Текст книги "Маг и кошка"

Глава 29

Потом фанфары запели вновь, а когда они отзвучали, опять закричали глашатаи.

Паломники взволнованно загомонили и стали поспешно уводить лошадей и мулов к обочинам.

– Зачем едет император? – спросил один.

– Возвращается из поездки по провинциям! – откликнулся другой.

Скорее всего слухи дошли сюда от тех маракандцев, что странствовали на юг. Наверное, эти люди знали какие-то более или менее достоверные новости, но Балкис догадывалась, зачем пресвитеру Иоанну понадобилось навестить дальние провинции. Она постаралась встать как можно дальше от дороги и низко опустила голову.

– Балкис! Балкис! – Антоний устремился к ней, схватил её за руку. – Ты только представь себе – император! Разве ты не хочешь своими глазами увидеть пресвитера Иоанна?

– О, хочу, конечно! – заверила его девушка. Вот только она не хотела, чтобы пресвитер Иоанн увидел её.

Но вот появилась процессия. Балкис стояла потупившись и подглядывала из-под края капюшона. С великим изумлением она поняла, какое это великолепное зрелище – выезд императора, когда смотришь на него со стороны.

Первым проскакал всадник с шестифутовым деревянным крестом, притороченным к седлу.

– Деревянный крест? – вытаращил глаза Антоний. – Почему же у императора крест не серебряный, не золотой, почему он не украшен драгоценными каменьями?

– Деревянный крест – напоминание о муках Господа Нашего, юноша, – ответила Антонию Сикта. – О Его страданиях мы слыхали даже у себя в Кашмире. Если уж Спасителю был уготован деревянный крест, то зачем пресвитеру Иоанну другой?

– Его имя означает «Иоанн-священник», – напомнила другу Балкис.

– Да, но… Я никак не ожидал, что он скромен, будто простой монах.

– Я бы не назвала такую процессию скромной, – возразила девушка.

Затем последовали придворные, несущие одну-единственную золотую вазу.

– Ну, хотя бы ваза из драгоценного металла, – обрадовался Антоний. – Но почему в ней нет ни цветов, ни веток?

– Ваза наполнена землёй, – отвечала Балкис, – в напоминание правителю о том, что и его прах однажды вернётся к праху – то есть к земле.

Сикта взглянула на Балкис.

– Может, и так. Ведь ты целый год прожила в Мараканде и, наверное, не раз видела такие процессии. Будь так добра, расскажи нам о значении всех символов.

Балкис меньше всего на свете хотелось внимательно наблюдать за процессией, но она вздохнула и взяла себя в руки.

За придворными с вазой последовал другой вельможа. Этот нёс серебряную чашу с золотыми слитками.

– Вот это уже больше похоже на императора! – довольно воскликнул Антоний. – Уж конечно, пресвитер Иоанн хочет поразить подданных своим богатством!

– Неплохая догадка, – кивнула Балкис, – но не совсем верная. На самом деле правитель желает показать, что в своих владениях он царь над всеми царями и что его могущество – превыше всех богатств мира.

– Неужели ты все это знаешь только потому, что жила в Мараканде? – удивился юноша.

Что могла ответить Балкис? Не могла же она сказать, что слышала объяснения от самого императора?

– Пресвитер Иоанн часто ездит по городу, – проговорила она. – Люди то и дело рассуждают о процессии.

– Он и по городу так торжественно разъезжает?

– О, эта процессия самая обычная. Когда он совершает поездки по делам государственной важности или отправляется на войну, выезды ещё более роскошные.

Антоний явно не поверил, а Сикта сказала:

– А я думаю, это чистая правда! Поглядите, впереди него – всего-то дюжина воинов!

Мимо паломников прошествовали пехотинцы – стройные, подтянутые, прямые – ну совсем как древки знамён, которые они несли. Воины смотрели только вперёд.

– А кто те разодетые в пух и прах люди, что следуют за воинами? – поинтересовалась Сикта.

– Это придворные, – объяснила Балкис. – Герцоги и князья. Видите, на головах у семерых, что идут последними, короны?

– О да! – ахнула Сикта. – Неужто это вправду цари?

– Цари, не сомневайтесь. Пресвитера всегда сопровождают семеро из царей-вассалов, платящих ему дань. А когда он идёт на войну, с ним ещё больше царей, и они ведут в бой свои войска.

– А кто тот молодой человек, что едет верхом следом за царями? – спросил Антоний. – У него тоже корона. Вряд ли и он – царь. Он не старше меня!

– Это кронпринц, – ответила Балкис и опустила голову ниже. – После смерти пресвитера Иоанна он станет императором.

– Какое непосильное бремя власти ляжет на такие хрупкие плечи! – пробормотал Антоний.

Балкис не могла не согласиться с ним. Она хорошо относилась к принцу Ташишу, но к Антонию – ещё лучше. Да и плечи у её возлюбленного были шире и сильнее. Он бы легче справился с этим самым непосильным бременем.

– Посмотри, Балкис! – Антоний сжал её руку. – Это император! Это сам пресвитер Иоанн!

Смирившись с судьбой, Балкис подняла голову и понадеялась на то, что дядя не заметит её. Она широко раскрыла глаза: сейчас, при полном параде пресвитер выглядел ещё более могущественно и впечатляюще, чем в домашней обстановке.

Он казался выше ростом и шире в плечах. Возможно, потому, что сидел верхом на великолепном, могучем скакуне – европейской боевой лошади, подаренной ему королевой Алисандой. А может быть, и оттого, что на нем была широкая мантия с подкладными плечами. Иоанн ехал с царственным величием – прямой, подтянутый, грозный. Наверное, людям казалось, что он того и гляди начнёт метать глазами молнии. Проезжая мимо паломников, он поднял руку и благословил их, но взгляд его остался суровым. Он был совсем непохож на доброго, нежного любящего дядю, которого знала Балкис.

Вдруг он резко повернул голову и встретился взглядом с девушкой. Балкис слишком поздно осознала, что, будучи чародеем, пресвитер Иоанн почувствовал ауру волшебства, которая невидимо окружала её. Несколько секунд император смотрел прямо на Балкис. Она выпрямилась, гордо подняла голову, взгляд её стал смелым. А как ещё могла повести себя девушка, которую император отличил в толпе своих подданных.

Но пресвитер Иоанн уже перевёл взгляд на Антония – высокого светловолосого юношу, стоявшего рядом с Балкис, затем вернулся взглядом к племяннице, и его губы тронула едва заметная улыбка. И в это мгновение Балкис ощутила величайшее облегчение.

Затем император отвернулся и проехал вперёд. Балкис, онемев от волнения, долго провожала его взглядом. Она была так благодарна дяде, что он не стал говорить о её высоком положении при Антонии. Но ещё сильнее было другое чувство – она наконец осознала, как глубоко и сильно пресвитер Иоанн любит её.

Наверняка лорд-маг уже обо всем сообщил ему, догадалась Балкис. И её дядя решил проехать по этой дороге на юг нарочно, чтобы затем вернуться по ней в Мараканду после того, как Балкис и Антоний минуют дозорного… Как знать, может быть, этим дозорным был дьякон в стеклянной церкви? Пресвитер Иоанн, видимо, решил сам убедиться в том, что его племянница жива и здорова.

Без сомнения, лорд-маг рассказал императору и о том месте, которое в жизни Балкис занял Антоний. Теперь ей не стоило бояться того, что пресвитер выдаст её замуж за своего сына! Девушка снова опустила голову, и слезы брызнули из её глаз. Те мужчина и женщина, которых она считала своими отцом и матерью, умерли, но здесь, в лице дяди, она обрела новую, настоящую семью.

– А позади – ещё дюжина придворных! – воскликнула Сикта. – Как торжественно! А я-то думала, откуда слышна музыка! Поглядите, за императором едет карета, а в ней полным-полно музыкантов! О! А вот и воины! Их, пожалуй, не менее сотни! Это, наверное, дворцовая гвардия, да, Балкис?.. Балкис?

– Почему ты плачешь, любовь моя? – с нежной заботой спросил Антоний.

– Потому… потому что поняла: совсем скоро я буду дома, – откликнулась Балкис. И в самом деле: впервые с тех пор, как она покинула хижину приёмных родителей, она осознала, что у неё действительно есть дом.

Антоний сжал её руку, а она оплела его пальцы своими и посмотрела ему в глаза. Толпа, окружавшая их, зачарованно провожала взглядом императорскую процессию – до тех пор, пока из виду не скрылись последние воины. Затем люди начали оживлённо переговариваться.

Антоний глядел на Балкис сияющими от восторга глазами:

– Разве это не чудесно, милая? Я ведь никогда не думал, что своими глазами увижу пресвитера Иоанна! А ты хоть раз видела что-нибудь более великолепное? Но конечно… Ты же говорила, что в Мараканде видела такие процессии много раз!

Антоний тараторил, не закрывая рта, обращаясь то к Балкис, то к кому-нибудь из паломников. Зрелище императора и его свиты чрезвычайно взволновало юношу. А Балкис, наблюдая за ним, не могла удержаться от улыбки. Она думала о том, как это забавно – чтобы человек, которому по дороге встретилось столько подлинных чудес, восторгался чем-то настолько земным. Но взгляд девушки становился все более и более нежным, и мало-помалу волнение и радость Антония передались и ей, и она стала откликаться на его восклицания. Но все равно, как ни старалась, приравнять свой восторг к его восторгу она не могла.

Но вот наконец буря восхищения унялась. Антоний заметил настроение возлюбленной и озабоченно нахмурился:

– Почему столь великолепное зрелище только опечалило тебя, любовь моя?

Балкис залилась слезами и спрятала лицо на груди у Антония. Сикта удивилась и встревожилась, но когда девушка отплакалась, кашмирка понимающе улыбнулась:

– Тебе не хочется мириться с тем, что твоё странствие с Антонием почти подошло к концу, да, голубка?

Лучшего объяснения Балкис и сама не смогла бы придумать. О да, отчасти все так и было.

– Да, да, добрая Сикта, – отозвалась она. – Эти несколько месяцев были так прекрасны, что мне совсем не хочется, чтобы они заканчивались.

– Но зачем им заканчиваться? – тихо проговорил Антоний. – Зачем вообще у нашего с тобой странствия должен быть конец?

И он поцеловал её на глазах у всех тех, кто пёкся об их целомудрии, и поцелуй получился долгий-долгий.

Паломники охали и ахали от восторга, завидев ворота Мараканды, потом восхищались чудесами самого города, но так устали с дороги, что для начала полюбовались лишь всем тем, что лежало на пути от ворот до гостиницы, куда их отвёл на ночлег проводник. В гостинице паломников ждали чаши с водой и отдельные кабины для мытья. Когда женщины вымылись и вернулись к мужчинам, Балкис с изумлением обнаружила среди пожилых паломников Мэта. Он увлечённо беседовал с пилигримами.

Балкис подошла к нему – и Мэт с улыбкой обернулся к ней:

– А ты думала, что пройдёшь в ворота и я тебя не замечу?

Девушка и сама не удержалась от улыбки.

– Вовсе я так не думала. – Она бросила взгляд на паломников. – Давай отойдём в сторонку и поговорим.

– Я, собственно, ради этого и пришёл. – Мэт поднял руку. – Надеюсь, вы извините нас, господа.

Паломники кивнули, но Балкис чувствовала на себе их любопытные взгляды все время, пока они с Мэтом шли к стульям, стоявшим у стены. Было ясно: они не очень доверяют этому незнакомцу. Балкис была благодарна спутникам за такую заботу, но ещё она радовалась, что все вокруг так громко разговаривают и не смогут подслушать её беседу с Мэтом.

– Ну что, – поинтересовался Мэт, – он уже сделал тебе предложение?

Балкис покраснела.

– Ещё нет, но… почти сделал.

– Надеюсь, ты показала ему, что будешь благосклонна, когда это предложение наконец прозвучит? – усмехнулся Мэт. – Ты была бы очень сильно удивлена, если бы знала, сколь многие слабовольные мужчины боятся задавать этот сокровенный вопрос из страха быть отвергнутыми.

– Я смотрела на него так нежно, как только могла, – ответила Балкис, но в детали вдаваться не стала. Наклонившись к Мэту ближе, она прошептала: – Но я так боюсь, лорд-маг. Боюсь, что не дождусь, когда он попросит меня стать его женой.

– Очень плохая мысль, – поспешно проговорил Мэт. – Просто ужасная для девушки, живущей в средние века. Подожди. Надо подождать. Если уж так нужно, обвенчайтесь поскорее, но дождись заключения брака.

– Я… Я могу и не устоять против прилива желания, – призналась Балкис и умоляюще посмотрела на Мэта. – Ты же знаешь, как подобные чувства действуют на кошек.

– Ну так не меняй обличья, оставайся девушкой.

– Но во мне теперь так много от кошки, что… Словом… Ладно, скажу честно, лорд-маг: у меня как будто течка! – Она смущённо опустила глаза. – И порой мне кажется, что это просто невыносимо, что мне, наверное… нужно бы… ну, ты понимаешь…

– Нет, не нужно, – решительно проговорил Мэт. – Помимо всего прочего, если бы ты захотела так поступить, тебе пришлось бы совратить Антония. Мне кажется, ты для него, образно говоря, стоишь на некоем пьедестале.

– Да… Пожалуй… – Балкис растерянно посмотрела на Мэта. – А если он не сделает мне предложения, тогда как быть? Что, если нам не суждено пожениться?

Мэт несколько секунд пристально смотрел на неё, а потом негромко, заботливо проговорил:

– Знаешь, я думаю, что настоящая сложность вот в чем: ты просто-напросто боишься упустить возможность испытать радость физической близости, будучи влюблённой.

Балкис зарделась, потупилась, но снова повторила:

– Вдруг он не захочет на мне жениться? Вдруг он пожелает уйти? Если так, то нужно ли мне оставаться девственной?

— Я тебе отвечу честно и откровенно, на опыте тех женщин, которые не выдержали и отдались своим возлюбленным. Все они сходятся в одном: если любимый покидает тебя, но близости между вами не было, разлуку перенести легче. – Он накрыл ладонь Балкис своей рукой. – Но ты не бойся. Если он вправду так влюблён в тебя, как мне кажется, он ни за что не уйдёт.

Балкис опять залилась краской и устремила на Мэта благодарный взгляд.

– Конечно, ты прав. Я только ужасно боюсь – что же будет, когда он узнает, что я – принцесса?

– А ты просто скажи, что готова всю жизнь прожить с ним в шалаше, – посоветовал ей Мэт.

Балкис изумлённо вытаращила глаза, но тут до неё дошёл смысл шутки, и она весело рассмеялась:

– Ну, точно! Ведь то, что я сейчас собой представляю, совсем не важно! Для него главное – как я выросла! – Она порывисто поцеловала Мэта в щеку. – О, спасибо тебе, лорд маг! Спасибо тебе огромное! – Она вскочила. – Нужно немедленно разыскать его! Скажу ему все, как есть!

Мэт хотел было остановить её, сказать, что это не самое мудрое решение, но понял, что лучше не делать этого. «Пусть скажет, – подумал он, – раз уж набралась смелости».

– Верно, – кивнул он. – Разыщи его.

Балкис побежала по залу. Она металась между паломниками и искала взглядом Антония.

Мэт облегчённо вздохнул и с благодарностью подумал о своей жене. Он уже давно забыл, как изнурительны поиски любимой.

Но вот Балкис вернулась со слезами на глазах.

– Лорд-маг! Он ушёл, он убежал! – Она рухнула на пол рядом с Мэтом, опустила голову ему на колени и зарыдала. – Он ушёл в город – один-одинёшенек, без проводника! Сикта видела, как он вышел из гостиницы. Что же теперь с ним будет? Ведь в городе полным-полно… акул и стервятников. Теперь они все набросятся на него, и…

Мэт держал её за руки и думал, так ли все на самом деле ужасно, как представляет себе девушка. В конце концов он вынужден был признаться себе в том, что Балкис, пожалуй, не так уж далека от истины: крестьянскому парню, угодившему в большой город, во все времена грозило немало опасностей.

– Пойдём, – сказал Мэт. – Ты сможешь обратиться в кошку, как только мы выйдем за порог. Возьми на себя дальние улочки, а я отправлюсь на базар. – Он подвёл пальцы под её подбородок, приподнял и улыбнулся так весело; как только мог. – Не бойся, он не выйдет из города. Ворота заперли час назад.

– Я же не о тех хищниках говорила, что за воротами живут, – покачала головой Балкис.

Долго искать Мэту не пришлось. Антония он нашёл на базаре. Тот стоял у лавочки ювелира.

– Ты же понимаешь, что этот самородок – не золотой? – спрашивал ювелир.

– Я отлично знаю, что это чистое золото, – сказал Антоний и вымученно улыбнулся. – Но только я не прошу тебя, чтобы ты мне сказал, золото это или нет. Я прошу, чтобы ты изготовил из этого самородка кольцо и вставил в него этот камень, предварительно отшлифовав и огранив его.

Ювелир уставился на тусклый белый камешек, лежавший на ладони у юноши.

– Только не говори мне, что этот кусок кварца – алмаз.

– Мне все равно, что это за камень, но я хочу, чтобы он был вставлен в оправу кольца. Сколько возьмёшь за работу?

– Две серебряные монеты.

– Монет у меня нет. – Антоний протянул ювелиру маленький синий камешек. – А это не подойдёт?

Ювелир присмотрелся к камешку, и его глаза зажглись алчным блеском.

– Слишком маленький, – ответил он.

Мэт решил, что пора вмешаться.

– Слишком маленький, да и ни к чему он, – сказал маг и, подойдя, встал рядом с Антонием. – Золота, которое останется после изготовления кольца, и осколков алмаза с лихвой хватит для уплаты за твою работу.

Антоний удивлённо воскликнул:

– Лорд-маг! Как вы тут оказались?

Ювелир вытаращил глаза, глядя на Мэта, а потом принялся наводить порядок на прилавке, бросая нервные взгляды на нового покупателя.

– Маги часто заглядывают на базар – поглядеть, не привезли ли каких-нибудь экзотических диковинок, – ответил Мэт. – Ну вот, к примеру, в данный момент у меня закончилась киноварь.

Ювелир поскучнел.

— Вот киновари, лорд-маг, боюсь, у меня как раз не найдётся.

– Вижу, – кивнул Мэт. – Зато я заметил, что у одного из твоих соседей она имеется. – Мэт взял самородок и внимательно разглядел его. – А юноша прав – чистое золото. Просто ты, наверное, не распознал с первого взгляда, потому что это как-никак руда. Ну, что скажешь, ювелир?

– Небось так оно и есть, – забормотал ювелир.

– Ну а коли так, то остатков вполне хватит в уплату за твои труды. – Мэт посмотрел на Антония. – Хочешь, чтобы кольцо было большое, широкое?

– Не слишком большое, – смущённо улыбнулся Антоний. – Хочу сделать подарок даме – если она, конечно, его примет.

– И тебя вместе с кольцом в придачу? – усмехнулся Мэт. – Ну, на такое колечко уйдёт больше половины золота. А остального достанет, чтобы расплатиться.

Ювелир набрался храбрости и решил немного поторговаться.

– Ну, вот теперь я и сам по запаху чую – вроде золото. Но работы много будет – руда как-никак, сами посудите…

– Все равно золота тут вдвое больше, чем уйдёт на маленькое колечко, – урезонил его Мэт. – И не забывай, меди в этой руде никак не больше десятой части!

Ювелир нахмурился.

– Тогда кольцо получится не слишком прочным, господин.

– Оно получится достаточно прочным, – заявил Мэт. – Ты уж мне поверь. – Он обратился к Антонию: – Ну, какие у тебя планы? Хочешь сделать ещё какие-то покупки? А то, может, выпьем вместе шербета да вернёмся в гостиницу?

– Благодарю за гостеприимство, – ответил Антоний. – Только мне бы хотелось поглядеть, какие ещё безделушки продаются в этих рядах.

– Ладно. Ты поброди тут, загляни в другие лавочки, а я ещё потолкую с этим ювелиром, ладно? Пожалуй, у него все-таки найдётся кое-что из того, что мне нужно.

– Договорились, – радостно кивнул Антоний и направился к соседнему прилавку.

Ювелир, обрадованный расположением Мэта, с готовностью спросил:

– Чего желаете, лорд-маг?

– Немного честности, – прищурившись, ответил Мэт. – Когда колечко будет готово, пусть оно будет из чистого золота и пусть в него будет вставлен настоящий бриллиант. А то ты, быть может, думаешь, что я не сумею распознать медь и кварц с первого взгляда, а?

– Я… Какие могут быть сомнения, господин! – залопотал ювелир. – Уж я наслышан про то, какие вы чудеса творите, как вы наш благословенный город от беды упасли. Разве я не видал, как вы с императором рядышком ехали! О, разве бы я посмел усомниться в вашей прозорливости? – Он нахмурился. – Вот только слыхал я, что вы вроде как домой возвернулись.

– Вернулся, так и было, – кивнул Мэт. – А теперь вот снова в гости наведался. Думаю, время от времени буду тут гостить. Тут у вас я могу разжиться такими снадобьями для моих волшебных зелий, каких на Западе днём с огнём не сыщешь. Вот только я привык иметь дело исключительно с честными торговцами. А ты, как я погляжу, малый честный.

– Да я – сама честность, до мозга костей! – пылко вскричал ювелир, прижав руку к груди.

Балкис вернулась в гостиницу первой. Она нервно расхаживала по залу из угла в угол и заламывала руки, когда порог переступили Мэт и Антоний.

– Антоний! – Балкис бросилась в его объятия. – О, как я боялась за тебя, любовь моя!

– Ты боялась за меня? Почему? – удивлённо спросил Антоний, крепко обняв возлюбленную. – Ты же знаешь – я могу постоять за себя!

– А ты разве не боялся за неё у себя на родине, в горах? – осведомился Мэт.

– Боялся, конечно. Но ведь в горах живут опасные звери.

– У нас тут тоже хватает весьма безжалостных хищников, – заверил его Мэт. – Но самое главное то, что любому человеку, оказавшемуся в чужом месте, всегда грозят опасности. Ну а теперь успокой девушку и веди её ужинать, ладно?

После еды паломники принялись рассказывать разные истории, и Антоний стал с интересом слушать. Мэту удалось отвести Балкис в сторонку.

– Лорд-маг, где ты нашёл его? – требовательно вопросила девушка.

– На базаре, – ответил Мэт. – Он хотел продать драгоценный камешек. – На самом деле это была полуправда, а всей правды Мэт Балкис открывать не стал, дабы подарок Антония стал для неё сюрпризом. Он серьёзно спросил у девушки: – Балкис, а откуда у Антония золотой самородок и самоцветы?

Балкис гневно сверкнула глазами.

– Золото он взял в той долине, где живут гигантские муравьи. Люди, что обитают в крепостях, по ночам собирают золотые самородки. Жажда богатства – единственный порок Антония. Из-за того, что он сберёг этот самородок, един огромный муравей несколько месяцев преследовал нас. Он мог бы нас погубить, но нас спасла великая удача: вместо нас муравей убил льва, который хотел сожрать Антония.

Мэт негромко присвистнул.

– А лев, как я понимаю, прикончил муравья? Ну хорошо, а камешки у твоего друга откуда взялись?

– Он подобрал их на берегу реки Физон. Мы плыли по подземному туннелю, и наш путь озарял только свет факела. Дорогу нам показывал наш друг Паньят. Я просила Антония, чтобы он не отягощал себя этой ношей, но он все же не смог не захватить хотя бы горстки камешков.

– Ну это мне как раз очень понятно, – кивнул Мэт. – С золотом, которое могли потребовать обратно, он, несомненно, здорово сглупил, но уж горстка камней – не такая уж тяжкая ноша. Зато их хватило бы бедному крестьянину на жизнь до конца его дней. – Он лучисто улыбнулся девушке. – И я очень рад, что камни он приобрёл честно.

– Неужто ты мог подумать, что мой Антоний – воришка! – возмутилась Балкис. – Никогда бы он не пошёл на такое! Он – воплощение честности и верности! Ни за что бы я не усомнилась в нем! Только одно меня в нем не устраивает – его алчность.

– А я рад удостовериться в том, что алчность не затмевает его честности, – сказал Мэт. – Ведь у многих хороших людей такое случалось. – Он подмигнул девушке. – Пожалуй, этот парень все-таки достоин тебя.

– Ещё бы! – радостно воскликнула Балкис и тут же смутилась. – Но… лорд маг, а как ты думаешь: достойна ли я его?

– Определённо! – не задумываясь, ответил Мэт. – Ты сама не знаешь, какое ты сокровище, дочь дровосека!

Балкис сдвинула брови.

– Теперь я – принцесса, господин.

– Верно, и это у тебя совсем неплохо получается, – согласился Мэт. – А если это получается у тебя, получится и у Антония.

Проснувшись наутро, они увидели, что все паломники уже на ногах и разгуливают по двору возле гостиницы. Балкис и Антоний тоже вышли во двор. Юноша подошёл к Сикте и поинтересовался:

– Чем вы так взволнованы, добрая Сикта?

– Нынче мы идём во дворец! – восторженно вскричала в ответ пожилая женщина. – Разве это не чудесно, Антоний? Ведь мы своими глазами увидим великолепные палаты самого пресвитера Иоанна!

– О да, это будет восхитительно! – ответил Антоний, и его глаза радостно заблестели. – Ты рада, Балкис?

– Очень рада, Антоний, – еле слышно отозвалась девушка.