Текст книги "Империя Леванта. Древняя земля тлеющего конфликта между Востоком и Западом"

Венеция и Эвбея

Мы уже упоминали о том преобладающем положении, которое венецианцы получили в греческих морях после Четвертого крестового похода. Возвращение Константинополя Михаилом Палеологом в 1261 г. лишило их выгод этого положения в проливах, но они на долгое время сохранили преимущества на Эвбее, островах Архипелага и Ионических островах. Однако установление венецианского владычества в этих различных районах было делом длительным и сопряженным с многими трудностями, потребовавшим всей твердости политики Республики Святого Марка. Так, например, хотя договор 1204 г. о разделе Византии отводил венецианцам остров Эвбею – Негропонт, как его называли, – они с неудовольствием узнали, что их там опередили. В 1205 г. король Фессалоникский Бонифаций Монферратский отправил на завоевание острова фламандского крестоносца Жака д’Авена. Если бы тот закрепился там, то, без сомнений, остров стал бы очередной независимой сеньорией, того же ряда, что Афины или Морея. Но Жак там не обосновался, а вскоре вернулся во Фландрию, и Бонифаций, похоже всюду отдававший предпочтение своим землякам-итальянцам, отдал Эвбею веронскому сеньору Равано далле Карчери и двум родственникам последнего, Гиберто да Верона и Пегораро деи Пегорари. С этого момента Эвбея осталась разделенной на три фьефа: Ореос на севере, Халки, или «город Негропонт», в центре, Каристос на юге, владельцы которых принадлежали к дому Карчери или другим родственным веронским домам и носили титул терциариев или терсье. При этом первом разделе Равано далле Карчери получил Каристос, Гиберто да Верона – Халки (Негропонт), а третий терциарий, Пегораро деи Пегорари, – Ореос. Скажем сразу, что Равано в конце концов соединил под своей рукой все «три трети». После его смерти (1216) Ореос и Каристос перейдут двум членам семьи Карчери, а Халки-Негропонт вернется сыновьям Гиберто да Верона. В зависимости от терциариев Каристоса находился остров Эгина.

Оставались права Венеции, которая могла их предъявить, и не в ее привычках было отказываться от того, что ей принадлежало. Веронские сеньоры, которым случай отдал Эвбею, слишком хорошо знали Республику Святого Марка, чтобы желать иметь ее своим врагом. Равано далле Карчери, бывший терциарием Каристоса с 1205 по 1216 г., уже в 1209 г. пошел навстречу притязаниям венецианцев, признав вдруг их сюзеренитет. С тех пор этот сюзеренитет осуществлялся венецианским байло (бальи), проживавшим в городе Негропонт и имевшим в качестве помощников двух судей и трех conciliatori (советников). Та же зависимость проявилась и в духовной сфере: церковь Святого Марка Халкийского подчинялась Сан-Джорджо в Венеции. Но в то же время, по крайней мере с 1236 г., эвбейские терциарии входили во французскую феодальную иерархию, признавая себя также вассалами княжества Морейского: все трое фигурируют в «Ассизах Романи» среди двенадцати пэров по праву завоевания. Тем самым они были прикрыты с двух сторон: венецианский протекторат защищал их с моря, а сюзеренитет Виллардуэнов – со стороны континентальной Греции. Похоже, что многие терциарии очень серьезно относились к этому вассалитету от княжества Морейского, вассалитету, который включал их во франко-морейскую дворянскую иерархию, столь престижную в то время. Поэтому мы увидим на почетных местах на Коринфском «парламенте» 1304 г., при дворе морейского князя Филиппа Савойского терциария Каристоса, Бонифачо да Верона.

Но одновременно с преимуществами данное положение представляло и неудобства: двойной сюзеренитет в 1256–1258 гг. едва не расколол ломбардскую Эвбею. Вспомним факты. Князь Морейский, могущественный и тщеславный Гийом де Виллардуэн, женился на Каринтане далле Карчери, дочери одного из терциариев, Риццардо далле Карчери, сеньора Ореоса. Как мы уже видели, он потребовал от двух остальных терциариев, Гульельмо (он же Гвидо) далле Карчери (или да Верона) и Нарзотто далле Карчери – терциариев, соответственно, Каристоса и Халки – отдать ему наследство его жены и, после их отказа, вторгся на Эвбею. Он вызвал к себе в замок Купа, Гульельмо и Нарзотто и удержал там в качестве пленников. И что было гораздо важнее, изгнал венецианского бальи Паоло Градениго[329]329
  Паоло Градениго был венецианским бальи Негропонта с 1254 по 1256 г.


[Закрыть]. Мы также видели, что последнее слово, как и следовало ожидать, осталось за венецианцами: проведитор Марко Градениго, сменивший Марко Градениго на посту венецианского бальи на Эвбее (1256–1258), в конце концов вернул остров под протекторат Республики. Благодаря помощи сеньора Афинского Ги де ла Роша он после тринадцатимесячной осады отбил Халки у людей князя Гийома. Андреа Бароцци, сменивший его на посту командующего венецианскими войсками (1258–1259), отразил новое наступление морейцев на Халки. Однако конфликт был улажен, лишь когда победа греков над Гийомом де Виллардуэном при Монастире в 1261 г. и возвращение в том же году Константинополя Михаилом Палеологом показали и князю Морейскому, и Венецианской республике, что греческий реванш одинаково угрожает им обоим. Так что Республика Святого Марка по договору от 15 мая 1262 г. без колебаний заставила терциариев, сохраняя тесную экономическую и политическую связь с нею, признать над собой полный феодальный сюзеренитет Гийома де Виллардуэна. Венеция и князь Морейский действительно заключили союз против восстановленной Византийской империи, для которой Эвбея как раз являлась одной из первоочередных целей.

Опасность была реальной. Уже в 1275 г. терциарии и их венецианские друзья под командованием Филиппо Санудо возле Деметриады в Альмирском заливе потерпели от византийцев поражение в морском бою, в котором нашел смерть терциарий Гульельмо II далле Карчери. Византийская угроза Эвбее стала явственнее в 1276–1279 гг. Император Михаил Палеолог нашел против латинян неожиданного союзника: Ликарио. Этот любопытный персонаж, которого Никифор Грегора называет Икариосом, а латинские источники уверяют, что он происходил из рода Дзаккариа, был итальянским авантюристом венецианского происхождения, родившимся на Эвбее. Ему удалось влюбить в себя вдову терциария Нарзотто далле Карчери, даму Фелису, что насмерть поссорило его с ее братом, кичливым терциарием Гиберто II да Верона. Обиженный, оскорбленный в своих самых пылких чувствах, авантюрист перешел на сторону византийцев, которые, признав его таланты, поспешили их использовать и назначили его адмиралом своего флота.

Получив в свои руки оружие мести, Ликарио высадился на Эвбее во главе императорских сил, захватил Каристос (Кастель-Россо) у местного терциария Отона де Сикона[330]330
  Отон де Сикон – терциарий Каристоса с 1250 по 1278 г.


[Закрыть], а также овладел крепостями Куппа, Лармена и Клисура, оборонительные сооружения которых он еще более усилил. Растерявшиеся терциарии призвали на помощь герцога Афинского Жана де ла Роша, но Ликарио при Варонде (Ватондасе) разбил силы коалиции терциариев и Жана (1279). Герцог и Гиберто да Верона попали в его руки. Он возвратился в Константинополь, чтобы торжественно передать двух своих пленников императору Михаилу Палеологу. При этом произошла трагическая сцена: Гиберто да Верона, видя у ступеней императорского трона Ликарио, осыпанного почестями своего личного врага, итальянского перебежчика, соблазнителя прекрасной Фелисы, почувствовал такую ярость, что рухнул, словно сраженный молнией[331]331
  Преемником Ликарио на посту командующего византийским флотом стал другой итало-греческий корсар Джованни де ло Каво (де Капито), уроженец острова Анафи.


[Закрыть]. Можно себе представить Ликарио, наслаждавшегося местью, и василевса, невозмутимо наблюдавшего за вендеттой между ненавистными латинянами.

В этот момент казалось, что вся Эвбея вернется под власть Византии, но византийская реконкиста была делом спонтанным и во многом случайным, тогда как венецианская политика никогда не отступалась от своих целей. Энергия венецианского бальи Никколо Морозини Россо позволила удержать город Негропонт (Халки). И поскольку византийцы не могли продолжать свои попытки, а своими успехами на море они были обязаны лишь Ликарио, который внезапно исчез со сцены, еще до конца века они снова потеряли остров. Их изгнание во многом было заслугой нового терциария, Бонифачо да Верона, личности, как представляется, энергичной и наделенной многими талантами, который получил Каристос, женившись (1294) на наследнице этого фьефа Аньес де Сикон. Бонифачо изгнал византийцев из Каристоса и, в конце концов, со всего острова. Но, разумеется, их поражение стало результатом терпеливой и последовательной политики венецианцев, которые никогда не сдавали свои позиции и всегда поддерживали терциариев[332]332
  Все венецианские бальи Негропонта того периода были энергичными деятелями. Это: Никколо Морозини Россо, по прозвищу Добрый бальи (1278–1280), Никколо Фальер (1280–1282), Андреа Дзено (1282–1283), Джованни Дзено (1283–1285), Джакопо Молино (1285–1287), Марино Соранцо (1287–1289), Марко Микьели (1289–1291) и Джакопо Бароцци (1295–1297).


[Закрыть].

Интерес венецианцев к острову Эвбея отчасти объяснялся его стратегическим положением, позволяющим контролировать пути к Константинополю и господствовать одновременно над континентальной Грецией и Архипелагом, а отчасти его экономической важностью. В правление терциариев венецианцы имели не только освобождение от уплаты таможенных пошлин для себя, но и право собирать их с купцов других стран, что изрядно пополняло казну Республики. Все обстояло так, будто с коммерческой точки зрения Эвбея являлась частью венецианской территории. К тому же остров был очень плодороден, экспортировал пшеницу, вино, растительное масло, воск, мед, а также шелк – сырец и обработанный. Не будем забывать, что в Античности афиняне, владевшие им, превратили его в зерноводческий регион. Венецианская талассократия здесь со многих точек зрения оказалась на месте талассократии афинской.

Хоть и привязанная с коммерческой и морской точек зрения к Венецианской империи, Эвбея тем не менее оставалась подверженной последствиям переворотов, ареной которых стала континентальная Греция. Так, на ней сказались последствия битвы у озера Копаис, в которой, как мы знаем, герцог Афинский Готье де Бриенн был побежден и убит каталонской Большой компанией (1311). Связи между герцогством Афинским и терциариями оставались попрежнему очень тесными. Двое терциариев, прибывших, чтобы сражаться бок о бок с герцогом, пали вместе с ним, а третий, Бонифачо да Верона, сеньор Каристоса, сумел спастись в бойне и заключить мир с победителями. Каталонцы, обосновавшиеся в Беотии и Аттике, тем не менее оставались для Эвбеи опасными соседями. Они не упускали случая вмешаться в дела острова, и венецианской политике лишь с большим трудом удавалось срывать их акции. Но потом им помог счастливый брак. В 1317 г. правитель нового каталонского герцогства Афинского, принц Альфонсо-Фадрике Арагонско-Сицилийский, женился на наследнице терциария Бонифачо да Верона и тем самым стал сеньором Каристоса. Разумеется, внучка мелких веронских авантюристов была счастлива сочетаться браком с королевским бастардом. Один из их сыновей, Бонифачо-Фадрике, наследовал им во владении фьефом Каристос[333]333
  Добавим, что происходило с терциариями: в 1278 г. одна из третей перешла к венецианской семье Гизи, сеньорам Тиноса и Миконоса в Кикладе.


[Закрыть].

Тем не менее Венеция не теряла Эвбею из виду и терпеливо дожидалась своего часа. Наконец в 1365 г. она приобрела у семьи Фадрике фьеф Карикос за сумму в 6000 дукатов. Скоро ей отошли и две остальные трети. В 1383 г. последний из Карчери, Никколо III, был убит, и эта семья угасла. В 1390 г. последняя семья терциариев, Гизи, точно так же угасла в лице Джорджо Гизи, завещавшего свои владения Венеции. Республика Святого Марка могла ввести прямое управление островом, но она предпочла, как и в Архипелаге, управлять через назначенных сеньоров; эта политика протектората, экономичная и ловкая, избавляла ее от неудобств открытой колонизации. Поэтому она сохранила терциариев, которые в реальности превратились не более чем в послушных агентов ее бальи. Так, в 1386 г. она отдала Каристос трем братьям Джустиниани, из венецианской семьи, уже владевшей в Архипелаге островом Серифос. Точно так же она отдала две трети Негропонта (Халки) Марии Санудо из семьи венецианских герцогов Наксоса и супругу Марии, Джунули д’Аноэ, из давно итальянизировавшейся французской семьи д’Онэ. Впрочем, Синьория предусмотрительно оставила за собой владение укрепленными замками и требовала, в качестве сюзерена, полного вассального оммажа. Титулярные князья Морейские, сосюзерены Эвбеи, практически отказались от своих прав в пользу Венеции.

Следует признать, что на Эвбее, как и на Корфу, как и в Архипелаге, правление Венеции было в принципе благотворным, гораздо лучшим, чем правление соседних мелких династов. Заслуживает похвал сама ее забота об острове, ибо теперь Эвбея стоила Республике Святого Марка дороже, чем приносила дохода. Сельскохозяйственное процветание острова, вчера еще столь примечательное, теперь было разрушено войной и пиратством. Обнищание, вызванное многочисленными конфликтами, было столь велико, что эта бывшая житница сама нуждалась в ввозе продовольствия. Но Венеция, похоже, отнеслась к своим обязанностям серьезно. Мы видим, что начиная с 1430 г. венецианские власти методично работали над восстановлением сельского хозяйства, проводя ирригацию земель, в частности, в долине Лиланто. Отметим в числе ее чиновников поламарка, на которого специально были возложены эти обязанности. В духовном плане Синьория добилась от Святого престола, чтобы латинский архиепископ Негропонта (Халки) получил титул патриарха Константинопольского, что делало этого прелата (которого она держала в руках) главой всех латинских архиепископов и епископов Греции. Ничто не показывает лучше, до какой степени Эвбея стала к тому времени центром венецианского владычества в греческих морях. Наконец, венецианское правительство рассматривало остров как законное наследство бывшей Латинской империи и в 1453 г. приказало ввести в употребление для своих эвбейских протеже новую редакцию «Ассиз Романии».

Эвбея оставалась венецианским протекторатом до 1470 г., когда султан Мехмед II лично возглавил осаду ее столицы Негропонта (Халки). Эскадры Республики не поспели вовремя, и, несмотря на оборону венецианского бальи Эриццо, город был взят при пятом штурме (12 июля 1470 г.). Почти все его итальянское население было уничтожено.

Отметим для памяти, что на момент турецкого завоевания последними терциариями были Никколо Соммприпа в Негропонте (Халки), Антонио Джорджи в Каристосе и Джанули III д’Аноэ или де Ноэ (д’Онэ) – итальянизированный француз – в Ореосе.

Киклады под властью Венеции

По мнению некоторых авторов, при разделе 1204 г. Венеция получила Киклады. Другие же полагают, что ей был обещан лишь остров Андрос, как продолжение ее будущих владений на Эвбее, тогда как Тинос предназначался Латинской империи, а остальная часть Архипелага – «паломникам». Как бы то ни было, Республика Святого Марка, больше всех заинтересованная в решении этого в первую очередь морского вопроса, приняла по поводу Киклад промежуточное решение. Вместо прямой их оккупации она пригласила патрицианские семьи основать на островах наследственные фьефы под ее протекторатом. Так, Марко Санудо, родной племянник дожа Энрико Дандоло, обосновался в Наксосе и на остальном Архипелаге (1207). Он оставил себе главный остров Наксос, Парос, Сиру, Термию, Сифнос, Милос, Поликандрос, Сикинос и Ниос с титулом герцога, тогда как его соратники, ставшие его вассалами, разделили другие острова: Марино Дандоло получил Андрос; Джеремия и Андреа Гизи – Тинос и Миконос, Скирос, Хелидромию, Скопелос и Скиафос, Аморгос, затем большую часть Серифоса и Кеоса (Кеи) (остальная территория двух последних островов принадлежала семьям Микеле и Джустиниани); Джакопо Бароцци получил Санторин; Леонардо Фосколо – Анафи; Джованни Квирини – Стампалию; Марко Веньер и Джакопо Вьяро получили Кериго и Кериготто.

Как видим, раздел был проведен довольно беспорядочно. Если «герцогские» земли Санудо были сгруппированы в центре Архипелага, то владения семьи Гизи оказались разбросанными от Спорад на севере до Анафи. Что же касается Филокато Навигаджозо, еще одного венецианского патриция, утвердившегося на Лемносе (Сталимене) с титулом «великого герцога», он действовал независимо от Марко Санудо и никогда не являлся вассалом последнего, а был прямым вассалом Латинской империи. Поэтому его «великое герцогство», вместо того чтобы дожить, как Наксос, до XVI в., разделило судьбу Латинской империи и рухнуло вместе с ней в XIII в.

Со стороны новых островных сеньоров можно было ожидать большой верности по отношению к матери-родине. Но получилось совсем наоборот – и это очень любопытный факт: все эти венецианские патриции, превратившиеся благодаря результатам Четвертого крестового похода во «владетельных князей», очень серьезно восприняли свои новые титулы. Даже семья Санудо сразу как-то подзабыла о своем венецианском происхождении, во всяком случае, постаралась уничтожить всякую зависимость от Республики Святого Марка и рассматривать себя исключительно в качестве вассалов сначала Латинской империи[334]334
  Марко Санудо признал себя вассалом императора Анри предположительно уже в 1207 г.


[Закрыть], затем, после 1236 г., княжества Морейского. Поскольку сюзеренитет империи или Мореи был чисто номинальным, они тем самым становились – по крайней мере, они не желали больше считаться подданными дожа, – практически независимыми. Таковым было поведение уже первого герцога дома Санудо, Марко I (1207–1227). Кстати, его герцогский титул был в 1209 г. признан латинским императором Анри на ассамблее в Равеннике; так что он официально вошел в ряды франко-ломбардской знати новой империи. Невероятный факт, показывающий всю степень нерасположения – и неблагодарности, жертвой которых со стороны одного из представителей своей аристократии стала Венеция: когда в 1212 г. греческое население острова Крит восстало против венецианской власти, Синьория, посчитав, что может рассчитывать на герцога Наксосского, обратилась к нему за помощью в подавлении восстания. Марко Санудо примчался, но в химерической надежде стать «королем Крита», не колеблясь, предал своих соотечественников и обратил оружие против них. Венецианскому флоту пришлось изгонять его с большого острова, как врага (1213). Согласимся: удивительное зрелище всего через девять лет после Четвертого крестового похода!

Марко Санудо мог быть опьянен перспективой присоединить Крит к Архипелагу и сменить недавно полученную герцогскую корону Наксоса на королевскую корону Кандии[335]335
  Кандия – распространенное в Европе второе название острова Крит, а также название столицы острова. (Примеч. пер.)


[Закрыть]. Сын Марко, Анджело Санудо, второй герцог Наксосский (1227–1262), продолжал отцовскую политику: тесный союз с французами Романии, подчеркнутая холодность в отношении Венеции. На первом направлении он, как мы видели, помог князю Морейскому Жоффруа II де Виллардуэну спасти Константинополь от греков (1236), затем помог преемнику Жоффруа II Гийому де Виллардуэну отобрать у других греков порт Монемвасию на восточном берегу Лаконии (1245–1248). Зато, призванный венецианцами на помощь во время нового восстания критян (1229), он, повторяя действия отца, уклонился от участия.

В связи с этим можно отметить притягательность французской рыцарской цивилизации XIII в. для коренных венецианцев, генуэзцев и граждан других городов-республик, которых превратности крестовых походов занесли в Святую землю или в Романию, где они получили земельные фьефы. Семья Санудо францизировалась в Греции точно так же, как Эмбриачи в Ливане. Причина этой притягательности, очевидно, заключается в том, что венецианец, ставший герцогом Наксоса, или генуэзец, ставший сеньором Жибле, тем самым завершал и освящал свое восхождение по социальной лестнице: отныне он вставал в ряды высшей франкской знати. Францизируясь, они поднимались вверх. В XIV и особенно в XV в. будет наблюдаться обратный процесс. Обедневшие французы будут ослеплены материальным богатством итальянских республик, а также их отныне более высоким культурным уровнем. И мы увидим итальянизацию старинных французских домов, таких как д’Онэ или д’Ангьены из Аргосской ветви.

Но бесцеремонность и неблагодарность по отношению к Республике Святого Марка новые сеньоры Архипелага могли проявлять лишь тогда, когда им не угрожала никакая внешняя опасность. Как только эта опасность появится, у неблагодарных князьков останется единственная надежда на спасение: униженно вымаливать покровительство Венеции. Что и произошло в очень скором времени. В правление герцога Наксосского Марко II (1262–1303) Архипелаг, как и Эвбея, испытал на себе результат отвоевания греками Константинополя. «Византийский» адмирал Ликарио – тот самый итальянский авантюрист, перешедший на службу к Михаилу Палеологу, чью необычную карьеру мы описали ранее, – отвоевал для своего повелителя множество островов (1276–1278). Ликарио выгнал с Лемноса «великого герцога» Паоло Навигаджозо и взял в плен Филиппо Гизи. Благодаря ему Византийская империя отняла у семьи Навигаджози Лемнос, а у семьи Гизи Скиафос, Скопелос и Скирос, Кеос, Серифос и Аморгос (Филиппо Гизи был отвезен пленником в Константинопль), у Бароцци – Санторин, у Квирини – Стампалию, а у самого герцога Марко II Санудо – Ниос, Сикинос и Сифнос. Как видим, правители островных княжеств лишились почти половины своих владений. Все северные Спорады и добрая часть западных и южных Киклад вернулись под власть греков. Лишь герцогский домен семьи Санудо остался более или менее целым. Но даже для него появление на соседних островах баз греческих корсаров представляло серьезный источник нестабильности.

К несчастью, к территориальным потерям, понесенным вследствие византийского реванша на море, добавилась взаимная ненависть между островами, аналогичная той, что в Италии разделяла тосканские и ломбардские города. Так, герцоги из дома Санудо и их основные вассалы, семья Гизи, находились в состоянии постоянного соперничества. Сложная игра. Поскольку Санудо пытались освободиться от венецианского протектората, Гизи, чтобы самим освободиться из-под сюзеренитета Санудо, искали поддержку, в числе прочих, у Венеции. После смерти Марино Дандоло Гизи узурпировали остров Андрос. Санудо приказали им отдать добычу, но захватили Андрос для самих себя. По жалобе Гизи дож Венеции пригласил герцога Марко II Санудо явиться к нему на суд. Марко гордо отказался, прямо отвергнув право Синьории на Архипелаг: якобы герцогство Наксосское зависело только от княжества Морейского, то есть, на тот момент, от анжуйского двора Неаполя. Венеция, признаем это, проявила по отношению к мятежным соотечественникам большое терпение, тогда как в Архипелаге Марко II и семья Гизи сошлись в смехотворной «ослиной войне» (1290). Возможно, Республика Святого Марка, которой приходилось заниматься обороной своих владений, была права в том, что не принимала слишком всерьез вызовы, которые с важным видом посылали друг другу со своих островков сыновья ее патрициев, игравшие в феодалов; точно так же относилась она и к их вызовам, бросаемым ей.

Можно было бы предположить, что пережитое испытание изменило чувства семейства Санудо к лучшему. Ничуть не бывало! Возможно, потому, что основную выгоду от интервенции венецианского флота извлекли их соперники Гизи. Герцоги Наксоса Гульельмо I (1303–1323) и Никколо I (1323–1341) упрямо продолжали традиционную политику своего дома. В первую очередь они стремились расширить собственные владения за счет соседей и вассалов. Несмотря на протесты Венеции, Гульельмо I отобрал Аморгос у Гизи, а Никколо I отнял Санторин у Бароцци (1335). Никколо даже захватил на Миконосе принцессу из дома Гизи, и подобные семейные оскорбления лишь усиливали политическую ненависть и юридические споры. В связи с этим Гизи и остальные островные княжества заявили, что зависят только от Венеции и никоим образом от герцога Наксосского. Их поведению подражали семьи, недавно получившие владения в Архипелаге и тоже в большинстве своем имевшие венецианское происхождение, такие как Квирини и Гримани на Стампалии, Брагадини на Серифосе, Премарини на Кеосе и др. Данное утверждение разрушало все претензии на сюзеренитет герцога Наксосского, который оказался в клещах между мятежом своих «вассалов» и требованиями Венецианской республики.

Герцог Джованни I (1341–1361) стал первым из Санудо, кто стал проводить откровенно провенецианскую политику. К сожалению, он был втянут в войну между Венецией и Генуей и в какой-то момент оказался в плену у генуэзцев (1354). К тому же этот переход Санудо на сторону Венеции слишком запоздал: Джованни стал последним герцогом из этой семьи.

Смерть Джованни (1361) повлекла за собой серьезную проблему наследования, похоже сильно занимавшую Венецианскую республику. Джованни оставил единственную дочь, Фьоренцу, которая вышла замуж за одного из терциариев Эвбеи из веронской семьи Карчери. Но к моменту смерти отца Фьоренца осталась вдовой с малолетним сыном. Из страха, что она отдаст свою руку какому-нибудь врагу Республики, генуэзцу или кому-то другому, венецианцы заставили ее срочно выйти замуж за одного из отпрысков младшей ветви дома Санудо, Никколо Спеццабанда (1364). В 1371 г. герцогство законным образом отошло к сыну Фьоренцы от первого брака, Никколо далле Карчери. Но молодой человек, чьи права так тщательно оберегали, оказался одним из порочнейших людей своего времени. Он правил тиранически, что, возможно, в тот век не являлось достаточной причиной для его свержения, но, кроме того, он совершил капитальную ошибку, предав в своих эвбейских делах венецианцев в пользу генуэзцев (1380). Подобные преступления Синьория Венеции никогда не прощала. Она подняла против него другого веронского сеньора Эвбеи, Франческо Криспо, который к тому же имел права на наследование наксосского престола, потому что женился на одной из Санудо. Дворцовая драма в лучшем итальянском декоре Треченто произошла в желаемом уединении. В 1383 г. во время развлекательной прогулки Франческо Криспо приказал убить Никколо далле Карчери и, по праву своего преступления, тут же воссел на герцогский трон. История итальянских сеньоров на Востоке полна подобных мрачных дантовских драм, перенесенных под небо Греции.

Впрочем, трагедия 1383 г. стоила того, чтобы быть сыгранной. Семья Криспи проявила куда большую верность Венеции, чем Санудо. Правда, ее к этому вынуждала турецкая угроза. Прошло время, когда герцоги Наксоса могли позволить себе роскошь фрондировать против Синьории, а Синьория игнорировать их оскорбления. Победоносное вторжение османов на Балканы вынуждало правителей Архипелага, как и прочих латинских княжеств, сплотиться вокруг матери-родины. Третий герцог из дома Криспи, Джованни II (1418–1437), чьи права на престол оспаривались, взял верх, лишь официально признав себя вассалом Венеции: так завершился длительный процесс, начатый в 1209 г. первым герцогом из дома Санудо, и завершился он в соответствии с правовыми притязаниями Республики Святого Марка.

Последующее распределение территорий было обусловлено новой провенецианской политикой, проводимой семейством Криспи. Франческо Криспи в 1383 г. отблагодарил венецианцев за их поддержку, передав Андрос и Сиру Пьетро Зено, сыну их бальи на Эвбее. Кроме того, он женил на наследнице острова Парос сеньора веронского происхождения Гаспаро Соммарипа, основавшего там новую династию. В 1440 г., когда остров Андрос останется бесхозным, Венеция даст ему в правители главу этого дома, Джустино Соммарипу. На Тиносе и Миконосе венецианцы действовали иначе: по пресечении династии Гизи (1390) они попросту аннексировали оба острова. Отметим, что это стало первым случаем отхода от принципа, которого они придерживались около двух веков: управлять греческими островами только через назначенных сеньоров. Перед ежедневно усиливающейся турецкой угрозой Синьория чувствовала теперь необходимость напрямую осуществлять оборону Архипелага. Кстати, режим прямого правления, похоже, более отвечал чаяниям местного населения, которое оказалось в большей безопасности и в большей стабильности при чиновниках Синьории, чем при своих сумасбродных мелких тиранах. Так, в 1462 г. мы видим, что Венеция вводит прямое правление не только на Тиносе и Миконосе, но также на Кериго и Аморгосе, а также на Скиросе, Скопелосе и Скиафосе, которые спонтанно передались ей после падения Константинополя. Герцоги династии Криспо на Наксосе и Милосе и Соммприпа на Андросе и Паросе, со всех сторон угрожаемые османами, теперь укрылись за тесным вассалитетом Республики Святого Марка. Но турецкие корсары не переставали вторгаться в Архипелаг. В 1468 г. они опустошили Андрос и убили местного сеньора, Джованни Соммарипу. Однако по мирному договору 1479 г. Венеция, сохранившая еще достаточно сил, сумела заставить турок признать свой протекторат над Архипелагом. Этот Архипелаг оставался единственной спасательной соломинкой для островных правящих семей.

Спасения здесь, как и во всем Восточном Средиземноморье, можно было ждать только от Венеции. Тем более странным и анахроничным выглядит мятеж против Синьории герцога Наксосского Джованни III, впрочем правившего как настоящий тиран; настолько эти крохотные итальянские ренессансные княжества уверовали в свое бессмертие. Когда Джованни был убит во время бунта, население умолило Венецию ввести прямое правление (1494). Но Совет десяти не мог переступить через сложившиеся традиции. В 1500 г. Синьория возвратила власть сыну Джованни Франческо III. Реставрация оказалась крайне неудачной. Молодой человек, сбившийся с пути, тиран с расстроенным мозгом, наполовину сумасшедший, своей экстравагантностью и своими преступлениями вызвал всеобщее негодование. Когда он зверски убил свою жену, венецианскую патрицианку самого знатного происхождения Катерину Лоредано, пришлось реагировать. Республика Святого Марка, несмотря на свое терпение, была вынуждена взять управление герцогством в свои руки (1511). Затем Венеция посадила на трон и удерживала на нем герцогов Джованни IV (1518–1564) и Джакопо IV (1564–1566), простые орудия в ее руках. А затем наступил давно ожидаемый финал: в 1566 г. турки окончательно отобрали Наксос у Джакопо IV и одновременно Андрос у династии Соммарипа[336]336
  Сначала турки поставили управлять Наксосом еврея Иосифа Нази, «герцога-еврея» (1566–1579), а затем напрямую аннексировали остров.


[Закрыть]. Венеция сохранила лишь – до 1718 г. – наследство семьи Гизи: Тинос и Миконос, сами по себе маловажные островки, но ставшие центральными пунктами, откуда ее флот продолжал следить за Эгейским морем.

Ионические острова: Кефалония, Занта и Левкада

История Ионических островов в некоторых аспектах связана с итальянской историей еще теснее, чем история Архипелага, но это «второстепенная линия» истории, весьма своеобразная. Любопытно, что итальянизация этих островов началась на четверть века раньше Четвертого крестового похода, при нормандском короле Сицилии Гульельмо II. Ко времени Четвертого крестового похода три ионических острова – Кефалония, Занта и Итака – уже были отторгнуты от Византийской империи. Сицилийские нормандцы, всегда мечтавшие завоевать Византию, начали с этого естественного дебаркадера. Они овладели им в 1185 г., и один из лучших полководцев их короля Гульельмо II, его адмирал Маргарит, или Маргаритоне, ди Бриндизи, граф Мальтийский, выкроил себе там своеобразный фьеф (1185–1194). Преемником Маргарита стал его зять или, скорее, сын того, Маттео Орсини, который был пфальцграфом Кефалонии с 1194 по 1238 г. Однако по разделу 1204 г. Ионические острова вошли в часть, причитавшуюся Венеции, видевшей в них дополнение своей адриатической империи. Маттео, оказавшись под угрозой потери владений, в 1209 г. проявил ловкость, признав над собой сюзеренитет Синьории. Венецианцы, занимавшие, как мы видели, на таких условиях все территории, доставшиеся им по результатам Четвертого крестового похода, оставили за ним его графство. В дальнейшем, чтобы иметь – в противовес этим – еще и гарантии на Востоке, он также признал себя вассалом Морейского княжества. По свидетельству «Ассиз Романии» и «Морейской хроники», пфальцграфы Кефалонии входили в число двенадцати пэров княжества; на всем протяжении существования франкской власти в Пелопоннесе мы увидим их заседающими в Высоком совете в «Андревиле» и на различных «парламентах», созываемых для обсуждения важных дел.