Текст книги "Закованные в железо. Красный закат"

Глава 7. Превыше всего

Не стоит рассказывать победителям о своих трудностях.

Утро; 5 февраля

Воздушное пространство вблизи западного побережья Великобритании

– На горизонте побережье. Приготовьтесь.

Пилот выглянул из-за двери кабины всего на миг. Он стащил с одного уха наушник и объявил о приближении самолета к бывшей Англии. С правого борта самолета были видны расплывчатые, однотонно-фиолетовые очертания французского берега. Оно было тоненькой, почти неуловимой для глаза полоской на горизонте. С одной стороны его поедало небо, размывая очертания такими же темными тучами, а с другой – бесконечное движения океана превращало очертания берега в мираж. Однако не французская земля интересовала пассажиров скоростного пассажирского самолета Гольфстрим 650.

Бойцы отряда «Молот» принялись отстегивать от походных рюкзаков одну из частей, представляющую собой второй рюкзак с парашютом. Во время прыжка рюкзаки одевают перед собой, а парашюты на спину. Работали в тишине. Проверяли, как пристегнут парашют, насколько хорошо натянуты плечики и удобно ли доставать до кольца, отвечающего за открытие парашюта. На левое запястье все одели разноцветные высотомеры с большими шкалами и стрелкой. Они обеспечивают лучшую видимость циферблата в условиях свободного падения, когда нет времени всматриваться в более мелкие цифры. У самого скафандра была встроена система цифрового определения высоты, строящаяся на принципе времени и заведомо известных данных о скорости, с которой падает тело и лазером, определяющим высоту. Однако они были тестированы еще до войны и результаты успешных испытаний существовали только на бумаге. Проверять эту систему в такой ответственный момент на себе никто не хотел и, потому пришлось довериться старым добрым приборам.

– Мы выглядим, как толстые китайские панды – пошутил Годэ.

– Нет, это больше напоминает черепашек ниндзя.

– А я бы не отказался сейчас от пиццы – заметил Макклаут.

– Двойной сыр и салями – подхватил мечты о пицце Годэ.

– А мне всегда нравилась паприка – поделился своими предпочтениями Гайда.

– Паприка? С этим маленьким зеленым перцем? Ты шутишь! Ее не возможно есть – Годэ схватился за шлем.

– А он представил себе, что ему принесли рис. Что ты хочешь от этих айкидоистов – Сабом презрительно зашатал головой. – Единственное, что они умеют – это обманывать самих себя.

– Зря ты так много тренировался в разбивании головой кирпичей, никакой фантазии у тебя не осталось – парировал Гайда.

– Ха-ха-ха. Сабом, по-моему, пахнет небольшой дуэлью – Иван Червоный захохотал.

– С тобой? Не хочу объяснять потом причину твоей внезапной кончины.

– У-у-у… Какой крутой парень – Гайда прямо таки заходился смехом, он много раз побеждал Сабома и знал, что бояться там особо нечего. Любой, кто знал привычки Сабома, мог легко победить его, поскольку тот держался только благодаря нескольким фокусам и неплохим трюкам.

– Парни, лучше сыграйте в шашки, а силы поберегите для наших узурпаторов – подметил Годэ.

– Должен заметить, что мы их уже немало положили.

– Да, мы крутые парни. Не так ли?

– Ура – все в один голос произнесли неизменный боевой крик, наверное, всех славян, которые когда-то жили на востоке Европы или Азии.

Ребята встали в круг и поставили одну руку на другую. Так всегда делали, когда собирались отправляться в бой или для поднятия боевого духа.

– Что произойдет? – прокричал во всю глотку Годэ.

– Враг умрет – в один голос ответили остальные.

– Кто выживет? – снова прокричал Годэ.

– Все! – ответил отряд.

– Кто мы?

– Братья!

Ребята обнялись за плечи, и похлопали друг друга по шлемам, подбадривая и подготавливая к бою. Среди них был и Гавриил. Он не кричал потому, что не мог, но то тепло, которое он чувствовал к своим друзьям, ту ответственность и радость быть в этой команде, можно было ощущать в одном его присутствии. Его душа кричала со всеми, глаза намокали от слез, и сердце билось быстрей, пусть даже он ничего не слышал, но отчетливое на экране «братья» было для него более чем достаточно.

– Рад, что ничто не влияет на ваш боевой дух, ребята, – Нечасов подошел к парням, и те объятьями приняли его в свой, напоминающий спортивный, круг. Так поступали спортсмены перед выступлением, обговаривая тактику. – Высадка через три минуты. Все готовы?

– Так точно!

– На сто пятьдесят процентов, командир – как всегда с творческим подходом ответил Годэ. Нечасов позволял только ему вести себя иногда не по уставу потому, как понимал, что Годэ был не приучен к дисциплине, и ему хватало того, что было сейчас.

– Рад слышать. Думаю, все будет нормально.

Командир пошел к дверям и открыл их. Он изо всех сил вцепился в стену, чтоб не упасть вниз, после чего, даже деформировался метал, и выглянул наружу. Нечасов смотрел так около минуты, пытаясь изучить обстановку. Пилот снизился и пошел на маневр, попутно сбросив скорость. Нужно было сделать круг, чтоб исследовать местность.

– Слишком низко, не могу так долго держать – пожаловался пилот.

Раз он так говорил, значит, действительно не мог, и Нечасов это знал. Он еще плохо изучил ближайший лес, располагающийся чуть восточнее, и что-то внутри заболело при мысли о высадке, но это было субъективным чувством. Нечасов вернулся в салон. Он уже хотел было скомандовать высадку, но передумал. Его явно тревожил неисследованный лес, где могла быть засада. Нельзя было допускать высадку на мало разведанную территорию, однако уже сделали три круга и никаких следов пребывания врагов в радиусе десяти миль не нашли. Только горы и степи, но все равно Нечасов был не спокоен.

– Давай еще кружок над лесом – скомандовал он.

– Топлива мало. Если еще кружок сделаем, то самолет не дотянет до океана, и упадет еще на суше. Взрыв будет слишком заметен.

– Ладно, чтоб его. Поднимай. Всем приготовиться к прыжку – Нечасов сдался. В замысле было избавиться от самолета после прыжка. Он должен был на автопилоте долететь до океана и утонуть.

Парни подошли к двери, которую командир на время закрыл, чтоб пилоту было проще поднять самолет. Сделав пару витков, Гольфстрим был на трехкилометровой высоте. Если бы прыжок происходил без костюмов сутр, то ребятам уже нужны были бы кислородные маски и утепленная одежда, но костюм все это заменял. Первым у двери молчаливо и безучастно стоял Гавриил. Он абсолютно ни о чем не думал, был расслаблен и спокоен. На него нашла какая-то странная дремота, он чувствовал себя в безопасности. Все те победы и успехи, сопутствовавшие ему и его отряду на их пути, казались закономерными. Нелевский отпустил ситуацию, прокрутив в уме еще раз прыжок, и просто ждал команду.

– Пошел – Нечасов хлопнул Гавриила по плечу.

Гавриил перекрестился и полетел вниз. Некоторое время было тяжело выровняться. Он летел на спине, пытаясь перевернуться на живот. Самолет быстро уменьшался в высоте, что могло свидетельствовать об огромной скорости падения. Следом за Нелевским никто не прыгал, все ждали, пока он отдалится подальше потому, что парашюты для воина в трехсоткилограммовом костюме были довольно таки большими. Гавриил летел в одиночку. Ему, наконец, удалось выровнять прыжок, и теперь он мог смотреть на землю. Высота начала приближаться к нужной для открытия парашюта. Внизу открывалась потрясающая картина холмистого Дортмура – национального парка Англии. Особенно известным Дортмур был благодаря Стоундхенджу – таинственному сооружению возведенному предками именно в этих землях. Чуть выше впереди, над Гавриилом было черное небо открытого космоса. Казалось, что он совсем рядом, но на самом деле это было не так, и до черноты космического вакуума еще были множество километров. Гавриил нащупал кольцо открытия парашюта и вдруг заметил внизу движение. Из леса на поляну выбежало несколько людей и остановилось. За ними выбежали еще и еще другие люди. Они все выбегали… Гавриил перестал считать. Он как будто отпрянул ото сна. Он был так спокоен до сих пор, так самонадеянно наслаждался пейзажами и вдруг внизу рухнули все его иллюзии. Пути назад не было. Внизу его ждала уже целая тьма солдат, заполонивших огромное пространство и разбегающихся в стороны, наверняка пытаясь сразу взять Гавриила в окружение, как только он коснется земли. Нелевский еще какое-то время надеялся, что внизу беженцы, уцелевшие жители или даже будущие союзники, но эти надежды рухнули, когда из леса выбежала большая свора мепсов.

Гавриил замер, а падение все продолжалось. Он абсолютно не ожидал этого, не был готов совершенно. В какой-то миг он сдался, ему стало грустно. Никакого героизма не было, пустое отчаяние. Как быстро все может рухнуть? Он летит в открытом воздухе подгоняемый предательским притяжением земли прямо в руки, сильно превосходящим силам противника. Это конец. Гавриилу стало вдруг все равно. Однако в следующий миг в сердце появилась надежда, и хотя она тут же погасла при виде пяти десятков снаряженных сутрами воинов, что было хорошо видно при увеличении изображения, все-таки от этой надежды была польза. Гавриил поднял щиток на левом запястье и передал сигнал тревоги. Потом он взялся за кольцо, и пробежала мысль, что проще было бы на всей скорости свалиться вниз и погибнуть на месте, но он не мог вот так сдаться.

Усилием воли, вопреки всем желаниям и надеждам, Гавриил дернул за кольцо и парашют мягко раскрылся. Ему хотелось падать вечно и никогда не опускаться на землю, но это было иллюзией. Раскрывшийся парашют, слегка дернул Нелевского, быстро сбрасывая набранную ним в падении скорость. Внизу все роились десятки противников и множество мепсов. Он развернул парашют, чтоб убрать купол в сторону и посмотрел на самолет. Оттуда никто не прыгал. Гавриил знал, что это правильно и что никто ему не смог бы помочь, но в глубине души он все же мечтал, что его друзья последуют за ним.

– Стоп – Нечасов сам того не желая остановил Гайду, готовящегося последовать за Гавриилом.

– В чем дело?

Нечасов молчал. Он смотрел на поступавшее из видеокамеры Гавриила изображение и не знал, как ему быть. Они все выбегали, а он неумолимо падал к ним в руки, а Нечасов, человек, который должен был это предвидеть и обезопасить своих людей, ничего не может уже сделать.

Ему хотелось броситься вниз, не смотря ни на что, умереть вместе с этим молчуном, которого любили буквально все в бункере. Его называли сыном Зорога и Вирвис. На его плечах лежала ответственность за остальных, и он мог спасти их. Цена этого спасения была огромной, Нечасов не мог попрощаться с Гавриилом, никак не мог. Ему было очень тяжело, сердце колотилось, в животе разлилось тепло и начало тошнить. Он судорожно просчитывал варианты и ничего не получалось. Никак нельзя было спускаться.

– Нельзя прыгать.

– Почему?

– Там Легион. Сильно превосходящие силы, нам не справиться.

– Что? А Гавриил? – Гайда опешил, он вдруг понял к чему все идет, но не мог и не хотел в это верить.

– Что значит превосходящие? Нечасов, ты что творишь! – Сабом, единственный, кто был близок в возрасту Нечасова, перешел грань уставных отношений.

– Мы не можем рисковать – тихо ответил командир, в его голосе не было сил.

– Ну-ка пропусти – Сабом отодвинул Гайду и принялся открывать двери.

– Нельзя – Нечасов схватил его и оттолкнул. Сабом начал сопротивляться. Другие парни влезли во внезапную схватку и пытались развести дерущихся в стороны.

– Мы не можем его бросить, он один из нас – стоял на своем Сабом.

– Может, все же, как в былые времена разобьем их? – подумал Годэ, он тоже не знал, что он должен делать. Он чувствовал что ситуация безнадежна, но не хотел и не мог просто ждать.

– Нельзя! – Нечасов уже кричал, он выходил из – под контроля. Он тоже не был готов к этой ситуации, он ведь был просто человеком, который ошибается, несмотря даже на последствия – мы не можем рисковать операцией и своими жизнями.

– У меня есть право распоряжаться своей жизнью как я захочу – Сабом оказался очень упрям. До сих пор с ним не было никаких проблем, но сейчас он не хотел сдаваться.

– Их там полсотни, не меньше, понимаешь это? Ничего нельзя сделать! Ни-че-го – Нечасов повторил слогами.

– Сабом, хватит. Мы вернемся за ним. Может быть, он выживет – не веря в свои слова, вдруг подумал Годэ.

– Да, он крутой малый, он справится – подхватил Червоный. Но в его голосе не было ни веры, ни надежды.

Пилот смотрел из кабины на всю эту картину. Ему нужны были немедленно указания о том, как быть дальше, но он понимал, что сейчас не время для этого.

– Да пошли вы – сорвался Сабом, он заплакал и упал на колени. Нечасов присел возле него. Они с Сабомом так и сидели, обнявшись не в силе что-то сделать.

– Он бы прыгнул за любым из нас – подумал вслух Гайда.

– А мы сидим здесь как трусы.

– Он бы прислушался к здравому смыслу, и вы это знаете – ответил Годэ.

– Может я и не смог уберечь его, но я не дам погибнуть вам, парни – Нечасов был тверд, но полностью разбит. – Это будет на моей совести, мне с этим жить. Видит Бог, я бы прыгнул за ним следом, но от наших жизней зависят сотни и тысячи людей. Мы должны продолжить выполнение миссии. Пилот, уноси нас на восток.

– Вас понял.

– Ну, все, Сабом, хватит, не плач, он еще наверняка сражается лучше, поверь в него, пусть его рука будет твердой.

– Может его возьмут в плен? Мы потом нашли бы его – подумал Червоный.

– В плену его замучают до смерти. Мы однажды напали на лагерь Легиона, где проводили допросы, там была жуткая картина. В Легионе нет людей, там одни звери – рассказал Гайда.

– Ну, все, хватит. Если бы тут был Гавриил, он не дал бы вам раскисать. Хватит, перестаньте – Годэ пытался всех привести в чувства.

– Есть еще видеокартинка? – спросил Червоный.

– Пропала несколько секунд назад. Расстояние слишком большое – мрачным голосом ответил командир.

Нависло молчание. Никто не знал как себя вести. Не знали, что нужно делать и говорить в таких случаях. Сабом тоже утих. Он просто сидел на полу, бросив руки на раскинувшиеся под пассажирскими креслами ноги, и тупо смотрел в пол. Макклаут сидел в кресле, погруженный в тяжелые мысли. Нечасов встал и ушел к пилоту. Тайгер Фрик последовал за ним. Он отбросил свои сомнения и рассказал ему местоположение бункеров и убежищ, направляя пилота к наиболее пустынным местам, где падения Гльфстрима будет менее заметно.

Самолет уходил прочь из небосвода. Гавриил падал вниз. Внезапно в голове пронеслась одна единственная мысль, которая изменила все его будущее. Это был вопрос, «А что если я смогу выжить?». Нелевский вцепился в нее, как падающий в пропасть цепляется за любой выступ на своем пути. Он бегло осмотрел вокруг все участки земли, куда бы он мог долететь, планируя с помощью парашюта. Земля внизу была, в общей сложности, равниной с множеством больших холмов. Спастись бегством было не возможно, и Гавриил тут же отбросил этот вариант. Ему нужно было сражаться, чтоб выжить, никакой другой альтернативы совместимой с жизнью не было. С этой точки зрения нужно было найти место, где у Гавриила было бы хоть какое-то преимущество. Чуть дальше прямо перед ним посреди равнины стояла высокая скала метров пятнадцать в высоту. По форме она напоминала высокий замок из средневековья. Черные и гладкие, почти под прямым углом расположенные стены этой скалы были тем самым преимуществом, которое и искал Нелевский. Эти стены состояли из огромных валунов, сложенных вместе друг на друга и обветренных на пустыре, что придало им гладкость. Взобраться по таким стенам было трудно, и хотя в горе было множество расщелин, но взбираться по них мог одновременно только одни человек. Таким образом, вся эта толпа внизу не сможет попасть к Гавриилу одновременно. Даже если они смогут соорудить ступеньки, то у Нелевского будет легкое преимущество во времени.

Гавриил, обретший вновь веру в светлое будущее, твердой рукой потянул за стропы, и парашют повел его к спасительной скале. Вокруг нее было немного Легионовцев, а это значило, что им еще придется собираться вместе, на что уйдет какое-то время. Гавриил сначала хотел сесть сразу на вершину, однако в случае промаха его шансы взобраться наверх были бы мизерными, и он решил со всего размаху врезаться в стену около вершины и, ухватившись за выступ, благополучно забраться наверх. Он так и сделал. Один лишний виток помог ему сбросить высоту. Порывов ветра не было, и Нелевский уверенно шел на скалу. Она все увеличивалась и увеличивалась и уже начала занимать весь кругозор Гавриила. Прежде с воздуха он не замечал, что настолько она велика, но теперь это казалось лишь приятным бонусом. Спустя короткое мгновение Нелевский со всей скоростью врезался в стену. Он плохо рассчитал свою траекторию и попал как раз на то место, где не было выступов, за которые можно было бы ухватиться. Не теряя самообладания из-за этой неудачи, Нелевский силой ударил по камню, и тот развалился, образовав в месте удара выступ. Гавриил схватился за него и повис на одной руке. Парашют также коснулся скалы и зацепился за один из ее краев, в большом множестве находившихся у вершины. Если бы только Гавриилу удалось приземлиться, если это можно было так назвать, чуть выше, он без труда бы забрался наверх. Три четверти этой стены было почти гладким камнем с несколькими расщелинами, а выше были даже площадки и множество других выступов, по которым взобраться было бы втрое проще.

Гавриил, немного раздосадованный тем, что своими же руками сделает противнику ступеньки к себе наверх, начал вгрызаться в скалу и подниматься выше. Ему сильно мешал рюкзак и стропы парашюта, но терять время на них не хотелось. У него была одна мечта – добраться до вершины и ждать врага там. Вдруг порыв сильного ветра поднял парашют и понес его за собой, Гавриил с трудом удержался, он вытащил кинжал и срезал стропы, отпуская его прочь. Все шло совсем не так гладко, как он предполагал, но так было всегда. Чтобы ты не планировал, помни, что будет вдвойне сложней.

Взобравшись наверх, Гавриил сразу осмотрел подножие скалы. Под ней уже были бойцы Легиона. Они осматривали подъем и ожидали других, постоянно подбегающих к ним товарищей. Почти везде, куда доставал глаз была холмистая местность в основном свободная от деревьев. Под самой скалой, внизу, от порывов ветра, внезапно появившегося из неоткуда, волнами колыхалась невысокая трава. Чуть дальше от скалы был небольшой обрыв подходящего к ней холма. За ним до самого горизонта развернулась покрытая желтоватой травой равнина. То там, то здесь на ней были легкие неровности, однако заметны они были лишь издалека. Небо на востоке, куда улетел Гольфстрим, было покрыто тучами. Ветер дул именно оттуда не смотря на то, что обычно он дул как раз с запада, откуда прибыл Гавриил. На западе же, наоборот, оно было голубым и приветливым. Однако сильный ветер наверняка скоро принесет и сюда черные восточные тучи.

Нелевский осмотрел вершину. Она была по большей мере плоской, однако множество выступов, неровностей и трещин выглядели не очень приветливо. Гавриил достал меч и срезал несколько больших вершин, за которые можно было оступиться. Рюкзак он затолкал в щель, чтоб тот не путался под ногами. Настало время битвы. Переживет ли он ее? Гавриил воткнул меч в камень, рядом с собой и встал на колени. Закрыв глаза, он попытался расслабиться и успокоиться, взяв под контроль свои чувства, и таким образом освободив разум. Он смотрел на восток, откуда на него летели черные тучи и толпища врагов. Внезапно далеко на горизонте сверкнуло несколько ярких молний, тонкими нитями они били с неба по земле. Гавриил подумал, что сейчас именно тот момент, когда стоит помолиться. Он не был так уж религиозен, но в Бога верил.

«Господи, если тебе угодно, чтоб я жил – помоги мне сегодня. Сделай так, как лучше для меня» – Он отчетливо произнес эти слова в своем уме, встал на ноги, проверил костюм, размял плечи и приготовился к битве.

Внизу, у подножия скалы толпились люди. Вдруг несколько из них запрыгнули в расщелину и начали подъем. Гавриил стал в центре очищенной им площадки и смотрел на край скалы, откуда должны были появиться враги. Он все ждал, а они все не появлялись и не появлялись. Он боялся даже моргнуть. Не слыша никаких звуков, ему приходилось полагаться только на глаза. Он постоянно вертел головой и осматривал край горы, боясь упустить, когда оттуда появится враг. Он нарочно стал так, чтоб тот край, к которому он был спиной, находился немного дальше. Гавриил полагался на разум в ровной степени, как и на силу.

Вдруг рука коснулась края горы, и за ней в прыжке появился противник. Гавриил уже подбежал к нему, но тот успел подготовить оружие и парировать первый удар Нелевского. Гавриил сделал несколько ложных выпадов и пронзил противника. За ним появился другой, завязался бой. Нелевский победил и его. Внезапно сзади он почувствовал какое-то движение, обернувшись, он увидел троих врагов. Они тут же бросились на него. Одного Гавриил столкнул ногой вниз и тот упал с пятнадцатиметровой высоты прямо на спину. Наверняка это было довольно таки болезненно, несмотря на костюм. Двое остальных пытались оттеснить Гавриила к краю, но получили несколько рассекающих ударов, после чего Нелевский хладнокровно добил их.

Никто более не появлялся. Гавриил упал на колени, поставил перед собой меч и попытался как можно быстрей восстановить дыхание, ускоренное от волнения и темпа битвы, и набраться сил. Почувствовав от скалы легкую вибрацию, он понял, что скоро появятся новые враги. Он встал на ноги и поднял меч. В следующий миг, вокруг него возникло пять или шесть противников одновременно. Они запрыгнули нарочито вместе, чтоб получить над Нелевским численное превосходство. Времени считать врагов, не было. Гавриил начал вворачиваться и парировать атаки противников. Он вдруг усомнился, что переживет этот бой и его охватила паника, но летящие со всех сторон мечи быстро остановили любые эмоции. Гавриил отбросил страхи и тревоги, они мешали ему. Он все уклонялся и парировал, ускоряясь и ускоряясь. Разум был чист от любых мыслей, он только реагировал и отдавал приказы телу. Он стоял в центре, а его со всех сторон окружали враги, один за другим, а то и по несколько сразу бьющих его мечами. Гавриил все ускорялся и ускорялся, в нем просыпалась сила, в сердце рос гнев и львиная ярость. Внезапно, когда он стал действовать уже быстрее, чем его противники, Нелевский будто взорвался. Он нанес удар одному, затем другому, потом третьему. Отбил легкий неуверенный выпад еще одного соперника и тут же жестко контратаковал его. Поверженные легионовцы упали замертво. Оставшихся Гавриил прикончил тут же, он почувствовал, как в нем растет уверенность и боевой запал, прежде он никогда не был так готов к битве как теперь.

Стоящие внизу враги, насмотревшись на падающих с вершины трупы товарищей, вдруг одним скопом пошли в атаку. Они все взбирались и взбирались наверх. Одних Гавриил убивал еще до того, как они добирались до него, других сбрасывал вниз, а третьих уничтожал на верхушке.

Темп был настолько высок, что Нелевский окончательно выдохся. Он убил уже, по меньшей мере, двадцать противников, а они все прибывали и прибывали. Сердце бешено колотилось, воздуха не хватало. Гавриил дрался из последних сил. Он все еще побеждал соперников, и они один за другим сыпались вниз, но его удары обмякли, увороты стали медленней, а парирования не всегда останавливали удар, а лишь давали ему скользить подальше от тела Нелевского. Если бы костюм не придавал Гавриилу сил, он бы давно уже не мог драться. Руки стали тяжелыми, мышцы горели жаром, пот заливал глаза. Иногда запотевали очки, и тогда было особенно тяжело. Магниты и системы внутренней терморегуляции не справлялись с тем теплом, которое вырабатывало тело Гавриила. Полагаться приходилось на мелькающие вокруг тени.

Внезапно гроза, сверкающая прежде молниями далеко на востоке, прилетела к скале Гавриила. Нелевский увидел, как совсем близко от его скалы, у другой, такой же высокой, блеснула мощная вспышка. Грома он не слышал, однако понимал, что он есть. Хлынул дождь. В таких случаях говорят, что непогоду привезли с собой. В этом случае можно было сказать то же самое, вот только тучи двигались не с запада, а с востока. Вчера на побережье Америки они полдня провозились с Гольфстримом под таким же проливным дождем. Странно, но сейчас бы падать снегу, ведь по календарю была еще зима, однако у погоды были свои взгляды.

На скале стало скользко. Небо потемнело, а сил было совсем не много. Гавриил уже перестал считать, как у него открывались вторые третьи и пятые вторые дыхания. Ему, то ставало легче, то снова усталость валила его с ног, а бой все шел. Враги все появлялись и появлялись без остановки. Очередной соперник внезапно, не успел Гавриил отойти от предыдущей схватки, накинулся на него со спины. Чудом краем глаза заметив его тень, Гавриил выставил за спину меч, и противник, опрометчиво занесший над головой оружие, напоролся на него. Резко обернувшись, Гавриил полоснул его вдоль корпуса, прекращая его муки. Враг упал в небольшую щель. Окинув взглядом вершину, Гавриил, наконец, заметил кучи трупов, что успели скопиться на ней. В короткой передышке он пытался привести в порядок дыхание и немного отдохнуть. Он рухнул на колени и потом на руки. Воздуха не хватало, все тело пульсировало от перенапряжения и дикого сердцебиения. Однако Гавриил был рад, что он все еще жив. Вдруг он поймал себя на мысли, что отдыхает уже несколько секунд и ничего не происходит. Никто не нападает на него, и никто не атакует, никто не выпрыгивает и не пытается его убить. Он оглянулся, и действительно, вершина была пуста. Рядом снова сверкнула молния, дальше еще одна. Дождь даже не думал останавливаться. Но больше Гавриила беспокоило то, что остановились атаки. Теперь он не знал уже, что ему ожидать.

Он приподнялся и тут же несколько сильных ударов свалили его на землю. Он едва не вылетел за приделы вершины своей скалы. Гавриил дополз в центр и поднялся снова. В него опять выстрелили из крупнокалиберной снайперской винтовки, и попали точно в голову. Жесткий нокдаун свалил его с ног и загнал в щель. В голове звенело, все вокруг плыло. Мир раскачивался по сторонам. Гавриил встал на колени и попытался прийти в себя, но ничего не получалось. Все будто происходило где-то далеко, замедленно и он чувствовал себя зрителем, который не способен что-то сделать. Из-за края выскочил противник, его двоящийся силуэт подбегал к Гавриилу, а он тупо смотрел на него, не в силах что-то предпринять. Слева выскочил еще один, справа тоже. Гавриил не владел собой, и он лишь поворачивал голову со стороны в сторону в то время, как первый соперник уже занес над ним меч. Последовал удар. Нелевский машинально поднял тотус, как называли двуручные мечи в Карпатии, но сила удара противника была больше, и Гавриил упал на землю. Враг занес свой меч снова, а его товарищи готовились заколоть Нелевского. Прейдя немного в себя, он с силой ударил по выступу в скале, и костюм отъехал дальше, скользя по мокрой горе. Мечи ударили по голому камню. Это действие причинило Гавриилу сильную боль в голове, но мысли прояснились. Он встал, зажмуривая глаза от, казалось бы, разрывающей голову боли, и приготовился к бою. Тогда ему в плечо врезалась еще одна пуля, но вреда не причинила. Вспомнив о снайпере, Гавриил опустился на колено.

Соперники атаковали тут же. Гавриил откатился в сторону и пронзил снизу одного из них. Потом он резко встал, и ударил второго сильным пинком в живот, от чего тот улетел вниз. В тот же момент горе снайпер угодил по своему товарищу в голову, спутав его с Гавриилом. Тот был близко к краю и мощная кинетическая энергия двадцатимиллиметровой пули унесла его прочь со скалы. Атаки снова прекратились. У Гавриила звенело в голове. Он припал к земле и попытался справиться с болью. В ушах слышалось его собственное сердцебиение. Все замерло. Он сидел так уже минуту, но Легион не атаковал. Гавриил стал на колени и начал ждать. Он почти не держался на ногах. Сил не было совсем. Тело не слушалось, и Нелевский опасался, что отключится. Сердце все никак не сбрасывало темп, оно стучало и стучало, донося кислород к истощенным внутренним органам. В таком темпе им банально не хватало воздуха на все те граничащие с жизнью нагрузки, что на них обрушились. Мышцы задеревенели от наполнившей их молочной кислоты. Особенно это чувствовалось на пояснице, бедрах и грудных мышцах. Ноги, когда на них встаешь, начинают трястись и трудно даже удерживать равновесие. Гавриил был крайне истощен.

Прошло около пяти минут, но на скалу никто не лез, Гавриила не атаковали. Нелевский вернул себе трезвость ума, и привык к боли. К нему вновь вернулись силы, хотя было понятно, что надолго их не хватит. В легких сильно болело, забитые мышцы с трудом слушались, а голова продолжала раскалывалась. Гавриил ползком добрался до края скалы и посмотрел вниз. Закрывающие небо черные непроглядные тучи, растянувшиеся на сотни миль вокруг, и плотный дождь заставили напрягать глаза. Внизу было уже очень мало противников. Они стояли группами на приличном расстоянии друг от друга, им уже не хватало людей, чтоб стать в кольцо поплотнее. Гавриил понял, что они ждут подкрепления. Он насчитал не больше десятка человек, стоящих вокруг его убежища. Остальные либо сидели не в силах подняться, либо лежали. Им тоже досталось.

Внезапно на Севере появились две странные точки, что все увеличивались. Скоро стало понятно, что это вертолеты. Гавриил увеличил изображение и увидел два боевых Черных Ястреба, рассчитанных на ведение боя, а не перевозку пассажиров. Это обрадовало Нелевского. Больше всего он боялся видеть пассажирский транспорт с подкреплением, это означало бы конец для него. Но у Легиона видимо просто не осталось людей в этом регионе и они решили попытаться сбить Нелевского с вершины или хотя бы оглушить его бомбежкой.

Гавриил начал искать способы пережить надвигающуюся на него опасность. Внезапно для себя он открыл, что его уже более не смущает это, он не чувствует страха или печали, его не смущает ужасный ливень, и сверкающие молнии. Он понял, что его задача проста, и она превыше всего. Нужно просто выжить среди всей той непроглядной тьмы и ужасов, сгущающихся вокруг него. Нелевский просто работал над этим, появлялась проблема – он ее решал. Никаких переживаний, он был чист от злости, ненависти и даже гнева.

Осмотрев площадку, он обнаружил большую трещину. Выбросив оттуда тело легионовца, застрявшее там, Гавриил прыгнул в щель сам.

Вертолеты были уже совсем близко. Нелевский выглянул наверх. Из – под крыльев Черных Ястребов заблестели вспышки выстрелов из пулеметов. Пулеметами пилоты только нащупывали цель, позже нужно было ожидать и ракетные удары. Крупнокалиберные пули начали врезаться в камень, от чего тот затрещал и начал рассыпаться. По вершине скалы быстро прошлись четыре пулеметных очереди. Когда они подошли к Гавриилу, тот спрятал голову в ущелье и прикрыл ее рукой. Одна пуля угодила в плечо, не причинив вреда, вторая ударила в запястье. Рука, по которой попала пуля начала гудеть от забоя. Третья пуля пришлась по ноге, и ту забило дальше в щель. Теперь ногу будет сложно вытащить. Щель сужалась к низу, и чем плотнее Гавриил туда садился, тем тяжелей было двигаться. Вертолеты пролетели мимо. Нелевский ждал, ведь это еще не конец. Так и случилось, спустя несколько секунд вертолеты развернулись и пошли на второй заход. Когда от камня полетели осколки, шаркающие по скафандру, Гавриил снова спрятался поглубже. Спустя миг вершину залило огнем. Мощная ударная волна обрушилась и на Нелевского, забивая его все глубже в камень. Сила удара была такой резкой и мощной, что голова, плотно прилегавшая к шлему, все же получила мощный толчок. Гавриил с ужасом представил, что могло бы произойти с ним, если бы он был без сутры. Гавриил не видел, но в него выпустили сразу две ракеты.