Текст книги "Социология: курс лекций"

Лекция 14
СОЦИОЛОГИЯ ДЕВИАТНОГО ПОВЕДЕНИЯ

Изучение девиации, или отклоняющегося поведения людей, – одна из самых интересных исследовательских задач социологии. Эта область общественной жизни сложна для анализа, потому что типов нарушений так же много, как много социальных норм и ценностей.

Любое общество не может нормально функционировать без разработанной и принятой большинством системы норм и правил. Поведение людей практически в любом обществе направляется преимущественно с помощью социализации таким образом, что основная часть социальных ролей исполняются ими бессознательно, естественно, в силу привычек, обычаев, традиций и предпочтений.

Как можно заставить, к примеру, современную женщину взять на себя неблагодарную домашнюю работу? Только воспитав, социализировав ее таким образом, чтобы она хотела и стремилась иметь детей, мужа, свой очаг. Как заставить человека подчиняться законам и моральным нормам, ограничивающим его свободу? Только культивируя, воспитывая у него с детства стремление упорядочить свою жизнь, уважение к законам общества. Большинство своих социальных ролей люди исполняют не совсем удачно, потому что либо не принимают их содержания, либо не хотят их играть.

Но в данном случае речь больше идет о внутреннем социальном контроле. Есть, однако, еще и внешний социальный контроль. Каждый человек включен в самые различные социальные группы: семья, учебный или производственный коллектив, соседское сообщество, круг друзей и товарищей по совместным увлечениям и т. д. Необходимым условием принадлежности индивида к той или иной социальной группе является соблюдение им определенных культурных норм, принятых этой группой и составляющих своего рода кодекс поведения. В зависимости от важности нарушаемой нормы возможны различные реакции по отношению к нарушителю. Вплоть до изгнания из группы.

Все нарушения социальных норм сопровождаются санкциями, защищающими общество и его отдельных членов. Санкции – любая реакция со стороны остальных на поведение индивида или группы. Цель такой реакции – гарантировать выполнение, соблюдение определенных социальных норм и ценностей. Санкции могут быть позитивными или негативными, формальными и неформальными. Формальная санкция имеет место там, где существуют группы или организации, задачей которых (например милиции) является гарантированное соблюдение установленных норм. Неформальные санкции – менее организованные и более спонтанные реакции, например, на действия нарушителей общественного порядка со стороны соседского сообщества.

Неформальные санкции, позитивные и негативные, составляют неотъемлемую часть всей социальной жизни общества. Они могут выражаться в похвале, аплодисментах, одобрительной улыбке, объятиях, поцелуях и или в оскорбительном тоне, свисте, ругани, обструкции. И хотя формальные санкции более явны и эффективны, неформальные также имеют фундаментальное значение для создания комфортности, соблюдения социальных норм. Потребность сохранить расположение друзей, семьи, стремление избежать насмешек, стыда, отторжения часто определяют поведение людей в значительно большей степени, чем даже формальные поощрения и наказания.

Источниками поддержания нормативного поведения людей, по мнению русского юриста и социолога Л. Петражицкого¹, могут быть:

• социальный инстинкт – склонность человека следовать без особого раздумья, почти автоматически некоторым общим правилам, нормам поведения, установленным в данном обществе;

• позитивное моральное расположение – чувство долга;

• боязнь внешнего принуждения, наказания;

• напоминание о Божественной власти, воле.

Однако все указанные факторы эффективно действуют тогда, когда в обществе отлажены и разделяются большинством его членов нормы поведения, законы, принципы системы воспитания подрастающего поколения, формируется чувство долга или члены общества обладают высоким уровнем религиозности. Личность, нарушающая норму, закон, обязательно подвергается тому или иному типу социального наказания, безнаказанность же поощряет дальнейший рост социальных отклонений.

В современном обществе, разумеется, для социального контроля недостаточно только правил и норм, установленных на уровне первичных социальных групп. В масштабе всего общества формируется система официальных законов и санкций за нарушение установленных требований и правил поведения, применяется групповой социальный контроль государственными органами управления. Когда отдельный человек не желает следовать требованиям законов, общество, государство через свои специализированные организации прибегают к принуждению, вплоть до самых крайних мер.

В современных условиях вряд ли может существовать общество, в котором все его члены вели бы себя в соответствии с нормативными требованиями. Английский социолог Н. Смелзер замечает: «Пока существуют правила, люди будут их нарушать»². Когда человек нарушает нормы, правила, законы, то его поведение, в зависимости от характера нарушения, называется девиантным, отклоняющимся, криминальным, уголовным и др. (от пропусков занятий и нарушений правил дорожного движения до кражи, разбоя, убийства). Реакция окружающих людей на отклоняющееся поведение показывает, насколько оно серьезно.

Если нарушителя берут под стражу или направляют к психиатру, значит, он допустил тяжелое нарушение. Некоторые акции рассматриваются как правонарушения только в определенных обществах, другие – во всех без исключения. К примеру, не существует общества, прощающего убийство своих членов. Употребление алкоголя – серьезное нарушение во многих исламских странах. А отказ выпить спиртное в определенных обстоятельствах в России или Франции считается нарушением принятой нормы поведения.

Все общества, государства имеют законы, и везде наказываются их нарушители. Тем не менее немалая часть людей не соблюдает установленные правила и законы. Это уже вопросы для социологов. Они пытаются найти общие теоретические подходы, объясняющие поведение правонарушителей. Серьезность противоправных действий зависит не только от значимости нарушенной нормы, но и от частоты такого нарушения. Если, к примеру, студент выйдет из аудитории задом наперед, то это вызовет лишь улыбку. Но если он будет делать это каждый день, то потребуется вмешательство психиатра. Человеку, не имевшему ранее дел с милицией, могут простить даже серьезное нарушение закона, тогда как тому, у кого есть судимость, грозит строгое наказание за небольшой проступок.

В современном обществе наиболее существенные нормы поведения, затрагивающие интересы других людей, вписаны в законы, их нарушение рассматривается как преступление. Преступным признается поведение, запрещенное Уголовным кодексом.

Социологи обычно занимаются той категорией правонарушителей, которые преступают закон, и представляют собой серьезную угрозу для общества.

Но самое главное в социологии девиантного поведения – понять причины роста преступности, выработать теории, объясняющие эти процессы.

Основные теории девиантного поведения

Биологические теории. Самые первые теории на сей счет носили биологический характер: считалось, что некоторые люди плохи от рождения, имеют врожденные личностные изъяны, которые стимулируют их антиобщественное поведение, не дают возможности сдерживать низменные инстинкты. В конце XIX в. итальянский психолог Чезаре Ломброзо предложил теорию врожденной предрасположенности к преступлениям³.

Годы тщательных наблюдений и измерений в тюрьмах убедили ученого, что наиболее серьезные, злобные и упорствующие преступники (по его оценке – до одной трети) имели врожденную склонность к преступлениям, т. е. были недоразвитыми людьми, напрямую связанными с нашими примитивными предками. Врожденный преступник – атавистическое существо, которое репродуцирует в своей личности свирепые инстинкты примитивного человека, например убийство себе подобных, каннибализм. Ч. Ломброзо был убежден, что вследствие генетических особенностей врожденные преступники не могут обуздать свои инстинкты. Исправить их практически невозможно. Общество может защититься от этих людей, лишь только изолировав их.

Ч. Ломброзо и его ученики представили огромное количество доказательств в поддержку своей теории. Они утверждали, что уголовники имеют тенденцию больше походить на обезьяну, у них ненормальная челюсть, плоский нос, реденькая бородка, пониженная чувствительность к боли, длинные руки. Ошибка Ч. Ломброзо заключалась в том, что он не произвел обмеры обычных людей. Это сделал британский врач Чарльз Горинг и нашел такие же физические отклонения у людей, которые никогда не были преступниками.

Подвести биологическую основу под общую теорию преступности пытались в течение практически всего ХХ столетия. Американский врач Уильям Шелдон подчеркивал важность изучения строения тела человека для прогнозирования его поведения. Он считал, что у собак отдельных пород – таксы, борзой, лайки – имеется склонность следовать определенному типу поведения. Так же и у людей – определенное строение тела означает определенные личностные качества. Так, эндоморф – отличается умеренной полнотой, имеет округлое тело. Такому человеку свойственны общительность, умение ладить с людьми. А тело мезоморфа – стройное, такой человек силен, проявляет склонность к беспокойству, активен и не очень чувствителен к боли. Эктоморф отличается тонкостью и хрупкостью тела, склонен к самоанализу, наделен повышенной чувствительностью и нервозностью. У. Шелдон сделал вывод, что наиболее склонны к девиантному поведению, нарушению законов люди со строением мезоморфов.

Предпринимались попытки оценить влияние наследственности на различные формы поведения людей. В Дании изучалось поведение 3500 близнецов мужского пола. Были исследованы уголовные дела каждой пары. Результаты оказались более чем впечатляющими. Если один из моноклеточных близнецов с абсолютно одинаковым набором хромосом совершил серьезное уголовное преступление, то в 50% случаев и другой совершал подобное. У двухклеточных двойняшек шансы для другого совершить аналогичное преступление снижались до 21%. Следовательно, можно сделать вывод: чем больше генетическое сходство, тем больше сходен тип правонарушения. Есть такие наблюдения в отношении усыновленных детей. Поведение тех, кто впоследствии совершил уголовные преступления, больше напоминает поведение их биологических родителей, чем тех, кто их усыновил.

Однако большинство социологов и психологов не поддерживают идею о том, что тенденция к отклоняющемуся (девиантному) поведению, совершению преступлений коренится в генетике. Паук может быть запрограммирован на плетение паутины, но ни один человек не рождается с инстинктами взломщика или убийцы. Скорее генетика нервной системы может играть некоторую роль: вспыльчивость, импульсивность и т. п. Другое дело, что есть половые и возрастные различия в структуре преступного поведения.

В последнее время биологические объяснения девиантного поведения фокусируются на аномалиях половых хромосом. Известно, что нормальная женщина обладает хромосомами типа ХХ, а мужчины – ХУ. Но у отдельных людей обнаруживаются дополнительные Х– или У-хромосомы. У мужчин, имеющих дополнительную хромосому типа У, наблюдается тяжелая психопатичность, для них характерна повышенная девиантность. Все они отличаются относительно низким интеллектуальным уровнем. (Может быть, именно поэтому они чаще попадаются, чем имеющие нормальный набор хромосом и более сообразительные преступники.)

Уолтер Гоув разработал теорию половых и возрастных факторов. По его наблюдениям, большинство нарушений, включающих серьезный риск или требующих физических сил, совершается молодыми людьми. Число таких преступлений резко снижается после 30 лет. Возраст арестованных за убийства, изнасилования, разбойные нападения чаще всего составляет 18–24 года, на втором месте стоит возрастная группа 13–17 лет, а лишь на третьем месте – 25–30 лет.

Как для мужчин, так и для женщин характерно снижение числа правонарушений при переходе от юности к взрослости. Правонарушения, где требуются физическая сила, большой риск, совершают в основном мужчины. Эта тенденция характерна для всех стран. Только несколько процентов женщин арестованы за грабежи, разбойные нападения при отягчающих обстоятельствах, убийства. И, наоборот, среди женских преступлений значительный процент составляют подлоги, мошенничества, хищения, растраты, магазинное воровство. В Канаде и США количество женщин, арестованных за имущественные преступления, более чем в два раза превышает количество арестованных за насильственные преступления.

Исследователи также обнаружили, что атлетическое телосложение благоприятствует совершению вооруженных нападений, грабежей. Вот почему, наверное, снижаются подобные преступления после 30 лет (пик физических возможностей мужчины приходится на возраст 28–30 лет). Правда, люди остаются сильными и после 30, но им уже не хватает энергии и выносливости. Одним словом, когда одни завоевывают олимпийские медали, другие заняты вооруженными нападениями и грабежами. Те и другие сходят с выбранной дороги после 30 лет. Конечно, некоторые преступники действуют и после своего пика физической формы, но общая тенденция именно такова.

В 1960-е годы проводились исследования людей с чрезвычайно агрессивным поведением. Было обнаружено, что человек, систематически разбойничающий, имеет очень низкую самооценку. Малейшая критика и замечание, особенно в присутствии посторонних, вызывают у него возмущение. Это проистекает из-за боязни потерять престиж. Для них характерен поразительно низкий уровень здравого смысла. Другой причиной повышенной агрессивности личности может быть слишком большой контроль. Пассивные люди с мягким характером, которые долго сдерживают свой гнев, особенно когда их провоцируют, могут в конце концов взорваться. Если бы такие люди меньше себя контролировали, они бы просто раньше выпустили пар и дело не дошло до крайности. Как утверждает пословица, «в тихом омуте черти водятся». Однако чаще всего правонарушения являются импульсивными актами.

Биологические теории мало помогают, когда речь идет о преступлениях, предполагающих сознательный выбор.

Социально-психологические теории девиантного поведения. Важное место в объяснении причин девиантного поведения занимает теория аномии (разрегулированности). Эмиль Дюркгейм использовал такой подход в своем классическом исследовании сущности самоубийств. Он считал главной причиной самоубийств явление, названное им аномией. Э. Дюркгейм подчеркивал, что социальные правила играют основную роль в регулировании жизни людей. Нормы управляют их поведением, люди знают, что можно ожидать от других и чего ждут от них. Во время кризисов, войн, радикальных социальных изменений жизненный опыт мало помогает. Люди испытывают состояние запутанности и дезорганизованности. Сложившиеся социальные связи разрушаются, социальные нормы и ценности девальвируются, и многие люди теряют ориентиры, отказываются от некоторых социальных ценностей – все это в конечном счете способствует девиантному поведению. Хотя теория Э. Дюркгейма и подвергалась критике, его основная мысль о том, что социальная дезорганизация является в значительной мере причиной девиантного поведения, считается общепризнанной. Кризис, безработица – все подобные социально-экономические явления почти автоматически ведут к повышению уровня преступности в городе, регионе, стране.

Нарастание социальной дезорганизации не обязательно связано с экономическим кризисом, инфляцией. Оно может наблюдаться при высоком уровне миграции населения, поскольку приводит к разрушению социальных связей. Уровень преступности всегда выше там, где существует высокая миграция населения, например, в новых городах Крайнего Севера.

Теория аномии развита в работах некоторых других социологов. Были, в частности, сформулированы идеи о социальных обручах, т. е. уровне социальной (оседлость) и моральной (степень религиозности) интеграции, теории структурной напряженности, социального инвестирования и некоторые другие.

Теория структурной напряженности объясняет многие правонарушения разочарованием личности. Снижение жизненного уровня, расовая дискриминация и многие другие явления могут привести к девиантному поведению. Если человек не занимает прочного положения в обществе или не может достичь поставленных целей законными способами, то рано или поздно возникают разочарование, напряженность, он начинает ощущать свою неполноценность и может использовать незаконные методы для достижения своих целей. Теория напряженности объясняет поведение человека, разрывающегося между возможностью и желанием, когда желание берет верх.

У этой теории есть и слабые места. С ее позиций трудно объяснить, почему совершают налоговые преступления люди обеспеченные из средних и даже высших слоев общества, почему бывают растратчиками банкиры и т. п.

Идея инвестирования проста и в известной мере связана с теорией напряженности. Чем больше человек затратил усилий, чтобы добиться определенного положения в обществе (образование, квалификация, место работы и многое другое), тем больше он рискует утратить в случае нарушения законов. Безработный бомж мало потеряет, если попадется на ограблении магазина. Известны некоторые категории опустившихся людей, которые специально стараются попасть в тюрьму накануне зимы (тепло, регулярное питание). Если преуспевающий менеджер, банкир решаются на преступление, то крадут они, как правило, огромные суммы, которые, как им кажется, оправдывают риск.

Некоторые социологи пытаются объяснить девиантное поведение с помощью теории дифференцированного общения, привязанности. Все мы имеем тенденцию проявлять симпатию или любить кого-то. Когда мы сильно привязаны к кому-либо, то дорожим хорошим его мнением. Такая конформность помогает сохранить признательность и уважение к нам, защищает нашу репутацию. Хорошо, если такое окружение – нормальные люди, а если нет? Вот почему для подростков опасна современная улица, где они могут легко попасть под влияние людей, уже сложившихся и имеющих опыт девиантного поведения, конфликты с законом.

Теория стигмации, или наклеивания ярлыков. Это способность влиятельных групп общества ставить на некоторые социальные или национальные группы клеймо девиантов. В нашей действительности к ним относятся цыгане, ведущие традиционный образ жизни, бродяги, лица без определенного места жительства (бичи, бомжи), наркоманы, алкоголики. Если на человеке ставят клеймо девианта, то он начинает себя вести соответствующим образом, ему уже нечего терять.

Сторонники этой теории различают первичное и вторичное девиантное поведение. Первичное – поведение личности, которое позволяет навесить на человека ярлык преступника. Вторичное – поведение, которое является реакцией на ярлык. Будучи заклейменными как правонарушители, преступники, люди часто сознательно подтверждают это. Ярлык девианта – преступника, алкоголика, проститутки – всегда ограничивает официальные возможности человека. Ему труднее устроиться на работу, установить межличностные отношения. Этот ярлык оказывает влияние на формирование представление человека о самом себе. Мы часто видим себя такими, какими видят нас другие, и поступаем соответствующим образом.

Теория стигмации многое прояснила в понимании причин преступности. Она позволяет понять, что нормы поведения не являются абсолютом, а созданы людьми, причем в определенных условиях и с определенной целью. Статья 88 УК РСФСР – смертная казнь за валютные спекуляции – была принята по инициативе Н. Хрущева в связи с конкретными людьми в 1960 г. после его визита в Берлин, где западные журналисты задали ему вопрос о московских валютчиках и фарцовщиках, и была отменена только в 1994 г.

Теоретики ярлыка подчеркивают, что чем выше статус личности, тем меньше у нее шансов получить ярлык девианта, преступника (вспомним руководителей финансовых пирамид типа С. Мавроди, который после своих финансовых спекуляций избирался депутатом Госдумы).

Теорию социальной и моральной интеграции предложил Эмиль Дюркгейм, сравнивший условия традиционной сельской общины и крупных городов. Если люди часто передвигаются, то разрушаются социальные связи, развивается множество состязающихся религий, которые взаимно ослабляют друг друга и др.

Проблема использования этой теории заключается в поиске надежных индикаторов такой интеграции (оседлость населения, религиозность, благотворительная деятельность). Для каждого общества существуют свои индикаторы. В СССР таким индикатором социальной интеграции было членство в комсомоле и партии. Сейчас крупные изменения в общественной организации заставляют социологов снова искать индикаторы, с помощью которых можно прогнозировать преступность. Пока к их числу можно отнести степень подвижности, оседлости населения. Уровень религиозности как показатель моральной интеграции в российское общество использовать вряд ли стоит – в стране слишком долго декларировался атеизм и достаточно много людей с потребительским отношением к религии. Некоторые политики и чиновники стоят в церкви со свечкой в руке, как со стаканом.

Особый интерес для социологов представляет социально-психологическая классификация преступников, предложенная социологом В. Харчевой:

1. Глобальный преступный тип, для которого характерна «полная преступная заряженность». К нему относят бандитов, террористов, особо опасных рецидивистов и др.

2. Парциальный тип, т. е. человек с «частично преступной заряженностью». Эти лица нравственно «раздвоенные», в которых соседствуют черты нормального типа личности и типа личности преступника.

3. Предкриминальный тип характерен для лиц, которым присуща большая эмоциональная возбудимость, недостаточное самообладание и т. д. В конфликтной ситуации они способны на преступление, хулиганство, убийство из ревности и т. д.

Полезно для социологов иметь понятие об импульсивных и намеренных преступлениях. Воровство, разбойные нападения, угон автомобилей – конечно, намеренные, заранее планируемые преступления. Убийства – чаще всего импульсивные. Трое из четверых убитых, как правило, родственники преступника. Большинство импульсивных преступлений выпадают из теории интеграции, не коррелируют с ее показателями.

Трудности заключаются еще и в том, что нет надежной статистики преступности. Официальная статистика о многом умалчивает по самым различным причинам. И опять выручают социологи. Опросы пострадавших от различных правонарушений дают картину куда более мрачную, чем официальные данные. Сложнее в тех случаях, когда людей спрашивают о совершении ими правонарушений. Опрос в Нью-Йорке показал, что 99% опрошенных хоть раз в жизни, да совершали правонарушения.

В нашей стране преступность очень сильно выросла за последние годы. Идеологический и нравственный вакуум, возникший в результате разрушения традиционной системы ценностей, заполняется у части населения идеями экстремизма, вседозволенности. В криминальной среде сформировалось чувство безнаказанности, что связано с низкой эффективностью деятельности правоохранительных органов.

По мнению профессора В. Лунеева⁴, основными причинами, формирующими высокий уровень преступности в нашей стране, являются следующие:

1. Идет процесс привыкания населения, особенно молодежи, к преступности. Два десятка лет тому назад череда организованного кровавого террора, массовых захватов заложников, работорговли, вереница публичных заказных убийств, многомиллионных мошенничеств и открытая беспрецедентная коррумпированность высших государственных чиновников шокировали бы нас. В настоящее время люди наблюдают это все почти ежедневно и принимают как данность.

2. В виртуальном мире кино и телевидения мы видим сплошной криминал. И привыкание к нему как к обыденности, интерес детей и молодежи к кровавым зрелищам – очень опасная тенденция, имеющая самые трагические последствия. Героизация бандитизма в отдельных телесериалах, к примеру в «Бригаде», дает свой результат: уже немалая часть молодых людей сознательно ориентируются на эти образцы поведения.

3. Доминирующая криминальная мотивация прагматична, утилитарна и примитивна – личная корысть и иная личная выгода. Она мало изменилась с библейских времен. Процесс «окорыствования» общественных отношений, не только экономических, но и политических, нравственных и даже творческих, продолжается. Надежды на то, что экономический прогресс, повышение благосостояния населения автоматически приведут к снижению преступности, не оправдались. Самый высокий уровень преступности характерен для некоторых экономически развитых стран, например США. По некоторым оценкам, уровень преступности в мире за последние четверть века увеличился по крайней мере в 5 раз.

4. Ежегодно в мире регистрируется до 500 млн преступлений. В расчете на 6 млрд населения Земли это 8 тыс. преступлений на 100 тыс. жителей. На этом фоне ситуация в России выглядит не так уж и плохо – 2,4 тыс. Реальная преступность по меньшей мере в два раза выше, а во многих странах – в четыре и пять раз. Есть основания полагать, что официальная статистика правонарушений в России серьезно занижена.

5. Наряду с фактическим ростом преступности, идет непрерывный процесс криминализации (возведения в ранг преступления) и деликтолизации (возведения в ранг административных правонарушений) все новых и новых видов общественно опасного и вредного поведения. За время действия четырех уголовных кодексов России было криминализировано более 300 видов преступных деяний (видеопиратство, деятельность хакеров и др.) и декриминализировано около 100 (валютные операции, спекуляция и т. д.). Таким образом, тенденции криминализации в три-четыре раза выше декриминализации общественной жизни.

6. Нарастают противоречия в уголовном законодательстве и правоохранительной системе. Налицо снисходительное отношение ко многим распространенным и опасным формам фактической криминальной деятельности политической и экономической элиты – фактору особенно криминогенному. Коэффициент поражаемости реальной преступностью элитарных групп не ниже, чем самых низших слоев населения. Преступность власти, богатых почти не попадает в орбиту деятельности правоохранительных органов, хотя именно эти социальные группы причиняют колоссальный материальный и моральный вред: рушится вера в демократию, проводимые экономические и политические реформы, подрывается доверие к власти и государству. Достаточно вспомнить иммунитет депутатов Государственной Думы и сенаторов в Совете Федерации. Подобных заведомых индульгенций нет ни в одной из цивилизованных стран.

Один из авторов либеральных реформ, Е. Гайдар, высказался достаточно цинично. «Власть и собственность – одно и то же. Если у тебя есть власть, то у тебя есть собственность. У тебя есть собственность, но нет власти, так у тебя и собственности не будет»⁵.

В 1990 г. по России было зарегистрировано 1240 преступлений на 100 тыс. населения, в 2002 – уже 2400. Тюменская область по этому показателю занимает одно из первых мест в стране (3140 преступлений на 100 тыс. населения в 2002 г.). При этом удельный вес расследованных в области преступлений составляет только одну треть.

По мнению некоторых юристов, правоохранительная система явно не справляется с валом преступности. Если бы она регистрировала, расследовала и рассматривала в суде основную часть совершаемых преступлений, то просто рухнула бы под грудой многих миллионов дел.

Социологические опросы показывают: половина населения не надеется на то, что правоохранительные органы смогут обеспечить им защиту от преступных посягательств. Почти все, кто обращался в правоохранительные органы за помощью, были разочарованы их действиями – до 90% опрошенных. Самое большое число заявлений в Европейский суд по правам человека в Страсбурге – из России.

Основное влияние на рост преступности в современной России оказывают общая нестабильность и разбалансированность экономики, прогрессирующий рост цен, падение жизненного уровня, снижение степени социальной защиты населения. Крайне отрицательно влияет на состояние преступности рост безработицы. Зарубежные социологи отмечают, что рост безработицы на 10% влечет за собой рост преступности на 3–6%. Безработица особенно заметно сказывается на росте краж, грабежей, вымогательств и других подобных преступлениях.

Переходное состояние российского общества, процессы первоначального накопления капитала ведут к усилению организованной преступности, к преступным посягательствам в финансовой сфере, внешнеэкономической деятельности, способствуют росту коррупции и взяточничества. В 1989 г. в России было зарегистрировано 485 организованных преступных групп, в 1995-м их было уже 8222⁶. Рост за 16 лет – в 17 раз. Более интенсивно устанавливались организованными преступными формированиями международные и региональные связи. И еще более интенсивно росла коррумпированность организованной преступности. Данные эти очень относительны. При отсутствии правовых критериев и в целях демонстрации успешной деятельности органы внутренних дел нередко причисляли к организованной преступности обычную групповую преступность.

По самым осторожным оценкам, реально в России ежегодно совершается 12–15 млн преступных деяний⁷, по подсчетам ВНИИ МВД РФ – 22– 25 млн⁸. Официально же регистрируется около 3 млн (в 2003 г. учтено 2 756 398 преступлений), или 15–20% от фактически совершаемых преступлений, выявляется около 10% правонарушителей, а осуждаются к различным видам наказания не более 5% преступников от реально совершивших преступления. Но и с ними правоохранительная система справиться не может. «Помогают» массовые амнистии, которые проходят ежегодно. Латентная (незаявленная, незарегистрированная и недоказанная) же преступность приближается к 80–85%. Превентивная роль уголовного наказания равна практически нулю⁹.

Сегодня в России проживают 145,2 млн человек, а к 2015 г., как прогнозируют демографы, может остаться всего 130 млн. Одним из факторов уменьшения численности населения являются убийства – их в 2002 г. зафиксировано 32,2 тыс., а в 2003 – 30,9 тыс. Связанной с преступными проявлениями можно считать гибель в дорожно-транспортных происшествиях – их было более 33 тыс., а также от передозировки наркотиков – от 10 до 50 тыс. человек (по неофициальным данным). Ежегодно в России по «неестественным причинам» умирает около 200 тыс. человек – по 548 ежедневно. За 2003 г. в нашей стране в целом зарегистрировано 2526305 преступлений, из них 1347723 тяжких и особо тяжких. Т. е. ежеминутно совершается 5 преступлений. Мировая статистика свидетельствует, что если в мире количество преступлений за последние 10 лет возросло в 4 раза, то в России – в 8 раз. Можно сделать вывод о том, что преступность в России – это своего рода война криминалитета с обществом¹⁰.