Текст книги "Кавказ. Выпуск XI. Народы. История завоевания"

В 1805 году почти все мелкие татарские ханства принадлежали уже России. Оставались более или менее независимыми ханство Ширванское и ханство Бакинское.

Давно уже шел разговор о подданстве Ширванского ханства России и хан не противоречил этому, но и не соглашался. Он был между Россией и Персией.

«Кто ищет подданства, – пишет ему Цицианов, – тот повинуется тому, в ком ищет; вы от Баба-хана принимаете подарки, а со мною заключаете контракт, следовательно, двум господам разом по-персидски служить намерены – России зимой, а зайцу Баба-хану летом». Но Мустафа-хан удерживался. Тогда Цицианов объявил ему войну и пошел на Ширванское ханство.

Ширванское ханство лежало между лезгинами и Кюринским ханством с севера, Кубинским, Бакинским и Каспием – с востока, Персией – с юга и Карабахским и Шекинским – с запада. Через него из Грузии лежал путь в Баку и к Каспию. Оно было нужно России, и потому Цицианов решил покончить с ним. Но Мустафа струсил и 25 декабря 1801 года принял русское подданство.

Оставалось неподчиненным России только мелкое Бакинское ханство, но оно дорого далось России и именно дорого потому, что во главе русского отряда стоял человек неспособный и трус, Завалишин. На нем лежала обязанность подойти к Баку с моря и захватить его.

Напрасно бывший при нем храбрый полковник Асеев разбивал бакинцев, брал знамена и пушки, Завалишин своей трусостью и неумением все портил. Вот и теперь Баку был почти в наших руках, но Завалишин узнал, что на подмогу бакинскому хану идет дербентский хан, струсил и отплыл от Баку. Вот что писал ему Цицианов: «Скажу вашему превосходительству, что если бы я не ходил по горнице на костылях от изнурившей меня болезни, то я полетел бы сам на выручку славы русской и скорее лег бы под стенами Баку, нежели дал бы кичиться Гуссейн-Кули-хану тем, что он отбил русские войска и что они ничего ему не сделали… Лучше бы вам совсем не свозить десанта, тогда бы хан счел, что вы приезжали его постращать, а войска назначены были против Решта; сие заключение было бы для нас гораздо полезнее, чем взятие двух пушек и трех знамен храбрейшим из храбрейших Асеевым».

Баку

Цицианов решил сам идти на Баку и пошел. Но недоброе он там предчувствовал. Вот отрывок его письма к Зиновьеву: «Государь ко мне милостив и обещает опять меня взять к себе. Помолись, чтобы я выехал цел и жив. Я выведу тебе славную лошадь, под именем Зейд-хан, росту большого, езды прекрасной и тебе она по завещанию назначена, хотя бы я здесь умер или убит был. Я считаю тебя ездоком и охотником, а она моя любимая лошадь, и я всегда на ней бывал в сражениях».

В пути Цицианов был так болен, что его нередко снимали с лошади и клали на землю, под снегом и дождем он выносил сильные припадки лихорадки.

Цицианов пришел к Баку. Гуссейн-Кули-хан решил сдаться. Князь Цицианов со своим адъютантом князем Эристовым в сопровождении казака поехал к городу. Навстречу ему вышел Гуссейн-Кули-хан. Он подал Цицианову ключи и дружески с ним облобызался. Но в это время сзади выскочили два персидских бека, бросились на Цицианова и выстрелами сразу убили его и Эристова. Все возвратились в Баку и ворота закрыли.

А Завалишин с войском?.. Завалишин позорно отступил, сел на корабли и ушел от Баку. Только два месяца спустя он проявился уже в Кизляре…

Смерть Цицианова была громом небесным для всех на Кавказе… Гром небесный для благожелателей России, поражающий и угнетающий, а для врагов ее – одобряющий и возбуждающий.

На месте злодейского убийства Цицианова около Баку стоит памятник. Но этот жалкий рукотворный памятник ничто в сравнении с памятником Цицианову нерукотворным, историческим. Памятником Павлу Дмитриевичу Цицианову служит присоединение к России Гурии, Мингрелии, Имеретии, Шурагельской области и ханств Карабахского, Шекинского, Ширванского, Ганжи и джаро-белоканских лезгин, Дербента и Кубы.

И это все сделано им в течение трех лет его управления Кавказом. Мы не будем говорить о его славных подвигах во время войны с Персией…

Смерть славного воина и великого администратора послужила поводом к тому, что все восточные хищники подняли голову, заключили взаимный союз и решили накинуться на Грузию. Прежде всего имеретинский царь Соломон потребовал, чтобы из Имеретии были выведены русские войска и прекратил им выдавать пропитание. Этим самым нарушалось и наше сношение с Мингрелией. Затем эриванский хан захотел захватить Шурагель и подготовить поход Персии, чему немало способствовал и царевич Александр. Далее поднялись ханы шекинский, ширванский и карабахский, приглашая к себе к совместному действию и лезгин. Казикумухский хан с царевичем Александром захотели захватить Ганжу… Джары и Белоканы тоже действовали открыто. Словом, поднялись все мыши, завидев мертвым кота.

Князь Петр Степанович Котляревский

Но иногда умное междуцарствие, если после дельного правителя остались способные помощники, лучше царствования, если управитель является с умом узким, тупым, завистливым и глупо-самоуверенным.

После смерти Цицианова на Кавказе остались его сподвижники Несветаев, Карягин, Котляревский и др. Первым пришел в себя генерал Глазенап, бывший на Северном Кавказе. Он немедленно послал в Тифлис Троицкий полк, поручив ведение дела генералу Несветаеву, а сам с отрядом вышел на Кумыкское плоскогорье, угрожая и удерживая в повиновении весь Дагестан.

«Хочу держать дагестанцев в сомнении, на кого из них будет нашествие», – писал он государю.

Раньше других поднялся казикумыкский хан Сурхай, который двинулся на Мингичауры, в надежде на помощь лезгин. Но последние, под влиянием грозного пребывания на Кумыкской площади Глазенапа, не решились поддержать Сурхая, последний вернулся домой и распустил по домам свои орды. Небольший имел успех и эриванский хан с персами, вторгнувшись в Шурагель. Тут его достойно встретил полковник Симонович с шурагельской конницей, которая под предводительством сына Будаг-султана выказала себя с самой лучшей стороны. Шурагельцы вместе с казаками взяли персидское знамя, карабахский Ибрагим-хан тоже повел переговоры с персами.

Когда персы приблизились, то Ибрагим-хан со своей семьей и придворными вышел за горы. На приглашение Лисаневича вернуться в Шушу Ибрагим-хан ответил, что он «хочет с семьей пользоваться свежим воздухом». Тогда Лисаневич вынужден был принять военные меры против этой прогулки, причем как Ибрагим-хан, так и его семья пали в бою.

Между тем положение Лисаневича в Шуше было незавидным, ввиду наступления 20 тысяч персидской армии. Тогда генерал Небольсин двинул к нему Карягина с 1100 штыками.

На этот раз Аскаранский замок в Шушинском ущелье был занят Лисаневичем и в плохом положении очутились уже персы. Несмотря на персидские силы, превышавшие отряд Карягина почти в 20 раз, молодые солдаты шли в бой смело и храбро. С ними был Карягин, а впереди с крестом шел священник. Пятичасовой бой в ущелье закончился русской победой. Но перед Карягиным стал Аббас-мирза. Он обрушился на маленький русский отряд всеми силами своей артиллерии. Карягин, однако, не струсил. Русские бросились в штыки, и персы бежали из Карабахского ханства. На границе Нахичеванского ханства стояли еще сыновья Ибрагима и другие беки, но Лисаневич с карабахской конницей Джафар-Кули-хана уничтожили и их.

Такой успех Карягина образумил и царевича Александра с эриванским ханом. Они тоже возвратились в Эривань. Но на пути их догнал Эристов и воздал по заслугам. Зато бунт вспыхнул в Шекинском ханстве; майор Парфенов и тут оказал надлежащее воздействие.

Теперь генерал Глазенап решил заплатить Баку за злодеяние против Цицианова. Усмирив восставших, он двинулся Дегестаном на Баку. На пути он оказал почести Тарковскому шамхалу, чем его совершенно очаровал, и воспользовался его военной помощью.

На пути лежало Дербентское ханство, хан которого не желал подчиниться России. Благодаря умелому обращению Глазенапа и содействию Тарковского шамхала, жители Дербента свергли прежнего хана и 22 июня 1806 года приняли русское подданство. Между тем и Баку засылало послов с предложением принять русское подданство. Теперь Глазенап решил окончательно взять Баку, но от этого его удержал новый главнокомандующий на Кавказе граф Гудович.

Главнокомандующий Кавказской армией Иван Васильевич Гудович

Присоединение Баку. – Несветаев у Карса. – Подвиг Несветаева у Гумр. – Смерть Несветаева.

Для характеристики графа Гудовича довольно сказать одно: он шел на Кавказ исправить все то, что напортил Цицианов. Явившись на Кавказскую линию, он, прежде всего, пришел в ярость оттого, что его не встретил на Линии генерал Глазенап, который где-то там какими-то пустяками занимался около Баку. Поэтому Гудович послал туда генерала Булгакова, а Глазенапу приказал явиться к отчету. Защитником Глазенапа явился император Александр. Он приказал дать Глазенапу время и способ окончить начатое, а потом, если будет нужно, потребовать его для личного представления главнокомандующему отчетов за время управления им Кавказской армией. Разумеется, все сделанное Глазенапом и Несветаевым никуда не годилось, и это нужно было переменить.

Ввиду прибытия генерала Булгакова в Дербент, генерал Григорий Иванович Глазенап сдал ему войска, и Булгаков пошел на Баку. При приближении русских войск бакинский хан бежал, а бакинский народ изъявил полную готовность принять русское подданство и присягу. 3 октября 1806 года бакинцы приняли присягу, фамилия ханства была низложена и бакинские области присоединились к России, как обыкновенная губерния. Кубинский хан и казикумухский хан Сурхай тоже приняли русское подданство, но это принятие было явно ненадежное.

Гудович писал государю о бескровном покорении Кавказа, но потери и страдания русского войска, по описанию генерала Потто, были слишком велики и повторяли те же страдания, каковые наблюдались в походе 1797 года под командой того же Гудовича.

«Зима застала солдат без теплого платья, без обуви, даже без шинелей, износившихся в походе, а между тем на Шамхальской равнине изо дня в день бушевали страшные снежные метели. Чтобы укрыться от ветра и сколько-нибудь согреть окоченевшие члены, люди вырывали ямы вроде могил, варили в них пищу и затем, погасив огни, укладывались спать в эти теплые, но губительные для здоровья логовища, становившиеся для многих действительными могилами».

Кавказские войска теперь были разделены на два корпуса, причем начальником одного назначен генерал Булгаков, а другого – Розен. Кавказские генералы обойдены. Когда Розен, вполне одобряя план Несветаева, советовал Гудовичу идти на Эривань, то получил от Гудовича очень резкое замечание за то, что Розен предпочитает его, Гудовича, просвещенным взглядам «тамошние, в военном деле недальновидные, внушения и несообразные с обстоятельствами», а Несветаеву сделаны были еще более грубые и резкие замечания.

Граф Иван Васильевич Гудович

Покончив с Баку, Гудович приказал наказать Шекинское ханство, Аварское ханство, Джары и Элисуйское ханство. При этом Гудович имел храбрость хвастать перед государем императором, что все это он сделал без пролития крови, тогда как Цицианов в подобных походах терял сотни солдат.

Сама система управления присоединенными ханствами Гудовичем была странная: он назначал на ханство восточных людей, часто малоизвестных, и сменял законных владетелей без достаточного к тому повода.

Был 1811 год. Турция, под влиянием воздействий Наполеона, объявила России войну. Наша задача состояла в том, чтобы раздробить турецкие силы, поэтому поход на Турцию был предпринят как со стороны Европы, так и со стороны Азии. В последнем отношении требовалось заключение мира с Персией, да кроме того, вовлечение самой Персии в войну с Турцией, причем первой указаны были когда-то бывшие ее владения – Ахалцих и Баязет, мир же с Россией предполагался с включением в пределы России даже еще не завоеванных ею областей Эриванской и Нахичеванской, то есть по рекам Куре и Араксу. Естественно, у Персии не было никакого желания идти на столь невыгодные для нее предприятия, и она в самом благоприятном случае для нас могла только оттягивать переговоры. Что она с успехом и сделала.

К великому нашему огорчению, в это время в Кавказской армии умер от тифа наш славный герой Павел Михайлович Карягин. «История, – говорит генерал Потто, – относится с благоговением к памяти Карягина, этого кристально-чистого героя Кавказской войны, оставившего по себе не только громкое имя, но и целую плеяду богатырей, вышедших из его славной боевой школы, как Котляревский, Лисаневич, Абхазов и многие другие».

Война с Турцией на Кавказе началась в двух местах: у Поти и у Ахалциха.

На Черноморском побережье война началась внезапным нападением турок на Редут-Кале. Нужно сознаться, что это нападение на Редут-Кале русские проспали. Турки внезапно прорвались в само укрепление и только во второй приступ были отбиты окончательно, причем их убитыми оказалось более 100 человек.

Главным театром военных действий в другом месте была область Карса, где отличался славный горский генерал Несветаев, которого достойно оценил даже Гудович.

Несветаев со своим ничтожным отрядом вынужден был приступить к штурму крепости Карс, стоящей на неприступной скале, господствующей над местностью и снабженной большим количеством пушек. Несмотря на это, Несветаев бросился на Карс и уже овладел передовыми высотами. Но в это время получен был заглазный приказ Гудовича: «Отступить». Несветаев отступил. При этом он написал коменданту крепости: «Не считайте, ваше высокостепенство, чтобы я не взял вашего Карса. На сие я только не имел повеления. Я взял форпост, но, получив приказание отступить, должен был повиноваться».

В это время Гудович предпринял штурм Ахалциха, но штурм был неудачен и он должен был отступить с большими потерями. Теперь-то он и дал приказ Несветаеву «отступить».

Видя свою силу, турки перешли в наступление. Вот какое письмо получил Несветаев от турецкого паши: «Ныне наряжается против вас достаточный отряд войска, храброго, как соколы, и вслед за ними также отправлено многочисленное войско карсского вали Мамед-паши, состоящее из молодцов львообразных, а через несколько дней я и сам выступлю с многочисленной армией, волнующейся, как море, и отличающейся мужеством. А потому я вас пробуждаю от сна и объявляю вам, генералу Несветаеву, если вы на поприще жизни несколько времени желаете еще собирать зернышки спокойствия и спасти от пролития крови бедных и несчастных ваших солдат, то поспешите сдать ваши пушки и снаряды; сами же со всем войском прибегните под покровительство Мамед-паши».

Карс

Против Несветаева выслано было 7 тысяч лучших янычар. Несветаев стоял у Гумр, ныне Александрополь.

«Стремление неприятеля, – пишет Гудович[97]97
  Потто В. А. Утверждение русского владычества на Кавказе. Т. 1. С. 282.


[Закрыть] государю, – в первом жару было чрезвычайно, но храбрый и под ружьем поседевший генерал Несветаев, несмотря на то что имел у себя только 1200 человек всех войск, благоразумными распоряжениями своими удержал стремительность превосходной неприятельской силы, подпуская их на картечный выстрел».

На следующий день, однако, подошла остальная армия сераскира. Сераскир вызывал Несветаева на бой в открытом поле.

«Угроза вашего высокостепенства, – отвечал Несветаев, – истребить отряд беззаконна, ибо вы идете, объявляя, что у вас бесчисленные силы и артиллерия, а я вам могу сказать на это, что имею под ружьем только три тысячи войска. Теперь извольте на меня нападать, а Бог свою справедливость покажет».

Второго июня жестокий был бой между неравными силами, так как у Несветаева не было и трех тысяч войска. Десять часов сряду длился бой и кончился полным поражением турок, причем было отбито знамя сераскира и турок легло более 400 убитыми.

Даже Гудович писал государю о Несветаеве: «Храбрость и замеченная мною опытность в военном ремесле генерал-майора Несветаева удостоверяют меня, что он до соединения со мною удержит свое место и устоит против всех покушений сераскира».

А Несветаева после победы Гудович снизошел осчастливить не менее лестным рескриптом: «Каждый рапорт вашего превосходительства дает мне доказательство, что в выборе вас я не ошибся. Я видел уже опыты вашей храбрости и ваших благоразумных распоряжений, а потому уверен, что вы удержитесь в Гумрах до моего прибытия…»

Положение Несветаева было действительно тяжелое. Гудович шел ему на помощь. Он послал на подмогу кавалерию с Портнягиным. Но это все знал сераксир и непрерывными атаками хотел задавить Несветаева. К великому его огорчению, дело шло для него неудачно. Несветаев не только устоял, но и наносил ему великий урон.

Вот что писал Несветаев Портнягину. «Крайне сожалею, что вы не подоспели к сегодняшнему делу. Я был так сильно и со всех сторон атакован Юсуф-пашой, что бой продолжался с 10 утра до 6 пополудни. Турки ворвались было в Гумры, но были выбиты оттуда штыками кавказских гренадеров… Скажу только без лести, что Юсуф-паша в третий раз уже от меня со стыдом отступает…»

Теперь Гудович писал Несветаеву: «Признательность моя ко всем вашим действиям, достойным опытного и предусмотрительного начальника отряда, вам порученного, есть совершенная».

Но вот пришел к Гумрам и Гудович. Теперь у сераскира было более 25 тысяч, у Гудовича не более шести.

Шестого июля произошел генеральный бой, причем Юсуф-паша разгадал план атаки Гудовича и последнему пришлось не нападать, а защищаться. Все дело и на этот раз спас Несветаев. Вопреки распоряжению Гудовича, Несветаев сделал вид нападения на лагерь турок. Турки бросили атаку на Гудовича и обратились к лагерю. Тут-то они и попали под огонь и Гудовича, и Несветаева. Паника овладела турками. Они бежали. Оба военных лагеря со множеством боевых и продовольственных запасов, 10 пушек, 2 мортиры и знамена достались русским.

В это же время Печерский, пользуясь турецкой паникой, занял Магаберт, прогнал турок и взял 6 пушек, 2 фальконета, запасы хлебные и соли.

Таким образом, самые воинственные элементы турецкой армии, янычары, аджарцы и курды были уничтожены, и Юсуф-паша заперся в Карсе.

Вскоре заключен был мир с турками и война кончилась.

Дела с Персией не были кончены. Для большого удобства действий Небольсин без особых потерь занял и навсегда присоединил Нахичеванское царство, причем пришлось встретиться с армией Аббаса-мирзы, потерпевшей поражение и удалившейся в Персию. Зато поход Гудовича в Эривань оказался неудачным, и ему пришлось отступить без успеха. Гудович был сменен и на его место главнокомандующим Кавказской армией назначен генерал Тормасов.

Армянки из Шуши

В этом же году Кавказскую армию постигло великое несчастие: умер от горячки «храбрейший из храбрых» «горский генерал» Петр Данилович Несветаев.

Вот что говорит об этом великом герое генерал Потто: «Простой, бескорыстный, ограничивавший личные потребности лишь самым необходимым, Несветаев все, что имел, обращал на помощь солдатам и бедным офицерам; последние были всегда обмундировываемы и снабжаемы всем нужным на его счет. При этом он был настолько тактичен и деликатен, что умел обходить острые стороны благодеяний; все давалось им только взаймы и даже записывалось в долговую книгу, но затем в возврат от офицеров никто, ничего и никогда не требовал. Когда же должен выбывать из полка, Несветаев своей рукой вычеркивал в книге долг и, прощаясь, говорил только: «Христос с тобой! Прощай, брат, не поминай нас лихом, а мы с тобой совсем квиты…» Глубоко религиозный, во всем полагавшийся на волю Всевышнего, Несветаев укоренял это могучее чувство и в сердцах подчиненных. В отряде его перед всяким сражением громко читалась молитва «Отче наш» и псалмы «Живой в помощи Вышнего» и «Да воскреснет Бог». Враг сухой формальности, Несветаев не терпел упущений по службе, что еще более привязывало к нему сердца его подчиненных».

Аджарец

И вот что писал о нем государю Гудович: «За умертвием минувшего 17 июля 1808 года генерал-майора Несветаева, который был бригадным командиром и содержал Памбакский пост, отрядил я туда генерал-майора Портнягина» – вот и все. Мало же.

Главнокомандующий Кавказской армией александр Петрович Тормасов

Завоевание Черноморского побережья. – Присоединение Имеретии. – Мигри и разгром Котляревским персидской армии на Араксе. – Славный подвиг рядового Орехова. – Разгром персов у Карниаре – Славный подвиг Котляревского у Ахалкалаков. – Поход в Хевсурию. – Котляревский у Асландуза и Ленкорани.