Текст книги "Закованные в железо. Красный закат"

Часть 3

Глава 1. Во тьме

Иллюзии OFF.

8 февраля

Где – то на берегу Южного побережья Великобритании

Экран мигнул и снова погас. Гавриил пытался запустить компьютер, чтоб тот смог сделать инъекцию анальгина и аскорбиновой кислоты. Уже третий день он лежал практически без сил в небольшой пещере на побережье. Пещерой это укрытие было сложно назвать. Она состояло только из нависающей над Гавриилом скалы и стены, от которой этот нависающий булыжник и отходил. После боя в Дортмуре Гавриил сильно заболел. Его бросало в жар, он почти не чувствовал в себе сил. После того боя, страшно истощенный, он брел по побережью. Когда наступила ночь, Гавриил не помнил. Но скорее всего именно ночью он уснул на берегу и сильно промерз. Скафандр не включил обогрев из-за термического повреждения, спровоцированного атакой вертолетов на той роковой скале. Именно тогда, в расщелине, Гавриил потерял свой компьютер, однако также благодаря своей внезапно подхваченной простуде, он узнал, что не все потерянно. Из-за заморозка, который привел в конечном итоге к конденсации влаги внутри скафандра, компьютер мигнул и даже включился на какое-то время. Благодаря этому сигналу Нелевский и проснулся тогда, чудом избежав смерти от переохлаждения. Следующие несколько дней Гавриил боролся с болезнью.

Основную часть всего времени он спал у костра. У него заканчивалась вода, и заниматься конденсацией морской было единственным делом, на которое он тратил свои тающие силы. Он набирал в море воду, разжигал костер, на который шло все, что он находил на берегу, потом посудина с водой накрывалась найденным куском полиэтилена. В итоге вода, конденсируясь на поверхности пленки, каплями по уклону скатывалась в другую маленькую посудину. По пути к морю за новой порцией соленой воды, передвигаясь иногда на четвереньках по каменистому пляжу, он собирал мидии, варил их в соленой воде, пока та испарялась и ел. На момент, когда Нелевский только пришел сюда, у него было еще два энергетических батончика, но их было явно не достаточно, и поэтому он пытался кушать все, что находил. Однажды он поймал несколько муравьев и съел даже их. Может и мизер, но они могли дать ему несколько минут жизни, которые можно было потратить на поиск другой еды. Иногда, под камнями, ему попадались даже дождевые черви, после них некоторое время Гавриил чувствовал прилив энергии. Именно в таких случаях вспоминаешь об истинном предназначении еды, восстанавливающей наши силы, а не приносящей удовольствие. Кроме того после приема пищи тело вырабатывает эндорфины – гормоны счастья. Многие любители покушать не подозревают, что не еда помогает им бороться с депрессией или провоцирует их хорошее самочувствие, а именно эндорфины.

Прошло уже два дня. Проснувшись в первый из них, Гавриил понял, что переохладился. Его клонило ко сну, тело трясло. Во время переохлаждения мышцы пытаются выработать больше тепла и потому постоянно сокращаются, однако это не особо помогало. Телу не хватало энергии, чтоб создавать тепло. Кушать организму нужно не только для того, чтоб двигаться, но и для того, чтоб следить за температурой. К слову сказать, при переохлаждении уходит не на много больше энергии на терморегуляцию, чем при перегреве. Организм человека состоит из примерно ста триллионов клеток и каждую из них нужно накормить. Таким образом, получается, что принимая пищу, мы кормим многотриллионную семью из простейших организмов, отвечающих нам благодарностью в виде порции эндорфинов. Очень мило с их стороны. В случае же Гавриила, ни о какой благодарности речи не шло. Парочка муравьев, пять или шесть мидий и три дождевых червя – вот рациона истощенного человека за два дня. Вчера Нелевский весь день пролежал возле костра пытаясь согреться, а сегодня у него начался жар. Температура была не особо высокой, насколько он мог судить. Болело в глазах, ныла голова, и немного подташнивало, и, если забыть о слабости, это были все симптомы. Зато, наконец, перестало морозить, и Нелевскому показалось, что он взял себя под контроль. Ему нужно было выжить, это было его главной задачей, и ни какая другая альтернатива его не устраивала.

Как только начался жар, стало понятно, что нужно каким-то образом снизить температуру. Надо либо добыть из скафандра ампулы с инъекцией анальгина и аскорбиновой кислоты, или запустить компьютер скафандра, что было самой желаемой развязкой. Гавриил снял скафандр у костра, и расположился в своем новом убежище. Снаружи, если так можно было сказать, ведь убежище не давало почти никакого крова, лил легкий дождь. В Англии погода однозначно только в случае дождя. Он льет всегда, даже зимой. Гавриил сидел у самой скалы, перед ним был костер, который иногда заливал дождь из-за того, что навес был слишком мал, но пламя было большим, и потому не гасло. Кроме того, тепло отбивалось от скалы и таким образом, попадая на Гавриила с еще одного направления, огонь был вдвое эффективнее, чем, если бы он был поставлен сразу у скалы.

Вооружившись небольшой отверточкой и ключом, предназначенным для полевого исправления самой слабой части скафандра – суставных стопперов, Гавриил пытался пробраться сквозь внутреннюю отделку скафандра. Он мог бы взять кинжал и раскроить его на маленькие части, но без сутры он стал бы беззащитен, поэтому нужно было действовать с осторожностью хирурга. Нелевскому даже казалось, что он оперирует товарища, с трепетом в пальцах нажимая на мягкие внутренние материи, и пытаясь не задевать его систем.

Скоро стало понятно, что добраться до аптечки не возможно. Первым шаром скафандра был специальный пористый материал, который почти не скользил. За ним шел более грубый – сетчатый, предназначенный для поддержания формы, а потом система трубок терморегуляции и медицинской пены под давлением расположенной в системе эластичных и очень прочных трубок. Эти трубки имели двойное свойство не поддаваться разрыву, но легко трескались от одного прикосновения ножом. При этом они также не растягивались, и поэтому пена могла находиться в них под постоянным давлением. Когда случалось ранение, эта медицинская пена, обладающая антисептическими свойствами, заливала место разрыва, прижимая рану и мгновенно закрывая отверстие в скафандре. Было крайне не желательно повредить ее. Именно это и остановило Гавриила. Он вовремя понял, что не может добраться до встроенной аптечки без повреждений этой системы. Кроме всего прочего медицинская пена имела сильное прилипающее свойство и мгновенно затвердевала на воздухе, что сильно затруднило бы использование костюма в дальнейшем, а обходиться без него не представлялось возможным. Костюм обладал еще специальной термической защитой, обеспечивающей очень медленный обмен температуры с окружающей средой, поэтому в сутре можно было согреться.

Забросив попытку добраться до медикаментов, Нелевский, вспотевший, и получивший легкую отдышку от банальных манипуляций руками, отпрянул к скале и погрузился в легкий полудрем. Он сильно хотел уснуть, но заставил себя поработать еще. Тем более, что костер догорал и скоро нужно было одевать сутру. Подумав немного о возможных самых уязвимых местах костюма, Гавриил вспомнил о шлеме. Он соединялся с туловищем сложной, ребристой и многошаговой системой с множеством переплетов самых разных материалов, однако это все равно было самое уязвимое место для огня, который мог проникнуть между слоями терморегулирующих пленок и металлических уплотнителей. Взглянув туда, Гавриил действительно увидел сильно обгоревшую внешнюю часть слегка выглядывающего из-за металлических листов резинового уплотнителя, предназначенного для защиты от химической атаки. Осмотрев внутренние розетки и соединения, в огромном количестве находящиеся на месте стыковки, Нелевский с удовольствием обнаружил обуглившиеся миниатюрные контакты. Остальные, находящиеся рядом с ними, блестели в свете огня, а эти были черные. Скорее всего, это была розетка для соединения с элементами питания. Об этом ярко свидетельствовал их размер, по сравнению с другими более нежными. Просто прочистив эти элементы, Гавриил добился и от них блеска. Его некоторое время беспокоило то, что могла оплавиться проводка или пластмассовый каркас подобных соединений, однако с удовольствием для себя обнаружил, что места соединений состояли из огнеупорного материала, а не пластмассы.

Окрыленный надеждой, с учащенным стуком сердца, Гавриил нырнул в лежащий на каменном полу скафандр, быстро сомкнул все соединения, и с трясущимися руками одел шлем. Не то, чтобы он не мог жить без своего костюма или любил его больше всего на свете, но это чудо техники в данной ситуации могло убрать львиную долю его неприятностей. Оно бы обогрело его, вкололо инъекцию жаропонижающих и даже витаминов, давая ему возможность идти дальше.

Как только шлем плотно сел на плечах, минидисплей мигнул, и перед глазами быстро помчалась полоса загрузки. Потом начался сбор данных и, наконец, появились старые добрые отчеты о заряде батарей, сохранявших на данный момент около тридцати процентов запаса энергии, а также вывелся отчет температуры и общем состоянии скафандра. Прежде Гавриил мог пользоваться сутрой даже без компьютера, из-за крайне простой системы электронных мышц, сокращающихся от отдельных маленьких батарей, заряжаемых во время движения, и обеспечивающих самих себя энергией с помощью миниатюрных динамо-машин. Но тогда пришлось бы обходиться без медицинской помощи, визуальных фильтров и множества других очень полезных систем.

После сбора данных на экране замигало сообщение о выходе за рамки нормы температуры тела, и следом за ним произошел укол в ягодичную мышцу. Через минут тридцать температура должна была упасть. В химический состав этой инъекции входил обыкновенный анальгин и аскорбиновая кислота. Если бы у Гавриила был разрыв целостности скафандра, то сутра сделала бы еще и инъекцию антибиотиков, пытаясь предотвратить распространение инфекции. Кроме этого действовал таймер, отслеживающий изменения температуры тела. Специальная компьютерная программа, созданная при участии опытных врачей, создавала график динамики этих изменений. Также она сопоставляла многие другие получаемые данные и делала простейшие выводы, пытаясь помочь своему владельцу выжить. Поэтому, если жар не спадет или динамика его появления совпадет с рамками, заложенными в программу, последует и инъекция антибиотиков.

Теперь, когда шансы выжить у Гавриила сильно возросли, нужно было двигаться дальше, однако сегодня он не чувствовал в себе сил. Нужно было найти немного еды, хорошенько покушать и отдохнуть. Вспоминая навыки выживания среди дикой природы, Гавриил побрел под дождем в поисках чего-нибудь съедобного.

«Карпатия»

Складские помещения

Тот же день

В этот день Павел Свеча, как и весь последний месяц, пришел на свое рабочее место. Тьма склада больше не пугала его, и не казалась такой уж унылой, здесь он чувствовал себя достаточно комфортно. Дружба с примером жизнелюбия и позитива, стариком Августом, меняла и самого Свечу. Две недели назад боль в боку практически ушла, приглушившись на столько, что Павел мог двигаться, не обращая на нее внимания. Трость тоже более не надобилась, и Свеча с гордо поднятой головой и улыбкой с удовольствием демонстрировал мощь своей почти двухметровой мускулистой фигуры перед симпатичными девчонками, не оставлявших его без внимания. Как только боль исчезла, Свеча попросил Августа научить его тому искусству, каким он владел и старик согласился. Они много тренировались, в основном бою на мечах, а также восточному единоборство Айкидо. Однако сегодня что-то было не так. Свеча шел без энтузиазма, его, как и прежде, ждала тренировка, которую раньше он ждал с нетерпением, но сегодня эта перспектива не радовала его. Когда впереди во тьме появился свет из окошка коморки Августа, Свеча вдруг осознал, что не хочет более туда идти. Он не мог разобраться в своих чувствах, и это злило его. С одной стороны старик мог еще многому научить Павла, а с другой он чувствовал, что его место не здесь. Он думал об этом и боялся признать, что хочет уйти, он боялся своих желаний и боялся своих страхов. Все менялось, а он был не готов. Он был не готов даже к тому, что он сам изменился. Свеча стал сильнее, веселее, добрее. Он был счастлив сейчас, но оглянувшись на свое прошлое, ужаснулся той тьме, которая осталась в нем. Ему нужно было рассеять ее, и изменить что-то еще, но он не знал еще что именно.

Забежав в домик, он поспешно поздоровался с Августом и рухнул в кресло, пытаясь как можно быстрее погрузиться в роботу. Но она не отвлекала его должным образом. Старик был рядом, и дремал на своей кушетке после ночной смены. Внезапно, как озарение, в голову к Павлу пришло осознание своих страхов. Он боялся, что его прошлое и его слабости вернуться к нему. Именно этот страх и не давал ему радоваться жизни. В душе росло почти забытое раздражение и тревога и это еще больше злило Павла, он терял все то, что, как ему казалось, обрел. Внезапно его чувства начали выходить из – под контроля. Он в раздражении бросил шариковую ручку на стол и та, попрыгав по нему, скатилась на пол. Одним шагом преодолев крошечное помещение, Свеча вышел прочь, громко стукнув дверью.

Он пошел в восточное крыло. Там было много свободного пространства и именно там они с Августом тренировались. Почти добежав туда, Свеча схватил деревянный тренировочный меч и принялся отрабатывать движение за движением. Это было единственным, что он еще любил и только эти тренировки вернули ему уверенность в себе и равновесие.

– Это не поможет – старик, разгадав душевное состояние Павла, стоял возле лампы дневного свечения, опираясь на стеллажи с патронами и зевая.

– От чего?

– От страхов, от чего же еще. Ты веришь в то, что тебя ждет крах, и боишься верить в это одновременно. Эта борьба разрывает тебя на части.

– Знаю, знаю я, мудрец ты наш. Только и болтаешь, чем ты вообще можешь помочь? – Свеча орал на Августа во всю глотку, не в силах держать себя в руках.

– А тебе нужна помощь?

– Нужна – спустя минуту молчания ответил Свеча. Он понимал, что не прав. – Прости, что наорал.

– Да без проблем, твой крик мне безразличен. Более того это проявление слабости, и потому мне тебя даже жаль. По-доброму жаль.

– Я боюсь, что останусь в этой конуре навсегда.

– Не только это. Если бы только это, ты бы ушел в отдел кадров и дело с концом. Так чего же ты боишься еще? Не обманывай себя, подумай.

– Я боюсь, что вернется боль, что мы проиграем войну, что я умру. Да я всего боюсь, чтоб его. Боюсь, что проживу жизнь зря, боюсь, что меня накажет за мои грехи Бог, я боюсь, наверное, всего на свете.

– Это путь на темную сторону, мой юный Обиван – сказал старик, и разошелся в хохоте. Это были слова магистра Йоды из кинофильма Звездные Войны.

– Тебе лишь бы повеселиться. Обиженно ответил на смех Августа Свеча.

– Нет, глупец, это первый урок. Смейся над своими страхами – серьезно ответил Август – смех одна из самых сильных эмоций и она сильнее страха.

– Я не могу…

– Ну, с юмором у тебя туговато, я давно заметил. Но есть и другие пути.

– Какие?

– Знание и смелость.

– Разве я трус?

– Нет. Но и смелость ты не знаешь. Смелость это не только сражение с опасностью. Смелость – это вера в победу, не смотря ни на что. Смелость схожа с глупостью, поэтому их путают. Глупцы и легкомысленные считают, что истинная смелость – это сражение с любой опасностью, какая станет на их пути. Они верят в свою победу несмотря даже на то, что поражение неминуемо. Глупец полезет в драку с десятком отборных хулиганов и проиграет. А смельчак убежит, и победа будет за ним. Глупец проиграет своим страхам, легкомысленный – лени, а смельчак победит и страхи и лень, взвесит ситуацию, определит свои возможности и выберет спасение бегством. Глупец умрет от ножа, легкомысленный получит серьезные травмы, а истинный победитель выйдет из этой ситуации невредимым.

– Ты учишь меня убегать от моих страхов?

– Нет, от страха не убежишь, он будет либо убегать от тебя, либо преследовать вечно. Глупец и легкомысленный тоже могут убежать, но их поступок будет спровоцирован либо страхом, либо случайным выбором. Я же тебе говорю о смельчаке, который убежит осознанно, и не будет чувствовать потом ни стыда, ни страха, ни терзаний. Но на этом пути есть также вероятность обмануть самого себя, что есть ошибкой.

– Так как же быть? Как мне знать, что я победил, а не обманул самого себя?

– Пойдем, я научу тебя верить в победу. – Старик махнул рукой и ушел в тень. Свеча последовал за ним, он чувствовал, что теперь все идет как надо.

– Вот эта стена. Ты должен научиться верить в то, что ты можешь ее победить – старик указал на бетонную стену склада, толщиной в несколько метров и упирающуюся в твердую горную породу – ты должен сдвинуть ее на метр.

– Ты шутишь? Ты что, проверяешь, не глупец ли я? Так вот, я понимаю, что не могу этого сделать.

– Ты не веришь в то, что можешь сдвинуть ее с места? Страх это вера наоборот, выходит, что ты боишься этой стены.

– Я не боюсь, но это глупо.

– Так всегда бывает. Преграда кажется непреодолимой, но нельзя победить, не поверив в то, что ты можешь ее преодолеть.

– Как? Как мне поверить в то, что есть невозможно?

– Для начала, если у тебя нет веры в победу, воспользуйся своим неверием. Пользуйся всегда тем, что ты хорошо знаешь и умеешь. Если ты умеешь не верить, то перестань верить в то, что ты не можешь ее сдвинуть. Не верь в то, что ты не способен ее сдвинуть. Принимайся за дело и не приходи, пока не сдвинешь ее.

– Скажи, это возможно? Ты что, пробовал и получилось?

– Хочешь, чтоб я поверил вместо тебя? Нет, верь сам в себя.

Старик ушел, и Свеча, с недоумением и нерешительностью, опасаясь нарваться на очередную подставу старика, уперся обеими руками в стену и начал пытаться ее сдвинуть. Естественно стена не поддавалась, он пробовал силой, а потом рассмеялся над самим собой и взялся за хитрость. Вдруг ему показалось, что вера – это такая магия и старик хочет научить его этой тайной магии. Он решительно разрушил свое убеждение в том, что стену нельзя сдвинуть, и уперся руками снова. Он пытался сдвинуть ее силой мысли, потом снова руками, он давил на нее как мог, рушил веру в себе, отгонял страхи, он делал все, что только можно, а стена, казалось, только крепчала. Ничего не помогало. Павел сел рядом на пол, и смахнул со лба пот. Он понял, что сдвинуть ее нельзя. Нельзя этого сделать никак, это просто невозможно. А раз это невозможно, то и не стоит тратить на это силы. Павел встал и решительно пошел к старику.

– Ну что? Я чувствовал легкое землетрясение, это случайно не ты? Надеюсь, что больница не рухнет на нас. – Старик разошелся в хохоте.

– Нет. И это была глупая шутка, а также не уместная.

– Извини. Но сегодня ты узнал, что такое смирение, друг мой.

– Ты о чем?

– Ты сразился с непреодолимым, и узнал, что отказ от сражения – это не всегда побег от него. Ты осознал, что нет смысла сражаться и верить в победу над тем, чего нельзя победить. Это и есть смирение. Оно не ведет к унижению, это путь к счастью, запомни этот урок. Не сражайся с тем, чего нельзя победить. Верить нужно не в победу над конкретным противником, а в собственное благополучие.

– Хм. Думаю, я понимаю.

– А теперь пойдем, я думаю, что ты готов узнать о секретной силе веры. Ты знаешь о том, что не стоит сражаться с непреодолимым, если можно уйти, и теперь я могу показать тебе как победить то, что кажется сильнее тебя.

– Отлично.

Старик вышел из комнаты и пошел к небольшому танку, стоящему в темноте за несколькими стеллажами. Свеча плелся за ним следом и размышлял о полученном уроке.

– Ты наверняка знаешь о мастерах кун-фу, которые могли силой мысли переносить предметы, срезать ребром ладони деревья, сегодня ты станешь одним из них.

– Так быстро? Разве они не шли к этому годами?

– Им не хватало веры, но у тебя она есть, ты очень талантлив. Ты самый талантливый из моих учеников. Последний сразился со стеной две недели, а ты усвоил этот урок за десять минут. Ты готов. Ты сможешь это сделать и сдвинуть этот танк с места. Я в тебя верю, но не потому, что это тебе нужно, ты справишься и сам. Сконцентрируйся и двигай, разрушь свои страхи, разрушь свое неверие и просто сделай это, не пробуй, а делай.

Старик подошел к стеллажу, взял там чугунную ось от неведомого механизма, и начертил в пяти метрах от танка линию в бетоне.

– Вот сюда его дотащишь, и тогда зови меня. Я не хочу мешать тебе. Ты должен сконцентрироваться. – Старик поспешно поклонился и ушел.

Павел стал напротив танка и сконцентрировался. Он отбросил все свои страхи, все сомнения. Его начал переполнять свет и вера в то, что этот танк – это всего лишь легкая преграда. В голове проносились мысли о то, что танк очень тяжелый, что он весит около пятидесяти тонн, о том, что если двигатель на передаче, то нельзя будет его катить, но Свеча упорно гнал свое неверие прочь. Он верил в то, что может сдвинуть этот танк, и эта вера была несокрушима. Он уперся в передок, и нажал на танк. Сначала он положился на силу мысли, а потом, когда сила мысли рухнула, и танк не сдвинулся ни на йоту, Свеча невольно начал использовать мышцы. Ему казалось еще чуть-чуть, и танк сдвинется с места. И вот, что-то произошло, и сердце Павла сильно застучало. Он посмотрел со стороны, и ему показалось, что тот действительно сдвинулся. Но как это определить? На радостях, ничего не замечая, Свеча помчался к стеллажу, где Август оставил ось. Он подбежал к танку и начертил около его гусеницы линию, чтоб следить за продвижением этой многотонной махины. Потом Павел вновь побежал к передку и напрягся. Немного сдвинув танк силой мысли, он побежал смотреть на отметку, но казалось, что танк не сдвинулся с места. Тогда Свече показалось, что отметка почти не совпадает с гусеницей. Он зачеркнул ее, и начертил рядом другую, которая вплотную подходила к ребру массивной гусеницы, и таким образом за продвижением танка было проще следить.

Павел пошел вновь к передку. Он, собравшись с мыслями, расслабился, выдохнул и снова налег на танк. Он верил всей душой в то, что сможет сдвинуть его и казалось, что ничего не способно его остановить. Он был уверен в себе. Поднапрягшись, он сделал усилие и сдвинул танк. Довольный собой он спокойно и самоуверенно подошел к отметке, оно она была на прежнем месте. Не веря своим глазам, Свеча начинал приходить в ярость. Он же сдвинул его. Он смог это сделать. Казалось, что отметка смеется над ним, хотя рассудок говорил, что отметка вряд ли может путешествовать по бетонному полу. Ему начало казаться, что это старик смеется над ним и использует свою магию против него, передвигая отметки. Ну конечно ведь его вера сильней вот он и двигает отметки. Свеча нервничал и злился. Но потом, успокоившись, понял, что вариант с вмешательством Августа и движением отметок слишком уж фантастичный. Он пошел на передок и напрягся еще. Вдруг он понял, что ему мешает острое ребро передка танка. Нужно было сразу толкать сзади, подумал он. Павел отправился к задней части танка и налег руками. Однако танк не поддавался. Свеча сдался. Выходит, что старик ошибся в нем, и никакой веры у него нет, что ее недостаточно.

Он встал и ушел к Августу.

Старик, я не могу его сдвинуть. Ты ошибся.

– Можешь. Но не все дается сразу. Иди и используй свое неверие против своих страхов.

Но…

– Никаких «но», ты сможешь. Иди.

Свеча опять поплелся к танку. Он делал и так и сяк. И медитировал и толкал, использовал силу мысли, молился и даже пытался концентрировать силу своей воли в ударе. Но танк стоял как вкопанный. Сдаваться не хотелось, но и сражаться тоже. Павел вдруг начал чувствовать внутри себя борьбу. Ему хотелось верить в то, что танк можно сдвинуть, но опыт и здравый рассудок говорили о другом. Он потянулся было опять, чтоб толкать его и уже просто упирался на него, не пытаясь применять силу воли или веру. Он заметил вдруг, что он просто теряет время, Свеча разозлился и опять пошел к Августу.

– Не могу.

– Можешь. Ты должен и ты можешь. Просто поверь – был ответ.

Павел снова поплелся к танку. Он уже не хотел толкать и просто смотрел на него и думал, как ему быть. Он должен был пройти это испытание, чтоб обрести веру. Он действительно хотел этого, но сдвинуть танк ему было не под силу. Тогда Свеча начал бояться, что он не обретет веру уже никогда. Он сдался. Его былые страхи набросились на него снова.

Павел присел в углу и бессильно погружался во тьму своих мыслей. И тогда, он понял, что не хочет, чтоб так было. Он не хочет страдать. Его веру рушило то, что он не может победить навязанного ему противника и поэтому он встал и ушел. Он чувствовал себя уже намного лучше.

– Я не могу – твердо отвели Свеча.

– Иди и толкай – Август настаивал.

– Нет. Иди и сам толкай свой танк. Можешь еще и стену потолкать.

– Что? Ты отказываешься от великих знаний и секретов древних мастеров?

– Нет, но двигать танк я больше не буду, это глупо. Ответил Свеча и нависло молчание. Старик тоже молчал и сердито смотрел на Свечу.

– Молодец – старик расхохотался и упал на кровать – поздравляю.

– С чем?

– Ты победил иллюзию. Я обманул тебя в том, что ты можешь сдвинуть. Я дал тебе ложную веру. Заметь, ты потратил на следование этой ложной вере более часа, тогда как твоя собственная вера привела тебя к истине через десять минут.

– Где же я ошибся? Поверив тебе?

– Доверяй, но проверяй – расхохотался опять старик.

– Я знал, что нельзя сдвинуть в обоих случаях.

– Да, знал, но пытался и в одном и в другом. Знания не так уж полезны, как может показаться на первый взгляд, не так ли? Человеком управляют желания и вера. Разгадав твои желания я смог тобой манипулировать, дав тебе ложную веру и ложные знания для твоего разума.

– И как избежать иллюзий и ошибок?

– Никак. Нельзя их полностью избежать. Суета и ложь затянет любого. А наш удел идти, спотыкаться и вставать. Будь как ребенок, который пытается научиться ходить. Если ты перестанешь пытаться, то так и не научишься ходить или даже бегать. Извлекай опыт даже из поражений и ошибок. Иногда они несут больше пользы, чем победы. Тем более, что у тебя получается. Глупец просто потолкал бы танк и стену, легкомысленный бы сдался и не извлек опыта, трус нашел бы что-то плохое и убежал, смельчак признал бы свои ошибки и получил опыт. В конечном итоге смельчак стал на голову выше и себя и других.

– Хорошо бы быть и мне смельчаком.

– Сомневаешься, что можешь им быть? Почему?

– По-моему это тяжело. Постоянно разгадывать головоломки, побеждать страхи и комплексы.

– А что проще?

– Глупец и легкомысленный, по-моему, ничего не проиграли. Они в тех же условиях, что и я.

– Да, они тоже не сдвинули танк и сдались. Но сделали это от бессилия и безразличия, а не, выбрав свой путь осознанно. Рано или поздно они рискуют выбрать ложный путь. Если ты будешь бездумно переходить дорогу, то тебе повезет в девяти случаях из десяти, но одного единственного неудачного стечения обстоятельств может быть достаточно, чтоб произошла трагедия. И какая тогда разница сколько раз тебе повезло, если в конечном итоге ты нарвался на неприятности? Путь глупца, труса и легкомысленного – это путь жертвы обстоятельств. Путь смельчака – это путь воина. Воин мечтает о том, чтоб не ошибаться, или же делать это редко, а глупец и легкомысленный мечтают обо всем, чем попало. Запомни это.