Текст книги "Чужие: Геноцид. Чужая жатва (сборник)"

28

Гилл сидел за контрольной панелью, и его чуткие пальцы нажимали на кнопки. Регистрирующее устройство над его головой снимало показания на орбите, а цифровой дисплей демонстрировал гравитационные векторы. Другое контрольное устройство сообщало об электромагнитной активности. Планета R-32 быстро приближалась, ее изображение заполнило уже большую часть экрана.

Планета была окрашена в пыльно-желтый и серый цвета, с редкими черными и фиолетовыми вкраплениями, обозначающими горные цепи. Мертвое морское дно казалось синевато-багровым. Огромная тень затемняла верхний правый угол экрана. Это был Инго – второй по размеру спутник R-32, примерно на семьдесят процентов состоящий из теллурического железа.

Пока Гилл следил за траекторией движения, капитан Хобан опустился в кресло и занялся замерами электромагнитной и солнечной активности планеты. Его и так невеселое лицо вдруг нахмурилось:

– Я получаю какие-то странные сигналы, – сообщил он Стэну.

– Откуда они поступают?

– В этом-то и загвоздка – я не могу установить их месторасположение. Они все время перемещаются.

– А у вас есть информация об их происхождении? – спросил Стэн.

– Простите, сэр?

– Кто-то подает эти сигналы или они естественного происхождения?

– На данном этапе точно не могу сказать, сэр, – доложил Хобан. – У нас нет данных о других космических кораблях в этом районе.

– Здесь много метеоритных осколков, – возразил Стэн, – не знаю, они это или нет.

Гилл вывел на экран другой ряд цифр:

– Погода на поверхности планеты намного хуже, чем мы предполагали, доктор Мяковски.

В центр управления вошла Джулия. Она уже успела надеть свое сталепластовое снаряжение. Кобальтово-синяя форма с оранжевым отливом сидела на ней сногсшибательно. У Стэна замерло сердце, когда он ее увидел.

– Мы готовы к спуску? – спросила Джулия.

– Я бы не рекомендовал спускаться, мисс Лиш. На поверхности планеты погода намного хуже, чем мы предполагали. Может быть, лучше подождать, пока буря немного утихнет? – ответил Гилл.

Джулия нетерпеливо покачала головой:

– У нас на это нет времени. Если бы самая большая опасность заключалась в погоде, то нас можно было бы считать счастливчиками.

– Думаю, вы правы, – согласился Хобан. Он повернулся к Гиллу и спросил:

– Вы готовы сопровождать группу?

– Конечно, я готов, сэр, – ответил андроид. – Я взял на себя смелость отобрать добровольцев. Их пятеро, и они ждут ваших приказов.

Он встал из-за пульта управления. Гилл был высоким и, несмотря на неправильные черты лица, казался симпатичным. Если бы он был настоящим человеком, то можно было подумать, что он чем-то напуган, но так как он им не являлся, то было ясно, что на фабрике допустили какую-то ошибку в лицевой матрице.

– Капитан Хобан, – спросил Стэн, – вы можете показать нам цель более детально?

Хобан кивнул и отрегулировал настройки. Поверхность R-32 появилась на экране в увеличенном виде. Капитан настроил изображение. Крошечная точка на ландшафте быстро росла, пока не превратилась в низкий темный глиняный купол.

– Это улей, – сказал Хобан. – Сложно его не увидеть. Это самое большое сооружение в этой части планеты.

– Улей кажется спокойным, – задумчиво сказал Стэн.

– Но мы все еще находимся далеко от поверхности, – напомнил Гилл. – Когда мы доберемся до места, ситуация может резко измениться.

– Это так, – согласился Стэн. – Но ведь, черт побери, мы ради этого сюда и прилетели. Джулия? Ты готова?

– Готова, Стэн, – ответила девушка. – Нас ждет приятная прогулка.

Стэну очень хотелось разделить ее уверенность.

– Но зачем вам так нужно на поверхность? – поинтересовался капитан. – Я думал, мы собираемся искать обломки космического корабля.

– Всему свое время, – ответил Стэн. – Прямо сейчас под нами находится улей без признаков жизни. Если мы возьмем оттуда маточное молочко, то потом спокойно сможем заняться разбитым кораблем.

– Правильно, – согласилась Джулия. – Заберем все сокровища.

Стэна ободрили радость и уверенность красивой воровки. В конце концов, может, все и обойдется.

29

Два посадочных модуля стояли рядом, как раз над той ямой, где в последний раз тренировались Джулия и Норберт. Теперь робот шел за Джулией и Стэном, держа в лапах Мака. В самом Норберте было что-то собачье. Он напоминал механического сторожевого пса, приходившего в ярость, когда ему бросали вызов, и безгранично преданного своему хозяину. За Норбертом, сохраняя дистанцию, шли пятеро добровольцев. Им обещали солидное вознаграждение за дополнительную работу. Оно было настолько хорошим, что жадность поборола здравый смысл. Впрочем, если бы эти люди обладали здравым смыслом, они бы вообще не оказались на борту «Доломита».

Капитан Хобан, который находился в первом посадочном модуле, ждал их, готовый к открытию шлюза. Большегрузная шлюпка располагалась в другом отсеке. Внутри нее находилась маленькая лаборатория, оснащенная телеметрическим оборудованием.

Норберт уже направлялся к шлюзу, как вдруг за ним вбежал Мак, зажав в пасти резиновый мяч.

– Лучше вам не брать собаку с собой, – посоветовал Хобан.

– Пусть остается, – сказал Стэн. – Он может понадобиться Норберту.

– Как хотите, сэр. Мне бы тоже хотелось пойти с вами.

– И я бы хотел взять вас с собой, – сказал Стэн, – но вы нужны здесь, на «Доломите». Если что-то пойдет не так, нам может понадобиться ваша помощь.

– Не волнуйся, Стэн, все пройдет отлично, – успокоила его Джулия, ослепительно улыбаясь. – Вы согласны, Гилл?

– Оптимизм в меня не встроен, – сказал Гилл. – Я создан анализировать ситуацию, а не чувствовать ее.

– Вы многое потеряли, – заявила Джулия. – Ведь чувствовать намного интереснее, чем анализировать.

– Мне всегда этого не хватало, – признался Гилл.

– Возможно, когда-нибудь вы этому научитесь. Мы готовы?

– Только после тебя, – сказал Стэн.

Она шутливо отдала честь и шагнула в посадочный модуль. Остальные прошли за ней. Капитан Хобан дождался сообщения от Стэна, что судно плотно закрыто и все его системы работают нормально. Затем он вернулся в центр управления и стал следить за процедурой взлета.

Модуль выскользнул из корпуса «Доломита» и повернулся в сторону поверхности R-32. Стэн проверил снаряжение и поинтересовался, все ли в порядке у остальных.

Пятеро добровольцев из команды сидели в передней кабине, пристегнув ремни. У них было оружие, которое им выдал Гилл. У всех с собой были ограничители. Эти великолепные электронные механизмы, примерно метр длиной и весом меньше фунта, крепились к ремню. Ограничители испускали комплекс волн, благодаря которым те, кто их носил, становились невидимыми для чужих.

Джулия и Гилл лежали в креслах в главной кабине позади Стэна. На борту было недостаточно места для огромного робота, поэтому Норберт съежился, ухватившись за опору и прижимая к себе Мака.

На экране появилось лицо капитана Хобана:

– Доктор Мяковски, вы готовы к выходу?

– Готов, капитан, – ответил Стэн. – Открывайте шлюз и выпускайте нас.

Внутренние моторы «Доломита» громко загудели, и пассажиры модуля почувствовали вибрацию. Раздвижные двери открылись, и показалось звездное небо, видимое с верхних слоев атмосферы R-32. Послышался щелчок механизма, который заблокировал дверь в открытом положении. Затем ярко-зеленое регистрирующее устройство на контрольной панели Стэна ожило:

– Управление переходит к вам, Стэн.

Мяковски ощутил, как его желудок сжался, когда посадочный модуль отделился от «Доломита». Он почувствовал, как скрутило живот под силой перегрузок. Неожиданно острая боль пронзила грудь, а легкая розовато-красная дымка с черными краями застлала глаза.

– Стэн! – крикнула Джулия. – Мы снижаемся слишком быстро!

– Ионизация воздуха усиливается, – заметил Гилл.

Стэн взял себя в руки, и его пальцы заплясали по клавишам:

– Ладно, я понял. Гилл, дай мне вектор приземления.

Они погрузились в атмосферу R-32. Вытянутые желтые облака принимали странные очертания, проносясь мимо иллюминатора. Когда судно проходило через атмосферный слой с температурной инверсией, по обшивке застучал град.

Изображение капитана Хобана прыгало на экране, но его голос доносился отчетливо:

– Доктор Мяковски, через радиационный пояс этой планеты лучше прорваться на большой скорости.

– А что, вы думаете, я сейчас делаю? – проворчал Стэн. – Достопримечательности осматриваю?

– С вами все в порядке, доктор? – спросил капитан. – Вы неважно выглядите.

– Я прекрасно себя чувствую, – ответил Стэн, сжав зубы. Черные пятна прыгали у него перед глазами, и он изо всех сил старался не потерять сознание. Грудь пронизывала знакомая боль. Когда он пытался поднимать нос аппарата, ремни безопасности впивались в плечи. Атмосфера то темнела, то светлела, пока они пробивались через слой облаков. Наконец, на экране засветились янтарные точки, обозначавшие посадочную полосу.

– Нам осталось совсем немного. Все идет хорошо, Стэн, – сказал Гилл.

Стэн заставил себя сосредоточиться, хотя не был уверен, что не потеряет сознание. Наконец они подготовили аппарат к посадке, и перегрузки уменьшились.

Когда они спустились ближе к поверхности, видимость заметно улучшилась. Стэн смог различить валуны размером с дом. Быстро приближалось широкое устье пересохшей реки, и они решили, что это удобное место для посадки.

Доктор отрегулировал триммеры[30]30
  Триммер – небольшая отклоняющаяся поверхность в хвостовой части руля или элерона летательного аппарата. Служит для уменьшения усилий в системе управления аппарата.


[Закрыть] и начал приземление. Посадочный модуль задрал нос, но потом снова выпрямился. Порывы ветра прибивали его к поверхности. Как только они коснулись земли, раздался треск. Потом наступил опасный момент – аппарат подбросило в воздух, но затем судно снова тяжело опустилось и на этот раз замерло.

– Добро пожаловать на R-32. Планета не выглядит впечатляюще, но зато она сделает нас богатыми, – сказала Джулия, оглядевшись по сторонам.

– Или мертвыми, – проворчал про себя Стэн.

30

Вернувшись в командный отсек «Доломита», капитан Хобан наблюдал, как посадочный модуль исчез с экрана. Он чувствовал себя опустошенным и беспомощным. Ему нечего было делать. Мрачные мысли овладели его сознанием.

Капитан продолжил думать о самоубийстве, и эти мысли его совсем не удивляли: странным ему казалось, что он не размышлял об этом в тяжелые дни судебного разбирательства.

Хобан покачал головой. В те времена что-то поддерживало его дух и веру в хороший исход. Он знал, что все будет хорошо. Именно тогда Стэн и появился в Джерси, сделав свое предложение, и Томас Хобан снова оказался в космосе. Но у него было плохое предчувствие. И то, что Норберт растерзал двух волонтеров, еще больше ухудшило его настроение. Он подозревал, что впереди их ждет много смертей – возможно, и его собственная уже кружила рядом. Может, ему и вовсе не придется кончать жизнь самоубийством.

С другой стороны, он может покончить со всем сейчас. Гилл в состоянии управлять кораблем. А Стэн и Джулия не так уж нуждаются в его помощи.

Где-то в глубине души Хобан понимал, что сходит с ума. Он обладал сильным характером, и причин, чтобы жить, у него было немало. Ему не за что было стыдиться, но все же стыд всплывал из глубин его разума, напоминая механический процесс, которым он не в силах управлять.

Капитана терзали мысли о том, что его выгнали с собственного корабля. Он сгорал от стыда, вспоминая, как судья объявил его лицензию недействительной. Это было так ужасно и так несправедливо. Возможно, теперь у него нет надежды на восстановление в правах. Он позволил Стэну уговорить себя и пустился в эту сумасшедшую авантюру, не подумав о последствиях. Когда он вернется на Землю – если вернется, – судьи могут не пощадить его. Возможно, он уже зашел слишком далеко.

Томас Хобан погрузился в раздумья, и его напугал резкий стук в дверь его каюты. Теперь, когда модуль приземлился, он надеялся на несколько минут уединения. К тому же ему еще было нужно внести несколько записей в журнал.

– Кто там? – спросил он.

– Член экипажа Барсук, сэр.

Хобан вздохнул. Он до сих пор не знал, почему не оставил Барсука в тюрьме, когда у него была такая возможность. Наконец он вспомнил, где видел его. Барсук был членом экипажа «Доломита», потерпевшего аварию, и, следовательно, был свидетелем его позора.

Черт! Черт! Черт!

Капитану не нравился этот человек. Он был хитрым и ненадежным, хотя стоило признать, что в прошлом Барсук не был причиной каких-либо проблем. Хобан никогда не имел дела с такими людьми, как Барсук. Просмотрев личные дела членов экипажа, составленные другими капитанами, Хобан узнал, что Рыжий не соблюдал субординацию и доставлял много хлопот. Никаких обвинений против него не выдвигалось, но в целом характеристика была отрицательной.

– Входите, член экипажа Барсук. Чего вы хотите?

– У меня есть последняя сводка, касающаяся космических обломков, сэр.

– Но почему вы просто не положили ее на компьютер, как это делаете обычно?

– Я думал, что вы захотите ознакомиться с ней первым, сэр.

– Почему? В ней есть что-то необычное?

– Мне кажется, да. Новые радиолокационные изображения показывают, что на орбите находится не только космический мусор. Я уверен, что неподалеку от нас – обломки кораблекрушения.

– Обломки? Вы уверены?

– Нет, не совсем. Отсюда не очень хорошо видно. Заметны только какие-то гладкие металлические детали. Они напоминают грузовой корабль или то, что от него осталось.

Хобан взял из его рук распечатку изображения, снятую с экрана радиолокатора, и положил на свой стол. Он изучил ее под инфракрасным светом, а потом жирно обвел карандашом интересующую его область:

– Вы имеете в виду этот участок?

– Да, сэр.

Хобан более внимательно изучил показания приборов. Он должен был признать, что у Барсука наметанный глаз. Это очень напоминало обломки космического корабля, парящие по орбите вокруг R-32 вместе с осколками астероидов.

Возможно, решил капитан, это и есть тот корабль, который ищет доктор Мяковски. Он решил все тщательно изучить и сообщить эту информацию Стэну, когда тот вернется.

– Нам надо все проверить, – сказал он. – Барсук, я хочу, чтобы вы взяли одного из ваших людей, экипировались и исследовали место кораблекрушения. Постарайтесь найти бортовой самописец.

– Есть, сэр.

– И не обсуждайте это с другими членами экипажа. Возможно, авария произошла очень давно, и не надо обнадеживать людей по пустякам.

– Так точно. Не стоит беспокоить команду по такому поводу.

Хобан кивнул, но ему не нравилось, что приходится соглашаться с Рыжим. Ему казалось более естественным делать противоположное тому, что говорит Барсук, но капитан решил, что это будет несправедливо: наверняка все, что рассказывают про Барсука – только сплетни. Против него не выдвинуто ни одного обвинения. К тому же волонтер принял правильное решение, немедленно сообщив капитану об обломках.

Барсук вернулся в отсек, где располагалась команда. Его сосед Глинт пил кофе. Он вопросительно поднял глаза, когда Барсук подошел к нему.

– Пошли, – обратился к нему Рыжий, – для нас есть работа.

Глинт проглотил остатки кофе и встал:

– Что за работа?

– Там обломки корабля. Надо надеть скафандры для выхода в космос.

– Да? А что произошло, Рыжий?

– Расскажу по дороге, – пообещал Барсук.

31

Стэн посадил корабль на расстоянии видимости улья чужих. Его было хорошо видно в обзорный экран. Гилл и Джулия стояли позади и следили за манипуляциями Мяковски.

Улей являлся не только самым большим искусственным сооружением планеты, но и превосходил размерами даже природные образования, которые Стэн здесь видел. Даже высота гор на R-32 не превышала нескольких сотен метров. Улей, возвышающийся на тысячу метров над открытой всем ветрам плоскостью, был огромным и впечатлял мрачным величием. Сильные ветра разрушали его, и чужим приходилось постоянно восстанавливать свою обитель. Издали они были похожи на маленьких черных муравьев, старательно трудившихся над своим жилищем.

«Чужие, – подумал Стэн, – и уже совсем скоро придется с ними встретиться!» Но профессор напомнил себе, что именно этого он и ожидал.

– Надеюсь, ты все запоминаешь, Ари? – спросил Стэн, держа кибернетического муравья на кончике пальца, чтобы тому было лучше видно.

– Я не знаю насчет Ари, – заметила Джулия, – но я точно запоминаю. Я и не думала, что улей такой огромный и что мы столкнемся с чужими так скоро.

– У нас есть ограничители, – напомнил ей Мяковски.

– Конечно, – согласилась девушка. – Но можно ли на них надеяться? Ведь это новейшая, еще не опробованная разработка, – она вздохнула и снова посмотрела на улей. – Он просто невероятных размеров.

– Его можно классифицировать как суперулей, – сказал Гилл. – Он намного больше тех, которые описывают в литературе.

– А как вы думаете почему? – поинтересовался Стэн.

– Это, конечно, только мое предположение, но мне кажется, что чужие решили объединить свои силы и соорудили один гигантский улей вместо множества маленьких.

– Избавив нас от необходимости размышлять о том, какой из них грабить, – ответила Джулия. – Давайте уже пойдем туда.

– Я бы рекомендовал подождать до тех пор, пока стихнет буря, – сказал Гилл, качая головой.

Сквозь органическое стекло они видели неистовые порывы ветра и сверкающую молнию. Такая погода считалась обычной на этой планете. Песок и мелкие камни разлетались по равнине, как осколки рвущихся снарядов. Большие камни отрывались от утесов и катились по земле, словно взбесившиеся паровые катки.

Под кораблем земля вздымалась и дрожала, будто ее тошнило. «Вулканическая активность, – подумал Стэн, – только этого нам здесь и не хватало». Но доктор был спокоен: перед тем как покинуть «Доломит», он принял ампулу «Ксено-Зипа» и чувствовал себя сильным и уверенным, а боль прошла.

Из динамика послышались помехи, а затем раздался голос капитана Хобана:

– Доктор Мяковски? Вы меня слышите?

– Четко и ясно, – ответил Стэн. – Что вы хотите доложить?

– Мы обнаружили обломки неясного происхождения на орбите неподалеку от нас, – доложил капитан. – Проведя дальнейшие исследования, я обнаружил останки грузового судна, как вы и предсказывали. Оно разломано на несколько кусков, и в главной секции даже могут находиться люди. Но я сомневаюсь, что кто-то уцелел, так как крушение, по-видимому, произошло очень давно.

– Вы уже занялись идентификацией? – спросил Стэн.

– Я отправил туда двух человек, – ответил капитан. – Если им повезет найти «черный ящик», мы сможем установить причину катастрофы.

– Доложите мне, как только что-то узнаете, – сказал Мяковски. – Это очень важная информация.

– Знаю, сэр. Вы получите информацию первым. Сэр, телеметрическая аппаратура корабля и дистанционная съемка указывают, что вы сели на потенциально нестабильную почву.

– Здесь все нестабильно, кроме скалистых пород, на которых стоит улей. Ведь не хотите же вы, капитан, чтобы я приземлился прямо туда? – огрызнулся Стэн.

– Не хочу, сэр. Я просто хотел указать на…

– Знаю, знаю, – перебил Мяковски.

Профессор глубоко вздохнул и попытался взять себя в руки. От лекарства он испытывал внезапные вспышки ярости, и его настроение постоянно менялось. К тому же на этот раз боль вернулась слишком быстро. «Смотри на вещи проще», – сказал он сам себе.

– Сейчас я хочу отключиться, капитан. Чтобы выйти на поверхность, нам придется подождать, пока стихнет буря. Это время я хочу использовать для отдыха.

– Понял, сэр. Отключаемся.

Лицо Хобана исчезло с экрана. Стэн закрыл глаза, потом открыл снова. Джулия и Гилл стояли рядом, наблюдая за ним. Мяковски ощутил внезапное чувство стыда за собственную слабость. Боль интенсивно пульсировала в груди и, казалось, была готова вырваться наружу через горло. В такие мгновения он мог думать только о следующей ампуле «Ксено-Зипа», которая лежала в коробочке вместе с другими.

Мяковски раздраженно покачал головой – рано еще принимать следующую дозу. Да он и не собирался, зная, как лекарство на него действует. Но боль становилась очень сильной и, возможно, даже влияла на трезвость его ума.

– Увидимся позже, – произнес Стэн.

Не успели Джулия и Гилл выйти, как пальцы профессора уже искали в ящике стола коробочку с ампулой.

32

Джулия и Гилл вернулись на свои места. Они остались вдвоем, если не считать Норберта, который молча стоял у изогнутой стены, напоминая футуристического василиска, и держал на руках спящего Мака.

– Ну, Гилл, – сказала Джулия, – что вы обо всем этом думаете?

Андроид оторвался от ревизии оружия, которое взял с собой на борт. Выражение его лица было спокойным и задумчивым:

– Простите, а что конкретно вам хотелось бы знать?

– Что вы думаете о Стэне и этом сумасшедшем путешествии за маточным молочком? Об этой планете? Обо мне?

Гиллу потребовалось некоторое время для того, чтобы ответить:

– Я не задаю себе подобных вопросов, мисс Лиш. А если бы и задавал…

– Тогда что?

– А если бы и задавал, то мои выводы не имели бы значения. Я ведь не похож на вас, людей. Я же искусственный.

– А чем вы отличаетесь от обычных людей?

Казалось, Гилл взволновался, но умудрился улыбнуться:

– Во-первых, у меня нет души. По крайней мере, так говорят.

– А во-вторых?

– У меня нет чувств.

– Совсем никаких, Гилл? Вы же так на нас похожи.

– Внешность может быть обманчива.

– И меня вы не находите привлекательной?

Снова последовала долгая пауза. Потом андроид произнес:

– Знаете, как говорят люди: «Не будите спящую собаку». Я бы так ответил на ваш вопрос.

– Почему это?

– Потому что человеческой расе не нужны синтетические люди с эмоциями.

– Может, это другая раса. Может, я тоже не похожа на других. Я бы совсем не возражала, если бы у вас были чувства. Тогда вы смогли бы рассказать мне о своих переживаниях, а я вам – о своих.

– Наши переживания были бы разными, – предположил Гилл.

– Вы так уверены? – спросила Джулия. – Иногда я ощущаю, что во мне заложена программа, написанная кем-то другим. Она называется «красивая воровка». И иногда мне очень хочется, чтобы ее переписали. А вам когда-нибудь этого хотелось?

– Да, – ответил Гилл. – Я понимаю, о чем вы говорите, – он раздраженно покачал головой. – Простите, мисс Лиш, я должен закончить проверку оружия. Мы можем понадобиться доктору Мяковски в любой момент.

– Делайте, что должны, – сказала Джулия.

Она ушла, а Гилл долго смотрел ей вслед.