Текст книги "Записки Кота Босиком"

Храни тебя Господи на всех путях твоих. И в движениях сердечных – особенно.

Господи! Знаю свое недостоинство, и знаю мерзость свою в очах Твоих.

Где по малости своей и рябячеству, где по незнанию и неопытности, а где и по злому своему соизволению имею я пред Тобою прегрешения ничем не смываемые, но Ты,

Господи, очисти меня из милости Своей, но даже и не из моего прошения, очисти мя,

Господи, во имя Своё и во Славу Свою, и дерзаю вот, человеком будучи, вверь мне в жены перед Тобою, Вседержителю, деву сию Мари-Ионнушку, потому как не чаю я без неё, души мне родной, ни жизни сей, ни спасения…

Господи, если можешь и это не против Истины Твоей, помоги нам вкусить родство и близость совместного моего с нею перед Тобою предстояния, и помоги и устрой всё, что можешь для этого, потому как в дети к Тебе мы оба просимся.

И знаешь Ты, каковы мы дети и как ненадежное в нас послушание, научи же

Нас, Господи, и по милости своей сделай нас, как одно в Тебе неразлучными, меня, раба Твоего недостойного, Василия, и её, рабу Твою Мари– Анну.

Она, вероятно, духом услышала Василька и прислала ему сообщение:

«Я – Твоя, не забыл еще?..» На что он, не мешкая, отписал вскорости:

«Принимаю, Мари-Аннушка, с трепетом. Потому что это и мое хотение. Причем, немалое. Но истинно, я сказал Тебе ранее, что роднее души я и не ведаю, и не думаю даже, что может быть еще где-либо что на сем, что на том – и еще хоть на каких-то светах. И это я и не умом одним ощущаю, но во всех событиях дней этих вижу, и во всей тебе, моей Прекрасной и Необыкновенной, и давно Любимой. Как же я раньше без Тебя?! И вот, мы успокаиваемся, а Любовь продолжается. И еще более наполняется. И входит в нас. Разве ты не знаешь, как сердечко мое к тебе прямо сейчас всё так и льнет, так и прыгает, и летит и устремляется? И разве ты не знаешь, что я тебя обожаю?»

* * *

Ты мне говоришь то, о чем я сам другим говорю и что проповедую. Но исповедую ли?

Ужели я крепко так сокрушен на два различных рода: мораль произвола – для себя, другая – для разношерстного народа?

И правая рука не ведает того, что творит левая….

Не хочешь ли ты обратить мой взор на мою раздвоенность? Так знай же, что я расстроен! И четвертован. И распят. И шестерками я колесован. И семижды раз по семь проклят. И восьмирован. И девяткой пронумерован. Чтобы попасть в десятку.

Все числа выстроились в ряд. И все ждут знака бесконечности. Это – порог, а далее – дыхание. Вечности. И для кого-то лед небытия. А для кого-то и полет, как всё в одном: где ты, там я. А на Земле у каждого своё должно быть место. Мы занимаем его. Бывает, и чужое. Женихов хватает всегда, если есть для них где-то невеста. Это сутры. Гиты. Авеста.

В этом цельность моя. В том, что я вмещаю в себе все эти цифры. И я миры уже сейчас творю. И бывает, одни из них погибают. Другие же сами жизнь дают.

И один во мне пишет. А два говорят. И третий ищет молчания. Четвертый занимает место пятого чувства. И кто-то из них шестерит. И семеро зовут в неизвестные дали. Восьмой надежно под девяткой, как у Королевы Король. Под пяткой….

Сальвадор Дали! Ты его удали. Но часы перестанут быть круглыми, и время превратится в тряпку. И всё, что вокруг – расплавится, исчезнет измерение, не будет круга. Заглохнет мотор и встанет центрифуга. И ты услышишь Баха. Фуга. До минор. До свидания! До встречи. Милый.

… И будут сталактиты подземелий чудных явлены свету, ничто не скроется во мраке. Всё остальное – враки. И стафилококки станут, как слоны, и всякого пронзит прожектор. И прекратятся драки. Резекция отверзет небеса и каждого. До мозга костей.

Я хоть что-нибудь отражаю? Или только и делаю одно, что поражаю. Чувства. И разочарованию выстилаю соломку. Ты предлагаешь мне пройти и вкусить опять свою ломку? От упоения. От пресыщения. От круговращения ума. Шестая палата. Коечка вторая от окна. Четвертый этаж. На первом – рентген. Моя цифра семь! А у тебя – восемь. Ничего не скажем? Ничего не спросим?

Или ты приглашаешь меня на карусель? Или ты предлагаешь мне всё-таки себя и уступаешь мне место на циновке? Или рецепт воды живой ты вживляешь в меня, как лекарство для души заблудшей?

Ты образы носишь в себе доли моей лучшей? У лимона дольки с сахаром целебны. Я церебрально, думаешь, согбён? Ты видишь во мне ходячее безобразие? Но я теперь уже – лимонка, и чека выдернута из меня. И будет взрыв. Саперы отдыхают.

Итак, в чем находим мы противоречия и в чем находим диалектическое единство? Тонкое перо и тонкие слова… Так рвутся поезда. Полковнику никто не пишет. Он не сошел с ума. Ты ничего не знала.

Пустой звук! Хлопок одной ладони! Вот просветления азарт! И озарению разрядка. Я отгадал эту загадку мастера Дзэна.

Ты посмотри, ты видишь грядку? На ней цветок дает лопух. И божья коровка играет со мной. В прятки. И земля мне не камни, но пухом! Я проникнут тобою? Я приникаю к тебе. Слухом. И зрению твоему я прозрение. Не человек я уже. А только слух. О том, что в мир явился Зороастр от Бога ли он, или от злого гения – впереди славный путь и… гонения. И кардинала я веду под ручку с Ницше.

Блаженны нищие! Они напитаны голодным духом. Так слышишь ли ты меня? А разве не видишь? Ведь я у компьютера уже. Над самым твоим ухом.

Уф! Что за тавтология эта аналогия?

Что сначала сделаем? канон прочтем или дашь мне на тебя полюбоваться? Правильный ответ (подсказка):

«Князь мой, Василек, Я – твоя княгиня, лебедушка. Если сначала канон, тогда и полюбоваться можно. А если сначала любуемся, тогда – два канона опосля».

(Из переписки Мари и Василька)

Для того, чтобы умозрительно представить достижения официальной науки в деле логического объяснения природы человека и роль так называемой эволюции, очень полезно обратить внимание на житьё-бытьё сохранившихся до наших дней многих! и по нашим меркам диких племён Африки, Южной Америки, Полинезии. Эту экзотику сегодня жители благоустроенных городов и даже деревень, где есть телевизоры, могут наблюдать чуть ли не ежедневно. И даже, если учесть, что основная масса информации подаётся обществу с изрядной долей вранья, подтасовок, а документальные съёмки почти что всегда имитируют племенные (родовые) обряды и традиции так, как это хочется создателям «научно-познавательных» кинолент (пример: у малых народов России – в долганских или эвенкийских этнографических ансамблях руководителем и хореографом обычно заезжий «культуролог», а в составе пляшущих под завывания баргана девчат – украинки, молдаванки, кто угодно, и меньше всего непосредственно представителей тех самых эвенков или долганов), тем не менее, мы имеем возможность судить о той религиозной и мировоззренческой картине, которую носят в себе таймырские или африканские, или австралийские аборигены, из чего слагаются их подлинные ритуалы, будни и праздники.

И если это всё происходящее сегодня сравнивать с тем, что излагается в древнейших мифах и представляемое нами, как «пережиток» прошлого, цепь сплошных заблуждений, невежества, дикости, то разве не удивимся: а что же реликтовые племена воздержались от прогресса, не кинулись выращивать маис и пшеницу, разбивать опиумные и чайные плантации, возводить зиккураты, кузницы, пункты обмена валют и компании типа «Вест-Ост-Индийской»? У них что – бзик какой-то в генах? Тысячелетиями оставаться в отсталых и пугливых перед достижениями огнедышащей цивилизации? Но почему они при этом почти точно так же представляют себе духов и божков, как это в принципе отображено и в древнейших сказаниях и мифах – с головами каких-нибудь чудовищ, хищников, птиц – мифической и реальной земной живности? Нам говорят, что это естественный эволюционный процесс – во всех концах света люди проходят одни и те же ступени развития, и странным образом – сочиняют одни и те же сюжеты, выдумывают близкие друг другу персонажи.

Например, изображение индусского бога мудрости и благополучия Ганеши представляет собой слоновью морду с человеческим, правда, многоруким туловищем, а древнеегипетский Тот – бог мудрости и знаний – имеет голову ибиса, а майянский бог Кукулькан изображается в виде змея с человеческой головой, и еще у древних кельтов, как и других европейских народов, как и у жителей древних Месопотамии и Индии есть боги с бычьей головой и головой кабана, рогатого змея, ягуара и льва и прочей земной, а иногда и фантастической живности.

Предположим, что тот или другой облик бога у различных народов каким-то образом связан с небесной иерархией и в первую очередь с зодиакальным кругом, о котором люди издревле имели какое ни есть представление. На сегодня мы знаем о том, что в употреблении у маститых астрологов есть «год кабана» и «год слона, «эра тельца» и «эра рака». Не обойдены вниманием также змеи, птицы (петух), рыбы, драконы, овны, скорпионы и так далее.

Но допустим еще и то, что внешний вид богов в первую очередь позволяет нам говорить о конкретных эпохах и временах, в которые они действовали на Земле, следуя какому-то небесному графику и предписаниям. А не так, что все являлись сразу и повсеместно – в одну и ту же эпоху. Конечно, кто-то из них мог быть нарушителем коллективного договора и трудового распорядка, кто-то отлынивал, а кто-то являлся к месту работы, когда его никто не ждал, и место было занято другими богами. На этой почве, естественно, возникали разногласия, а то и повод для грандиозного жесточайшего мордобоя (см. подробнее о звёздных войнах и битвах богов). Но в таком случае – чем обусловлена предполагаемая внешность потусторонних духов, богов и сил у современных племён-отшельников, сохраняющихся пока что как бы в условиях первобытнообщинного и родового строя и ничего такого про звёздное небо не знающих? Из любопытства можно сравнить известные на сегодня маски, головные уборы и в целом костюмы сакральных существ у современных народов Алтая, Урала и Сибири, Полинезии, Африки, Южной Америки, а также у древних индусов, египтян, ассирийцев и других.

По приблизительным оценкам, всего на Земле насчитывается около ста племен, не вступающих или редко вступающих в контакт с внешним миром. Многие из них предпочитают любыми способами избегать взаимодействия с цивилизацией. С другой стороны, племена, которые охотно общаются с современными людьми, постепенно исчезают или утрачивают самобытность.