Текст книги "Чужие: Геноцид. Чужая жатва (сборник)"

33

Звездный свет сиял на скафандре Рыжего Барсука. Он покинул воздушный шлюз «Доломита» и отправился в невесомость к месту крушения грузового корабля. Сзади его прикрывал напарник, освещающий осколки мощным двойным лучом фонаря.

Барсук жестикулировал, указывая направление, хотя их цель была достаточно хорошо видна – это была серая масса обломков, соединенная в нескольких местах и закрывающая звезды.

Добраться до места назначения было просто. По сигналу Барсука разведчики открыли клапаны реактивных двигателей, с помощью которых перемещались в открытом космосе.

Барсук спросил по вмонтированной в шлем рации:

– Ты хорошо меня слышишь, Глинт?

– Четко и ясно, – ответил напарник.

Они приземлились на самую большую секцию корабля, закрепившись с помощью магнитных ботинок. Барсук открыл герметичную дверь, ведущую внутрь.

Металлическая обшивка была сорвана – по-видимому, мощными взрывами. Протиснувшись между двумя искореженными балками, они проникли на борт судна.

В свете фонаря они увидели тела людей, попавших в ловушку вакуума, внезапно вытянувшего воздух из корабля после повреждения обшивки. Искалеченные тела лежали, прижатые обломками, или свободно плавали в невесомости.

Барсук и Глинт передвигались медленно и неуклюже, сжимая в руках фонари, мерцающие бриллиантовым светом. Труп, зацепившийся за петлю шланга, слегка дотронулся до шлема Барсука, словно приветствуя его.

Рыжий рассмеялся и оттолкнул тело в сторону. Оно медленно поплыло по разбитой каюте, расставив руки в стороны, будто мертвый пловец.

Они добрались до палубы. Здесь было больше тел: некоторые были искалечены механизмами, сорвавшимися с мест от неожиданного взрыва, а другие выглядели умиротворенно, будто погибли, так и не узнав, что произошло. Смерти пришлось хорошо потрудиться, пока вечная тишина космоса не погребла всех членов экипажа грузового корабля.

– Вижу центр управления, – сообщил Глинт по рации.

– Отлично, – сказал Барсук. – Давай быстрее заберем то, за чем пришли, и уберемся отсюда к чертям.

Они проплыли мимо пульта управления, который выглядел как новый. На верхней перегородке было выгравировано название корабля.

– «Королева Вальпараисо», – прочитал Глинт. – Больше она никогда не долетит до Земли.

– Какое несчастье, – сказал Рыжий безжизненным и невыразительным тоном. – А вот и то, что мы ищем.

Под командным пультом находилась панель с тремя вмятинами размером с кончик пальца. Барсук нажал на них и повернул по часовой стрелке, установив положение на двенадцать часов. Панель отъехала в сторону. Используя кусачки из набора с инструментами, прикрепленного на талии, Барсук перерезал провода и достал маленький, но тяжелый ящик, сделанный из металлизированного пластика.

– Вот за этим мы и приходили. А теперь нам пора убираться отсюда.

34

Вернувшись на борт «Доломита», Барсук и Глинт прошли через воздушный шлюз и переоделись в свою одежду. Глинт направился к лифту, который вел в командирский отсек корабля, но остановился, заметив, что Барсук не идет за ним.

– Что случилось, Рыжий? Разве мы не отнесем ящик капитану?

– Отнесем, конечно, – подтвердил Барсук, – но не сейчас.

Он пошел по коридору с надписью: «Секция «Д». Вход только для персонала, имеющего разрешение». Глинт последовал за ним.

– Что ты делаешь? – поинтересовался Глинт. – Ты собираешься настроить эту штуку?

Барсук остановился и бросил на товарища презрительный взгляд:

– Ты действительно идиот! Нет, я не собираюсь настраивать эту штуку. Как ты думаешь, почему я добровольно вызвался сделать эту работу?

– Я не знаю, – признался Глинт.

– Я хочу узнать, что записано на пленке «черного ящика» до того, как отдам его капитану. Он сам ни за что не скажет нам о том, что узнает.

Глинт с восхищением посмотрел на Рыжего Барсука, который ломал фиксатор, приводящий в движение дверь в секцию «Д», а затем поспешил за напарником.

35

Посадочный модуль был слишком мал для отдельных кают, но в нем нашлось уютное местечко, в задней части которого находилась убирающаяся в стену кровать. Стэн прилег. Когда Джулия зашла, он спал, даже не сняв очки. Его круглое лицо казалось совершенно беззаботным. Девушка наклонилась, чтобы разбудить его, но в последнее мгновение передумала. Он казался таким умиротворенным, а его широкое лицо было спокойным и красивым. Она заметила, что у него очень длинные ресницы и нежная кожа – он казался совсем юным.

После того как Стэн принял «Ксено-Зип», дух его умчался в безграничные дали подсознания. Он путешествовал в мире чистого света и дружески улыбался каким-то грезам.

Джулия смотрела на него почти с трепетом. Она знала, что Стэн витал где-то в своих снах. Он путешествовал в дебрях памяти, встречаясь с образами, которые уже встречались на его жизненном пути или еще когда-нибудь встретятся, а потом все воспоминания таяли, как воск в теплых объятиях души. Словно волшебник, Мяковски имел власть над временем. Он осознал, что мгновение – вечно, и будто пытался удержать этот миг на острие иглы.

Теперь он находился в собственном времени. Он был там, куда Джулии никогда не удастся проникнуть. Но ей было интересно, сколько ему осталось прожить в мире твердых тел и грубых сил? Сколько времени осталось в распоряжении у нее самой? И знал ли об этом профессор, находясь в мире грез?

– Стэн, – прошептала она, – что тебе снится? Есть ли я в твоем сне? Мы счастливы?

Он что-то пробормотал, но девушка не смогла разобрать слов. Она нагнулась и дотронулась до его плеча. Его глаза быстро открылись, будто он ждал этого сигнала. Она заметила, как боль снова исказила его лицо. Мяковски быстро взял себя в руки и произнес:

– Джулия, что случилось?

– Капитан Хобан снова хочет поговорить с тобой. Ему доставили «черный ящик» с места кораблекрушения.

– Хорошо, – ответил Стэн.

Он сел, а затем неуверенно встал на ноги. Тонкая, но твердая рука девушки обняла его, поддерживая. Теплые ароматные волосы касались его плеча, и он с благодарностью вдыхал их запах.

– Спасибо, – сказал он.

– Не стоит. Ведь мы же команда.

Мяковски посмотрел на Джулию. Ее глаза были огромными и блестящими, с темными озерами в центре. Казалось, что он растворяется в них. Эмоции захлестывали его с головой.

– Джулия…

– Да, Стэн?

– Если ты делаешь это ради меня, то, пожалуйста, не останавливайся.

36

Голос на пленке самописца звучал очень отчетливо:

– Что это за судно?

– Это «Королева Вальпараисо». Командир корабля – капитан Кун. Тридцать семь дней назад мы вылетели из Сантьяго, Чили. С кем я разговариваю?

– Меня зовут Поттер. Я представитель компании «Био-Фарм». Наш корабль называется «Ланцет». Вы понимаете, что нарушаете право владения?

– Думаю, вы преувеличиваете, капитан. О ваших правах нигде не заявлено.

– Мы еще не успели передать сведения, но в начале квадранта, где вы пролетали, стоят электронные предупредительные знаки. Надеюсь, вы перехватили их сигналы?

– А, эти! – капитан Кун рассмеялся. – Я думаю, электронные предупредительные знаки вряд ли подтверждают право на собственность. Нет, капитан Поттер, пока вы не пошлете официальные документы в Федеральный департамент, о частных владениях говорить нельзя. У меня такое же право летать здесь, как и у вас.

Голос Поттера был низким и угрожающе хрипел:

– Капитан Кун, я не очень сдержанный человек, а вы и так слишком долго испытывали мое терпение. У вас есть секунда, чтобы остановиться и убрать отсюда свой корабль.

Кун ответил:

– Я не выполняю приказы, отданные высокомерным тоном, капитан, тем более теми, кто не имеет на это законного права. Я покину эти места тогда, когда мне будет нужно, когда захочу и буду готов. И можете не сомневаться, я обязательно подам жалобу на вас в Интербюро.

– У вас будет много причин для жалоб, капитан Кун, но я сомневаюсь, что вы успеете.

– Не пытайтесь мне угрожать!

– У вас не осталось времени на разговоры. Торпеда, которая поставит крест на ваших претензиях, приближается к вам со скоростью меньшей, чем скорость света, но все же достаточной. Впрочем, скоро вы и сами в этом убедитесь.

– Торпеда? Как вы смеете, сэр! Номер второй! Включите защитное устройство на полную мощность! Немедленно отклониться от курса!

И Барсуку пришлось уменьшить громкость, хотя звук взрыва успел сотрясти стены отсека «Д».

37

– Что там с бурей? – поинтересовался Стэн.

Гилл поднял глаза, и его длинное меланхоличное лицо осветилось зелеными огнями, горящими на контрольной панели. На экране над его головой мелькали волнистые линии получаемых данных, а цифры сменялись с такой скоростью, что обычный человек не смог бы их прочитать. Но с этой задачей мог прекрасно справиться андроид, в мозг которого был вмонтирован математический компрессор. Гилл был именно таким роботом, и его математические способности усиливались за счет того, что в нем не было заложено программ, влияющих на нервную систему, – андроид не знал, что такое любовь, обязанности, патриотизм. Однако он не был полностью лишен эмоций: оказалось, что понимание самых сложных приказов улучшается при наличии фундаментальной эмоциональной базы. Под базовыми эмоциями понимались чувство самосохранения и желание развития. Похоже, конструкторы искусственных людей решили на этом остановиться. Однако материалы, которые они использовали, делали это невозможным, так как минимальные отклонения в атомной структуре вызывали существенные различия в конечной продукции. Гилл был стандартным по всем параметрам, но несколько однобоко мыслящим.

– Шторм стихает, – доложил Гилл. – За последние полчаса сила ветра снизилась на двадцать процентов. При таких условиях, я думаю, мы сможем выйти. Ждать погоды нет смысла.

– Тогда давайте начнем, – сказал Стэн.

Он повернулся к Норберту, который все еще неподвижно сидел, терпеливо согнувшись в дальнем углу. Мак рвался вниз, и Норберт опустил его. Собака обследовала углы маленького корабля и не найдя ничего интересного опять свернулась у когтистых лап робота.

– Ты готов, Норберт?

– Конечно, доктор Мяковски. Ведь я – робот, а роботы всегда готовы.

– А Мак?

– Он – собака, а собаки тоже всегда готовы.

– Теперь я жалею, что у меня не было больше времени для общения с Норбертом, – засмеялся Стэн, обращаясь к Джулии. – Его ужасная внешность никак не вяжется с такой сообразительностью.

– Это вы сделали мне такую внешность, доктор, – заметил робот.

– Я думаю, что ты просто красавец, – сказал Стэн. – Правда, Джулия?

– Я думаю, вы оба чертовски привлекательны, – ответила девушка.

38

Команда из пяти добровольцев со всевозможными удобствами устроилась в тесном челноке. Моррисон, высокий светловолосый фермер из Айовы, развернул энергетический батончик. Сидящий рядом с ним Скайскай, лысеющий толстяк с усами, как у моржа, решил тоже съесть свой батончик и полез за ним в карман. Эка Ну, плосколицый парень из Бирмы, с кожей чуть более светлой, чем жженая умбра, перебирал пальцами четки и что-то над ними бормотал. Стайсон, длиннолицый мужчина с мрачным выражением лица, играл на губной гармошке, монотонно повторяя одну и ту же мелодию. А Ларример, городской мальчик из Бронкса, ничего не делал. Он лишь облизывал пересохшие губы и убирал с глаз длинные прямые волосы.

Все они были рады вызваться добровольцами – у них появилась возможность действовать, а не сидеть взаперти на корабле. Конечно, они слышали истории о чужих, но никто их никогда не видел. Все они родились после нападения пришельцев на Землю, и чужие казались им экзотической угрозой, жуткой разновидностью больших жуков, которые легко падут под натиском людей.

Моррисон возился с карабином, меняя рампу. Он снял ресивер и заменил его, затем поставил на место коннектор. Рампа со щелчком встала на место. Моррисон затолкал магазин в карабин, потрогал затвор и прокрутил патронник. Карабин был готов к использованию.

– Эй, фермер, ты собираешься кого-то подстрелить? – поинтересовался Скайскай.

– Если выпадет такой шанс, – сказал Моррисон, – я бы очень хотел подстрелить чужого и принести домой его рога.

Эка Ну оторвал взгляд от четок:

– У чужих нет рогов.

– Но что-нибудь у них точно есть, и именно это я и принесу домой. Кусок скальпа, например. Он будет хорошо смотреться на каминной полке.

– Смотри, как бы это чудовище когтем не прибило твою шкуру к полке, – сказал Стайсон.

– Что за глупости! – возмутился Моррисон. – Они дикие, у них нет каминов.

Именно в этот момент они услышали из громкоговорителя голос Стэна:

– Экипаж! Приготовиться к выходу! Проверить оружие!

– Отлично, – произнес Моррисон, встав на ноги. – Пришло время охоты.

Все вскочили на ноги, проверяя оружие и оживленно беседуя. Их движения казались неловкими, так как многие из них видели современное оружие впервые в жизни. Моррисон, которого выбрали лидером из-за высокого роста и самоуверенности (хотя звание у него было такое же, как у остальных) рассказывал Стайсону, как снимать оружие с предохранителя. Он начал переживать за своих ребят, но был уверен, что, пока они не забудут, как целиться и нажимать на спуск, с ними все будет хорошо. Какое существо сможет устоять против такого мощного оружия?

39

В первом посадочном модуле было три спасательных капсулы. Их использовали для маневрирования на плохо исследованной местности, чтобы не подвергать опасности сам корабль. Стандартная капсула напоминала огромную шину грузовика. Ее форма позволяла разместить на борту километры сложной электропроводки, а также способствовала успешному преодолению электромагнитных потоков.

Норберт втиснулся внутрь, а Мак устроился у него на груди.

– Удобно? – поинтересовался Стэн.

– Этот вопрос не имеет смысла, – ответил Норберт. – Для робота любое положение одинаково. Но Маку удобно, доктор Мяковски.

– Рад слышать, – сказал Стэн. – Удачи, Норберт. Вслед за вами я пошлю отдельную капсулу с пятью добровольцами. С этого момента и начнется операция, к которой мы так долго шли. Вы с Маком и людьми высадитесь на поверхности R-32 рядом с ульем. У вас есть все необходимое? Ты проверил ингибиторы?

– Конечно, доктор. Они дадут мне достаточно времени, чтобы выполнить задание.

– Хорошо. Пока, Мак. Ты – хороший пес. Надеюсь скоро тебя увидеть, – сказал Стэн.

– Это вряд ли, – заметил Норберт.

Вдруг Стэн разозлился.

– Убирайся отсюда! – рявкнул он, захлопывая люк капсулы. – Я не нуждаюсь в твоих комментариях. Ты слышала, что он сказал, Джулия?

– Успокойся, Стэн, – сказала она. – Норберт ничего плохого не имел в виду. Он просто констатировал факт. В любом случае, что это меняет?

По радио прозвучал голос Норберта:

– Я готов, доктор Мяковски.

Гилл, сидящий за контрольным пультом, нажал пусковую кнопку. Капсула оторвалась от платформы, взлетела в воздух, на какое-то время потеряла высоту, а потом ее электромагнитные рецепторы заработали, и корабль понесся к улью вместе с ветром, бушевавшим на R-32.

40

Барсук и Глинт покинули секцию «Д» и присоединились к другим членам экипажа в столовой для персонала. Их накрыла волна голосов и запахов. Пятнадцать мужчин и женщин, преимущественно молодых, отмечали прибытие на R-32. Они пели и пили, ели гамбургеры и пиццу (пахло вкусно) и страшно шумели.

Празднование приземления было старой традицией среди экипажей всех кораблей. Это повелось со времен открытия Колумбом Нового Света. Колумб открыл новую землю, и появился отличный повод, чтобы выпить. Тем же занимался и экипаж «Доломита», прибыв на R-32. У них был шанс расслабиться своей компанией там, куда не пускали офицеров, а сканирование было запрещено великим Союзом астронавтов.

Говорить можно было о чем угодно, так как поблизости не было начальства и подслушивающих устройств. Никто не мог наказать их за нарушение дисциплины – Союз запрещал это. Рыжий Барсук на то и рассчитывал, когда зашел внутрь.

Высокая Мэг, дворник из Сакраменто, хлопнула Барсука по спине и вручила бокал пива:

– Где ты был, Рыжий? Не в твоем стиле пропускать веселье.

– Я был на месте крушения корабля, – ответил он.

– На месте крушения? Но офицеры не говорили о нем.

– Нет, не говорили, – подтвердил Барсук. – Это очень похоже на них, не так ли?

Мэг придвинулась поближе:

– Это опять пустой треп? О каком крушении ты говоришь?

– Именно туда нас с Глинтом капитан посылал на разведку. Эту аварию засек наш радар, и мы ходили за «черным ящиком».

– И это все? – спросила Мэг. – Я полагаю, капитан расскажет нам об этом, когда сочтет нужным.

– А я так не думаю, – заспорил Барсук. – Если бы мы знали, что на этой пленке, возможно, наши взгляды на некоторые вещи резко поменялись.

– Рыжий, я не понимаю, о чем ты толкуешь?

– Предположим, на радаре засекли грузовое судно типа нашего, направляющееся туда же, куда и мы. И вдруг его кто-то взрывает. Тот, кто не желает их присутствия по каким-то причинам. Что скажешь на это?

– В таком случае – дело серьезное, – заметила Мэг, и несколько членов экипажа согласно закивали головами. – Ты пересказываешь то, что действительно записано на этой пленке?

– Я ничего вам не пересказываю, – ответил Барсук. – У вас есть своя голова.

– У тебя есть пленка?

– Я прослушал ее в мастерской. И теперь хочу прокрутить ее для вас. А когда вы прослушаете запись, то сами сделаете выводы.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, Рыжий, – сказала Мэг. – Я уверена, что капитан ждет тебя.

– Не бойся, – заверил ее Барсук. – Запись короткая.

41

Отделяемая кабина с Норбертом и Маком на борту кружилась, словно лист на ветру. Норберт потерял связь с пятью добровольцами, которые находились во второй капсуле. Ветер подбрасывал их то вверх, то вниз, а потоки воздуха вращали во все стороны. Мак выл, а Норберт держался все крепче за опору.

– Держись, парень! – крикнул Норберт.

Пес, свернувшись, повизгивал и закатывал глаза от страха.

Норберт взял для собаки специальное снаряжение, которое могло понадобиться в случае недомогания, но до него нелегко было добраться. Норберт занимал почти все пространство отсека, и ему требовалось намного больше места, чем человеку. Маленький корабль резко бросало во все стороны, но робот не страдал от головокружений. После некоторых стараний у него получилось развернуть запястье и схватить большой кусок войлока, которым он сразу обмотал Мака. Пес взвизгнул, но было видно, что он оценил заботу и начал приспосабливаться к жуткой качке.

Корабль, переведенный на автоматическое управление, танцевал и крутился на ветру. Норберт хотел проверить систему контроля и посмотреть, не может ли он ослабить качку, но не решился. В автопилот была заложена программа, смягчающая толчки, а Норберт не рассчитывал справиться с этой задачей лучше механизма. Вместо этого он сконцентрировался на конструировании твердой платформы для пса. Он обмотал войлок вокруг дрожащей груди собаки так, чтобы не мешать Маку дышать. Сам робот не дышал и должен был постоянно напоминать себе, что остальные существа не могут обходиться без кислорода.

Земля быстро приближалась. Ветер становился все сильнее, и от этого приземление на пустынной поверхности становилось еще более опасным. (Лучи пульсара должны были замедлить скорость полета и погасить удар о землю.) Потом капсула подпрыгнула и наконец, кружась, остановилась.

До них донесся голос доктора Мяковски:

– Норберт, с тобой все в порядке?

– Со мной все хорошо, доктор. И с Маком тоже.

– Как прошло приземление?

Робот пополнил свой словарный запас выражениями Джулии и был рад продемонстрировать свои новые знания:

– Сущий пустяк, доктор.

– Скорее беритесь за дело, – велел Стэн. – Мы хотим взять груз и скорее убраться отсюда.

42

Барсук прокрутил запись, и воцарилась полная тишина. Те, кто работал на космических кораблях, обычно не отличались долготерпением, и экипаж «Доломита» не был исключением. К тому же на этом корабле команда имела совсем низкую точку кипения, потому что большинство были преступниками.

– Какого черта все это значит? – спросила Мин.

– Это значит, что корабль, похожий на наш, был взорван и уничтожен. Если они подбили его, то почему бы им также не поступить с нами?

– Подожди минутку! – сказал кто-то из членов экипажа. – Но ведь это незаконно!

– Какая разница, законно это или нет? – ответил Барсук. – Для людей, обладающих властью, закон не писан.

Члены экипажа начали переговариваться между собой. Рыжий ждал их решения. Он был уверен в том, что они скажут, но если вдруг по каким-то причинам они примут неправильное решение, то Барсук сумеет направить их мысли в нужное русло.

Команда прослушала запись, дополненную комментариями Рыжего, и сделала собственные заключения.

Стало очевидно, что снаружи их подстерегает опасность, и капитан Хобан скоро узнает об этом. Он узнает, что его экипаж столкнулся с угрозой уничтожения. Каковы будут его дальнейшие действия?

После того как гул обсуждений стих, Уолтер Глинт обратился к Барсуку:

– Скоро капитан услышит запись. Как ты думаешь, что он предпримет?

– Я скажу тебе, что он сделает, – ответил Барсук. – Ничего. Ведь Хобану платит этот сумасшедший доктор, который вечно в отключке. Человек, который создал этого ужасного робота, убившего двух наших товарищей. Хобан будет делать то, что ему прикажет этот ненормальный, ведь ему-то риск оплачивают. Но кто заплатит нам? А?

Было очень просто разозлить экипаж, но еще проще – заставить действовать. Все были возмущены и напуганы, но еще предстояло объяснить, что теперь пришла пора взять бразды правления в свои руки. И команда к этому уже почти готова. Так решил Барсук.

Рыжий затеял мятеж, хотя и не знал, какой шаг нужно предпринять следующим. Он был не очень-то предусмотрительным с самого детства. И сейчас он подстрекал других к бунту, хотя с большой симпатией относился к Хобану. Еще совсем недавно Рыжий был готов помогать капитану, потому что тот вытащил его из тюрьмы. Но это было до того, как Барсук прослушал запись и понял, что им угрожает опасность. И тогда он решил принять меры.