Текст книги "Тайна Босса"

– Эй, там кто-нибудь есть? Мне нужно в уборную, – громко произношу. Никакой реакции. Сжимаю бёдра, унизительно понимая, что мой мочевой пузырь сейчас взорвётся. До боли хочется в туалет.

– Козлы, отведите меня в туалет! Мне нужно туда! – кричу я.

Ничего. Никто не входит ко мне. Никто не реагирует. К своему стыду, я просто писаю на стул. Мне гадко от этого, но ничего не могу поделать. Моча стекает по моим ногам, и я кривлюсь. Теперь я понимаю разницу. Снова понимаю, что я никогда не была рабыней для Лазарро. Я могла сходить в туалет тогда, когда хотела, а здесь меня вынудили описаться. Слёзы стыда прожигают глаза, и я дёргаю головой, смотря на лужу под собой. Отвратительно.

Так и сижу в этой вони и с ужасными мыслями. Я понимаю, что моё тело в покое не оставят. Меня изнасилуют. Почему мужчины так любят насиловать женщин? Сила? Мощь? Власть? Нет, страх, что им плюнут в лицо, если они не применят силу и угрозы. Они трусы, которые боятся женщин и их отказов.

Через какое-то время замок на двери щёлкает. Ко мне в комнату входит девушка. Она кривится от вони и сразу же закрывает дверь. Усмехаюсь от этого. А чего они ждали?

За дверью происходит спор, и потом ко мне входит уже знакомый мужчина, быстро оглядывая меня.

– Что? Не нравится? Представляешь, моё тело ещё живое, – нагло хмыкаю.

– Ты это вылижешь…

– Сам вылизывай. Тебе, как я заметила, нравится всё облизывать за мной. Так вперёд, я не против. – Дерзко вскидываю подбородок.

– Марио, её надо помыть, – раздаётся женский голос. Та самая девушка кладёт ладонь на плечо мужчины.

– Её опасно развязывать. Она шлюха Ромариса. Она прикончит тебя.

– Я договорюсь с ней. Положись на меня.

Девушка бросает на меня взгляд, а я отворачиваюсь.

– Сдохнешь, потом ко мне без претензий, – фыркая, он уходит и хлопает за собой дверью.

Оглядываю незнакомку, одетую в обычные шорты, кеды и топик, открывающий её внушительных размеров грудь.

– Он прав. Я тебя урою, если ты меня развяжешь, – произношу с усмешкой.

– Сколько я таких повидала. Вы все угрожаете, а потом вас всё равно продают. И ты ничего мне не сделаешь, потому что я могу помочь тебе в твоей новой жизни, Белоснежка. Я могу рассказать, как выжить и как сбежать, если ты, конечно, рискнёшь это сделать. Это моя работа готовить самый элитный товар.

Прищурившись, смотрю на неё.

– Где я? – спрашиваю её.

– В борделе Марио. Это самый знаменитый бордель в Неаполе, а несколько раз в месяц, когда есть товар, он становится самым популярным местом продажи женщин в рабство. Особенных женщин, вроде тебя. И ладно бы твоя европейская холодная внешность, ты ещё и шлюха бывшего Босса Ромарисов. Это делает тебя поистине драгоценной. Ты изюминка сегодняшнего вечера. Хочешь дожить до него в своём уме, то будешь следовать моим указам.

– Я лучше сдохну. Это не впервые, когда меня пытаются продать. Так что не напугала, – криво ухмыляюсь.

– Только вот сейчас тебя, действительно, продадут. Тебя выставят на аукцион. Ты можешь пойти туда добровольно и увидеть своего хозяина. Или ты пойдёшь туда под кучей наркотиков и всё равно увидишь своего хозяина, но немного позже, когда тебе понадобится доза. За неё ты сделаешь всё, даже будешь сосать у каждого, кто подставит свой член. Выбирай. Добровольно или силой, – она замолкает, а у меня всё внутри переворачивается. Да, американская мафия сильно отличается от итальянской. Здесь звери, которых не волнует ничего, кроме денег и авторитета. Там у меня был шанс сбежать, здесь я его тоже не упущу. Ради Лазарро. Я отомщу.

Глава 24

– Хорошо. Я хочу помыться, – киваю ей.

Девушка недоверчиво вскидывает брови и качает головой.

– Думаешь, ты одна такая, считающая, что можешь меня обмануть? Нет. Вас было много, и некоторые не доживали даже до аукциона. Некоторые шли туда под вот этим, – она достаёт из заднего кармана шприц. – Дёрнешься, я тебе вколю наркотик. Ты сразу же станешь послушной. Тебе будет всё равно, как я готовлю тебя к вечеру. Ты будешь только просить ещё…

– Любите же вы болтать. Я не дура. Я поняла тебя. Развяжи меня и дай помыться. Я не прочь послушать, какого хрена этот ублюдок считает, что имеет право распоряжаться моей жизнью, – грубо перебиваю её.

Девушка хмыкает и убирает шприц в карман шорт. Она подходит ко мне и хватается за конец скотча. Мне не стоит сейчас её ликвидировать или вести себя так, чтобы её спровоцировать. Сначала я узнаю всю информацию.

Как только мои руки оказываются на свободе, я сцепляю зубы от боли в плечах. Все мышцы ноют. Причём довольно сильно. И в этот момент перед лицом мелькает улыбка Лазарро… в моей груди колет.

– Босс… он мёртв? – тихо спрашиваю её.

– Ромарис? – уточняет она.

– Лазарро, – шепчу, и опять сердце пронзает, словно острым ножом.

– Да. Не вылезал бы, его бы просто помяли. А он начал стрелять. Один против пятерых. Не самый лучший расклад…

– Его видели мёртвым? – спрашивая, поднимаю на неё взгляд.

– Да. Он мёртв. Его закопают где-нибудь. В Америку он не вернётся, как и ты.

– Ты же понимаешь, что его семья не оставит это безнаказанным? Они вас со свету сживут, ведь у семьи Ромарис сильные друзья в Америке.

– Меня это не волнует. Разберёмся. Не первый раз мы убиваем Босса семьи Ромарис, – она нахально смеётся мне в лицо.

Стискиваю кулаки от ярости. Твари. Ничего… ничего… посмотрим, кто будет смеяться последним.

– Не первый раз они убивают вас и не последний. Вы низшее звено в их понимании, и так оно и есть. Я сама это вижу. Вам до уровня власти американских семей ещё очень далеко, – усмехаюсь я.

Улыбку с её лица стирает, и она шипит, вытаскивая из кармана шприц.

– Неужели, я задела тебя? Правда? Ох, какая жалость. Я ведь считала, ты в курсе, что вы дерьмо, а не люди. И ты применишь свою угрозу из-за сказанной мной правды, что снова докажет – вы ничтожества, которые не умеют думать мозгами. Их и нет на самом деле, – сладко улыбаюсь ей.

– Поднимайся, шлюха, и я надеюсь, что ты попадёшь в руки к самому ужасному дерьму, и он из тебя сделает примерную. По всему видимому Лазарь хорошо тебя подготовил сосать и раздвигать ноги, раз взял сюда с собой. Ты была шлюхой и сдохнешь ей, – рыкает она на меня.

Меня не задевают её слова. Она ни черта не знает ни обо мне, ни о Лазарро, ни о наших отношениях. Они были грязными, но в этой грязи я нашла свой жемчуг. Мне оставалось только отмыть его, но не дали на это времени. И они за это получат своё.

Как же сложно встать на ноги. Меня шатает и моментально тошнит от слабости. Я, стиснув зубы, едва могу двигаться вслед за девушкой.

– Лучше тебе не думать о побеге, там повсюду охрана. И хоть тебя надо отдать новому хозяину нетронутой, без синяков, а член ты можешь откусить, но ты всё равно не девственница, и никто не узнает, сколько членов тебя поимело перед аукционом, – хмыкает она, указывая головой на коридор.

Замечаю каких-то мужчин. Они все в масках. Их лица закрыты. И это напоминает мне то время, когда я только прилетела в Америку. Я сбежала. Я нашла в себе силы. У меня не было никаких навыков. А сейчас я стала лучше. Лазарро верил в это, и я его не подведу.

Заставляя себя двигаться и идти ровно, гордо выхожу из спальни. Хотя какая к чёрту гордость? Я вся в моче и потеряла дорогого мне человека. Я раздавлена и унижена. Но не буду поддаваться этим чувствам, а найду в себе желание мстить им.

Мы проходим мимо множества комнат, рядом с которыми тоже стоят мужчины в масках.

– Там те, кого вы тоже украли? – шёпотом спрашиваю.

– Да. Там наш товар. Только тебя поселили одну. Марио вчера утром сообщил, что нашёл для нашего вечера золотую жилу. Тем более сейчас ты стала реально дорогой, как только все узнали, у кого ты была раньше, – кивает она.

Мы проходим в душевую. Она напоминает мне школьное время, когда мы после физкультуры шли в такое же большое помещение, где были только перегородки и дешёвые шторки, не скрывающие тех, кто моется. От вида грязи, волос, валяющихся на полу, и каких-то тёмных потёков мне становится дурно.

– Что? Привыкла к роскоши? – цепляет меня девушка.

Презрительно кривлюсь.

– Я привыкла к человеческим условиям, а вы, видимо, концы с концами едва сводите, раз не можете позволить себе уборщицу. Столько громких разговоров о достатке, а в итоге всё это враньё и пускание пыли в глаза. Хлев надлежащее для вас место, – дерзко отвечаю.

– Ты можешь и дальше вертеть своим носом, Белоснежка, но всё равно не избежишь аукциона. Уже съезжаются те, кто хочет тебя купить, а на всякую шваль мы не тратимся. Какая разница, в каких условиях она живёт, главное, сколько денег с её продажи мы получим. Вы, шлюхи, не заслуживаете даже мыла, хотя тебе оно разрешено. – Толкая меня в спину, она резко отодвигает шторку и включает воду. Здесь отвратительно. Кафель весь потрескавшийся и грязный. Я даже плесень вижу. Меня снова тошнит.

– Полотенца выдадут?

– Нет.

– Хорошо.

Задёргиваю шторку и снимаю своё платье. Вешаю его на перегородку, и оно сразу же исчезает.

– Пойдёшь голой, чтобы у наших мальчиков появился аппетит на случай, если решишь сбежать. Они с радостью помогут тебе заткнуться, – смеётся она.

– Напугала, – фыркаю, швыряя в неё через шторку вонючие мочой трусики. У меня забирают всё, и я остаюсь только в босоножках на танкетке. Их я не сниму. Не хочу подхватить грибок. Становлюсь под воду и смываю с себя вонь мочи и пота. Пока моюсь, обдумываю, как могу сбежать отсюда. Вряд ли мне удастся пройти мимо этих мужчин, этих скотов. Они точно не выпустят. Значит, нужно думать уже о том времени, когда я буду без них.

Помыв тело и волосы обычным куском мыла, открываю шторку и даже не закрываю своё тело. Девушка оглядывает меня и хмыкает.

– Лазарь не так мил, как мне казалось. Значит, это правда, что он любил пожёстче? – интересуется она, останавливаясь взглядом на синяках на моих рёбрах.

– Нет, это не он, и тебе не удастся узнать, какой он. Могу лишь сказать, что тот, кто это сделал, мёртв. Я его убила, – гордо отвечаю.

Она скептически выгибает бровь.

– Конечно, – закатывая глаза, она направляется к выходу.

Пусть думает, что я невинна и беззащитна. Но увы, невинность я уже свою давно потеряла. И мне теперь не стыдно за то, что я сделала в галерее. Не жаль эти жизни. Я защитила и отстояла свою тогда и снова так сделаю, чем бы это ни обернулось. Я верю в свою силу. Верю.

Всё же, когда мы снова выходим в коридор, я прикрываю грудь и низ живота руками. Чувствую на себе липкие и неприятные взгляды, и иду быстрее к двери своей комнаты. С облегчением вздыхаю, когда мы оказываемся внутри неё.

– Я не рассчитывал, что ты так быстро освоишься, но рад видеть то, что принадлежит пока мне.

Вскрикиваю от уже знакомого голоса, сразу же закрываясь.

Марио. Он раскинулся на кровати и с алчной улыбкой бросает в рот сыр с тарелки, стоящей на постели.

– Она слишком болтлива. И я не прочь её накачать наркотой, – фыркает девушка.

– Это можно сделать позже. Убери руки, Белоснежка, я хочу увидеть больше. – Он переводит на меня тёмный взгляд.

– Пошёл на хрен, – перехожу на английский. – Ты можешь это сделать только насильно.

Он хмыкает и подскакивает с постели.

– Ты только попроси!

Бросаю испуганный взгляд на девушку, а она лишь закатывает глаза, словно устала от подобного. Видимо, это не впервые. Марио наступает на меня, а я отхожу спиной назад, сильнее сжимая своё тело руками.

– Ладно, накачай её, и я проверю, насколько она тугая. – Он пожимает плечами, а меня пугает это.

– Хочешь посмотреть? Не притронешься? Не хочу быть испорченной для своего хозяина, – выпаливаю я. Он переводит на меня заинтересованный взгляд.

– Да, Лазарро меня многому научил, а особенно покорности. Я умею быть такой, если со мной хорошо обращаются. Я даже бываю вежливой и готова сама раздвинуть ноги, но с условием, что это будет по доброй воле, – киваю, подтверждая свои слова. Да в гробу они увидят меня такой, но чем чёрт не шутит.

– Хорошо. Я не прикоснусь к тебе.

Убираю руки, и он проходит взглядом по моему телу. Я вижу в его глазах похоть и удовольствие.

– Мне достаточно. Ты вернёшься ко мне, Белоснежка, когда срок подойдёт к концу. И советую тебе быть, действительно, покорной, потому что я буду ждать тебя. Вероятно, это будет твой единственный раз, когда ты поработаешь на меня, а потом я заберу тебя себе, пока не надоешь. Говорят, ты очень строптива, и я это вижу. Но покорить такую кобылу – это верх мастерства. Я буду лучше Лазаря. Мы всегда лучше полукровок.

Меня задевает, что он так отзывается о Лазарро. Но я молчу. Я не позволяю себе провоцировать его.

Марио дёргает головой, подавая какой-то знак девушке, и уходит.

– Что за аукцион, и почему я должна к нему вернуться? – спрашиваю её.

– Мы продаём девушек и женщин, зная запросы наших Донов. Им итальянки надоели, они хотят чего-то экзотического. Марио нашёл тебя в отдалённом районе, где наших очень мало, и приставил к тебе охрану. Они следили за тобой, потому что такая кожа, глаза и комплекция нравится Донам. Они обожают это. Белая кожа для них чуть ли не королевская. Ты подошла под эти требования, тебя привезли сюда и выставят на аукцион, – говоря это, она поднимает пакет с пола, который я даже не заметила. Видимо, его принёс Марио.

– Тебя наряжают, и затем ты поднимаешься наверх, в основной зал. Место, где мы держим вас, это часть подвала. Кто-то идёт туда снова по своей воле, чтобы заработать деньги, и пользовался успехом раньше. Кто-то впервые. Такие, как ты. Вас сегодня много. Лето, период туристических прогулок. Это золотая жила для работорговли, у нас она разрешена. Обычно мы ищем юных девственниц. Кому не захочется быть первым? Но порой у нас очень хорошо идут и опытные. А ты, бывшая шлюха Босса из Америки, просто находка. Да ещё и с такой внешностью. Минимальная цена за тебя миллион евро. – Она выкладывает на постель тонкий, прозрачный, голубого цвета пеньюар и такого же цвета халат. Рядом ставит сабо на высоких, тонких каблуках.

– Скоро начнутся торги. Тебе нужно показать товар лицом. Снимешь халат. Подождёшь, пока торги закончатся, и цена поднимется. Затем снимешь пеньюар. Цену снова поднимут, и вот тогда будет последний круг аукциона. Тот, кто даст больше, заберёт тебя на месяц, затем он вернёт сюда тебя или твой труп. Если он убьёт тебя, то ему придётся заплатить вновь сумму, равную той, что он отдал в первый раз. Не волнуйся, деньги у Донов есть, и их много. Так что, вполне вероятно, что ты можешь умереть.

– И что они хотят, ваши Доны? Чего они ждут от меня? Только секса?

– У каждого из них свои желания. Ты это узнаешь по факту. Ты хорошо говоришь по-итальянски, поэтому трудностей с пониманием у тебя не будет. Но они пользуются нашими девочками так же часто и много, сколько и платят за них. Может быть, тебя подарят и не одному, а дюжине. Это особый вид поощрения в их работе. Такое тоже бывает. И часто. Всё зависит от того, насколько хорошо ты себя покажешь на аукционе, – спокойно говорит об этом девушка, а мне противно.

– То есть вы просто крадёте людей из их семей? – выплёвываю я. Как же это знакомо.

– Именно. Не стоит ходить там, где тебя могут заметить. Кто виноват, что вы приезжаете к нам за развлечениями? Мы их вам и дарим, – гадко смеётся девушка. Они здесь ничем не лучше работорговца в Америке. И вполне вероятно, что он итальянец, а может быть просто очень хорошо знаком с их методами. Если он один из них, то точно в курсе методов поиска жертв для продажи.

– Понятно, – сухо бросаю и подхожу к одежде. Моё тело уже высохло, а волосы ещё мокрые, но я с радостью закрою себя хотя бы этими вульгарными тряпками.

Хватаю пеньюар и натягиваю на себя, затем халат. Заматываюсь в него и отхожу подальше от девушки.

– Поешь. Неизвестно, будут ли тебя ещё кормить в этой жизни. – Она бросает взгляд на тарелку с нарезкой сыров.

– Я не голодна.

– Тогда ожидай, когда за тобой придут. Я подготовлюсь к вечеру, чтобы посмотреть и посмеяться, когда тебя выберут. – Она обходит меня, и в этот момент я хватаю из заднего кармана её шорт шприц. Шипя, она оборачивается, а я дёргаю зубами пластик на игле.

Лазарро, прости меня…

Она открывает рот, чтобы закричать, но я с силой закрываю его ладонью и втыкаю иглу шприца ей в горло. Быстро выдавливаю его содержимое поршнем и перемещаю руку ниже. На её горло. Ногой делаю подсечку, и мы обе падаем на кровать. Лазарро показывал, как душить жертву. Пока давлю на шприц, ударяю по её лбу своим, да так сильно, что у меня звенит в голове. Это её оглушает. Я давлю всё сильнее и сильнее на её горло, вырывая из него предсмертные хрипы. Глаза девушки закатываются, и я, наконец-то, разжимаю пальцы. Шприц торчит в её шее. Я отпрыгиваю назад и тяжело дышу, смотря на её тело. Она ещё жива, но это, похоже, был не наркотик, а снотворное. От наркотиков, я думаю, так быстро не отключаются.

И это только начало. Я не сдамся.

Глава 25

Я прячу тело девушки под кровать и начинаю метаться по комнате. Беру стул и проверяю, насколько он крепкий. Им невозможно убить человека, а без шума я не смогу его сломать. У меня нет сил. Я по всей комнате ищу хотя бы что-то, способное причинить вред человеку, но, кроме подушки, одеяла, простыни и матраса, ничего нет. Начинаю паниковать, ведь я, вероятно, убила девушку или же отправила в долгий обморок. Если её найдут раньше, чем я выберусь отсюда, то меня убьют.

Тру лицо, заставляя себя думать. Я должна думать. Было бы чем. Хихикаю себе под нос от своих мыслей. Кажется, я схожу с ума. Стены давят на меня. Лазарро мёртв. Меня снова собираются продать, и нужно как-то выбираться отсюда. Я должна. Обязана.

Вздрагиваю, когда различаю голоса за дверью. Быстро обуваю сабо и раскачиваюсь на них. Чёрт, на таких не побегаешь. Прислушиваясь, замираю. И кажется, это не по мою душу. Аукцион уже начался и, видимо, это девушек выводят из комнат. Я так и не придумала, что мне делать, как защищаться. Если только не позволить им отвести меня наверх и тогда замечать какие-то нюансы, но это не получается сейчас. Лазарро говорил, что я умею это, но в данный момент у меня в голове хаос. Я дёргаюсь каждый раз, когда слышу голоса в коридоре или хлопок двери. Я обязана думать. Обязана, но не могу. Меня рвёт на части от своей никчёмности.

Всё стихает на некоторое время. И я словно перестаю дышать, когда слышу голос Марио. Он приближается к моей двери. Я знаю, что именно он поведёт меня на аукцион, и это усложняет всё. Будь это другие, то я бы провела их. Но он…

Дверь в мою комнату распахивается, и я поднимаю взгляд на Марио.

– Ты одна? – Он оглядывает спальню.

– Да… девушка ушла куда-то. Она сказала, что я должна одеться и ждать. Я жду. Мы можем договориться? – делаю жалкую попытку.

Марио усмехается и качает головой.

– Время договорённостей прошло. Твой черёд выходить к нашим Донам. Они заждались тебя. Некоторые только ради тебя и приехали, особенно те, кто терпеть не может Ромарисов. – Он делает ко мне шаг, но я инстинктивно отхожу назад.

– Мне страшно, – шепчу я. – Мне так страшно. Не отдавай меня им.

Он удивляется моим словам. И я надеюсь, что он поверит мне и поможет, но нет. На его лице появляется циничный оскал.

– Ты думаешь, что проведёшь меня этим, Белоснежка? Ты была с самим Ромарисом, и он притащил тебя сюда не просто так. У него были причины именно тебя взять с собой. Он был уверен, что ты сможешь о себе позаботиться, если останешься одна. Ведь его здесь не любили. Сейчас он мёртв. Тебе меня не обмануть. – Марио резко наклоняется и смеётся, когда находит девушку, лежащей под кроватью. Чёрт!

– Взять её, – рычит он.

С криком несусь к двери, но меня хватают за руки. Несколько мужчин меня тащат, но я выгибаюсь, борюсь с ними. Всё бесполезно. Они бросают меня на кровать.

– Ты сдохнешь, ублюдок! Я сделаю всё, чтобы это случилось! Ты сдохнешь! Я найду тебя! – ору, дёргаясь под весом четырёх мужчин. Это сложно, но я не собираюсь сдаваться. Надежда на спасение тает, но я не достанусь им просто так.

– Я тебя, скотина, найду и отомщу тебе за смерть Лазарро, – выплёвываю, смотря в глаза Марио.

– Ничего, я это переживу. – В его руках появляются шприц и жгут. Я визжу. Кричу во всё горло, понимая, что это наркотик. Вот теперь это он. Мне не дают двигаться. Мои ноги и руки словно прикованы к постели. Я уже хриплю от крика, чувствуя, как мою руку сдавливают жгутом.

– Что б ты сгорел в аду, мразь! Что б ты сдох, ублюдок! Грязная вонючая задница! Дьявол придёт за тобой! Ты будешь мучиться! И сдохнешь в этих мучениях! Твоим дьяволом буду я! – кричу из последних сил, когда мне в вену проникает игла. Я знаю, что это конец, и понимаю, что потом со мной будет всё плохо. Наркотики. Я слышала сотню лекций о них и знаю о последствиях. Ломка. Желание добыть ещё дозу. Очередная ломка, в которой ты сделаешь всё, даже станешь шлюхой, только бы получить дозу. А потом ты умираешь, когда органы изъедает наркотик. Ты умираешь… и это всё, о чём я сейчас хочу просить.

Меня отпускают, но я пока ничего не чувствую. Марио приказывает всем выйти из комнаты. Я резко сажусь, и голова немного кружится. Но это не из-за наркотика. Я замахиваюсь рукой на Марио, а из вены течёт кровь. Он легко перехватывает мои руки и отшвыривает от себя на пол. Больно ударяюсь всем телом. Он встаёт и собирает разбросанные сабо. Опускается на корточки и обувает их на меня, но я ударяю его ногой и отползаю.

– Думала, я тебе поверил? Ни черта. Но ничего, моя задача тебя подороже продать, а потом подождать пока ты вернёшься ко мне. Да, ты придёшь, как и клянёшься. Только вот не захочешь меня убивать, а будешь молить меня о сладостях. И я дам тебе их, ты сама выбрала…

Подскакиваю на ноги, но они становятся непослушными, меня ведёт в сторону, и я ударяюсь спиной о стену.

– Этот наркотик парализует сознание. Ты станешь куклой в моих руках. Что я тебе скажу, то ты и сделаешь…

– Сдохни, – выдавливаю из себя.

– Скоро ты будешь меня любить, как и остальные. Ты изворотливая, быстро соображаешь. Жаль терять такие мозги. – Марио подходит ко мне и поворачивает меня лицом к себе.

Я хочу ударить его, но слышу лишь своё тяжёлое дыхание.

– Белоснежка. Почему Белоснежка? Она ведь была глупой и примитивной. Она ждала принца, который её спасёт. Но вот твой принц мёртв. Я видел его труп сегодня…

Лазарро… обессиленно прикрываю глаза, и по щеке скатывается слеза.

– Ты так о нём горюешь, как будто чувствовала к нему что-то? К такому же убийце, как и мы? Это идиотизм, но говорили, что он был хорош. Женщины от него с ума сходили и были готовы на любые жертвы. Даже на смерть. – Марио пальцами подхватывает мои волосы и подносит их к носу.

– Белоснежка. И всё же, почему? Что в тебе есть такое, схожее с ней? Кожа? Глаза? Рост? Почему Белоснежка? – Он дышит мне в лицо, и это так противно. Я всё понимаю ещё. Я всё слышу.

Неожиданно хлопает дверь, и Марио оборачивается.

– Почему? Потому что она моя!

Моё сердце подпрыгивает к горлу. Этот голос. Я знаю его. Лазарро.

– Какого хрена ты жив? – Марио достаёт из пояса брюк пистолет. Я бросаю взгляд на вошедшего в комнату человека. Лазарро. И это точно Лазарро. Одетый во всё чёрное. Его одежда очень похожа на ту, что здесь носит охрана. Лазарро… не могу поверить.

– Отойди от неё, иначе мне придётся тебя убить, – рычит Лазарро. – Ты больше к ней не прикоснёшься, Марио. Я предупреждал тебя, чтобы ты не разевал рот на неё. Ты меня не послушал, значит, я пришёл снова, но теперь мне уже насрать на нашу договорённость.

Я радостно всхлипываю при виде его мощной фигуры.

В его руках нет пистолета. Вообще, нет оружия. Всё тихо. Никто не должен слышать. Почему-то я быстро понимаю задумку Лазарро. Чем бесшумнее все будут убиты, тем проще нам будет уйти. Это мой шанс.

Раскрывая рот, я опускаюсь ниже и впиваюсь зубами в руку Марио. Я цепляюсь за его рубашку и давлю зубами, что есть сил, потому что ничего другого сделать не могу. Он орёт от неожиданности и боли. Пистолет падает из его рук. Он толкает меня, и я чувствую удар по лицу. Меня отбрасывает в сторону. Скулю от боли в челюсти. Почему мужчины так любят бить по лицу? Касаюсь языком губ, слизывая кровь, и вижу, как Лазарро с рычанием прыгает на Марио. Они падают недалеко от меня. Лазарро бьёт его и бьёт. Но его взгляд поднимается ко мне…

– Лазарро, – шёпотом произношу его имя.

Внутри меня радость и горечь одновременно. Он жив. Он здесь. Но сейчас так не вовремя отвлёкся. По его подбородку проходит кулак Марио. Лазарро падает на бок, а тот садится на него сверху, лупит куда придётся.

– Убить тебя будет честью для меня, Ромарис. Вы всегда сдыхаете на нашей земле. – Марио сплёвывает кровь, и в его руке появляется нож. Лазарро вновь ударяет его, но тот блокирует удар и заносит вверх руку, чтобы вонзить нож. Я не дам ему убить того, о ком всегда болит сердце. Я не дам ему это сделать…

– Я… твой… дьявол… – выдыхаю я. В теле откуда-то появляются силы. Они словно копились именно для этого момента. Марио поднимает на меня голову, желая, чтобы я смотрела, как он убивает Лазарро. Я хватаю сабо, валяющиеся рядом, и подскакиваю на ноги. С криком несусь прямо на Марио и выставляю перед собой туфли каблуками вперёд. Шпильки рывком входят в глаза Марио, и я заваливаюсь на него, втыкая их полностью в глазницы. Оказывается, глаза такие нежные и мокрые. Они вытекают. Это не кровь… не только кровь. Это что-то густое. Марио издаёт писк. Меня перехватывают за талию, потому что я падаю вместе с ним. Меня тащат назад, но я упираюсь ногами, желая закончить дело. Я хочу увидеть его смерть. Я хочу…

– Белоснежка, – лицо Лазарро появляется напротив моего. – Умеешь же ты развлекаться. Всегда знал, что у тебя особое чувство юмора. В твоих руках даже туфли превращаются в орудие убийства.

Его губы прижимаются к моим. Тепло пронизывает моё сердце, и так же быстро ему становится холодно. Лазарро отпускает меня и поднимается на ноги. Он подходит к Марио.

– Мы же не хотим его оставить в живых, да? Ты не против, Белоснежка? – Лазарро хватает нож из руки Марио и рывком проводит им по его горлу. Кровь брызжет, но Лазарро успевает отскочить.

– Мне пришлось, Белоснежка. Таковы правила, но я обещаю, что выведу из тебя эту гадость. Я же клялся, что не отпущу твою руку. С тобой никогда не бывает скучно. – Лазарро проходит к кровати и достаёт из-под неё спящую девушку.

– Кажется, эта тварь заставила тебя идти голой? Я едва сдержался, чтобы не прикончить её. Никто не будет видеть тебя голой, кроме меня. – Лазарро с яростью бьёт ножом девушку. Мне не страшно, мне хорошо. Я могу только смотреть на Лазарро, который отомстил за моё унижение. Отомстил так, как мог сделать мой мужчина.

– Белоснежка, ты как? Поднялось настроение?

Мычу, мой язык не двигается.

– Знаю, хреново всё, но ты умница. Ты моя умница. Ты обезвредила её и дала мне увидеть, что я не зря рискую за твою жизнь. Она мне дорога. Я горжусь тобой, Белоснежка. Меня разрывало от желания закрыть собой тебя голую в коридоре и от гордости за то, что ты не сдалась. Всегда знал, что ты умеешь проявить характер. Я в тебе не ошибся, – Лазарро улыбается мне и целует в лоб.

– А теперь нам нужно поскорее убраться отсюда, мы немного отстаём от графика. Да и эта вонь меня уже бесит. – Лазарро ставит меня на ноги и хватает за руку. Я иду. На самом деле едва передвигаю ногами, но сказать ничего не могу. Я просто вижу то, что меня окружает, и мне всё равно. Я наблюдаю, как Лазарро надевает на лицо маску и ведёт меня за собой. Мы проходим мимо лежащих на полу мужчин, и я знаю, что это он их убил. Эти трое… было четверо. Лазарро был один из тех, кто держал меня. Он был так близко, а я ничего не почувствовала. Мы поднимаемся по лестнице. Он сегодня убил много людей. Много тех, кто был в масках. Они свалены в углу, но я их вижу. Лазарро двигается дальше. Он юркает в какую-то комнату, и я различаю звуки музыки. Мы оказываемся в спальне, и здесь пахнет алкоголем, табаком и развратом. Лазарро открывает окно и выпрыгивает на улицу. Он вытаскивает меня наружу и перебрасывает через плечо.

– Вот так мы доберёмся быстрее, Белоснежка, – произносит он, шлёпая меня по ягодице, и быстро идёт по какому-то закоулку.

Боже мой… Лазарро… я словно впервые вижу его или просто понимаю, что это он. Мой разум вырывает из памяти картинки. Его смерть… а Лазарро жив. Меня убеждали, что он мёртв… а он здесь. Со мной. Я не ощущаю его аромата. Он воняет чем-то ужасным, как и все остальные здесь. Но это он. Несёт меня на плече. Он не мёртв… чёрт, он не мёртв!

Я на несколько секунд отключаюсь, как будто по щелчку. А потом вновь прихожу в себя. Меня сажают в машину. Лазарро снимает с себя что-то жуткое и чёрное. Я вижу его глаза. Он касается моей щеки и прижимается к моему лбу своим.

– Я удачливый ублюдок, Белоснежка. Ты моя удача, – доносится до меня его приглушённый голос. – Я тебя подлечу. Придётся ненадолго отойти от плана, но в остальном всё схвачено. Не бойся. Главное, не бойся того, что тебя ждёт. Тебе будет больно и плохо. Кричи, если захочешь. Вопи, угрожай, но только не молчи. Больше не молчи. Запомни мои слова. Я буду рядом. Я буду с тобой. Одна доза сведёт тебя с ума, но ты должна переждать это время. Пережить его. Я буду рядом. Главное, будь со мной и ты. Белоснежка.

Вырываю взглядом улыбку Лазарро, а потом всё меркнет.

Я чувствую ход машины. Мы едем очень быстро. Я вижу тёмные деревья. Вижу, как они пролетают мимо. Я знаю, что Лазарро меня куда-то везёт, но не могу ничего сказать. Я даже думать не могу ни о чём. Тишина и пустота в голове. Я в силах только приподнять руку и немного повернуть голову. Лазарро бросает на меня взгляд и подмигивает. Я могу дотронуться до его руки, но ничего при этом не чувствую. Как будто это не моё тело.

– Не стоит. Сейчас ты не можешь контролировать себя. Наркотик отупляет. Он создан для того, чтобы девушки не возмущались, когда их буду продавать, а просто стояли и выполняли приказы. Этот наркотик даёт возможность управлять другим человеком, и он довольно сильный. Одно дело, когда тебе вкалывают адреналин, иное, когда затрагивают разум. Некоторые не могут вернуться, но ты моя Белоснежка, поэтому я не сомневаюсь в тебе. Пару дней, и ты очнёшься. Тогда и поговорим. Ах да, ты мне минет обещала. Я о нём не забыл…

Мужчина… я должна помнить этого мужчину, но не помню. Он выглядит очень большим и сильным. Щетина покрывает его лицо, а глаза знакомые и тёмные. Иногда, когда свет попадает на них, они кажутся орехового цвета, но потом вновь становятся тёмными. Его руки большие и мускулистые. От него веет властью. Я не помню его… не помню, кто я такая. Пытаюсь произнести своё имя, но ничего не выходит. Я только могу молча смотреть на незнакомца, а он определённо знает меня, говорит со мной об Италии. Я в Италии? Я не помню… ничего не помню… меня пугает этот мужчина. Он везёт меня куда-то, а затем замолкает и просто ведёт машину. В его руках появляется сигарета. Мне знаком аромат… но я не помню откуда. Мужчина закуривает и выпускает изо рта дым. Он постоянно смотрит на меня. Не улыбается. Молча следит за мной. Кто этот мужчина? Что он хочет от меня? Я боюсь его… я не знаю, насколько сильно боюсь его, но моя кожа покрывается мурашками. Я слышу громкий стук своего сердца. Чувствую, как виски сдавливает от боли. Выгибаюсь.