Текст книги "Тайна Босса"

– Фабио. Ты уже знакома с ним.

Хмурюсь и недоверчиво смотрю на Анхеля.

– Фабио не предаст Лазарро. Он никогда не поступит так с ним.

Лазарро – племянник Фабио, и когда мы прощались, то я бы не могла даже предположить такое.

– Амато сказал, что Фабио в деле. Если его убьют, то идти за вознаграждением к Фабио, но нужно принести твою голову. А лучше отправить тело по кусочкам Лазарю, а голову предложить найти самому.

Кривлюсь от условий.

– Фабио так не поступил бы. Амато соврал.

– Нет, Лавиния. Подумай ещё, – предлагает Анхель.

– Но я уверена в Фабио. Да, вы все мне не особо нравитесь выбором своего ремесла, но я знакома с Фабио. Он не всегда был приятен, но дело было не во мне, а в Лазарро. Он никогда бы не вонзил ему нож в спину, когда тот отвернётся. Вне зависимости от того, что сделает Лазарро, Фабио не будет препятствовать ему. Я могу лишь предположить, что Амато обманул всех вас и подставил Фабио. Да… Амато был там. Он прятался у Фабио. И наверняка он не так глуп, чтобы поверить Фабио и его поддержке. Он знал, что Лазарро едет за ним именно туда и подстраховался. Он бы отомстил Лазарро за предательство. Заставил бы его поверить в предательство Фабио. Лазарро разозлился бы и убил его. А в итоге Фабио был не виноват. Амато всё просчитал, поэтому и не побоялся прийти ко мне, будучи уверен, что Лазарро его убьёт, но зато он уйдёт в мир иной не один, – быстро пробормотав, поднимаю взгляд на Анхеля.

– Это семейные дела, Лавиния. Но я, как дружеская сторона семьи Лазаря, сообщил ему об этом. И пообещал, что найду всех, кто тоже согласился, по своим причинам, но за маленькую услугу…

– Убийство Марио?

Анхель кивает.

– И в моих руках, в этой папке, имена тех, кто уже давно начал на меня охоту и не прекратит её, пока не узнает, что Амато их всех попросту подставил, а Лазарро уже готов убивать, – продолжаю я.

– Как я и говорил, ты третий тип. Я ответил на твой вопрос именно из-за уважения к тебе, как к женщине. А теперь… до встречи, Белоснежка. Был рад узнать тебя лично, слишком много слышал от Амато. Как же он испугался, что даже натравил на тебя стольких уголовников. И они будут охотиться за тобой, пока Лазарь всё не решит. Надо же, я дожил до дня, когда выбор сделан. За тебя, Белоснежка! – Анхель подхватывает бокал с хересом и залпом выпивает напиток.

За моей спиной открываются двери, и входят двое мужчин. Анхель кивает им и прощается со мной.

Это так странно: вроде бы ты живёшь, владеешь своей судьбой, именно ты бегаешь, прячешься и защищаешься, но параллельно с этим происходят другие события, и все они связаны между собой. Буквально все. И ты становишься мячиком, который постоянно пинают из угла в угол. Его бьют, направляя туда, куда выгодно другим. Чёрт, оказывается, всё, что я себе надумала с момента, как мы улетели в Италию, было игрой Лазарро. Поэтому он настоял, чтобы больше никто не летел с ним. Он всё подстроил. Буквально всё. Каждый взгляд. Каждый поцелуй. Каждое признание. Всё это было чёртовой ложью. И я верила. Верила так, как себе. Верила ему. Он орал на меня в отеле, но при этом мой выход в ресторан, как и встреча с Марио были ему на руку. Я считала, что он заботится обо мне.

Кажется, что больнее быть не может. Но мне всегда это только кажется…

Глава 54

– Мэм… мэм, – моргаю и выныриваю из монотонных мыслей в голове. Поворачиваюсь к Симону, стоящему рядом со мной в лифте. Дверцы снова закрываются и открываются.

Киваю ему и выхожу в длинный коридор. Симон ведёт меня по нему к одному из кабинетов. Открывает мне дверь, и мой взгляд находит Лазарро, разговаривающего по телефону. Он стоит полубоком, замечая меня, указывает головой Симону уйти и оставить нас.

Мне нечего ему сказать. Нечего.

Без каких-либо слов кладу папку на стол и ухожу. Вот так просто. Я слышу, что он орёт за моей спиной. Требует вернуться, но я просто иду. Нажимаю на кнопку вызова лифта, а Симон в шоке смотрит на меня. Дверцы открываются, и я вхожу внутрь, а Симон за мной. Я вижу, как идёт Лазарро, выставляя пистолет и целясь в меня.

Спокойно нажимаю на кнопку закрытия дверей.

– Мэм, вы же понимаете последствия, да? – тихо спрашивает у меня Симон.

– Я не нарушила ни одно из правил. Хотя сейчас имею на это полное право. Он знает, в чём виноват. Он знает всё. Прости, нет настроения говорить. Я хочу побыть одна. Только одна. Пожалуйста. Только одна.

У меня пусто внутри. Наверное, морально я сильно вымотана событиями, которые произошли со мной за сутки. Да ещё и суток нет. В Америке всегда что-то случается. Плохое. Зачастую плохое.

– Отвези меня к Карлу, – неожиданно произношу. Нет, минуту назад я не хотела никого видеть, но сейчас, почему-то его имя появилось в сознании. Мне нужен этот человек. Очень нужен. Отвлечься тоже хочу. Без Лазарро. Без этой тихой боли в груди.

– Мэм, Босс будет крайне недоволен, – сообщает Симон.

– Позвони ему. Скажи, где я нахожусь. Пусть якобы проедет мимо, и мы случайно встретимся. Остальное я беру на себя. Симон, я прошу тебя. – Кладу ладонь ему на локоть и поднимаю на него взгляд.

– Напишу сообщение. Звонок можно проследить и прослушать.

– Спасибо.

Откидываюсь на сиденье в машине и жду, когда приедет хотя бы кто-то, у кого ещё стучит сердце. Кто-то, кто не использует меня в каждом своём деле, чтобы чего-то добиться. Я снова могу найти оправдания Лазарро. Я уже их нашла. Он использовал меня, чтобы найти имена тех, кого на меня натравили. С одной стороны, это забота. С другой, это дерьмо, и так с людьми не поступают. Я не была виноватой в том, что Лазарро заболел мной. Не хотела и не планировала этого. Я была одинокой до встречи с ним. Одинока и сейчас, после стольких недель наших отношений. Ничего не изменилось. Вот это и важно.

Замечаю знакомый автомобиль Карла и выхожу из машины. Иду по тротуару, он окликает меня. С улыбкой поворачиваюсь и принимаю удивлённый вид. Карл такой же, каким и был раньше. Он взволнованно оглядывает меня и всё понимает без слов. Подходит ко мне, берёт за руку и ведёт к машине.

– Я сам ему скажу, – бросает он Симону.

– Мэм, надеюсь, вы знаете, что делаете, – предостерегающе произносит Симон.

– Нет, но какая разница. Его видеть не хочу. Не сейчас.

Юркаю в машину Карла, и он увозит меня в неизвестном направлении. И мне так стыдно оттого, что его я тоже использую, как свою подушку безопасности. Безумно стыдно за то, что я делаю. И даже Марту больше не виню за то, что она пыталась спасти Карла от меня. Да, от меня всех нужно спасать.

Карл ведёт меня к высокому жилому зданию, проверяет всё и заводит внутрь. Я послушно следую за ним. В лифте мы оба молчим. Он приводит меня к себе, в его небольшую, на удивление, холодную квартиру. Сажусь на диван. Сбрасываю туфли и тяжело вздыхаю.

– Держи, – он протягивает мне бокал с вином, и я с радостью беру его. Делаю два больших глотка. Наслаждаюсь теплом, но оно быстро растворяется в моей крови.

– Хочешь рассказать, что случилось? – интересуется Карл, наклоняясь вперёд, сидя в кресле справа от меня.

– Нет. Мне просто нужен ты. Я знаю, это несправедливо, жестоко и отвратительно с моей стороны. Прости меня. Я стала такой зависимой от мужского присутствия, – с горечью в голосе шепчу.

– Всё нормально. Мне было скучно…

– Хватит. Не говори этого слова. Когда вам скучно, то страдаю я. Он же не приедет сюда, да?

– Вряд ли. Он обидится на тебя. Снова начнёт третировать. Ревновать. Так что тебе с ним воевать, не мне, Винни, – усмехается Карл, снимая пиджак. Бросает его на спинку кресла и вытягивает ноги.

– Как твои дела? Что у тебя нового? Как Марта? Где она? – отвлекаюсь, только бы не продолжать оправдывать Лазарро. Только бы ничего не чувствовать к нему. Ищу ненависть, а её и нет.

– Марта в ссылке. Её выписали из больницы, и теперь отец с ней не разговаривает. А она и рада этому. Она именно этого и добивалась. Забыла о своём сыне и о том, что отец может его просто забрать у неё и не позволит с ним видеться. Мне пришлось напомнить ей об этом.

– Ты её поддерживаешь, да? Я имею в виду, ты понимаешь, почему она так поступает, и помогаешь ей со своей стороны не злить Сэла.

– Делаю всё что могу. Я знаю Марту давно и привык к ней. Лучше пусть будет старая любовница, которую я полностью изучил, чем начинать заново искать всю информацию на новую. Сейчас мне лень, – отвечая, Карл передёргивает плечами.

– Я была в Италии, – шепчу, допивая бокал вина. Карл подливает мне ещё.

– Я знаю. Амато пытался тебя сдать в утиль на ночь охоты. Знаю. Отец сказал ещё той ночью. Меня к тебе не пустили. Я безумно волновался, Винни. Это ведь такой стресс для тебя. Ты убила человека, чтобы он не изнасиловал тебя…

– Так это давно было, потом я убила ещё одного. Что со мной не так, а? – спрашивая, прикрываю глаза и мотаю головой.

– Марио. Да, тот ещё сукин сын. Лазарь прислал фото отцу, и он мне показал, что ты с ним сделала. Оригинально. Чувствуется извращённая фантазия. Это его рука. Похожа на Лазаря. Теперь ты похожа на него. – Карл старается не смотреть на меня, и это так ранит.

– Я не он, – зло цежу.

– Скоро будешь им, – усмехается он.

– Я никогда не буду похожа на него. Никогда. Я защищала свою жизнь. Я защищала себя. Он хотел меня продать!

– Тебе не нужно было защищать себя. Рядом с ним не нужно. Тем более он уже был там, но ты хотела этого. Не ври, что не хотела, – он с отвращением выплёвывает слова и подскакивает из кресла.

– Я… я… – Воспоминания возвращаются, и Карл прав. Я хотела этого. Хотела отомстить ему. Убить его. Плясать на его могиле.

– Видишь, не можешь ругаться со мной по этому поводу. Ты теряешь себя, Винни. Ты тонешь в нашем мире, и тебе нужно поскорее выбраться из него. – Карл запускает пальцы в волосы и проводит по ним.

– Как будто это так легко. Работорговец ещё жив. Его не поймали и не поймают, пока я сижу и ничего не делаю. А Лазарро не даёт мне ничего делать. Хотя… даёт, но это больно. Не хочу говорить о нём. Были трупы? Девушек убивали, пока нас не было?

– Да. Теперь работорговец их прячет, – кивает Карл, смотря на кухню за моей спиной. Не на меня.

– Прячет? Это как?

– Раньше он издевался над нами. Смеялся, выставляя трупы напоказ. Сейчас словно политика его поведения поменялась. Он прячет их в мусорных баках, режет на куски, посылает родителям в разные страны, и это занимает время, чтобы мы узнали. В общем, он что-то готовит, и пока я не знаю что. Работает он чисто. У него есть связи в каждой из наших семей. Они ему помогают. Видимо, поняли, что мы теряем авторитет, и тайно переметнулись к нему. Я всех проверяю каждый день. Буквально всех. Итан делает то же самое. Остальные на это плюнули. Но я не вижу зацепок. Все чисты. Они умеют избегать слежки. Их учили этому, поэтому дело дерьмо.

– Боже мой, – с ужасом шепчу.

– Предателем может быть любой из наших. Это убивает меня. Отец постоянно взвинчен, зол, рвётся убивать своих людей наобум. Его сложно сдерживать. В общем, моя жизнь – это постоянные попытки всех держать в руках. Вот и всё. Ничего нового, – с горечью в голосе говорит он, приподнимая уголок губ.

– Италия понравилась? – спрашивает Карл, возвращаясь в кресло, и злится. Ему не нравится свой же вопрос.

– Домой хочу.

– Ты не ответила.

– Что ты хочешь знать? Спроси конкретнее, и я отвечу.

– Италия. Как это было? Тебе понравилось быть с ним там?

– Да. Очень…

Карл печально вздыхает.

– До сегодняшнего дня я думала, что мы справимся. Со всем теперь справимся. Я верила ему там. Я видела его другим, но это такая ложь, Карл. Вы все были правы, а я, дура, доверяла ему. Не знаю, что чувствую сейчас. Словно моё прошлое стало пустотой. Все мои мысли, эмоции, переживания, страхи превратились в бессмысленное пятно на памяти, ведь ничего честно и не было. Поэтому я хочу домой. Хочу туда, где пусть мной и пользовались, но не скрывали этого. Просто я этого не видела. Хочу к людям, которые волновались за меня. А здесь никому нет дела до моих чувств. Хочу к тем, кто хоть немного ценил то, что я делала ради них. Поэтому я, наверное, и захотела увидеть тебя, а ты даже не смотришь на меня. Неужели, я стала настолько отвратительной? – спрашиваю.

Карл поджимает губы и передёргивает плечами.

– Нет… нет, всё не так, Винни. Тебя нужно отправить обратно в Англию. Домой, как ты и хочешь. Мы здесь сами справимся. Ты не можешь больше находиться среди нас. Всё, что я слышу о тебе от отца это только восхищение твоей хладнокровностью и умом. Не человечностью, не улыбкой, не добротой, а тем, что есть и во мне. Это отвратительно. Понимаешь? Я старался больше не приближаться к тебе, чтобы не разочароваться. Не потерять свою надежду, которую увидел в тебе. И вот ты здесь… рядом со мной, а я обдумываю, как тебя усыпить и спрятать.

Замираю от его слов и даже глотать становится больно. Карл переводит на меня подавленный взгляд.

– Не знаю, как ещё это объяснить. Я не ожидал тебя увидеть сегодня. Я был не готов. Бросил все дела и приехал за тобой, потому что Симон никогда не пишет мне сообщения. Мы говорим по телефону, и то редко. Они не моя забота, но ты моя. Я чувствую ответственность за тебя и за то, что Лазарь с тобой делает. Это дерьмово, что я жду, когда его кто-нибудь прикончит или ранит, или выведет из строя, чтобы он бдительность потерял, и я смог помочь тебе свалить отсюда. Ты не знаешь, как это страшно понимать, что не вернуть ту женщину, которую я видел в первый раз. Напуганную, искреннюю, полную нежности и заботы о других. Ты изменилась, и я боюсь на тебя смотреть. Чёрт, да, боюсь, потому что ты уничтожаешь себя, и мне больно! Я боюсь услышать снова, что ты кого-то убила, это будет означать, что ты ближе к нам, чем бы мне хотелось. Будешь ближе, я тебя потеряю. Вот и всё… прости, – он тяжело вздыхает и мотает головой, пытаясь избавиться от своих удручающих мыслей.

– Я… ты прав… знаешь, ты так прав, Карл. Мне тоже страшно, когда внутри меня всё умирает. Это безумно страшно, и в этом страхе я потянулась к тебе, ведь уверена в том, что ты меня не предашь. Ты не будешь врать мне в лицо, убеждая, что я большее для тебя, а на самом деле всё иначе. Не будешь давить на меня, испытывать и убивать изнутри. Ты будешь поддерживать, оберегать и страдать рядом со мной и не оставишь меня одну. Но самое ужасное в том, что я здесь, это потому, что боюсь продолжать делать вид рядом с ним, будто со мной всё в порядке. И я буду это делать каждый божий день, потому что сейчас он живёт внутри меня. Лазарро переполнил меня своими тайнами и обжигает до сих пор спермой, прилипшей к моим трусикам. Я законченная сука, раз сейчас нахожусь здесь для того, чтобы побыть одна, и чтобы никто меня не трогал так, как он. Чтобы моё сердце не разрывалось части. Это ты прости меня за то, что я настолько глупа и выбрала не того человека, которому стоило бы верить, и с кем стоило бы жить. Прости меня, Карл, прости за всё, но дать тебе больше я не могу. – Мои глаза сухие, хотя грудь снова рвёт от признания, которое я произнесла вслух. Раньше я говорила только с собой, а теперь это живёт в воздухе. Теперь это реальность.

– Я знаю, Винни. Ты была его ещё раньше, чем сама это поняла. Знаю… всё знаю, но я проникся тобой. Впервые я кем-то так проникся, поэтому буду делать и дальше то, что считаю нужным. Убьют, да и хорошо. Нет, спасу тебя хотя бы от самой себя и дам тебе ту тишину, о которой ты просишь. Я не он…

– И не будь им. Лазарро убийца самого себя и тех, кто мог бы его любить. Ему это не нужно, а ты нуждаешься в этом. Так что если вдруг забудешь, что ты лучше, чем он, то приди ко мне. Найди меня, и я скажу это снова. – Пододвигаюсь на край дивана и касаюсь его руки своей.

– Лучше? Тогда почему он?

– Я не могу ответить, Карл. Не могу. Разумом всё понимаю, а вот тянет к нему. Тянет в это дерьмо. В его дерьмо. Прощать тянет, и это так отвратительно, так гадко. И я согласна с тобой, мне нужно скорее вернуться домой, чтобы прекратить эти чувства. Они умрут там, в одиночестве, а здесь будут только крепнуть. Ты лучше его во многом, но мы, женщины, видимо, очень любим страдать и лечить людей. Верить в них. Мы создаём красивое из уродливого для себя, но никак не для других. Мы думаем, что меняем мужчин, но это они меняют нас, поэтому и кажется, что мужчины теперь другие. Нет. Они такие же, всё дело в нас, женщинах. Мы слишком боимся потерять ощущение необходимости. И я ему нужна больше, чем тебе. Ты справишься, а он погибнет.

– То есть тебе плевать на меня? – с болью спрашивает он.

– Нет, конечно, нет. Я говорю о другом. Тебе не нужно столько моих чувств, чтобы дышать и жить, как Лазарро. Тебе хватает малого, а ему необходимо всё. Без остатка. Ты восстанавливаешь меня, а он убивает. Вот, в чём причина. И я не хочу продолжать вникать в его душу, быть его очередным секретом, который он никому не раскроет и начнёт ненавидеть его до боли. Прости меня, прошу тебя. Прости за то, что тогда в лесу ты был для меня таким же притягательным, как и он. Прости за то, что ошиблась и бросила тебя одного. Прости за то, что я ужасный человек, но не хочу, чтобы ты страдал. Я не отрицаю, что ты мне безумно нравился и даже больше. Но он изменил меня. Изменил в свою сторону, и я не знаю, смогу ли вновь вернуться к тебе. Прости, Карл. – Сжимаю пальцами его ладонь, вглядываясь в полные печали прекрасные глаза.

– Спасибо, Винни, мне была нужна эта правда. Я смирюсь, не привыкать, но не брошу тебя. Я твой друг и буду рядом столько, сколько ты попросишь. – С глубоким вдохом он накрывает мои пальцы своей ладонью и ловит их в капкан. И в этом капкане очень тепло. Приятно. Хорошо. Больно. Ведь я прекрасно всё понимаю.

– Мне нужно уехать. Закончить дело. – Карл поднимается из кресла и отпускает меня.

– То есть кого-то убить, – заключаю я.

– Да, Винни, я убийца.

– Я помню, но ты самый искренний убийца в этом мире.

Он усмехается и хватает пиджак.

– Я могу подбросить тебя к нему или…

– Можно я останусь у тебя? На какое-то время, хотя бы до вечера?

– Без проблем, Винни. Располагайся. Всё моё – твоё, – Карл подмигивает мне и направляется к двери.

– Постой, – поднимаюсь с дивана. – Мне нужно позвонить Лазарро и сказать, где я, и что это моё решение. Не хочу, чтобы у тебя были проблемы.

– Винни, он уже знает, где ты и с кем. Я разберусь с ним. Не лезь хотя бы в это. Дай мужчине быть мужчиной, а не делай всё за него. В этом твоя проблема. Учись разграничивать заботу и обязательства мужчин. Не бери на себя всю ответственность за происходящее. Если тебе так был нужен я, то, выходит, что это вина не только твоя, но и его. Об этом он тоже знает, а ты побереги силы. Они тебе понадобятся, когда вернёшься к нему. Он будет мстить тебе, а не мне. Будет давить на тебя, а не на меня. Я вернусь через пару часов. – Карл выходит за дверь, а я обессиленно падаю обратно на диван.

Я не знаю, что мне делать дальше. Правда, я не хочу думать о той информации, которую получила от Анхеля. Не желаю даже произносить в уме имя Лазарро. Но он всегда там, как и в моём сердце. Думать о нём больно. Сейчас, по крайней мере, очень.

Глава 55

К полуночи Карл отвёз меня обратно в дом, там никого не было, кроме охраны, и это было мне на руку. Видеть Лазарро я не хотела. Мне до сих пор было нечего ему сказать. Просто слов таких нет, чтобы описать всю силу разочарования, разрушенного доверия и боли, которые я испытывала. Приняв душ, я легла спать. Думала, что сон не придёт так быстро, он пришёл и вернул меня на яхту. Туда, где я влюблялась в Лазарро сильнее. Туда, где я была разной. Италия. Фабио. Константин. Смерть Амато. Каждый взгляд Лазарро, каждое слово, каждое прикосновение стало лживым предательством. Я глотала это всё, как испытывающая жажду заключённая. И сама попалась в капкан.

Грохот вырывает меня из сна, в котором я чувствовала себя счастливой. Испуганно озираюсь, слышу музыку, голоса и смех. Непонимающе поднимаюсь с кровати и набрасываю на себя шёлковый халат. Выхожу из спальни, и шум усиливается. Внизу смех, выстрелы, звуки бьющихся бокалов и музыки. Сонная спускаюсь вниз, замечая незнакомых людей, которые устроили оргию. Я даже не удивляюсь, просто обхожу их, не стыдящихся заниматься сексом, где придётся. Замечаю у стены, зевающего Итана.

– Что здесь происходит? – перекрикивая музыку, спрашиваю его. Он устало поднимает на меня взгляд.

– А-то ты не знаешь, – фыркает он и указывает головой на гостиную. Оборачиваюсь туда, а там просто вакханалия из обнажённых тел. С отвращением наблюдаю за ними и боюсь увидеть там Лазарро. Боюсь, что он выбрал именно этот способ мести, разрушив последнее между нами. И я нахожу его, полуголого, пьяного с сигаретой во рту, а его грудь вылизывают три обнажённые девицы. Они катаются на нём, пьяные или под наркотиками. Кривлюсь и качаю головой с таким разочарованием, которого в жизни ещё не испытывала.

– На кой хрен ты свалила к Карлу? Этого добивалась? – зло рычит мне на ухо Итан.

Молчу. Мне нечего сказать. Разворачиваюсь и поднимаюсь к себе.

– Лавиния, останови его! – кричит Итан мне в спину.

– Это его решение. Не моё. Его выбор. Мне плевать, – спокойно произношу.

Нет, я вру. Мне не плевать. Мне противно и больно. Мне жалко себя. Лазарро мастер ухудшать положение дел. Он обожает причинять мне мучения, от которых всё только гаснет. Он думает, что это меня возбудит, заставит устроить скандал. Нет. Это просто вынуждает меня тихо и горько плакать, закрывая уши подушкой, и представлять, как ему хорошо сейчас. Он бесчувственная скотина.

За окном уже яркое и солнечное утро, а музыка перестала играть только полчаса назад. Заснуть я не смогла. Пришли опустошённость и очередной день каторги. До меня доносится шум снизу, видимо, уже всё прибирают.

Я сижу в кресле долгое время, пока голова не начинает раскалываться, а желудок болеть от нехватки еды. Только тогда выхожу из спальни. Стало тихо. Обнажённых тел, раскиданных по лестнице, нет, и гостиная пустая. Ко мне никто не выходит, словно все уехали отсюда и бросили меня. Сама иду на кухню, в которой тоже никого нет. Достаю из холодильника воду и хлеб. Жую, без особого желания поесть вкуснее. Просто забить желудок. Допиваю воду и только тогда замечаю, что дверь в подвал открыта. Я сразу же отворачиваюсь. Не хочу знать, кто там и с кем. Не хочу. Аппетита больше нет. Тошнота снова подступает к горлу. Мне нужно увидеть, чтобы отрезать всё. Нужно причинить себе боль, чтобы не страдать так в одиночестве.

Тихо тяну тяжёлую дверь на себя. Спускаюсь по тёмной лестнице. Свет автоматически загорается надо мной. Все двери закрыты, по крайней мере, те, что я вижу. Босиком иду по коридору, оглядываю всё, и ничего не вижу. Никого. Возвращаюсь обратно и бросаю взгляд на ту комнату, которую он приготовил для меня. Почему-то именно туда меня тянет. Нажимаю на ручку, и в нос сразу же ударяет вонь сигарет и алкоголя. Лазарро там. Я уверена в этом. Вхожу в комнату и нахожу его в одних брюках, спящим на кровати. Вокруг него куча пустых бутылок, пачек из-под сигарет, мокрые пятна вылившегося алкоголя. Рядом с ним нет ничего живого. Тяжело вздыхаю и собираюсь уйти, как моё внимание привлекает картина, которой раньше здесь не было. Я её не видела. Подхожу ближе, чтобы рассмотреть, что на ней изображено, и прикрываю рукой рот от шока. Всё полотно исполосовано. А на картине изображена я вместе с Лазарро в тот вечер, после которого он искал для меня рассвет. Он изрезал её и пытался прожечь, точнее, своё лицо. Только себя, как будто так сильно себя ненавидит. Меня ранит то, что я вижу. Ранит, что Лазарро такой скрытный и полон боли. Он одна большая боль и не знает, что с ней делать. Он предаёт даже не меня, а себя. Бесшумно выхожу из комнаты и закрываю дверь за собой. Возвращаюсь наверх и вздрагиваю, увидев, что меня ожидает Итан, сложив руки на груди.

– Довольна? Этого хотела?

– Отстань от меня. Просто оставь меня в покое. У нас есть планы на сегодня? И я хочу получить ответ, который даст мне понимание, когда я уеду от вас. Доволен? Этого хотел? – сухо бросаю, направляясь в холл.

– Что? Ты решила уехать? С каких пор? Ты уже здесь корни пустила. – Итан идёт за мной.

– Мои корни не здесь. Это не моя почва. Так у нас есть планы, чтобы поскорее поймать его или нет? Если нет, то я прошу о возможности уехать, и вы перейдёте к плану «Б», – решительно произношу и останавливаюсь. Итан озадаченно поднимает брови.

– Какого хрена ты творишь? – шепчет он.

– Пытаюсь выжить сама. Я устала от постоянной лжи и заговоров за моей спиной. Я устала от него. Устала от попыток возненавидеть его. Устала горевать о том, что Карл не может быть им. Всё было бы проще. Намного проще. Я была бы счастлива с Карлом, но всё не так. Поэтому я больше не собираюсь быть пешкой в ваших играх и не буду позволять вам причинять мне боль и убивать меня. Моё сердце вы изранили. Он отлупил его. Вчера. И это больно. Лучше бы по коже. На ней заживают раны, а внутри нет. Никогда не заживут. Больше не могу, Итан. Я сдаюсь, – тихо признаюсь.

– Эм… я… я не знаю насчёт планов. Босс… ты видела, в каком он состоянии и вряд ли сегодня куда-то поедет, – медленно говорит Итан.

– Видела. Это отвратительно. Не он, а то, что он с собой делает. Ему нужна помощь. Серьёзная помощь. Он ненавидит себя и хочет, чтобы я тоже его ненавидела. Не могу. Мне просто больно, оттого что он мне врал. Обещал этого не делать и тоже врал. Я могла бы чем-то помочь? Не знаю, прибрать или помыть…

– Не спросишь у меня, изменил ли он тебе? – неожиданно перебивает меня Итан.

Поднимаю на него взгляд и горько усмехаюсь.

– Мне он не мог изменить, потому что изменяют только себе. А это меня не касается. Больше не касается. Я поняла одну довольно важную вещь: Лазарро не уважает себя. Он не любит сам себя и не думает о себе. В его сердце одна ненависть, и она меня отравила. Он боится, что я сплю с Карлом, так и не увидев, что меня научили уважать себя. Я сделала много ошибок, не отрицаю, но приняла их и буду только лучше. А он останется в прошлом. И я хочу, чтобы это скорее случилось. Чем быстрее, тем меньше я буду думать об иллюзии чего-то хорошего рядом с ним. Нет, ничего хорошего не было. Только плохое. Он насиловал, брал силой, наказывал, орал, бил. Он выворачивал мою душу. Но больше ничего нет. Ничего. Поэтому прости, Итан, ты был прав. Во всём прав. Ты правильно мне сказал…

– Лавиния, тебе нужно поспать. Немного отдохни, ладно? Я постараюсь узнать, какие у нас планы. – Итан толкает меня к лестнице, и я, недоумевая, поднимаю брови.

– Я не могу спать. Не хочу. Мне лучше быть чем-то занятой…

– Нет, тебе нужно поспать. Прямо сейчас. Ты выглядишь плохо. Тебе нужны силы. Мы не можем угадать планов этого мудака, поэтому…

– Поэтому ты пойдёшь на хрен отсюда. С тобой я разберусь позже!

Вздрагиваю от яростного шипения Лазарро сбоку. Итан сглатывает, и теперь до меня доходит, почему он так требовательно толкал меня к лестнице и не дал сказать всего. Лазарро стоял здесь какое-то время и слышал всё. Теперь же Итан будет виноват во всём. Но я не позволю.

– Для начала разберись с собой, Босс, а потом уже перекладывай вину за честность на других, – уверенно произношу и поворачиваю к нему голову.

– Лавиния, иди…

Глаза Лазарро, налитые кровью, кипят от злости. Его кулаки сжаты. Он весь отёк. От него несёт перегаром и вонью. Я кривлюсь и смиряю его уничижительным взглядом.

– В свете дня ты выглядишь не так хорошо, как в свете ночи. Днём ты именно такой, какой и внутри. Помятый. Вот это честность дня, и ты вышел на свет. Но это твоё дело каким быть и что выбирать дальше. Когда придёшь в форму, прошу тебя поговорить со мной о том, что мне нужно сделать, чтобы поскорее со всем разобраться. Не буду повторяться, ты уже всё слышал. Так что, пусть мне сообщат, когда ты будешь в себе. Иначе ничего не получишь от меня. А у тебя осталось мало шансов, чтобы хотя бы поймать работорговца, потому что другое больше не твоё. До встречи, Босс, – холодно сказав ему всё это, поднимаюсь по лестнице.

– Ты. Моя. Это всё моё! Моё! Вернись немедленно! Вернись, я сказал! Я приказываю тебе! Белоснежка! Вернись!

Пропускаю его слова мимо ушей. Он снова орёт и грозится убить Итана, затем Карла, потом меня. Но я закрываю дверь и глубоко вздыхаю.

Лазарро не приходит ко мне, чтобы устроить очередной скандал. Думаю, что он снова наказывает Итана. Наказывает всех, кроме себя. Это его излюбленная манера поведения. Пусть страдают другие, но не он. И при этом ему тоже плохо. Я ничего с этим поделать не могу. Только ждать, когда он прекратит вести себя таким образом.

Сижу в своей комнате и не выхожу отсюда до позднего вечера. Только тогда дверь открывается, я напряжённо выпрямляюсь в кресле. Но моментально расслабляюсь, когда вижу Итана с подносом в руках. Он захлопывает за собой дверь ногой.

– Он уехал, да? – грустно хмыкая, спрашиваю его.

– Ты быстро научилась понимать его состояние, – кивая, Итан ставит поднос на стол.

– Теперь он бегает от меня, только чтобы не разговаривать. Почему ему так сложно начать говорить и действовать? Сейчас мне кажется, что он постоянно оттягивает поимку работорговца, – разочарованно качаю головой.

– И снова ты права, Лавиния, – тяжело вздохнув, Итан садится на стул напротив меня.

– Ситуация паршивая. Он ничего не слышит и не хочет слышать. Выдумывает себе твои шок, обиду и капризы. Он не воспринимает всё так, как оно есть. Для Лазаря женщины были лишь минутным удовольствием, собственным кайфом и удовлетворением его потребностей. Они не говорили с ним. Просто опускались на колени и сосали. Они молча терпели удары и умоляли о новых встречах. Никто с ним не боролся. Никто не ничего требовал, даже Бруна. Она принимала его таким и меняла себя, ради него, но не вынуждала его идти на уступки. Думаю, Лазарю необходимо, как и тебе, всё прекратить. Но он не остановится, пока ты сама ему об этом не скажешь. Он понимает только слова, о женщинах он ничего не знает, кроме анатомии. Хотя отлично разбирается в эмоциональном состоянии, понимает то, чего они хотят… Чёрт, сам себе противоречу, но это так. С тобой ему сложно.

– Как и мне с ним. И так будет всегда, я это прекрасно понимаю. В Италии он был другим. Кто бы и что мне ни говорил об изменениях только во мне, но я видела его другим. Более человечным. Более искренним. Более ранимым. Он был Лазарро, а здесь он Босс. Даже вчера, в комнате с банковскими ячейками, он не мог вернуться. Я видела страшное вчера. И боюсь, что причина и правда во мне. Я долго думала над нашими отношениями и пришла к выводу, что ты был прав. Я помогаю ему убить себя. Изнутри. Он слишком сильно сравнивает меня со своей матерью, словно пытается воскресить её во мне и изменить прошлое. Но это невозможно. Мне страшно от того, что я вижу в его глазах. Страшно то, как безразлично он отдаёт меня другим, как ни во что не ставит. Я запуталась в причинах его поступков и ищу им оправдания. Я бы хотела его ненавидеть, но не в силах, Итан. Мы просто должны поговорить с ним и принять общее решение не прикасаться друг к другу. Никак. Даже взглядами. Это убьёт его. Не меня, я уверена, что выживу, а вот он… такой разбитый внутри, такой сломанный и желающий найти смерть, чтобы освободиться. Не знаю… не знаю, но не могу смотреть на него спокойно. Не могу. Когда я вижу его, то внутри меня всё исчезает, оставляя разумные выводы и равнодушие к себе. – Провожу ладонью по волосам и бросаю на Итана печальный взгляд.