Текст книги "Приключения Конана-варвара. Путь к трону (сборник)"

Девушка повернулась к черепу, который все еще светился и пульсировал на полу, и уже собралась ткнуть его носком сапога, когда мужчина, называвший себя Текотлем, опять схватил ее за руку.

– Не делай этого! Не прикасайся к нему и даже не смотри на него! В нем таятся смерть и безумие. Его тайну знают только колдуны ксоталанков – они нашли его в катакомбах, где лежат кости ужасных королей, которые правили Ксухотлем в черные века прошлого. При взгляде на него у человека, который не понимает его тайны, кровь стынет в жилах и иссушается мозг. А коснуться его – значит обречь себя на безумие и разрушение.

Она нахмурилась, оценивающе глядя на Текотля. Он не внушал ей особого доверия, этот перевитый мускулами человек со змеиными сальными прядями. В глубине его глаз сквозь пелену ужаса иногда проглядывали искры безумия, каких не бывает у нормального, здравомыслящего человека. Тем не менее его протесты звучали искренне.

– Идем! – взмолился он и потянулся, чтобы взять ее за руку, но потом отпрянул, вспомнив ее предостережение. – Ты – чужая здесь. Не знаю, как ты попала сюда, но, будь ты богиней или демоном, пришедшим на помощь текултли, ты бы знала все те вещи, о которых расспрашивала меня. Должно быть, ты пришла из-за великого леса, оттуда, откуда появились и наши предки. Но ты – наш друг, иначе ты не стала бы убивать моего врага. Идем же быстрее, пока ксоталанки не нашли и не прикончили нас!

Она перевела взгляд с его взволнованного отталкивающего лица на череп, тлеющий потусторонним светом на полу рядом с мертвецом. Он походил на ночной кошмар, этот череп, явно принадлежавший человеку, но и чем-то неуловимо отличающийся от человеческих. При жизни его обладатель наверняка выглядел как какой-нибудь монстр. Жизнь? Похоже, он до сих пор жил собственной жизнью или ее подобием. Челюсти зевнули ей в лицо и зловеще клацнули. Свечение стало ярче, обретая багровый оттенок, но ощущение нереальности происходящего оставалось; вся жизнь была сном… И только взволнованное лицо Текотля вырвало ее из объятий темной бездны, в которую она соскальзывала.

– Не смотри на череп! Не смотри на него! – Его голос доносился до нее словно из бездны пространства и времени.

Валерия тряхнула головой, прогоняя наваждение, как лев встряхивает гривой. Зрение вернулось к ней. Текотль болтал без умолку:

– При жизни в нем обитал мозг верховного колдуна! В нем до сих пор живет магия, призванная из потустороннего мира!

Выругавшись, Валерия стремительно, как пантера, прыгнула вперед, и череп разлетелся тлеющими углями под ударом ее меча. Где-то – в этой комнате, или в самых дальних уголках ее сознания, или в бездонной дали – раздался нечеловеческий крик боли и ярости.

Текотль схватил ее за руку, продолжая верещать:

– Ты разбила его! Уничтожила! И теперь все черное искусство ксоталанков не сможет возродить его! Идем же! Идем отсюда быстрее!

– Но мне нельзя уходить, – запротестовала она. – У меня здесь недалеко друг…

Огонь, вспыхнувший в его глазах, заставил ее умолкнуть. Он смотрел куда-то поверх ее плеча, и на лице его проступило выражение смертельного ужаса. Она резко развернулась в тот самый миг, когда четверо мужчин вбежали в комнату через разные двери, устремившись к парочке, застывшей в центре зала.

Они походили на остальных, которых она уже видела: те же самые канаты и бугры мышц на поджарых руках и ногах, те же самые прямые иссиня-черные волосы и тот же безумный блеск в глазах. Они были одеты и вооружены так же, как и Текотль, разве что на груди у каждого был нарисован белый череп.

Не прозвучало никаких боевых кличей или объявления войны. Подобно кровожадным тиграм, ксоталанки атаковали своих врагов, чтобы убить. Текотль встретил их с мужеством отчаяния, нырнул, уходя от взмаха меча с широким лезвием, схватился с его обладателем, и оба повалились на пол, где принялись кататься и драться в жутком молчании.

Оставшиеся трое набросились на Валерию, глядя на нее налитыми кровью глазами бешеных собак.

Она убила первого, когда он оказался в пределах досягаемости, не успев даже замахнуться, и ее прямой длинный меч развалил ему череп. Валерия отпрыгнула в сторону, уходя от одного выпада и одновременно парируя рубящий удар. Глаза ее заблестели, а на губах заиграла безжалостная улыбка. Она вновь стала Валерией из Красного Братства, и свист рассекаемого ее клинком воздуха зазвучал брачной песней у нее в ушах.

Меч ее обошел вражеский клинок, готовый парировать ее удар, и на шесть дюймов вонзился в брюшину, защищенную кожаным панцирем. Мужчина сдавленно охнул и повалился на колени, но его место занял его высокий товарищ и принялся в зловещем молчании осыпать ее ударами, вынудив Валерию перейти к глухой защите. Она хладнокровно шагнула назад, парируя его выпады и выжидая возможности нанести смертельный удар. Не сможет он бесконечно вращать перед собой этот стальной вихрь! Рано или поздно, но рука его устанет, он ослабеет, начнет задыхаться и спотыкаться, и она вонзит ему свой клинок прямо в сердце. Уголком глаза она заметила, что Текотль стоит коленями на груди своего противника и пытается высвободить руку, в которую тот вцепился мертвой хваткой, чтобы вонзить ему в сердце кинжал. На лбу ее противника выступил пот, а глаза его пылали, как горящие уголья. Как он ни старался взвинтить темп, у него не получалось ни сломать ее защиту, ни выбить у нее меч из рук. Он задышал шумно и с хрипами, а его ударам уже недоставало точности. Валерия шагнула назад, чтобы выманить его на себя и заставить раскрыться, – и почувствовала железную хватку на своей лодыжке. Она совсем забыла о раненом мужчине на полу.

Встав на колени, он обеими руками обхватил ее за ноги, и его товарищ торжествующе заорал и обрушился на нее с удвоенной силой, готовясь нанести ей удар в левый бок. Валерия отчаянно рванулась, стараясь освободиться, но все было тщетно. Она, конечно, могла избавиться от смертельной угрозы, перерубив держащие ее руки, но, стоит ей опустить меч, как кривой клинок высокорослого противника разрубит ей череп. Раненый тем временем, подобно дикому зверю, впился зубами в ее незащищенное бедро.

Валерия опустила левую руку и схватила его за длинные волосы, заставляя запрокинуть голову, так что он оскалился и закатил глаза. Высокий ксоталанк вскрикнул и прыгнул вперед, обрушив на нее чудовищный удар. Она неловко парировала его, и клинок плашмя ударил ее по голове, так что из глаз у нее посыпались искры. Валерия пошатнулась. Кривой меч взлетел снова, сопровождаемый торжествующим воплем, – а потом за спиной ксоталанка выросла огромная тень и синим росчерком сверкнула сталь. Воин захлебнулся криком и рухнул как подкошенный, разбрызгивая мозги. Череп его буквально разлетелся на куски.

– Конан! – выдохнула Валерия. В порыве бешеной радости она повернулась к ксоталанку, которого все еще держала за волосы. – Сдохни, пес из преисподней!

Клинок ее со свистом рассек воздух, описывая сверкающую дугу, и обезглавленное тело повалилось ей под ноги. Девушка отшвырнула голову в другой конец комнаты.

– Что здесь происходит? – Конан перешагнул через труп убитого им мужчины, сжимая в руке меч и с изумлением глядя по сторонам.

Текотль встал над последним ксоталанком, бьющимся в судорогах. С лезвия его кинжала на пол срывались красные капли. На бедре у него кровоточила глубокая рана. Он уставился на Конана расширенными глазами.

– Что все это значит? – вновь повторил Конан, еще не оправившись от удивления, вызванного тем, что он застал Валерию отчаянно сражающейся с незнакомцами в городе, который он полагал заброшенным и необитаемым.

Вернувшись после безрезультатного осмотра комнат на верхнем ярусе, он обнаружил, что в комнате, где он оставил девушку, ее нет, и отправился на шум боя, донесшийся до его слуха.

– Пять мертвых собак! – вскричал Текотль, и в его горящих глазах отразился свирепый восторг. – Пятеро убиты! Пять алых гвоздей для черной колонны! Да благословенны будут боги крови!

Жестом победителя он вскинул дрожащие руки над головой, после чего с животной яростью стал плевать на трупы и топтать их лица, приплясывая в отвратительной экзальтации. Его недавние союзники с изумлением смотрели на него, и Конан обратился к девушке на аквилонском диалекте:

– Кто этот безумец?

Вместо ответа Валерия лишь пожала плечами.

– Он говорит, что его зовут Текотль. Из его лепета я только и поняла, что его народ живет в одном конце этого полоумного города, а вот эти – в другом. Может, нам стоит пойти с ним. Он ведет себя вполне дружелюбно, чего нельзя сказать о втором клане.

Текотль прекратил свои пляски и вновь прислушался к чему-то, по-собачьи склонив голову к плечу, и на его неприятном лице страх смешивался с торжеством.

– Идемте же, идемте! – прошептал он. – Мы сделали все, что могли! Мои люди с радостью примут вас! Они окажут вам почести! Но нам надо идти! Отсюда до текултли далеко. В любой момент ксоталанки могут наброситься на нас в таком количестве, что не помогут даже ваши мечи.

– Показывай дорогу, – проворчал Конан.

Текотль сразу же направился к лестнице, ведущей на галерею, жестом пригласив их следовать за собой, что они и сделали, быстро догнав его. Добравшись до галереи, он нырнул в дверь, что выходила на запад, и быстрым шагом двинулся через комнаты, освещенные световыми люками или зелеными огненными камнями.

– Что это за место? – шепотом осведомилась Валерия.

– Кром его знает! – ответил Конан. – Хотя я видел таких, как он. Они живут на берегах озера Зуад, на границе с Кушем. Они – метисы, потомки стигийцев и еще одного народа, который пришел в Стигию несколько веков назад и ассимилировался там. Они называют себя тлацитланами. Хотя я готов биться об заклад, что этот город построили не они.

Страх Текотля, похоже, ничуть не ослабевал, хотя они уже довольно далеко ушли от комнаты, где остались лежать трупы врагов. Он то и дело оглядывался, прислушиваясь, не раздадутся ли позади звуки погони, и пристально всматривался в каждый дверной проем, мимо которого они проходили. Валерию охватил озноб. Она не боялась простых смертных. Но непривычный пол под ногами, потустороннее свечение камней над головой, таинственные тени вдоль стен, неприкрытый страх и пугающая скрытность их проводника заставляли ее нервничать и вселяли в нее дурные предчувствия.

– Они могли отрезать нас от текултли! – прошептал он вдруг. – Мы должны быть осторожны, чтобы они не заманили нас в ловушку!

– Почему бы нам не выйти из этого проклятого места на улицу и не пойти по ней? – пожелала узнать Валерия.

– В Ксухотле нет улиц, – ответил он. – Нет площадей и открытых дворов. Весь город построен в виде гигантского дворца под одной крышей. Единственное и ближайшее подобие улицы – это Большой Зал, который тянется через весь город от северных ворот к южным. Наружу ведут лишь городские ворота, через которые вот уже пятьдесят лет не проходило ни одно живое существо.

– Сколько ты уже живешь здесь? – обратился к нему Конан.

– Я родился в замке текултли тридцать пять лет назад и никогда не выходил за пределы города. Ради всех богов, не шумите! В этих залах могут таиться сущие дьяволы. Ольмек расскажет вам обо всем, когда мы доберемся до текултли.

Они шли в полной тишине, и лишь зеленые огненные камни перемигивались у них над головами, да тлел под ногами жуткой расцветки пол, и Валерии казалось, будто они бегут по кругам ада, куда завел их смуглолицый гоблин с длинными прямыми волосами.

Тем не менее именно Конан подал им знак замереть на месте, когда они пересекали необычную широкую комнату. Его слух варвара, рожденного в дикой природе, оказался острее, чем у Текотля, который всю жизнь провел в этих безмолвных коридорах в боях и засадах.

– Ты говоришь, что твои враги могли обойти нас и устроить нам засаду?

– Они бродят по этим комнатам в любое время дня и ночи, – ответил Текотль, – как и мы. Эти коридоры и залы между текултли и ксоталанками считаются ничейной территорией, которая не принадлежит никому. Мы называем их Залами Молчания. Но почему ты спрашиваешь?

– Потому что в комнате впереди есть люди, – ответил Конан. – Я услышал, как сталь лязгнула о камень.

И вновь Текотля пробрала дрожь, и он судорожно стиснул зубы, чтобы они не клацали.

– Может, это твои друзья, – предположила Валерия.

– Лучше на это не надеяться, – задыхаясь, проговорил он и поспешно двинулся дальше.

Свернув в сторону, он скользнул в первую же дверь налево, и та вывела их в помещение, из которого вниз, во тьму, спускалась лестница слоновой кости.

– Она ведет в неосвещенный коридор под нами! – прошипел он, смахивая со лба крупные капли пота. – Они могут поджидать нас и там. Может, это была всего лишь уловка, чтобы заманить нас туда. Но нам придется надеяться на то, что засаду они все-таки устроили в одной из комнат наверху. Идемте быстрее!

Беззвучно, словно призраки, они спустились по лестнице и вышли в начало черного, как ночь, коридора. Здесь они задержались и присели, вслушиваясь в тишину, после чего растворились в ней. Они шли в полной темноте, и у Валерии вдруг зачесалась кожа на спине между лопатками, когда девушка представила, как из темноты вылетает нож или меч. Если бы Конан не держал ее за руку своими железными пальцами, она бы наверняка отстала от своих спутников. Мужчины передвигались совершенно бесшумно, как кошки. Вокруг стояла кромешная тьма. Касаясь вытянутой рукой стены, Валерия время от времени ощущала пальцами двери. Коридор казался бесконечным. Внезапно за их спинами раздался звук, который показался им оглушительным и заставил вздрогнуть. Позади них в коридор вышли люди. Не успев додумать эту мысль до конца, Валерия наткнулась в темноте на что-то, показавшееся ей человеческим черепом. Он покатился по полу с громким стуком.

– Бежим! – истерически вскрикнул Текотль и понесся по коридору, как летучее привидение.

И вновь Валерия ощутила, как Конан железной рукой подхватил ее и буквально понес на себе, когда они устремились вслед за проводником. Конан видел в темноте ничуть не лучше нее, но обладал каким-то врожденным инстинктом, который безошибочно помогал ему выбирать нужное направление. Без его помощи и поддержки она бы уже налетела на стену и свернула себе шею. Они бежали по коридору, и топот ног позади становился все ближе и ближе, пока вдруг Текотль не выкрикнул, задыхаясь:

– Здесь лестница! За мной, быстрее! Быстрее!

Его рука вынырнула из темноты и схватила Валерию за запястье, когда девушка споткнулась о первую ступеньку. Она почувствовала, как ее буквально несут вверх по винтовой лестнице, а затем Конан отпустил ее и развернулся лицом к коридору. Слух и шестое чувство безошибочно подсказывали ему, что враги преследуют их по пятам. И это не были звуки человеческих шагов.

Что-то вползало на лестницу, какое-то существо, которое шуршало и несло с собой холод. Конан рубанул своим тяжелым мечом и почувствовал, как широкое лезвие рассекло нечто, что вполне могло оказаться плотью и костями, и ударилось о ступеньку. Что-то ледяное коснулось его ноги, отчего та сразу же замерзла, словно попав на мороз; тишину внизу разорвало судорожное трепыханье и глухие удары, и какой-то человек закричал от боли.

В следующий миг Конан развернулся и понесся вверх по винтовой лестнице, выскочив в открытую дверь на верхней площадке.

Валерия и Текотль уже прошли через нее, и абориген с грохотом захлопнул ее и запер на засов – первый, который Конан увидел с тех пор, как они миновали наружные врата.

Затем он повернулся и побежал через хорошо освещенный зал, в котором они оказались, и, вбегая в дверь в дальнем его конце, Конан оглянулся и увидел, как дверное полотно выгибается и стонет под тяжелыми ударами, обрушившимися на него с другой стороны.

Хотя Текотль не замедлил шаг и не стал менее осторожен, все-таки было заметно, что он немного успокоился. У него был вид человека, оказавшегося на знакомой территории, где всегда можно кликнуть друзей на подмогу.

Но Конан помимо воли вновь поверг его в ужас, поинтересовавшись:

– Что это за тварь, с которой я сражался на лестнице?

– Это были ксоталанки, – ответил Текотль, не оглядываясь. – Я же говорил тебе, что здесь их полно.

– Это был не человек, – проворчал Конан. – Это была какая-то ползучая тварь, на ощупь холодная, как лед. Кажется, я перерубил ее пополам. Она набросилась на людей, которые преследовали нас, и, похоже, убила одного из них, извиваясь в предсмертных судорогах.

Текотль резко вскинул голову, и лицо его опять посерело от ужаса. Он машинально ускорил шаг.

– Это был Ползущий Во Тьме! Монстр, которого ксоталанки принесли из катакомб, чтобы он помогал им! Что он собой представляет, мы не знаем, но мы находили тела своих людей, которых он изуродовал. Во имя Сета, поспешите! Если они нападут на наш след, то будут гнаться за нами до самых дверей текултли!

– Сомневаюсь, – проворчал Конан. – Я хорошенько приложил этой твари там, на лестнице.

– Быстрее! Быстрее же! – простонал Текотль.

Они пробежали через несколько комнат, залитых зеленым светом камней, и остановились перед огромной бронзовой дверью.

Текотль сказал:

– Вот мы и дома! Это – текултли!

3. Кровные враги

Текотль забарабанил кулаком в бронзовую дверь, а потом шагнул в сторону и повернулся, чтобы посмотреть туда, откуда они только что пришли.

– Люди погибали у этой двери, когда уже считали себя в безопасности, – сказал он.

– Почему они не открывают ее? – спросил Конан.

– Они смотрят на нас в Глаз, – ответил Текотль. – Они никак не ожидали увидеть вас. – Он возвысил голос и крикнул: – Открой дверь, Ксекелан! Это я, Текотль, с друзьями из большого мира за лесом! Сейчас откроют, – успокоил он своих союзников.

– В таком случае пусть поспешат, – мрачно заметил Конан. – Я слышу, как что-то ползет по полу вон за тем коридором.

Лицо Текотля вновь стало пепельно-серым, и он принялся колотить в дверь обоими кулаками, крича:

– Открывайте, глупцы, открывайте немедленно! За нами гонится Ползущий Во Тьме!

Под его ударами огромная бронзовая дверь бесшумно распахнулась внутрь, и за ней обнаружилась толстая бронзовая цепь, перегораживающая вход, над которой торчали наконечники копий и виднелись свирепые лица. Но потом цепь опустилась, Текотль поспешно схватил своих спутников за руки и потащил их через порог. Перед тем как дверь закрылась за ним, Конан оглянулся на длинный сумрачный коридор и увидел, как в дальнем его конце появилась огромная змееподобная тень, медленно и с трудом выползающая из полумрака. Она заскользила по тусклым плитам пола, пьяно покачивая окровавленной головой. Но тут дверь захлопнулась, и жуткое зрелище исчезло.

В квадратной комнате, куда они вошли, на двери поспешно задвинули тяжелые засовы, и цепь вернулась на место. Дверь была такой толщины и крепости, что могла выдержать настоящую осаду. Рядом с ней несли караул четверо мужчин, такие же смуглые, как и Текотль, с длинными прямыми волосами, с дротиками в руках и мечами на боку. В стену рядом с дверью была вделана сложная система зеркал, которая, как догадался Конан, и была тем Глазом, который упомянул Текотль, устроенная таким образом, что в узкую щель, забранную хрустальной панелью, можно было смотреть на то, что происходит снаружи, оставаясь при этом незамеченным. Четверо стражников с немым удивлением смотрели на незнакомцев, но вопросов не задавали, да и Текотль не спешил пускаться в объяснения. Сейчас в его манерах появилась уверенность; перешагнув порог, он как будто сбросил с себя груз нерешительности и страха.

– Пойдемте! – поторопил он своих новообретенных друзей, но Конан оглянулся на дверь.

– А как же те приятели, что преследовали нас? Разве они не попытаются выломать дверь?

Текотль покачал головой.

– Они знают, что не смогут взломать Дверь Орла. Они вернутся обратно к ксоталанкам вместе со своим ползучим монстром. Идемте же! Я отведу вас к властителям текултли.

Один из стражников открыл для них дверь напротив той, в которую они только что вошли, и они оказались в коридоре, который, подобно всем остальным комнатам на этом уровне, освещался узкими световыми люками и гроздьями подмигивающих огненных камней. Но, в отличие от тех помещений, по которым они шли раньше, в этом коридоре были заметны признаки жизни. Гладкие стены из жадеита украшала бархатная драпировка, темно-красные полы покрывали богатые ковры, а на креслах, скамьях и диванах слоновой кости были разбросаны атласные подушечки.

Коридор заканчивался резной дверью, перед которой не было часового. Текотль без церемоний толкнул ее и пригласил друзей в просторную комнату, и человек тридцать темнокожих мужчин и женщин, вольготно раскинувшихся на застеленных атласными покрывалами кушетках, завидев их, вскочили, оглашая воздух изумленными восклицаниями.

Все мужчины, за исключением одного, были похожи на Текотля, да и женщины тоже были смуглыми, с непривычным разрезом глаз, хотя и красивыми на свой лад. Они носили сандалии, золотые нагрудные пластины и короткие шелковые юбочки с поясами, усыпанными драгоценными камнями. Их прямо подстриженные черные волосы, доходящие до обнаженных плеч, перехватывали серебряные обручи.

На жадеитовом помосте стоял трон слоновой кости, и на нем восседали мужчина и женщина, резко отличавшиеся от остальных. Он был гигантом с необъятной мощной грудью и плечищами буйвола. В отличие от соплеменников, мужчина носил иссиня-черную бороду, доходившую ему почти до пояса. На нем была мантия пурпурного атласа, переливавшаяся при каждом его движении, а из широких рукавов, подвернутых почти до локтя, выглядывали массивные руки с канатами мускулов. Лента, перехватывавшая его иссиня-черные кудри, была усыпана сверкающими самоцветами.

Женщина, сидевшая рядом с ним, вскочила и изумленно вскрикнула, когда чужаки вошли в комнату, а затем ее горящий взгляд, которым она сначала окинула Конана с головы до ног, впился в Валерию. Она была высокой и гибкой и казалась, несомненно, самой красивой женщиной в комнате. Наряд ее, впрочем, был еще более скуден, чем у остальных. Вместо юбки она надела лишь широкую полоску пурпурной материи, расшитую золотом, которая крепилась к ее поясу спереди и спускалась чуть ниже колен. Еще одна полоска, свисавшая с пояса сзади, довершала эту часть ее костюма, который она носила с циничной невозмутимостью. Нагрудные пластины и обруч на висках были украшены драгоценными камнями. И только в ее глазах, в отличие от прочих темнокожих соплеменников, не мелькали искорки безумия. После первого удивленного восклицания она не произнесла больше ни слова; сжав руки в кулачки, она стояла, неотрывно глядя на Валерию.

Мужчина, сидевший на троне слоновой кости, подняться не соизволил.

– Принц Ольмек, – заговорил Текотль, низко поклонившись и разведя руки в стороны ладонями кверху. – Я привел союзников из большого мира за лесом. В Зале Тецкоти Светящийся Череп сразил Чичмека, моего напарника…

– Светящийся Череп! – прокатился по залу испуганный шепот текултли.

– Да! Потом туда пришел я и обнаружил Чичмека лежащим на полу с перерезанным горлом. Прежде чем я успел убежать, на меня напал Светящийся Череп. Когда я посмотрел на него, кровь застыла у меня в жилах, и я понял, что не могу пошевелиться. Мне оставалось только ждать, когда он обрушит на меня смертельный удар. Но тут появилась вот эта белокожая женщина и сразила его своим мечом; оказалось, что это был всего лишь собака ксоталанк, выкрасивший себя белой краской и надевший на голову живой череп древнего колдуна! И теперь этот череп разбит на мелкие кусочки, а пес, что носил его, – мертв!

Он выкрикнул последние слова, на лице его появилась гримаса свирепого торжества, и затаившие дыхание слушатели ответили ему негромкими яростными восклицаниями.

– Но подождите! – продолжал Текотль. – Это еще не все! Пока я разговаривал с этой женщиной, на нас напали четыре ксоталанка! Одного я убил – рана на моем бедре служит подтверждением тому, что драка была жестокой. Еще двух сразила женщина. Но нам пришлось нелегко, и тут в схватку вмешался вот этот мужчина и развалил череп четвертому! Да! В колонну отмщения будут забиты еще пять алых гвоздей!

Он ткнул рукой в черную колонну эбенового дерева, стоявшую позади возвышения. Ее полированную поверхность усеивали сотни красных точек – ярко-алые шляпки тяжелых медных гвоздей, вбитых в черное дерево.

– Пять красных гвоздей за пять жизней ксоталанков! – яростно выкрикнул Текотль, и на лицах слушателей появилось звериное выражение свирепого экстаза.

– Кто эти люди? – осведомился Ольмек, и голос его походил на низкий, глубокий рев буйвола.

Жители Ксухотля обходились без повышенных тонов. Складывалось впечатление, будто молчание и тишина пустых коридоров и нежилых комнат вошли в их плоть и кровь.

– Я – Конан из Киммерии, – коротко ответил варвар. – Эта женщина – Валерия из Красного Братства, аквилонская пиратка. Мы дезертировали из армии на границе Дарфара, далеко к северу отсюда, и хотим добраться до побережья.

Женщина, сидевшая на возвышении, заговорила громко и быстро, захлебываясь словами:

– Вы не сможете добраться до побережья! Из Ксухотля нет обратного пути! Вы проведете в городе остаток жизни!

– Что ты имеешь в виду? – прорычал Конан, опуская ладонь на рукоять меча и делая шаг вперед, чтобы видеть одновременно и возвышение, и собравшихся. – Или ты хочешь сказать, что мы – пленники?

– Она имела в виду совсем не это, – вмешался Ольмек. – Мы – ваши друзья. Мы не станем удерживать вас против вашей воли. Но, боюсь, иные обстоятельства делают невозможным ваш уход из Ксухотля.

Его взгляд метнулся к Валерии, но он тут же опустил глаза.

– Эта женщина – Таскела, – сказал он. – Она – принцесса текултли. Но пусть нашим гостям принесут еду и питье. Без сомнения, они голодны и устали после долгого пути.

Он жестом указал на стол слоновой кости, и искатели приключений, переглянувшись, уселись за него. Конан был исполнен подозрений. Он окинул комнату пылающим взором и старался держать меч под рукой. Но приглашение отведать еды и питья никогда не встречало у него отказа. Он то и дело поглядывал на Таскелу, но принцесса не сводила глаз с его белокожей спутницы.

Текотль, перевязавший рану на бедре, разместился во главе стола, чтобы ухаживать за ними, явно считая это особой привилегией. Он внимательно проверял еду и питье, что приносили остальные на золотой посуде, и пробовал каждое блюдо, прежде чем поставить его перед гостями. Пока они ели, Ольмек молча сидел на возвышении, глядя на них из-под кустистых черных бровей. Таскела сидела рядом, положив подбородок на скрещенные руки и упираясь локтями в колени. Она не сводила своих темных загадочных глаз, в которых вспыхивали таинственные огоньки, с гибкой фигурки Валерии. Стоявшая рядом с ней мрачная симпатичная девчушка размеренно помахивала опахалом из страусовых перьев.

Им подали фрукты экзотического вида, незнакомые странникам, но очень вкусные, и светлое малиновое вино, приятное, но довольно крепкое.

– Вы пришли издалека, – заговорил наконец Ольмек. – Я читал книги наших отцов. Аквилония лежит за землями стигийцев и шемитов, за Аргосом и Зингарой, а Киммерия располагается за Аквилонией.

– Мы не любим сидеть на одном месте, – беззаботно откликнулся Конан.

– Как вы сумели пройти через лес, остается для меня загадкой, – заявил Ольмек. – В прежние времена это не удалось и тысяче воинов.

– Нам попался монстр с короткими ножками размером с мастодонта, – небрежно пояснил Конан, протягивая свой кубок Текотлю, который с явным удовольствием наполнил его. – Но после того, как мы убили его, больше не встретили никаких затруднений.

Кувшин с вином выскользнул из рук Текотля и разбился об пол. Его смуглая кожа посерела. Ольмек вскочил на ноги, и на лице его отразилось крайнее изумление, а его соплеменники тихонько ахнули. Кое-кто повалился на колени, словно ноги отказывались держать их. Одна Таскела, похоже, ничего не слышала. Конан с недоумением огляделся.

– В чем дело? Что я такого сказал?

– Вы… вы убили бога-дракона?

– Бога? Я убил дракона. Почему бы и нет? Он хотел сожрать нас.

– Но драконы бессмертны! – вскричал Ольмек. – Они убивают друг друга, но никогда еще ни один человек не убивал дракона! Наши предки, тысяча воинов, оружием проложивших путь в Ксухотль, не могли одолеть их! Их мечи ломались, как прутики, ударяясь об их чешую!

– Если бы твои предки догадались окунуть кончики своих дротиков в ядовитый сок «яблок Деркето», – заявил Конан с набитым ртом, – и укололи бы ими драконов в глаза, пасть или в какое-нибудь похожее место, то сами бы увидели, что драконы ничуть не более бессмертны, чем любой кусок говядины. Туша валяется на опушке леса, на самом виду. Если вы не верите мне, ступайте и взгляните сами.

Ольмек покачал головой, но это был жест восхищения, а не недоверия.

– Как раз из-за драконов наши предки укрылись в Ксухотле, – сказал он. – Они не осмеливались пересечь равнину и войти в лес за нею. Тамошние монстры пожирали их десятками и сотнями, прежде чем остальным удалось добраться до города.

– Выходит, это не ваши предки построили Ксухотль? – поинтересовалась Валерия.

– Он был древним уже в те времена, когда они впервые пришли в эти земли. Сколько он простоял здесь, не могли сказать даже его выродившиеся обитатели.

– Твой народ пришел с берегов озера Зуад? – спросил Конан.

– Да. Более полувека назад племя тлацитлан восстало против стигийского короля, но, потерпев поражение в битве, вынуждено было уйти на юг. Много недель они бродили по саванне, пустыне и горам, пока наконец не оказались в густом лесу – тысяча воинов со своими женщинами и детьми. Но в лесу на них напал дракон и разорвал многих на куски, поэтому от страха люди бросились бежать куда глаза глядят и в конце концов оказались на равнине и увидели посреди нее город Ксухотль. Они разбили лагерь под стенами города, не решаясь покинуть равнину, потому что в ночи раздавался жуткий рев монстров, сражавшихся в лесу. Они без конца воевали друг с другом, но на равнину почему-то не выходили. Горожане заперли ворота и принялись осыпать наших предков стрелами со стен. Тлацитлане оказались на равнине как в плену, ведь окружавший ее лес стал для них непреодолимой стеной, а войти в него было бы чистой воды безумием. Но в ту ночь из города в лагерь тайком пробрался раб, один из их бывших соотечественников, который вместе с солдатами-разведчиками побывал в лесу в молодости. Драконы сожрали всех его спутников, а его самого горожане захватили в рабство. Его звали Толькемек. – При упоминании этого имени в темных глазах вспыхнул огонь, а кое-кто из собравшихся выругался и презрительно сплюнул. – Он пообещал открыть ворота воинам, а взамен попросил лишь, чтобы всех пленников отдали в его руки. На рассвете он открыл ворота. Воины ворвались внутрь, и коридоры Ксухотля окрасились кровью. Здесь жили всего несколько сотен человек, вырождающиеся остатки некогда великой расы. Толькемек говорил, что в незапамятные времена они пришли сюда с востока, из Старой Косалы, когда предки тех, кто сейчас населяет Косалу, явились с юга и вынудили прежних ее обитателей бежать. Они двинулись на запад и в конце концов наткнулись на эту окруженную лесом равнину, на которой тогда жило племя чернокожих. Они поработили их и принялись возводить город. В холмах к востоку они добывали жадеит, мрамор и ляпис-лазурь, а также золото, серебро и медь. Стада слонов исправно снабжали их слоновой костью. Когда строительство было закончено, они убили всех своих чернокожих рабов. После этого их колдуны защитили город чудовищной магией. Своим черным искусством они возродили драконов, некогда обитавших в этой забытой земле, чьи гигантские кости они нашли в лесу. Эти кости они облекли плотью и вдохнули в них жизнь, и на земле вновь появились те чудовища, что жили здесь и до рождения времен. Но колдуны составили заклинание, которое удерживало их в лесу, не позволяя им выйти на равнину. С тех пор много веков люди Ксухотля жили в своем городе и обрабатывали плодородную землю на равнине, пока их мудрецы не научились выращивать фрукты прямо в городе, – фрукты, которые не высаживают в почву и которые получают полезные вещества прямо из воздуха. И тогда оросительные канавы пересохли, а они стали прозябать в праздности, пока не наступил упадок. Они были вырождающейся расой, когда наши предки прорвались сквозь лес и вышли на равнину. Их колдуны умерли, а оставшиеся растеряли способности к магии. Они уже не могли сражаться ни мечом, ни магией. В общем, наши отцы расправились с жителя Ксухотля, убив всех, за исключением сотни пленных, которых передали Толькемеку, их бывшему рабу; потом на протяжении многих дней и ночей в коридорах гуляло эхо их предсмертных криков, когда он пытал их. Итак, тлацитлане поселились здесь и некоторое время жили в мире; ими правили братья Текултли и Ксоталанк, да еще Толькемек. Последний взял себе в жены одну девушку из племени, и потому, что он открыл ворота, а еще потому, что он владел многими из забытых умений ксухотлийцев, ему позволили править племенем вместе с братьями, возглавившими восстание, а потом и побег. Несколько лет они прожили в мире в этом самом городе и почти ничего не делали, только ели да занимались любовью, да еще воспитывали детей. Необходимости возделывать землю у них не было, потому что Толькемек показал им, как выращивать фрукты, питавшиеся воздухом. Но убийство ксухотлийцев разрушило чары, которые удерживали драконов в лесу, и теперь они каждую ночь выходили на равнину и ревели под стенами города. Земля покраснела от крови их беспрестанной вражды, и тогда… – Он оборвал себя на полуслове, а потом продолжал как ни в чем не бывало, но Валерия и Конан поняли, что принц вовремя прикусил язык, боясь сболтнуть лишнего.