Текст книги "Constanta"

Глава двадцать девятая

Рано утром в условленном месте на Финляндском вокзале собралось пятнадцать человек – половина списочного состава преисподней. За неделю работы на участке Шуры выбыло пятеро.

– Плюньте, – успокаивал Степана Бадянис. – Слабаки. Одна морока от них. Пусть ищут себе лучшей доли.

Степан старался крепиться. Шёл поиск кабеля. За неделю при помощи кирок и лопат участок был изрыт почти на треть, но никаких следов и признаков электрической жилы обнаружить не удалось. В таких условиях каждая пара рук была на особом счету.

Подошла электричка. Чуда не произошло – опоздавших не было. Скрепя сердце, Степан скомандовал посадку.

Злосчастный кабель нашёлся через пять дней. К этому времени в бригаде их осталось семеро.

Степану хотелось верить, что то был конец людским потерям, с долгожданной находкой, распаханной вручную целиной, вокруг него сплотился просеянный сквозь сито испытаний костяк, та горстка единомышленников, для которой нет и не будет иной главной цели, кроме воплощения в жизнь одной на всех мечты.

Кабель уходил одним концом в группу заброшенных строений, другим – в бескрайние просторы поля.

Приложив козырьком ладонь к глазам, Бадянис устремил взгляд вдаль.

– И куда он петляет, – задумчиво произнёс он. – Фидер надо искать. Неизвестно, холостой кабель или огнестрельный. В последнем случае для смертельного исхода достаточно одного удара лопатой.

– Конец работе, – решительно заявил Степан. – Техника безопасности превыше всего.

Радостный гул был ему ответом.

– Поехали в чебуречную, – продолжил он. – Я угощаю. Сегодня день вознаграждения.

Утро следующего дня преподнесло неожиданный сюрприз. Явившись на участок, бригада обнаружила на нём посторонних и трактор. Бойкий мужичонка в четырёхугольной кепке и ватнике бегал по участку, метя безопасный путь между ямами и траншеями следами своих ног.

– Конкуренты! – крикнул Крутов.

Человек в кепке навострил уши, оглянулся, увидел их и бросился навстречу.

– Вы тут больше не работаете! – закричал он, махая руками на ходу.

– Это ещё почему? – уставил руки в бока Крутов.

Мужичонка остановился на пол-пути.

– Мы местные, – крикнул он.

– А мы – городские, – ответил Крутов. – И что?

Страсти разгорались.

– Погоди, – вмешался Степан, успокаивая разъярённого слесаря. – Не время затевать сыр-бор. Пусть подойдёт и объяснится.

Вдохновлённый мирной паузой мужичонка продолжил прерванный путь.

– Зря вы кипяшитесь, – сказал он, подходя. – Хозяин решает, кому на него работать.

– Степан Лексеич, – прорвало опять Крутова, – сделайте что-нибудь, иначе быть беде.

Знаком Степан остановил слесаря.

– Вас нанял Шура? – спросил он, пристально глядя на мужичонку.

– Ну, да.

– Когда?

– Вчера.

– Ясно, – сказал Степан, переводя взгляд на Крутова. – Это простые исполнители, такие же, как мы.

– Что теперь делать? – спросил Крутов.

– У нашего работодателя, видать, отшибло память. Забыл про нас. Поеду, покажусь ему на глаза.

– Во-во, – подхватил мужичонка, – правильное решение. Езжайте, пообщайтесь, выясните всё. И своим накажите, чтобы не бузили тут без вас.

– Ты не командуй тут! – вскипел Крутов, сжимая кулаки. – Падальщик, мать твою. Явился на всё готовое.

Мужичонка попятился, обиженно засопел и, развернувшись, пошёл к своим. Степан и слесарь переглянулись.

– Остаёшься за главного, – сказал Степан. – Смотри, держи себя в руках, не подведи меня.

Крутов утёрся ладонью.

– Не беспокойтесь. До вашего возвращения здесь будет тихо. Обещаю.

Шура был дома. Знакомый охранник беспрепятственно пропустил Степана внутрь. Усталый, оставляя по пути прилипшую влажную землю с подошв, он прошёл в гостиную.

Работал телевизор. Шура смотрел утреннее ток-шоу.

– Кха! – кашлянул Степан, останавливаясь.

– О! – отвлёкся хозяин. – Чего тебе?

Степан не успел ответить. Боров увидел землю на полу.

– Блин! – хлопнул он себя по жирной ляжке. – Ты зачем сюда в грязной обуви припёрся?

– Момент такой, – сказал Степан. – Мне не до этикета. Кажется, вы слово не держите, Шура.

– И что? Из-за этого, решил, можно здесь следить?

Степан посмотрел вниз.

– Эти следы – маленькая частица того, что у меня сейчас на душе.

– Чего?

– Замарана душа, Шура.

– НПФ… А я при чём? Сам виноват. Твои мастеровые корни подвели тебя – оказались полное фуфло. Ты две недели кабель выкапывал, а мне местные ребята обещали всё за пару часов провернуть. Чувствуешь, какая между вами разница? Короче, Грека, дальше стройкой будут заниматься они. Ты уволен. Все договорённости отменяются. И потом – такие бабки платить! Мне местные даром дом построят – за еду. Я здесь хозяин. НПФ…

Ярость и страх одновременно схлестнулись в Степане. Впору было пуститься во все тяжкие. Однако слишком большая ставка была на кону.

– У вас, Шура, проблема с идентификацией личности, – спокойно произнёс он, приходя в себя. – Путаете специалиста и шабашника. Себя не уважаете.

Шура навострил уши.

– Когда ваши друзья обратились ко мне, я тут же откликнулся, – продолжил Степан. – Друг моих друзей – мой друг. Чтобы помочь вам, я уволился с завода. А у меня там, между прочим, было хлебное место. Я – прирождённый строитель. И не зря копался две недели в земле. Необходимо было досконально изучить структуру грунта, выражаясь профессиональным языком, провести изыскания, отделить зёрна от плевел.

Шура молчал.

– Зато теперь, по прошествии этого периода времени, я знаю какой вам нужен фундамент.

– Какой?

– Монолит.

Слово из семи букв. Ключ и разгадка всех житейских кроссвордов. Значение его было трудно переоценить. Заколебавшийся Шура сцепил руки замком на груди.

Степан поспешил развить успех.

– Время строить, Шура.

– Ты дорого берёшь, Грека.

– Если проблема в деньгах, давайте удешевим стройку. Используем местную рабочую силу. Но всё равно существует лимит, который переступать нельзя. Я могу работать бесплатно, – Степан говорил, краснея от собственного унижения, – ради дружбы. Но людям и за материалы надо платить. Дом – это гармония общих интересов. Иначе долго он не простоит. Уже были случаи.

Шура насторожился.

– Пизанская башня, например.

– Где это?

– В Италии.

Шура махнул рукой.

– Это турки строили. Какой с них спрос.

– Хороший дом денег стоит. Бесплатно его не построить. Тем более с бассейном.

– Бассейн, – расплылся в мечтательной улыбке Шура.

– Да, один он чего стоит.

Шура утёрся ладонью.

– Всё равно дорого, – сказал он.

– Ваша цена? – спросил Степан.

– Десять-пятнадцать штук баксов максимум за всё – дом, людей, материалы.

Степан смотрел на самодовольное мурло и понимал: торг неуместен. Надо соглашаться. Брать то, что дают.

– Больше не дам, – вернул к действительности Шура.

– Хорошо, я согласен.

– Тогда работай. С местными разбирайся сам, остаются они или нет – мне по барабану. Будет буза, вообще всех без денег оставлю, объявлю должниками, на счётчик поставлю. Ну, чего тебе ещё?

– Я бы хотел скрепить наш договор авансом.

– Сколько?

– Хотя бы треть суммы.

– А ты – Грека! – прищурил боров и без того узкие глаза. – Ладно, исполню твоё желание, дам я тебе пару тысяч.

С авансом в кармане Степан отправился в обратный путь. Тоскливо было на душе. Космическая сумма одним капризом борова превратилась в ничто. Пятнадцать тысяч долларов – цена однокомнатной квартиры. И то – на нижнем этаже.

На участке его ждала полная идиллия. Свои и чужие перемешались, куря и мирно переговариваясь между собой. Появился строительный вагончик. Выкопанный, рубленый кусками кабель, оказавшись безопасным «холостым», лежал на поверхности.

Он остановился. Человек в кепке, как по сигналу, вдруг вырос перед ним.

– Ну, что? – спросил он. – Уходите?

Степан смерил его недовольным взглядом.

– Остаёмся.

– Как же так?

– Так. Как звать тебя?

– Я – Иннокентич, военный строитель со стажем. А… вы?

Степан улыбнулся.

– А я – начальник. Шура погорячился насчёт тебя. Эта стройка – моя.

– Как же так? – растерялся Иннокентич. – Мы же с ним договорились. У нас здесь техника, мы местные, знаем всё и всех.

– Между нами есть существенная разница. – Степан вынул деньги из кармана. – Я получил аванс, – потряс он пачкой банкнот, – и претендую на всё остальное.

Иннокентич снял кепку и приложил её к груди, словно присутствуя при торжественном подъёме флага.

– Буду рад работать под вашим началом, – сказал он.

– Думаешь, мне штрейкбрехеры нужны? – нахмурился Степан. – Ты мою цену сбил ниже некуда.

– Отработаю. У меня трактор, грузовик – собственные, приватизированные.

Степан сделал вид, что раздумывает. Потянув время, махнул рукой.

– Ладно, дом большой – работы всем хватит.

– Спасибо, – ответил подобострастным поклоном Иннокентич. – Лучшего помощника, чем я, вам здесь не найти. Знаю все особенности местной среды, как свои пять пальцев. Взять хотя бы тот же простой песок. Его немерено понадобится – кубов пятьдесят, а то и более. Если воспользоваться ближайшим карьером и своим транспортом, так ночью для нас этот песок будет бесплатным.

– Бесплатный песок – это хорошо, – сказал Степан. – Только, боюсь, – продолжил он со вздохом, – это проблемы не решит. Придётся экономить на всём, без исключения.

– Сэкономим, – убеждённо заявил Иннокентич.

Смотря на него, Степан задумался. Копание земли не прошло даром. Объявился военный строитель с техникой. Если бы не патологическая жадность Шуры, можно было бы поверить в свою счастливую звезду.

– Какой чин у тебя, Иннокентич?

– Прораб я.

– Вагончик твой?

– Мой. Хотите посмотреть? Он жилой.

– Потом. Давай определимся с планом действий.

– Давайте.

– У тебя есть проект дома?

– Надо спросить у Шуры. Пусть нарисует.

– Нет. Шуру беспокоить не надо. Я обещал ему дом под ключ – вместе с проектом.

– Тогда надо немедля заняться этим. Проект – начало и конец всему.

– Есть здесь пока работа без проекта?

– Навалом. Перво-наперво – это дренаж. Потом…

– Занимайся, Иннокентич, – прервал его Степан. – Руководи. Я поехал менять аванс на рубли. Ещё встретимся сегодня. Кстати, кто занимается обычно проектом?

– Архитектор. Это его хлеб.

Поиски архитектора заняли два дня. Переговорив по телефону с десятком кандидатов, разместивших информацию о себе в газете бесплатных объявлений, Степан остановил внимание на одном – немногословном, показавшимся эрудированнее и увереннее всех.

Утром кандитат материализовался на участке. Генрих Персович Перец. Бывший советский специалист. Высокий, худой, предпенсионного возраста. Костюм-тройка, большой цветастый галстук, утончённое достоинство могли бы придать ему вид белой вороны. Если бы их не дополнял завораживающий с первого взгляда особый внутренний магнетизм. Казалось, Степан не обманулся в своих ожиданиях. Он видел перед собой человека, живущего любимым делом.

Познакомившись, Генрих Персович выразил желание продолжить общение с глазу на глаз. Степан пригласил его в вагончик.

– Проект и смета будут готовы через неделю, – заявил Генрих Персович, сев на прикрытый газетой топчан.

– Хорошо, – сказал Степан, слегка смущённый ущербной обстановкой вокруг. – Меня особо беспокоит бассейн.

– А что бассейн? – пожал плечами архитектор, не замечая смущения хозяина. – Простая чаша из бетона.

– Камины?

– И камины не проблема. Сделаем каждый с собственным фундаментом, дымоходом и прочими хитростями. Меня лично интересует другое. Свобода творчества. Насколько позволят выразить её ваши денежные средства?

– Скажу честно, напрямик – в средствах мы ограничены. Наш клиент – человек бережливый.

– Понятно, – усмехнулся Генрих Персович. – Бережливость – характерная черта наших новоявленных богачей. И на какую сумму следует ориентироваться?

– Пятнадцать тысяч долларов.

Лицо Генриха Персовича вытянулось и закаменело.

– Это несерьёзно, – произнёс он металлическим голосом.

Превозмогая растущий холод отчуждения, Степан решил открыть все карты перед архитектором.

– Мы – голодранцы, Генрих Персович, – жёстко заявил он. – Наше положение – ниже ватерлинии. Дом – это наш единственный шанс выплыть на поверхность. По крайней мере, для меня и моих людей.

Глаза Генриха Персовича слегка потеплели.

– Это же чужой дом, – резонно заметил он. – Какой вам прок работать бесплатно?

– Работа работе рознь. В данном случае важно сотворить не просто дом – молитву в камне, которую услышат небеса.

Генрих Персович поджал губы.

– Ваши люди, конечно, не знают всей правды? – осведомился он.

– Не знают. Но они верят мне. И я постараюсь сделать всё, чтобы не обмануть их. Будет праздник и на нашей улице.

Степан пристально взглянул в глаза архитектора.

– Вы знаете всё. Каково будет ваше решение?

Вопрос повис в воздухе. Генрих Персович задумался.

– Откровенность на откровенность, – произнёс он спустя минуту. – Не скрою – я ожидал большего. Однако ваша одержимость впечатляет. Вкупе с верой в победу она достойна уважения. Мне, как и вам, терять нечего. Я готов присоединиться. В конце концов, могу оказывать свои услуги в кредит.

Гора упала с плеч Степана. От радости он не нашёлся, что и ответить.

– Я так понимаю, вы мыслите серьёзно, отнюдь не категориями шабашки? – продолжил Генрих Персович разговор.

Степан пришёл в себя.

– Я мыслю по ходу событий, Генрих Персович, – сказал он.

– Это правильно. Однако мысли должны опережать события.

– Что вы имеете в виду?

– Перспективу. Недвижимость – самый прибыльный и эффективный бизнес. Необходима концепция и стратегия. Нельзя ограничиваться сегодняшним днём. Надо захватывать свою нишу рынка. Это следует делать уже сейчас.

Генрих Персович увлёкся. От былой сдержанности не осталось и следа. Магнетизм рвался на волю.

– Я рекомендую браться за стройку не одного дома, а двух, ещё лучше – трёх.

– Сил не хватит.

– Хватит. Главное – порядок и правильная организация труда. Сейчас начало строительного сезона. Воспользуемся этим. Если удастся заработать хотя бы небольшой стартовый капитал, уже к следующей весне можно будет заняться серьёзным бизнесом. Привлечь в партнёры банк.

– Это интересно, – сказал Степан. – Перспектива весьма заманчивая. Однако давайте начнём с малого – вернёмся к текущим делам.

Генрих Персович, вздыхая, пожал плечами.

Дверь в вагончик открылась. Показалась голова Иннокентича.

– Степан Лексеич! Я гравий по дешёвке нашёл. Мне бы деньжат.

– Заходи.

Отсчитав необходимую сумму, Степан посмотрел на прораба.

– Зови бригаду. И сам знакомься. Генрих Персович Перец – наш главный архитектор.

Строительство шло полным ходом. Заканчивалась кладка первого этажа. В разгар рабочего дня на стройку внезапно заглянул сам Шура. В футболке необъятных размеров, шортах и сандалиях на босу ногу, натруженно пыхтя, он вылез из машины.

Едва увидев работодателя, Степан бросил все дела и поспешил навстречу. Генрих Персович с чертежом подмышкой устремился за ним. Обретя опору, Шура отдышался, хмуро оглядел обоих и дал каждому по очереди пожать свою пухлую ладонь.

– НПФ… Пойдём, посмотрим, чем вы тут занимаетесь, – сказал он.

Далеко ходить не пришлось. Зрелище растущего дома впечатлило Шуру. Лицо его приняло удовлетворённое выражение. Взглянув на Генриха Персовича, он спросил:

– Фундамент монолитный?

– Простите? – переспросил Перец.

– Какой фундамент, говорю?

– А… Сваи плюс плита. От стандартного ленточного мы отказались. Видите ли, близко грунтовые воды. Кстати, по этой же причине не будет и подвала…

– Короче, – обратился Шура к Степану, – ты сделал фундамент такой, как обещал?

– Монолит, – заверил Степан.

Шура поджал губы. Помолчав, кивнул на дом.

– А почему окна маленькие?

– Для сбережения тепла, – поспешил ответить Генрих Персович. – Наш климат требует страховки. Кстати, и стены у вас будут тёплые. Колодцевая кладка. Вот! – поднял Перец вверх большой палец.

– Шура, – обратился Степан к борову, – как видите, мы заканчиваем первый этаж. Какие будут пожелания насчёт перекрытий – железобетонные или деревянные?

Шура задумался.

– Бетонные – это что, как в склепе?

– А деревянные скрипят, – заметил Генрих Персович. – Подвержены биологическому разрушению, пожароопасны.

– Ты это о чём? – спросил Шура, наливаясь краской. – Без перекрытий меня хочешь оставить?

– Боже упаси, – приложил руки к груди Генрих Персович. – Просто делюсь информацией. Выбор за вами. Хозяин – барин.

– НПФ… Нет, это интересно – выбор за мной. А если бы я сейчас не приехал, какие перекрытия вы бы мне втюхали?

– Те, что предусмотрены проектом.

– Какие это?

– Самые экономичные.

– Чего? – насторожился Шура.

– Того, – невозмутимо ответил Генрих Персович. – Судя по тем деньгам, что вы положили на алтарь, вас устраивает минимализм.

– Про что базар, Грека? – развернулся боров к Степану.

Степан развёл руками.

– Денег вам мало? – нахмурился Шура.

– Это не наша прихоть, – сказал Степан. – Такова объективная реальность. Мы имеем возможность сравнивать ваш проект с другими.

– Откуда у тебя другие проекты?

– Люди строятся. Сейчас строительный сезон.

– Что за люди?

– Они называют себя новыми русскими.

– НПФ… Ха, что в них новорусского конкретно?

– Конкретно?

– Да.

– Масштаб. Человек один, а запросов и потребностей – на десятерых.

– Ну, и я такой.

– Конечно, никто не спорит. Только, – Степан замялся, – ваша смета скромнее, она уступает их сметам. Почти в десять раз.

Шура изменился в лице.

– Нашёл меру! – возмутился он. – Да я такими делами ворочаю, что для ваших смет бумаги не хватит. Ясно? Ха-ха, – сотряс его нервический смешок.

– Мы вас поздравляем, – сказал Генрих Персович. – Никто не оспаривает ваших заслуг. Только чертовски обидно, когда такой человек, как вы, добровольно отрекается от простого житейского счастья. Среди богатых аскетизм нынче не в моде. Вы – последний из могикан.

– НПФ… – выдохнул боров. Побагровел. Слова Переца угодили в цель. Отозвалась запрятанная внутри подкожной клетчатки чувствительная струна. Участилось дыхание. Уязвлённый, пытаясь совладать с собой, Шура уставился на Степана.

– Грека, – хриплым прерывистым голосом вымолвил он, – дам я тебе денег. Работай. Потом будем разбираться, устроим смотрины, потягаемся насчёт крутизны.

Шура уехал. В руках Степана остались несколько увесистых пачек банкнот.

– Вот видите, Степан, – сказал Генрих Персович, улыбаясь. – Какую важную роль в бизнесе порой играет простой разговор по душам.

– С почином нас, Генрих Персович, – ответил Степан. – Кажется, в таких случаях говорят – удачная разводка.

– Пусть говорят. Теперь нам просто жизненно необходимо обзавестись дополнительными проектами. Нельзя обманывать партнёра.

Степан кивнул, соглашаясь.

Взглянув на часы, Перец посерьёзнел.

– Делу – время, потехе – час. Прошу прощения, я должен оставить вас. Необходимо срочно разобраться с гидроизоляцией.

Степан пожелал удачи архитектору, спрятал деньги и отправился в самое сердце стройки.

Внутри дома, задрав голову вверх, стоял Иннокентич.

– Прораб! – окликнул его Степан.

– А?

– Я к тебе.

– Хорошо. Только под ноги смотрите. – Иннокентич отвлёкся. – Эй, – крикнул он в небо, – причалку укрепи. За швами послеживай.

– Иннокентич, раствор кончается, – раздался голос сверху.

– Вяжи ведро, спускай сюда.

Бросив взгляд на Степана, Иннокентич толкнул ногой корыто с жидким раствором.

– Хороший раствор, – сказал он. – Вот смотрите.

Подхватил с земли застывший кусок, впился в него пальцами и принялся ломать. Кусок не поддавался.

– А ведь только недавно схватился.

В ответ на возрастающее усилие цемет дрогнул, рассыпаясь частями, кусок выпал из рук.

– Вот так, – удовлетворённо причмокнул Иннокентич, очищая ладони. – Морозовка славна не только порохом, но и раствором.

– Морозовка – это посёлок рядом? – спросил Степан.

– Он самый. Там и завод пороховой – детище царя Петра, и растворный узел. Начальник узла – мой свояк. Раствор получается дешевле городского и лучше самодельного. – Иннокентич взглянул на Степана. – Вы со своими людьми разговаривали?

– О чём?

– О пополнении. Кажется, их друзья просятся к нам на работу.

– Мои бывшие. Пусть возвращаются. Будем штурмовать новые высоты. Нам люди нужны. У тебя, кстати, есть ещё кто-нибудь на примете типа Шуры?

– В нашей округе такой он один. Дачники не в счёт. Но, если хотите, можно закинуть удочку подальше.

– Закинь. Клюнет – сразу дай знать.

Летели дни. Стройка шла своим чередом. Удочка не клевала. Новые Шуры предпочитали отсиживаться на глубине. Генрих Персович предложил закинуть невод, и подальше. В ход пошли сарафанное радио, объявления в газетах, платная агитация вдоль дорог.

Невод оказался производительней. Спустя пару дней он принёс первый улов. Два джипа остановились на участке. Из них высыпали коротко стриженые крепыши в спортивных костюмах. В поисках своего улова предстали перед обедающими строителями.

– Кто старший?

– Я, – поднялся Иннокентич, подрагивая.

– Где бабки?

– Какие… бабки?

– Бабло, деньги, юродивый.

– У хозяина.

– А он где?

Иннокентич, запинаясь, назвал почтовый адрес Шуры.

Встряхнув прораба за грудки и, матерно выругавшись, главный крепыш погрозил кулаком всем строителям и скомандовал отбой.

Cпустя несколько минут после отъезда нежданных гостей строители обрели дар речи.

– Кто это такие?

– Бандиты.

– А могут они сделать худо нашему Шуре, Иннокентич? – спросил Бадянис.

– Это не наше дело, – ответил прораб, пытаясь унять нервную дрожь. – Пусть разбираются между собой. Они друг друга стоят.

– Не дай Бог повторится целина, – сказал Крутов. – Я всего три дня там проработал. Пришлось делать ноги – спасаться от шпаны. Дали бы здесь мирно доработать, сволочи.

– Вовремя Степан Лексеич за кирпичами уехал, – заметил чей-то голос. – Чуть задержался – и накрыли бы его вместе с деньгами.

– Повезло, – откликнулся Иннокентич.

– Надо часовых ставить по периметру, – предложил Крутов. – Особенно в денежные дни.

– Может, больше не сунутся, – произнёс Иннокентич, с тоской и надеждой глядя вслед уехавшим джипам.

Угнетённое настроение воцарилось на стройке. Вернувшись через несколько часов, Степан застал своих подчинённых растерянными и подавленными. Два десятка голосов наперебой начали делиться с ним пережитым. Выслушав всех, он решил немедля отправиться по следу визитёров – проведать Шуру или то, что от него осталось. Дверь дома открыл охранник Филя.

– Шура дома? – спросил Степан.

– Да-а.

– Он… в порядке?

– Вашими молитвами. А что?

– Да слух был – неспокойно в округе. Нечисть всякая шляется.

Филя улыбнулся.

– Не бойсь, – сказал он. – Шура – главный спонсор местной милиции и братвы. Отобьёмся.

– А, – вымолвил Степан.

Утолив своё любопытство, он попрощался с охранником. Успокоенный отправился обратно. Куда делись налётчики, что с ними стряслось, нашли они то, что искали или нет – было уже всё равно. Главное – Шура был жив-здоров, деньги при нём, стройка продолжалась.

Минули сутки. В четверть двенадцатого вечера в квартире Степана зазвонил телефон. На проводе был всполошённый Иннокентич.

– Степан Лексеич, – голос прораба захлёбывался, – клиенты клюнули. И не какие-нибудь – по виду ровня самому Шуре.

– Где они?

– На участке. Вас дожидаются. Двое.

– Поздно уже. Скажи, пусть завтра подъезжают.

– Вы что? Такой клёв – надо подсекать!

– Ты откуда звонишь?

– Рядом с нашим участком есть гараж. Сторож мой дальний родственник. Кстати, бутылку требует за звонок – междугородний всё-таки.

– Сочтёмся. Опиши клиентов, как выглядят-то?

– О, оба пижоны расфуфыренные, пахнут духами за километр, наш контингент, не сомневайтесь.

– Ладно. Так и быть, еду.

Через несколько минут, кое-как успокоив родителей, Степан выскочил на улицу и устремился на поиски попутки.

Клиенты и вправду выглядели достойно. Шикарная дорогая иномарка, малиновые пиджаки, золотые перстни и цепи, начищенные до зеркального блеска штиблеты – не до сна было преуспевающим дельцам в эту летнюю белую ночь.

Вальяжно знакомясь со Степаном, они открыли причину своей бессонницы.

– Катим после трудового дня по шоссе. Один плакат, другой – и мы в теме. Коттеджа для полного счастья нам только и не хватает.

– Это серьёзное намерение. Утром не передумаете?

– Чего ради? Разве мы похожи на трепачей?

– Тогда милости прошу. Я покажу вам наши возможности.

Остов строящегося дома. Они обошли его, заглянули внутрь, походили по коридорам и комнатам, постояли перед опалубкой будущего бассейна. Увиденное зрелище производило эффект.

Уже более уверенный в себе Степан заявил:

– У нас есть одно-единственное условие, которое мы всегда оговариваем в начале. Это – предоплата. Девяносто процентов.

Пара переглянулась.

– Все хлопоты, включая смету, проект и саму стройку, мы берём на себя, – продолжил Степан. – Остальные десять процентов отдаёте при получении ключа. Ваши особые предложения и пожелания будут непременно учтены, в любой момент вы можете обсудить их с архитектором.

– И архитектор есть?

– Есть, – с гордостью ответил Степан. – Наша фирма серьёзная.

– А почему без названия?

– Времени не хватает придумать. Приходится трудиться и день, и ночь. У нас кроме этого объекта…, – Степан сделал вид, что считает, – ещё около десяти.

– Это правильно, – одобрили клиенты. – Лето – горячая пора. Надо зарабатывать деньги. Нас всё устраивает. Давай назначим встречу на послезавтра. Кинотеатр «Заря» знаешь?

– Да. Хаживал туда в детстве.

– Там теперь казино «Пасека». Подъезжай вечерком.

– Кого спросить?

– Ты имеешь дело с его совладельцами.

Поздним вечером Степан и Генрих Персович вышли из казино. Чёрный дипломат был в руке Степана. Глаза обоих блестели. Горящие неоном пятиугольная пчелиная сота и надпись «ПАСЕКА» за спинами провожали их.

– У меня такое впечатление, Генрих Персович, что мы побывали в самом настоящем денежном раю.

– Так оно и есть. Глаза вас не обманули. Все условия для слёта кошельков. Это ещё одна характерная особенность богачей. Самоутверждение среди себе подобных. Наши новые друзья сделали на этом прекрасный бизнес.

– Не верится, что в этом дипломате такая сумма. Сто тысяч долларов. Может, они фальшивые?

– Деньги настоящие. Я, Степан, вспоминаю наш с вами первый разговор. И чувствую всей душой – та молитва в камне, про которую вы говорили, работает. Мы встретили свою звезду. Нам помогает энергия добра. В отличие от разрушительного зла это созидающая сила, вечная опора, Константа.

– Константа, – повторил Степан. И загорелся. – Давайте воспользуемся этим, отблагодарим её, сделаем названием нашей фирмы. Как думаете, Генрих Персович?

– Я не против. Константа – хорошее название.

– Пусть покровительствует нам, укрепляет, помогает во всех делах и начинаниях. – Степан тряхнул дипломатом перед собой. – Благослови и будь с нами всегда, святая Константа!

Генрих Персович улыбнулся.

Степан опустил дипломат.

– Чему вы улыбаетесь, Генрих Персович?

– Сбылась мечта архитектора. Я радуюсь этому чемодану в ваших руках. Наконец-то, после периода вынужденного безделья я вновь смогу применить свои опыт и знания на практике.

– Тогда – в добрый путь, – сказал Степан.

И, устремив взгляд в поток машин, принялся искать попутную.

Увидев на пороге сына в сопровождении седого интеллигентного незнакомца, мать растерялась.

– Знакомься, мама, – сказал Степан. – Это Генрих Персович. Архитектор.

– Архитектор, – машинально повторила мать.

– Очень приятно, – галантно поклонился Перец.

– Нам тоже, – тихо ответила мать.

Растерянная, она не знала, что и сказать. Её глаза, устремлённые на гостя, были полны смятения.

– Мы вместе работаем, – поспешил успокоить её Генрих Персович.

– Я понимаю…

– Чужих в доме нет? – спросил Степан.

– Здесь только мы с папой. Вика у подруги.

– Хорошо. Будем делиться тайной. Мама, только не падай в обморок – мы сказочно разбогатели.

– Клад нашли?

– Да.

Мать увидела дипломат, испуганно приложила руки к груди.

– Но мы обещаем вернуть всё хозяевам, – заверил Генрих Персович, улыбаясь. – За вознаграждение.

Отец вышел из комнаты.

– Здрасьте, – кивнул ему архитектор.

Через несколько минут трое мужчин, собравшись на кухне, начали увлечённо обсуждать тайну дипломата. Мать, устроив застолье, уединилась в комнате. Притаившись, внимательно прислушивалась к разговору. Странный гость с необычными именем и фамилией производил неизгладимое впечатление. Ну, никак он не походил на простого архитектора. Скорее его можно было принять за потомка старинного дворянского рода, вернувшегося на родину живым воплощением связи времён. Общение с таким человеком требовало известной доли собранности и подготовки.

Проводив Генриха Персовича, Степан закрыл дверь. Развернулся.

– Где будем прятать деньги, родители?

– На шкаф, – сказал отец. – Там для них самое лучшее место.

– Хорошо, – согласился Степан. – Пойду за стулом.

Мать хранила молчание. Стройка, архитектор, полный денег дипломат. Выигрыш сына в неизвестной игре. Что потребует жизнь взамен? Материнское сердце, переживая, болело.