Текст книги "Кавказ. Выпуск XI. Народы. История завоевания"

Великий гений Петра I ясно видел, что благосостояние государства, особенно такого как Россия, возможно только при свободе путей сообщения и сбыта продуктов, легкости сношений и пр. А это в то время было достижимо преимущественно путем мореплавания. И чем больше входило морей в пределы государства, тем удачнее осуществлялся расчет. Вот почему император Петр Великий не довольствовался Белым и Балтийским морями, а наложил свою мощную руку и на Черное море, и даже на Каспийское.

Но, решив завладеть Каспийским морем, он ясно видел одно большое неудобство в этом месте. Русское море и Каспийское отделяются друг от друга перешейком, который является в виде Кавказа. Оба эти моря соединяются между собой линией в форме мощного Кавказского хребта. Народонаселение этой местности представляло собой необыкновенно много– и разнообразный народный калейдоскоп. Причем причудой природы произошло так, что центр этого населения состоял из самых мирных и даже невоинственных народов, как грузины и армяне, а периферию составляли раздробленные, но необыкновенно хищные и воинственные народцы. Они жили только хищничеством и грабежом, разбой составляет честь, славу и доблесть этих народцев.

Нападали они друг на друга, но чаще разоряли отдельные владения грузинского племени, армян и прочих и делали набеги на русские земли, где брали в полон мирных поселян, угоняли скот, забирали имущество. Пленников они продавали на турецких и персидских рынках, а награбленным пользовались сами.

Недруги России расширение пределов Россией представляют как проявление особенного какого-то аппетита к расширению владений и поглощению соседних народностей. Нет, это была не прихоть и не аппетит, а великая нужда. Эти дикие и хищные народы делали набеги на наше государство, разоряли его, жителей уводили в плен. И единственной мерой обезопасить государство было покорение и поглощение этих народов. Вот и в эту пору мы терпели великую беду от этих хищников по всей Линии от Каспийского и до Русского моря. Тут мы имеем остатки монголов, Кабарду, Чечню, черкесов, крымских татар и пр. Все они, то соединившись, то порознь, нападали на наши окраины и разоряли их.

Мало того, эти инородцы по вере были чужды нам и близки, с одной стороны, с турками, с другой – с персами. И как только начиналась война с турками, так, натравляемые турками, эти хищники налетали на наши окраины, разоряли их и отвлекали часть войска от главной армии. То же делалось и при столкновении России с Персией. Вот почему Петр Великий, пожелав завладеть Каспийским морем, решил вместе с тем овладеть и дикими хищниками, заселявшими окраины Кавказа.

Состояние и положение мирных жителей центра Кавказа, армян и грузин, было весьма и весьма неказисто. Они находились между молотом и наковальней. С запада их разоряли турки и их дикие и хищные аванпосты – лезгины, осетины и прочие, с востока – персы с их аванпостами – карабахцами, тарками, лезгинами, чеченцами и пр. Кавказ находился, как теперь принято говорить, в сфере двух влияний: с запада – турок, с востока – персов. Но и те и другие часто воевали друг с другом. Поэтому при нападении турок на персов по пути были грузины и армяне, которых они резали, жгли, грабили и уводили в плен, и при нападении персов на турок на пути были те же армяне, грузины, с которыми и персы не церемонились. Больше же грузин изводили соседние мелкие хищники, как лезгины, чеченцы, аварцы, тарковцы и пр. Словом, несчастным христианам, мирным и тихим, приходил капут, и их спасение было в надежде на защиту и заступничество русского царя. Ведь русские люди и тогда были такие же, как и в прошлом столетии. Они лезли всюду, куда им не следовало. Выручали из беды и грузин, и армян, как впоследствии греков, румын, болгар и пр.

Желая завладеть Каспийским морем, Петр начал весьма обстоятельно готовиться к этой войне. Нужно было заготовить множество судов, провиант, боевые снаряды и т. д. Одновременно с этим нужно было изучить средства и силы неприятеля, изучить пути следования, запастись пособием инородцев-хищников, склонить их на свою сторону и расположить их к себе. Все это дело поручено было князю Вяземскому, назначенному губернатором в Астрахань, который и выполнил свою задачу с великим успехом. Но на это оборудование требовались годы.

Пока Персидский поход готовился, Петр решил в это время обуздать кавказских хищников, населяющих северную часть Западного Кавказа и находившихся в «сфере влияния турецкого». С этою целью император Петр в 1711 году послал Апраксина на Кубань «для воинского промысла» – «Кубань Его Царскому Величеству покорить и разорить». В этот поход Апраксин захватил с собой около 10 тысяч регулярного войска и 20 тысяч калмыков под предводительством хана Аюки и двинулся на Кубань. Много было разорено магометанских аулов, и Кубань надолго была приведена в покорность России. Но этого мало, Апраксин узнал, что в это время один из кубанских мурзаков, Чар-Аслан, предпринял набег на русские окраины – саратовские и пензенские земли, и теперь он возвращался с богатой добычей домой. Апраксин немедленно налетел на Чар-Аслана и почти поголовно истребил всю разбойничью шайку в несколько тысяч человек, причем вся добыча и 2 тысячи русских пленных были возвращены. В отместку за это султан Нуредин набрал новую шайку разбойников, более чем в семь тысяч, и погнался за Апраксиными. Но Апраксин и эту шайку совершенно уничтожил, так что Нуредин едва успел бежать.

Кубань действительно была разорена и надолго покорна русскому царю, и император мог смело предпринимать поход на Персию, без опасения, что кубанские хищники смогут вредить ему с тыла.

Разведки посланников императора Петра в Персии велись очень умно и удачно. Туда послан был сержант Волынский с посольством для переговоров. Главное же они должны были выведать о состоянии и количестве войска, состоянии крепостей, отношениях между Персией и различными кавказскими ханствами и пр. Все это Волынский исполнил вполне обстоятельно. Тогда-то на него же возложена была обязанность устроить сам поход. И тут Волынский оказался достойным своего повелителя. С одной стороны, он готовил флот на Каспии, а с другой – вел переговоры с терскими казаками и различными кавказскими пограничными инородцами. И то и другое ему удалось. Мало того, было изучено Кавказское побережье, была изучена морская глубина Каспия, были подысканы способные и знающие проводники. Из кавказцев же он успел склонить на свою сторону кабардинцев, брагунцев, аксайцев, тарковского шамхала, каракайтагцев, дербентского и табасаранского ханов и только отемишский и эндерийский владетели остались верными Персии и стали во враждебное отношение к России. Это тем более странно, что их владения лежали глубже на Кавказе и были отделены от Персии Тарковским шамхальством. Мало того, Карталиния в это время находилась под властью Персии. И вот грузинский царь Вахтанг переходит из магометанства в христианство и обещает свою помощь Петру.

В июне 1722 года русская флотилия из 274 судов вышла в Каспийское море. Спустя пять дней император Петр высадился на Аграханской косе. Сюда ждали гребенцов, кавалерию и калмыков. Скоро прибыла и кавалерия. Все кавказские владетельные особы явились приветствовать русского царя и выказать ему полную покорность. Царь вполне понимал цену этого подобострастия кавказских хищников, но принимал по виду за чистую монету. Только отемишский и эндерийский владетели остались явно враждебными. Они готовились к войне и решили вступить в борьбу с русскими, за что были жестоко наказаны. Полковник Наумов быстро разгромил кавказские их скопища, а Аюка со своими калмыками закончил дело, уничтожив все поселения врагов и сровняв их с пахотной землей.

Укрепление в Дагестане

Землянка Петра I в Дербенте

Дав отдых войскам, Петр Великий двинулся на Дербент. 22 августа к Дербенту подошла невидимая доселе флотилия. Не замедлили подойти и сухопутные войска. Город сдался без сопротивления. Управитель и важнейшие сановники вышли Петру навстречу.

– Город, основанный Великим Александром Македонским, считает справедливым сдаться другому великому монарху, – заявил наиб, поднося ключи города Великому Петру[89]89
  Генерал В. А. Потто. Кавказская война: В 5 т. Т. 1: От древнейших времен до Ермолова. СПб., 1899.


[Закрыть].

Петр поселился в ханском дворце, что считалось знаком великого доверия у коварного народа. И ныне в Дербенте остались памятники, свидетельствующие о днях пребывания здесь Великого Петра.

Спустя некоторое время Петр двинулся на юг и заложил на Рубасе ретрашемент, где оставил русский гарнизон.

Главным пунктом движения Петра был Баку, но Баку он не занял. Одной из причин была буря на море, уничтожившая часть русского флота, доставлявшего Петру продовольствие и боевые запасы, а кроме того, мудрый император видел, что так растягивать боевую Линию, как он, в хищном, коварном и разоренном крае безнаказанно нельзя, да и в Петербурге Петр был нужен. Поэтому, устроив часть крепостей и оставив там русские войска, Петр вернулся обратно.

Особенно важным был новый пункт, укрепление Святой Крест на Аграхани, где ныне станица Казиюрт. Здесь положено было, после Гребенского и Терского, основание третьему казачьему войску – Аграханскому. Это был весьма важный военный пункт, так как царил над Тереком и Сулаком и являлся очень опасной и серьезной угрозой для тарковского шамхала и Аварии. Сюда укрывались грузинские цари, когда им грозила опасность со стороны Турции или Персии.

Тринадцатого октября 1722 года Петр Великий отправился в свой Петербург, поручив в Астрахани Волынскому готовить новый поход, а генералу Митюшкину – взять Баку. 21 июля 1723 года Баку был взят, а по договору с Персией в сентябре того же года к России отошли Дербент, Баку, Гилян, Мазандеран и Астрабад.

Таким образом, в царствование Петра Великого во владения России вступил весь западный берег Каспийского моря, и будь преемники Петра более дальновидными правителями, у нас не было бы Кавказских войн даже до сего дня…

Со смертью Великого Петра владетельные хищники ясно усмотрели, что не стало орла, а его сменили коршуны. И вот хищники начали показывать свои клыки. Первый шамхал Тарковский захотел уничтожить до крайности неприятную ему крепость Святой Крест. Внезапным нападением он хотел сразу ее снести, но был за это жестоко проучен полковником Масловым.

В то же время в Сальянах изменнически погиб подполковник Зимбулатов. Его пригласил к себе сальянский наиб Гусейн на обед и во время обеда зверски убил как его, так и его спутников.

Тринадцать лет [спустя] после смерти Петра Анна Иоанновна добровольно уступила Персии все завоеванные у нее провинции…

Да и представители России на Кавказе были не те, что прежде. Особенно много попортил дело назначенный туда принц Гессен-Кобургский.

«Уступка»[90]90
  Потто В. А. Исторический очерк кавказских войн от их начала до присоединения Грузии. Тифлис, 1899.


[Закрыть] южных провинций не считалась в глазах восточных людей актом великодушия, а скорее признаком нашей слабости, нашего страха перед могучим завоевателем шахом Надиром.

В это время шла война Турции с Персией. И вот турецкий султан, вопреки всяким международным правам, приказал двинуть 2 тысячи крымских татар с кубанскими хищниками через наши владения, Кабарду и прочие на Персию. Все наши протесты были ни к чему. Пришлось осадить татар силой. На этот раз большинство дагестанских хищников пристало к туркам и только очень немногие оказали помощь нашим войскам. Татары были разбиты. Часть из них пробилась к Персии, другая, с богатой добычей, вернулась назад.

Хищники, особенно эндереевцы, были жестоко наказаны; но турки сочли возможным послать тем же путем и вторую армию.

В 1769 году возникает война России с Турцией. Театр военных действий не ограничивается Балканским полуостровом, он переносится и на Кавказ. Турецким правительством дается задача крымскому хану соединиться с кубанскими хищниками, а также поднять Чечню, Кабарду и других хищников Восточного Кавказа и двинуть их на русские владения.

Не выходит из пределов театра военных действий Кавказ и у русских. Только теперь мы имеем в виду вести борьбу не только на Северном Кавказе, но перенести ее и в Закавказье, оперируя из пределов Грузии.

Девичья башня в Баку

В задачу военных приготовлений на Северном Кавказе входило подготовить и вооружить гребенских, терских и аграханских казаков, расположить и направить на Кабарду калмыков и, наконец, воспользовавшись ссорой черкесов, найти и между ними союзников.

Командующий армией генерал Медем усилил русские войска, снабдил их всем необходимым, заручился казаками и калмыками и успел найти сторонников в Чечне и Дагестане. Все это делалось тихо, покойно и без шума.

Турки были уверены, что в данной области они захватят русских врасплох и наделают России много бед. Крымский хан направился на Кубань, захватил там Турецкий корпус, присоединил кубанцев и двинулся с ними на Дон. Но тут совершенно неожиданно на пути он встретил калмыков, под предводительством хана Убаши и русский отряд полковника Кишенского. Натиск калмыков был так силен, план действия так умен, что от отряда крымского хана остались пленные да оружие. Все было уничтожено.

Теперь Убаша двинулся на соединение к командующему генералу Медему в области Пятигорья. Шли переговоры с Кабардой. Весь Восток кишел турецкими посланцами, возбуждающими правоверных против русских. Возбудить было нетрудно. Русские и кавказские народы представляли собой две совершенно различные культуры, и хищникам русские были далеко не по нутру. Но дело Убаши не осталось в секрете и заставило кавказских хищников задуматься. Малая Кабарда без разговоров осталась послушна Турции. Пришлось воевать.

Большая Кабарда избрала своим становищем реку Эшкакон, приток Подкумка. Полковник Савельев с гусарами и калмыками быстро бросился на кабардинцев. Не выдержала Кабарда. Дрогнула и быстро была уничтожена окружившими ее калмыками; делать было нечего: кабардинцы смирились и приняли присягу на верность русскому царю. Одновременно с Кабардой сдались и кубанцы. На верность русскому царю присягнули абадзехи и башильбаевцы.

Обеспечив себя за счет восточной части Кавказа, Кабарды и прочих, генерал Медем двинулся на Кубань. Здесь он проник в самые непроходимые и неприступные места, громя отряды кубанцев, разоряя их жилища и освобождая пленных. А пленных было освобождено немало. Тут были русские, были грузины, были и армяне.

Особенно пострадали от русских султанаульцы, которые, покорившись России, должны были переселиться в Кабарду.

Медем теперь возвращался вновь на восток, на Малку. Да и пора было. Пользуясь отсутствием русских главных сил, турецкие эмиссары вновь подняли вой и успели взволновать чеченцев. Волнение было настолько глубоко, что Медем должен был два раза ходить на Чечню.

«В общем, следует заметить, что мы применяли по отношению к нашим ближайшим соседям-горцам крайне мягкую политику и этим постоянно приучали их к той неустойчивости, к постоянным колебаниям, с какими эти народы относились к нам во все последующие времена. Безнаказанность за постоянные измены, задабривание подарками и деньгами влиятельнейших лиц вызывали в них совсем обратные чувства. Многие считали жалованье наше обязательной данью России. Другие видели в нашей уступчивости предлог к постоянным дальнейшим претензиям и при малейшем отказе поднимали оружие против нас[91]91
  Потто В. А. Кавказская война. Т. 1. С. 61.


[Закрыть]. И Медем, прекрасно знавший кавказских хищников, совершенно был прав, говоря о кабардинцах: «Держать их в повиновении можно только страхом оружия…»

Между тем Русско-турецкая война продолжалась. Русские взяли Крым, объявили его независимым и на ханский престол возвели Сагиб-Гирея. По заключенному с ними договору к России отходили Керчь, Еникале, Кинбурн, Большая и Малая Кабарда. Турция этого положения России не признала и на ханский престол в Крыму назначила Девлет-Гирея. Но этого мало. Девлет-Гирею удалось собрать 25 тысяч войска, и он двинулся к Моздоку.

У Медема было войска не более 2 ½ тысячи. Девлет-Гирей потребовал выдачи 12 кабардинцев, взятых русскими в плен. Пришлось выдать. Девлет этим ограничился и отправился в Турцию. Он успел убедить султана, что с 40-тысячным войском он покорит едва ли не всю Россию. Получив желаемую армию, Девлет направился к Суджукской бухте (ныне Новороссийск). На пути он встретил эскадру вице-адмирала Синявина и спасен был от окончательного разгрома только наступившей бурей. Высадился он в Суджуке не более как с 9–10 тысячами войска. Отсюда он отправился в Тамань, где и оставался долгое время. Вскоре к нему присоединились калмыки и отряды черкесов и составили армию около 25 тысяч. С этой ордой Девлет-Гирей двинулся на Дон.

На пути их стояли на Черкасском тракте два казачьих полка – Ларионова и Платова. Быстро казаки окопались, но все-таки принять бой с 25-тысячной армией было нелегко.

С необыкновенной стремительностью татары накинулись на казаков. Казаки стреляли в упор. Огромное опустошение в рядах татар заставило их отступить. Новый натиск и новое отступление. Скоро весь ров наполнился татарскими трупами. С великим ожесточением татары лезли на казаков, но последние стойко отражали татар. Нелегко, однако, было и казакам.

Казаки видели, что борьба их не может быть бесконечной. Люди падали мертвыми и ранеными. Снаряды истощились. Ларионов, старший и опытный в боях, видел неизбежность гибели и заговорил с Платовым о почетной сдаче. Но не так думал молодой Платов. Для него смерть в бою была милее жизни, опозоренной сдачей.

Между тем татары шли на девятый отчаянный и окончательный приступ. В это время раздался крик:

– Наши скачут!..

И пора было. То шел на выручку Бухвостов. Еще немного – и от двух казачьих полков осталось бы только одно славное воспоминание.

Загремели орудия нового отряда. Влетели казаки в орду сзади… Не выдержал и Платов и бросился на турок врукопашную. Теперь от 25-тысячной орды остались только одни воспоминания, только не славные.

Что вы, русские сыны, думаете об этом подвиге ваших предков?!

Бухвостов получил Георгия III степени. Это был первый Георгий, полученный на Кавказе.

Испытав полную неудачу на западе Северного Кавказа, Девлет-Гирей собрал новый отряд и бросился попытать счастья в Кабарде. Отсюда он отделил отряд в 10 тысяч на Моздок и Наур. В течение 12 часов турки и татары бросались на Наур, но всякий раз пришлось отступать со значительными потерями. В защите принимали участие не одни казаки, но и казачки, и тем позорнее было поражение турок при Науре, что их приступы были отбиты бабами… В конце концов турки отступили и были полностью уничтожены настигшим их полковником Савельевым. Сам Девлет-Гирей был разбит в Кабарде Медемом и вновь отброшен на Кубань.

Тем кончилась первая турецкая война на Северном Кавказе. На всех пунктах татары и пристававшие к ним кавказские горцы были разбиваемы несравнимо меньшими русскими силами.

Как сказано выше, в план войны с Турцией входила посылки русского отряда против турок в Закавказье, через Грузию и Имеретию. Таким приемом достигалось две цели: 1) отвлечение турецкой армии от берегов Дуная и 2) видимое проявление близости и благоволения России к Грузии, Имеретии и другим грузинским народам. Такая посылка Русского отряда давала знать всем хищным инородцам, что теперь, нападая на Грузию, они будут иметь дело не с одной только Грузией, но и с ее покровительницей Россией.

Такой план России вполне совпадал с чаяниями владетелей Имеретии и Грузии. Имеретинский царь Соломон I, теснимый владетелями Мингрелии, Гурии и Рачи, просил защиты у русской императрицы.

Имеретинский царь Соломон очень быстро откликнулся на присылку войска императрицей Екатериной, причем обещал поддержку войском до 20 тысяч и полное продовольствие русского войска, но непременным и обязательным условием ставил присылку русского войска не менее 5–7 полков. Такие же точно условия поставил и грузинский царь Ираклий, с той разницей, что царь Ираклий все свои обещания сдержал, тогда как имеретинский царь Соломон далеко не оправдал себя.

Положение Имеретии в то время было крайне неблагоприятно. «Властители ее, турки-магометане, и соседи, варвары-лезгины, в горах живущие, сделали жребий тамошних жителей крайне несчастным, продолжаемым непрестанно расхищением оных в плен и неволю и преуспев довести имеретинских князей и дворян до такого нечувствия, что большей части из них и произвольная продажа природных своих людей в нечестивые руки не казалась противной христианскому закону и самому человеколюбию. Сверх того, взаимное предательство и отступление христианского закона для корысти или мщения и честолюбивых видов суть действия, сколь ни гнусные, но часто в Имеретии встречающиеся. Таким образом умалялся народ и земля приходила в опустошение. Сама земля платила Порте подати людьми, а особливо женским полом…» «Имеретинцы… мужики у своих же соседей-имеретинцев крадут детей и отвозят их в город Кутаис и там туркам продают…»

Ираклий, грузинский царь, охотно также откликнулся на призыв императрицы Екатерины, но на следующих условиях: 1) чтобы царица дала свое войско, ибо помощь эта «нужна больше для того, чтобы сильным вступлением русских войск в Грузию навести страх не только в турецкой и персидской странах, но и во всех тамошних околичностях и все, почувствуя, что он, царь Ираклий, принят в Высочайшее покровительство, содрогнутся». Затем он просил, чтобы при заключении мира с Турцией в трактате Грузинское царство было упомянуто состоящим под русским покровительством и, в-третьих, Ираклий желал получить видимый для всех знак царской милости…»

Защита Наурской станицы (10 июня 1774 года). Гравюра с картины Н. Самокиша

Русские войска были посланы в Грузию, но, увы, несмотря на все отличные качества русского солдата и офицера, они не внесли в историю России славной страницы. Причиной тому был неудачно выбранный полководец, некто Тотлебен. Можно удивляться, как мудрая императрица, всегда умевшая выбирать людей, на этот раз ошиблась. Все его мероприятия были бессмысленны и даже преступны. Но дело вполне обнаружилось только тогда, когда кончилась война.

В мирном трактате императрица оговорила интересы грузинского царя: «Торжественно и навсегда (Блистательная Порта) отказывается требовать дань отроками и отроковицами и всякого рода других податей…» 23-й параграф договора давал России права требовать от Порты соблюдения и исполнения принятых ею на себя обязательств в отношении Грузии, Имеретии и Мингрелии.

С окончанием турецкой войны генерал-губернатором Новороссии назначен был всемогущий Потемкин. Это был, бесспорно, человек умный, энергичный и всей душой любивший Новороссию и желавший ей добра. В числе зол, претерпеваемых жителями этого нового края, были и набеги хищников, живших на Северном Кавказе и в Кубанской области. Из первых отличались своими набегами кабардинцы и черкесы, а из вторых – ногайские орды. Нет слов, все эти хищники сжились уже с русскими, знали их силу и доблесть, боялись их и многие стояли даже в русском подданстве; но против природного хищнического характера ничего не поделаешь, да, кроме того, и кушать нужно было, а средством к существованию у них были только грабежи да продажа в неволю пленных. На кого же нападать? На своих дикарей? Мало толку. Много не возьмешь. Оставались русские.

Правда, это не делалось уже так часто, как прежде, но зато теперь русские стали богаче и набеги приносили большую добычу. Поэтому как ни сильны были русские, как ни жестоко они карали и Кабарду, и ногайцев за эти набеги, а все-таки набеги были выгоднее.

Поэтому нужно было и русским кое о чем подумать и принять более серьезные меры против этих хищников. До сих пор по Линии от Аграханской крепости и до Азовского моря были устроены ряды маленьких крепостей, сообщавшихся между собой передвижными казачьими кордонами, и только было два пункта, которые были устроены прочно и составляли более или менее важную опору. Это Моздок и Кизляр. По соображениям людей опытных и знающих местность и характер хищников, нужно было по всей Линии устроить целый ряд этих военных поселений, соединенных между собой множеством мелких крепостей. С этой целью решено было против важнейших в смысле набегов пунктов устроить десять таких новых военных поселений и заселить их уже готовыми боевыми людьми с их семействами и со всем имуществом.

Сказано было и сделано. Такое поселение было устроено против Малой Кабарды (Екатериноградское), против главной дороги из Кабарды (Павловское, Георгиевское) и т. д.

Нелегко было бедным поселенцам это новое переселение. Они бросали родные гнезда, они бросали насиженные места, они разоряли хозяйство и теряли имущество, они оставляли дом, род и отечество и шли в неизвестную землю, заведомо варварскую и неприятельскую. Хорошо было Аврааму. С ним был Иегова. Не то было с семействами новых казаков. Правда, им на переселение ассигновано было по 20 рублей, по тому времени сумма немалая. Но, разумеется, эти деньги по своему назначению не доходили… Горе было поселенцам. Но к чему не привыкает русский человек… Нужно сказать правду, земля была прекрасная, воды много, лесов – сколько угодно и, будь средства, устроиться было бы можно. Устроились, однако, и без средств. Самое скверное было то, что без ружья нельзя было ступить шагу. И пахать, и жать, и косить, и по воду идти, и за лошадью следить нужно было непременно с винтовкой. Враг был на каждом шагу. Враг был лютый, объявивший войну не на живот, на смерть.

Да иначе и не могло быть. И кабардинцы, и чеченцы, и ногайцы, и все другие поселенцы ясно понимали, что поселение не крепость. Крепость можно снести, а поселение укореняется навсегда. Если перерезать одних, придут другие. Таким образом, эти новые русские казачьи поселения были не шуткой. Тем более было неприятно хищникам, что поселенцы расположились на лучших их землях.

Думали-думали кабардинцы и другие хищники и решили сделать последнее, но решительное и окончательное нападение и резню. При этом восстание было произведено преимущественно князьями и высшим сословием, прекрасно вооруженным и испытанным в бою, – и по всей Линии одновременно.

«Весной 1779 года восстание разразилось над Линией страшной бурей. Возбуждаемые турками, обещавшими им помощь, вся Кабарда и закубанские народы, соединившись вместе, решили одновременно напасть на Линию».

Собравшись на Малке, они предъявили генералу Якоби грозное требование – снести все возведенные им укрепления. Разумеется, укрепления строились не для того, чтобы их снести.

И вот началась жестокая сеча, много раз повторяемая, много раз предпринимаемая. Много погибло русских. Много погибло и инородцев. Русских, однако, было слишком мало. Им приходилось защищаться и быть вечно настороже. Сеча шла в их поселках, и страдающими лицами они являлись вдвойне.

К счастью, в сентябре генерал Якоби получил подкрепление и смог сам перейти в наступление. Кабарда была жестоко разорена и должна была смириться и окончательно перейти в русское подданство. Условия были таковы: кабардинцы признают себя подданными русской императрицы, покоренными силой оружия, и в случае измены, возмущения и нарушения клятвы кем-либо из владельцев подданные его тотчас получают свободу и делаются вольными… Они не имеют права ни с кем и ни под каким предлогом вести войны без дозволения русского правительства, которое в свою очередь обязывается защищать их от нападения соседних с ними народов… Обе стороны скрепили договор клятвой, и кабардинцы, отказавшись от своих притязаний на земли, занятые под наши укрепления, торжественно признали Малку границей русских владений.

Генералиссимус Александр Васильевич Суворов

С этих пор, то есть с 1780 года, в полное владение и пользование России отошли и Кавказские Минеральные Воды: Пятигорск, Железноводск, Ессентуки и Кисловодск. Воды эти были известны и Великому Петру во время его похода, когда и было решено сделать их достоянием Русского государства. Правда, Кисловодск на этот раз оставался за линией русских владений; но воды эти составляли столь явное единое целое, что вопрос о присоединении Кисловодска является вопросом очень близкого будущего.