Текст книги "Приключения Конана-варвара. Путь к трону (сборник)"

Он сидел, невозмутимо наблюдая за драконом, и подмечал перемены, происходящие с ним.

– Яд начинает действовать, – сказал он.

– Я в это не верю. – Валерии казалось нелепым полагать, будто что-нибудь сколь угодно ядовитое может оказать какое-либо действие на эту гору мускулов и злобы.

– В его голосе слышна боль, – провозгласил Конан. – Поначалу он разозлился только на то, что я ранил его в челюсть. А теперь он начинает чувствовать укус яда. Смотри! Он уже шатается. Еще через несколько минут он ослепнет. Ну, что я тебе говорил?

Дракон внезапно развернулся и бросился наобум сквозь кусты.

– Он убегает? – с надеждой поинтересовалась Валерия.

– Он пошел к озеру! – Конан, словно подброшенный пружиной, вскочил на ноги. – Яд вызвал у него жажду. Бежим! Через несколько минут он ослепнет, но сможет найти обратную дорогу к скале по запаху и, если почует нас, останется сидеть внизу, пока не умрет. А на его крики могут прийти его собратья. Бежим!

– Ты хочешь спуститься? – Валерия пришла в ужас.

– Конечно! Мы побежим к городу! Там, правда, могут отрубить нам головы, но это наш единственный шанс. По пути на нас может напасть еще сотня драконов, но если мы останемся здесь, то нас точно ждет смерть. Если мы будем ждать, пока он не издохнет, то потом, возможно, нам придется иметь дело с дюжиной других. За мной, бегом!

И он бросился вниз со скалы, прыгая легко и ловко, как обезьяна, приостанавливаясь только затем, чтобы помочь своей не столь проворной спутнице, которая до встречи с киммерийцем самонадеянно полагала, что не уступит любому мужчине в умении карабкаться на мачты или по отвесной скале.

Они нырнули в полумрак под ветвями и бесшумно соскользнули на землю, хотя Валерии казалось, что громкий стук ее сердца слышен на много миль вокруг. Шумное хлюпанье и фырканье, доносившееся из густых зарослей, свидетельствовало о том, что дракон лакает воду.

– Как только он наполнит брюхо, то сразу же вернется, – пробормотал Конан. – Может пройти несколько часов, прежде чем яд убьет его, если вообще убьет.

Где-то за лесом солнце уже клонилось к горизонту. По лесу ползли сумерки, смешиваясь с тенями под деревьями и сумраком на полянах. Конан схватил Валерию за запястье и быстрым шагом двинулся прочь от скалы. Он производил меньше шума, чем ветер, играющий в листве, но Валерии казалось, что звуки ее шагов выдают их с головой.

– Не думаю, что он пойдет по следу, – обронил Конан. – А вот если ветер донесет до него наш запах, он может и учуять нас.

– Митра не позволит, чтобы поднялся ветер! – выдохнула Валерия.

В полумраке смутно белел овал ее лица. Свободной рукой она придерживала меч, но обтянутая акульей кожей рукоять сейчас вселяла в нее лишь ощущение бессилия.

Они еще не дошли до опушки леса, когда сзади раздался треск и топот. Валерия закусила губу, чтобы подавить готовый вырваться вскрик.

– Он напал на наш след! – жарко прошептала она.

Конан покачал головой.

– Он не учуял нас на скале и сейчас просто мечется по лесу, пытаясь найти нас. Идем! Или мы попадем в город, или нам конец. Он способен выдрать с корнем любое дерево, на которое мы залезем. Только бы не поднялся ветер…

Они осторожно двинулись вперед, и вскоре деревья начали редеть. Лес за спиной выглядел мрачным и непроницаемым океаном теней. Позади все еще раздавался зловещий треск; дракон никак не мог успокоиться и продолжал поиски.

– Я уже вижу равнину, – выдохнула Валерия. – Еще немного, и…

– Кром! – выругался Конан.

– Митра! – прошептала Валерия.

С юга подул ветер.

Он дул им прямо в лицо, в сторону леса, оставшегося за спиной. Окрестности содрогнулись от громового рева. Беспорядочные метания сменились целеустремленным треском сучьев, когда дракон, словно тропический ураган, понесся прямиком к тому месту, откуда до него долетел ненавистный запах врагов.

– Бежим! – прорычал Конан, и глаза его засверкали, как у попавшего в западню волка. – Больше нам ничего не остается!

Матросские сапоги не предназначены для быстрого бега, и жизнь пирата не готовит из него бегуна на длинную дистанцию. Уже через сотню ярдов Валерия начала задыхаться и спотыкаться, а треск и шорох позади сменились громовым ревом, когда чудовище проломилось сквозь кусты и выскочило на открытое место.

Конан обхватил женщину рукой за талию и буквально понес ее вперед; ноги Валерии едва касались земли, когда ее потащили с такой скоростью, с какой она вряд ли смогла бы бежать самостоятельно. Если варвар продержится хотя бы еще немного, то, возможно, ветер переменится…Но тот упорно дул им в лицо, и, оглянувшись, Конан увидел, что монстр почти настиг их, двигаясь подобно галеону, идущему на всех парусах. Он швырнул Валерию вперед с такой силой, что она пролетела футов десять по воздуху и мешком свалилась под ближайшее дерево, а киммериец развернулся, встав на пути у приближающегося титана.

Убежденный, что пришел его смертный час, Конан действовал, повинуясь инстинкту, и бесстрашно прыгнул прямо на жуткую морду, готовую перекусить его пополам. Он нанес косой удар, чувствуя, как лезвие его меча глубоко впилось в чешуйки, прикрывающие нос твари, – а потом чудовищной силы пинок вышиб воздух у него из легких и отбросил на пятьдесят футов в сторону.

Каким образом оглушенному киммерийцу удалось подняться, впоследствии не мог сказать и он сам. Но в то страшное мгновение он думал лишь о беспомощной женщине, лежащей на пути бронированного монстра, и, не успев перевести дух, Конан уже встал над ней с обнаженным мечом, закрывая ее собой.

Она лежала там, куда он отшвырнул ее, хотя и пыталась сесть. Но ни жуткие клыки, ни топочущие ноги не коснулись ее. Конана же зацепило плечом или передней ногой дракона, когда ослепшее чудовище проносилось мимо, забыв о своих жертвах: у него началась агония. Опустив голову, он несся вперед, пока не врезался в ствол огромного дерева, оказавшегося у него на дороге. Чудовищный удар вырвал дерево с корнем, но и у дракона треснул и смялся череп, так что мозги разлетелись в разные стороны. Дерево и монстр повалились одновременно, листья и ветки взлетели столбом, когда он забился в предсмертных судорогах, – а потом все стихло.

Конан помог Валерии подняться, и они на подгибающихся ногах зашагали дальше. Через несколько мгновений они вышли в густые сумерки безлесной равнины.

Конан на мгновение задержался и оглянулся на черную стену леса позади. Там не шелохнулся ни один листок, не чирикала ни единая птичка. Лес стоял притихший и темный, каким был, наверное, еще до рождения первого человека.

– Ладно, идем, – проворчал Конан и взял свою спутницу за руку. – Ничего еще не кончилось. Если в лесу остались драконы и они почуют нас…

Ему не нужно было договаривать.

Вдалеке на равнине высился город, причем до него было намного дальше, чем казалось с вершины скалы. Сердце Валерии колотилось так сильно, что девушка испугалась, как бы оно не выскочило наружу. Каждый миг она ждала, что вот-вот за спиной раздастся треск кустов и за ними бросится в погоню еще один ночной кошмар. Но мрачную тишину густого леса не нарушал ни один звук.

Отойдя на милю от леса, Валерия вздохнула свободнее. К девушке даже начала возвращаться ее обычная самоуверенность. Солнце зашло, и равнина погрузилась в темноту, рассеиваемую лишь звездами, в свете которых им под ноги легли длинные причудливые тени кактусов.

– Ни скота, ни распаханных полей, – проворчал Конан. – Как тут живут люди?

– Может, они на ночь загоняют скот в загородки, – предположила Валерия, – а поля и пастбища расположены по другую сторону города.

– Все может быть, – проворчал он, – хотя с вершины утеса я не видел ничего подобного.

Над городом взошла луна, и в ее желтоватом свете черными резкими силуэтами прорисовались стены и башни. Валерия вздрогнула. Черный город выглядел зловеще и пугающе на фоне луны.

Пожалуй, Конан испытывал нечто подобное, потому что он остановился, огляделся по сторонам и проворчал:

– Сделаем привал. Нет смысла ломиться в ворота посреди ночи. Нас все равно не впустят внутрь. Кроме того, нам нужен отдых, а мы не знаем, какой прием нас ожидает. Несколько часов сна лучше подготовят нас к драке или бегству.

Он подвел ее к зарослям кактусов, которые выстроились крýгом, – явление, часто встречающееся в южных землях. Несколькими взмахами меча он прорубил отверстие и знаком предложил Валерии войти.

– Здесь, по крайней мере, мы можем не опасаться змей.

Она со страхом оглянулась на темную громаду леса в нескольких милях позади.

– Что будет, если оттуда выйдет новый дракон?

– Мы будем караулить по очереди, – ответил он, хотя и не объяснил, как они поступят в таком случае.

Киммериец смотрел на город впереди. На башнях и стенах не было видно ни единого огонька. Подобно черной загадке, они зловеще вырисовывались на фоне звездного неба.

– Ложись и спи. Я покараулю первым.

Она заколебалась, с сомнением глядя на него, но он уселся, скрестив ноги, перед входом, положив меч на колени, спиной к ней и лицом к равнине. Без дальнейших комментариев она улеглась на песок внутри колючей ограды.

– Разбуди меня, когда луна будет в зените, – распорядилась она.

Он не ответил и даже не взглянул в ее сторону. И последним, что девушка увидела перед тем, как провалиться в глубокий сон, была его массивная фигура, неподвижная, как бронзовая статуя, выделяющаяся на фоне низко висящих над горизонтом звезд.

2. При свете огненных камней

Валерия проснулась и сразу же заметила, что над равниной занимается серый рассвет.

Она села, протирая глаза. Конан сидел на корточках рядом с кактусом, ловко выдирая колючки и срезая толстую кожуру.

– Ты меня не разбудил, – пожаловалась она. – И дал мне проспать всю ночь!

– Ты устала, – отозвался он. – Кроме того, после долгой скачки ты наверняка отбила себе седалище. Вы, пираты, не очень-то привычны к верховой езде.

– Можно подумать, ты родился в седле! – окрысилась она.

– Я был казаком до того, как стать пиратом, – ответил он. – Они живут в седле. Я дремал как пантера, которая залегла рядом с тропой, по которой ходят олени. Пока глаза спали, мои уши оставались на страже.

Варвар и впрямь выглядел таким свежим, словно всю ночь провел в постели на пуховой перине. Выдрав колючки, он срезал толстую кожуру и протянул девушке сочный и мясистый лист кактуса.

– Возьми. Ничуть не хуже груши. Для тех, кто живет в пустыне, это одновременно и еда, и питье. Когда-то я был вождем зуагиров – это племя обитает в пустыне и промышляет грабежом караванов.

– А кем ты еще не был? – с напускным презрением, за которым чувствовалось восхищение, поинтересовалась девушка.

– Я никогда не был королем хайборийской страны, – ухмыльнулся Конан, откусывая здоровенный ломоть кактуса. – Но корона мне снилась. И когда-нибудь я вполне могу стать им. Почему бы и нет?

Она лишь покачала головой, удивляясь про себя столь невозмутимой наглости, и принялась за «грушу». Кактус оказался приятным на вкус и был полон свежего и прохладного сока. Покончив с едой, Конан вытер руки о песок, поднялся, пригладил свою черную гриву, поправил пояс с мечом и сказал:

– Ну, идем. Если жители города намерены перерезать нам глотки, они могут сделать это прямо сейчас, не дожидаясь наступления жары.

Его черный юмор показался Валерии пророческим. Вставая, она тоже поддернула перевязь с мечом. Ночные страхи остались позади. Ревущие драконы далекого леса превратились в смутные воспоминания, и девушка бодро зашагала рядом с Конаном. Что бы ни ждало их впереди, их враги будут людьми. А Валерия из Красного Братства еще не встречала человека, который мог бы ее напугать.

Конан искоса посматривал на нее, пока она шагала рядом, стараясь не отстать от него.

– У тебя походка горца, а не моряка, – заметил он. – Должно быть, ты родом из Аквилонии. Солнце Дарфара еще не успело прокалить тебя насквозь. Твоей белой коже позавидовала бы иная принцесса.

– Я действительно родилась в Аквилонии, – ответила девушка.

Его комплименты больше не вызывали в ней раздражения. Окажись на его месте другой мужчина, который позволил бы себе всю ночь охранять ее сон, она пришла бы в ярость, потому что всегда протестовала против попыток защитить и оберечь себя только из-за принадлежности к предположительно слабому полу. Но сейчас она испытывала тайное удовлетворение оттого, что именно этот мужчина так и поступил. И еще он не воспользовался ее страхом и слабостью, проистекавшей из него. В конце концов, решила она, ее спутник – не совсем обычный мужчина.

За городом вставало солнце, окрашивая башни в зловещие кровавые тона.

– Вчера на фоне луны они выглядели черными, – проворчал Конан, и глаза его затуманились тенью непостижимых варварских предрассудков. – А на рассвете стали кроваво-красными, словно политыми кровью. Не нравится мне этот город.

Но они упорно шли дальше, пока Конан не подметил тот факт, что на север из города не ведет ни одной дороги.

– По эту сторону стен никогда не пасся скот, – сказал он. – И пашня многие годы, если не века, не знала прикосновения плуга. Но смотри, когда-то здесь возделывали землю.

Валерия взглянула в ту сторону, куда он показывал, и увидела древние оросительные канавы, полузасыпанные и заросшие кактусами. Она недоуменно нахмурилась, окидывая взглядом равнину, простиравшуюся по обе стороны от города до самого леса, который окружал ее огромным темным кольцом. Что было там, еще дальше, она разглядеть не могла.

Девушка перенесла взгляд на город. Ее снедала неясная тревога. На стенах не блестели шлемы или наконечники копий, не трубили рога, и никто не окликал их с башен. Над стенами и минаретами властвовала тишина, столь же оглушительная и мертвая, как и в лесу.

Солнце уже высоко стояло над восточным горизонтом, когда они остановились перед большими воротами в северной стене, в тени высокого бастиона. На кованых полосах бронзовых створок виднелась ржавчина. Петли, порог и запоры опутывала толстая паутина.

– Да их не открывали годами! – воскликнула Валерия.

– Мертвый город, – проворчал Конан. – Вот почему канавы засыпаны, а земля не вспахана.

– Но кто его построил? Кто в нем жил? Куда они ушли? И почему оставили его?

– Кто знает? Может быть, его построил какой-либо клан стигийцев, вынужденный покинуть родные места. Может быть, и нет. Архитектура не похожа на стигийскую. Не исключено, что население города уничтожили враги или оно погибло от какой-нибудь эпидемии.

– В таком случае их сокровища по-прежнему пылятся где-нибудь и собирают паутину, – предположила Валерия, профессиональный инстинкт стяжательства в которой подогревался чисто женским любопытством. – А мы можем открыть ворота? Давай войдем и посмотрим, что там.

Конан с сомнением оглядел внушительные ворота, но уперся в створку могучим плечом и всем телом навалился на нее. Ржавые петли протяжно заскрипели, и ворота тяжело распахнулись. Конан выпрямился и вытащил меч из ножен. Валерия заглядывала ему через плечо, а потом вдруг удивленно вскрикнула.

Их взглядам предстал не открытый двор или улица, как можно было бы ожидать. Ворота открывались прямо в длинный просторный коридор, дальний конец которого терялся в полумраке. Он был колоссальных размеров, а пол был выложен квадратными плитками из необычного красного камня, которые, казалось, тлели отраженным пламенем. Стены же были сложены из блестящего зеленого материала.

– Провалиться мне на этом месте, если это не жадеит! – выругался Конан.

– Но не в таких же количествах! – запротестовала Валерия.

– Я достаточно часто находил его в караванах из Кхитая, которые грабил, чтобы понимать, что к чему, – огрызнулся киммериец. – Это – самый настоящий жадеит!

Сводчатый потолок был выложен ляпис-лазурью и украшен гроздьями больших зеленых камней, искрившихся ярким ядовитым светом.

– Зеленые огневики, огненные камни, – проворчал Конан. – Так, во всяком случае, их называют жители Пунта. Легенда гласит, что это окаменелые глаза доисторических змей, которых древние называли Золотыми Змеями. В темноте эти камни светятся, как глаза у кошки. Ночью в этом зале будет светло, как днем, но это дьявольское освещение. Давай-ка осмотримся. Может, найдем где-нибудь тайник с драгоценными камнями.

– Закрой ворота, – посоветовала Валерия. – Мне бы не хотелось бегать по этому залу наперегонки с драконом.

Конан ухмыльнулся и ответил:

– Не думаю, что драконы выходят за пределы леса.

Но он повиновался, обратив ее внимание на сломанный засов с внутренней стороны.

– Мне показалось, будто изнутри донесся какой-то щелчок, когда я навалился на створку. Это засов был сломан совсем недавно. Он проржавел почти насквозь. Если люди бежали отсюда, почему дверь осталась заперта изнутри?

– Очевидно, они ушли через другую дверь, – ответила Валерия.

Она спросила себя, сколько же веков минуло с той поры, когда дневной свет попадал в этот огромный зал через открытую дверь. Но солнечные лучи все-таки находили дорогу сюда, и они быстро обнаружили их источник. В сводчатом потолке были прорезаны узкие щели световых люков, закрытых прозрачной пленкой какого-то кристаллического вещества. В тени между этими кляксами яркого света зловеще перемигивались зеленые камни, похожие на глаза рассерженных кошек. Под ногами у них плиты буро-красного цвета тлели всеми оттенками и вспышками пламени. Создавалось впечатление, будто они ступают по кострам ада, а над головой весело перемигиваются звезды.

– Здание высотой в четыре этажа, – проворчал Конан, – и этот зал тянется до самого верха. Он длинный, как улица. Если глаза меня не обманывают, в дальнем конце я вижу дверь.

Валерия пожала своими белоснежными плечами.

– Значит, твои глаза лучше моих, хотя среди морских бродяг я отличалась самым острым зрением.

Они свернули в первую попавшуюся дверь и прошли через несколько пустых комнат, пол в которых был точно таким же, как и в центральном зале. Стены здесь были выложены жадеитом, мрамором, слоновой костью или халцедоном и украшены фризами из бронзы, золота и серебра. В потолок были вделаны зеленые огненные камни, и свет их казался призрачным и потусторонним, как и предсказывал Конан. В этом колдовском свечении пришельцы скользили, как призраки.

В некоторых комнатах подобная иллюминация отсутствовала, и их дверные проемы зияли чернотой, как вход в преисподнюю. Конан с Валерией обходили их стороной, стараясь выбирать освещенные помещения.

В углах колыхалась паутина, а вот пыли на полу не было, как и на столах и лавках из мрамора, жадеита или сердолика, которыми были обставлены комнаты. Кое-где им попадались ковры из кхитайского шелка, который практически не поддавался износу. Но нигде они не увидели окон или дверей, выходивших во дворы или на улицу. Любая дверь открывалась лишь в очередной коридор или комнату.

– Почему мы никак не можем выйти на улицу? – недовольно осведомилась Валерия. – Это здание, или как там оно называется, размерами не уступает дворцу короля Турана.

– Они не могли вымереть от чумы, – пробормотал Конан, ломая голову над загадкой покинутого города. – Иначе мы уже нашли бы скелеты. Может, здесь поселились привидения и жители ушли. Может…

– Может, здесь разверзся ад! – грубо прервала его Валерия. – Этого мы не узнаем никогда. Лучше посмотри вот на эти фризы. На них изображены люди. К какой расе они принадлежат?

Конан внимательно рассмотрел рисунки и покачал головой.

– Никогда не видел в точности таких, как они. Но в них ощущается восточная кровь – Вендии, быть может, или Косалы.

– Ты что, был королем Косалы? – поинтересовалась она, стараясь скрыть любопытство под напускной насмешливостью.

– Нет. Но я был вождем племени афгули, которое обитает в Гимелийских горах выше границ Вендии. Эти люди похожи на косалайцев. Но к чему косалайцам возводить город так далеко к западу?

На рисунках были изображены стройные мужчины и женщины с оливковой кожей и точеными экзотическими чертами лица. Они носили прозрачные мантии и изящные украшения и были запечатлены в сценах пиршеств, танцев и занятий любовью.

– Да, это типичные представители Востока, – проворчал Конан, – но откуда именно, я не знаю. Похоже, они вели исключительно мирный образ жизни, иначе здесь были бы сцены войн и сражений. Давай-ка поднимемся вон по той лестнице.

Винтовая спираль слоновой кости поднималась из той комнаты, в которую они вошли. Они поднялись на три пролета и оказались в просторном помещении на четвертом этаже, который, похоже, представлял собой самый верхний ярус здания. Световые люки в потолке рассеивали полумрак, в котором жутко перемигивались камни-огневики. Заглядывая в двери, которые встретились им по пути, они увидели за всеми, кроме одной, такие же комнаты с аналогичным освещением. А та единственная дверь выходила на другую сторону, на галерею с балюстрадой, протянувшуюся вдоль зала, размерами значительно уступавшего тому, который они совсем недавно исследовали на нижнем этаже.

– Проклятье! – Валерия с отвращением опустилась на жадеитовую скамью. – Похоже, люди, когда уходили отсюда, забрали с собой все ценности. Я уже устала наобум бродить по этим голым комнатам.

– Кажется, все помещения на верхнем этаже освещены, – заметил Конан. – Хотелось бы найти окно, из которого виден город. Давай посмотрим, что там, вон за той дверью.

– Иди и смотри, если тебе хочется, – отказалась Валерия. – А я посижу здесь и дам ногам отдых.

Конан скрылся за дверью, которая располагалась напротив той, что выходила на галерею, а Валерия закинула руки за голову и вытянула перед собой ноги в сапогах. Эти молчаливые комнаты и коридоры со сверкающими россыпями изумрудных украшений и светящиеся малиновые полы начали угнетать ее. Ей захотелось выбраться из этого неприятного лабиринта на улицу. Девушка лениво спросила себя, какие смуглые ноги ступали по этим полам в прошлом и свидетелями каких жестоких и ужасных событий прошедших веков были эти подмигивающие потолочные камни.

Слабый шум вывел ее из задумчивости. Она вскочила и выхватила из ножен меч раньше, чем сообразила, что же так встревожило ее. Конан еще не вернулся, и она знала, что слышала не его шаги.

Звук доносился откуда-то из-за двери, выходившей на галерею. Бесшумно ступая в своих сапогах из мягкой кожи, она выскользнула в нее, подошла к массивной балюстраде и посмотрела вниз.

В зале стоял мужчина.

Вид живого человека в месте, которое они считали заброшенным, поразил ее. Притаившись за каменными балясинами, Валерия напряженно всматривалась в чужака.

Мужчина совершенно не походил на фигуры, виденные ею на рисунках. Ростом чуть выше среднего, он был очень смугл, хотя и чернокожим назвать его было нельзя. Из одежды на нем была лишь шелковая повязка, едва прикрывавшая бедра, да кожаный пояс шириной в ладонь был закреплен на тонкой талии. Прямые черные волосы длинными прядями ниспадали ему на плечи, делая его похожим на дикаря. Он был худощав, но на руках и ногах у него бугрились канаты и узлы мускулов, причем под кожей отсутствовала жировая прокладка, которая обычно придает формам человеческого тела приятную округлость. В его сложении отсутствовали любые излишества, что делало его внешность почти отталкивающей.

Тем не менее отнюдь не его внешний вид, а повадки более всего поразили наблюдавшую за ним женщину. Пригнувшись, он скользнул вдоль стены, поворачивая голову из стороны в сторону. В правой руке он сжимал меч с широким лезвием, и Валерия заметила, как лезвие подрагивает от избытка эмоций, сотрясавших человека. Он боялся, буквально трясся от ужаса. Когда он повернул голову, она заметила дикий блеск его глаз, сверкнувших сквозь спутанные черные пряди.

Он не видел ее, на цыпочках скользя по коридору и нырнув в открытую дверь. Мгновением позже она услышала придушенный хрип, и вновь воцарилась тишина.

Охваченная любопытством, Валерия двинулась по галерее, пока не оказалась у двери, что располагалась прямо над той, в которую вошел мужчина. Она вела в другую галерею, меньших размеров, которая опоясывала большую комнату.

Эта комната находилась на третьем этаже, и потолок ее был не таким высоким, как в коридоре. Освещали ее лишь огненные камни, и их жуткий зеленый свет оставлял под балконами большие тени.

Глаза Валерии удивленно расширились. Мужчина, которого она видела, по-прежнему был здесь.

Он лежал лицом вниз на темно-малиновом ковре посреди комнаты. Тело его обмякло, а руки были широко раскинуты в стороны. Его кривой меч валялся рядом.

«Почему он лежит без движения?» – подумала она. А потом глаза девушки превратились в щелочки, когда она повнимательнее всмотрелась в ковер, на котором он лежал. Ткань под ним и вокруг была другого, более насыщенного ярко-алого цвета.

Содрогнувшись, она прижалась лицом к балясинам, пристально вглядываясь в тени под нависающей галереей. Но они надежно хранили свою тайну.

Внезапно в этой мрачной драме появилось новое действующее лицо. Это был человек, похожий на первого мужчину, и он вошел через дверь, противоположную той, что вела в коридор.

Глаза его загорелись при виде мужчины на полу, и отрывистым резким голосом он произнес нечто вроде «Чичмек!». Но тот, к кому он обращался, не шевелился.

Мужчина быстро подошел к нему, наклонился, схватил лежащего человека за плечо и перевернул на спину. С губ его сорвался приглушенный вскрик, когда голова того бессильно откинулась назад, – горло у него было перерезано от уха до уха.

Мужчина опустил труп на пропитавшийся кровью ковер и выпрямился. Он дрожал всем телом, как осиновый лист. Его пепельно-серое лицо являло собой маску ужаса. Он уже готов был убежать, но вдруг замер на месте, расширенными глазами глядя на противоположную стену комнаты.

В тени под балконом появился призрачный свет, который не имел ничего общего с огненными камнями. Валерия, глядя на него, почувствовала, как зашевелились у нее волосы на затылке. Там, в пульсирующем сиянии, возник человеческий череп, и именно от него – человеческого, но странно бесформенного – и исходил этот призрачный свет. Череп висел там, словно отрубленная голова, соткавшаяся из ночи и тени, становясь все отчетливее и одновременно утрачивая последние человеческие черты.

Мужчина стоял совершенно неподвижно, словно парализованный ужасом, и, не мигая, смотрел на призрак. Череп оторвался от стены, и за ним потянулась гротескная тень, которая постепенно обретала формы и превратилась в человеческую фигуру, чей обнаженный торс, руки и ноги отливали странной белизной, словно обесцвеченные. Голый череп у нее на плечах безглазо скалился, окруженный дьявольским свечением, и мужчина, стоявший напротив, казалось, не мог оторвать от него взгляд. Он не шевелился, меч бессильно повис в его опущенной руке, и выражение его лица свидетельствовало о том, что он стал жертвой гипнотического воздействия.

Валерия поняла, что его парализовал вовсе не страх. Этот пульсирующий потусторонний свет лишил его способности двигаться. Да и она сама, пребывая в безопасности над местом происшествия, ощутила влияние, пусть и ослабленное, этого неизвестного излучения, грозившее лишить ее рассудка.

Жуткий череп подплыл к своей жертве, и мужчина наконец шевельнулся, но только для того, чтобы выронить меч и упасть на колени, закрыв глаза руками. Он тупо ожидал удара клинком, который тускло заблистал в руке призрака, пока тот возвышался над ним, словно сама Смерть, торжествующая свою победу над человечеством.

Валерия повиновалась не голосу рассудка, а мгновенному порыву своей несдержанной натуры. В тигрином прыжке она перелетела через балюстраду и приземлилась рядом с жутким призраком. Тот резко развернулся к ней, заслышав глухой стук, с каким ее сапожки коснулись пола, но еще раньше сверкнул ее меч, и девушку охватил свирепый восторг, когда она почувствовала, как клинок рассек смертную плоть и кости.

Призрак издал булькающий хрип и повалился навзничь с разрубленными плечом и грудиной. Горящий череп откатился в сторону, и под ним обнаружилась спутанная копна черных волос и смуглое лицо, искаженное гримасой агонии. Под страшной маской оказалось человеческое существо, мужчина, очень похожий на того, что покорно стоял на коленях рядом.

А тот, заслышав звук удара и вскрик, поднял голову и сейчас широко раскрытыми от изумления глазами смотрел на белокожую женщину, которая стояла над трупом с мечом, с которого капала кровь.

Он с трудом поднялся на ноги, бессвязно лепеча что-то, словно лишившись рассудка. Валерия с удивлением сообразила, что понимает его. Он изъяснялся на стигийском наречии, хотя диалект был ей незнаком.

– Кто ты такая? Откуда ты взялась? Что ты делаешь в Ксухотле? – Но потом, не дожидаясь ее ответа, он торопливо заговорил: – Друг, богиня или дьявол, не имеет значения! Ты сразила Светящийся Череп! Внутри него оказался всего лишь человек! А мы считали его демоном, вышедшим из катакомб! Слушай!

Он оборвал свой лепет на полуслове и застыл, навострив уши. Девушка ничего не услышала.

– Надо спешить! – прошептал он. – Они находятся к западу от Большого Зала! Они могут быть вокруг! Они могут подкрадываться к нам прямо сейчас!

Он схватил ее за запястье и так крепко сжал, что ей стало больно.

– Кто такие «они»? – требовательно спросила она.

Несколько мгновений он непонимающе смотрел на нее, словно ее невежество поразило его до глубины души.

– Они? – запинаясь, пробормотал он. – Люди Ксоталанка! Тот клан, одного из членов которого ты убила. Они – это те, кто живет у восточных ворот.

– Ты хочешь сказать, что город обитаем? – воскликнула она.

– Да! Да! – Он затрясся всем телом, охваченный страхом и нетерпением. – Идем отсюда! Идем быстрее! Мы должны вернуться к текултли!

– Где это? – пожелала узнать она.

– Это жилые помещения у западных ворот!

Он вновь схватил ее за запястье и потащил к двери, через которую вошел сюда. На его смуглом лбу выступили крупные капли пота, а в глазах сверкал ужас.

– Подожди минутку! – Валерия вырвала у него свою руку. – Не смей меня хватать, или я раскрою тебе череп! Что все это значит? Кто ты такой? И куда ты меня тащишь?

Он постарался взять себя в руки, то и дело поглядывая по сторонам, и быстро заговорил, глотая слова.

– Меня зовут Текотль. Я – из племени текултли. Вместе с этим человеком, что сейчас лежит с перерезанным горлом, мы вошли в Залы Молчания, чтобы устроить засаду на кого-нибудь из ксоталанков. Но мы разделились, и, вернувшись сюда, я обнаружил его мертвым. Я знаю, это сделал Светящийся Череп, как знаю и то, что он убил бы меня, если бы не ты. Но он мог быть не один. Ксоталанки могут быть повсюду. Боги бледнеют от ужаса перед судьбой, которая ожидает тех, кого они захватят в плен!

При этих словах он содрогнулся и его смуглая кожа посерела. Валерия нахмурилась, озадаченно глядя на него. В его речах чувствовалась логика, вот только от нее она ускользала.