Текст книги "Закованные в железо. Красный закат"

Ближе к обеду в этот же день, пока Гавриил пытался починить свой скафандр, а Павел Свеча возвращал себе свою веру, Главнокомандующий Вирвис сидел в своем кабинете для отдыха и курил сигарету. Он любил этот кабинет, тут все было обставлено в старом классическом стиле. Темно зеленые монотонные обои на половину стены, нижняя часть этой же стены была оббита декоративной вагонкой с резьбой в аристократическом стиле. Эта деревянная отделка была дорогой и довольно таки высокого качества. Она состояла из двух сортов дерева. Более темный орех, который был сердцевиной, находился в центре дубовой рамки, сделанной в форме овальной клетки. Мебель была сделана из вишни. Она отдавала красным. Мягкие части кресел были из нежной кожи. В этом кабинете было теплое и ненавязчивое освещение, исходившее их настенных светильников зеленого цвета. Свет из них уходил больше на стену и вверх, поэтому чтобы в центре комнаты было светлее, нужно было включать большую люстру на потолке. Но сейчас Вирвису было приятно в том полумраке, в окружении натуральных материалов, а не сделанных какой-то машиной пластика и железа. Он пересел из своего кресла в одно их больших и мягких, поставленных вокруг стола, и, попивая кофе, медленно потягивал сигарету. Эта комната была создана для высокопоставленных чиновников, которые так и не добрались до бункера и теперь она служила бывшему генералу сухопутный войск – Вирвису. Прежде он недолюбливал власть-имеющих, но за этот кабинет, выстроенный для них, был благодарен.

– Валера, ты? Чем занят? – Вирвис набрал номер кабинета Зороги и, не выпуская из левой руки чашки кофе и сигареты, общался по телефону – да брось ты это, приходи ко мне, поиграем в барды, попьем кофе. Может даже что-нибудь покрепче, надоело уже все, нужно отвлечься.

Спустя минут пять в кабинете появился Зорога. Сняв фуражку, он рухнул в кресло. И закрыв глаза, запрокинул голову на спинку.

– Устал, что-ли? – Вирвис знал, что у Зороги сейчас было очень много дел связанных с реформой в армии и создании отрядов – клеток.

– Это просто ужас. Никто не знает что хочет, все куда-то прутся, что-то говорят. Я уже не различаю лица людей. А эти названия вносить в базу – просто ужас. Людей не хватает, приходиться часть брать на себя.

Курсанты еще как раз выпускаются их тоже нужно распределять по отрядам, чтоб вперемешку с ветеранами были. В общем, полный атас.

– Хм… Ну, значит коньячок. Вирвис нырнул под крышку бара – глобуса и достал коньяк и две стопки. – Возьми, пожалуйста, лимон из холодильника.

– Так точно – Зорога нарочно уколол Вирвиса ответом по форме, намекая на то, что ему пора бы забывать о своем звании.

– Вот только не надо этого «так точно», хорошо? Или ты предлагаешь калеке самому ехать к холодильнику?

– Эх, ты хотя бы один раз можешь пропустить мои подколки мимо ушей? – смеялся Зорога.

– Нет уж, не дождешься. Хорошо знаю твои методы. Залезешь на голову и свесишь ноги, я даже не замечу.

– Да уж, тебя послушать, так я всемирное зло. – угрюмо ответил Зорога.

– 0 ладно. Хватит этой демагогии. Лучше скажи мне как дела у Светланы?

– Перевел ее в свой корпус. Варит кофе иногда и следит за порядком, короче почти ничего не делает. Но я не уверен, что это ей не нравится. Может, вернем ее к преподавательству?

– Я не против, но пусть в этот раз выбирает сама. Уволь ее и найди получше место. Поговори с отделом кадров, только чтоб она не знала, что это ты все орудуешь.

– Все сделаю, но она меня все-равно уже рассекретила и поблагодарила однажды. Светка далеко не глупая девчонка, жаль, что ей на пути выпало столько мук. Но мы все знаем, что никто этого не выбирал, даже Миша.

– Да. А кто вообще выбирает этот путь? Ладно, тащи шахматы, мне не терпится уже довести партию до моей победы.

– 0 твоей победы? – Зорога расхохотался. – Может ты и стратег, но с моей философией тебе не совладать.

– Какой еще философией? У тебя есть философия? Своя? Ты типа придумал ее? – Вирвис тихонько хохотал.

– Ну, а как же там называется это? Ну, когда говорят «жизненная философия» или мировоззрение. Вот оно у меня покруче твоего будет.

– В чем же секрет твоей жизненной философии?

– В его отсутствии. Прижму тебя до стенки, так или иначе, вот и все.

– Ха. Это не философия, а самоуверенность – Вирвис расхохотался.

– Не делай поспешных выводов. Не забывай, что партия идет уже третий месяц, а ты все еще ничего по сути не смог сделать.

– Посмотрим.

Зарога поставил на маленький черный столик из тонированного дерева доску с шахматами на ней. Однако это была не обычная игра в шахматы, а придуманная на кануне войны игра, где партия начиналась с двух фигур. Игроки начинали партию с одними только королями. Остальные фигуры, кроме пешек, были доступны для игры. Их можно было вводить на поле боя в любой момент. И ставить в любую точку поля. Эта игра называлась барды. Главной фигурой, как и в шахматах, был король. Все фигуры ходили также как и в шамотах, с той только разницей, что король мог атаковать всех фигур, вошедших в зону из девяти клеток вокруг него. Все фигуры, которые попадали в эту девятку клеток, король мог уничтожить за один ход, поэтому атаковать его нужно было издалека, и ставить фигуры вне зоны его поражения. За один ход можно было передвигать фигуру или выставлять на поле боя любую другую фигуру из не задействованных. Любая уничтоженная фигура может быть возвращена на поле.

– В прошлый раз я убрал твоего ферзя, помнишь? – спросил с многозначным намеком Вирвис.

– Может я просто разрешил тебе это сделать? – парировал Зорога.

– Ты хоть раз в жизни признавал свои слабости?

– Только не на поле битвы, где бы она ни проходила.

– Да, ты безнадежен в этом плане. – Опять нависло молчание, оба попивали кофе, курили и думали над ходами.

– Как думаешь, мы уже выставили на поле битвы всех своих фигур? – спросил Вирвис. Зорога понял, что речь не о партии в Барды.

– Не хватает фигур посильнее. Пока что у нас только пешки.

– Да, действительно. Это печально. Что-то слышно от Михаила?

– Кстати он не пешка, но еще никак себя не проявил.

– Остается только надеяться.

– Предпочитаю планировать другие варианты – заметил Зорога.

– Ну, тут я с тобой согласен. Что, есть идеи? – Вирвис вдруг заинтересовался.

– Можно сказать и так. – Зорога жевал лимон и молчал. Вирвис не мешал ему, зная, что тот собирается с мыслями. Они хорошо знали друг друга.

– Мы знаем о расположении двух бункеров, о чем сообщил Первый Номер. Мы также знаем, что в наших убежищах есть шпионы Легиона. Почему бы нам не внедрить своих? Они стали бы связными для Соборова.

– Как ты себе это представляешь?

– Бункер хорошо охраняется, все люди проверяются. Но это не цитадель. Туда постоянно привозят рабов, оттуда выходят и входят отряды, а это значит, что двери туда открываются и закрываются. А на этих дверях стоят люди, которых можно обмануть.

– Можно. Я тебя понял. Поговорю с лисом, пусть что-то придумает.

– Кстати как он? – Зорога и Вирвис говорили о тощем коротышке Валерие Битом, который заведовал корпусом разведки и шпионажа. Очень тихом и незаметном человеке с крайне посредственной внешностью, но одновременно способном на невероятные комбинации и хитрости. – Сто лет его не видел. Все еще носит тот старый пиджак больше чем на два размера?

– Кстати предпоследний раз я видел его вчера, и он был именно в нем. – Оба хихикнули.

Зазвонил телефон на столе Вирвиса. Зорога взглянул на друга с вопросом, ожидая, что тот будет делать. Зорога знал, что иногда, когда Вирвис не ждет никаких важных звонков, он разрешал ответить Зороге тем более, что звонили из секретариата о чем свидетельствовала синяя горящая клавиша ответа.

– Возьми ты. Мой секретариат – Зорога повиновался и подойдя к столу, нажал на кнопку громкой связи.

– Главнокомандующий, помните, мы говорили вам вчера о шифрованном послании, перехваченном в радиоэфире нашими службами?

– Да. Что там?

– Дело в том, что оно от Нечасова. Ну, или от того, кто знает его фамилию.

– Не может быть! – Вирвис и Зорога не ожидали услышать весть о Нечасове. Это казалось невероятно и у них захватило дух от надежды, что полковник нашел кого – нибудь еще на западе.

– Что в послании? А впрочем, не по телефону, несите текст сюда.

– Вас понял – секретарь положил трубку и через пять минут появился в кабинете.

– Вот она.

– Читайте – Вирвис доверил своему секретарю.

– Я добрая панда, сообщаю, что серый кот найден. Прятался у бассейна в центре дождливого леса. Спешу привезти котят. Есть прискорбное известие, молчаливая панда потерялась – это все.

– Спасибо. Теперь идите– секретарь повернулся и ушел.

– Позывные верные. Это Нечасов. – обрадовался Зорога.

– Да это он. Бассейн – это тихий океан, дождливый лес – это Англия. Так было предусмотрено еще в нале экспедиции. – Вирвис не подавал знаков о радости.

– Ты думаешь о молчаливой панде? Это о том, о ком думаю и я?

– Наверное, это Гавриил. – Вирвис впервые сказал это «наверное». Они всегда говорил точно, а тут это многозначительное «наверное» он не хотел впервые признавать правду.

– Но ведь не погибла, а только пропала. Всякое может быть. – успокаивал его Зорога.

– Да, не стоит раскисать раньше времени. Нужно ждать гостей. Предупреди своих. Порядок приема у Битого. Инструкции тоже у него. Я сообщу ему сегодня, чтоб приготовил специальный отряд для проверки, пусть ждут Нечасова в условленном месте. Не хотелось бы, чтоб наши конвои и рейдеры перерубили наших же союзников.

– Вряд ли они смогут перерубить» Молот». Но я тебя понял. Сообщу.

– Похоже, дела налаживаются. Вот только…

– Не переживай, он крутой малый, я редко говорю это о своих солдатах потому что я самый крутой, но Гавриил круче меня и всех кого я встречал в своей жизни, поверь. Давай будем надеяться на лучшее. По крайней мере, пока Нечасов не пролил свет на эту ситуацию.

– Согласен. Ладно, ты иди. Мне нужно заняться новыми делами. Доиграем эту партию позже.

– Давай, брат, пока. Не раскисай. И не напивайся без меня.

– Ты же знаешь, что я не напиваюсь никогда – улыбнулся Вирвис. – О Светлане не забудь.

– Не забуду.

Глава 2. Союз

Силы береги, а слабости обращай.

9 февраля

«Карпатия»

Времена изменились. Бункеры Украины окончательно обжились своими новыми жителями. Все системы были изучены и настроены. Люди окунулись в мир монотонной работы и ожидания. Вечерами их ждали обучающие курсы, музыкальные школы, где можно было просто наблюдать или слушать. Шли лекции по самым различным наукам и искусствам, которые могли понадобиться человеку в нынешнем, современном мире. Были даже вечерние курсы для математиков, учителей, ученых самых разных специальностей, от врачей до армейского искусства. Каждый, при наличии желания и веры в себя, мог изменить свою жизнь и место своей работы, получив нужные знания. В основном курсы несли развлекательный характер, кроме математики и других наук. Главная задача подобных занятий было преобразование свободного от работы времени людей в пользу. И действительно, сознание каждого жителя бункера росло. Электрик узнавал о тактике военных сражений, врач учил иностранный язык и учился воспринимать мир по – другому. Люди усовершенствовались. Те же, кто совсем не хотел ничего делать, довольствовались кинотеатром со специально подобранными фильмами. Но даже эти люди рано или поздно шли на курсы по интересам.

Однако, каким бы не было насыщенным время людей, общее настроение и боевой дух угасали. Война обещала быть долгой и изматывающей. Стало понятно, что победа в ней очень отдаленная. Нельзя просто взять, сложить ладонь в кулак и ударить по врагу. Слишком уж мало сил было у Карпатии и других бункеров. Даже чудом найденные союзники влияли на ход событий весьма незначительно. Враг был повсюду, и поверхность принадлежала ему.

К таким выводам давно пришел и Вирвис и Зорога, и остальные главнокомандующие Бывшей Украины. Неделю назад было специальное совещание, на котором говорили об общем падении боевого духа, возрастании слухов о неудаче и невозможности победить противника или выжить вообще. Кто был источником такой информации, выяснялось, но нахождение источника не дало бы нужных результатов. Нужно было идти вперед – это было лучшей альтернативой для всех. Никто не поспорит с победой и Вирвис лучше всех знал это правило.

Путем длительных переговоров и споров было решено разрабатывать план захвата бункера Валькирия в Западной Норвегии. План готовили, но очень немногие верили в то, что бункер можно взять пусть даже силами трех украинских убежищ. Вирвис тоже не верил, он верил не в это, а в то, что его направление верно. Он должен думать о победе, планировать ее и идти к ней. Именно эта вера в неминуемую победу и отличала его ото всех остальных генералов, которые разве что рушили мечты и планы, а не предлагали что-то существенного. Когда то Вирвис бы спорил с ними, пытался переубедить, но сейчас он знал, что они не будут верить ни во что и будут держаться за свое неверие из последних сил потому, что будут бояться разбить свои драгоценные мечты. Вирвис не боялся. Жизнь так потрепала его, он так много раз проигрывал и так часто получал тумаки, что перестал бояться поражения. Он знал, что верить в него – бессмысленное занятие. Поэтому он шел к надежде и вере, даже не смотря та то, что она была дальше, чем можно себе представить, однако он знал, где искать. Он по крупицах собирал данные о «Валькирии», думал, ломал голову, спорил с ленивыми генералами и упрямым Зорогой потому, что никто другой этого делать не хотел. Не важно, что они не верят. В его силах изменить и их и всю ситуацию. Цель была невероятная и недостижимая, но что это меняет? Ее все равно нужно достигать, рано или поздно. Есть люди, верящие в то, что им повезет, а есть те, кто берет и делает так, чтоб всем «повезло». Это отличает отцов от детей. Вирвис был отцом того будущего и тех жизней, которые будут жить в этом будущем. Только он видел его, и благодаря ему, увидят и остальные.

Вирвиса от его сверстников отличало умение угадывать, когда дела идут хорошо, а когда нет. Он не был рабом собственных ощущений, а умел различать ситуацию шире, видеть настроение массы и использовать это настроение в нужной стези. Вирвис понимал, что падение боевого духа не может длиться вечно, и в будущем этот упадок будет означать только общую депрессию и кризис. Нужно было ковать железо пока горячо, тем более, что сидеть и ждать было бессмысленно, ведь ковать это железо все равно придется. Именно для этого была взята стратегия на захват бункера «Валькирия». Единственное, что пообещал Вирвис – это то, что атаки не будет до того момента, пока мы не будем полностью готовы. Но идти в этом направлении было необходимо. Еще вчера казалось глупостью поиск союзников, а теперь, когда они неожиданно нашлись, никто уже не может упрекнуть Вирвиса в нерассудительности. Так и нужно было поступать сейчас, идти дальше, а не цепляться за защитную тактику. Возможности всегда можно найти, правда, они могут не совпадать с желаниями и предпочтениями, но это ничего не меняет.

Сегодня Вирвис ждал Нечасова и его новых друзей. В его главном кабинете уже было множество офицеров и руководителей корпусов. Собрались почти все те, кто должен был участвовать в подобных переговорах. Однако, людям удалось разместиться за одним большим столом и даже еще осталось место. Более мелкие военные чины решили не допускать, чтоб не было шума. Месяц назад Вирвис запретил курить в его зале заседаний, и теперь генералы и советники томились от безделья. Основная тема разговора на данный момент была о стратегии поведения в составе союза. Пришли к единогласному решению.

– Да? – Ответил Вирвис на неожиданно раздавшийся телефонный звонок – Отлично. Горейко на месте? Хорошо.

В это время Нечасов как раз высадился за западной чертой оборонительного рубежа и ожидал в назначенном месте связных и группу проверки. Входить в зону патрулирования было запрещено, особенно с чужаками. Поэтому Нечасов рисковал бы жизнями своих людей или людей из группы поддержки. Любой, кто входил в зону патрулирования, рисковал вступить в бой. Это было незыблемым правилом. Царем и судьей в этом месте был спецназ.

– Нечасов, ты? – Горейко был в сутре, но его раненная нога выдавала его и тут.

– Кто же еще? – ответил мрачно командир. Он был рад вернуться домой, но на его плечах лежал тяжелый груз утраты.

– Кто там с тобой? – Горейко вышел не сам. С ним был отряд «Коршун» один из отрядов третьего ранга. Еще один был на подстраховке в лесу. Также в проверяющей группе был и Битый. Он с трудом управлялся в костюме и ходил в ней довольно таки неуклюже из-за своего слишком уж мелкого роста. Сутра иногда не различала движений его мышц. Но это не влияло на уверенность и профессионализм разведчика. Он уже привык к подобным казусам и даже умело использовал их, чтоб сбивать противников с толку.

– Снимите, пожалуйста, ваши костюмы – скомандовал он. Голос вышел приглушенным и плохо различимым.

– Снимайте, вы в безопасности – подтвердил Горейко.

– Как скажете, все равно мы в ваших руках – с улыбкой ответил английский посол.

Он не был военным. Из военных на совет поехал только полковник Дилан, который брал в плен Нечасова и его отряд. Он служил больше связующим звеном между советом и военными, чем как дипломат. Его военная логика в нынешнее время была необходима. Всего в группу посланников входило три человека. После того, как они сдали свои костюмы, все направились в бункер. Англичане с удовольствие наблюдали, как из неоткуда появлялось несколько солдат, расположенные на рубежах. Они встали с места, когда отряд проходил мимо них. Бойцы отдали честь, сделали доклад и взяли у товарищей бутылки с водой. Скоро достигли бункера. Но на этом проверки не закончились. На самых первых к поверхности этажах, в герметичных комнатах, англичан проверили на различные вирусы или другое бактериальное или химическое оружие. Еще около получаса ожидали результатов анализов и в конце концов, когда врачи признали, что англичане безопасны, их пропустили.

– Встретим их стоя – сказал Вирвис. И все, повиновались, встав со своего места. – Только без особой помпезности, у нас не бал. Зорога, и начальник корпусов отправляйтесь поприветствовать их. Я, пожалуй, останусь в своей тележке, чтоб не шокировать их.

Спустя какое-то время, после теплого приветствия, британцы наконец-то оказались в кабинете Вирвиса. Былой позитивный настрой сразу утих, когда перешли к делам. Было очевидным, что англичане настроены серьезно и не собираются уступать буквально ничего.

– Давайте перейдем к делу. – Начал Вирвис – мы собрались с вами по очевидной причине. Наши страны разрушены, а народ загнан в убежища. Благодаря случаю или судьбе, нам удалось найти друг друга и это уже большой успех. Теперь было бы неплохо, узнать каким именно будет наше сотрудничество? Каким, к примеру, видите его вы?

– Очевидно – Британец отвечал на неплохом русском языке – что ввиду многих обстоятельств игнорировать надобность наших дружеских взаимоотношений кране глупо. Поэтому мы вполне готовы к тесному сотрудничеству.

– В каких областях? В каком направлении?

– У вас есть предложения?

– Как на счет военной сферы и военных операций в частности? Вы готовы к совместным действиям в этой области?

– Готовы, конечно, идет война глупо это игнорировать.

– Я просто хотел узнать понимаете ли вы подобные вещи – парировал Вирвис – А как на счет направления? Какова ваша стратегия? Защита? Или борьба?

– На данный момент наша стратегия – это и не защита и не борьба. Мы занимались накоплением сил и не строили никаких других планов – ответил англичанин. Это был молодой человек, который и вел весь разговор с Вирвисом. Ему было около тридцати пяти или немного старше. Черные волосы, и приятное лицо. Его внешность выдавала энергичную и приятную натуру.

– Но вы ведь понимаете, что смотреть нужно немного дальше?

– Может у вас есть планы на будущее?

– Да. Но сначала вы должны сказать мне готовы ли вы на данном этапе перейти к борьбе или хотя бы сказать о строках, какие вам нужны для того, чтобы к этой борьбе перейти?

– Думаю, мы будет готовы в ближайшем времени.

– А точнее? Если, например, через месяц нам нужна будет ваша помощь в какой-то операции?

– Мы, если эта операция будет стратегически и тактически обоснована и будет нести в случае победы пользу, поможем вам по мере своих сил.

– По мере сил, это вы говорите о десятке человек?

– Нет, о всех военнослужащих, не входящих в число патрулей и офицеров, отвечающих за внутреннюю безопасность наших убежищ.

– Убежищ? Сколько же у вас бункеров?

– Два. Но мы строим третий. Правда, он еще далек от звания бункера. К сожалению, оба наших убежища переполнены. Командир Нечасов мог в этом убедиться – Нечасов кивнул в подтверждение.

– Хорошо. Мы рады, что вам удалось занять два убежища. Это хорошо для нас всех.

– А что касается помощи с нашей стороны, будь это информация, опыт или ресурсы – можете на нас рассчитывать. Мы очень ценим то, что смогли найти новых друзей в столь тяжелый час.

– Это очень радует меня, и, поверьте, не менее обрадует и людей оставшихся в Англии. А что касается информации, то хотелось бы узнать, что вы знаете о нашем противнике.

– У нас есть достаточно много данных.

Беседа продолжалась еще довольно долго. Итогом были партнерские отношения. То есть какого-то верховенства одних над другими не было. Однако первенство и моральное преимущество было у Украины. Впервые в ее истории, но каждую страну ждет рассвет и упадок, пожалуй, настало время рассвета, хотя с другой стороны ничего более ужасного с этими землями, не происходило.

После нескольких часов ушли в офицерский кафетерий. На столе был рис, что было довольно таки редким продуктом для этого времени. Пускай риса было немало на складе, как и других круп, но он попадал на столы жителей не более чем раз в неделю. Дело было в том, что запасы продуктовых складов были рассчитаны на целые десять лет. Поэтому в первую очередь съедали картофель, который вскоре должен был испортиться. Кроме этого на столе были не большие, более похожие на домашние, бутерброды с красной икрой. Икры на них было, наверное, в двадцать раз меньше чем хлеба и масла. Также были подносы с фруктами, сладкое, мясные нарезки и копчености. Вирвис, как и все, молча, наслаждались едой. Такая трапеза была последний раз на Новый Год и то в честь гостей ее обогатили икрой, чего не было еще дольше. Ввиду такой нежданной роскоши все ели, шутили и смеялись. Даже Вирвис не стеснялся хохотать над занятными замечаниями весельчака начальника корпуса внутренней безопасности и заигрываниями Зороги с девушками официантками. Их неуклюжесть и простота у всех вызывала хохот. Как только военные более менее успокоились и наелись, Зорога, прежде сидевший по правую руку от Вирвиса, подсел ближе.

– Слушай, почему ты не сел во главе стола? Подобные поступки бросаются в глаза, я немного понимаю в подобных вещах.

– Никогда бы не подумал. – Заметил Вирвис. – Я думаю, сейчас не то время, чтобы устраивать гонки за лидерством. Лидировать по большому счету негде и не над кем.

– Я просто не хочу, чтобы у нас забрали инициативу. Еще не известно, что у них там за руководство. Лучше уж чтобы думали мы.

– Понимаю. Но руководить из-за стола я не хочу. И навязывать кому-то свою власть тоже. Когда придёт время – я сделаю все как нужно, ты меня знаешь. Никто нам не будет указывать, что делать просто так, и манипулировать нами я тоже не дам.

– Мрачный ты тип, друг мой. – Зорога не понимал, на чем держится власть Вирвиса, хотя он ближе всех из окружения Главнокомандующего, кто ощущал суть его влияния. Оно держалось на чутком и остром понимании ситуации, что давало Вирвису неопровержимые доказательства для внедрения в жизнь его собственных целей. Спорить с ним ни у кого не хватало оснований, потому, что Вирвис всегда умел точнее обосновать свою точку зрения.

– Нечасов пришел ко мне сегодня с бумажкой. Пишет, что не выдержал.

– Не понял, что значит, «не выдержал»?

– Думаю из-за того что Гавриила потерял. Взял всю вину на себя и отказался руководить «Молотом».

– Никаких увольнений. У нас не детский сад, нам нужны все, особенно, такие как он.

– Я ему так и сказал – оправдывался Зорога. – И не дал разрешения. Он все равно ушел. Бумажку оставил мне на столе.

– Ну, ты все же, не жми на него. Отправь к нему Горейко, Юра уже пережил подобное, пусть поговорит с ним.

– А что будем делать с пропажей Гавриила?

Вирвис замолчал. Он поставил на тарелку вилку и потер лицо руками. Это было тяжело для него. Он знал отца Гавриила, и знал, что Владислав Нелевский еще жив. Он представил себе на миг какую весть ему, возможно, придется когда – нибудь донести. И эта ноша была тяжелой, а потеря самого Нелевского была колоссальная. Особенно это чувствовалось из-за неординарности самой фигуры Гавриила. Он был смел, очень силен и приятен как человек. Он был как сын Вирвису. И главнокомандующий переживал эту потерю не меньше других. Просто сейчас для эмоций не было времени, и он спрятал их подальше, побаиваясь даже взглянуть в эту сторону. Поэтому, когда Зорога поставил его перед фактом, Вирвис почувствовал эту боль. С другой стороны Гавриил заслужил славу героя среди большинства бойцов, и такая скоропостижная потеря своего примера для подражания могла сказаться на отдаче многих солдат.

– Объяви всем о том, что он пропал без вести. Это правда, ведь мы не знаем, погиб он или выжил.

– А что делать с отрядом?

– Никаких увольнений. Сообщи Горейко, пусть передаст Нечасову, что пока он не вернется в «Молот», его ребята будут служить в службе внутренней безопасности. Пусть знает, что они страдают из-за него, и что без него все равно их в бой никто не поведет. Так он забудет о том глупом кресте, который взвалил на себя. Я видел записи, он все делал правильно, ничего нельзя было изменить. Пусть возвращается. У отряда «Молот» такая история, что расформировывать его будет преступлением. Гавриилу найди замену. Не время плакать.

– Как-то, все не так. Старая команда рушиться, появляются новые люди, все идет без нашего ведома. Мне кажется, мы теряем контроль над ситуацией.

– У нас никогда не было контроля над ситуацией, друг мой. Мы должны лишь делать то, что в наших силах до последнего вздоха. Если судьба поставит тебя у стенки тогда и сдашься, а пока что мы можем идти дальше, значит это не конец. Ладно, хватит эмоций. У тебя есть на примете замена?

– Ну, можно позвать Андрея. Но он далеко, ты же знаешь. А еще у старика Августа появился новый ученик.

– Правда, что ли?

– Да. Но он еще, скорее всего, не готов.

– Пока что работайте с Нечасовым. А со стариком пообщаюсь я сам.

– Понял. Ладно. Давай наедаться, ведь вечером опять пюре. Фу – Зорога быстро перешел к радостям жизни, и с делами было покончено.