Текст книги "Кавказ. Выпуск VIII. Племена, нравы, язык"

У полудикого горца любовь к родине проявляется бессознательно привязанностью к месту рождения, к обычаям, которые он считает лучшими в мире. Насильственно отделенный от родины, он тоскует. Мне показывали абрека, изгнанного из общества по кровомщению и не могущего являться без явной опасности на родину: он ночью приезжал в знакомые ему урочища, просиживал целые ночи вблизи аула, где провел молодость, и с рассветом уезжал прочь. Сосланный в дальнюю Россию, горец старается выучить русский язык, с тем чтобы облегчить себе побег. Не одного мне случилось встретить, который, быв сослан в Финляндию или в Вологду, бежал оттуда на Кавказ. Все иноплеменное, иностранное горец ненавидит, но удивляется и готов подражать, если растолковать ему цель и пользу нашего нововведения. Для горцев, раздробленных на маленькие независимые общины, их маленькая родина кажется большой, она независима и сильна, она воюет и заключает мир с такими же маленькими соседями, как она сама. Горец гордится своей родиной, потому что в этом микроскопическом государстве он не последний человек, он играет более или менее важную роль как князь или старшина, или наездник, или язык народа (оратор). Если его спросить, откуда он родом, он отвечает, что он, например, бесленеевец или махошевец, с такой серьезной важностью, как будто бы он был вельможа какого-нибудь огромного, известного всему миру государства. Князья, старшины и дворяне держат себя очень достойно, лица их серьезны и задумчивы. Все это не мешает одному из этих гордых горцев отправиться за несколько рублей лазутчиком или служить нам вожаком под деревню своего единоплеменного соседа, в особенности если имеет против него вражду. Лазутчик, и в особенности вожак, находит даже в этом свое честолюбие. Он воображает себя чем-то вроде начальника войск, которые он вел. Впрочем, древние эллины, в лучший период своей политической жизни тоже были не чужды подобного рода поступкам. Во время войны с персами, когда эллины должны были отстаивать свою независимость, персидские цари Дарий и Ксеркс имели всегда отличных вожаков и проводников из партии эллинских олигархов, преданных персам.

Любовь к отечеству, как мы ее понимаем, сознательная, высокая, не существует у горцев, раздробленных на маленькие самостоятельные общества. У них нет общего отечества, преследующего какую-нибудь высокую, осознанную цель. Исламизм в настоящее время пытается дать горцам эту общую цель. Во имя исламизма чеченцы и лезгины, с большим или меньшим единодушием, где могли, там и соединились и забыли свою вековую вражду. Черкесы еще не так проникнуты этой идей. Черкесские народы, исключая минутные вспышки религиозного восторга в 1840, 1842 и 1850 годах, не обнаружили особенной ревности к единодушной войне. Князья поддерживают раздельность обществ, частью из корыстного расположения к нам, частью из личных династических видов, чтобы в религиозном союзе не потерять своего значения; и потому-то мюридизм преследует князей и владетельное дворянство. Очевидно, что идея мюридизма, проповедующая священную войну против гяуров, должна льстить грубым чувствам народа, и развить его вражду против нас. Но время и постоянные сильные удары, наносимые горцам нашими войсками, неутомимое наше стремление в преследовании одной и той же цели, могут со временем утомить горцев и заставить их оглянуться на свои потери и напрасные пожертвования. Но для этого нужно время, настойчивость и терпение.

Вера. Кабарда и большая часть черкесов исповедовали христианство, которое было занесено в эти народы византийскими греками. Грузия, в период ее могущества на Кавказе, была вместе с тем и распространительницей христианства в горах. Великая Тамара и дочь ее Русудан (1202–1227) приняли титул подпоры Мессии (…загир-Аль-мессиях), как свидетельствуют арабские надписи на деньгах времен этих двух цариц. Любопытно было бы проследить, как широко простиралось христианство на северном склоне Кавказа. Из оставшихся памятников и развалин церквей можно, по всей вероятности, заключить, что горские народы, живущие на пространстве, ограниченном с востока рекой Аргуном, с запада рекой Лабой, а также и по восточному берегу Черного моря, все исповедовали христианство. Восточнее реки Аргуна и западнее реки Лабы не встречается доселе никаких следов христианства на северной покатости Кавказа. На пространстве между Верхней Кубанью и Лабой находятся шесть известных нам развалин церквей:

1. В вершинах Теберды. В церкви этой сохранились даже следы живописи[44]44
  Против бывшего Хумаринского укрепления, при впадении в Кубань реки Большая Шоана. – Е. В.


[Закрыть].

2. На Хумаринской горе, на левом берегу Кубани. Церковь[45]45
  На левом берегу реки Теберды, против аула Сенты. Ныне при этой церкви учреждена женская обитель. – Е. В.


[Закрыть] эта прекрасно сохранилась.

3. На реке Малый Зеленчук. Церковь в развалинах. Ногайцы называют ее Ак-белек.

4. На реке Большой Зеленчук в вершинах. Церковь большая, хорошо сохранившаяся. Жители называют ее Цацум-хара[46]46
  Ныне при этой церкви учрежден мужской монастырь. – Е. В.


[Закрыть].

5. В вершинах Кефара, в 6 верстах выше бывшего аула Сидова.

6. Против бывшего аула Сидова. Церковь в развалинах, греческие надписи и развалины большой каменной колонии и крепости. Любопытно было бы исследовать, не греческая ли это была колония?

Кроме того, на пространстве между Верхней Кубанью и Верхней Лабой находится много памятников, крестов с греческими надписями и статуй[47]47
  Статуи должно, конечно, выделить из этого перечня, так как она не могут служить доказательством бывшего в Черкесии христианства. Нахождение их указывает, напротив, на дохристианское время. – Е. В.


[Закрыть], свидетельствующих, что христианство здесь было очень развито и что народонаселение было значительнее, чем ныне. За Лабой памятники христианства не встречаются, а, напротив того, следы язычества более видны. Еще не забыты народом имена некоторых богов, песни в их честь, жертвоприношения и обряды. Первая причина постепенного упадка христианства на северном склоне Кавказа есть падение Грузии и завоевание ее мусульманами. Переходя по очереди в руки персиян и турок, претерпевая грабежи и притеснения, Грузия не имела ни времени, ни случая посылать в горы священников. По недостатку пастырей народ сам молился в церквах, но мало-помалу молитвы забывались, предание слабело, а проникший в Черкесию исламизм начал постепенно вытеснять ослабленные предания христианства. Под конец XVIII столетия в редких местах оставались еще священники и церкви постепенно пустели.

Магометанские проповедники начали обращать народ в свою веру. Фанатическая проповедь их сильно действовала на умы и, поджигая войну против России, льстила грубым чувствам независимости и хищничества. Что мог сделать священник (шоуген) – грузин, иноплеменный и проповедующий мир и смирение? Очевидно, он должен был уступить место фанатику, который, проповедуя учение, ходил на войну, на разбой, волновал народные собрания, судил по шариату. Сначала магометанство проникло в Кабарду и с 1818 года особенно усилилось за Кубанью. Следствием распространения магометанства был упадок власти князей и дворянства, упадок древних адатов, воцарение шариата, стремление черкесов слиться в одно целое, усиление влияния духовенства. Вместе с тем усилилась вражда к нам, непокорность и отчуждение. Замечательно в настоящее время слияние духовенства с народом. Эфенди и мулла разделяют с наездником его труды и опасности, бойко сражаются и вместе с тем играют важную роль на народных собраниях и разбирательствах. Духовенство магометанское всеми мерами возбуждает вражду к нам, преследует народные предания, песни и древние обычаи. Христианство можно почитать совершенно исчезнувшим у черкесов – слово шоуген, обозначающее христианского священника, переменило свое значение. Оно теперь означает медика, знающего свойство трав и умеющего лечить, вероятно, потому, что прежние священники, отправляемые из Грузии в горы, обучались медицине.

Между абадзехами и прочими черкесскими народами, живущими за Лабой, можно отыскать еще много следов язычества. Тхашхуа был великий бог, Шибле – бог грома. По понятиям народа, старшинство этих двух богов было сомнительно. Это выражалось изречением: «Если бог Шибле рассердится, то вряд ли Тхашхуа найдет себе место, куда бы укрыться». Мезитха была богиней охоты. Отправляясь на охоту и во время ночлегов и доныне у абадзехов поются песни в честь ее. Есть за Лабой рощи и леса, посвященные богам, рощи эти и в настоящее время остаются священными. Джемтлохский лес был посвящен богу изобилия (Тхагалег), и ежегодно приносились в этом лесу абадзехами белая телушка на жертву. Когда генерал Засс[48]48
  Известный наездник и партизан Григорий Христофорович Засс был начальником Правого фланга Кавказской линии. Среди горцев, называвших Засса Шайтаном, то есть чертом, ходило про него множество легендарных рассказов, которые он охотно поддерживал. Славился своими неожиданными и смелыми набегами в черкесские земли. – Е. В.


[Закрыть] в 1841 году совершил набег между реками Белой и Пшех, где находится Джемтлохский лес, то он имел там жаркое дело и сам был ранен. Черкесы говорили, что бог наказал Засса за то, что он ходил с отрядом через святую рощу. В 1848 году генерал-майор Ковалевский[49]49
  Генерал-майор Петр Петрович Ковалевский, младший брат бывшего министра народного просвещения Евграфа Петровича Ковалевского, в 1845 году был назначен начальником Правого фланга Кавказской линии. Умер 21 сентября 1855 года от раны, полученной при штурме Карса.


[Закрыть] также совершил набег на это урочище: набег был удачен и потеря незначительна. Абадзехи удивлялись счастливому исходу этого дела и говорили, что, верно, Ковалевский есть шейх (святой), что он так счастливо вышел из этого дела.

Тлебш был богом железа и оружия. Абадзехи и шапсуги доныне клянутся этим богом. Когда черкес ранен, то в сакле его к потолку подвешивается железная полоса и каждый, посещающий раненого, должен ударить молотком в эту полосу – этим средством отклоняются злые духи, заклинается бог войны и унимается жар в ране черкеса. Каждая речка имеет свою богиню (гуаша). Абадзехи клянутся богом Тлебш и богом Ахыхне, значения последнего бога и его атрибутов сами абадзехи не знают.

Кроме богов (тха) и богинь (гуаша), абадзехи и шапсуги верят в ведьм и чародеев (удды). Удд может быть мужчиной или женщиной. Он в сношении со злыми духами и может наслать болезнь и несчастье на человека. В земле шапсугов есть курган Сабер-оагиха, где будто бы удды обоих полов собираются по ночам и отдают отчет духам в своих действиях. Чтобы снять болезнь, насланную ведьмой, призывают знахаря (цеш-фе), который излечит болезнь не прежде, чем как отыщет ведьму и очищением снимет с нее свойства быть ведьмой и насылать болезни людям. Но вот затруднения: как отыскать эту удду? Общее мнение укажет на какую-нибудь бедную старуху, и ее допрашивают. Разумеется, старуха отказывается. Те сажают раздетую между разложенными близко один от другого двумя или тремя кострами и парят у огня, пока не сознается, что она удда[50]50
  Еще недавно, именно в 1874 году, несколько жителей Натырбовского аула Майкопского уезда, в том числе и аульный старшина Бахты-Гирей Натырбов, были осуждены Екатеринодарским окружным судом за попытку сжечь на костре женщин и мужчин, подозреваемых в колдовстве. Отчет об этом любопытном деле был напечатан в газетах «Кавказ» и «Тифлисский вестник» за 1878 год. – Е. В.


[Закрыть]. Когда огонь допечет, старуха во всем сознается, тогда знахарь (цеш-фе) очищает ведьму следующим образом: он убивает собаку или волка, вынимает из него утробу и, натянув ее на ветку терновника, насильно вводит в рот мнимой ведьме, и, несмотря на крик жертвы от боли, трением и волчьей утробой прочищает ей горло. Тогда ведьма считается очищенной, она перестает быть уддой и лишается силы вредить людям. После этого больной должен непременно выздороветь. Могуществом веры это иногда и сбывается.

Несмотря на верования в духов и в удды, черкесы не боятся видений и духов, и когда дело идет, чтобы отправиться на воровство и хищничество, то никакая темнота, никакие удды не удерживают удальцов.

Магометанство еще не так сильно распространено у абадзехов и шапсугов, чтобы уничтожить совсем эти старые остатки язычества. Черкес как южный человек верит пламенно и страстно, из самолюбия готов на самые фанатические пожертвования для веры, но если ему не напоминать о вере и не дразнить его задушевных религиозных понятий, то он делается довольно равнодушным, а нередко даже и скептиком. Лучшее средство против религиозного фанатизма в руках завоевателя есть религиозный индифферентизм. Но, приняв на себя эту роль, нужно быть логичными и последовательным в своих действиях, что и исполняется нами. Конечно, доселе мы не сделали прозелитов, но по крайней мере сколько можно было, парализовали между мирными народами вредные для нас проявления религиозной ненависти.

Язык. На всем пространстве от Малой Кабарды до Черного моря господствует язык черкесский (адыге). Он разделяется на три наречия, удобопонятные один для другого: 1) кабардинское, 2) бесленеевское, 3) общее адыгское. У убыхов в простонародье есть еще свой язык, он день ото дня изчезает. Абазинцы и ногайцы оакубанские, кроме своего языка, говорят все черкесским языком. По мнению знатоков, адыгский язык очень богат, выразителен и замечателен по грамматическому устройству. Ныне абадзехский уроженец Омар Берсеев трудится, чтобы сделать этот язык доступным для письма и издать грамматику. Арабский алфавит добавлен несколькими буквами, необходимыми, чтобы выразить звуки черкесского языка, и теперь можно писать по-черкесски.

Черкесский язык преподается в Ставропольской гимназии, так что со временем будем иметь переводчиков из руских, что чрезвычайно важно. Нынче часто случается, что переводчик из туземцев, передавая нам по-русски слова черкеса, из личных видов или вражды переиначивает смысл речи и через это неизбежны частые недоразумения.

Аталычество. Воинственный черкес, избегая всего того, что может изнежить его душу, не воспитывает своих детей у себя дома, а отдает их на воспитание своим ближайшим друзьям. Вскоре после рождения дитяти у князя или именитого дворянина (уорка) являются многие охотники, желающие взять новорожденное дитя и быть его воспитателем, или аталыком. Воспитатель, или аталык, обязан вскормить ребенка, выучить его наездничеству, стрельбе в цель, безропотному перенесению бессонницы, голода, труда, опасности, водить его или посылать с надежными людьми на хищничество, сначала на легкое, а после на более значительное и опасное; кроме того, аталык должен ознакомить своего воспитанника с верой и народными обычаями, водить его на народные собрания и разбирательства. Совершив воспитание молодого князя, аталык должен вооружить его, одеть прилично, подарить ему коня и привести в отцовский дом. С этого времени аталык считает свою обязанность оконченной, но воспитанник часто так привязывается к аталыку, что любит его больше, чем своего отца. Бывали случаи, что в ссорах отца с аталыком воспитанник принимал сторону аталыка против родного своего отца. Связь по аталычеству почитается у черкесов священной. Все семейство аталыка есть родное своему воспитаннику.

Чем значительнее князь или дворянин, тем более находит охотников породниться с ним и желающих принять на воспитание его сына. Иногда между желающими возникают споры, и князь должен допустить, чтобы его дитя, пробыв несколько лет у одного аталыка, переходило к другому, а после – к третьему. Так, Аслан-бек, сын Джембулата Болотокова, темиргоевского князя, имел трех аталыков. Первым был Куденетов, кабардинец, приближенный друг Джембулата; после, по добровольному согласию князя и Куденетова, абадзехский старшина Аджи-Аджимоков, из народа джангет-хабль, взял Аслан-бека к себе. Хаджи-Берзек, шапсугский дворянин (бывший аталык Джембулата) пожелал быть аталыком его сына, украл у Аджимокова молодого Аслан-бека и воспитывал его у себя. Через это произошла кровавая вражда между Аджимоковым и Берзеком, наконец обе стороны предались на суд народный, сделано было разбирательство, на котором сказано было много речей. Молодой Аслан-бек был отнят у Берзека и возвращен Аджимокову, с тем чтобы через несколько лет быть возвращенным опять Берзеку, у которого Аслан-бек Болотоков и окончит свое воспитание.

В течение нахождения сына у аталыка отец не должен позволять себе малейшей нежности, малейшей ласки своему дитяти и при свидании не должен даже подавать виду, что узнает его. Всякое публичное выражение нежности к детям до полного их совершеннолетия, считается в высшей степени неприличным. Когда аталык считает воспитание молодого князя оконченным, то собирает родных своих и делает большой пир. Когда абадзехский старшина Магомет Касай окончил воспитание Шеретлука Болотокова и возвращал его отцу, то по случаю этому задал пир на весь Кубанский край. Созвали за две недели молодежь и девиц со всего края, составился огромный общий круг из молодежи и девиц, и в то время, как танцовали этот круг, князья и наездники в середине круга делали джигитовку. При этом в течение 10 дней аталык кормил всех прибывших гостей. После возвращения сына от аталыка князь должен вознаградить воспитателя за его труды и расходы. Богатство князя и его щедрость определяет величину вознаграждения. Обычно князь дает аталыку два или три семейства крестьян, что составляет за Кубанью значительную сумму. Примечательно, что князь может отдать свое дитя на воспитание узденю, но сам не может воспитывать у себя не кого иного, как княжеского дитя.

Дворяне, так же как и князья, отдают детей своих в аталыки. Таким образом, черкесское семейство всегда воспитывает у себя чужих детей, а своих собственных отдает на воспитание в чужие семейства. Этот странный обычай родился, как мне кажется, из самого народного быта черкесов. Не имея государственного устройства, раздираемые беспрерывной войной, враждой княжеских домов и кровомщениями, черкесы искали себе в аталычестве средства дать каждому семейству опору, связи и обширное родство. Аталычество тесно связало семейства и роды между собою, а связь семейств и родов повела, естественно, к соединению между собой, союзам маленьких враждующих народов.

Кроме аталычества, которое связывает семейство воспитателя с семейством воспитанника, есть еще другого рода связь, не менее священная: это усыновление. Лицо чужого народа или чужого общества, переселившись в один из черкесских народов и желая остаться там навсегда, желает быть усыновленным одним из семейств того аула, в котором поселилось. Глава семейства, призвав к себе приемыша, в присутствии всех обнажает жене своей грудь, и приемыш устами дотрагивается до груди. Этим ритуалом глава семейства дает знать присутствующим, что приемыш был вскормлен грудью его жены и считается отныне сыном в семействе. Усыновление делается очень редко, оно считается священной связью и налагает на приемыша те же обязанности, какие имеет сын [по отношению] к отцу.

Кровомщение (зе-пий). Кровомщение есть злая необходимость каждого полудикого общества, не имеющего никакой принудительной силы для обуздания сильного, который, не боясь никого, готов обижать и притеснять слабого. У черкесов, как и во всяком горском обществе, где своеволие лица не имеет никаких пределов, где столько средств безнаказанно совершить преступление, кровомщение есть единственная узда, которая хоть в некоторой степени сдерживает дикие страсти удальца, готового на все. Еще в недавнее время кровомщение существовало во всей силе у черкесов. За одного убитого мстил род роду, аул аулу. Раз совершенное преступление вело за собою ряд кровомщений, тянувшихся несколько поколений, даже несколько веков.

Иногда враждующие стороны, утомленные своими потерями, прекращали взаимные убийства, но после утихшее кровомщение вдруг разгоралось с новою силой. Ныне, при существовании народных судов, обиженному есть средство получить удовлетворение, и этот дикий обычай начинает ослабевать. Немало содействует правительство наше уничтожению кровомщения между мирными народами. Шамиль тоже со своей стороны старается уничтожить кровомщение в непокорных нам народах. Таким образом, этот дикий обычай медленно и постепенно исчезает. В течение 1846–1848 годов за Кубанью было всего три случая кровомщения. Жертвами их пали кабардинский князь Атажукин и ногайские князья Карамурзин и Довлитсеев.

В 1846 году весною бесленеевский князь Адильгирей Каноков, вследствие давно существовавшего кровомщения, убил кабардинского князя Магомета Атажукина. Враждовавшие князья, окруженные своими узденями, встретились случайно на реке Урупе. Завязалась перестрелка, в которой с обеих сторон пало 11 человек, в том числе Магомет Атажукин. Получив об этом весть, оба народа, бесленеевский и кабардинский, вооружились, и война готова была начаться. Кабардинцы как обиженные хотели открыть войну отбитием бесленеевского табуна, но бесленеевцы успели спасти свой табун. Так как оба враждующих народа покорны нам, то правительство наше не допустило до кровопролития, и дело кончилось разбирательством, платой за кровь и примирением обоих народов. В 1847 году Тазартуков, бесленеевский дворянин, претерпев кровавую обиду от ногайского князя Карамурзина, подстерег его на реке Урупе и убил. Совершив убийство, Тазартуков с семейством бежал к кабардинцам. Ногайские князья, получив об этом весть, тотчас поскакали в аул Тазартукова и, не застав его дома, сожгли его сакли и хлеба. Правительство наше и здесь приняло участие и вызвало оба народа на разбирательство, которое продолжалось полгода и кончилось платой за кровь и миром.

Ногайский князь Довлитсеев был убит в 1848 году каким-то простым ногайцем. Поводом к этому было убиение ногайской крестьянки. В [течение] непродолжительного времени за первую убитую жертву пало 8 душ. Обычай (адат) определяет в точности цену крови князя, дворянина и простолюдина. Был случай, что лошадь ударила ногой дитя; отец дитяти тотчас потребовал у хозяина лошади плату за кровь, и тот не смел отказаться, потому что, отказавшись, он подвергнулся бы кровомщению отца раненого дитяти. При совершении кровомщения нет ничего рыцарского, откровенного. Кровомститель (зе-пий) убивает из засады, сжигает хлеба и сено враждебного ему семейства, поджигает ночью сакли, крадет детей. Все это он делает скрытно, воровски, сам избегая опасности. Предприимчивый кровомститель за непродолжительное время столько наделает вреда, что обидевшее его семейство принуждено просить через посредников мира и заплатить обиженному условленную обычаем плату за кровь. Чаще всего случается ныне, что при договорах виновный платит половину установленной обычаем платы за кровь и берет из обиженного семейства дитя к себе на воспитание. Этим уничтожается всякая вражда; так Джембулат Болотоков убил в деле Керкенова, гатукаевского князя, а при примирении взял к себе на воспитание его сына, Темиргоя Керкенова.

Плата за кровь (тле-уас) столь значительна, что одно лицо не в состоянии заплатить за кровь. В таком случае целый род (тляку) виновного складывается и единовременно или по частям выплачивает цену крови. Некоторые черкесские семейства или целые роды связаны между собой присягой (тхар-ог), и в случае совершения преступления лицом одной из фимилий, связанных присягой, все в совокупности складываются для платы за кровь. Такая связь родов для совокупной платы не ведет за собой, чтобы все связанные фамилии отвечали кровью за кровь, отвечает кровью за кровь только семейство убийцы. Иногда случается, что род, которому принадлежит убийца, отказывается от платежа за кровь, предоставляя обиженным самим отомстить убийце. Тогда убийце остается только бежать из общины в абреки и скитаться бездомным, пока он не будет убит мстителями или не найдет средства помириться и заплатить за кровь.

Плата за кровь по шариату: за убийство крестьянина – 200 коров, за дворянина – 400 коров. Цена крови князя разнится по фамилиям. Некоторые княжеские фамилии, например Болотоковы, учредили для себя цену за кровь, невозможную к выплате, например: известное число панцирей самых лучших в крае, луки с колчанами и оружие первое в крае, кони самых высоких статей, пару черных борзых без всяких отметин и прочее. Так что уплата за кровь невозможна, и уже от произвола фамилии Болотоковых зависит принять какую-нибудь плату и помириться с виновным. Плата за кровь прочих княжеских фамилий также высока.

Самые жестокие кровомщения бывали за женщин. Вот один недавний пример. Черкес, полюбив девушку и получив ее согласие, увез ее и женился на ней. Через некоторое время брат увезенной девушки, недовольный этим браком, собрав своих друзей, напал в отсутствие своего зятя на его саклю, схватил свою сестру и, посадив ее насильно на круп лошади, увез домой. Муж приезжает и, не застав жены, кидается в погоню, один нагоняет партию, врезается в ее середину и убивает наповал брата своей жены. Преследуемый всей партией, он спасся от погони и укрылся в соседнем народе. С этого времени начался ряд неистовых мщений мужа семейству его жены. Скрываясь тайно, он сжигал сакли, похищал детей, и не было никакого средства разыскать и убить его. Одна смерть положила конец его мщениям. Положение жены было горестно, она была первой причиной кровомщения, ей нельзя было жить с убийцей ее брата, и, несмотря на красоту свою, она не могла выйти замуж – никто не смел бы жениться на оставленной жене абрека, потому что немедленно подвергся бы смерти от руки первого ее мужа.

К чести народного характера черкесов надо заметить, что при вражде и кровомщении лица, имеющие вражду, встретясь неожиданно в чужом доме, не провляют друг к другу притворного внимания и вежливости, а, напротив, показывают, что не замечают друг друга, и держатся один от другого подальше. Все это делается натурально, без натяжки и аффектации. Кровомщение господствовало у древних эллинов от Троянской войны до основания первых благоустроенных обществ. Кера была богиней кровомщения. Гомер в «Одиссее» называет ее «жестокой» и «неутомимой» – доказательство, что древние пелазги были так же жестоки в кровомщении, как и нынешние кавказские горцы.

Воровство и хищничество играют важную роль в жизни горца. В этом отношении обычаи современных горцев схожи с обычаями древних эллинских пелазгов, у коих слово арете (добродетель) означало дикую отвагу в хищничестве и войне. Греческий герой, так же как и современный черкесский наездник, угонял у враждебного народа «быстромчащиеся табуны и стада быков «кривоногих» и «громкомычащих», похищал людей в неволю, перепродавал их в другой отдаленный народ. Современный черкес хочет подражать громким подвигам своих народных нартов (гигант) и тле-хуихов (рыцарей), о хищничестве которых гласят народное предание и народные песни. Наконец, для современного черкеса хищничество поныне (выражаясь по-европейски) есть единственное средство сделать себе состояние, вес и доброе имя. Воспитываясь у аталыка, черкес с детства приучается к оружию и лошади, с 16 лет начинает вместе с аталыком ездить на воровство и, как младший в партии, он должен ночью караулить лошадей, заботиться об их продовольствии и услуживать хищникам, которые с аффектацией стараются показать ему свое неуважение, как к мальчишке, не доказавшему еще ни храбрости, ни хищнических способностей. Многократное участие в хищничествах и храбрость в отстаивании похищенного мало-помалу снискивают молодому горцу вес и уважение, его начинают приглашать на все хищнические предприятия: отличившийся в набегах начинает сам собирать партии, и количество собранных участников есть вывеска его достоинства. Посвящаясь на эту жизнь, он похищенных быков, лошадей и баранов раздает знакомым, потому что наездник должен иметь щедрую руку. Одного только он не может подарить – это заветных (махлуф) оружия и лошади, подаренных ему друзьями. Он ходит оборванным, питается по знакомым, и так проходит его молодость в тревогах и набегах.

При осторожности жителей хищничество не всегда удается, часто случается за украденного коня или быка поплатиться жизнью или увечьем. Но в трудности состоит вся слава хищничества. Впрочем, хищник не всегда далеко ищет добычи. Когда отряд строил одно укрепление за Кубанью в 1848 году, князь одного из ближайших кабардинских аулов постоянно снабжал отряд порционным скотом за очень умеренную цену. После оказалось, что он с товарищами без церемонии угонял скотину у своих подвластных, и подвластные терпели это и никогда не жаловались, потому что дело делалось ловко.

Черкес, влюбившись, чтобы избавиться от издержек и тягостных церемоний правильного сватовства, подговаривает любимую им девушку к побегу, увозит ее под покровительство родных или близких знакомых, которые, принимая его и невесту его под свою сень, могут тем самым подвергнуться мщению всех родных похищенной невесты. Подарками и посредничеством родные невесты умилостивлены, калым им весь выплачен или уплата его разложена на сроки, и спокойный с этой стороны черкес продолжает свою хищническую жизнь, пока не падет в бою или не сделает себе громкого имени в горах. А чтобы себе сделать громкое имя в горах, ему нужно много трудиться. Так проходят средние лета его жизни.

Усталый и израненный, он наконец перестает хищничать. Тогда он посылает по знакомым, чтобы ему подарили что-нибудь на обзаведение. Все его друзья, которые получили от него подарки, обязаны ему прислать на обзаведение лошадей, баранов, быков и прочее. С этого времени он делается хозяином и только от скуки, по временам, ездит на хищничество. Снискав себе имя и вес, он является на народные собрания, ищет популярности в своем народе, сообразно способностям своим играет роль более или менее важную на народных вече и разбирательствах. Здесь он может добиться высшего предела честолюбия, то есть сделаться языком народа (тлегубзыг). Это название дается черкесами храбрейшему в бою, красноречивейшему на вече, разумнейшему на разбирательствах и судебной расправе. Этим поэтическим названием – язык народа – черкес обозначает человека, который есть выражение всех высоких качеств своего народа и один умеет высказать ясно, чего целый народ желает и что он чувствует. Голос языка народа на вече и при всех предприятиях решителен, увлекает весь народ и ворочает им по своей воле. Все смиряются перед его умственным могуществом. Кто не хищничает, тот неуважаем в народе, молодежь его преследует насмешками, он в старости будет без веса и уважения, женщины его презирают. Черкешенки любят славу и доблесть: молодость мужчины, его красота и богатство ничего не значат в глазах черкешенки, если ищущий ее руки не имеет храбрости, красноречия и громкого имени. Черкешенка при выборе жениха всегда предпочитает седого удальца юноше, богатому и красивому. Я считаю излишним писать, какое влияние имеет эта любовь женщины к славе на характер народа и дух юношества. Если бесславие и неуважение есть удел дворянина, чуждающегося войны и хищничества, зато громкая слава сопутствует смелому наезднику. Сочиняются песни про его подвиги, имя его в горах громко известно. Все нынешние старшины Закубанского края были хаджиретами. В последнее 20-летие никто не пользовался такой славой, как Джембулат Болотоков, князь темиргоевский, Магомет-Аш Атажукин[51]51
  Не менее Магомет-Аша славился в горах и его белый конь Трамовского завода. – Е. В.


[Закрыть], князь кабардинский, убитый недалеко от Ставрополя в 1846 году; Айтек Кануков, князь бесленеевский, убитый под укреплением Зассовское в 1845 году, и Али-Харцизов[52]52
  В 1836 году Али-Харсыз, или Харцизов, собрав партию абадзехов и убыхов в 1500 человек, перешел Кубань у поста Черноморский, пробрался мимо Тахтамышевского аула к станице Бекешевской и оттуда бросился на Кисловодск. Большая часть хищников была о дву конь. Убив в Кисловодске несколько человек и захватив в плен 6 казаков, партия пустилась обратно за Кубань, но была встречена генералом Зассом и рассеяна. При отступлении от Кисловодска Али-Харсыз получил рану и умер в пути. (См.: Филипсон Г. И. Воспоминания. С. 102. 109). – Е. В.


[Закрыть], убитый на Фарсе в 1841 году. Этот последний, менее знаменитый по происхождению, чем Джамбулат Болотоков, был глубоко уважаем черкесами за необыкновенную храбрость и рыцарские чувства. В нынешнее время громкой славой пользуются Канамат Тлахондуков, Генартук Шогенов, Ахло Ахлов и султан Ериг Казильбеков.

Страсть к хищничеству у черкесов, повсеместна. Ловким и дерзким воровством отличаются убыхи. Перейдя мелкими партиями, по два и по три человека, через Главный хребет в самую жестокую зиму, они обворовывают махошевцев и верхних абадзехов, которые тоже ловки в воровстве. Терпение, настойчивость, смелость, самоотверженность в хищничестве изумительны. Трудно пересказать все трудности, преодолеваемые убыхами. Сколько прекрасных качеств духа человеческого, истраченных на такое низкое назначение! С 1835 года хищники приняли название хаджиретов[53]53
  Выражение это неточно. Хаджиретами назывались приверженцы учения, проповедовавшего войну за веру. У черкесов война эта выразилась в усилении их хищнических набегов в наши пределы.


[Закрыть]. Воровство приняло религиозный характер. Хищничество и набеги в наши пределы считаются делом душеспасительным, а смерть, понесенная на хищничестве в русских пределах, дает падшему венец шагида, или мученика.