Текст книги "Маг и кошка"

Глава 33

– О, не называй меня так! – воскликнула Балкис и в сердцах топнула ногой.

Антоний оторопело воззрился на неё.

– Так, воин, – мешался Мэт. – Ты слышал, что тебе сказала дама? Это приказ, между прочим. Желаете что-нибудь ещё добавить, принцесса?

Антоний смутился окончательно. Глаза Балкис весело сверкнули.

– Да, желаю! Антоний, с этих пор ты должен называть меня только «Балкис»!

– Как… Как прикажете, – онемевшими губами вымолвил юноша. – Балкис. – Но он не поднялся с колен.

– Может, у вас, ваше высочество, есть на уме ещё какие-нибудь распоряжения? – спросил Мэт так небрежно, как только мог.

Глаза у Балкис жадно загорелись.

— Есть! – воскликнула она. – Антоний, встань и заключи меня в объятия!

В полном отчаянии, не веря собственным ушам и глазам, юноша поднялся и робко обнял Балкис.

А она надула губки и тоном капризной девочки проговорила:

– Теперь поцелуй меня!

Целую минуту, которая, казалось, тянулась целую вечность, Антоний не сводил с неё глаз, а потом улыбнулся и приник к её губам.

– Ну, вот и славненько, – громко произнёс Мэт, дабы снять наконец напряжение.

Влюблённые вздрогнули и, зардевшись, отстранились друг от друга.

А Мэт продолжал:

– Теперь мы неопровержимо установили, что ты слишком дорога ему и потому он не смеет позволить тебе гулять самой по себе, а ты, в свою очередь, оставшись рядом с ним, не сможешь совать свой нос во все щёлочки и дырочки, как это делают кошки.

– Но я должна иметь право идти туда, где я нужна своему народу! – возразила Балкис.

– А я все равно должен остаться твоим верным слугой, – настойчиво проговорил Антоний. – Ты принцесса, а я крестьянин. И я никогда не смогу стать для тебя чем-то большим.

– Но ты так много значишь для меня! – горячо возразила она. – Ты… ты просто все на свете!

– И даже для нас ты теперь воин-герой, – заметил принц. Антоний бросил на него удивлённый взгляд, но тут же снова строптиво поджал губы.

– А я так думаю, ему бы надо первым делом хорошенько вымыться после жаркого боя, – встрял Мэт. – Пойдём, Антоний. Если уж ты так жаждешь служить принцессе, лучше служить ей, будучи чистым.

Антоний вопросительно уставился на пресвитера Иоанна.

– Ступай с лордом-магом, – приказал император, и взгляд у него стал задумчивым.

Антоний обернулся к Балкис. Та согласно кивнула.

– Он многому научил меня, Антоний, хотя в то время я не желала самой себе в этом признаваться. Иди с ним, если любишь меня.

Антоний тут же снова насупился, отвесил Балкис поклон, развернулся и зашагал к баням рядом с Мэтом.

Местные бани представляли собой просторное помещение, выложенное керамическими плитками, обустроенное деревянными сиденьями. Здесь парились, обернувшись большими полотенцами. Мэт дождался того момента, когда юноша расслабился от тепла и воды, и только тогда спросил:

– Балкис тебе ни разу не говорила о своём происхождении?

– Нет, – ответил Антоний и снова напрягся. – Да если бы я знал, что она – принцесса, мне бы и в голову не пришло ухаживать за нею!

– Значит, у неё была веская причина не говорить тебе об этом, – заключил Мэт. – Она любит тебя. Очень любит.

Антоний, окутанный облаками горячего пара, промолчал и нахмурился.

– Но о том, что она принцесса, сама она узнала только год назад.

– Что? – вытаращил глаза Антоний.

– Это правда, – торжественно кивнул Мэт. – В то время, когда варвары захватили Мараканду, Балкис была грудным младенцем, но её матери удалось уберечь её от гибели: она уложила ребёнка в ковчежек и опустила его в ручей. Вскоре после этого варвары схватили её и казнили. Какие-то речные духи сжалились над малышкой и превратили её в котёнка, потому что в месячном возрасте кошке выжить легче, чем ребёнку.

– Это верно, – проговорил Антоний, не отрывая глаз от Мэта. – Но все равно котёнок может стать лёгкой добычей для кого угодно.

Мэт согласно кивнул.

– К счастью, речные нимфы затем передали кошку дриадам, а те заботились о ней, пока она не подросла, а потом уговорили её уйти с караваном на запад, подальше от стран, захваченных варварами. Караванщики с радостью взяли с собой кошку, умевшую ловить мышей. И об этом она тебе тоже не рассказывала?

– С этого момента она и рассказывала о себе, – медленно проговорил юноша. – Она говорила, что странствовала с караваном в обличье кошки, что по пути повидала большие города – Сузу и Новгород, необъятные равнины и густые тёмные леса.

– А не говорила ли она тебе о том, что много лет прожила в одном из этих лесов?

– Как? – изумился Антоний. Мэт кивнул.

– Когда она ушла так далеко на запад, что было можно не опасаться варваров, а караван закончил свои странствия, Балкис ушла в лес, и там о ней позаботились местные брауни. Они отвели её к хижине дровосека и превратили в ребёнка. Дровосек и его жена очень обрадовались, потому что всегда хотели иметь детей, но не имели.

– Только не говорите, что она выросла как дочь простого дровосека!

– Именно это я и хочу тебе сказать, – взглянув ему в глаза, проговорил Мэт. – Её воспитывали как крестьянку, Антоний. Точно так же, как тебя. Но когда она подросла, она поняла, что это не совсем так.

– Но… но… как?

Мэт отвёл взгляд и задумчиво обозрел клубы пара.

– В шестнадцать лет Балкис осиротела и решила, что юной девушке оставаться одной, без защиты и покровительства взрослых, опасно и уж лучше ей жить кошкой в лесу. О да, она знала о своём умении превращаться в кошку – в этом она отличалась от тебя. Лесные и речные духи так пропитали её волшебством, что она умела творить и ещё кое-какие чудеса, но, оставшись на белом свете одна-одинёшенька, Балкис направилась к Идрис – так звали местную знахарку, и та обучила её азам волшебства. Девочка оказалась на редкость способной ученицей, как и ты – впитывала знания словно губка и за год постигла все то, чему её только могла научить Идрис. А потом Балкис снова отправилась в путь. Идрис посоветовала ей разыскать меня и продолжить обучение волшебству.

– А вы привели её в Мараканду?

– Да, хотя тогда я и сам не предполагал, куда именно приведёт нас дорога, – признался Мэт. – Просто-напросто в то время варвары-завоеватели ордами хлынули с востока, и мне нужно было остановить их, покуда они не добрались до Мараканды. Представь себе, до тех пор, покуда мы с Балкис после всевозможных злоключений не добрались до Индии, я и не подозревал, что на самом деле она – девушка, а не кошка. Балкис помогала мне в схватках с варварами и не раз спасла мне жизнь. Мало этого – так она ещё помогла мне спасти моих детей, когда их похитили. – Он перевёл взгляд на Антония. – Думаю, ты не станешь удивляться тому, что, узнав о том, что Балкис похищена, я бросил все и поспешил ей на выручку.

– Нет, конечно! – пылко воскликнул юноша. – Но когда же она узнала о том, что она – принцесса?

– После того, как мы помогли пресвитеру Иоанну отвоевать Мараканду и заставить варваров отступить в степи. Тогда император сопоставил кое-какие события и пришёл к выводу о том, что Балкис – его пропавшая без вести племянница. Ему даже удалось разыскать тех речных нимф, которые спасли девочку в младенчестве, и они подтвердили его догадку. Вот так наша крестьянская девочка неожиданно для себя стала принцессой.

– Если она всю жизнь жила как крестьянка, то впитала манеры благородной дамы удивительно быстро.

– Да, она способная ученица, – согласился Мэт. – И пресвитер Иоанн утверждает, что она очаровала всех при дворе. При все том я почти не сомневаюсь, что здесь у неё нет ни одного близкого друга. Все, кто её окружает, выросли во дворце, и никто из них не понимает, что это такое – быть простой крестьянкой.

Антоний нахмурился и стал внимательно разглядывать ногти на руках. Мэт ждал.

– Но уж теперь-то она знает о своём высоком положении, – пробормотал наконец Антоний.

– Знает, но ей понадобилось время, чтобы привыкнуть к этому, – точно так же, как и тебе нужно время.

– Я-то не принц!

– Нет, но ты – чародей и очень храбрый воин. – Мэт пожал плечами. – Во всяком благородном семействе всегда отыщется дальний предок – выходец из простонародья, произведённый во дворяне за доблестную службу королю и стране. А ты доказан свою доблесть хотя бы тем, что привёл Балкис домой живой и невредимой…

Антоний приготовился возразить. Мэт поднял руку.

– Нет, не надо говорить мне о том, что она столько же раз спасала тебя, как ты – её. Факт остаётся фактом: она бы погибла в пути, если бы рядом с нею не было тебя.

Антоний закрыл рот и приступил к внимательному изучению пальцев на ногах.

– Но ты сделал не только это, – продолжал Мэт. – Ты совершил подвиг в бою и доказал, что стал выше простого крестьянина, которым родился на свет, что у тебя – благородное сердце и возвышенный разум. Ты достаточно благороден для того, чтобы просить руки принцессы. И пресвитер Иоанн, и принц Ташиш готовы посвятить тебя во дворянство – лишь бы только ты сам согласился.

– Они не могут сделать меня дворянином, – печально проговорил Антоний и покачал головой.

– Нет, им под силу только даровать тебе дворянский титул – теперь, когда ты доказал своё благородство. А ты его доказал – осознаешь ты это сам или нет. Кроме того, у принца Ташиша есть свои причины испытывать к тебе приязнь – правда, не могу точно судить, прав ли я.

Антоний сдвинул брови и вопросительно уставился на Мэта:

– Какие же это причины?

– Я тебе говорил, что Балкис очаровала всех при дворе, – напомнил ему Мэт. – Но если она выйдет замуж за человека, родившегося крестьянином, она лишится права наследования престола. Сама она не желает никакого наследования, но при дворе непременно отыщется какая-нибудь амбициозная клика, которая постарается уговорить нашу Балкис вступить в борьбу за престол, и в этой борьбе девочка может погибнуть.

Антоний в ужасе вытаращил глаза.

– Но если она выйдет замуж за человека, который родился крестьянином, но затем доказал свою доблесть и благородство, то это может сделать Балкис чрезвычайно любезной народу и ещё более упрочить престол.

Антоний стал задумчиво обозревать облака пара.

– Ну перестань, – негромко проговорил Мэт. – Ты же знаешь, что она не такая уж могущественная волшебница, какой могла бы быть рядом с тобой, а ты превосходно завершаешь её стишки. Почему ей так худо даются последние строчки – этого я не знаю, но это так. Ты же, напротив, с трудом зачинаешь стихи, но вдвоём вы могущественнее, чем каждый из вас по отдельности. Если уж это тебе ни о чем не говорит, я уж и не знаю, чем тебя убедить.

Антоний упорно молчал.

– Ну хорошо, – продолжал Мэт. – Это ни о чем не говорит тебе, зато это о многом сказало Кала Наге. Как ты думаешь, кто второй в той паре, которая способна встать на пути к покорению всего мира этой злобной тварью? Это не я – теперь мы точно знаем, что Балкис преотлично способна обойтись без меня. А вы с Балкис уже благополучно одолели и колдунов, и войско Кала Наги, и злодейка знает, что вам под силу сделать это вновь. Ей непременно нужно разлучить вас, а самый надёжный способ для этого – убить Балкис.

– Нет!!! – в страхе вскричал Антоний.

– Вот почему Кала Нага так разгневалась на неудачливого похитителя Балкис, – невозмутимо продолжал Мэт. – Его замыслам не суждено было осуществиться, и в итоге он отправил Балкис к единственному человеку на свете, с помощью которого она могла превратиться в настоящую угрозу для Кала Наги. Забавно, не правда ли? Хрупкая, нежная девушка – грозная волшебница… Однако у неё есть необходимая для этого отвага, а с тобой – и сила.

– Стало быть, я могу сохранить ей жизнь только будучи рядом с нею? – спросил Антоний.

– Ну, наконец до тебя дошло, – вздохнул Мэт.

Но Антоний и теперь принялся возражать:

– Я – простой крестьянин! А мужчина, чтобы жениться на принцессе, должен быть богат!

– Ну да, конечно! – фыркнул Мэт. – Простой крестьянин, у которого карман набит золотыми самородками и драгоценными камнями!

Антоний выпучил глаза.

– Она вам рассказала?

– Только тогда, как я спросил её, – заверил его Мэт. – Помнишь нашу встречу на базаре – когда ты отдал ювелиру золото и алмаз? Я боялся, что они краденые, но Балкис рассказала мне, откуда они взялись.

– Да, есть у меня и ещё самородки и драгоценные камни, но теперь я их не ношу с собой, а спрятал в надёжном месте.

– Как бы то ни было, ты достаточно богат для того, чтобы сделать Балкис предложение. Ещё возражения есть?

– Возражений… нет, – промямлил Антоний.

– Но, как я понимаю, есть вопросы. Какие же?

Антоний, смущённо сверкая глазами, посмотрел на Мэта.

– Знаете… я видел, как это бывает у домашних животных, но… думаю, у людей все немного иначе. Расскажите мне… как это происходит у мужчины с женщиной? Как достигают того восторга, о котором все говорят?

Мэт вздохнул, собрался с мыслями и начал рассказывать Антонию о том, во что юношу должен был бы посвятить его отец – но, по всей вероятности, относительно восторгов любви отец Антония и сам был не в курсе. По мере рассказа Мэта щеки Антония становились все более и более пунцовыми.

Все они, само собой разумеется, были приглашены на пиршество по поводу победы над врагами – и даже Стегоман с Диметролас. Вот только драконы приглашение не приняли. Было полнолуние, и Стегоман наговорил Мэту всяких глупостей насчёт прелести полётов под луной и аромата ночных цветов. После пира Антоний обратился к Балкис и очень серьёзно спросил:

– Не могла ли бы ты показать мне ваши северные созвездия, Балкис? Среди них так мало тех, что видны на ночном небе у меня на родине.

– О… С радостью, Антоний, – ответила Балкис, и они вышли из пиршественного зала рука об руку.

Принц Ташиш проводил их взглядом и нахмурился.

– Как-то мне не по себе, – признался он. – Безопасно ли оставлять мою кузину наедине с этим страстным молодым человеком?

– Рад, что ты проявляешь братскую заботу, – улыбнулся пресвитер Иоанн. – Но все же, на мой взгляд, ты зря так тревожишься, Ташиш. Ты же своими глазами видел, в какую кошку способна обратиться Балкис. Не сомневайся: если Антоний забудется, ему грозят такие острые коготки, каких нет ни у одной смертной женщины.

– Все равно я волнуюсь, – покачал головой Ташиш. – На дворе ночь как-никак.

– Ну что ж, – вздохнул император, – если тебе так уж хочется унять тревогу, то я пройдусь по саду в компании с лордом-магом. Нет-нет, мы, конечно, не станем шпионить за Балкис и Антонием, но если она, не дай бог, закричит и позовёт на помощь, мы будем поблизости. Вот только я сильно сомневаюсь, что она закричит.

Мэт в этом тоже очень сильно сомневался. Он отправился на прогулку с императором, намереваясь сделать это исключительно ради того, чтобы убедиться, что и влюблённая пара тоже просто-напросто гуляет под луной.

Однако влюблённые не просто гуляли. О да, они болтали о всякой ерунде и старательно избегали прямого разговора о своих отношениях. Балкис могла бы всю ночь рассказывать Антонию о звёздах, а Антоний – столь же долго отвечать ей учтивыми восклицаниями о красоте цветов и сравнивать с нею её красоту. Стоит ли говорить о том, что в его сравнениях цветам всегда отводилось второе место?

Балкис медленно, но верно вела возлюбленного к ручью, что протекал по дворцовому саду.

– Какая дивная картина! – восхитился Антоний. – Вода так чудесно сияет под луной, соловьи заливаются, а нас со всех сторон окутывают прекрасные ароматы – но ты, ты прекраснее всего на свете!

– Благодарю тебя, – кокетливо глянув на юношу из-под полуприкрытых век, отозвалась Балкис. – Но я не могу глядеть на эту речку, не вспомнив о том, что именно здесь моя мать отправила меня в плавание по жизни.

– Ты не можешь этого помнить! – горячо возразил Антоний.

– Нет, – согласилась Балкис, – но есть те, кто помнит об этом. – Она повысила голос и крикнула: – Духи воды, явитесь и поговорите со мной, заклинаю вас! Мне нужен ваш совет!

Речка словно бы разлилась, а потом вода отступила, и к берегу подплыли две женщины в одеяниях из водорослей. Антоний ахнул от изумления.

– Нам ведь не трудно узнать волшебное дело рук своих, когда оно к нам взывает – правда, Шаннаи? – спросила одна нимфа у другой.

– Как не узнать, Алассер, – отвечала ей другая. – Что тебе нужно от нас, дитя реки?

– Скажите, чтобы вас услышал этот человек, молю вас, – попросила Балкис. – Не вы ли рассказали мне о том, кто я на самом деле такая?

– Мы самые, и всего год назад, – подтвердила Алассер. – Что же, этот смертный так глуп, что не желает тебе верить?

– Если хочешь, мы превратим его в карпа, – предложила Шаннаи.

– Нет-нет, не надо! Он мне нужен таким, какой есть!

– Все так и есть, как они говорят, – с тяжёлым сердцем вымолвил Антоний и отвернулся. – Ты родилась принцессой.

– Но не выросла ею! – Балкис бросилась за ним и схватила за руку. – Разве я не осталась для тебя просто Балкис – принцесса я или нет? Разве я до сих пор не твоя любимая кошка? О Антоний, если ты не хочешь, чтобы я была принцессой, я ей не буду! Я отрекусь от моего титула, откажусь от высокого положения при дворе, я уйду с тобой куда глаза глядят, и мы станем жить, как пожелаешь ты!

Глядя ей в глаза, Антоний ответил:

— Я хочу, чтобы у тебя было богатство, которого ты достойна Ты – такая, какая есть, и у тебя все должно быть самое лучшее. Ничто не изменит этого, и я не хочу, чтобы было иначе.

– А ты сам? – вмешалась нимфа по имени Алассер. – Я слыхала, что ты родился в крестьянской семье, но затем пережил столько тревог и бед, что приобрёл благородство духа. Подойди же сюда, смертный.

Антоний в страхе попятился, но Алассер поманила его, и юноша на ватных ногах пошёл к речке. Он сопротивлялся, но нимфа притягивала его к себе, словно магнит.

– Встань на колени, – приказала Алассер, и Антоний послушно опустился на колени и оказался лицом к лицу с нимфой.

Нимфа прикоснулась кончиками пальцев к его лбу и довольно кивнула.

– Он обладает таким же магическим даром, как она, и дар этот исходит от щедрости его сердца, от целостности натуры и решительности. А это кто такой?

Обе нимфы испуганно отшатнулись и были готовы скрыться под водой. Пресвитер Иоанн подошёл к берегу и встал рядом с юной парой.

– А, да это тот самый человек, по приказу которого был разбит этот чудесный сад, где мы можем резвиться! – воскликнула Алассер, узнав императора. – Не сомневайтесь, ваше величество, этот юноша благороден от природы, а уж кому это знать, как не нам – тем, кто плоть от плоти Природы!

Иоанн вынул из рукава мантии жезл и поднял его над плечом Антония. Юноша так и стоял на коленях. Он задрожал от волнения и широко раскрыл глаза. Император коснулся жезлом правого плеча Антония и торжественно проговорил:

– Провозглашаю тебя придворным чародеем.

Антоний замер. Ему казалось, что какое-то неведомое тепло растеклось по его жилам. Иоанн убрал жезл.

– В нашей стране это – дворянский титул, но его обретают не по праву рождения, а великими заслугами. Имея такой титул, ты можешь просить руки принцессы.

Антоний медленно поднялся, повернулся к Балкис и взял её за руки. Они долго стояли и смотрели друг другу в глаза.

– Ну, что ты так оробел, смертный! – возмущённо крикнула Шаннаи. – Целуй её скорее! Она твоя!

Медленно-медленно, словно качнувшись под лёгким порывом ветерка, Антоний склонился, и его губы коснулись губ Балкис.

– Ну наконец-то! – облегчённо вздохнула Алассер, и обе сестры с громким плеском исчезли под водой.

Пресвитер Иоанн и Мэт ещё немного постояли, улыбаясь и любуюсь влюблённой парочкой, а потом ушли, чтобы поговорить о делах государственной важности. Маг и император шагали к дворцу, влюблённые целовались, а высоко-высоко над ними по полуночному небу, на несколько мгновений закрыв собою белый лик полной луны, пронеслась длинная чёрная тень. То была пара драконов, которые так тесно сплелись друг с другом, что невозможно было понять, где кончается один и начинается другой.