Текст книги "Тайна Босса"

Глава 35

Мелочи. Они так важны. Мы редко их замечаем или же попросту, игнорируя, проходим мимо. Не замечаем в глазах близкого нам человека грусти и тщательно скрытой боли. Пусть он и говорит, что с ним всё хорошо, но это ложь. Мы уходим, а его взгляд становится пустым, потому что именно от нас, людей, зависит то, во что этот человек будет снова верить. Человеку нужна надежда, а её убивают очень часто. Над ней так же часто надсмехаются. А потом человек всё важное для себя попросту теряет. Остаются лишь холод и боль. И не надо уходить. Не поворачивайтесь спиной. Даже услышав «со мной всё хорошо», останьтесь рядом. Уделите минуту, и вы увидите, что не всё хорошо, и вы, действительно, нужны. Не важно, что будет с вами обоими дальше. Важно, что происходит сейчас. В эту минуту. Нужно уметь ценить мелочи. Из них собрана вся наша жизнь. Мелочи… это как жемчуг. Его нанизывают на нить, и он может стать самым красивым украшением, самым дорогим, самым любимым. Или же жемчужин просто не хватит, и вы уберёте эту нить в дальний ящик, потеряв любую надежду надеть колье собственной жизни, сотканное из мелочей.

– Двенадцать минут и три секунды. Можно уже идти, или ты всё ещё молишься?

– Лазарро, – цокая, бросаю на него раздражённый взгляд.

– Думать опасно. Ты постоянно себя этим ранишь, Белоснежка. Побереги свою кожу, на тебе уже живого места не осталось. – Лазарро тащит меня к машине.

– Серьёзно? То есть не ты приложил к этому руку? Задница до сих пор зудит, – напоминаю ему.

– Я могу тебя в неё трахнуть. Перестанет?

– Прекрати. А как же наказание? – спрашивая, прищуриваюсь.

– Я подготовил для тебя фейерверк. – Лазарро забирает у меня лопату и бросает её в кузов.

– Ха-ха, смешно. Мне ещё кровь оттирать. Я ведь обещала. А что обещала я делаю…

– Конечно, Белоснежка. Минет я до сих пор не получил.

– Ты прикалываешься? – Пихаю его в плечо в машине.

– Минет, который ты будешь делать с удовольствием. Я всё ещё жду его.

Смеюсь от его обиженного тона.

– Ты давно у психиатра был?

– Как раз вместе и сходим. Тебе он точно необходим, а я так, старого знакомого поприветствую.

– Лазарро, хватит, – хохочу, качая головой.

– Иисусе, мы только что похоронили Амато, а ты смеёшься, Белоснежка! Плохая Белоснежка! – имитируя возмущение, подначивает меня Лазарро.

– Вау, да ты богохульствуешь. Не стыдно?

– Ни капли. Я идеален.

Хихикая, отворачиваюсь к окну.

– А куда мы едем? Мы же двигаемся дальше. Мы что, теперь едем обратно в Неаполь в этой ужасной машине?

– Началось. Женские капризы.

– Это всего лишь практичность. В старой машине хотя бы кондиционер был. Я скучаю по прохладе и по кондиционерам. От нас уже воняет, Лазарро. И нам обоим нужен душ, я уже не говорю про свежую одежду, – цокая, приподнимаю своё грязное платье.

– Терпение, Белоснежка. Сколько раз тебя нужно учить этому? – закатывает глаза Лазарро.

– Так куда мы едем?

– Мать твою, женщина, успокойся! Ты слишком взвинчена!

– Адреналин дело такое. Сам научил, сам и разбирайся.

– Я предложил трахнуть тебя в задницу, но ты отказалась. Ко мне какие претензии?

– Вот ты хам, – фыркаю я.

– Не начинай, Белоснежка. Не выдумывай себе несуществующую обиду. Всё же так хорошо начиналось.

– Я не выдумываю…

– Ты меня бесишь.

– Взаимно, – складываю руки на груди, теперь обиженно супясь на него. Идиот. Психопат. Козёл. Терпеть его не могу.

Лазарро следует по просёлочной дороге и выезжает на какую-то пустынную местность. Затем глушит мотор и выпрыгивает из машины.

– Хм, и что? – недоумённо спрашивая, выхожу следом за ним. Лазарро направляется в сторону леса, а это весьма приличное расстояние. Машину мы бросили на бетонной парковке, и я, вообще, удивлена, что она здесь есть.

Добегаю до Лазарро, уверенно шагающему к деревьям.

– Что мы теперь будем делать? Снова копать и прятать очередной труп?

– Смотрю, тебе понравилось, – усмехается он.

– Лазарро…

– Я же сказал тебе. Почему тебе так сложно воспринимать меня всерьёз?

С удивлением смотрю на него.

– Ты многое говоришь, и зачастую это звучит, как монолог психопата. Так что я пропускаю это мимо ушей. Точнее, мне приходится слушать, но в это время я для тебя эпитеты придумываю и заодно нахожу для себя оправдания, почему я, вообще, это делаю.

– Чёрт, как же ты много болтаешь. Меня это утомляет. Раньше я больше слышал себя, а теперь везде ты, Белоснежка.

– Ну, прости, что я прерываю твой королевский монолог. Я его улучшаю. Иначе бы тебя давно уже сдали в клинику. Я твоё алиби, Босс.

– Ты мой ад, – Лазарро устало вздыхает и останавливается.

– Что ты сказал? – прищуриваясь, переспрашиваю его.

– Раздевайся.

Охаю и делаю шаг назад.

– У нас не будет секса сейчас, Лазарро. Ты воняешь, и ты полил своей мочой чёртову могилу.

– То есть тебя уже не особо смущает то, что у тебя синяки на заднице и то, что я убил Амато? Класс, ещё немного и привыкнешь трахаться на людях. Чему же я тебя научил? – потирая переносицу, он качает головой.

– Хватит так со мной говорить.

– Блять, Белоснежка, раздевайся уже! Давай! Я спать хочу и искупаться. У меня много дел…

– Не забудь приласкать свой член, – фыркаю, снимая перчатки и бросая их на землю.

– Какого хрена я должен это делать? Мой член – твоя проблема. И он меня тоже порой бесит. Он всегда стоит. – Он показывает на свой пах, а я закатываю глаза.

Снимаю платье и бросаю его на землю. Лазарро, на удивление, тоже раздевается. Он приказывает мне и обувь туда же кинуть и при этом рычит, когда видит, что я без трусиков. Больно ведь! Какие трусики? Я их надевала раньше, и они ещё не высохли. Да, у меня есть две причины, почему я без трусиков. Всё путём.

Лазарро голым заходит в чащу и возвращается оттуда с огромной баклажкой воды.

– Ты что это задумал? – шепчу я.

– Помыться надо. Я не пущу тебя такой грязной в свою машину. Ты воняешь кровью Амато. Если ты будешь так вонять и дальше, то меня стошнит, – цокает Лазарро.

Больной…

Он резко переворачивает тару, и я захлёбываюсь от ледяной воды, но потом наступает такое блаженство. Прохлада. Чёрт, здесь всегда так душно. Это убивает. Стоя в луже, выжимаю волосы, пока Лазарро поливает себя водой и мотает во все стороны головой, разбрызгивая ледяные капли на меня.

– Животное! – визжу, отпрыгивая от него.

– Хорош ублюдок. Стой здесь и никуда не двигайся, – произносит Лазарро, указывая на меня пальцем, и снова уходит. Через несколько минут он возвращается с сумкой. Так, наша сумка в доме, вторая с оружием была с ним. Он же не нарядит меня как рождественскую ёлку… в пистолеты. Нет, мои опасения моментально исчезают, когда Лазарро достаёт из сумки два полотенца, одно протягивая мне.

– Теперь я поняла, чем ты всё это время занимался. Это ж надо. У тебя всё всегда по плану. Но хоть что-то было иначе? Просто признай, что ты неидеальный. Мне это нужно, – скулю, понимая, насколько он собран и, как всегда, в курсе всех событий. Это обидно даже. Нельзя быть таким идеальным ублюдком.

– Хорошо. Признаюсь. Но только один раз, – кивает Лазарро, вытираясь полотенцем. – Ты не должна была появиться в моей жизни, но ты в ней, и с тобой сложно. С тобой, охренеть как, сложно. И когда ты появилась, Белоснежка, я снова иногда ощущаю себя счастливым. Особенно в моменты, когда ты течёшь от наказаний.

– А я думала, ты что-то умное скажешь, – цокаю.

– Ты просто не увидела этого, Белоснежка. И кто из нас озабочен сексом? – Подмигивая, Лазарро бросает мне под ноги своё полотенце.

– Становись туда.

Выполняю его приказ, и он абсолютно голый садится на корточки и вытирает мои ноги. Это вызывает у меня улыбку. Мы психи. Я думаю, нам обоим всё же стоит показаться специалисту. Но его забота обо мне… это так мило с его стороны.

Лазарро тянется к сумке и достаёт оттуда трусики. Они крошечные и прозрачные.

– Мне больно…

– Ты радуйся, что я не высказал тебе всех своих претензий по поводу отсутствия трусиков. Всё же ты вынуждаешь меня самому одевать тебя, Белоснежка. – Он натягивает на меня трусики, и его губы касаются моего живота. Охаю и чуть ли не падаю от его жеста.

– Правда, не стоит постоянно бросаться мне под ноги. Я и так знаю, насколько я хорош, – смеётся Лазарро.

– Ты придурок, – подавляю улыбку и легонько шлёпаю его по плечу.

Лазарро достаёт футболку и шорты. Он сам одевает меня. А затем обувает мне на ноги кеды. Пусть он плохой, но сейчас он самый лучший для меня.

– Готова!

Взвизгиваю от шлепка по ягодице.

– Да хватит уже! Я поняла всё! Буквально всё поняла! Ну, хватит… – в итоге я уже вою.

– Мне нравится. И я знаю, как твёрдая ткань будет натирать твои ягодицы. Я именно этого и добивался. Тебе тоже понравится. Ты потечёшь раньше, чем думаешь, Белоснежка.

– Ты невыносим, – шепчу, наблюдая, как он одевается в свежую одежду и собирает всю испачканную одежду в сумку.

– Будь здесь, я сейчас вернусь.

Соглашаясь, киваю ему.

Лазарро бегом направляется к старой машине и бросает сумку в кузов. Заглядывает внутрь и затем возвращается ко мне.

– Готова? – Довольно улыбаясь, он встаёт рядом.

– К чему я…

– Восемь. Семь. Шесть. Пять. Четыре. Три. Два. Один.

Едва только он замолкает, как раздаётся оглушающий взрыв. Визжа, подпрыгиваю на месте, наблюдая, как машину подбрасывает вверх. Я хватаюсь за Лазарро, слыша свист в ушах.

– Да! Класс! Обожаю такие моменты! – весело орёт Лазарро, ударяя по воздуху кулаком.

– Фейерверк, предназначенный только для тебя, Белоснежка. – Он поворачивается ко мне, шокированной видом горящей машины, да и взрывом тоже. Затем его губы подминают мои, а я, стою в каком-то ступоре.

– Вот и всё. Мы закончили дело. Все улики уничтожены. Отпечатки наших пальцев тоже. Остальное подчистит огонь. – Лазарро убирает мои волосы за уши. Я вижу в его глазах отражение пожара и ощущаю вонь резины, отвратительный запах бензина и ещё-то чего-то очень гадкого.

– Ты неадекватный псих, – шепчу я.

Он кивает, широко улыбаясь, и притягивает меня к себе за талию.

– Разве тебе не понравилось? Я ведь старался впечатлить тебя, Белоснежка. Я сам собрал бомбу, – гордо произносит он.

– То есть мы ехали с бомбой в машине? Правда? – пищу я.

– Точно. Буквально сидели на пороховой бочке. Нужно было только нажать на кнопку на бомбе, и начался отсчёт.

– Боже мой, – шепчу я.

– Ну всё, теперь можно и в машину. Подождём, пока эта развалюха догорит и отправимся спать. – Лазарро ведёт меня вглубь леса, а я постоянно оглядываюсь на бушующее пламя.

– А если огонь перекинется на траву или…

– Хватит сомневаться в моих умственных способностях. Я всё рассчитал, Белоснежка. Я очистил территорию, а до деревьев огню очень далеко, – цокает Лазарро.

Я до сих пор в шоке. В огромном шоке от того, что он делает и сколько удовольствия от этого получает. Нельзя быть таким психом. Это уже вне моего понимания.

Мы доходим до машины и садимся в неё. Я сразу же нажимаю на кнопку кондиционера, когда Лазарро заводит мотор, но он отключает его.

– Почему? – спрашивая, бросаю на него обиженный взгляд.

– У тебя волосы мокрые. Я не хочу, чтобы ты заболела, Белоснежка. Так что довольствуйся свежим воздухом. – Он открывает окна, и в лицо снова бьёт влажный воздух.

– Это нечестно. Мы полетим домой завтра? Ты издеваешься надо мной. В Англии у нас всегда прохладно, даже когда на улице жара, редко бывает так душно. Нет, Италия летом мне не нравится, – цокаю я.

– Чёрт, ты очень капризна, – фыркает Лазарро и заглушает мотор. Впереди я вижу полыхающую машину, а мы остановились в тени крон деревьев и никуда не едем.

– Домой? – с надеждой спрашиваю его.

– Пару часов надо понаблюдать, чтобы всё сгорело, а потом погасить оставшийся огонь.

Замечая мой уставший взгляд, Лазарро тяжело вздыхает.

– Сорок минут. Всего сорок минут. Обычно, за меня это делают другие, и я давно не взрывал машины. Обычно меня пытаются взорвать в них, я и сам этим грешил в детстве.

– Прекрасное развлечение. Нормальные дети в салочки играют, а ты взрывал машины. Потрясающе, Лазарро, – иронично произношу.

– Это было обучение. Нас всех этому учат.

– И бомбы собирать тоже? Ты просто криминальный авторитет, – кривлюсь я.

– Именно такой. Да, на твой вопрос ответ да. Когда мне было десять, Амато объяснял мне из чего можно собрать бомбу и как это сделать. Потом я практиковался. Мне нравилось копаться в маленьких деталях.

– Подарю тебе на день рождения «Лего», – вставляю я.

– Белоснежка, – закатывает глаза Лазарро.

– Ты, видимо, не наигрался с маленькими детальками, и я выберу самый сложный набор. Чисто из принципа, – обещаю ему. – К слову, а когда у тебя день рождения?

– Чисто из принципа не скажу тебе.

– Итан скажет, – пожимаю плечами.

– Ничего он тебе не скажет.

– Я могу быть убедительной. Он ненавидит мои истерики, а я им научилась. И ещё у меня в арсенале есть несколько приёмов, но тебе я не расскажу о них, чтобы ты заранее не подготовился.

– Ты стала жестокой, Белоснежка. В чём Итан провинился?

– А он постоянно меня оскорбляет. Так что всегда есть причины наказать. Не так ли? – спрашивая, кошусь на Лазарро.

– Научил на свою голову, – бубнит себе под нос Лазарро и подкладывает под голову руки. Он смотрит на огонь, как и я.

– Ты ходил в школу? Просто я не представляю, чтобы там были специальные предметы, как стать убийцей и Боссом, – интересуюсь я.

– Нет. Я туда не ходил. Я был преемником отца, и он опасался, что меня убьют, как детей Сэла или других. Я постоянно находился дома и был на домашнем обучении. У меня были хорошие учителя. Лучшие.

– Это печально. Тебя лишили детства и…

– А ты была счастлива в школе, Белоснежка? – перебивает он меня.

– Не особо. Школа и школа. Я не дружила близко ни с кем. Нет, у меня были подруги, но не настолько близкие, чтобы приводить их к себе домой и вместе собирать там бомбы.

Лазарро усмехается от моих слов.

– Но это ведь общество. Дети учатся общению и привыкают быть в этой среде. Наверное, поэтому ты такой дикий. А университет?

– Нет.

Озадаченно приподнимаю брови.

– То есть у тебя нет высшего образования?

– У меня их три. Сейчас можно получить дипломы дистанционно, что я и делал. Мне не нужны все эти люди, глупые вечеринки и алкоголь. В доме у меня этого и так полно. С моих двенадцати лет никто уже особо не парился из-за того, что я увижу. У меня на глазах происходили оргии и убийства. Я спокойно смотрел, как моему отцу кто-то отсасывает, и иногда ждал в кабинете, пока он не кончит, чтобы передать ему отчёт о своей успеваемости. Я видел упаковки с наркотиками, которые отец изъял у дилеров и привёз к нам в дом. Целый склад этого дерьма в гостиной. Я дышал травкой, которую тайно курила охрана. Я видел многое, в общем, чтобы не чувствовать себя обделённым. Я видел даже слишком много, – горечь так и сквозит в его признании.

– И никогда не чувствовал себя одиноким во всём этом? У тебя детства не было, Лазарро, – шепчу печально я.

– Детство было, как у всех, но с разницей, что моя мать была психопаткой, а отец убийцей и Боссом. У меня были самые дорогие игрушки и самые лучшие преподаватели. У меня были машины и самолёты. У меня было то, чего не было у большинства детей.

– Но всё же…

– Одиночество мне нравится, Белоснежка. В нём я могу быть самим собой и не притворяться хорошим. Не стыдиться того, что делаю. Не осуждать себя, ведь все морали стёрты в моей жизни. Нет ничего святого. Поэтому мне комфортно быть одному.

– А Карл? Вы всегда ссорились в детстве?

Лазарро сразу же напрягается.

– Когда-то мы близко дружили, но потом я какое-то время провёл в клетке, а он уехал учиться в Канаду. Мы оба изменились. Дружба накладывает обязательства, как и брак. Мне они не нужны. Хоронить друзей паршиво. Убивать тем более. Поэтому лучше ни к кому не привязываться, чтобы потом не было больно.

– Поэтому ты увидел в нём соперника?

Лазарро усмехается, окидывает себя красноречивым взглядом и делает небрежный жест рукой.

– Как с этим можно соперничать, Белоснежка. Это самоубийство. Я лучший.

– Пусть будет так. – Пожимаю плечами и демонстративно отворачиваюсь к горящей машине.

– Белоснежка, скажи, что я лучший. Ты уже признавала меня красавчиком, – выпрямляясь, требовательно шипит Лазарро.

– Пусть будет так, – широко улыбаюсь.

– Вредная сука, – фыркает Лазарро, вызывая у меня ещё больше удовольствия от того, что он не получил утвердительного ответа. Он и так слишком самовлюблённый. Пусть это будет небольшим возмездием.

Подавляю зевок и немного скатываюсь по сиденью вниз.

– Знаешь, может быть, я уже в аду и поэтому здесь так душно, но мне нравится, что ты не одинок сейчас. Мне это приносит удовлетворение. Может быть, это и глупо. Не знаю, но рядом с тобой, Босс, всё равно комфортнее, чем в тишине. Спасибо, что взял меня с собой, – произношу, поворачивая к Лазарро голову.

– Обращайся, Белоснежка. Я всегда готов показать тебе разные варианты убийств, – хмыкает он.

– Ты понял, о чём я говорила.

– Лучше молчи. Не порть момент. Дай посмотреть на костёр.

Тяжело вздыхаю, разглядывая Лазарро. Странный он мужчина. Ведь ему тоже понравилось провести всё это вместе со мной. Пусть он и говорит о том, как я ему надоела, но наши отношения двигаются дальше. И я понятия не имею, какие тайны он откроет мне завтра.

Глава 36

Моя жизнь странными непостижимым образом превратилась в череду побегов, убийств, крови, хрипов, соплей, синяков и ругательств. Кажется, что хуже не может быть. Может. Это тот момент, когда ты лежишь в руках убийцы и смотришь на его профиль, пока он спит. Его руки крепко обнимают тебя, согревая своим теплом, словно он подсознательно боится тебя отпустить. Ты чувствуешь, как тебе душно, и пот уже покрывает твоё тело, скрытое футболкой и трусиками. Ты ощущаешь слабый запах его пота… и вот здесь всё плохо. Тебе нравится этот запах. Естественный запах мужчины, смешанный с его теплом. Ты влюбляешься… нет, ты чётко осознаёшь, что влюблена в него и довольно глубоко. Ты понимаешь, что прощаешь ему всё, и это чертовски гадко. Он самый жестокий мужчина из всех, кого ты встречала в жизни. И это не стокгольмский синдром, это проклятая связь. Ведь ты тоже стала другой или же стала самой собой, и тебе этот мужчина вполне подходит. Да, не все его поступки тебе нравятся, ты ссоришься с ним, порой ненавидишь его, но он никогда не сможет тебя сломать, сломать окончательно. Потому что сам этого не хочет. И он тоже знает, что не одинок. У него собственные причины держать тебя в своих руках, а у тебя – потребность искать в его груди горячее и живое сердце, возрождать его любым способом, даже если в мыслях уверена в том, что он не изменится. Изменения не особо важны. Важно, что он может быть собой настоящим. Остальное – лишь гниль и защитная скорлупа своего места в этой жизни. Но наедине ты видишь куда больше…

– Скажи мне, что сейчас утро, Белоснежка. Грёбаное утро и ты не разбудила меня раньше, – бурчит Лазарро. Озадаченно моргаю, приподнимая брови.

– Я же тихо лежала, практически не дышала, – удивляясь, шепчу.

– Это не помогло. Я знал, что ты проснулась. Итак, сейчас утро? – кривится он, не открывая глаз.

Бросаю взгляд на незнакомые тёмные шторы, а потом на спальню. Где мы? Ах да, это, скорее всего, одна из спален в доме Фабио, но я не помню, чтобы мы вчера доехали сюда. Видимо, я заснула в машине. Это мило, что Лазарро принёс меня в постель.

– Белоснежка, – Лазарро легонько шлёпает меня по спине.

– Прости, отвлеклась. Какая-то мрачная спальня. Всё здесь такое тёмное.

– Это родовое гнездо Ромарисов, потом переименованное в Романо, в итоге Фабио поддерживает всё в таком виде, как и было сотню лет назад. Ему нравится запах нафталина. И ответь на мой вопрос. Уже утро?

– Хм, не знаю, но солнце бьёт в окно. Шторы не пропускают свет. Совсем немного только. Думаю, уже позднее, чем утро. День.

– Я же сказал, должно быть утро. Я не выспался. Я с тобой никогда не высыпаюсь.

– Утро уже прошло, Лазарро. Прекрати искать поводы для ссоры, – возмущаясь, приподнимаюсь, в удерживающих меня руках, и кладу подбородок на его обнажённую грудь.

– Я спать хочу. Я не спал пять ночей или даже больше, Белоснежка. Мне нужна одна грёбаная ночь сна или день сна. Мы приехали в шестом часу утра, а потом мне пришлось оттирать кровь в коттедже, потому что тебя было не разбудить. – Он приоткрывает глаза и зевает.

– Ты сам мыл? – удивлённо спрашиваю.

– Таковы условия Фабио. Где насрал сам, там и убираешь сам. Мудак ещё тот, – фыркает Лазарро.

– Я бы исполнила своё обещание…

– Конечно, минет я уже которую неделю жду, – обиженно перебивает меня Лазарро, открывая шире глаза.

Смеюсь и цокаю от его наглости.

– Спасибо за то, что вытер кровь вместо меня. Криминальный джентльмен, – улыбаюсь ему.

– Наглая стерва ты, Белоснежка. Поэтому дай мне поспать. И сама спи. – Он насильно укладывает мою голову себе на плечо и прижимает её рукой. Хрюкаю от смеха.

– Белоснежка.

– Прости, я не хочу больше спать. Я выспалась, но могу выйти и погулять в саду. Не думаю, что мне снова будет что-то угрожать. А ты выспишься. И, вообще, почему ты не спал пять ночей? Ночи ведь были, – спрашиваю, снова ложась на его грудь подбородком.

– Сначала ночь, когда я убил одного из охраны Марио и провёл в том притоне сутки. Вторая ночь, когда мы ехали к нашим новым друзьям и проникли в их дом. В третью ночь ты орала, как бешеная. В четвёртую я был очень зол из-за того, что не могу тебя поиметь. В пятую я был зол на то, что ты обиделась на меня. Шестая ночь… чёрт, даже больше пяти ночей. Я герой…

– Ты самовлюблённая задница, – смеюсь я.

– В общем, с момента приезда в Италию я не спал ни в одну из ночей. Я заслужил, мать его, полноценную ночь сна, – цокает Лазарро.

– А почему не спал? Ты же мог спать? Ладно, я не говорю про время, проведённое в банде Марио, но остальные. У тебя была отдельная кровать. У тебя была отдельная комната. Я думала, ты спал, – ужасаюсь. Это уму непостижимо, столько времени бодрствовать и всегда быть чересчур энергичным. Как ему удаётся? Он робот. Машина какая-то для убийств и секса, а не человек. Да, это идеальное описание Лазарро.

– Я дремал днём где-нибудь. Иногда приходится жертвовать ночами, чтобы остаться в живых. Последнее намного важнее, чем сон. И вероятно, я немного поспал вчера в машине, поэтому мы и приехали чуть-чуть позже, всего на три часа. Так что я заслужил сон, но ты меня его лишаешь. Ты слишком активная. Мне нравилось, когда ты пряталась от меня, а я тебя искал.

– Хочешь, под одеялом спрячусь, а ты меня найдёшь? – спрашивая, улыбаюсь. Лазарро распахивает глаза, и они вспыхивают от нескрываемой заинтересованности.

– И сделаю с тобой всё, что захочу? – с интересом спрашивает он.

– Хм, в пределах допустимого. Да, – киваю я.

– Отлично. Прячься. Я считаю до ста. – Лазарро закрывает глаза, а я юркаю под одеяло. Чёрт, так душно.

– Десять. Двадцать…

– Ты пропустил другие цифры…

– Сорок. Шестьдесят. Сто. Я иду искать, – произносит он, откидывает одеяло и наваливается на меня, а я хохочу, довольная нарушением всех правил.

– Теперь я верю, что в школу ты не ходил, Лазарро, – смеясь, говорю, раздвигая ноги.

– К чёрту школу. Мне не нужно сто секунд, чтобы найти тебя. Я тебя поймал и теперь сделаю с тобой всё, что захочу. Накажу за то, что не дала мне поспать нормально, Белоснежка…

– На том свете выспишься, а пока, Босс, пришло время расплаты. – Игриво провожу пальцами по его плечам и дёргаю бёдрами вверх, вырывая из его горла рычание.

Он накидывается на мои губы, терзая их с неистовой силой. Моё тело оживает под его губами. Ягодицы вспыхивают, словно напоминая о том, что в прошлый раз они так и не получили поощрения. Моя кровь горит, пусть это и неправильно.

Лазарро опускается губами к моей шее, задирая футболку, и неожиданно останавливается. Нет, он буквально отпрыгивает от меня, едва не заваливаясь на пол. Озадаченно приподнимаюсь на локтях.

– Ты в порядке? – удивлённо спрашиваю его. Он отводит взгляд и прочищает горло.

– Да. Сейчас не время. Нам нужно собраться, поесть. Да, я хочу есть. Я голоден. Искупаться ещё нужно, – резко отвечает он. Я наблюдаю, как его плечи быстро опускаются и поднимаются, свидетельствуя о поверхностном дыхании. Я чувствовала его возбуждение, и от секса он никогда не отказывается. Сажусь на кровати и на коленях подползаю к нему.

– Лазарро, что случилось? – спрашиваю и осторожно кладу ладонь на его плечо, но он дёргает им, сбрасывая мою руку.

– Время, Белоснежка. Пора ехать, – холодно бросает он, поднимаясь с кровати. Он даже обматывает свои бёдра одеялом, а это уже точно говорит о какой-то, происходящей с ним, чертовщине.

– Босс, какого хрена ты ведёшь себя, как козёл? – повышаю голос.

Лазарро поворачивается ко мне, и его глаза вспыхивают от желания, но затем быстро опускает взгляд, и он гаснет так же резко, как и загорелся.

– Что со мной не так? Это же во мне дело, да? Ты озабочен своим членом и обожаешь секс. Ты обижаешься из-за чёртового минета? Это глупо. Будет подходящее время, и я выполню обещание. Сама. Без твоего насилия и требований. Возвращайся в постель!

Желваки ходят на его лице. Он злится. Только почему?

– Лазарро. Говори. Что со мной не так? Хорошо, признаю, я уже возбуждена. Я хочу тебя. Или этого не должно быть? Ты не хочешь, чтобы я возбуждалась? Тебе лучше, когда ты насилуешь меня? Что? Чёрт, скажи! Что со мной теперь снова не так? – возмущаясь, повышаю голос.

Он тяжело вздыхает и подходит ко мне. Подхватывает мой подбородок, и его взгляд устремляется на мою шею.

– Прости, – серьёзно произносит он.

Касаюсь пальцами шеи и понимаю, что с ней всё в порядке. Она не порезана. Она нормальная.

– То есть… ты больше не хочешь меня? – шепчу я.

– Белоснежка, дело не в этом. Я хочу тебя, но я не должен был этого делать. Тебя не должно было быть там. Бежала бы, как я и советовал раньше, – с горечью в голосе говорит он и снова глубоко вздыхает. Садится на кровать рядом со мной.

– Синяки, Белоснежка. От моих рук. Мне они нравятся, когда это игра. Но вчера… – Он проводит по волосам и бросает на меня потемневший и печальный взгляд.

– На моей шее синяки от твоих пальцев? – уточняю я.

Он кивает.

– Я не виню тебя. Я знаю, почему ты это сделал и…

– Ни хрена ты не знаешь. Не идеализируй меня, – фыркает он.

– Я не идеализирую. Я понимаю. Вчера ты… убил… Когда-то ты говорил, что после убийства ты бываешь крайне возбуждён. И перед этим ты извинился. Я понимаю. Ничего страшного, – шепчу, касаясь его плеча губами.

– Ты не понимаешь, Белоснежка. Я не беру с собой на дело женщин, потому что могу их убить. После убийства уровень адреналина в моей крови сильно повышается. Идёт жестокий выброс, и я плохо соображаю. Я знаю, что мне нужно сбросить его и немедленно. После убийства я могу подраться с кем-нибудь и снова убить. Я могу гонять, как бешеный и снижать уровень адреналина, делая трюки. Это мне помогает, чтобы немного успокоиться и начать нормально соображать. Вчера я мог тебя убить. Я ничего не чувствовал. Абсолютно ничего, пока не кончил. Ты не понимаешь, что это опасно? Ты должна была бежать от меня, когда увидела, что я убиваю Амато. Для этого я немного успокаиваюсь, а потом возвращаюсь. Столько раз тебе говорил, – произносит он, качая головой.

– Но я ведь жива. Да, это было странно. И…

– После убийства мне необходимо причинить кому-то боль, Белоснежка! Ты попала мне под руку, и так будет всегда! Так было раньше! С годами становится лишь хуже, мать твою! Ты чем слушаешь меня? – выкрикивая, он подскакивает с кровати.

– Хорошо. Ладно. Будет хуже. Я поняла тебя. И что дальше? Это уже случилось, а ты сам говорил, что думать о произошедшем бесполезно. Так зачем ты сейчас поднял эту тему? Синяки пройдут, Лазарро, и я буду аккуратнее вести себя с тобой, когда ты убиваешь. Что сейчас ты собираешься делать? – недоумеваю я.

– Наказать себя. Не всегда наказывают женщин, если те провинились. Есть ещё наказание для мужчин, которые перешли границы договорённости. Я накажу себя.

– Потрясающе, – закатываю глаза и цокаю. – А ты не подумал о том, что, наказывая себя, ты и меня наказываешь? Ты считаешь, что я буду прыгать от радости, наблюдая за твоим наказанием? Нет, Лазарро, так это не работает. Я не хочу, чтобы тебе было больно, или ты как-то страдал. У тебя достаточно в жизни причин это делать, так что подобное решение бессмысленно. Но оно твоё, если ты так хочешь, то хорошо. Делай как знаешь, – говорю и пожимаю плечами, а в груди так холодно становится от того, что он ничего не замечает. Лазарро умён, но вот в вопросах, касающихся женщин, тупой, как пробка. Для него существуют только шлюхи, а вот о нормальных женщинах, у которых за него болит сердце, он даже не слышал и слышать не хочет.

– Ты ни черта не понимаешь. Если не будет наказания, то я не запомню этот случай, – настаивает на своём он.

– Я же сказала, что мне всё равно. Но я убеждена в том, что у тебя есть мозги, и ты можешь ими управлять, как и своим адреналином, но просто не хочешь. Ты позволил себе всё в этом мире и не желаешь останавливаться. Тебе нравится быть жестоким и плохим, потому что это повышает твой авторитет. И ты боишься быть собой, признавать ошибки и продолжаешь жить дальше. Вчера был дерьмовый день, и я уже тебя простила. В следующий раз не прощу. Вот что тебе стоит помнить, а не своё долбанное наказание, – зло высказываю, глядя ему в глаза.

– Ты глупая дура, – фыркает он.

– А ты тупой баран. Мы отлично друг другу подходим, но вся суть не в синяках, Лазарро, а в том, что сейчас ты сожалеешь о содеянном. Не отрицай. Ты сожалеешь, как нормальный человек. Все люди совершают ошибки. Когда ты собирал вокруг себя шлюх, то тебе было плевать на то, сколько синяков на их коже оставишь. Но ты уже понял, что я не шлюха. Это нормально менять своё восприятие людей, ведь я тоже его меняю. Я понимаю тебя, но всему когда-нибудь приходит конец. Сам не доводи до этого, и мы выживем оба. – Встаю с кровати и ищу взглядом дверь в ванную. Сейчас самое время уйти туда и хлопнуть дверью, но я не вижу ещё одной комнаты.

– Старое поместье, Белоснежка. Здесь раньше были горшки и никаких раковин, – прыскает от смеха Лазарро. Бросаю на него раздражённый взгляд.

– Когда будешь наказывать себя, то накажи посильнее, чтобы я удовольствие получила на огромном расстоянии от тебя, – фыркаю я.

– Ты же только что убеждала меня, что не стоит этого делать, и ты меня простила, Белоснежка? – прищуривается он.

– А теперь я забираю свои слова обратно. Вот так. Чисто из принципа. Какая тебе разница, что я говорю, если ты всё равно сделаешь так, как хочешь сам.

– А если я сделаю так, как хочешь ты? – интересуется он.

– Тогда я подумаю о том, чтобы простить тебя.