Текст книги "Маг и кошка"

Глава 32

– Что ты сказал? – Солдат в ужасе запрокинул голову. – Так и есть! Но кто же мог выкрасть камень? И почему до сих пор никто этого не заметил?

«Неплохие вопросы, – подумал Антоний. – Особенно последний». И самое интересное: почему именно он заметил пропажу камня, а не кто-нибудь другой? На ум юноше пришла только мысль об Источнике Молодости. Наверное, после купания в волшебном озере он обрёл необычайную зоркость. Либо это, либо на него подействовало волшебство, исходившее от Балкис. От этой мысли Антоний решительно отказался. Стоило ему подумать о Балкис – и сердце его пронзала острая боль.

– Командир! – выкрикнул солдат. – Камень! Камень, который вызывает и гасит пламя, исчез!

Поднялась тревога, и через несколько минут на место происшествия прибыл Мэт. Крест опустили. Мэт некоторое время пристально смотрел на дыру и проговорил:

– Ничего не попишешь. Камень действительно исчез.

– Но кто мог его похитить?

– Только один из тех подлых лазутчиков, о которых мы думали, – отозвался Мэт и непроизвольно обвёл взглядом шеренгу воинов. Антоний спрятался за спину другого солдата и изо всех сил натянул шлем, чтобы спрятать золотистые волосы.

Мэт вновь обратился к командиру:

– В то время, как вражеский посланник отвлёк нас, его сородич каким-то образом прокрался в сокровищницу.

– Это невероятно! – воскликнул командир. – Что же это за вор такой, если он, забравшись в царскую сокровищницу, украл один-единственный камень?

– Это был змей, которому приказали сделать именно это, – ответил Мэт.

На самом деле позднее выяснилось, что догадка Мэта оказалась верной: змей прорыл ход в сокровищницу, похитил камень, а на обратном пути ход забросал землёй. Дворцовым рабочим удалось заделать дыру более надёжно, и сделано это было поспешно – пока у воришек-людей не возникло желания этим ходом воспользоваться. А пресвитер Иоанн дал приказ с этих пор ещё более бдительно охранять сокровищницу и велел стражникам постоянно держать там мангусту.

Неожиданно послышались крики. Обернувшись, все увидели, как по равнине к городу шагают, выстроившись клином, обнажённые змеелюди. Без одежды они выглядели премерзко. Живот и грудь у них были тошнотворно-зеленого цвета, спины сплошь в пятнах, а руки и ноги казались совсем тоненькими. Следом за ними маршировали всевозможные уродцы – настолько отвратительные, что некоторые воины не выдержали, закричали и закрыли лица ладонями. Только тогда, когда младшие командиры объяснили солдатам, что от одного вида этих уродов они не обратятся в камень и не сгорят, перетрусившие пехотницы осмелились снова посмотреть на врагов.

Пресвитер Иоанн в сопровождении сотни всадников поскакал вперёд, чтобы встретить парламентёров.

Змеелюди остановились. Тот, что шёл во главе клина, оскалился и нагло высунул раздвоенный язык.

– Вот мы и снова встретились, повелитель глупцов.

– Это ты, посланник, – с каменным лицом отозвался пресвитер Иоанн. – Говори, что хотел сказать, покуда я не напустил на тебя своих воинов.

– Скажу тебе вот что, владыка тупиц! У нас в руках – твой пламенный камень, а рядом с ним в клетке – целый прайд львов. Если ты немедленно не попросишь пощады, мы воспламеним камень в самой середине твоего несчастного города, и он спалит его дотла!

Пресвитер Иоанн побледнел, ибо знал, каково могущество этого камня. Все могло произойти именно так, как говорил змеечеловек. Однако он ответил угрозой на угрозу:

– Знай, что у нас есть великие чародеи, которые способны помешать этому злодеянию. И мы знаем имя твоей повелительницы!

– Тебе известно только то её имя, которое открыто для всех. Истинное же её имя тайно и не ведомо никому, – дерзко отвечал змеечеловек. – И вот тебе доказательство: «Кала Нага» – произносится по-индусски, о невежественный царь, а наша богиня родом из северных степей. Кроме того, слово «Нага» мужского рода, а наша богиня так женственна, что ты и представить себе не можешь. О нет, тебе не одолеть её, даже если твои кудесники и вправду сильны.

– Вы поступили подло! – в гневе вскричал пресвитер Иоанн.

Глазки змеечеловека налились кровью.

– Мы поступили благоразумно, а вот вам благоразумия недостало. Нам известно, как ленивы люди, как медлят они с принятием важных решений, потому мы даём вам время до заката. Но если к наступлению темноты вы не запросите пощады, ваш город вспыхнет ярким пламенем, и это пламя рассеет тьму ночи!

С этими словами он развернулся и вразвалочку зашагал прочь. Стоявшие клином змеелюди расступились, пропустили его, и тут же сомкнули ряды и перестроились, после чего устремились в просвет между жуткими уродцами. Через несколько мгновений все они ушли вдаль по равнине.

Пресвитер Иоанн обернулся и вскричал:

– Пусть подле меня соберутся все чародеи!

Балкис крикнула, чтобы ей подали лошадь, и пустила её галопом. Воины оглядывались, и, увидев белое платье, алую мантию и золотую корону на голове девушки, проворно расступались и давали ей дорогу.

К тому времени, как она подскакала, возле пресвитера Иоанна и Мэта уже собралось с десяток младших придворных чародеев. Балкис потерянно огляделась по сторонам:

– А где Антоний?

– Вот-вот, где Антоний? – повторил Мэт так зычно, что его голос был слышен футов за сто. – Сейчас он нам нужен, как никогда, потому что твои заклинания становятся намного сильнее, если он завершает их. Уж если нам сейчас до зарезу не нужны новые стихи, то я не знаю, когда ещё они нам понадобятся!

– Его здесь нет, – печально проговорила Балкис.

– Верно, его здесь нет, – громко возгласил Мэт. – И если честно, я не могу его винить – ведь он, в конце концов, не здешний подданный. Какое ему дело до того, что сгорит дотла Мараканда, что всю Азию и Европу завоюет жуткое чудовище, потому что между Кала Нагой и её мировым господством стоит только войско пресвитера Иоанна?!

Повисла тягостная пауза. Тишину нарушали только приглушённые рыдания Балкис, всеми силами старавшейся сдержать слезы. Мэт уже подумал, что он, пожалуй, перестарался в своих обвинениях.

Но вот в воинских шеренгах послышался недовольный ропот, и вперёд протолкался солдат ростом выше многих других. Он сорвал с головы шлем и быстро отдал и шлем, и копьё ближайшему пехотинцу, после чего порывисто зашагал к Мэту. Низко поклонившись пресвитеру Иоанну, он сказал:

– Приказывайте, ваше величество! Я бы предпочёл сражаться за вас как простолюдин, как мне и подобает, но если вы решили, что я более пригожусь вам как чародей, воля ваша!

– О Антоний! – растаяла Балкис, но юноша не дрогнул и отвёл взгляд от императора.

Глаза Балкис наполнились печалью, но она сумела овладеть собой и горделиво расправила плечи – принцесса до мозга костей.

– Наша цель ясна, – сказал пресвитер Иоанн. – Нам нужно до захода солнца вернуть похищенный пламенный камень. Кто пойдёт и принесёт его?

– Я, владыка! – выкрикнул принц Ташиш и подскакал к отцу. – Я возьму с собой самых отважных воинов, и мы прорубимся в самую гущу их омерзительного войска! Только пошли со мной одного чародея, дабы он отвёл от нас вражеские чары!

– Я пойду! – не раздумывая, вскричал Антоний. – Позвольте мне сопровождать принца, ваше величество!

С губ Балкис сорвался испуганный крик. Пресвитер Иоанн задумчиво, испытующе смотрел на Антония.

– Тем, кто дерзнёт вызволить камень, грозит смерть.

– Моя жизнь мне не дорога, – упрямо ответил Антоний, и Балкис снова чуть не разрыдалась.

Однако пресвитер Иоанн продолжал изучать юношу взглядом. Мэт догадался, какие сомнения владеют императором. Антоний и вправду был готов пойти на смерть. Он так сильно любил Балкис, что без неё жизнь была ему не мила. Но судя по всему, юношей все же владела отчаянная надежда доказать всем, что он может быть достоин руки принцессы. Как очень многие молодые люди, Антоний жаждал славы и был готов умереть в попытке увенчать себя ею.

– Что ж, хорошо, – изрёк наконец пресвитер Иоанн. – Ты будешь сопровождать принца.

– Нет! – вскричала Балкис так, словно у неё вырвали сердце. – Он хочет одного – умереть. Он так хочет, потому что я предала его, обманула!

– Я сделаю все, что в моих силах, чтобы принц остался цел и невредим, – упрямо проговорил Антоний, по-прежнему отказываясь смотреть на девушку.

– Ты думаешь, это сражение можно выиграть силой оружия? – в отчаянии воскликнула Балкис. – Не забывай о вражьих чарах! Они насквозь пропитаны ими, все до единого! Как бы ещё змеи могли приобрести человечье обличье? Что ещё, как не ужасные чары, помогает этим уродам жить? Если вы окажетесь посреди них, вы все погибнете, сколько бы чародеев с вами ни отправилось, а камень мы не получим! Тогда, без камня и без чародеев, мы станем ещё слабее, и нам останется только покориться это мерзкой богине или смотреть на то, как горит Мараканда!

Антоний даже после этих пламенных слов не изменился в лице, а Мэт сказал:

– Она права.

– Верно, права, – кивнул пресвитер Иоанн и посмотрел на сына с гордостью и радостью. – Моя величайшая слава – это ты, сын мой, ибо ты готов рискнуть жизнью ради спасения народа.

— Но их гибель никого не спасёт! – сердито выкрикнула Балкис. – Враги хотят погубить только МЕНЯ!

— Если уж моя отборная гвардия не сможет вызволить камень, – заносчиво проговорил принц Ташиш, – то это никому не под силу.

– Я сделаю это! – крикнула Балкис.

– Нет! – горестно простонал Антоний. – Ты принесёшь себя в жертву!

Она обернулась и насторожённо посмотрела на него:

– Ты так сильно переживаешь за простую кошку?

– Простую! – воскликнул Антоний. – Ты – единственный настоящий друг, какой у меня только был в жизни! Я за тебя дрался с родными братьями, и ты ещё спрашиваешь, переживаю ли я за тебя?

– Если ты так печёшься о кошке, – с мукой в голосе проговорила Балкис, – быть может, ещё больше ты волнуешься за меня как за женщину?

Антоний растерянно смотрел на неё, не в силах вымолвить ни слова.

– Неужто ни встреча с единорогами, ни целительная раковина уже ничего не значат для тебя? – негромко спросила Балкис.

Антоний покорно опустил плечи, но взгляд его тут же озарился светом жизни. Он выпрямился, улыбнулся и подошёл ближе. Казалось, он прикасается к возлюбленной – при всем том, что он стоял, опустив руки, а она сидела верхом на лошади.

– Кошка может быть только другом, – выдохнул Антоний. – Женщина же – надеюсь – намного более, чем просто другом. – Тут он в ужасе вытаращил глаза и попятился. – Однако я забылся. Принцесса, я – твой жалкий слуга! Моя жизнь принадлежит тебе. Приказывай, и да будет твоя воля!

С этими словами он встал на одно колено.

Балкис взволнованно вскрикнула, спрыгнула на землю, опустилась на колени рядом с юношей, положила руки ему на плечи.

– Нет, нет! – воскликнула она. – Я так не хочу! Я не желаю, чтобы ты был мне слугой!

Антоний устремил на неё взгляд полный боли.

Мэт решил, что пора вмешаться, и быстро подошёл к ним.

– В чем дело, принцесса? – осведомился он. – Мне казалось, что ты готова соединить с ним свою жизнь.

Балкис недоуменно посмотрела на него, вернулась взглядом к Антонию и насмешливо улыбнулась.

– Что ж, прекрасно, глупец! Ты предложил мне свою жизнь, и я возьму её. Но сначала мы вместе вызволим пламенный камень!

И тут на глазах у всех, кто был рядом, она вдруг стала меньше ростом, руки и ноги у неё превратились в лапы, лицо – в мордочку, уши встали торчком, вырос пушистый хвост. Перед изумлёнными людьми предстала обычная кошка – вот только спинка и хвост у неё были пурпурные, брюшко белое, а на голове сверкал золотой ободок.

Как ни упрямился Антоний, он не смог удержаться от радостной улыбки и протянул руку к Балкис.

– Я больше никогда не буду одинок, да?

– Никогда, глупец! – мяукнула кошка. – А теперь не зевай и закончи моё стихотворение!

 
Стать сильнее и больше, чем лев, раза в два
Разве что-нибудь мне помешает?
Лапы, хвост и все прочее есть, как у льва…
 

– Только гривы одной не хватает!

Мэт поморщился.

Однако заклинание возымело силу. Даже пресвитер Иоанн ахнул от изумления, глядя на то, как Балкис-кошка вдруг начала вырастать. Вот её макушка оказалась на уровне плеч Мэта, а сама она стала размером с лошадь. Кони дико заржали и чуть не вставали на дыбы. Всадникам с трудом удалось сдержать их. Самые отважные из пехотинцев бросились вперёд и схватили коней под уздцы.

– Седлай коня, воин! – вызывающе мяукнула кошка-великанша, сев на землю рядом с Антонием.

Он усмехнулся и сказал:

– Седла-то как раз и нету. – Но в следующее мгновение он вспрыгнул на её спину и крикнул: – Меч! Дайте мне меч!

Трое командиров бросились к нему, предлагая своё оружие. Антоний взял меч у того из них, что первым подбежал к нему. Балкис осторожно выпрямила лапы и пропела басовым мявом:

 
Камень пламенно-кровавый,
Тот, в чем сила всей державы,
Милой родины моей…
 

Антоний подхватил:

 
Он теперь у злобных змей!
 

Балкис продолжала:

 
Тать в ночи прокрался мерзко
И похитил камень дерзко.
Ради блага всей страны…
 

Антоний выкрикнул:

 
Мы вернуть его должны!!!
 

В следующий миг Антоний и Балкис подёрнулись зыбким маревом и исчезли.

– Лорд-маг, скорее за ними! – в страхе вскричал пресвитер Иоанн. – Нельзя, чтобы моя племянница встретилась с таким ужасным злом одна!

– Ну, я бы не сказал, что она так уж и одна, – пожал плечами Мэт. – На самом деле теперь она уже никогда не будет одна.

– Если останется жива! Ты отправишься следом за ней или нет?

– Пожалуй, лучше поступить именно так, – кивнул Мэт и проговорил нараспев:

 
Я не склонен верить слухам,
Но увы, твердит молва,
Что пронырливей, чем муха,
Нет на свете существа!
В бой умчалась ученица!
Чтоб её спасти от бед,
Вмиг за нею устремится
Мухою учитель вслед!
Где ты, камень огневой?
Я лечу к тебе стрелой!
 

Перед глазами у Мэта затуманилось, а когда прояснилось, он обнаружил, что видит все-все вокруг себя на триста шестьдесят градусов. Вот только изображение почему-то было сильно искажённым. Несколько секунд ушло у мага на то, чтобы приспособибить зрение к такой странной перемене и понять, что за странный волокнистый материал у него под ногами. Заклинание сработало в буквальном смысле: Мэт превратился в муху и теперь сидел на полотняной стене шатра.

Змеечеловек, конечно, солгал: львов было всего двое, а отнюдь не целый прайд. Львы гордо стояли по обе стороны от возвышения, на котором лежал камень диаметром в три дюйма, выглядевший как огранённый кристалл кварца. Антонию и прежде доводилось встречаться со львами, а теперь он материализовался посреди шатра с мечом в руке.

Балкис хорошенько заехала одному льву по башке лапой размером с крышку канализационного люка, и зверь рухнул на землю, лишившись чувств, а Антоний, воспользовавшись замешательством второго хищника, распорол ему глотку мечом. Зверь, как ни странно, взревел и предпринял попытку нападения, но Балкис ловко отпрыгнула в сторону, и лев упал наземь, заливаясь кровью. Часть его крови пролилась на волшебный камень.

В это мгновение полотнище шатра вдруг исчезло – видимо, кто-то сорвал его, и Балкис с Антонием оказались окружёнными толпой змеелюдей и уродов. Те орали, вопили, шипели и бросались на гигантскую кошку и её всадника, но Балкис уже распевала:

 
Ваша кончена игра,
В Мараканду нам пора!
Ну а вам, злодеям мелким…
 

– Поиграть пора в горелки! – выкрикнул Антоний.

Кошка-великанша и её всадник замерцали, стали почти прозрачными и исчезли без следа за долю секунды до того, как к ним бросилось первое чудовище. В это же мгновение волшебный камень озарился пламенем.

Мэта обдало волной жара. Он не стал медлить и баритоном прожужжал заклинание Балкис. У него закружилась голова, а в следующий миг он посмотрел вниз и увидел, что падает прямо на огромную кошку с пурпурной спиной и всадника, сидящего на ней верхом. Прямо перед кошкой верхом на коне восседал человек в доспехах, в короне поверх боевого шлема. Мэт инстинктивно расправил крылья и пропел:

 
«Сделал дело – гуляй смело» —
Так твердят уж сотни лет.
Мухой быть мне надоело!
Человек я или нет?
 

Наверное, его друзьям показалось, что он появился ниоткуда – и приземлился, вовремя согнув колени.

– Ну, что я вам говорил? – радостно вскричал принц Ташиш. – Отец отправил его следом за вами!

– Я нисколько не усомнилась в твоих словах, братец, – мяукнула Балкис басом и, весело сверкнув глазами, уставилась на Мэта. – Что с тобой приключилось, лорд-маг?

– Просто решил вовремя смыться.

Но тут загрохотали тяжёлые крылья, дико заржали перепуганные лошади, и позади войска на землю сели двое драконов. Командиры и всадники принялись успокаивать людей и коней, а Стегоман проревел:

– Ты уж, Мэтью, будь так добр: когда вызываешь меня, стой, где стоишь. А то, понимаешь, долго искать тебя приходится.

– Прости, пожалуйста, – смущённо отозвался Мэт. – Я срочно понадобился здесь.

– Не сомневаюсь. А что это за костёр полыхает посреди равнины?

– Я как раз задумался об этом, – проговорил пресвитер Иоанн и вгляделся в даль, где разгорелся настоящий пожар. Пламя потрескивало, слышались вопли, испуганный визг. – Ты пустила в ход пламенный камень, племянница?

– Нет, это сделал я, ваше величество, – еле слышно вымолвил Антоний. – Я не хотел…

– Очень хорошо, что у тебя это получилось, – успокоил его пресвитер Иоанн.

Принц Ташиш улыбнулся.

– Уж лучше пусть пожар бушует здесь, чем посреди Мараканды, верно?

– Очень верно, – кивнул император.

– Когда я пролетал на равниной, я видел множество горящих змей, – сообщил Стегоман и брезгливо поморщился. – Запашок, я вам доложу, премерзкий, да и копошатся они просто отвратительно! Были там и какие-то ещё тошнотворные создания – эти пылали, словно факелы. Жирком, видно, здорово обросли. Но' большинство чудовищ обратилось в бегство. По равнине расползлись тысячи тысяч змей.

– И вот что забавно, – заметила Диметролас, – многие из тех, что пустились наутёк и были уже далеко от пламени, все равно сгорали заживо.

— Кала Наге не помешало бы научиться держать себя в руках, – заметил Мэт. – В отчаянии она способна уничтожить все своё войско.

– Боюсь, змеи слишком быстро размножатся снова, – вздохнул пресвитер Иоанн. – Через год – если не скорее – у неё будет столько же воинов. Сражение не окончено, лорд маг, оно лишь отсрочено.

– Ну, теперь мы хотя бы разгадали её замысел, – возразил Мэт. – Пусть не во всех мелочах, но все же вполне достаточно для того, чтобы быть настороже.

Пресвитер Иоанн хмуро воззрился на полыхающее пламя.

– Но нельзя допустить, чтобы огонь так и горел посреди равнины.

– Пожалуй, мы могли бы погасить пламя водой, – предложил Стегоман. – Нам вполне под силу совершить несколько противопожарных вылетов.

– Благодарю тебя за это предложение, великолепный зверь, – отозвался император, – но водой не погасить пламя, произведённое этим камнем.

– Чем же его можно погасить?

Несколько человек раскрыли рты и были готовы ответить, но вовремя опомнились и промолчали.

– В чем дело, а? – Стегоман вытянул шею и обвёл взглядом стоявших рядом с ним людей. – Что вы от меня хотите утаить?

– Ты только, пожалуйста, пойми: мы от вас ничего не просим, – поспешно вмешался Мэт. – Но дело в том… что… Ну, словом, так: это пламя можно погасить только драконьей кровью.

– Не-е-ет! — в отчаянии взревел Стегоман, запрокинул голову и сам изрыгнул огонь.

Люди в страхе с криками разбежались в стороны. Диметролас презрительно воззрилась на своего жениха.

– Что я слышу, огнедышащий ящер? Неужто ты боишься пролить несколько капель крови ради доброго дела?

Стегоман набычился, зафыркал. Он никак не мог подобрать нужные слова, но Мэт пришёл ему на выручку.

– Им руководит глубинный, безотчётный страх, о леди-дракониха. Все дело в том, что в первые же минуты, как только он вылупился из яйца, его изловил охотник за драконятами.

– Охотник за драконятами! Человек, который ловит наших детёнышей, чтобы потом продать их кровь злым колдунам?

— Он самый, – подтвердил Мэт.

Пресвитер Иоанн содрогнулся.

– Я не могу упрекнуть этого зверя. Я и сам недолюбливаю людей, жаждущих моей крови.

– Кто же таких любит, – вздохнул Мэт. – Тем более что вам как императору следует себя беречь.

– И все же, – возразил принц Ташиш, – это не помешало бы тебе, отец, пролить кровь без раздумий, если бы ты знал, что это нужно ради блага твоего народа.

– Одно дело – пролить кровь по своей воле, – поправила его Диметролас, – но совсем иное – когда её у тебя отбирают насильно.

Мэт часто заморгал. Он никак не ожидал такого сострадания к Стегоману со стороны извечно язвительной драконихи.

Но она удивила его ещё сильнее. Диметролас развернулась к Стегоману и возгласила:

– Ох, бедняжечка! Нечего дивиться тому, что ты боишься порезаться! Ну уж ладно, так и быть, сделаю тебе подарочек, дракоша!

С этими словами она замахала крыльями и взмыла ввысь.

– Диметролас! Погоди! Берегись восходящих потоков!

И Стегоман устремился в небо следом за подругой.

– Надо бы помочь им, – промяукала Балкис басом за спиной у Мэта.

– Думаю, они и без нас справятся, – отозвался Мэт, не отрывая взгляда от парящих в небе драконов. – Честно говоря, у меня такое подозрение, что если они с честью выдержат это испытание, то в их отношениях произойдёт настоящее чудо… Не окажешь ли мне услугу, принцесса? Если не трудно, превратись в девушку, а?

– О! Да, пожалуй, пора это сделать. – Балкис приступила к обратной метаморфозе. Антоний поспешно спрыгнул на землю.

Мэт за преображением Балкис наблюдать не стал, поскольку не раз видел, как она это делает. Он пристально следил за тем, как две крылатые рептилии парят над равниной. Неожиданно обоих драконов завертело в тепловых потоках, исходящих от жутко полыхающего пламени. Мэт толком не разглядел, что случилось, но пламя начало ослабевать и угасать ещё до того, как драконья парочка развернулась и полетела обратно.

Они приземлились, оглушительно грохоча тяжёлыми кожистыми крыльями, и Стегоман проревел:

— Скорей! Залечи её рану, маг. Я не хочу, чтобы она угасла, как пламя!

Мэт опрометью бросился к драконихе и схватил её за кровоточащую лапу. При виде жуткой рваной раны ему стало худо, но он поспешно забормотал:

 
Не плачь-ка, Диметролас,
Подай скорее голос
И что-нибудь с издёвочкой скажи!
Что ж, всякое бывает,
Но рана заживает,
Её я исцеляю от души!
 

Он пел, а Стегоман горько сокрушался:

– Она – храбрейшая из храбрых! Она промчалась над самым пламенем и оцарапала себе лапу когтем! Так глубоко – через чешуи, через кожу, до крови! А потом ещё смотрела, как льётся на огонь самая её жизнь! Пламя угасает, оно умирает, но она не должна умереть!

– Ну хватит причитать-то, Змей Горыныч, – широко осклабившись, одёрнула его Диметролас и гордо продемонстрировала целёхонькую лапу. – Пока ты слезами заливался, твой друг вылечил мою рану. Теперь я готова признать, что от людей порой все же бывает какая-никакая польза.

– Тысячу раз благодарю тебя, Мэтью! – растроганно воскликнул Стегоман.

– Да ты, считай, меня уже отблагодарил, – усмехнулся Мэт.

– А император приносит свою благодарность благороднейшей Диметролас, – сказал пресвитер Иоанн.

– И принц тоже, – поспешно добавил Ташиш.

– Я же не сделала ничего особенного, – смутилась Диметролас, но при этом состроила Стегоману глазки.

– Ничего особенного? Такая жертва! – выдохнул Стегоман. – И я готов пожертвовать ради тебя своей кровью!

– Я готова принять от тебя жертву, но твоя кровь мне не нужна – ну разве только для того, чтобы она потекла в жилах моих будущих детёнышей.

– А у драконов бывают свадьбы? – спросил пресвитер Иоанн У Мэта.

– Они не считают это необходимым, – ответил маг.

– А почему бы и нет? – Стегоман подмигнул Диметролас. – Я многое перенял от людей!

– А я – нет, – строптиво отозвалась дракониха. – Дай мне время, Крылатый Воин. Ну, скажем, век-другой.

– Я отдам тебе всю мою жизнь, без остатка, – выдохнул Стегоман, не спуская с Диметролас влюблённого взгляда.

– Вот такие они, драконы, – обернувшись к пресвитеру Иоанну, сказал Мэт. – Если уж сходятся – так на всю жизнь. Это у них наследственное.

– И все же мы, пожалуй, могли бы в один прекрасный день устроить в их честь небольшую церемонию, – весело сверкая глазами, заметил император и устремил взгляд на племянницу. – Но прежде всего нам следует почтить девушку и юношу, проявивших невероятную, сказочную отвагу. Они смело отправились в самую середину вражеского войска и сразились со львами! Без них мы бы неминуемо проиграли сражение!

Антоний покраснел от смущения и тут же растерял всю свою смелость. Он поклонился императору и пробормотал:

– Я был рад услужить вашему величеству. – Он обернулся и встал на колени перед Балкис. – Чего ещё вы желаете от меня, ваше высочество?