Текст книги "Закованные в железо. Красный закат"

На нижних этажах бункера, в тени складских помещений икры не подавали. Тут никто не смеялся кроме старика Августа и еще иногда Павла Свечи. Сегодня Свеча пришел на работу довольно таки решительно и при этом спокойно настроенный. У него в голове прояснились многие вопросы, и теперь он знал ответы. Павел быстро разложил свои вещи на столе, открыл ноутбук и принялся напряженно работать. Все дела давались ему легко, он даже не замечал, как делал их почти незаметно и на автомате мимо своего сознания. Все его мысли крутились вокруг одной единственной идеи и мечты. В это время Август был в столовой. Он должен был прийти с минуты на минуту. Павел создал таблицы для отчета по динамике использования кузней адамантия и стальных материалов. Кстати, сегодня дело дошло наконец и до того самого танка, который недавно в ходе изучения свойства иллюзии и магии пытался столкнуть Павел. Танк разобрали и отправили в печь на расплавку. Тем более, что теперь он был бесполезным. Свеча подумал вдруг о том, что танк, наверное, если бы он обладал сознанием, в последние свои минуты вспоминал глупые попытки Павла сдвинуть его с места. Записывая его марку с легким стыдом за свою глупость, Павел прощался со своими воспоминаниями. Свеча понял, что против иллюзии нужно использовать разум. Пока Павел погружался в мир своих воспоминаний, наконец-то вернулся Август.

– Привет – весело закричал он своим старческим и слабым голосом – ну, что там? Забрали что-то на кузню?

– Да, танк. Хорошо, что ты вчера успел заставить меня его толкать.

– Ха – за – ха, да, это воспоминание я сохраню навсегда. Кстати я подглядывал за тем, как ты рисуешь эти метки на полу. Честно говоря, я мог бы лопнуть со смеху, но боялся, чтоб ты меня не заметил. – Старик снова засмеялся.

– Да уж. Мой позор увековечен на этом полу.

– В моем смехе больше радости за твои успехи, чем насмешки, поверь. Однако смотреть, как ты одержимый этой иллюзией толкаешь танк, было чрезвычайно весело. Старик снова расхохотался, но потом остановился – ладно. Уже надоела эта шутка.

– Я думал, ты готов смеяться этому целую вечность.

– Нет. С меня хватит, прошлое пора отпустить. Тем более, что ты уже не тот, кем был вчера. Ты получил новый опыт и впору тебя за это уважать. – Но ввиду твоей самоуверенности, хвалить я тебя не буду.

– Вот как, не знал, что я самоуверенный.

– Ладно, уболтал. Хвалю, ты молодец! – старик уверенно указал на него палец, а потом тихо похлопал в ладоши. Свеча довольно улыбнулся в ответ.

– Старик, я должен тебе кое-что сказать.

– И? Говори, я весь во внимании.

– Я хотел бы вернуться в армию. Я чувствую, что должен. Я знаю, что это мир боли и страданий и война – это большая глупость, но мое сердце ведет меня туда.

– Ну, раз тебе так говорит сердце, то это значит, что так надо.

– Ты отпустишь меня? А как же твоя миролюбивая жизненная позиция?

– Я люблю мир, люблю благополучие и добро всем сердцем, но я также не могу обманывать себя в том, что война идет. Более того, она шла вечно. Всегда находился кто-то, кто из-за ошибки или заблуждений пытался рушить мир. Если я буду отвергать войну с ним ради мира, то он лишь разрушит мой мир до конца. Поэтому раз судьба ведет тебя в бой – иди и сражайся. Просто знай кто ты, разрушитель или миротворец.

– Спасибо, старик. Можно, я уйду до обеда? Мне не терпится. – Свеча улыбнулся так искренне, как не улыбался до сих пор ни разу. Старик понял, что он нашел опять свою цель. Он нашел сам себя.

– Иди – Август был не в силах ему отказать. – Иди и победи там всех.

Ближе к обеду Павел ушел. Старик написал ему увольнительное, и, с легкой тяжестью на сердце, благословил в путь.

После обеда британцев повели ознакамливать с информацией полученной от глубоко законспирированных агентов, имена которых, конечно же, хранились в секрете. Тем временем Вирвис, Зорога, Горейко и Битый собрались в зеленом кабинете Главнокомандующего и расположились вокруг маленького столика в широких и мягких черных креслах. Вирвис зажег большую люстру на потолке, что уже дало всем понять, о надвигающемся серьезном разговоре. Все главные идеи и стратегические планы рождались именно в этой комнате и именно в кругу этой компании ответственных и верных друзей.

– Кто – нибудь догадывается, из-за чего мы тут собрались? – спросил Вирвис, разливая в стопки коньяк. Он наливал всегда малыми порциями. Следом за коньяком по традиции должно было последовать кофе и возможно даже кусочек шоколада.

– Боюсь даже предположить – ответил Зорога перед тем как опрокинуть пол глотка коньяка себе в глотку.

– Хе хе хе. Что-то явно интересное и очень важное – хихикнул Горейко, прикуривая свою сигарету.

– Речь пойдет о так называемом бункере Валькирия. – Вирвис выпил коньяк, и убрал со стола стопку обратно под крышку бара – глобуса – Валерий Александрович, будьте добры, возьмите с моего стола ноутбук, вы ближе всего. Итак. У нас к счастью появился довольно таки серьезный союзник, и пока он в благоприятной ситуации, как и мы, нужно спланировать удар с нашей стороны. В качестве цели лучше всего, думаю, выбрать именно «Валькирию». – Вирвис уперся на спинку кресла, ожидая реакции товарищей.

– Не слабая жизненная позиция – заметил Горейко и с улыбкой – но я с вами, вы же знаете.

– А ты? Что думаешь? – Вирвис обращался к Зороге.

– Согласен, но только не нужно идти к этой цели слепо. Оставляю за собой право в случае несостоятельности плана отказаться брать в нем участие. Мне все же людей вести в бой и мне отвечать за них.

– Разумно. А ты, Валера, что скажешь?

– Я не против поломать голову, вы же знаете. Считайте, что я уже начал минут пять назад планировать эту атаку.

Битый готовил этот ответ с самого начала, не подавая никакого виду. Он никогда не говорил первым тогда, когда в этом не было нужды. Битый был человеком разума. Все, что он делал, было обосновано. Все его эмоции были упорядочены и доставались из шкатулки в нужный момент. Это был вечный игрок и своеобразный актер и аферист. Все незнакомые с Битым люди воспринимали его как неопрятного ботаника, но те, кто был с ним знаком, видели сквозь эту маску. А за ней был человек с огромным жизненным опытом, четкой и очень трезвой жизненной позицией и недюжинными интеллектуальными способностями. У Битого был только один недостаток – он не умел отдыхать и ничем не увлекался. Его увлечением была робота и, поэтому, он иногда вел себя не адекватно к обстоятельствам. Но если дело доходило до самой работы, Битый был одновременно энциклопедией, прекрасным исполнителем и превосходным философом, способным смотреть на вещи под самыми разными углами.

– Отлично, значит вся команда в сборе. Думаю, можно начинать. Итак, первая задача, это сбор информации о бункере. Что мы о нем знаем?

– Точное место нахождения, примерное количество жителей и военных. Также знаем, где находиться вход и орудийные расчеты с крупнокалиберными пулеметами. Знаем где находиться лежанки снайперов, тропы наземной охраны, количество этой охраны, и периметр, который она охватывает.

– Выходит, мы знаем все или почти все о поверхности, а как же быть с тем, что внутри? – Вирвис как и все остальные был глубоко погружен в мысли стараясь представить себе бункер Валькирия в самых мелких деталях. Но информации для этого моделирования не хватало.

– Нет. О том, что внутри, нам практически ничего не известно – ответил Битый. Секретарша Вирвиса в этот момент принесла кофе с печеньем и все накинулись на сладости. Шоколада видимо уже не было, да и само печенье было свежеприготовленным в пекарне, о чем говорили его неправильная форма. Значит, запасы старого печенья либо дошли до отметки критическое, что означало, что оно предназначается только для праздников.

– Неплохое печенье. Может быть даже лучше чем заводское– заметил Зорога.

– Да. И в меру сладкое – подтвердил Горейко.

– Очевидно, что наша главная задача – это разведка внутри убежища. Каким образом мы можем это сделать? – Вирвис не столько спрашивал, сколько хотел просто передвинуть эпицентр беседы в эту область потому, что ответов ни у кого не было.

– Уновские щиты – это наша проблема – сказал Горейко – мои люди и люди Битого пытались пробраться внутрь через вентиляционную шахту, но там три ряда шипованных решеток и адамантита. Все покрыты уновской защитой, так что никаким образом прорезать или распилить из нельзя. Любое прикосновение буквально расплавляет резцы. Сомнений нет, они непроходимы.

– Мда Зорога наевшись, уже похоже потерял интерес к разговору только поддерживая его вот такими вот «мда».

– Значит в бункер нужно попасть другими способами.

– Да нет других способов – спокойно ответил Зорога.

– Нужно искать – настаивал Вирвис.

– Уже обыскались. Андрей с группой разведки плелись туда за Михаилом несколько недель и уже месяц ведут слежку за бункером. Ничего особенного обнаружить им не удалось.

– Но ведь они видели вход? Как они его обнаружили?

Рану по тому, как в него входили солдаты, очевидно – ответил Горейко.

– Хорошо. Тогда давайте определим, кто входит в бункер вообще?

– Рабы, транспорт снабжения, солдаты из конвоя вот, впрочем, и все. Больше никто никогда, не входил и не выходил.

– А как же наемники? – спросил Горейко? – Михаил же попал в Валькирию в качестве наемника?

– Кстати, Юра, ты хоть понимаешь, насколько велика тайна связанная с тем именем, которое ты назвал? – спросил его неожиданно Вирвис.

– Знаю, конечно.

– Тогда говори осторожнее, чисто из уважения к тому делу, на которое мы пошли. И вообще, имен в этом случае мы не называем.

– Без проблем – Горейко отпил кофе, осмотрелся по сторонам. Он не ожидал получить по этому поводу взбучку от Вирвиса.

– И смех и грех. – Битый прикрыл лицо рукой. Возможно, если в кабинете была прослушка, Михаил уже был в опасности, но даже на таком уровне бывают подобные ляпы, и ничего уже нельзя было поделать.

Спустя паузу из молчания продолжили.

– Хорошо. Значит, нам необходимо внедрить туда людей либо как рабов, либо как наемников.

– Думаю, мы скоро все уже перейдем на сторону Легиона и разрушим их изнутри. Это просто нонсенс. Чем больше народа, тем больше шансов, что все провалится в тартары. – Пожаловался на глупость идеи Зорога.

– Кстати, согласен – заметил Битый. А его редкий комментарий, который всегда был глубоко обдуманный и разносторонний, многого стоил.

– Объясни – не понимал Вирвис.

– Вытек информации так и происходит. Люди разные, нельзя недооценивать человеческий фактор. Они хотят общаться, они боятся, и вообще постоянно чего-то хотят. В большом кругу они чувствуют себя в безопасности и что еще хуже, они начинают врать и обманывать друг друга, ошибаться. Потому в ходе всего этого их ошибки умножаются. Так что группа шпионов всегда действует куда хуже, чем один хорошо подготовленный агент. В конце концов, как показал опыт, группы разведчиков приходят к одной и той же проблеме, приводящей их в итоге к провалу. Они стают заложниками компромиссов между собой. Тогда как один ошибается, второй – пытается ему помочь, третий также вступает в спор со своей стороны, и внутри группы начинается, так называемая, притирка мировоззрений. Итогом этой притирки будет создание микрообщества или микроатмосферы, которая всегда идет в разрез с окружающим миром. Люди объединяются против окружения и создают мнимую культуру поведения. Тогда из-за этого все становятся похожими друг на друга, у них появляются схожие идеи, они обмениваются взглядами и таким образом получаем микроскопическое идейно завуалированное общество, чем-то напоминающее советский союз во времена холодной войны. Один человек в подобной ситуации не будет сражаться с обстоятельствами, а будет приспосабливаться, играть, врать, в общем, делать все то, что нужно ради выживания, а группа рано или поздно выдаст себя своими отличиями, причем все будут найдены сразу– Битый закончил свою речь, громко отпив кофе из чашки.

– Тогда можно внедрить только одного агента. В чем проблема то? – спросил Горейко.

– Дело в том, что на это никто не пойдет – ответил Юре Зорога.

– Почему? – искренне поинтересовался Горейко.

– Потому, что выхода у этого человека уже не будет.

– Мы могли бы внедрить его, запросить его данные, обработать их и тут же провести операцию. Тогда он будет освобожден.

– Нет. Это фантастика – взялся отвечать Вирвис – предложенной им информации может быть не достаточно.

– Тогда нам нужно просто пожертвовать этим человеком и всего-то делов. Как в старые добрые времена – ответил Зорога.

– Обмануть и вести его на смерть? – вдруг сказал Битый.

– Есть другая идея? – поинтересовался у Битого Вирвис.

– Есть. У нас в тюрьме сидит группа дезертиров. Они пытались уйти из бункера с награбленными припасами. На допросе они сказали, что хотели уйти в Легион, чтоб служить там. Давайте тогда отпустим их.

– И что нам это даст? Они не будут на нас работать, а предадут сразу же, как только попадут в Легион.

– Нам это и не нужно. Мы дадим им проглотить своеобразные черные ящики. Они даже не будут знать, что скушали их. Когда придет время, они их выделят с калом. Нашим бойцам только придется немного поплавать в выгребной яме. Неприятно конечно, но что поделать. – сказал Битый.

– Отходы они выводят в море. Так что можно даже не плавать в выгребной яме – напомнил Горейко.

– Это несколько десятков километров трубопровода. Думаю, лучше перестраховаться и вытащить их сразу.

– В выгребную яму то хоть можно попасть? – спросил Вирвис.

– Можно. Она находится на дне старой шахты. Проникнуть туда волне возможно – ответил Битый.

– Хорошо. Давайте тогда представим, как они ищут эти черные ящики. Каким образом они их должны найти? Спросил Зорога – они ведь будут размером с пилюлю, как я понимаю.

– Мы запрограммируем их так, чтоб спустя определенное время они начали подавать сигнал.

– Нет, нет, нет – Вирвис замахал головой – нельзя чтоб это были маячки. Их тут же отследят.

– Радиус действия маяков будет всего в пару десятков метров. Мы рассчитаем время так, чтоб маячок включился только тогда, когда он пройдет весь кишечник. Это время нам известно – ответил Битый.

– Хорошо. Но вы забываете о том, что эти жучки должны быть еще в людях, ходящих по бункеру. Как это то провернуть?

– Мы внушим им то, что даем второй шанс – ответил Вирвис. Они будут думать, что мы им доверяем.

– Двойная ложь. Не плохо – заметил Зорога.

– Ну, думаю, что мы должны честно дать им задание. Нельзя недооценивать опять же человеческий фактор. Не исключено, что кто-то действительно захочет очистить свою совесть и послужить нам.

– Хорошо, дадим им настоящее задание. Однако меня вот еще интересует, что запишут эти твои жучки, Валера? – спросил Вирвис.

– Они запишут маршрут на основе времени и расстояния, которое можно пройти за это время. Таким образом, мы получим схему маршрута пленников, ну или наемников, как хотите. Эта схема будет записана в памяти и расшифрована нашими людьми. Мы получим своеобразный план помещений, построенный на том факте, что люди, естественно, сквозь стены не ходят. Определив наличие стен, мы сможем фактически узнать план помещения так, как известно, что бункеры строятся, таким образом, чтоб каждый верхний этаж напоминал предыдущий. Также, возможно, мы сможем определить наличие несущих стен, а это уже означает, что будем знать планировку целого корпуса.

– Не плохо. Но ведь есть и другие корпусы.

– Можно еще поместить в тело небольшой сканер, который будет видеть все в инфракрасном спектре. И видеть он будет во всех направлениях. Мы сможем определить по наличию жителей как расположены комнаты. В общем, нашим ученным и хакерам придется попотеть. В этом процессе, должен заметить, нельзя обойтись без ошибок.

– С инфракрасным сканером мне нравится. Его нельзя отследить. Но как мы поместим его в тело, когда тело само по себе источник тепла? Он не увидит буквально ничего потому, что будет в эпицентре тепла? – спросил Зорога.

– Мы поместим его в эпителий. Будет выглядеть как родимое пятно.

– А зубы? – вдруг спросил Зорога. Или даже целый мост. Туда может поместиться такой прибор?

– Да, но кто отдаст свои зубы на подобные вещи? – Спросил Битый и сразу понял глупость своего вопроса. – В наркоз и все. – Понятно.

– Будут думать, что хорошо выспались.

– Зубы должны идеально повторять старые – заметил Горейко.

– Мы прямо как живодеры – заметил Зорога.

– Ха-ха-ха, да, но никто не будет ни страдать, ни мучиться. Зубы будут лучшего качества! – он победоносно поднял кулак над собой и все расхохотались.

– Значит мы не живодеры, а ангелы небесные – поправился Зорога.

– Они сами хотят этого, нельзя же игнорировать их желания. Хотят уйти в Легион – пусть уходят – сказал Вирвис. – Кстати, сыграют для всех нас огромную роль, которую не сыграли бы прежде. Это не мечом махать. Тут нужно больше.

– Да. Кстати, знай они свою миссию – могли бы ее не выполнить, а так, когда правда будет от них скрыта, они сделают все в лучшем виде. Датчики поместим в их тело сразу перед передачей в руки Легиона вместе с едой. Теплосканеры под наркозом во время сна. Для этого нужно будет переселить их в одиночные камеры для допроса и так, чтоб никто ничего не видел. Организуем врачей и парочку военных психологов, чтоб внушили им, что мы им доверяем. Пускай действуют, как хотят. Хоть предают, хоть не предают, они все равно сыграют свою роль – уверенно рассказал свое видение ситуации Битый.

– Отличная работа. На основе полученных данных будем строить дальнейшую стратегию. А пока что, введение дезертиров в бункер Валькирия будем считать первоочередной задачей. И сделать все это нужно как можно скорее. Лучше всего еще на этой неделе. Напоминаю, что сегодня понедельник. У всех есть работа.

– А что если они не согласятся? – вдруг заметил Зорога.

– Думаешь, они вдруг осознали свои согрешения? – спросил Вирвис.

– А что если да? – сказал Зорога.

– Так спроси их, чего гадать. Начнем с этого. А там будет видно. Битый, продумай, как незаметно организовать их на тот случай, если одни действительно захотят поиграть в шпионов.

– Просто дадим каждому отдельную задачу. Скажем, что товарищи отказались помогать или что мы им не доверяем. Пусть каждый думает сам за себя. Кто-то конечно предаст нас, а кто-то сделает, что нужно. Например, пронесет жучки и активизирует их внутри – рассказал Битый.

– Хорошо. Что ж, работы больше, чем достаточно. Приступайте. Только со всей ответственностью – пригрозил Вирвис.

Глава 3. Один в поле

Груз ответственности стоит уметь контролировать.

Наступало утро. Солнце постепенно выплывало из-за горизонта, заливая всю округу своим нежным утренним свечением, разрушая попутно холод морозной ночи. Небо было светлым и ясным, несколько тучек мирно зависли над небольшим английским городком, куда и пришел вчера вечером Гавриил. Сейчас он спал в подсобном помещении с маленьким окошком и кучей коробок, в основном пустых. Двери в это подсобное помещение медленно двигались за сквозняком. Иногда они ударялись о дверную раму, но Гавриил ничего не слышал и спал как убитый. Скоро солнце поднялось настолько высоко, что его лучи, проходя над крышами домов, расположенных напротив магазина, попадали в сам магазин. Они медленно ползли по полу, пробившись сквозь витрины, и добрались уже до самого подсобного помещения и его беспокойных дверей. Когда эта дверь в очередной раз открылась, на шлем спящего, на полу Гавриила, упал лучик света. Он пробился сквозь окуляры и потревожил глаза. Он начал просыпаться. Пытаясь отмахнуться от света солнца, он перевернулся на бок, и от этого проснулся. Было уже восемь утра. Он проспал рассвет, хотя вчера и собирался выехать из города Плимут с первыми лучами солнца. Гавриил еще не въехал в сам город, он был лишь на его окраине, в рыбачьей деревне Кловелли.

Тяжело поднявшись с пола, Гавриил осмотрел место своего вчерашнего пиршества. Он пришел ночью, и ходил по магазину, уже пользуясь очками ночного видения, потому не заметил, какой разгром сотворил. За кассой в кресле сидел скелет бывшего кассира, Гавриил вполне хладнокровно поднял руку, поприветствовав бедолагу. Это было своеобразным знаком уважения от Нелевского потому, что жалость он чувствовал только к своим врагам, так что скелет мог гордиться тем отношением, какое заслужил.

Вчерашняя говядина была выедена до последней крошки. Она показалась Гавриилу вчера очень вкусной, но сегодня хотелось уже разнообразить рацион. Осматривая стеллажи, Нелевский увидел свинину, говядину и даже курицу, закрытую вместе с бобами. Вспомнив старые фильмы о ковбоях, Гавриил решительно бросил свой выбор именно на эти консервы. Вместо хлеба должны были пойти крекеры, а на закуску можно было поискать что-то сладкое. Вода с газами не портилась, но для полноценного завтрака стоило потрудиться над кофе или чаем. Парочку раз, переведя глаза с упаковки чая на стики с растворимым кофе и обратно, Гавриил наконец-то решил выпить именно кофе. В магазине можно было найти даже посудину, где было проще накипятить воду, а еще больше Нелевского порадовала сковорода, где должны были разместиться бобы и мясо из консервы. Схватив все, что выбрал, Нелевский бросил пожитки в тележку, и как полноценный покупатель, двинулся в сторону кассы. Правда платить он не собирался, поэтому кивнув по пути еще раз бедняге кассиру, Гавриил проехал мимо и повернул к выходу. Взглянув на очертания города за окном, у него появилась неожиданная тревога. Он так привык, что за каждым углом его ждет опасность, что выходить за стены магазина не хотелось. Он понял, что спокойно пожарить снаружи еду ему не удастся. Развернувшись на сто восемьдесят градусов, Гавриил побрел к существующему в теории черному выходу, какой всегда был у подобных магазинов в голливудских фильмах. Заглянув в парочку помещений, он оказался в коридоре, который и вывел его во двор.

Благодаря закрывающимся мусорным бакам вездесущие полиэтиленовые пакеты не добрались до этого проулка. В уме Гавриил рисовал себе картинку заваленного пригнанным ветром мусора тупика, однако там было наоборот довольно чисто.

Расположившись на сложенных под навесом деревянных паллетах, Гавриил принялся ломать парочку из них на дрова. Потом сбегал за спичками и ножом, которые забыл захватить сразу. Солнечные лучи ласкали верхушки домов, окружающих убежище Нелевского, голубое светлое небо радовало и вселяло хорошее настроение. Гавриил быстро разжег костер и выстроил кирпичи в качестве импровизированной плиты. Сразу он об этом забыл, захваченный мечтами о надвигающемся лакомстве тушенкой, крекерами, и кофе с шоколадными батончиками. В качестве основы для плиты подошли бетонные бордюры, вырванные Гавриилом из земли, благодаря сотни раз отблагодаренной им сутры. Потом Нелевский выбил несколько кирпичей из угла здания, и печка наконец-то преобразовалась полностью. Пламя было сильным, и вода из пластиковых бутылок быстро начала закипать. Тем временем Нелевский наедался тушенкой, поджаренной прежде на сковороде. Жизнь, казалось, налаживалась. Это был хороший день в его жизни, и он правильно сделал, что попытался все устроить именно так, ведь не стоит отказываться от удовольствия.

Насытившись завтраком и напившись кофе, Гавриил побрел прочь из магазина, прихватив в свой новый рюкзак запасы воды и еды. А на улице его ждало разочарование. Машин на ходу по близости не было. Гавриил схватил одну из карт, валявшуюся на переднем пассажирском сиденье в каком-то вольво и пошел на восток, попутно пробегая глазами по небольшой карте. Впереди у него на пути был Плимут, довольно таки большой город, построенный примерно в двенадцатом веке. Позже город стал важным торговым и военным портом. Именно порт считается его главной достопримечательностью, как говорила короткая ремарка на туристической карте. Население Плимута состояло из четверти миллиона человек. Где они были сейчас – можно было лишь предполагать. Улицы были полностью пусты. По дороге, на ветру, летали старые газеты, превратившиеся в обрывки, стучали двери магазинов, зарастала травой тротуарная брусчатка.

На окраине деревни, перед выездом на большую автомагистраль, стояло самое заветное транспортное средство для этих новых времен. Это был мотоцикл, похожий на Харлей-Девидсон. Подойдя поближе, Гавриил узнал, что на самом деле это другая неизвестная ему марка, однако по виду очень напоминавшая именно Харлей. Он, повернув ключ зажигания, понял, что аккумулятор не работает. Трехсоткилограммовый дорожный мотоцикл не пугал Гавриила своими внушительными размерами, поэтому немного попереключав коробку передач и нащупав нейтральную, и потом первую скорость, он разогнался, и двигатель мягко загудел. Выжав сцепление, Гавриил заскочил на мотоцикл, от чего тот сильно подсел на задних амортизаторах, хотя ехать еще было можно.

Вся автомагистраль, как и в других городах, была занята километровой, если не длиннее пробкой. Проезжая между рядами машин, Гавриил то и дело сбивал зеркала заднего вида. Он уже довольно таки смело обращался с мотоциклом, прибавляя скорость. В большей степени это было спровоцировано не колоссальным опытом вождения Нелевского, а беспечностью из-за скафандра. Аварии в сутре были похожи максимум на падение с роликов, поэтому можно было позволить себе не думать о последствиях.

Справа был съезд вниз к побережью, виднеющемуся вдалеке, и Гавриил решил прокататься именно по этому пути. Спустя несколько десятков метров он действительно оказался на приморской дороге, построенной прямо над бьющимися о скалу волнами. Дальше виднелись доки. В них стояли огромные корабли, небольшие яхты и даже старые ржавеющие рыболовецкие шхуны. Такого множества способов перемещения по морю в одном месте Гавриил еще не видел. Дальше на горизонте виднелись другие большие суда. При увеличении Гавриил увидел огромный танкер, наверняка стоявший на якоре, иначе за столько времени его бы унесло в море или прибило к берегу.

Спустившись к доку, Нелевский поехал мимо ограждающих сеток, пунктов пропуска и очереди из рефрижераторов. На территории доков стояло множество огромных кранов, грузивших на суда контейнеры с самыми разными товарами. Это могла быть одежда, продукты питания и даже автомобили. После прибытия товары перегружали в фуры или ставили на прицепы вместе с контейнерами. Море было спокойным и суда, стоявшие в бухте, лишь немного покачивались. Гавриил видел их издалека, за зданиями и кранами дока. Он немного сбросил скорость и подумал о том, что перебраться во Францию можно было на одной из таких лодок, но потом отказался от этой идеи. Если он не справится с управлением, заглохнет мотор или просто немного не повезет, то придется либо грести неизвестно каким способом вручную, что на яхте, пожалуй, даже не предусмотрено. Либо дрейфовать, либо бросать костюм и пытаться спасаться на круге вплавь. В случае, если придется грести, то это будет долго, если возможно вообще. А если – дрейфовать в море, то, во-первых, есть шанс оказаться в океане, а во-вторых, это будет крайне длительная прогулка. Вариант с покиданием судна был совсем не приемлемым, ведь в костюме это не возможно, а без костюма дальнейшее выживания будет под вопросом. Таким образом, отбросив неоправданные риски с путешествием по морю, Гавриил вернулся к своему старому варианту добраться до материка через тоннель. Как говорится – если спешишь, иди самым верным путем, и это был тот самый случай.

Отбросив свои планы насчет моря, Гавриил тронулся дальше. Когда он рушил с места, мотоцикл качнулся назад, и почувствовалось, как крыло зацепило колесо. Гавриил сразу подумал о том, что мотоцикл вряд ли годится для длительного путешествия, и после выезда из городских пробок и заторов нужно будет найти транспорт надежнее. Слева над ним возвышался небольшой холм, на вершине которого стояли здания похожие на отель или что-то подобное. Тут было очень красиво, особенно в такую ясную погоду. Улыбнувшись про себя, и поблагодарив судьбу за хороший день, Нелевский прибавил газу и помчался дальше по набережной. Дорога повела вверх, в город. Внезапно, откуда не возьмись, появились мепсы, всего три или четыре пса. Решив, что вступать в бой бессмысленно, Гавриил помчался как можно быстрее по центральным улицам. На скорости в шестьдесят миль псы еще держались близко к нему. Один из них рычал и готов был схватить за любую часть либо мотоцикла, либо Гавриила. Это было похоже на бегство почтальона от домашней комнатной собачки, подумав об этом сходстве, Гавриилу стало смешно. Его начал одолевать азарт погони и, чтоб она длилась подольше, он решил не набирать скорость. Охваченный полностью игрой, как ребенок, он не заметил почтового ящика, стоящего на пути. Разгромив почтовый ящик, Нелевский опамятовался и решил более не рисковать. Очень не хотелось терять мотоцикл до момента, пока он не окажется вне города. Поднажав на газ, Гавриил с легкостью оторвался от псов, задыхающихся позади. Один из них еще бежал, а двое остальных уже сдались, а потом, сдался и третий. Нелевский смог насладиться поездкой по приветливому стародавнему городу, с его своеобразной архитектурой и атмосферой, сохранившейся, несмотря на отсутствие жителей.

Пробки на выезде не было. Машины стояли то там, то здесь. Было несколько аварий, но проехать было довольно таки легко. Добравшись до конца четырех полосной дороги и подальше от скоплений автомобилей, Гавриил слез с мотоцикла и пошел искать автомобиль. Внимание сразу упало на старенький Лендровер белого цвета. Это был один из тех джипов, использованных военными, исследователями, и им подобными лицами. Гавриил сразу вспомнил передачи о дикой природе. Где ведущий с каким-то крутым африканским гидом, показывал окрестности африканской саванны со львами, жирафами и носорогами. С виду этот джип Нелевскому не нравился, но его надежность сразу завоевала первенство в своеобразном топе. На втором месте, чисто из уважения, был спортивный Порше, а после него, за комфорт – Мерседес бизнес класса, стоявший на обочине.

Лендровер стоял направленный в сторону города, и его еще надо было развернуть. Шины были накачены, осталось проверить есть ли бензин. Нелевский залез в кабину, пошарил под панелью и выдернул из него замок зажигания с проводами. Проверив нужные контакты, он убедился что аккумулятор и в этой машине сдох. Развернув руль, он толкнул машину, и джип начал двигаться. Гавриил толкал одной рукой, от чего у него складывались странные ассоциации с его детским велосипедом зайчиком, которого он любил разворачивать вот так на месте, подражая соседу, постоянно выталкивающего свой крутой спортивный мотоцикл из гаража. Развернув джип, Гавриил включил передачу и прибавил ходу. Двигатель завелся, и джип поехал на своем ходу. Это было второй удачей Нелевского. Он вскочил в кабину, закрыл дверцу и помчался на восток, к туннели через Ла-Манш. По скромным подсчетам, ему предстояли проехать, около трехсот километров до вечера.