Текст книги "Записки Кота Босиком"

Глава 23. Галактики: опасное сближение

«Ты все в масштабах Вселенной мыслишь? А на грешную Землю спуститься некогда? Ты ушел от ответа об укрощении страстей человеческих. О надежде, смирении своей души и сердца, которые раздираются страстями. С властью-то можно повоевать, а с собой?»

(Из письма Химеры шведской к Коту Босиком)

Ой, да и немного-то я хитрю насчет надежды. Откуда я знаю, что у неё на уме? Я высказал свое предположение, что надежда вообще безумна. А о смирении своей души и сердца? Знаешь, когда как: иногда всё у меня довольно-таки спокойно и не буйно, и страсти, бывает, очень даже затихают. Приходят, помаячат, да и уходят ни с чем: то некогда, то недосуг, то не охота, то поспать охота, то толку никакого от страстей этих! И бываю медленным, неспешным, и не борюсь особо – сами собою отступают.

И кажется, махну сейчас рукой на все: и на власти, и на антихриста. Типа – пусть оно идет всё своим чередом! И без меня есть, кому говорить и воинствовать.

А то, что об укрощении страстей пишет тот же Осипов, этот московский Апологет – лицемер или праведник, демагог или умник? А чего же ему быть глупым?! В ногу со временем идут попы: миряне становятся образованнее, вдогонку вынуждены поспешать и попы. А то на что жить-то они будут?! Работа у них такая: врать. Принарядившись в одежды нукеров татаро– монгольских, и в тоги святых и праведников. А на самом деле и священство они сами себе придумали и друг другу раздают его, как партийцы, с круговой порукой. Он и пишет об укрощении страстей, чтоб его слушали, ему внимали и хотя бы свечки не забывали покупать в его приходе. А так-то ему глубоко пофиг, что там да как у человека на самом деле. А иначе, чего бы он врал?!

…Вот только что я таким же образом нашел, что Осипов какой уж начитанный и умный поп – а в том же – во лжи, в догматизме и передергивание смыслов – это всеобщий метод. Они говорят другим о неочищенных людях, о грехе тщеславия и гордыни, сами будучи поражены этими же недугами. И я точно также поступаю. Но я хоть с этого пока что не кормлюсь, как они…

Я бы и рад быть объективным и великодушным. Но если я знаю, что церковная догма стоит на мифах и на лжи, то как же она мне может быть Истиной? Истине подпорки лицемерия, подтасовок и просто невежества – ни к чему, как и Богу истинному рабы не нужны! Рабы нужны сатане.

Маленький человек сегодня, один единственный человек, способный к самоопределению, перерастает толпу! Перерастает церковь! Человек устремляется к небесам, а церковь всё более и более заземляется и уже к антихристу припадает и с сатаною – заодно.

А человек, пусть и в одиночку, но освобождается мало-помалу и не без помощи Бога от всяких ложных нагромождений. И уже многие предчувствуют свет, который вовсе и не на знании основан, как системе логической, а на убежденности. В своей правоте. Вопреки любой логике.

То-то же плодят поспешно сотни наставлений и батюшки, и сектанты, и знатоки йоги! Но люди не так, что отказываются от учителей или веры. В первую очередь они бегут и уклоняются ото лжи. И путь к ясности ума не может быть начат раньше, чем освобождение от информационного ширпотреба. А формы и виды преднамеренной дезориентации населения различны. Тонки, и вездесущи, изворотливы и достаточно живучи и те, кто очень хлопочет за начинку ваших мозгов. Пока вам недосуг.

Отчего христианский мир, к примеру, молчит о кумранских находках? И кардиналы опять заинтересованы в замалчивании исторических документов. Вот их забота: дабы умы не повредить! Ложь можно ввести в догмат. А реальные писания отвергнуть. Чтобы миф жил, а правды никто никогда не знал. Шаманство претендует на власть во всем мире. Оно и властвует. И один пишет книгу против Мулдашева. Уфимский знахарь дал к тому повод. Но! Прав Мулдашев. Прав и антимулдашев. Или оба не правы.

Один в восторге о предвкушения новых знаний и нового мировоззрения, слышит звон да не знает где он. Другой в твердости прежнего обскурантизма спешит к догматизму и поэтому становится неуклюжим, когда опровергает всё, что не ложится в прокрустово ложе материалистических критериев. А наука? Сегодня это для нее – закон. А завтра она же сознается, что да, заблуждались. Такая она вся и от начала.

А тут еще и психиатрия заумно тужится изъяснить то, чего сами не могут вместить эти же психиатры и терапевты. Ходят по краю духовного мира, оставаясь естествоиспытателями и материалистами, не веря ни во что. И зло в этой умственности имеется.

И поп Осипов по большому счету скажу, конечно, живая душа, ищущая правду разумом и сердцем. Но человеку, вероятно, очень часто не хватает мужества противостоять догме.

Хороший богослов лучше всякого мирянина должен бы знать, что так и что не так во всей этой истории с писанием и с Иисусом Христом: нельзя веру строить на мифах!

И мистицизм опасен не менее, чем «строгая» наука. Особенно, если он густо замешан на шарлатанстве. Крайности опасны соседством с бездною, а она на всех одна. И верно лишь то, что равновесие всему и лечение, и ведение, и восхождение – только Любовь. Любовь и желание Сути.

Есть еще человек – Рамада. Он, как всегда, в точку. О раздвоении всего Тварного, и о том, что наружное должно стать внешним, а внешнее наружным, и низ верхом, а верх низом и так далее: все в Одном, и Один во всех. Без этого не будет нового творения и нового человека. Но это и есть новое творение, о котором нам уже сообщено через пророков от Бога. А есть еще дядюшка Джо, мой давний друг – вот дитя гармонии, открытости и необычайных даров, личным примером дарующим друзьям и близким необыкновенную силу творческого духа и осведомленность о прошлом Земли и судьбах Мироздания. С ним я вас еще обязательно познакомлю поближе!

Я, как и другие, тоже вновь и вновь думаю о тех скрытых для нас взаимоотношениях между Богом и сатаной. Между светом и тьмою, о том, что нам дана эта двойка – добро и зло. Вот ведь выверт какой для ума и совести – эта самая дилемма единства и борьбы противоположностей, их невозможность как бы друг без друга, а когда они вместе, то обязательно – в противостоянии. Между тем, в самых высших сферах нет абсолютного зла и добро упраздняется, или уже и то, и другое заменены на равновесие, не сказуемое, умом не постижимое благо вечного мира, мудрости и познания.

И этот же дуализм, то есть двойственность ума и противоречивость сознания вот и отражены в, казалось бы, совершенном и самом превосходном учении, в основании которого Евангелие Иисуса Христа. Но и Его якобы слова (или приписанные ему) при внимательном рассмотрении полны загадок и противоречий. И слабость ли в том человеков, попытавшихся запечатлеть посредством своей немощи небесные тайны? Или общее несовершенство нижних этажей природы пока еще не позволяет живущим на земле принимать в изобилии благодать из божественного мира? Но движение продолжается, дух животворит, огонь не угасает и нет застывшего, косного, безучастного.

* * *

Мистические референции древних людей по поводу богов в ходе эволюции почему-то соединились с представлением о вполне материальных и даже видимых иногда с Земли звёздах и планетах. Так, в известном вавилонском космогоническом эпосе «Энума Элиш» («Когда наверху»), а его источники – в шумерской мифологии, процесс формирования нашей Солнечной системы и непосредственно планеты Земля вместе с её спутником красочно развёрнут в виде грандиозных небесных баталий – прямо тебе Ватерлоо среди богов, где младшие из них восстают против старших, а старшим очень уж хочется наказать младших. И тот же мотив повторяется затем в античной титаномахии, в скандинавских сказаниях («Старшая Эдда»), битвы богов и асуров образуют также множество мифологических сюжетов Древней Индии. Но что скажем о современных племенах, ведущих примитивный и почти дикий образ жизни, и ничего не знающих о прецессионном цикле, праздновании Дня космонавтики, мобильном телефоне, шипованной резине и хайтеке?

В этом случае есть повод вспомнить о более продвинутом африканском племени догонов, которое якобы издревле хранит в своей памяти информацию о прилете на Землю в незапамятные времена живых существ «в крутящемся ковчеге». Прибывшие из звездной системы Сириуса, именно они стали предками догонов. Жрецы племени уже тысячи лет хранят знания о Вселенной и спиральных мирах, о Солнечной системе, о тройной звездной системе Сириуса и др. Им, как и современной науке, известно, что вокруг Сириуса-А (у догонов – «звезда Сигу») вращается по вытянутой орбите маленький, «очень тяжелый» спутник – не видимая глазу «звезда По» (в науке – «Сириус-В»). Догонские жрецы утверждают также, что вокруг С-А вращается еще одна невидимая звезда – Эмме Йа (в науке – «Сириус-С», пока не обнаруженный). Согласно их описанию, она имеет орбиту, еще более вытянутую, чем у Сириуса-В, но один и тот же с ним период обращения – 50 лет. Подтвердилось сообщение жрецов и о том, что с приближением С-B к С-А яркость свечения последнего увеличивается, то есть колеблется с периодом 50 лет.

* * *

Сам сочинил? Уж больно складно написано, – спросила с усмешкой Азиза.

– Нет, пост-перехват отделом слежения. Там ниже в сноске указано, объект Гульф делал наброски послания к Зоте, в какой-то момент хотел удалить файл, наши успели перехватить.

– Значит, она не получила такого письма от него?

– Думаю, вряд ли. Но мы продолжаем наблюдение. Если появится копия, зафиксируем.

– Жиденько-жиденько, Филимон. Терпения не хватает. Подождали бы до конца, может быть, он саморучно отправил бы ей такую весьма-весьма шизофреническую писульку. Я сколько раз говорила, не спешите, не опережайте события! Нам нужны достоверные факты. А это – извини, подлог! Мало ли кто что вымучивает в своих записках, чепуху, фантазии – это Престолы не пропустят! Это не результат, не поступок, не действие! И не решение! Беллетристика на чаше весов невесома!

– Но мы уже близки к успеху. И нам приходится принимать свои дополнительные меры, потому что у людей ничто не устойчиво: сегодня думают так, а завтра – иначе.

– Единственная константа, которую они нарыли за тысячи лет без нашей помощи и своим умом – понимание, что в мире нет ничего постоянного. И вот еще, постоянно забывают об этом, как будто сами бессмертные! – Азиза захохотала.

В маленькой деревушке под Бельском в это время у мотоцикла лесничего отвалилось колесо. В Москве неизвестные бандиты отняли у инкассаторов сумку. В Нью-Йорке полицейский тазером лишил живота невинную чернокожую женщину, посадившую без разрешения властей у себя на лужайке две морковки и помидор.

На подступах к Шамбале приказали усилить посты охраны.

* * *

Василько точно не знал, какие из последних его посланий дошли до Марихуанны, а какие пропали по пути, потому что компьютер его порядочно барахлил, интернет почему-то пропадал, а некоторые тексты не сохранялись. Не знал также, получила ли она в полном виде и то письмо, что было изъято из его рук внезапным отключением электричества. Да, и как бы она могла его получить, если он хорошо помнил, что не нажимал «отправить», а собирался прежде перечитать писанину и еще раз обдумать то, что ему померещилось в ночном полумраке. Однако к вечеру следующего дня почта ему принесла ее ответ.

«Васенька, в смятении я, если есть ЗАДАЧА общая и для ее выполнения нужен потенциал наш СОВМЕСТНЫЙ, растерять его в близости нам нельзя никак, – превратимся тогда в обычных мы. Если мы оба – Божии: Ты – из «праха», я – из ребра Твоего, и Господь соединяет нас для задачи, Тебе ведомой, я пойду за Тобой и с Тобой, мой единственный».

Василий, окрыленный грандиозностью божественной панорамы, что открывалась ему, спешил с ответом одобрения Марихуанны:

«Моя жена настоящая пред Богом истинным и не может ответить иначе. И я, как мальчишка в душе, хоть и смущаюсь, но выражаю тебе свое благоговение, как дымок струюсь перед тобою и хочу, чтобы ты не боялась огня. О, моя дражайшая, ты неспроста восхищаешь меня, а потому что ты истинная».

И она ему ответила с чистотою сердца:

«Дорогой мой, пока Ты писал мне это потрясающее меня до основания письмо, которое я получила! и читала целый час, украдкой, я… выбирала себе нижнее белье… (как Тебе ответный мой эротизм?…вот это ортодоксальность во мне, да?!..) так и быть, добавлю еще от искренности и родства нашего и близости..»

Василий не верил своим глазам, читая такое необыкновенное признание своей зазнобушки:

«Твой Васек в небеса заглядывал, что и шапка с него свалилась, как на купола и на кресты смотрел, и стоит до сих пор, разинув рот и дышит, как рыба из воды глупости своей извлеченная. Вот это да! Вот это только Ты одна и можешь из всех на свете… И я падаю, падаю, падаю к тебе, к тебе, к тебе. И твой. Превосходная. И не могу, совсем не могу, как тебя обожаю… И тлею перед тобою. Тлею искрами. Ну, разве я могу не любить тебя?

Беги от меня, если я для тебя чудо-юдо невозможное, одержимое и так далее! Впавшее, словом, в безумие. Только вот вопрос: а куда убежишь и где ты скроешься? От Господа, самой смешно, нет укрытия. А я не от себя это послал, и сам ничто, но во имя Господа. Отмени, запрети мне. Скажи, Васенька, обольщаемся. Ты – Любовь моя, но кажись, ты серьезно болен. В уме ли ты? И Василько твой послушается. Но что ты скажешь, когда камни после этого – те возопят слова нами не сказанные?! И что тогда делать Васильку твоему? Ругать тебя и ехидничать? Говорить: «А ты не верила!» Нет, и этого не будет.

И вот еще: для отдохновения. Я простой человек. Ты для меня – Возвышенная. И я всегда у ног твоих. Так что и правильно, милая, подбирай белье, потому что твой муж… к тебе так весь и льнет сердечком. И не знает усталости. И что бы он делал без тебя?! Это я про себя, значит, про твоего Ваську. Умер бы! А имя твое изначальное – Жизнь!

И еще скажу в дополнение незначительное. Вот рассмотри наши дни, нашего сотворения. Вот именно эти дни, как я тебе послал первое письмо, тебя в поисках, так и до этого, что сейчас читаешь. Разве это нам, человекам под силу?! Разве мы сами могли бы дать себе такой дух и такие слова – если посмотреть так критически – и не совсем даже глупые?! И сличи эти дни по каждому с Книгой Писания – увидишь, что мы точно все дни и наследуем. И прошли от первого. А седьмой впереди. Послезавтра. Я так честно скажу, не способен сам по малости своей, к словам, которые раньше меня и мысли моей ложатся и озвучивают то, что и в бестолковке моей еще не звучат и не осмыслены. А к тебе уже летят. А если что то и делаю сам, так ощущение такое, что силы небесные дают подмогу, и это не мой талант, а того, кто свыше, это его чудеса. А ты? Так легко слова эти перехватываешь и в том же духе отвечаешь – и слог, и запятые, и все, как я сам писал. Хотя, значит, и не совсем сам. Опять рот разинул Адамчик-Василька твой лопоухий. От удивления. И ты еще удивлялась скоростям космическим, с какими идем мы на сближение и так привыкла к тому, что Галактики разбегаются обычным делом, а тут – столкновение! Невиданное. Упс! Потираю лоб – и шишки нет. А есть счастливое выражение. Не ушиб. А восторг и мое тебя – вознесение!»

«Во мне есть страх, но не тот, что прежде, а падения: с высоты, что набрал наш «ковер-самолет». Я – за штурмана, но штурвал – у Тебя в руках, Ты держи его и смотри на Восток, сверяя курс! У меня в юности был неведения страх, все казалось, что будущее мое как-то не определено еще. Господом страх заменен на упование (закончу мысль позже)», – сообщила Мари Васильку.

Василий тем временем попытался продолжить развертывание нашедшего на него, как казалось ему, откровения и он писал Марихуанне, стараясь развить и дополнить открывшуюся ему идею, но еще больше того – убедить себя в адекватности:

«Мне ли обижать тебя, свою душеньку? А так рассмотри сама, полноправная моя соучастница, а то еще и советчик мой Богом даденный. Или страшно дело Божье тебе? А оно простое. Иди и исполни. Если веруешь. Или легче спрятаться в милой твоей или моей ортодоксии, в иных научениях нам людьми сообщаемых? В привычках, в традициях? И рази мы нарушаем покой молящихся? Богу истинно. Никогда. Пусть молятся. Мы сами это делаем. И не один еще раз и не с такою еще силою молиться придетися нам. Без истерики, но с уверенностью в том, что делаем. Одно твое слово. И я умалюсь совсем. И ничего не стану делать. Тогда ты будешь за меня отвечать Господу. Возьмешь на себя? И почему это я перестал, найдешь что сказать Ему. И себе найдешь оправдание? Доколе, милая. Вспомни рай и праотцев, прародителей. Чего уж дальше чудить? Не пора ли нам домой, к Отцу своему истинному прилепливаться?! И восстанавливать вот, что было нами почти как и разрушено. Говорю тебе, нет во мне наваждения. Разве не видишь, что ясен я?

И еще одно: дело наше – не собирать себе поклонников, и не сотворять себе почитателей. Потому уклоняться славы телесной и бежать ненужной известности личной. Что нам могут дать люди?! Как и что причинить? А вот Бог наш истинный через Иисуса Христа и поставит нас, куда следует. И наставит и научит, и устроит то, что Ему надобно. И мы будем иметь для этого все! И даже если на престол нас поведут – к Любви охочие и не ведающие – нам не надобно сего. Наш путь в миру.

А Слава Бога раньше нас пойдет. И уже наше сопротивление – не против людей оно, а люди еще и озлобятся, но против антихриста. Мы для него – знамение, и ужас его, который он скрывать от мира будет. А нас искать скорее уничтожить. И он наш дух знает, и чьи мы. И зачем и почему пришли – Его песок в часах истекает! И что он не сделает против нас, тем быстрее себя же и обнажит, и дух Христов – сам Христос за нас после дней этих вступится. И быть сему, и не быть Антихристу.

А мы уже имеем свой венец – нашу любовь и взаимность. Чего нам еще?! И знание того, что Бог наш нас любит… С тем и встретим все, что положено. И не дрогнем, не убоимся, потому что знаем, что наследуем. Перед людьми – ничто. Пред Богом – Его любовь. А что нам еще надобно?! И прощение нам уже открыто. И восстановлен будет мир. И усыновление. И то, о чем мечтал Павел, и славные мужи – весь мир увидит воочию. Запомни, они есть наши дети. Хоть и старше, седее нас вместе взятых. Но Божьи – они! Что же, не уважим?

То письмо, что ночь назад я запечатал и не стал отправлять тебе, теперь вот, само восстало и вышло против меня. Через тебя. А на меня посмотри? Чай кипит, заварить некогда, в магазин сходить чего поесть купить – нет времени. Да, решил поститься, но как я тебя оставлю? не оторваться мне! И сам и головой и сердечком ну, просто боюсь, чтобы ничего не уронить, ничто не задеть неловким движением и ничто не пропустить. И даже ресничек твоих дрожание… Это что, нормально? Тогда врача по кругу запускать придется, собирать клиентов… в одну карету. А я бы и не против того, если еще бы и в одну палату! Неважно, под каким там уже номером.

«Если письма будут течь тонкой струечкой, – это все, что душа жаждет. Только сейчас заметила, что целый час (!) сижу у компа в уличной одежде. Щеки горят, пульс – безумный, – доктор, я свихнулась, да?»

И дам двум свидетелям Моим, и они будут пророчествовать тысячу двести шестьдесят дней, будучи облечены во вретище. Это суть две маслины и два светильника, стоящие пред Богом земли. И если кто захочет их обидеть, то огонь выйдет из уст их и пожрет врагов их; если кто захочет их обидеть, тому надлежит быть убиту. Они имеют власть затворить небо, чтобы не шел дождь на землю во дни пророчествования их, и имеют власть над водами превращать их в кровь, и поражать землю всякою язвою, когда только захотят. И когда кончат они свидетельство свое, зверь, выходящий из бездны, сразится с ними, и победит их, и убьет их, И трупы их оставит на улице великого города, который духовно называется Содом и Египет, где и Господь наш распят.

< Откровение 11:1-19 >

Главный архонт Колоквы докладывал в Офеол:

– Они созрели! Они принимают план «Апдейт»! И уже выразили обоюдное согласие выступить в той роли, о которой говорили Престолы – пусть же явятся светильники!

Азиза к словам Филимона отнеслась скептически:

– Да, осталось передать им огонь пожирающий и снабдить оружием! А ты разве не обратил внимания на ответ Зоты?

Филимон напрягся:

– Что вы имеете в виду?

– «Дорогой мой, пока Ты писал мне это потрясающее меня до основания письмо, которое я получила! и читала целый час, украдкой, я… выбирала себе нижнее белье… как Тебе ответный мой эротизм? – Азиза вслух зачитала материал перехвата. – Дружище! Ты же мне это и передал. Ты понимаешь? Ей наш «Апдейт» до одного места! Она выбирает эротическое белье! Это Гульф – да! Готов взять на себя историческую ответственность…

Озадаченный Филимон знаками сообщил Азизе, что отключается от канала связи:

– Я, наверное, никогда не смогу понять женщин…

Азиза в ответ по обыкновению расхохоталась:

– Дружок, залетай как-нибудь на перекур! Я попробую тебе кое-что объяснить…