес он с южным акцентом, растягивая гласные, – эдак получается, я тебе и впрямь по душе!

Она полусмеялась, полуплакала, не разжимая объятий.

– О, Конрой, когда я тебя увидела, я думала, я умру…

– Черт, с нами чуть так и не вышло, милая, – непроизвольно вырвалось у Старка, но она его не услышала, и он крепко обнял ее разок на удачу и опустил вниз. – Ты тут побудь минутку, пока я разберусь и все организую. Пошли, Фредди.

Он проложил путь сквозь толчею. Раненый мулла сидел на бетоне, привалившись к полозьям вертолета. Человек на носилках уже был мертв.

– Положите муллу на его носилки, – распорядился Старк на фарси.

«Зеленые повязки», прилетевшие с ним на 212-м немедленно подчинились. Вазари, единственный человек в военной форме на площадке, и все остальные иранцы с базы были поражены. Никто из них не обратил внимания на Затаки, революционного командира-суннита, принявшего на себя командование Бендер-Деламом, который теперь стоял, прислонившись к вертолету, и внимательно наблюдал за происходящим, не привлекая к себе внимания из-за летной куртки пилота S-G, в которую был одет.

– Дайте-ка я взгляну, Дюк, – произнес врач со стетоскопом на шее, немного запыхавшись от быстрой ходьбы, – так рад, что вы вернулись. – Доктору Натту шел шестой десяток, это был обрюзгший человек с редкими волосами и носом пьяницы. Он опустился на колени рядом с муллой и принялся осматривать его грудь, мокрую от крови. – Надо бы его в лазарет, чем быстрей, тем лучше. Да и остальных тоже.

Старк приказал двум иранцам, стоявшим рядом, взять носилки и идти за доктором. Опять люди, прилетевшие с ним, беспрекословно подчинились его приказу – остальные «зеленые повязки» смотрели на него во все глаза. Их теперь было девять человек, включая Вазари и тех четверых, которые остались у управления компании.

– Вы арестованы, – сказал Вазари.

Старк посмотрел на него.

– За что?

Вазари нерешительно помялся.

– Приказ сверху, капитан. Я просто выполняю свою работу.

– Я тоже. Если со мной хотят поговорить, я буду здесь, сержант. – Старк ободряюще улыбнулся Мануэле, которая побелела лицом. – Ты бы шла в дом, милая. Тревожиться тут не из-за чего. – Он повернулся и подошел к боковой двери, чтобы заглянуть внутрь.

– Извините, капитан, но вы арестованы. Садитесь в машину. Вы отправляетесь на базу. Скорым ходом.

Когда Старк обернулся к нему, ему в лицо смотрело дуло карабина. Двое «зеленых повязок» подскочили к нему сзади, схватили за руки, обездвижив. Эйр было бросился к нему на выручку, но один из иранцев сунул ему автомат в живот, остановив на месте. Два иранца, державшие Старка за руки, поволокли его к машине. Другие подбежали, чтобы помочь им: Старк отчаянно пытался вырваться, осыпая их проклятиями. Мануэла, окаменев от ужаса, смотрела на них.

Раздался гневный рев, и Затаки прорвался сквозь охранников, выхватил карабин у сержанта Вазари и, размахнувшись, ударил его по голове прикладом. Только поразительная реакция Вазари, тренированного боксера, помогла ему вовремя увернуться и отскочить назад. Прежде чем он успел произнести хотя бы слово, Затаки прокричал:

– Что это пес делает с оружием в руках?! Вы что, дураки, не слышали приказ имама о том, что все военнослужащие должны быть разоружены?

– Послушайте, вы, – заносчиво начал Вазари, – я имею разрешение на… – Он в панике замолчал. Теперь в горло ему упиралось дуло пистолета.

– Ты не имеешь права даже штаны снять без разрешения местного комитета, – сказал Затаки. Он выглядел гораздо аккуратнее, чем раньше: чисто выбритое, с правильными чертами лицо. – Комитет рассмотрел твое дело?

– Нет… нет, но…

– Тогда, клянусь Богом и Пророком, ты под подозрением! – Затаки, прижимая пистолет вплотную к горлу Вазари, махнул другой рукой. – Отпустите пилота и сложите оружие, или, клянусь Богом и Пророком, я убью вас всех! – Когда он схватил карабин Вазари, его люди окружили остальных и теперь держали их под прицелом сзади. Два иранца, державшие Старка, занервничали и отпустили его.

– Почему мы должны тебе подчиняться? – сердито спросил один из них. – А? Кто ты такой, чтобы раздавать приказы?

– Я полковник Затаки, член Революционного комитета Бендер-Делама, хвала Господу. Этот американец помог нам спастись от контрнаступления федаин и привез сюда муллу и всех остальных, кому нужна медицинская помощь. – Внезапно его гнев прорвался наружу. Он толкнул Вазари, и сержант беспомощно растянулся на бетоне. – Пилота оставить в покое! Слышали?! – Он прицелился и нажал на курок, пуля пробила воротник овчинного полушубка на одном из двух иранцев рядом со Старком. Мануэла едва не потеряла сознание, а все остальные бросились врассыпную. – В следующий раз влеплю ее тебе между глаз! Ты, – рявкнул он на Вазари, – ты арестован. Мне кажется, что ты предатель, так что мы это выясним. Остальные могут идти с миром, передайте своему комитету, что я буду рад встретиться с ними. Здесь.

Он отпустил их взмахом руки. Люди начали приглушенно переговариваться между собой. Воспользовавшись моментом, Эйр скользнул к Мануэле и обнял ее за плечи.

– Держись, – прошептал он, – теперь уже все в порядке. – Он увидел, как Старк сделал им знак уходить. – Пойдем, Дюк говорит, чтобы мы ушли.

– Нет… пожалуйста, Фредди, я… я в порядке, я обещаю. – Она заставила себя улыбнуться, продолжая молиться про себя, чтобы человек с пистолетом взял верх над остальными, и все это закончилось.

Они молча смотрели, пока Затаки ждал. Его рука с пистолетом висела свободно, сержант лежал у его ног, те, кто противостоял ему, сверлили его взглядами, Старк стоял посреди них, далеко не уверенный в том, что Затаки выйдет из этого противостояния победителем. Затаки проверил магазин.

– Идите с Богом, все вы, – повторил он, на этот раз жестче, начиная злиться. – Или вы все еще глухие?!

С явной неохотой они повернулись и ушли. Сержант поднялся на ноги и одернул гимнастерку. Эйр наблюдал, как Вазари храбро пытается скрыть охвативший его ужас.

– Встань здесь и не двигайся с места, пока я не скажу. – Затаки бросил взгляд на Старка, смотревшего на Мануэлу. – Пилот, нам нужно закончить разгрузку. Потом моим людям надо поесть.

– Да. И спасибо.

– Не за что. Эти люди не знали. Их не в чем винить. – Он опять посмотрел на Мануэлу; взгляд его темных глаз был пронзительным. – Ваша женщина, пилот? – спросил он.

– Моя жена, – ответил Старк.

– Моя жена мертва. Погибла в абаданском пожаре вместе с двумя моими сыновьями. Такова была воля Божья.

– Иногда воля Божья бывает невыносима.

– Воля Божья есть воля Божья. Нам следует завершить разгрузку.

– Да. – Старк забрался в вертолет. Опасность миновала лишь на время, поскольку Затаки был непредсказуем, как нитроглицерин. Еще двое раненых были пристегнуты к креслам, двое других лежали на носилках. Он опустился на колени возле одного из них. – Как дела, старина? – тихо спросил он по-английски.

Джон Тайрер открыл глаза и сморщился, его голова была обмотана пропитавшимся кровью бинтом.

– О’кей… да, о’кей. А что… что произошло?

– Ты можешь видеть?

Тайрер словно удивился. Он пристально посмотрел на Старка, потом потер глаза и лоб. Потом, к облегчению Старка, сказал:

– Конечно, это… ты чуть-чуть расплывчатым получаешься, и башка болит, как черт знает что, но я тебя вижу нормально. Конечно, я тебя вижу, Дюк. Что, черт подери, произошло?

– Во время контрнаступлений федаин сегодня утром, на рассвете, ты где-то угодил под перекрестный огонь. Пуля задела тебя сбоку по голове, и когда ты поднялся, ты принялся бегать кругами, как безголовый цыпленок, и все кричал: «Я ничего не вижу, я ничего не вижу». Потом рухнул как подкошенный, и вот только сейчас пришел в себя.

– С тех самых пор? Черт подери! – Американец выглянул через дверь наружу. – А где мы сейчас?

– В Ковиссе. Я подумал, что лучше будет тебя и остальных поскорее доставить сюда.

Тайрер все еще потрясенно оглядывался.

– Ничего не помню. Совсем ничего. Федаин? Ради бога, Дюк, я даже не помню, как меня доставили на борт!

– Держись, старина. Я потом объясню. – Он повернулся и крикнул: – Фредди, найди кого-нибудь доставить Джона Тайрера к врачу, – добавив на фарси Затаки, который наблюдал за ним из дверного проема: – Ваше превосходительство Затаки, пожалуйста, попросите отнести ваших людей в лазарет. – Он помедлил секунду. – Мой заместитель, капитан Эйр, позаботится о том, чтобы всех накормили. Вы бы не хотели поужинать со мной? У меня дома?

Затаки улыбнулся странной улыбкой и покачал головой.

– Спасибо, пилот, – сказал он по-английски. – Я поем со своими людьми. Сегодня вечером нам нужно будет поговорить, вам и мне.

– Когда пожелаете. – Старк спрыгнул на площадку. Иранцы начали относить раненых. Он показал рукой на свое бунгало. – Это мой дом, вы в нем желанный гость, ваше превосходительство.

Затаки поблагодарил его и удалился, тычками подгоняя перед собой сержанта Вазари.

Эйр и Мануэла присоединились к Старку. Она взяла его за руку.

– Когда он нажал на курок, мне показалось… – она слабо улыбнулась, перешла на фарси. – Ах, возлюбленный, каким хорошим стал день, когда ты остался невредимым и теперь стоишь рядом со мной.

– А ты рядом со мной. – Старк улыбнулся ей.

– Что произошло? В Бендер-Деламе? – спросила она по-английски.

– Настоящая, черт возьми, битва между Затаки и его людьми и примерно пятью десятками левых на базе. Вчера Затаки захватил базу во имя Хомейни и революции – у меня с ним вышла небольшая стычка, когда я туда прибыл в первый раз, но сейчас он вроде бы нормально ко мне относится, хотя форменный псих, опасный, как гремучая змея. В общем, на рассвете левые федаин атаковали аэропорт на грузовиках и в пешем строю. Затаки спал со всеми своими людьми, часовых они не выставили, вообще ничего… ты слышала, что генералы капитулировали, и Хомейни теперь главный военачальник?

– Да, мы как раз только что об этом узнали.

– Когда я понял, что на нас напали, это было как будто вокруг нас весь ад взбесился, пули отовсюду, стенки трейлеров пробивают насквозь. Я, ну ты меня знаешь, я сразу нырнул на пол, кое-как из трейлера выбрался… Ты замерзла, милая?

– Нет-нет, дорогой. Пойдем домой… я бы тоже сейчас чего-нибудь выпила… о Боже!

– Что такое?

Но она уже бежала к дому.

– Чили… я оставила чили на плите!

– Господи Иисусе! – пробормотал Эйр. – Я уж думал, нас сейчас пристрелят или еще что-нибудь такое.

Старк улыбался во весь рот.

– Так у нас чили?

– Да. Бендер-Делам.

– Да рассказывать особо нечего, Фредди. – Они зашагали к дому. – Из трейлера я выбрался… думаю, нападавшие решили, что Затаки и его люди будут спать в трейлерах, но Затаки и все остальные улеглись в ангарах, охраняя вертолеты… Фредди, насчет вертолетов у них настоящая паранойя, все боятся, что мы на них улетим или воспользуемся, чтобы вывезти из страны САВАК, генералов или врагов революции. В общем, старина Руди и я, сидим мы, пригнув головы, за старым баком для бурового раствора, и тут эти новые сукины дети – одних от других отличить невозможно, разве что ребята Затаки кричали «Аллах-у акбар» перед смертью – несколько этих федаин открыли огонь из пулемета «Стен» по ангарам как раз в тот момент, когда Джон Тайрер выпрыгивал из своего трейлера. Я видел, как он упал, и тут меня такая злость охватила, ну натуральное бешенство – ты только Мануэле не говори, – я у одного из них автомат забрал и начал свою маленькую войну, чтобы Джона вытащить. Руди… – Губы Старка начали расползаться в улыбке. – Ну, я тебе скажу, этот сукин сын драться умеет! Руди тоже раздобыл себе пушку, и мы там на пару, прямо как Бутч Кэссиди и Сандэнс Кид…

– Боже милосердный, да вы с ума сошли!

Старк кивнул.

– Так оно и было, но Джона с линии огня мы вытащили, а потом Затаки и трое его ребят выскочили из ангара и атаковали основную группу, поливая их со всех стволов, словно завтра не наступит никогда. Но, черт, патроны-то у них раз и кончились. А эти бедные ублюдки просто стоят там, как стояли – в жизни не видел никого более голого и беззащитного. – Он пожал плечами. – Ну, мы с Руди прикинули, а какого, мол, черта, по сидячим уткам палить тоже нечестно, да и Затаки вроде ничего мужиком оказался, когда мулла – Хусейном звать – уехал, и мы с ним… э-э… пришли к соглашению. Так что мы выпустили очередь поверх голов этих федаин, и это дало Затаки и остальным, кто с ним был, время добраться до укрытия. – Старк опять пожал плечами. – Вот, собственно, и все, – сказал он. Они были почти рядом с бунгало. Он потянул носом. – У нас и вправду чили, Фредди?

– Да… если только не подгорело. Так это все, что случилось?

– Ага, кроме того, что, когда стрельба закончилась, я прикинул, что нам лучше лететь к Ковисс к доктору Натту. Мулла выглядел так себе, и я боялся за Джона. Затаки сказал: «Конечно, почему бы нет, мне все равно нужно в Исфахан», – вот мы и прилетели. По дороге радио отказало. Я тебя слышал, а передать ничего не мог. Ну и ладно.

Эйр увидел, как Старк опять принюхался, понимая, что такой психопат, как Затаки, никогда бы не предоставил Старку те полномочия, которые он ему дал, – и не стал бы защищать его – за столь незначительную помощь.

Техасец открыл дверь бунгало. В тот же миг великолепный острый аромат чили окружил его со всех сторон, перенеся его домой, в Техас, в божий край, к тысяче обедов и ужинов. Мануэла приготовила ему выпить, как раз то, что он любил. Но он не притронулся к бокалу, а сразу прошел в кухню, взял большую деревянную ложку и попробовал варево. Мануэла следила за ним, затаив дыхание. Еще одна ложка.

– Ну надо же, а! – радостно произнес он. Такого вкусного чили он не пробовал никогда в жизни.