Текст книги "Разбойничья злая луна"

Глава 5

Застреленный островитянин лежал ничком на песке, и лёгкий ветерок шевелил цветные пёрышки пронизанной пулями накидки. Словно шерсть убитого зверя. И из этого почему-то следовало, что застрелен он как бы понарошку… Потом откуда-то взялся покойный Сувенир и, присев на корточки рядом с лежащим, стал его будить.

– Ну ты чё, друган?.. – укоризненно сипел он. – Прям с копыт?.. Я думал, ты покрепче…

И вот уже который раз Игорёк проснулся в холодном поту – за секунду до того, как убитый приподнимет голову…

Чёртова подкорка! В гробу она видела осознанную необходимость! Снится дикарь и снится…

Окно было завешено старым дырявым пледом – тем самым, на котором состоялась памятная трапеза, прерванная появлением туземной флотилии. Из многочисленных прорех торчали вкось пыльные солнечные штыри. Игорёк сел на кровати, помял ноющее надбровье. Напиться, что ли? Нет, нельзя. Даже этого нельзя.

Жить в кошачьем режиме было для него делом привычным – ночью работаешь, днём отсыпаешься. Только вот заснуть по-настоящему в последнее время так и не удалось. Стоит закрыть глаза – опять всё то же.

Встал, оделся. Раз уж не спится, пойти проверить, как там подвальчик поживает… Замок не сбили, случаем? Тянуло, короче, на место преступления.

Игорёк снял плед с гвоздей, свернул. В пыльную комнату, окончательно утратившую жилой вид, хлынуло утреннее солнце. Влад с Андреем должны были объявиться не раньше вечера (оба всеми правдами и неправдами оформляли академический на год). Что до самого Игорька, то он теперь, можно сказать, вольная птица – отопительный сезон кончился, времени навалом.

В прихожей мельком глянул в тусклое, пыльное зеркало. Да уж, видик… «Разве мама любила такого… жёлто-серого, полуседого и всезнающего, как змея?» На миг возникло острое чувство жалости, причём даже не к себе, а к своему отражению. Под рёбрами шевельнулась и снова стихла тупая боль… Какие тебе, к чёрту, авантюры?! Какие, на хрен, бои? Случись это всё лет пятнадцать-двадцать назад – другое дело. А теперь! Здоровье если и накатывает – то приступами, зубы – съедены… Да ещё эта пара юных идиотов в довесок!

Далее нахлынула злоба. Устал. Устал от всего… Сволочь Влад! Зверёныш! И ты же его, сопляка, обхаживай, оправдывай, комплименты козлу отпускай: единственный, дескать, среди нас решительный человек… Да своими бы руками придушил – за Сувенира! И Андрюша тоже хорош! Ну как это – идти на дело, не проверив ствол? Пальни он вовремя в воздух, глядишь, было бы трупом меньше… и бессонница бы не мучила…

А главное – всё ведь зря! Ну что ты там сделаешь – без хорошей команды, без денег! Да и нужно ли что-нибудь делать? К сожалению, нужно… Не будешь барахтаться – утонешь ещё быстрее… Чёрт с ней, с историей, тут самому бы уцелеть!

И Игорёк осторожно скрипнул остатками зубов. Ничего, удалось…

* * *

Замок не сбили. Перед тем как сбежать в балку, привычно осмотрелся. Вроде свидетелей нигде не наблюдалось… Ржавая крышка люка была с секретом: приварено с краешка два ушка вместо одного. Перевешиваешь замок, залезаешь в подвал, закрываешься изнутри, а со стороны такое впечатление, что по-прежнему заперто снаружи… Господи, какое ребячество!

Преодолев усталость и отвращение ко всему на свете, включая себя самого, он перекинул через плечо прихваченный из дому плед, перецепил замок, приподнял крышку. Оказавшись в сырой темноте подвала, на ощупь задвинул обрезок арматурины – заперся изнутри. Потом раскрыл тайничок в дальнем углу и достал завёрнутый в полиэтилен «макаров»… Брать не брать?.. А, ладно, возьмём на всякий случай! Уже привычным движением заткнул ствол за брючный ремень и сделал шаг в прохладную влажную ночь, оглашённую грохотом незримого прибоя…

Некоторое время Игорёк стоял неподвижно, ждал, пока глаза привыкнут к темноте. Рельеф этой части островка в последнее время стремительно менялся, так что вслепую передвигаться не стоило. В два счёта сшибёшь ногу о какую-нибудь привезённую недавно каменюку.

Ночь казалась безлюдной. В отличие от белых пришельцев умные островитяне предпочитали работать после захода солнца, когда спадёт жара. Для освещения им вполне хватало осколка луны. Видимо, отбой они сыграли совсем недавно.

Лунный полусвет неспешно вылепливал перед Игорьком ствол и крону пьяной пальмы, резного идола с шапочкой в скрюченных ручонках, а также сложенные неподалёку в изрядном количестве базальтовые столбы и плоские тёсаные камни для мостовой. Весь этот строительный материал позавчера был доставлен сюда катамаранами из метрополии… Как же он называется, этот их главный остров? Тара… Нет, как-то по-другому. А! Вспомнил! Ана-Тарау…

Много они сегодня вечером наворотили! А ещё говорят, что ленивые… Хотя кто говорит-то? Те же европейцы. Все мы для них ленивые. Полинезийцы – ленивые, русские – ленивые…

Ночной ветерок принёс лёгкий запах падали. Как в балке… Запах этот (возможно, воображаемый) преследовал Игорька весь день – с тех пор, как под первый угловой камень, уложенный у подножия идола, поместили тело застреленного вождя. Вернее, даже не тело, а то, во что оно превратилось после какого-то жуткого обряда.

Внезапно слуха коснулось напевное бормотание, доносящееся со стороны рощицы. Игорёк обернулся. Там, между кривоватых суставчатых стволов, слабо опылённая лунным светом, брела в непонятном направлении сутулая фигурка. А, служитель культа! То ли твердит молитвы, отгоняя злых духов от будущего храма, то ли просто тексты зубрит…

Когда же он спит вообще?

Бедолага… Если Игорёк правильно понял его в прошлый раз, жизнь престарелого жреца давно уже висела на волоске. Чувствуя, что память начинает ему отказывать, он с упорством маньяка повторял родословные вождей, легенды о происхождении богов – всё, что должен был знать наизусть. То и дело жрецу приходилось сверяться с узелками, вывязанными на верёвке из кокосового волокна. Часто он был близок к отчаянию. Случись ему ошибиться при свидетелях – либо убьют, либо изгонят. И неизвестно ещё, что лучше…

Господи, какие наивные люди! Ну ошибся! Ну так объяви эту свою ошибку прозрением, скажи: боги велели… Как оно всё по уму делается?

– Тиури!.. – негромко окликнул Игорёк.

Бормотание смолкло.

– Ихароа… – прозвучал в тишине (рокот прибоя слухом давно не воспринимался) дребезжащий старческий голос, и жрец с опаской приблизился к неподвижно стоящему божеству.

Игорёк, наморщив лоб, мысленно перебирал те два десятка местных слов, которые уже успел выучить.

– Ночь… – произнёс он наконец. – Тут…

Чёрт, а как же «спать»-то по-туземному? Выписывал ведь…

Над головой хранили молчание крупные тропические звёзды.

Можно подумать, какое-то проклятие лежит на этом острове! Кто ни ступит – увязнет. Взять хотя бы тех же воинов! Плыли себе и плыли, с кем-то там хотели разобраться… А тут дают им знать, что какие-то странные дела творятся на атолле. Возможно, даже сверхъестественные. Ну и причалили на свою голову… Теперь им с острова – ни на шаг! Теперь они храмовая стража…

Из задумчивости Игорька вывел дребезжащий голос Тиури. Не дождавшись продолжения, старый жрец дерзнул заговорить сам. Вроде бы куда-то приглашал.

– Ну, пошли… – недовольно сказал Игорёк по-русски.

Как выяснилось, жрец всего-навсего хотел отчитаться перед светлокожим божеством о проделанной в его отсутствие работе. За вечер островитяне успели уложить ещё две угловые плиты святилища. Остановившись над первой из них, Тиури с трудом, чуть ли не со скрипом, завёл руку за голову и торжественно шлёпнул себя по затылку. Затем подвёл Игорька ко второй, где подзатыльник повторился.

Откуда-то снова повеяло падалью – и до Игорька наконец дошёл смысл этой загадочной пантомимы. Под каждой из плит покоилась очередная жертва, умерщвлённая, надо полагать, тем же самым способом, каким Влад устранил Сувенира. Значит, пока Игорёк, силясь заснуть, ворочался в своей кровати, тут ухитрились завалить ещё двоих… Или троих?.. Он выпрямился, ища глазами четвёртый угол выровненной площадки. Насколько можно было различить в лунном свете, яма под четвёртую плиту была пуста. Вакантна… Где-то на краю сознания скользнула равнодушная мысль, что надо ужаснуться, хотя бы испугаться, но Игорёк только вздохнул.

– Спать, – вспомнил он наконец. – Тут… Где?

Жрец онемел. Он просто не верил оказанной ему чести. Кое-как справился с чувствами и, пригнувшись ещё ниже, проводил к пальмовому шалашу возле резного идола. Песчаный пол был застелен циновками. Игорёк разделся, соорудил некое подобие подушки, замотав «макаров» во что попало. Лёг, завернулся в плед. И вот что дивно-то: стоило закрыть глаза – уснул без задних ног.

Мораль здесь другая, что ли?..

* * *

Разбудило его вторящее прибою приятное, хотя и несколько сдавленное пение. Ритм и мелодия были знакомы. Что-то вроде местного «Эй, ухнем!». Работать тут начинали затемно, зато в полдень все поголовно дрыхли в тени. И правильно делали.

Игорёк с силой потёр щёку, безуспешно пытаясь разгладить оттиснувшийся узор циновочного плетения, затем подобрался к самой большой прорехе в пальмовых листьях и выглянул наружу. Солнце ещё только-только брызнуло над чешуйчатым океаном, а на островке уже пахали вовсю. Чем-то напоминая репинских бурлаков, впрягшиеся в постромки туземцы рывками тянули по песку очередной базальтовый столб. Перед смуглыми бурлаками, воздевая руки и дребезжа нараспев священные тексты, ковылял всё тот же Тиури. Надо будет потом вмешаться, сказать, чтобы столбы врыли по кругу – на равном расстоянии от лазейки. Этакий Стоунхендж. На случай обороны. А, чёрт! Хочешь не хочешь, а получается, что внутреннюю часть площадки придётся мостить собственноручно… с двумя подмастерьями… Местных теперь к лазейке ничем не подманишь – все прекрасно знают, чем для простого смертного грозит прикосновение к облачку дрожащего воздуха. И слава богу…

Послать бы на хрен все эти великие цели! Хапнуть в банке ссуду, переселиться сюда с концами, выстроить коттеджик – и доживать век в своё удовольствие. Жрать бананы и трахать прекрасных туземок… Поздно. Два трупа в тылу. А коли так, то нужна великая цель. Ну не может русский человек совершить подлость просто так, без высоких мотивов!.. Да я ж не ради грабежа пошёл на погром, а за Святую Русь!.. И соседа не из зависти раскулачил, а во имя Революции!.. Да и окраину села ракетным залпом накрыл не с похмелья и не по злобе – Отчизна велела…

Игорёк раскутал пистолет из шмоток и принялся неторопливо облачаться. Жарко, но что делать! Вождям, а тем более богам разгуливать нагишом невместно даже в тропиках. Положение обязывает. Кто поверит голому, что у него много рубашек! Чья поговорка?.. А ведь помнил…

Ну вот теперь уже можно покинуть шалаш и явить себя люду. Игорёк подобрал с циновки «макаров», но тут ритмичное пение снаружи оборвалось, а взамен грянули злобные ликующие крики. Что там могло случиться? Шум нарастал, вскипал улюлюканьем, хохотом. Игорёк на всякий случай заранее дослал патрон и выбрался из шалаша. Авторитет авторитетом, а с боеготовым оружием как-то поспокойнее.

Строители и охрана толпились рядом с зияющей ямой, предназначенной под четвёртую плиту. Все они были настолько возбуждены, что появления Игорька не заметили.

Поначалу он решил, что эти чёртовы дикари опять задумали принести кого-нибудь в жертву, и, в общем-то, оказался недалёк от истины. В самой гуще яростно галдящей толпы, сгорбившись сильнее обычного, цепенел старый Тиури, и морщинистое серое лицо его было искажено такой болью, что Игорёк немедленно всё понял. Обмолвился старикан. Слова перепутал.

Яростнее всех кричал и махал руками молодой косоплечий туземец, о котором Игорёк знал, что это ученик, помощник, а в будущем и преемник одряхлевшего жреца. Судя по всему, вот он-то, сволочь такая, и уличил наставника в неточности. А больше вроде некому.

Жестикуляция его была доходчива и в переводе не нуждалась – гадёныш то и дело ударял себя по затылку (точь-в-точь как сам Тиури этой ночью) и тыкал пальцем в яму. Ну правильно. Как раз четвёртого угла и не хватает.

– Ихароа!..

Все разом смолкли и в страхе обернулись к Игорьку. Его появление было настолько внезапным, что даже оземь грянуться не сообразили. А он посмотрел в беспомощные глаза Тиури – и как будто снова очутился перед пыльным тусклым зеркалом в своей прихожей. Во всяком случае, чувство было очень похожее – острая, щемящая жалость к собственному отражению. Игорёк перевёл взгляд на юного поганца, даже перед ликом божества не способного скрыть подлое своё ликование, и тот показался ему вдруг копией Влада, взмахнувшего тогда с победным воплем «Вау!» обломком ритуальной дубины.

Нахлынувшая ненависть была столь сильна, что изношенные сосуды выдержали чудом. Ещё секунда – и инсульт.

Дальнейшее произошло само собой. Ствол оказался вскинутым на уровень глаз, и палец уверенно, беспощадно нажал на спусковой крючок. Это тебе за Сувенира, зверёныш!..

Рука с пистолетом подпрыгнула. Правый глаз туземца как бы провалился – и мальчишка начал ужасающе медленно запрокидываться навзничь. Звука падения тела Игорёк не услышал, потому что в ушах ещё звенело от выстрела, но он знал, что должен быть звук, и он машинально воспроизвёл его, выдохнув почти беззвучно: «Ш-шух-х!..»

Мгновение туземцы стояли неподвижно, боясь пошевелиться. Затем кинулись наземь. Все, кроме Тиури. Старый жрец просто не смог этого сделать – настолько оцепенел.

Не выдержав его изумлённого взгляда, Игорёк нахмурился, отвёл глаза и молча указал стволом на яму в песке. Подобрал гильзу и двинулся к лазейке. Шёл, недоумевая. Он только что снова застрелил человека. И ни угрызений совести, ни даже осознания того, что произошло: застрелил – и всё. Как будто совершил это не он, а кто-то другой, знающий своё право – карать и миловать без колебаний.

– Здесь так принято… – тревожно и озадаченно бормотал Игорёк, не то чтобы оправдываясь, скорее удивляясь самому себе. – Здесь так принято…

Механически передвигая ноги, добрался наконец до лазейки и окунулся в сырую черноту подвала. Выспался, называется! Снова завернул оружие в полиэтилен, поместил в угловой тайник. И ещё подумал с неудовольствием, что хорошо бы подыскать для хранения какое-нибудь другое место. Желательно на острове. Целее будет.

В железную крышку люка забарабанили. Такое ощущение, что камнем. Замер, выжидая… Наконец сверху (с того света!) донёсся ворчливый голос Влада:

– Хорош греметь!.. Всё равно не услышит…

Игорёк перевёл дух, сдвинул кусок арматурины и приподнял тяжёлую ржавую крышку. Снаружи был поздний вечер. Насколько позволяли различить чёрно-синие сумерки, физиономии Влада и Андрея выражали сильное недовольство.

– Давно стучите? – Кряхтя, выбрался наружу, закрыл люк.

– Давно… – обиженно бросил Андрей. – Спал ты там, что ли?

– Спал…

– Нет, но записку хотя бы мог оставить?.. – Андрей запнулся. – Погоди! А чего это ты снова замок вешаешь?

– Сейчас туда соваться не стоит… – Игорёк выпрямился, сунул ключ в карман. – Наведаемся попозже… Пусть сначала всё утрясётся…

Ребята изменились в лице.

– Случилось что-нибудь? – Андрей понизил голос.

– Случилось… – Отвечая, Игорёк смотрел не на него, а на Влада. Долго смотрел. Потом вдруг усмехнулся углом рта и пожал острое кривоватое плечо. – Долго жить будешь…

* * *

Четвёртая угловая плита замкнула прямоугольник будущего святилища, так что новой человеческой жертвы в ближайшее время вроде бы не ожидалось. Предложение Игорька разместить базальтовые столбы на равном расстоянии вокруг лазейки Тиури принял без возражений. И попробовал бы он возразить – ходил теперь за покровителем как привязанный, в глаза заглядывал. Ближе к полудню оба скрывались в пальмовом шалаше, где, надо полагать, занимались словесностью. В отличие от своих юных спутников Игорёк одолевал местную речь трудно, со скрипом. Особенно не давалось произношение. Сначала он всё записывал, потом перенял у Тиури манеру завязывать узелки на память. Так и ходил – с верёвочкой из кокосового волокна, перебирая сложные красивые узлы, как бусины чёток.

Влада с Андреем эти уроки словесности сильно раздражали, поскольку в итоге работа по выкладыванию плоскими камнями внутреннего круга целиком выпала на их долю.

Солнце торчало в зените. Тени от свежеврытых базальтовых столбов съёжились до предела.

– К чёрту! – не выдержал Влад. – Перекур!..

Оба выпрямились и, прихватив куртки, канули в лазейке. Переход из тропического полудня в прохладную весеннюю ночь средней полосы был ошеломителен, но в целом приятен. Как в бане: с пылу с жару – да в сугроб.

Расположились на пологом травянистом пригорке неподалёку от люка. На ощупь подстелили куртки, сели. Андрей закурил.

– Крутой! – бросил он между затяжками, надо полагать, имея в виду Игорька. – Нашёл пахарей…

– Пахота – ладно… – не менее хмуро отозвался Влад. – Ты мне скажи: на фиг он ещё одного завалил? Для ровного счёта, что ли? Под четыре угла?..

– Нет, ну… Двоих-то – не он… Это уж местные сами… – Кажется, Андрей усмехнулся. – Каждый поворот истории, – ядовито и весьма похоже скопировал он говорок Игорька, – это сотни тысяч трупов… Сотни!.. Теорию – в практику…

– Балабол… – проскрипел Влад, судя по голосу, скривив рот до предела. – Я ему бомжару этого вовек не прощу! – угрюмо добавил он вдруг.

Огонёк сигареты приостановился в темноте и пару мгновений был неподвижен.

– Погоди… – растерянно сказал наконец Андрей. – Ты о ком?.. О Сувенире?

– Ну! – Голос Влада звучал несколько надтреснуто. – Он же меня и подначил – Игорёк! «ФСБ, упрячут, устранят!..» И тебя потом втянул… Скажешь, нет?

Ночное облачное небо над балкой, набрякшее светом фонарей и реклам, мутно тлело багровыми оттенками. Где-то заполошно вопило противоугонное устройство.

– Да теперь-то что говорить… – уклончиво пробормотал Андрей. Помолчал, затянулся. Розовый полусвет вынул на миг из темноты его непривычно задумчивое лицо. – Ты шнуркам своим про академический сообщать будешь?

– А ты?

– Я – нет. Воплей не оберёшься… У тебя они кто?

Ответом было странное горловое кудахтанье. Влад смеялся.

– Сейчас расскажу… Ты слушай, слушай: прикол классный. Они у меня оба члены КПСС… были… Отец в Москве учился, в ВПШ…

– А это что такое? – несколько ошалев, спросил Андрей. Обычно дружок его от бесед на личные темы уклонялся. Вообще был неговорлив. А тут, гляди-ка, прорвало…

– Высшая партийная школа… – глумливо перевёл Влад. – Специальность – научный атеизм. Ну, отучился, приехал. И подаёт заявление на выход из партии. В общем, пока учился, в бога уверовал. В те времена, прикинь!

– Серьёзно, что ли?

– Да погоди ты! – нервно посмеиваясь, продолжал Влад из темноты. – Дальше ещё смешнее будет… Мать его тут же раз – и в психушку! Ну понятно: иначе скандал, того и гляди у самой карьера накроется… А так псих и псих – что с него взять? Сдала… Там он месяца через три и откинулся…

– Ни хрена себе… – подивился Андрей, гася сигарету о землю. – Залечили?

– Онкология, – бросил Влад. – Думаешь, с чего бы это он в религию ударился? А тут бац – девяносто первый год! КПСС – на хрен! Ну, мать покрутилась-покрутилась – скучно без партии-то… Ну и сама в церковь подалась…

– Классно! – только и смог вымолвить Андрей.

– Это ещё не классно! Классно дальше. Начала доставать: крестись да крестись! Я её, понятно, послал. Так она ещё и меня в психушку сдать задумала, ты понял?

– А тебя-то за что?

– Да как… Сама на меня орёт, а говорит, я на неё ору. Слышу, соседок уже обрабатывать начала: бьёт, мол, с ножом гоняется, это у него наследственное…

– И… чем дело кончилось?

– Сдал её саму в психушку – тем и кончилось… Да у неё уже глюки пошли… «Скорая» приезжает – а она с богородицей вслух разговаривает… А чего? Ждать, пока она меня самого отправит?

– Упс!.. А чего ж ты тогда в общежитии живёшь, раз хата есть? – спохватился Андрей.

– Да выписали её потом, – нехотя отозвался Влад. – Без денег сейчас ни от чего не лечат. И опять всё по новой… Ну чего? Пойдём или ещё посидим?

* * *

К вечеру с помощью вспомнившего про совесть Игорька круг вымостили полностью. Отряду воинов, нёсшему охрану островка, были даны дополнительные инструкции. Где можно – словесно, но в основном с помощью жестов.

Глава 6

Всё произошло настолько быстро, что Влад опомнился уже на заднем сиденье, стиснутый с обеих сторон плечами равнодушных мордоворотов в камуфляже. Взяли прямо на тротуаре в восемь вечера.

– З-за что?..

Ответа не последовало. «Девятка» цвета «мокрый асфальт» влилась в общий поток легковушек и без особой поспешности двинулась в сторону, противоположную центру города.

– Мужики, вы кто?.. М-милиция?..

Сидящий справа с трудом повернул вколоченную в плечи по самые уши голову – накоротко остриженную, с просвечивающими шрамами.

– Слышь, козёл… – утомлённо произнёс он и замолчал, поскольку, собственно, всё уже было сказано.

Мигом уяснив ситуацию, Влад ужаснулся – и прикусил язык.

«И хорошо ещё, если это будет ФСБ… – прожурчал в мозгу сварливый голос Игорька. – А скорее всего, на нас выйдут… иные структуры… Эти вообще чикаться не станут…»

Неужели вышли? В связи с чем? С пистолетом? Да ну, вряд ли! Никто никого не кинул – расплатились на месте… Долг? Так ведь срок ещё не истёк… и счётчик включать не за что… А главное, пистолет-то покупал Андрей! И деньги занимал тоже Андрей! Андрей, а не Влад!..

Нет, не милиция. Точно не милиция! И не ФСБ… Может, всё-таки ошиблись? Взяли, да не того? Куда везут-то хоть?.. Стоило об этом подумать, как «девятка» остановилась. Влада бесцеремонно выпихнули наружу и повели по плоским ступеням к блистающим медью и стеклом огромным дверям. Металлические буквы над входом отражали свет ослепительных белых фонарей, поэтому Влад даже не сумел прочесть толком, что же там, собственно, было написано. То ли банк какой, то ли фирма…

Полчаса его промурыжили на стуле в гулкой приёмной. Оба мордоворота молчали по-прежнему. Чувствовалось, что вот так неподвижно они могут сидеть час, два, три… Сколько скажут.

– Мне к матери надо… в больницу… – осторожно попробовал соврать Влад.

– На кладбище тебе надо… – с мужской прямотой ответил один из громил и даже просветлел слегка, настолько хорошо и к месту выпеклась у него эта фраза.

Желудок оборвался, в глазах потемнело. Никогда в жизни Влад не был столь близок к обмороку. Что же стряслось? Может, сначала загребли Андрея, а тот взял и перевёл стрелки на Влада?

Но не Сувенир! Сто процентов – не Сувенир!..

Одна из дверей приоткрылась, и в приёмную вышел седеющий красавец в штатском. Гвардейская выправка, светлая тройка… Кажется, всё-таки ФСБ… «Зна-ем… – снова проникновенно и злорадно запел в мозгу голос Игорька. – Ви-де-ли… Тут же упрячут куда-нибудь на всю жизнь… А то и просто уберут…»

При виде вошедшего мордовороты встали. Встал и Влад – не чуя под собой ног.

– Можно запускать… – небрежно изронил седовласый. – Освободился.

Влада втолкнули в обширный, ярко освещённый кабинет с громадным (больше бильярдного) столом. Ковёр, картины… У окна спиной к дверям стоял дородный мужчина в прекрасно пошитом костюме. Обернулся – и Владу почудилось, что перед ним – тот самый плакат, в который он когда-то чуть было не запустил снежком. Залысый выпуклый лоб, усики скобочкой, подпёртый зобиком тяжёлый подбородок… «Построил храм – построит всю Россию…» В затылок… В две шеренги… Только глаза уже не бесстыдно-честные, а раздражённые, дырявящие насквозь.

Будущий народный избранник был в не духе. Если точнее – то в тихом бешенстве. Склонил залысый лоб, смерил приведённого брезгливым взглядом.

– Вы там что, трупы в балке хороните? – проклокотал он вне себя. – Вконец оборзели? Где этот ваш… главный?..

Голос его уплыл, растаял в ласковом, нахлынувшем внезапно звоне, и Влад обнаружил вдруг, что его тормошат, поднимают с покрытого ковром пола, усаживают в какое-то кресло… Потом разжали челюсти, сунули в зубы стакан с минералкой… Зрение помаленьку прояснялось. Справа перед Владом обозначилась тупая харя охранника, слева – озадаченное и несколько даже встревоженное рыло с предвыборного плаката. Нет, построивший храм и грозящий построить всю Россию давно, конечно, привык к трепету окружающих, но чтобы вот так?.. Уложить взрослого парня без чувств с первых двух слов?..

– Вы его там по дороге… мм?.. – подозрительно спросил он, покосившись на охранника.

– Пальцем не тронули, Сергей Самсоныч! – истово отвечал тот и осторожно, чтобы, упаси боже, не причинить увечий, похлопал припадочного по щекам. Бескровные впалые щёки были покрыты ровным морским загаром. Это в конце-то апреля…

Президент компании «Атлантида» Сергей Самсонович Имяреков с тяжёлым любопытством наблюдал за возвращением к жизни слабонервного юноши.

– Ты на кого замахнулся, урод? – задушевно осведомился он, дождавшись, когда взгляд воспитуемого прояснится хотя бы отчасти. – Ты прикинул хоть, на кого ты руку поднял, гнида?

Влад с ужасом смотрел на него сквозь слёзы.

– Я… – видимо, ещё не совсем придя в себя, пролепетал он. – Не трогал… Его волной о риф ударило…

Вновь возникли ощущение шершавого дерева в руках, ясный до галлюцинации хруст ломающихся позвонков, отшатнувшиеся изумлённые лица Игорька и Андрея… Шум падающего на песок тела… Ш-шух-х!..

– Я… – беспомощно повторил Влад – и разрыдался.

Откуда же ему было знать, что никто никого уличать даже и не думал! Просто отмороженный отпрыск Сергея Самсоновича, возвращаясь с занятий, увидел Влада из окна автомобиля и признал в нём одного из своих недавних обидчиков. Папаша немедленно схватил трубку сотика, распорядился задержать мерзавца, отвезти в офис и представить затем пред ясны очи. Рассказы сына о море, якобы имевшем место в балке, Сергей Самсонович ещё в первом слушании счёл плодом ребячьей фантазии, а вот разобраться с подонками, пригрозившими надавать его наследнику подзатыльников…

Хотя, честно говоря, подзатыльник как раз отпрыску не помешал бы. Ну что это такое в самом деле! Компьютер у него, видак у него, музыкальный центр… Казалось бы, чего ещё надо пацану? Так нет же, чуть не последишь – глядь, а он уже на свалке роется! Принесёт домой какой-нибудь болт ржавый – и носится с ним, как с сокровищем…

Да, но одно дело – подзатыльник, отпущенный отеческой рукой, и совсем другое – оплеуха от какого-то там пролетария… Ишь, расхрабрились! Сегодня на сына руку подняли – а завтра?..

Собственно, Сергей Самсонович только припугнуть хотел. Дескать, что ж это вы, козлы, пацана моего из балки прогнали? Что ещё за секретность такая? Где хочет, пусть там и играет!

А уж трупы пристегнул так – для пущей образности.

* * *

Ночь Влад провёл в подвале офиса, преследуемый мыслью о самоубийстве. Утром его разбудили и повезли проверять всё, что он им там вчера наплёл. Точнее, выдал…

Как ни странно, в желтоватых глазах Игорька, открывшего на звонок, Влад не увидел ни страха, ни удивления, ни даже укоризны. Хотя ведь, по сути дела, произошло именно то, о чём Игорёк предупреждал, чем постоянно пугал Андрея с Владом. Мало того, окинув понимающим взглядом охранника и Сергея Самсоновича, Игорёк словно бы повеселел, довольный своей проницательностью.

– Заходите, – спокойно пригласил он, обращаясь ко всем сразу.

Гости, однако, заходить не пожелали.

– Собирайся, бери ключ от подвала – и поехали, – приказал через порог Сергей Самсонович.

Опять же нисколько не удивившись, Игорёк обулся, накинул куртку и, проверив в кармане ключи, покинул квартиру.

– Вообще-то, тут рядом, – заметил он, захлопывая хлипкую дверь. – Проще уж пешком…

– Ничего, прокатишься.

Вчетвером они погрузились в серебристую «ауди» и долго плутали по дворам, пробираясь к пустырю.

– На чём погорел-то? – с сочувствием полюбопытствовал Игорёк.

– Пацан опознал, – сдавленно ответил Влад.

– А вот за пацана… – гневно заворочался на переднем сиденье дородный Сергей Самсонович. – За пацана вы у меня ещё ответите…

– За детьми, вообще-то, приглядывать надо, – нагло сказал Игорёк. – Не перехвати мы его вовремя, неизвестно, чем дело кончилось бы. Там уже, между прочим, одному бомжу памятник надгробный стоит…

– Смотри, договоришься… – изронил Сергей Самсонович – и Игорёк счёл за лучшее умолкнуть.

Наконец серебристая «ауди» остановилась на самом краешке подсохшей, но по-прежнему неприглядной балки.

Покинув салон, президент «Атлантиды» с омерзением оглядел мусорное дно, ржавую крышку подвальчика с висячим (точнее – лежачим) замком, косо торчащую трубу, свалку неподалёку… Положение складывалось самое что ни на есть дурацкое. Нервный юноша с кривым, дёрганым лицом вполне мог оказаться психопатом. Или, что ещё вероятнее, наркоманом… Испугался до одури – ну и наплёл бог весть чего. Коралловые острова, какой-то якобы урытый им алкаш, некий Игорёк, занимающийся – ни много ни мало – исправлением истории… Бред! Да, но дело в том, что этот бред поразительно совпадал с фантазиями сына и наследника… Залезаешь в яму, а там – море, остров, пальмы… и три свирепых сторожа… Сергей Самсонович покосился на Игорька. Нет, этот вроде на психа не похож. Скорее уж на бомжа…

– Ну смотри, если накололи… Ты у меня всю оставшуюся жизнь под этой крышкой просидишь…

Игорёк недоумённо моргнул выгоревшими светлыми ресницами.

– Да я, по-моему, ещё ни слова не произнёс… – резонно заметил он. – В чём наколка-то? Это мой подвальчик, я в нём картошку хранить собираюсь…

Сергей Самсонович развернулся к Игорьку всем корпусом и с возрастающим любопытством оглядел с головы до ног.

– Слушай, а что это ты такой уверенный? Ты чей вообще?

– Да пожалуй, что ничей… Сам по себе…

Секунду президент компании «Атлантида» пристально смотрел в спокойные желтоватые глаза Игорька.

– Веди, показывай, – буркнул он наконец.

Бросив машину на краю балки, все четверо спустились по склону к торчащей криво вентиляционной трубе. Игорёк вынул ключ, отпер замок, откинул ржавую крышку. Охранник присел на корточки, достал фонарик.

– Мне туда ещё и лезть? – холодно осведомился Сергей Самсонович, глядя в сырую яму. – Смотри! – потребовал он. – Смотри-смотри! Вот это… – ущипнул себя за штанину, – это стоит больше, чем вся твоя вшивая квартира!..

Тем временем охранник сунул фонарик в прямоугольную дыру, желая осветить углы подземелья, и полфонарика как не бывало… Отдёрнул руку, вскочил. Сергей Самсонович, не уловивший, в чём суть, взглянул на сотрудника с недоумением.

– Нет уж… Давайте-ка сначала я… – С этими словами Игорёк опёрся на края люка и, кряхтя, погрузился до пояса в небытие, повис на локтях.

Президент и охранник смотрели, оцепенев. Зрелище, что и говорить, было жутковатое.

– Я понимаю, Сергей Самсонович, костюмчик у вас, по всей видимости, от Кардена… – издевательски произнесло пол-Игорька. – И всё-таки лучше будет вам взглянуть на это дело самому…