Текст книги "Тайна Босса"

– Меня сейчас стошнит, – кривится он, дёргая меня вниз, и я охаю, оказываясь подмятой под него.

– Терпеть не могу эти грёбаные ночи, – добавляя, он крепко прижимает меня к себе.

– В них столько тайн. Столько боли. В них так интересно жить. Я ненавижу их. Я боготворю их. Ты другая ночью. Честная. Ты моя. А солнце убивает всё… ты дёргаешься в моих руках, кричишь о насилии, сопротивляешься мне. Ты реже улыбаешься днём, – сонно бормочет он.

– Ты боишься солнца. Не бойся его.

– Я ничего не боюсь, Белоснежка.

– Врёшь, но так красиво. Ты боишься. Боишься многого. Себя боишься и меня тоже. Но так мы узнаём друг друга, и это прекрасно. В любом проявлении твоих эмоций. И… свидание мне не понравилось. Прости. Мне ты больше нравишься вот такой. Откровенный. Горький. Пряный. Мой, – целую его в шрам на подбородке. Лазарро улыбается с закрытыми глазами.

– Ты сказала, что свидания проходят иначе. Я загуглил… хотел порадовать тебя. Поощрить.

– Сейчас ты прекрасно поощрил меня, Лазарро. Не костюмом, а обнажённым телом. Чёрт, оказывается, мне оно очень нравится. Ты душевный эксгибиционист.

Его улыбка становится слабее. Наблюдаю за тем, как он засыпает, а у меня в груди до сих пор рвётся сердце, не понимающее, как защитить его от боли. Нам будет сложно вдвоём. Лазарро будет метаться из угла в угол. Будет очень больно. Обоим. Но я не хочу больше оставлять его одного. Не хочу уходить. Не хочу уезжать.

Фабио был прав. Из его мира не выбраться. Он уже поглотил меня. Этот мир Лазарро. Я не в силах бросить его с этими жуткими воспоминаниями. Я знаю, что вылечить его невозможно. Он не оставит ни свою любовь к жестокости, ни желание убивать, ни месть. Ничего не изменится за пределами нашего маленького кокона, но я могу сделать Лазарро сильнее. Крепче. Я хочу стать лучше, чем есть сейчас. Я буду такой. Никогда не позволю себе поступить, как его мать. Я докажу, что у него есть шанс на будущее. Исполню каждую клятву. Я влюблена в его израненную душу… так сильно влюблена.

Господи, прости меня, но я выбираю дьявола и ад. Теперь мне это ближе. Ты не помог мне увидеть, сколько ошибок я сделала в прошлом. А вот он показал мне всё без утайки. Прости, но больше я тебе не верю. Моя душа отдана ему.

Глава 47

Ночи не только открывают двери в новые комнаты твоей жизни, но и меняют тебя. Они очень властные, и именно ночью ты начинаешь проживать заново весь день, делать выводы и принимать решения. Они могут отличаться от тех, что были для тебя приемлемы ещё десять часов назад. Да, люди нас меняют, конечно, если мы хотим измениться, или если хотим подстроиться под них, или угодить им. Вся суть изменений в желании это сделать. Без желания, вообще, ничего невозможно сделать. Ночь и желание – любовницы. Они тесно связаны самым гадким переплетением возможностей и фантазий. Они делают тебя сильнее и увереннее. А ещё им не стоит доверять. К слову, никому не стоит доверять, даже себе, потому что наш разум – это сплошные гормоны. И они имеют свойство метаться из крайности в крайность. Выходит, что доверие – это иллюзия, как и любые чувства. Но для иллюзии важен фундамент. И если он есть, то всегда может стать реальным. Нужно просто не бояться это проверить.

Спускаюсь на вторую палубу и обхожу её. Оказываюсь у бассейна. У меня на губах появляется улыбка. Лазарро лежит на шезлонге под утренним солнцем. На его теле играют капельки воды, рука подложена под голову. Он оставил записку. Не знаю, когда он проснулся, но не забыл о том, что я его буду искать. Наверное, всегда буду искать в толпе, чтобы внутреннее спокойствие.

Я не обдумываю то, чем он поделился со мной вчера, будучи пьяным. Не хочу углубляться в прошлое. Я это услышала. Приняла. Узнала. Это знание дало мне много надежд на будущее, дало мне уверенность в том, что Лазарро не просто хладнокровный убийца, а страдал не меньше, чем другие. Наверное, даже больше многих из тех, кого причислили к лику святых. Его жизнь – ад. Он дьявол. И мне комфортно в этой кровавой тьме. Мне комфортно быть рядом с ним.

Ложусь рядом с ним. Лазарро открывает глаза и улыбается мне. Целую его в щёку, отвечая улыбкой.

– Я побрился. Где мои поцелуи? – нагло напоминает он.

Усмехаюсь и качаю головой.

– Вот почему ты только это помнишь?

– Потому что это для меня важно. Я жду. Ты же не заставишь меня ждать снова две недели, как это было с минетом, Белоснежка? – спрашивает, щурясь от палящего солнца и вызывая у меня тихий смех.

Приподнимаюсь немного выше и целую его. Целую так, как целовала бы каждый день нашей жизни. Целую медленно, пробуя на вкус табак и кофе. Целую нежно, демонстрируя ему, как глубоко он проник в мою кровь и отравил её собой. Целую страстно, показывая, насколько сильно он возбуждает меня каждый чёртов день. Целую яростно и грубо, заставляя узнать всю мощь моих переживаний за него.

Отрываюсь от его губ и облизываюсь. Мои волосы падают ему на лицо, на котором написано блаженство. Его глаза слегка приоткрыты, он улыбается, словно находясь под кайфом.

– Последний день, и он только для тебя, – произносит Лазарро, убирая мои волосы и обхватывая ладонью щёку.

– Завтра домой? Это хорошо. Наконец-то, будут кондиционеры, – смеюсь я. Он гладит меня. Трёт пальцем лицо, и его взгляд словно наполнен сладостной «Нутеллой». Точно, вот что я вижу сейчас. Десерты. Удовольствие. Даже детскую радость.

– Я думаю задержаться на яхте ещё на неделю…

– Нет. Нет. Ты этого не сделаешь. Хватит отпуска, Лазарро. Прошу, я больше не хочу отдыхать. Давай, лучше убивать, но не отдыхать. Надоело. – Часто мотаю головой и сажусь ему на бёдра.

Он смеётся от моего реального испуга. Правда, я больше не могу находиться с ним в отпуске. Мне хватило впечатлений. Клянусь, хватило. Отпуск – это сложное и зачастую болезненное пребывание вдвоём. У Лазарро полно тайн, но я уже хочу отпуск, чтобы сбежать от них. Пару дней. Всего пару дней.

– Белоснежка, ты такая… эм… непоследовательная.

Озадаченно приподнимаю брови.

– Видишь, я выучил ещё одно новое слово и даже без ругани сказал. Я молодец? – довольно добавляет он.

– Я не скажу тебе ответных комплиментов. Чисто из принципа. Ты слишком самовлюблённый. Ты меня покормишь? Я безумно голодна, – меняю тему, чтобы мы снова не начали рассматривать личность Лазарро под микроскопом. Ночи хватило.

– К слову, о голоде и о самочувствии. Голова не болит? – интересуюсь, всматриваясь в его лицо. Никаких признаков того, что вчера он выхлебал целую бутылку бренди. Как так? Люди после такой попойки обычно выглядят ужасно, но только не Лазарро. Кому он душу продал за это?

– Я чувствую себя прекрасно. Голова не болит. Не тошнит. Я привычен к алкоголю, Белоснежка. Я могу быть трезво-пьяным. А остальное это лишь шоу для зрителей, – ухмыляясь, он садится на шезлонге.

– Шоу?

– Точно. Кроме балета, меня учили и пить. В четырнадцать я впервые попробовал водку, виски, бренди, коньяк, текилу и другие крепкие напитки.

Охаю от того, что он сказал, и от того, как резко встал с шезлонга, удерживая меня за ягодицы.

– В четырнадцать? Правда? Но это же… незаконно, – шокировано шепчу.

– Всё в мире незаконно, Белоснежка. Нас учат пить с детства, чтобы организм привык к алкоголю. Так же мы пробуем наркотики. Узнаём разные виды ядов и сами их создаём из подручных ингредиентов. Их мы тоже употребляем, чтобы яд, при случае, не мог отравить нас моментально. В общем, мы учимся защищать себя, выживать и убивать чуть ли не с пелёнок.

– Какой кошмар. Никакого нормального детства. То есть тебя отравить невозможно?

– Почему же? Возможно, но яд будет долго перебивать своего «брата» давно поселившегося в моей крови. Я выиграю время и найду антидот. Этому нас тоже учат. Первая медицинская помощь, даже лёгкие операции, на случай отсутствия ближайшего госпиталя. Это я тоже могу.

– Боже. Ты ещё и хирург? Ты хоть что-то не умеешь? Вот чисто из принципа интересуюсь. Ты словно всё попробовал в этой жизни, устал от этого и теперь просто смотришь на нас, обычных людей, своим насмешливым взглядом. Это даже немного обидно, – выпячиваю нижнюю губу, вызывая на лице Лазарро самодовольную улыбку.

– Это был комплимент, Белоснежка. Ты всё же его сказала.

Лазарро садится на стул, стоящий у стола, за которым мы вчера ужинали.

– Это было возмущение. Ты не можешь быть таким… таким гадким и умеющим всё. Не можешь. Ты что-то должен не уметь. Это ведь бесчеловечно, знать и уметь всё в этой жизни. Тебе не стыдно перед такими никчёмными людьми, как я? – кривлюсь от недовольства.

– Белоснежка, ты не никчёмная. И нет, мне ни капли не стыдно. Я идеален.

– Как ты всё запоминаешь? Что у тебя за мозги такие? Ты, правда, как чёртова машина. Это просто возмутительно на самом деле. Я даже в студенчестве зубрила, чтобы сдать экзамены, потому что не могла понять суть предмета. А ты хирургические операции делаешь. Возмутительно. Правда, постыдился бы немного для приличия и не хвалился бы своими знаниями.

Он смеётся, откидывая голову назад. Да, его смех для меня словно пение ангелов. И пусть я, действительно, ужасаюсь его умению столько всего помнить, но счастлива видеть его таким… спокойным. После этой ночи я думала и опасалась того, что Лазарро будет сторониться меня или вновь станет холоден ко мне. Но его сегодняшнее настроение меня очень радует.

– Ты удивительная женщина, Белоснежка. Ты не возмущаешься тому, что я тебе устроил вчера, но зато возмутилась моим гениальным мозгам. Странная женщина.

– Это я странная? Это ты странный. Очень странный. Я тебя так и называю в своей голове «странный мужчина». Не забирай у меня хотя бы этого, Лазарро. Оставь что-то приземлённое мне. Ты всё к рукам прибрал. Убиваешь хорошо, прячешь трупы идеально, да ещё и танцуешь, как настоящий принц. Пошёл ты.

Лазарро обхватывает мою голову, встряхивая меня несколько раз и при этом смеясь. Он на самом деле причиняет мне боль, и я не могу понять, за что он так делает…

– Чёрт, я хочу тебя разодрать руками от того, что сейчас происходит со мной. Белоснежка, – он притягивает меня и крепко целует.

– Так бы и трахнул, – шёпотом добавляет он, ослабляя хватку.

– Почему тогда не сделаешь этого?

– Коплю голод. Я кое-что подготовил для тебя на этот вечер. Больше никаких нормальных свиданий. Я покажу тебе то, каким я, действительно, вижу свидание с тобой. Хочешь?

– Да. Да. Очень, – улыбаюсь я.

– Ты не передумала насчёт того, чтобы попробовать вновь испытать боль? – интересуется он.

– Ох… нет. Ремень?

– Увы, это то, что я нашёл здесь, но тебе понравится. Я обещаю. А сейчас завтрак и после него немного поплаваем. Я научу тебя. Ты будешь в восторге. Придёт время, и мы вместе поплаваем наперегонки в бассейне.

– Прекрасный план. Мне уже нравится.

Лазарро показывает мне кивком головы повернуться к столу, и я подчиняюсь. Всё постоянно меняется в моей жизни. Нельзя быть полностью готовой к тому, что случится потом, поэтому прямо сейчас я просто наслаждаюсь улыбкой Лазарро, его голосом, когда он мне объясняет азы плавания, едой и даже жарой.

Позавтракав и продолжая разговаривать ни о чём и о многом, мы проводим в столовой пару часов. Лазарро снова берёт меня на руки, и это так приятно. Он заботится обо мне. Смотрит на меня дольше, чем следует, а я умираю от своих чувств к нему и от страха, что он всё угадает раньше, чем я сама буду готова рассказать. Я попала в сети его коварства, хотя меня сотню раз предупреждали не влюбляться в него. Я же всё равно сделала по-своему. Не знаю, когда это случилось. Точно не пару дней назад и не неделю назад. Гораздо раньше. Я не могу вспомнить этот момент, но могу уверенно сказать, что впервые так сильно влюблена в мужчину. Никогда раньше со мной подобного не было. Влюблена в убийцу. В жестокого и раненого зверя.

После купания и первых попыток самостоятельно немного поплавать в открытом море, Лазарро оставляет меня в каюте, где уже подготовлен плотный обед и закуски. Он целует меня и уходит с просьбой спуститься вниз в десять вечера. И не важно, что я надену, он всё равно это порвёт.

Я взволнованно ожидаю того самого времени, когда снова его увижу. Нервничаю из-за того, что после этой ночи на моём теле вновь появятся синяки, но я о них сама попросила. Это ещё более странно, чем всё, что случилось ранее. Я, та самая, кричащая ему в лицо о том, что никогда добровольно не позволю ему причинить мне боль. И теперь вот что получилось. Стыдно? Нет. Почему-то ни капли не стыдно. Я приняла тот факт, что изменилась. Полностью. Я больше не прежняя Лавиния, а безумная женщина, желающая узнать соблазнительный вкус боли.

Надеваю шёлковое платье чёрного цвета и босоножки на высоких каблуках. Зачёсываю назад влажные волосы. Я уверена в том, чего хочу. Уверена, а остальное – лишь волнение. Спускаюсь на второй этаж, и здесь так тихо. Оглядываю тёмную гостиную, не видя ничего необычного.

– Лазарро? – зову его, обходя диван. Его словно нигде нет.

– Лазарро? Уже десять. И я здесь…

– Я тебя прекрасно вижу, Белоснежка, – раздаётся за спиной его голос.

Слабо вздрагиваю, когда тёплые ладони ложатся мне на плечи.

– Ты знаешь, что меня безумно заводит, когда ты ходишь с такой причёской. Она дерзкая и сексуальная. Только для меня, – выдыхает он в моё ухо.

– Только для тебя. Ты прав, – соглашаюсь, прикрывая глаза. Он кусает мочку моего уха, вызывая в теле горячий прилив желания.

– На тебе есть бельё? – Его руки скользят по моему телу и медленно поднимают платье.

– Нет. Оно мне не нужно рядом с тобой, – признаюсь шёпотом.

– Чёрт, ты меня сводишь с ума. Ты стала умнее. Хитрее. Соблазнительнее. Ты хочешь увидеть то, что я для тебя приготовил?

Горячие прикосновения обжигают кожу моих бёдер. Спиной я ощущаю мощное тело Лазарро и, облизав губы, могу лишь кивнуть.

– Помни. Это поощрение, на антураж не обращай внимания. Кто ж знал, что тебе захочется прямо здесь испытать нас обоих. – Он поворачивает меня к закрытым дверям, ведущим в столовую. Продолжает держать меня за обнажённые бёдра. Всё внутри сжимается от ожидания, пока он подталкивает меня вперёд.

– Открой свой подарок, Белоснежка, – шепчет Лазарро, отпуская меня.

Рывком раздвигаю двери, и мне в глаза бьёт яркий красный свет. Он ослепляет меня на несколько мгновений, а потом я охаю.

Стол превратился в какое-то непонятное нагромождение. На нём стоит низкий стул, зафиксированный какими-то верёвками с нескольких сторон. Окна занавешены чёрными простынями, а свет создаёт пугающе-мрачную атмосферу. Только вот я не боюсь. Я сама подхожу к столу. Всё это меня жутко интригует.

– Что это такое? – интересуюсь, бросая на него, как оказалось, полуобнажённого, любопытный взгляд.

– Подручные средства. Так тебе будет удобнее стоять. Я хочу видеть всё, что с тобой происходит. Буквально всё. В моём воображении ты именно так и стоишь, распахнутая передо мной. Из тебя вытекают соки, а я подбираю слюни, как глупый мальчишка, которому демонстрируют сотню запретных сладостей, потому что у него диабет. Ему хочется. У него всё зудит от желания попробовать каждое блюдо. Он сдерживается до того момента, пока не напичкает себя миллионом противоядий, чтобы не сдохнуть от удовольствия. – Лазарро медленно расстёгивает ремень на джинсах.

– Ты меня свяжешь, да? – спрашивая, сглатываю от предвкушения.

– Именно. Ты не сможешь свести ноги. Не сможешь двинуться. Ты будешь открыта для меня всю ночь, и я буду трахать тебя столько, сколько будет готов сделать это мой член. Руки, – он кладёт ремень на стул и подходит ко мне мягкой поступью охотника. – Губы. Пальцы. И ещё один сюрприз, который ждёт тебя. – Лазарро подхватывает бретельки платья, спуская их по плечам и обнажая меня. Шёлк падает к ногам.

– Исполню каждое обещание. Стану уродом. Чудовищем. – Его палец скользит по моей коже и задевает сосок, отчего я вздрагиваю.

– Ты не урод. Вероятно, чудовище, но оно моё, – шепчу, уверенно встречая его взгляд.

– Это лишь начало конца, Белоснежка. Это наш ад. Готова к нему?

Кротко киваю.

– На стол. Задницей кверху, – резко отдаёт приказ и отходит от меня.

Облизываю губы и подхожу к стулу. Забираюсь на него, а потом на стол. Тянусь к босоножкам…

– Оставь. Они тебе подходят.

Убираю руку. Лазарро приближается и грубо укладывает меня на невысокую, узкую табуретку животом вниз. Моё тело перегибается через неё.

– Ты так напряжён, – шёпотом замечаю, когда он скрывается из виду и что-то делает за моей спиной.

– Стараюсь не убить тебя.

– Ты хочешь?

– Очень.

– Почему? Я… – замолкаю.

Лазарро что-то цепляет мне на лодыжки. Что-то мягкое, но довольно тугое. Оборачиваюсь и вижу ремни, а между ними палку.

– Хочу тебя убить и затем воскресить, чтобы снова убить. От похоти. От злости. От желания обладать тобой. Покорной. Вспыльчивой. Опущенной на колени. Жаждущей, – отрывисто произносит он, затягивая ремни, а потом привязывает длинные полоски ткани к ножкам стола. Я не могу соединить ноги, палка не даёт.

– Ты не понимаешь, насколько я зависим от жестокости. Я ненавижу её и обожаю всем своим разумом. Женщины тоже любят подобное, но самое желанное для меня научить кого-то с нуля. Доказать. Показать. Приласкать. Болью. И ты на правильном пути, но я ещё не решил… – Лазарро замолкает, поднимая на меня тяжёлый взгляд. Он обходит стол и хватает мои руки.

– Не решил что?

– Что я буду потом с тобой делать. И с собой тоже. Это больше, чем сессия. Это личное. – Связывает мои запястья и тянет их вперёд за ткань.

– Но разве ты не этого ждал от меня?

– С первого взгляда.

– Тогда не понимаю. Если ты настолько не хочешь этого, тогда зачем делаешь?

– Ты хочешь. Я лишь исполняю твоё желание, Белоснежка. – Лазарро привязывает полоску ткани к ножкам стола передо мной. Теперь я практически распластана на столе, только табуретка удерживает меня на четвереньках.

– А если я прямо сейчас откажусь…

– Ты не сможешь. Ты уже возбуждена, как и я. Это наркотик. Адреналин. Интерес. Интрига, – сухо обрывает меня.

– Ты холоден…

– Я сосредоточен. Я не хочу тебя убивать.

– Ты думаешь, что не сможешь остановиться, – догадываюсь я.

– Верно. Я так долго ждал твоей покорности, но не получил её до сих пор. Ты не покорилась мне, как тысяча других. Ты сама устанавливаешь правила, и мне приходится им следовать, чтобы получить больше. – Его взгляд становится алым, он отражает красный свет и блестит от предвкушения.

– Ни одна из женщин так долго со мной не играла. Ты спрашивала, чего я не умею? Ждать женщину. Прогибаться под неё. Быть вежливым. Быть мужчиной рядом с ней. Это не моё. Не с ними. С тобой я обнажён. – Лазарро привязывает мою талию к табуретке.

– И тебе это не нравится.

– Меня это бесит и так же сильно восхищает. Я умею останавливаться, когда вижу, что женщина хочет идти дальше в обладании мной. Я не позволю. Даже тебе, – произносит, приподнимая мой подбородок к своему лицу.

– Но ты уже мой. Я твоя. Признать это не так сложно, как тебе кажется. Я уверена, что-то странное, происходящее между нами каждый день, переходит на новый уровень. И этому нет конца. Нет. Я не жду тебя, вставшего передо мной на колени. Я буду первой, – выдыхаю ему в губы.

Он усмехается и проводит пальцами по моим глазам. Затем останавливается на губах. Сминает их подушечками пальцев.

– Сколько ты хочешь ударов?

– Ты контролируешь эту ситуацию, Лазарро. Выбирай сам, – сразу же отвечаю. Его глаза начинают гореть от представившейся возможности. Ни разу не видела в них так много огня и возбуждения.

– Тебе лучше назвать цифру, Белоснежка. Я могу забыться, – отвечает он и отходит от меня. Смачиваю губы и глубоко вздыхаю, смотря перед собой.

– Я тебе доверяю. Я знаю, что ты сможешь остановиться. Ты сконцентрируешься на удовольствии от боли и знаешь больше, чем я. Ты будешь следить за моим состоянием и никогда не переступишь черту. Я уверена в тебе, поэтому подчиняюсь добровольно. Подари мне освобождение, Лазарро. Подари мне то, что откроет мне что-то новое, – с придыханием произношу.

– Стоп слово?

– Клетка, – быстро отвечаю.

– Ты употребишь его только тогда, когда поймёшь, что боль становится ужасающей, и ты больше не можешь её терпеть. Сильное возбуждение может быть очень похоже на неё. Вытерпи несколько секунд, и если ощущения не изменятся, то произноси стоп слово. Если изменятся, наслаждайся.

– Я поняла, – шепчу, а моё дыхание становится поверхностным. За спиной раздаётся звук звякнувшей пряжки ремня.

Неожиданно где-то над головой включается музыка. Меня рывком возвращает в воспоминания. Первое наказание. Непонимание. Страх. Ужас. Желание сдохнуть… боль. Я закрываю глаза, переживая те эмоции, и они так далеки от настоящих. Они словно искусственные, пустые. Моё прошлое стало таким.

Вздрагиваю от прикосновения ладони к обнажённым ягодицам. Распахиваю глаза и перед ними вижу тёмный алый свет. Громкие и чувственные басы проникают в мою кровь с каждым движением руки Лазарро. Он гладит мои ягодицы, разминая их. Выгибаю поясницу, но он сразу же прекращает поощрять меня.

Кусаю губу, и мой тихий вздох теряется в свисте ремня в воздухе. Через мгновение он опускается на мою кожу. Распахиваю рот, и боль обжигает меня. Изнутри. Снаружи.

Новый удар заставляет взвыть от тяжёлого воздуха, ставшего таким из-за укуса боли. Моя голова откидывается назад с очередным ударом. Кожа сразу же реагирует. Она воспаляется. Бёдра сжимаются. Кровь во всём теле словно кипит. Она движется в нём так быстро, как и рука Лазарро. Он бьёт меня, а я лишь натягиваю ремни на руках. Горячий выдох, и очередная порция затуманенного сознания. Оно поглощает меня. Боль течёт по моим венам. Мощно. Возбуждающе. Моё тело вздрагивает от ударов. Они обрушиваются на моё тело непрекращающимся потоком агонии возбуждения. Дыхание спирает. Я падаю на табуретку и вишу, судорожно хватая губами воздух. Становится тихо. Внизу живота всё сводит от тягучего удовольствия. Выходит, это я извращенка. Мне это нравится… чёрт… нравится… это всё, что я сейчас понимаю. Нравится.

– Прошу, – сухими губами умоляю. Кожа вибрирует. Эти вибрации опускаются прямо к клитору и щёлкают по нему несколько раз, заставляя содрогаться моё тело. Оно словно само заводится от воспалённой кожи. От ударов. От силы, обнявшей меня своими щупальцами жестокости. От огненного притока крови к клитору.

– Лазарро… – скулю, выгибаясь сильнее. Едва только его имя срывается с моих губ, как он резко и неожиданно словно пламенем ударяет меня по клитору. Кричу от обжигающего хлопка. Он сразу же реагирует и начинает сводить меня с ума. Моя промежность горит. Действительно, горит и вся вибрирует. Я вою от боли и сладкого удовольствия. Моя задница выписывает круги, пытаясь как-то сбавить пульсацию между ног. Я тону в этих пороках.

Ещё один удар по ягодице, и я втягиваю живот, мои мышцы сильно напрягаются. Капля возбуждения стекает по моему бедру. За спиной раздаётся грохот, но я полностью поглощена этими ощущениями внутри меня. К моей коже прикасается что-то ледяное, и я сжимаюсь. Горящая кожа встречается со льдом и вспыхивает от этого контрастного прикосновения. Кажется, я схожу с ума. Быстро. Жестоко. Бесчеловечно. Мой разум настолько воспалён от боли, скачущей в теле, что я не могу больше терпеть.

Пальцы Лазарро проходят по моему клитору. Это его руки ледяные. Отрезвляющие. Но я настолько пьяна от боли, что меня уже не вытащить из этого запоя. Я умираю во всплеске блаженства, когда он надавливает на вершинку взбухшего и ставшего невыносимо чувствительного, словно лишившегося кожи, клитора. Я кричу, издаю стон, больше похожий на рычание животного, и моё тело сотрясается в оргазме. Он поверхностный. Не глубокий. Он облегчает моё состояние, но я вновь дёргаюсь навстречу руке Лазарро, распахивая шире ноги, скуля от мольбы утешить моё тело. Взять его. Заклеймить его. Подчинить.

Моё тяжёлое дыхание. Его губы у меня на позвоночнике. Его пальцы, врывающиеся в скользкую и мокрую дырочку. Его движения на моём клиторе. Мои постоянные конвульсии и не прекращающиеся стоны. До боли сцепляю пальцы в замок.

– Ты меня всегда вдохновляешь на подвиги, Белоснежка, – выдыхает Лазарро мне в ухо. Неожиданно на мою шею ложится что-то твёрдое. Оно перехватывает дыхание. Ремень. Он быстро затягивает его и рывком входит в меня. Кричу. Хрипло. Низко. Вся выгибаюсь. Меня штормит от его размеров и моего хриплого дыхания. Его мне затрудняет ремень, но его воздействие немного ослабевает, когда Лазарро выпрямляется за моей спиной. Он начинает двигаться, постоянно касаясь своими бёдрами моей избитой кожи. От каждого глубокого проникновения, от каждого шлепка по моей плоти я вою, мотаю головой, ощущая всё настолько остро, словно нахожусь на кончике лезвия. Оно буквально пронзает меня и при этом не может порезать. Я насаживаюсь на него, и только одна мысль в голове: что будет дальше?

Движения Лазарро быстрые. Он натягивает ремень на моей шее, вынуждая меня изогнуться навстречу ему. Он трахает меня. Причиняет боль и дарит небывалое освобождение. Я не могу вдохнуть полной грудью. Лёгкие сжимаются. Его губы накрывают мои. Он ослабляет хватку кожаного ремня на шее, и я дышу его горячим, обжигающим воздухом. Наши тела сливаются в один поток блаженства. Оно накрывает с головой. Его толчки внутри меня, давление ремня на шее, удары ладонью по моим взбухшим ягодицам, это всё становится вратами в алый рай. Он наполняет меня этим безобразно-уродливым в своей страсти светом. Меня разрывает на кусочки. Я двигаюсь быстрее и быстрее, чтобы усилить давление и ощущение боли. Она выбивает из меня крики и низкие стоны. Дарит мне мужское шипение, ответы его тела. Оргазм настигает моментально. Он, как ожог, охватывает всю меня. Тело. Разум. Прошлое. Он обжигает мою кровь, испепеляет её. Он убивает.

Возрождает…

Быстро дышу. Так слабо. Так устало. Лазарро выходит из меня с хлюпаньем. Музыку не слышу. Её больше нет. Я не заметила, когда она исчезла. Ремень на шее становится невесомым. Мои бёдра продолжают дрожать. Голова висит, как и руки.

Я дёргаюсь, когда ощущаю влажный и шероховатый язык на своём влагалище. Хрипло скулю. Кажется, я больше не могу. Но Лазарро не останавливается. Его язык проходит по всей мокрой поверхности и слизывает влагу. Он трахает меня языком, Раздвигает мои ягодицы и очередная волна удовольствия пробегает по моему телу. Кончиком языка кружит вокруг анальной дырочки, и это заставляет мои бёдра раскрыться ещё шире. Я вновь издаю стоны удовольствия. Моё сознание превращается в невесомую дымку блаженства. Его пальцы давят на клитор. Взвизгиваю от боли. Меня трясёт. Он буравит языком то одну дырочку, то другую, ускоряя движение пальцев. Он целует мои ягодицы, сжимает их пальцами, вырывая крики из моей груди. Его язык опускается ниже, к клитору, и он кусает его. Визжу. Кровь ударяет по месту укуса. Я пытаюсь свести ноги, но не получается. Я хочу сжать их. Не выходит. В моих ушах всё звенит. Голова наполняется каким-то гулом. Меня охватывает следующий оргазм, и тогда он входит в мою задницу пальцем, в очередной раз вырывая из моего тела невероятную энергию. Она буравит меня изнутри и освобождает. Меня трясёт. Меня ведёт в сторону. Я вся дрожу. Мои мышцы сводит до боли. Я не могу дышать…

Я чувствую себя невероятно уставшей и не в силах двинуться. Я только пытаюсь не умереть от восторга. Всё моё тело становится словно желе. Я так и лежу, хватая сухими губами горячий кислород вокруг себя. И я думаю, что это конец.

Нет…

Лазарро что-то застёгивает на моих бёдрах, по ощущениям это ремни. Он поднимает их выше. Прохлада касается моего уже, кажется, ставшего огромным от трения клитора. Неизвестное приспособление медленно входит в мою задницу. Оно тонкое. Холодное. Он застёгивает ремни на моей талии и крепко фиксирует их.

– Все подарки для тебя, Белоснежка. Ты чертовски ароматная. Моя обожаемая специя. Моя пряность. Мой сад, – до моего слуха доносится его шёпот. Он поднимается выше. По моему позвоночнику. К моей шее. Лазарро целует место, где лежит ремень на шее и убирает волосы. Я с усилием поворачиваю к нему голову.

– Это только начало. Наше начало. Твои успехи поражают, Белоснежка. Я хочу больше, – выдыхает мне в губы. Он целует, облизывает, кусает их, заставляя моё тело снова очнуться. Оно просыпается, толкая мой язык навстречу его, и я падаю всем сознанием в жаркий поцелуй. Голодный. Сильный. Страстный. Какое-то жужжание внезапно наполняет низ живота. Механизмы на моём клиторе и в анальном проходе начинаются медленно вибрировать.

– Лазарро…

– Эта ночь моя. Твоё чудовище хочет всю тебя, Белоснежка.

Мутнеющим взглядом вырываю улыбку Лазарро. Он отпускает мою голову. Я скулю от того, как моя кровь снова устремляется к низу живота. Я возбуждаюсь. Лазарро входит в меня. Его член медленно двигается внутри. Сжимаю губы, глухо вою от усталости. Но тело несогласно со мной. Оно умоляет о продолжении. Удар приходится на мою и без того зудящую ягодицу. Вскрикиваю. Спина выгибается дугой, но руки натягивают ремни, и я падаю обратно. Вибрации ускоряются, как и фрикции Лазарро. Его член с хлопками входит в меня. Он утопает в моей смазке. Я даже слышу это. Удары вновь сыплются на мою кожу. Он щиплет её, а я кончаю. Я не могу больше… снова и снова. Он без устали берёт меня, одаряет болью и наслаждением. Энергия прибывает и вырывается наружу с каждым криком, с каждым стоном. Моё тело покрывает пот. Поцелуи смешиваются с ароматом похоти наших тел. Меня возносит на небеса. Я словно теряю сознание, отделяясь от своей телесной оболочки, и замираю. Я меняюсь… и вижу словно со стороны, как Лазарро трахает меня. Утягивает ремень на моей шее, перекрывая доступ кислорода. Я задыхаюсь, но всё равно рвано дышу. Мне больно, но так сладко. Я хочу бежать, но двигаюсь навстречу его члену, лупящему меня с невероятной силой. Я пытаюсь свести ноги, но лишь раздвигаю их шире, заглатывая его член в себя. Я хочу умереть от переизбытка удовольствия, но живу. Я хочу просить его остановиться, но телом и стонами умоляю продолжать и открыть мне врата нового мира. Я больше не в силах утопать в оргазмах, но я облизываю губы и шепчу: «Ещё».

Всё становится бесконечным. Круги ада. Шлепки. Боль. Крики. Хрипы. Сперма. Его поцелуи. Мои конвульсии. Всё повторяется. А я умираю каждый раз, желая, чтобы он возродил меня в своих руках…