Текст книги "Кавказ. Выпуск VIII. Племена, нравы, язык"

Сефер-бей происходит от княжеской фамилии Зан, которая прежде властвовала над целым племенем черкесского происхождения, хеаки, жившим в окрестностях Анапы. Племя это ныне рассеялось, и слабые остатки его находятся в разных местах земли натухайцев и шапсугов. Фамилия Зан потеряла свою власть при общем политическом перевороте, совершившимся у черкесов около половины прошлого столетия, но она еще пользуется большим уважением в народе. При взятии нами Анапы в 1807 году Сефер-бей, в то время еще несовершеннолетий, был отдан нам окрестными жителями в виде заложника и отправлен в Одессу для воспитания в Ришельевском лицее, но оставался там недолго и мало чему выучился. После того он определен был юнкером в полк, находившийся в Анапе, где жил в доме полкового командира Рудзевича, впоследствии бывшего корпусным командиром. Незадолго перед возвращением этой крепости Турции Сефер-бей бежал в горы и потом поступил в турецкую службу. В 1828 году, во время осады князем Меншиковым Анапы, Сефер-бей был уже в чине полковника и состоял при анапском паше в качестве его помощника; по взятии же этой крепости был отправлен военнопленным в Одессу, где оставался до заключения мира, а потом дозволено было ему возвратиться на родину. Поселясь между натухайцами, он стал в голове черкесского восстания против нас и в 1830 году отправился на контрабандном судне в Константинополь с депутацией от народа просить султана о присылке к ним войск для овладения Анапой и освобождения их края от нашего владычества. Открыто отвергнутый, но тайно обласканный Портой, он остался в Турции; несколько времени жил в Анатолии; посылал оттуда черкесам порох и оружие и волновал народ обещаниями скорой помощи от Турции. Наконец, по настоянию нашей миссии в Константинополе Сефер-бей был отправлен в Адрианополь с воспрещением выезда и жил там до последней войны под надзором Порты, получая от нее достаточное содержание и не переставая время от времени посылать своим единоплеменникам письма, которыми в продолжение 22 лет поддерживал в них дух вражды против России и надежду на помощь Турции. В последнюю войну он прибыл сначала в Сухум, со званием паши, но без всякой власти над небольшим десантным отрядом, который был там высажен; а потом спустя год, когда мы уже оставили Новороссийск и Анапу, переехал к натухайцам. Порта поручила ему набрать из горцев ополчение для усиления Батумского корпуса, но, несмотря на все свои старания, он не успел склонить к тому горцев. Привыкнув в своей земле к непродолжительным военным действиям, в которых предоставляется произволу каждого оставаться в поле столько времени, сколько пожелает, и возвращаться домой, когда вздумается, горцы устрашались мысли оставить родину, отправиться в отдаленный край и попасть в полную зависимость от турецких начальников, которые могли продержать их у себя долгое время и даже записать их в регулярные войска. Эта неудача подала первый повод к столкновению между Сефер-беем и Магомет-Амином, хотя и без того, представляя собой два противоположных начала: один – аристократию, другой – религиозно-демократическое учение, – они не могли ужиться между собой в мире. Уверив Порту, что все черкесское народонаселение поднимется поголовно по одному его слову и последует за ним всюду, Сефер-бей чувствовал себя униженным, что обещания его не оправдались на деле, и старался отнести всю вину к Магомет-Амину, обвиняя его в том, что он ввел в заблуждение Порту ложными донесениями о введении у черкесов порядка и повиновения. Вынужденный оправдываться, Магомет-Амин ездил в Константинополь и был там обласкан Портой, но, воротясь без всякого полномочия, удалился на несколько времени от всяких дел; когда же Сефер-бей, пользуясь умышленным его бездействием, старался распространить свое влияние на все закубанские племена, то Магомет-Амин, снова призванный на политическое поприще, вступил с ним в открытую борьбу. С того времени черкесы разделились на два враждебных стана: натухайцы стали на стороне Сефер-бея, абадзехи поддерживали Магомет-Амина, шапсуги по большей части оставались нейтральными, принимая по временам сторону то одного, то другого. Несколько раз дела между обоими противниками доходили до схваток с оружием в руках, но по нерешительности их действия оставались без всяких последствий.

Сефер-бею не была предоставлена народом никакая власть; он пользовался только влиянием, основанным на закоренелой вражде его к России и на убеждении народа, что он имел большую силу у правительств турецкого и западных европейских держав. Однако одного личного значения, относящегося преимущественно к делам внешней политики, было для Сефер-бея недостаточно для того, чтоб обезопасить себя от такого могучего противника, каким был Магомет-Амин. Во внутренних делах ему необходимо было найти себе опору в народных партиях, противных мюридизму. Представитель аристократического сословия, он не мог, однако же, опереться на одну эту слабую партию. Главные причины медленного успеха мюридизма в Закубанском крае заключались в неукротимом характере жителей свободных сословий, не терпящих над собой никаких властей, и в твердом намерении их сохранить свою власть над низшими сословиями, а особенно над рабами. Общие интересы эти соединили среднее сословие с аристократическим, но у них недоставало предводителя, которым и явился Сефер-бей.

В противоположность этой бессвязной партии со случайным предводителем, не облеченным никакой властью, последователи мюридизма составляли общество, правильно организованное и управляемое иерархией властей, во главе которых стоял общий начальник со званием наиба, действовавший полновластно во имя религии.

Борьба Сефер-бея с Магомет-Амином была не что иное, как борьба адата с шариатом, из которых первый, оставаясь в прежних формах, не мог соединить общество в связное и сильное политическое тело, а последний, организованный мюридизмом, предлагал обществу такие начала, которые могли придать ему единство, порядок и твердость. Все выгоды были на стороне мюридизма, и хотя, по всей вероятности, долго еще усилия религиозной секты оставались бы безуспешными при столкновениях с духом личной независимости жителей и с родовыми их союзами; но, наконец, исход борьбы должен был обратиться на сторону единства и порядка, то есть мюридизма, если бы партия адата, в свою очередь, не устроилась. Это было весьма сомнительно. Но знаменитый в летописях Кавказа 1859 год разом окончил эту борьбу неожиданной развязкой: мюридизм пал, Магомет-Амин с абадзехами покорился России, натухайцы последовали их примеру; бжедухи и все мелкие племена, живущие между Белой и Лабой, покорились еще прежде; Сефер-бей умер, и в покорившихся племенах окончательно восторжествовал адат, на основаниях которого и на избирательных началах частью ввелось и частью вводится русское управление. Остаются еще в неопределенном положении только шапсуги и убыхи, которые продолжают отстаивать свою независимость, но у них политические партии смолкли, и в народе, не имеющем предводителей, появилась страшная неурядица.

Русский вестник. М., 1860. Т. 28. Вып. 8. С. 517–550.

Готфрид Мерцбахер. К этнографии обитателей кавказских Альп

Готфрид Маркус Мерцбахер (1843–1926) – известный немецкий альпинист и географ. После окончания школы, решив продолжить дело отца, торговца шкурами, он открыл собственный магазин мехов в Мюнхене. Но прославился Г. Мерцбахер вовсе не как меховщик, а как альпинист, так как горы были главной страстью всей его жизни. Свои первые восхождения он совершил в конце 1870-х годов в Альпах (один из пройденных им маршрутов в Тирольских Альпах до сих пор носит имя Мерцбахера).

В 1891 году немецкий альпинист побывал на Центральном и Восточном Кавказе, покорив Казбек, Тетнульд, а также совершив скоростное восхождение от Терскола на вершину Эльбруса. Первым прошел он и по северному хребту Донгузоруна, по гребню к вершине Доносмта, осуществив в общей сложности 9 первовосхождений. Не менее впечатляющ собранный исследователем научный материал, особенно сведения по этнографии карачаевцев и балкарцев, подготовленная им первая полная карта Центрального Кавказа.

Результатом поездок на Кавказ стала двухтомная книга «Aus den Hochregionen des Kaukasus», изданная в 1901 году в Лейпциге. Путевые заметки Г. Мерцбахера привлекли внимание к Кавказу многочисленных путешественников, географов, альпинистов, был создан Германо-Кавказский клуб, одним из учредителей которого стал ученый.

В настоящем издании публикуется седьмая глава из первого тома труда немецкого исследователя, напечатанная в «Известиях Кавказского отдела Императорского Русского географического общества» (ИКОИРГО. 1905. Т. 18. Вып. 2) и впоследствии не переиздававшаяся.

Предисловие[74]74
  Настоящая статья представляет собою перевод VII главы I тома сочинения Г. Мерцбахера «Aus den Hochregionen des Kaukasus» – «Zur Ethnographie der Bewohner der Kaukasischen Alpen».


[Закрыть]

Предмет этого исследования составляют только обитатели гор. Литературные источники. Ни в какой другой стране на таком сравнительно небольшом, как на Кавказе, пространстве не проживает так много различных народностей. Причины. Касающиеся этого предмета представления как в древности, так и господствующие в настоящее время, преувеличены. Новейшие исследования разъяснили этот вопрос. Причины мрака в истории кавказских народов. Многие из общеупотребительных названий этих народов неверны. Разные мнения о происхождении таких названий, как черкесы, чеченцы, грузины, осетины, абхазцы, татары, и кое-что о происхождении этих народов. Главный хребет – этнографическая раздельная стена. На южном склоне живет картвельская семья народов: лазы, мингрельцы, имеретины, гурийцы, грузины, ингилойцы, сваны, пшавы, хевсуры, тушины. Некоторые сведения об их местонахождении, истории, языке и нравах, наружном виде и численности. На южном склоне к востоку держатся небольшие группы обитающих преимущественно на северном склоне аварцев, рутульцев и кюринцев, к западу – абхазы. Исторические и этнографические сведения об этих народах. На северном склоне живут черкесы, карачаевцы, горские татары и кабардинцы; несколько слов об их истории, происхождении, языке и нравах. Осетины: положение в настоящее время нашего знакомства с этим народом и прежней его историей; их места жительства, разделение, нравы. Кое-что о чеченцах, особенно о кистинах. Лезгинская группа народов: трудность исследования их этнографической принадлежности; разделение по группам языков. Аварцы, дидойцы, андийцы, рутульцы, казикумухи, кюринцы: численность этих народов, местожительство, язык и кое-что из их истории. Таты и их происхождение. Свод.

Я не считаю ни своей задачей, ни отвечающим цели этой книги предпринять исследование сложной этнографии Кавказа. Подобный труд потребовал бы очень обширной предварительной подготовки и мог бы наполнить несколько томов. Из узкоочерченной рамки этой книги выходило бы желание дать полный обзор всех обитающих на Кавказском перешейке народов и остатков народов. Так как поприщем моих путешествий была исключительно высокогорная область, то для ориентировки читателей моих путевых записок я могу ограничиться только народами оседлыми, и то лишь поскольку это необходимо для назидания будущим исследователям этих гор. Наконец, чтобы не прерывать нити рассказа, приведу здесь самое необходимое об этих народах и их местах жительства. В путевых заметках я затем сообщу уже более подробностей о некоторых, особенно интересных племенах, с которыми удалось ближе ознакомиться; прибавлю, кроме того, для интересующихся этим предметом читателей список важнейших новых и более старых сочинений из области кавказской этнографии, не претендующий, впрочем, на полноту[75]75
  Этот список трудов в настоящем издании не приводится. – Изд.


[Закрыть].

* * *

Если обитатели высокогорных долин Кавказа не всегда кажутся симпатичными вследствие как своего первобытного образа жизни, так и суровости своего нрава и обычаев; если вследствие большого этнологического разнообразия и различия языков и наречий они представляют затруднение для сношений, то, с другой стороны, интерес путешественника на каждом шагу возбуждается не только несходством их жизненных обычаев и нравов, простотой своей напоминающих далеко оставшиеся позади нашей продвинувшейся вперед культуры дни, но и чисто внешними проявлениями их быта – характером жилищ, различных друг от друга, покроем одежды, наконец, самой внешностью, часто поражающей физической красотой, по крайней мере среди мужского населения. И до сих пор в кавказских горных ущельях мы застаем в состоянии относительной первобытности народы, упоминаемые еще древнейшими историками и географами, и только на Кавказе вы можете встретить на таком небольшом пространстве земли так много разнородных племен, резко отличающихся по типу, нравам, языку. Если одни из них ясно указывают на близкое родство с центрально-азиатскими народами, то в истории, типе, характере и нравах других мы встречаем явное отношение к племенам, осевшим в давние времена в Европе, так что в этом отношении Кавказ является не преградой, а соединительным звеном между востоком и западом Древнего мира.

Наличность исторических преданий и древнейших сказаний, каковы, например, мифы о Прометее, аргонавтах, путешествии Фрикса, указывает на существование в весьма раннее время сношений греков с Кавказским краем; к VII и VIII столетиями до Р. Х. относится основание большей части милетских колоний на Понте Эвксинском – Ольвии, Фаногории, Танаиса, Фазиса, Диоскурии, Пантикапеи, Синопа, Тира и других, и мегарийских – Херсонеса, Гераклеи и пр.

На почве Кавказа уже тысячелетия тому назад встречались народы Востока и Запада, неизвестного и варварского Севера и издревле выработавшего высокую культуру Юга; здесь происходили кровавые битвы народов, которые наполняют страницы истории и восходят далеко назад, в сказочный мрак, – перевороты, повлиявшие на теперешнее население и просвещение Европы. В волнах народного передвижения, проносившихся через Кавказский перешеек, в беспрестанном натиске и боях уничтожался, изгонялся или поглощался народ за народом, как туземцы, так и вторгнувшиеся позднее. Отдельные осколки таких народов вытеснялись с пролегающих у подошвы гор путей в поперечные ущелья и там, в труднодоступных уголках, находили себе защиту и спасение, оставаясь в то же время уже вне влияния и поглощения другими народами; как морской прибой оставляет после себя органические остатки, так каждая новая народная волна, вторгаясь туда, где и раньше бушевали бури, снова отлагала в запущенных бухтах гор новые обломки побежденных племен. Оставаясь разобщенными по самой природе труднодоступными преградами, нередко усиленными еще и искусственно, они успели сохранить свою первоначальную своеобразность типа, языка, нравов и первобытного социального строя, насколько, понятно, свойства их новых мест жительства и зависящие от них условия жизни не вызвали перемен как в физическом, так и в духовном отношении.

Итак, едва ли где-либо еще в пределах столь тесно очерченных границ найдем мы такое разнообразие уцелевших остатков древнейших народов и племен, как в горных долинах Кавказа; в этом отношении Кавказ, можно сказать, этнографическая выставка. Историю одних из этих народов и племен мы можем проследить до древнейших времен, историческое место других в семье народов – открытый вопрос и до настоящего времени.

Тем не менее новейшие этнографические и лингвистические исследования в значительной степени рассеяли неправильность и преувеличенность господствовавших в древности и держащихся и в наше время представлений по вопросу о смешении народов и многоязычии Кавказа; в древний торговый пункт Диоскурию[76]76
  Недалеко, вероятно, от нынешнего местечка Агамашки, к югу от Сухума.


[Закрыть] на Понте Евксинском, стекались, например, по Страбону, купцы семидесяти народностей, объяснявшихся на таком же числе разнородных языков; там же, рассказывает Плиний, нуждались для ведения торговли в 130 переводчиках; арабские географы называли Кавказ «джебель-аль-суни» – горой языков.

Принадлежащие концу XVIII столетия труды Гюльденштедта, как и позднейшие – Клапрота, Броссе, Шёгрена, Розена, Чубинова, Шифнера, а особенно действительно открывшего новую эру барона Услара, наконец в новейшее время Загурского, Джанашвили, Эркерта и других – доказали, что добрая часть тех обломков народностей, которые до сих пор считались самостоятельными, и часть тех языков, которым приписывали разнородное происхождение, стоят в близком друг к другу родстве, часто даже сходны, и этим путем этнография и лингвистика Кавказа подверглись существенному упрощению. Чрезвычайное разнообразие наречий существует, однако, и теперь, чем объясняется обстоятельство, что живущие на близком друг от друга расстоянии только с трудом в состоянии между собой объясняться; слава о многоязычии Кавказа имеет, следовательно, некоторое основание.

Новейшими исследованиями установлено далее, что осколки проживавших прежде на плоскости племен, почти уничтоженных военными переворотами или изгнанных из своих жилищ, разбросаны были в разные направления и что из числа этих вырванных из связи между собой частей, представлявших сначала звенья одной отрасли народа, каждая в отдельности подверглась разным климатическим, политическим, культурным, религиозным влияниям и получила особое развитие; этому способствовало разнообразие рельефа земли, климата и вообще природы Кавказа, так как бесспорно, что эти условия не остаются без влияния на душевное и телесное развитие человека. Как типические и физические черты, так и характерные качества изгладились или изменились под косвенным влиянием более сильных соседних народов или под непосредственным давлением временно господствовавшей расы; издревле унаследованный язык подвергся притом преобразованиям, древняя культура исчезла до такой степени, что даже воспоминания о ней и о прежней истории поблекли до туманного сказания или совершенно исчезли. Подобные процессы тем легче могли осуществиться, что только немногие народы Кавказа имели собственные письмена. Преобразование языка, благодаря этому, должно было с большой скоростью приспособляться к потребностям дня и господству чужого влияния. К тому же постоянная опасность, в которой жили люди, препятствовала сохранению культурных приобретений: целые народы, носители древней культуры, побежденные вновь вторгнувшимися кочевыми ордами, быстро возвращались в состояние варварства, чем на долгое время прерывалась цепь их истории.

Особенно введение ислама подействовало в этом отношении прямо сокрушающим образом. Издавна ведшие оседлый образ жизни племена, подпавшие под его влияние, позаимствовали от новых владетелей многоженство, увоз женщин во время походов, обычай порабощения военнопленных. Произошло, таким образом, соединение национальных черт с чуждым элементом, ослабившее и преобразовавшее народную оригинальность и в наружном ее проявлении. Смешение этнических и лингвистических элементов во многих частях Кавказа с магометанским населением, например в Дагестане, дошло до того, что некоторые отношения едва ли когда-нибудь еще окажется возможным осветить более; к тому же и археология по этому вопросу дает, или по крайней мере до настоящего времени давала, весьма скудные данные; едва ли, по моему убеждению, осуществятся большие надежды, которые в этом отношении возлагаются на обширные раскопки. Богатые находки в могильниках Камбульты, Кобани, Чми, Камунты, Степанцминды, Самтавра, Делижана и прочие обнаружили изобилие интересного материала, представляющего громадное научное значение, но до сих пор не могло быть установлено верной связи между народами, которым принадлежат старейшие из найденных там находок, и народами, населяющими Кавказ ныне. Формы черепов и скелетов весьма разнообразны; они, с одной стороны, обнаруживают аналогию, с другой же – весьма существенные отличия от нынешних обитателей, и потому все еще не разъяснено, принадлежат ли находки из данной местности действительно живущему там еще и теперь народу или давно изгнанному или уничтоженному, или даже нескольким вместе[77]77
  См.: Пантюхов И. И. Антропологические наблюдения на Кавказе // Записки Кавказского отделения Императорского Русского географического общества. Тифлис, 1893. Кн. 15. С. 13. Далее: ЗКОИРГО.


[Закрыть].

С древнейших времен кавказские народы беспрестанно меняли свою религию, следствием чего было совершенное игнорирование древних могильников, принадлежавших прежней религиозной эпохе. Распространенное Ахеменидами по Кавказу учение Зороастра само по себе исключало всякое погребение усопших, а рано уже привившийся во многих частях края ислам запрещал хоронить с оружием и украшениями.

Остатками древних строений Кавказ вовсе не богат: беднее, чем какая бы то ни была другая древнеисторическая страна. Величайшую редкость составляют строения, о которых можно сказать с уверенностью, что они восходят далее IX или X столетия нашего летосчисления. Кавказские народы не изобрели никаких специфических, им одним свойственных художественных форм: они только копировали таковые у других народов, появлявшихся между ними в качестве господствующей расы – у греков, византийцев, персов, арабов и пр. Господствующим при создании культурных форм оказалось иранское влияние; в этом отношении оно превосходило, пожалуй, даже влияние со стороны Греции. Кавказцы, вообще, никогда не обнаруживали художественного гения и импульсивного стремления к созданию собственного стиля ни в творениях малого искусства, ни в монументальной архитектуре, ограничивавшейся, впрочем, возведением церквей в византийском стиле базилик. Даже при чеканке монет кавказцы всегда стояли в зависимости от чужестранцев, почему и нумизматика, обыкновенно столь услужливая, приносит здесь мало помощи. Преимущественно находят греческие, византийские, римские монеты; немногие же местные – картвельские, армянские и прочие по своему характеру указывают на греческое, персидское, римское или другое влияние и всегда обнаруживают принятые у соседних народов формы. Впрочем, старейшие из до сих пор найденных монет не раньше VI столетия времен сасанидского владычества Хосроидов. Так как картвельцы лишь в первые столетия нашего летосчисления выработали свои особые письмена, у них не встречается древних документов, и старейшие надписи на древних церквах и т. п. едва восходят далее VII столетия.

Грузинская летопись часто представляет смесь басен и анахронизмов; ей недостает точности, она часто прибегает к помощи персидских и армянских источников, а потому на ней нельзя основывать прочной хронологии. Известная доля национального самолюбия побуждала составителей подобных документов нередко помещать в них самые бессмысленные вещи: так, например, грузины производят свою родословную, подобно армянам, от Ноя, даже от самого Бога[78]78
  Грузинская хроника царевича Вахушти, переведенная Броссе под заглавием «Description geographiqie de la Georgie p. le tsarevitch Wakhoutch» (St.-Petersburg, 1842), во введении (с. 17) дает родословную грузинских династий, возведенную до Триединого Бога и первого человека Адама и нисходящую непрерывной последовательностью лиц до царя Вахтанга VI (1723). На с. 5 эта генеалогия вновь приводится в связь с библейским сказанием о рае и родословная грузин точнее связывается с Иафетом, Ноевым сыном, который, по преданию, был родоначальником Картлоса и его братьев. Он же будто бы был прародителем картвельской расы.


[Закрыть].

Антропология, и в особенности сравнительное языковедение, став на путь более обстоятельного и систематичного, чем прежде, метода, в связи с исследованием нравов, обычаев, древних сказаний, названий населенных мест, фамилий и прочего, может быть, со временем прольет свет на мрак кавказской этнологии. Достойный удивления факт: невзирая на многочисленные основательные сообщения древних и новых авторов, даже распространенные среди большей части так называемой образованной европейской публики представления о народах Кавказа остались еще неполными, сбивчивыми или даже ошибочными. Рыцарственные черкесы, их боевые дела и романтический нрав, грезы о сияющих романтической красотой черкешенках или грузинках – вот все, что оживает в фантазии даже образованных лиц при одном лишь упоминании о Кавказе; термины лезгин, черкес, кабардинец, грузин большей частью сливаются в общих, неопределенных чертах. Распространению многих запутывающих этнологических определений, занесенных в научные сочинения и описания путешественников и попавших даже в официальные акты прежних времен, немало способствует то обстоятельство, что некоторые племена называли на своем языке соседние именами, произведенными от природы населяемой ими страны[79]79
  Вейденбаум Е. Г. Путеводитель по Кавказу. Тифлис, 1888. С. 69 и сл.


[Закрыть]. Так, например, кумыки называли соседних жителей Горного Дагестана таули, от татарского тау – гора, то есть горцами; горные грузины именовались своими обитающими на плоскости соплеменниками мтиулани, от грузинского мта – гора, то есть опять-таки горцами, тогда как название живущих в горных ущельях мохеви происходит от грузинского хеви – ущелье, обозначая, таким образом, обитателей ущелья; в Закатальском округе живет горсть грузин-магометан, прозванных татарами йенгилой – енгилойцами, то есть новообращенными[80]80
  Erckert R. Die Sprachen des kaukasischen Stammes. С. 328. // Название это, может быть, стоит в связи с Kerkes или Kerketae, как древние географы – Плиний, Страбон и другие – называли один колхидский народ. Геродот упоминает о городе Каркинитис в Таврическом Херсонесе. Эдриси и другие арабские писатели называли народ Теркеш, из чего турки и генуэзцы сделали Circassi, а западные европейцы впоследствии Circassier. Вейденбаум (Путеводитель по Кавказу. С. 87) полагает, что прибывшие в страну в Средние века генуэзские купцы переиначили классическое название Kerketae в итальянское Circassi, из которого уже впоследствии произошло турецкое черкес, быстро распространившееся по всему свету. По Эркерту, название это может происходить от татарского «чара-сыз», то есть бездомный, без средств, в значении непостоянный, бесприютный, и тогда оно тождественно с названием хазаки (казаки) – странник, но могло бы оно происходить и от персидского чери-кас – ратник, воин. На с. 385 тот же автор заявляет, что у черкесов некоторая часть народа, разделенного на несколько разных племен, считается арабскими воинами, выселившимися вследствие внутренних раздоров и затем призванными своими одноплеменниками сери черкес, т. е. бесследно пропавшими воинами. Все эти толкования кажутся немного смелыми; особенно последнее во многих отношениях неправдоподобно и потому уже подозрительно, что почти все магометане, даже новейших времен, охотно хвалятся арабским происхождением, хотя всякого основания, как, например, кабардинцы, чеченцы, кумыки и др. Дело в том, что арабы в глазах большинства суннитских магометан – выдающаяся, как бы аристократическая нация, так как из ее среды вышел пророк. Может быть, черкесский народ тождествен с древним, когда-то жившим в Прикаспийских степях до Понта народом (zygae), исчезнувшими строителями многочисленных там дольменов, как это уже принял Клапрот. Верно только то, что черкесы уже во время посещения Понтийского берега Геродотом (в конце V столетия до Р. Х.) населяли местности в истоках Кубани. Происхождение адигэ неизвестно. Некоторые производят его от черкесского ада – остров, потому что незначительная часть жила на полуострове Таманском на Черном море. Другие, как мне кажется, правдоподобнее придают главное значение второму слогу, узнавая в слове адигэ (адыхэ) древний народ зыгов или зыхов, обитавший, по свидетельству древних географов, на берегах Понта и реки Гипанис (Hypanis).


[Закрыть]. Подобные определения дали повод считать названные ими племена особыми народами и вводить таким путем в качестве этнологических терминов местные названия в литературу. Нередко специальные определения родов и племен, усваиваемые членами одного и того же народца, также принимались за особые названия народов; считались, далее, особыми народами такие подразделения народа, которые сами себя наименовали по местам своего жительства, как например, у чеченцев – галгаевцы, ичкеринцы, назрановцы и т. п. При незначительном знакомстве русских чиновников и проезжих чужестранцев с языком и нравами кавказских народов подобные недоразумения едва ли удивительны. Целый ряд неверных этнографических определений приобрел, таким образом, силу гражданства, тогда как верные названия, издревле употребляемые самими соплеменниками этих народов для определения их народности, остались неизвестными. Так, адигэ теперь называются черкесами[81]81
  Слово ран, несомненно, иранского, то есть персидского происхождения. Название оссы, ассы, из которого произошли настоящие названия оссы, осетины, по-видимому, дано этому народу первоначально грузинами, а ассы и язы – русскими. Оба названия указывают, может быть, на смешение народа ран с другим народом не иранского, а скифского происхождения.


[Закрыть], из нахчи произведено чеченцы, картвельцы переименовались в грузин; ран[81]81
  Слово ран, несомненно, иранского, то есть персидского происхождения. Название оссы, ассы, из которого произошли настоящие названия оссы, осетины, по-видимому, дано этому народу первоначально грузинами, а ассы и язы – русскими. Оба названия указывают, может быть, на смешение народа ран с другим народом не иранского, а скифского происхождения.


[Закрыть] или ирони, как они сами себя называют, слывут теперь под названием осетин, апсуа – абхазцы. Название татар[82]82
  Строго говоря, название татарин, вообще, не этнический термин. Тюркские народы, которым русские дали это название, именуют сами себя разными названиями, соответствующими их происхождению и племенному составу. Первоначально, по-видимому, это название исключительно придавалось монгольскому племени тата, которое, передвигаясь при Чингисхане к западу и покорив, особенно на Юге России, народы тюркского племени, смешалось с ними, так что в большом тюркском государстве Кипчак, простиравшемся от Днепра до Киргизской степи, одни лишь владетели оказались монголами – потомками народа тата, тогда как их первоначальная рать давно слилась с покоренными тюркскими народами; даже монгольский язык покорителей исчез, название же татар впоследствии перешло к целому этому народу тюркского происхождения. От этого тюркского народа исследователи перенесли название его на говорящих по-тюркски (но не на османли-тюркском наречии этого языка) или вообще на племена тюркского происхождения.


[Закрыть] русские при покорении Кавказского перешейка применили ко всем кавказским магометанам, невзирая на различие их народности и языка; эти неверные, совершенно искусственные наименования в настоящее время до того общеупотребительны, даже в литературе, что невольно приходится ими пользоваться, как это и сделано в моем описании.

Главный Кавказский хребет составляет как в географическом, ботаническом и климатическом, так и в этническом отношении преграду между двумя половинами Кавказского перешейка. К югу от этого громадного возвышения земли в настоящее время встречаем главным образом народы картвельского племени, к северу же их или совсем нет или только в исключительных случаях. Там же живут народы весьма разнообразного и частью загадочного происхождения. Высокий горный кряж представлял непреоборимые препятствия к их смешению, так что с древнейших времен существовало различие между народностями, населявшими Предкавказье и Закавказье.

Рассматривая сначала южный склон, мы находим, что как горные долины, так и подошвы гор почти исключительно населены народами картвельского племени, в настоящее время известными под названием грузин. Этот древнейший народ сам себя называет картли, а населенный им край – Сакартвело, по имени Картлоса, сына Таргамоса, Тогармы книги Бытия, внука Гомера, правнука Иафета, праправнука Ноя. Так далеко возводят грузины свою родословную[83]83
  См. примеч. на с. 75, а также: Klaproth. Reisen… t. 2. С. 65–80.


[Закрыть]. Картвельцы, родство которых с каким бы то ни было из живущих в Европе или Азии народов до сих пор не могло быть установлено достоверно (я не останавливаюсь на сомнительной гипотезе, будто баски в Северо-Западной Испании родственны им по языку и народности), по де Моргану[84]84
  De Morgan. Mission scientifique au Caucase. T. 1. С. 156.


[Закрыть], впервые организовались как нация под названием саспир (сбер, испири). Тот автор старается доказать их родство с древними аккадийцами, народом туранского племени, пришедшим в доисторические еще времена в Малую Азию и оттуда переселившимся на Кавказ. По этой гипотезе, следовательно, картвельские племена представляют последний остаток тех, когда-то населявших Переднюю Азию, белых «аллофилов» (Allophyli), которые еще после пятитысячелетних войн сохранили независимость и народность. Концентрационные движения картвельской расы из Малой Азии к Кавказу могут быть, впрочем, исторически прослежены за тридцать три столетия назад[85]85
  Ср.: De Morgan. Mission scientifique au Caucase. T. 1. С. 12, 13, 52, 181; Т. 2. С. 273, 276.


[Закрыть].

У древних греческих и римских писателей – Геродота, Страбона, Плиния, Птолемея, Помпония Мелы, Прокопия и других – мы встречаем разные картвельские племена под разными наименованиями – колхов, албан, тибарен, мосхов и пр. У позднейших писателей они слывут под названием Иверий (Iberes, Iberi), а населяемая ими земля – под названием Иверия, названием, происшедшим, может быть, из Ispiri или еще ранее из Tibarenae, хотя само по себе оно напоминает библейское «Тувал». Своеобразное объяснение названию Иберия или Иверия дает грузинская хроника[86]86
  Хроника Вахушти. С. 53.


[Закрыть]: «Когда царь Адерк или Адерхи (31-й по Р. Х.) победил и убил картлийского царя Ашарка, он обратился к своим войскам с возгласом: «Iой веривэ!» – то есть «Я победил!». Слава о победе разнеслась далеко и, как воспоминание о ней, за страной осталось название Иверия. К тому же в первый год правления царя Адерка родился Спаситель, почему выражение Иверия в то же время должно обозначать радости рая, падение идолов, победу креста, освобождение Карталинии из-под власти демона.

Понятно, что все эти объяснения, как бы они ни были интересны, неосновательны уже по одному тому, что греческие писатели пользовались названием Иверия уже до времени царя Адерка. Армянский писатель Моисей Хоренский дает другое объяснение. Царь ассирийский Навуходоносор поселил своих еврейских пленных на Кавказе, в нынешней Картвелии; евреи же назывались у ассирийцев «вериаци», по-армянски «вер», почему страна будто бы названа была Ивериаци – Иверия. Объяснение это не лишено основания, так как евреи по-грузински именуются подходящим словом уриа (huria). Мнение это разделяется и Кохом[87]87
  Koch K. Reise durch Russland… Vorrede. IX.


[Закрыть]. Первое поселение евреев при Навуходоносоре действительно имело место на Нижней Арагве, в округе Херх[88]88
  Хроника Вахушти. Т. 1. С. 283, 297.


[Закрыть], второе на юго-восточном берегу Черного моря, в округе Ибер (Испира)[89]89
  Koch. Reise durch Russland… Т. 2. С. 55, 227 и сл.; Klaproth. Reisen… Т. 2. С. 87, 150, 166; Moses von Chorene. I. Кар. 21.


[Закрыть].

Теперешние названия «грузин», «Грузия» употреблены только в Европе и, по мнению некоторых писателей, произошли от турецкого слова «гюрджи» (арабское «гурдж»), которое, в свою очередь, производится от персидского названия Гурджистан – страна Гура (реки Куры). По хронике Вахушти[90]90
  Хроника Вахушти. С. 53.


[Закрыть], обозначение это ведет свое начало от вторжения в VI и VII столетиях до Р. Х. в Закавказский край и временно владевших[91]91
  При громадном количестве анахронизмов в грузинской хронике могло статься, что здесь существует смешение с опустошительными вторжениями в Закавказье хазар во время византийского императора Ираклия, который, после поражения его там персами, призвал на помощь (624 г. н. э.) живших тогда в Предкавказских степях хазар. Но это могло относиться и к другому, случившемуся около 100 лет позже, нападению, также предпринятому хазарами, под предводительством их царя Когана, в то время, когда они в Северо-Восточном Предкавказье уже основали прочное государство.


[Закрыть] им хазар (скифы, катиары Геродота?) – вероятно, угрского и тождественного с гуннами народа, – которые также назывались «гурджи»[92]92
  Может быть, идентичны с одним из упомянутых Геродотом (4.17) скифских племен под названием Георгой.


[Закрыть]. По другой переданной тем же автором версии, страна получила название «Георгия» из-за прилежания и деятельности ее обитателей, так как «Георгий» будто бы на грузинском языке означает работника и хлебопашца. Мне лично кажется самым правдоподобным, что страна приобрела свое название «Георгия» лишь по введении в ней христианства (поэтому, во всяком случае, позже IV века) от христианских путешественников, апостолов и других лиц из-за особого почитания святого Георгия, которому и посвящена большая часть церквей и часовен в стране. Это обстоятельство объясняется в свою очередь тем, что святая Нина, просветительница Грузии, была как дочь Завулона из Каппадокии в родстве со святым Георгием (не следует смешивать с Георгием, победителем змея, как делали некоторые авторы), совершившим по введении христианства в крае много чудес. Может быть, страна и названа Георгией гораздо позже чужестранцами-приезжими в связи с тем обстоятельством, что многочисленные владетели Картвельского государства носили имя Георгий. Наконец, упомянем еще производство от встречающегося у греческих географов названия одной из иверийских провинций Гогарене.