Текст книги "Офицеры российской гвардии в Белой борьбе. Том 8"

* * *

Между тем положение в районе Новочеркасска и Ростова с каждым днем становилось все более и более тревожным. Большевики направляли силы на уничтожение «гидры контрреволюционного гнезда на Дону», где к тому же формировалась армия для борьбы с ними и куда собрались «быховские узники» с Корниловым во главе.

Каледин понимал, что, предоставляя здесь приют для формирования Добровольческой армии, он тем еще более навлекал на себя ярость коммунистов, но он был не только Донской атаман, но и глубоко понимающий обстановку русский патриот. И, несмотря на протесты некоторых местных политиканов, шел рука об руку с Алексеевым и Корниловым, для оказания отпора захватчикам власти в России.

Сужающееся кольцо наступавших на Дон красных делало проникновение сюда лиц, для усиления защитников, все труднее. Но нельзя и скрыть того, что массы офицеров, оставшиеся свободными от само-разбегающегося фронта, оставались глухи к призывам идти на защиту Родины. Правда, по разным обстоятельствам, многим откликнуться было трудно, а иногда и невозможно, но все же большинство предпочитали или скрываться, или бежать в районы, куда новая власть еще не распространилась, или стараться проникнуть в места, оккупированные немцами.

Это не давало нужного притока в формирующуюся Добровольческую армию, в командование которой вступил Корнилов.

Вместе с тем организация осложнялась тем, что одновременно нужно было вести борьбу для защиты последнего уголка на Дону, где происходило формирование. А сила ее едва достигала, вместе с прибывшими кадрами Корниловского ударного полка, нескольких тысяч с несколькими орудиями, правда, отборных и жертвенных воинов.

Оборона со стороны Харькова, Воронежа и Донецкого угольного района лежала на казачьих партизанах, а с юга и Таганрога – на добровольцах. Всего этого, конечно, было недостаточно, при скудном снаряжении и при самой скудной медицинской помощи.

К концу января 1918 года обстановка приняла катастрофический характер. Смелый казачий партизан есаул Чернецов433433
  Чернецов Василий Михайлович, р. в 1880 г. Из казаков ст. Усть-Белокалитвенской области Войска Донского. Окончил Каменское реальное училище (1907), Новочеркасское казачье юнкерское училище (1909). Есаул, командир сводной казачьей партизанской сотни при 4-й Донской казачьей дивизии, комендант Макеевских рудников. В ноябре 1917 г. организатор и командир партизанского отряда своего имени. С января 1918 г. полковник.


[Закрыть], защищавший подступы с севера к Новочеркасску, был зарублен, отряд его почти уничтожен. Появился изменник, войсковой старшина Голубов434434
  Войсковой старшина Николай Матвеевич Голубов (р. в 1881 г.) был офицером 27-го Донского казачьего полка. В январе 1918 г., опираясь на казаков своего полка, составивших костяк войск так называемого Донского казачьего военно-революционного комитета, образованного в ст. Каменской частью вернувшихся с фронта казаков, выступил против атамана А.М. Каледина. Он сыграл основную роль в уничтожении отряда полковника В.М. Чернецова под Глубокой и занятии Новочеркасска большевиками. В дальнейшем, поссорившись с большевиками из областного РВК, был вынужден скрываться. Во время начала антибольшевистского восстания на Дону был убит 29 марта 1918 г. на митинге в ст. Заплавской.


[Закрыть], собравший своими посулами несколько сот казаков, с которыми передался красным. Новочеркасск оставался почти беззащитным.

Приближалась агония последнего пункта, столицы края и его управления. На заседании Донского правительства, 29 января 1918 года, где шли бесконечные разговоры, атаман не выдержал, сказал: «Довольно болтовни». Вышел в соседнюю комнату, откуда раздался выстрел.

Сердце прославленного начальника на войне и воля решительного атамана – не выдержали.

Бросать свой пост, скрываться Каледин не считал для себя возможным, но и попадать в руки большевикам не хотел.

Выстрел этот разнесся по всему казачьему краю, как будто встрепенул казачьи сердца, но – увы! – порыв был недолгий, сдача красным была неминуема.

* * *

Находившиеся в Новочеркасске члены Донского Круга, избранники казаков, выбрали Донским атаманом генерала Назарова435435
  Назаров Анатолий Михайлович, р. в 1876 г. Окончил Донской кадетский корпус, Михайловское артиллерийское училище (1897), академию Генштаба (1903). Генерал-майор, командир 2-й Забайкальской казачьей бригады, в октябре 1917 г. назначен командиром кавалерийского корпуса на Кавказском фронте, но по приказу атамана Каледина остался на Дону; с ноября 1917 г. начальник гарнизона Таганрога, с 15 декабря 1917 г. походный атаман Донского казачьего войска, с 29 января 1918 г. войсковой атаман Донского казачьего войска. Расстрелян в Новочеркасске 18 февраля 1918 г.


[Закрыть]. Избрать нового атамана Круг еще мог, но авторитета, чтобы призвать казачью массу, даже в минуту отрезвления после выстрела Каледина, для выполнения долга защиты своего края, не оказалось.

Положение защитников на всех направлениях было безнадежно.

Добровольческая армия должна была покидать Ростов и идти на Кубань, где пытаться войти в связь с кубанцами, если большевистская власть еще туда не проникла.

Новый атаман Анатолий Михайлович был мне знаком. Я повидался с ним и поздравил его с избранием в атаманы и отдал должное его мужеству принять должность в такое трагически-безнадежное время. Он горько улыбнулся и ответил:

– Отказаться я не мог, это было бы трусостью с моей стороны и не достойно русского воина, а ты меня знаешь и поймешь. Пока остается хоть клочок казачьей свободной земли, кто-то должен принять атаманскую булаву! Жребий пал на меня, хочу думать, что Господь даст мне силы выполнить свой долг. Избрание для меня – есть обреченность. Что бы ни случилось, я не имею права покинуть свой пост, я должен оставаться, а сам знаешь – что меня ждет!..

Я крепко обнял Анатолия Михайловича, чувствовал, как и мои сверстники по академии, – Н.Н. Духонин436436
  Духонин Николай Николаевич, р. в 1876 г. Окончил Киевский кадетский корпус, Александровское военное училище (1896), академию Генштаба (1902). Мировую войну встретил командиром 165-го пехотного полка. В 1917 г. генерал-лейтенант, с сентября начальник штаба Верховного главнокомандующего. Исполняя с 1 ноября после бегства Керенского обязанности Верховного главнокомандующего, отказался подчиняться большевикам и при занятии Ставки в Могилеве отрядом большевистского «главковерха» прапорщика Н.В. Крыленко был убит.


[Закрыть], не оставивший свой пост в Ставке; А.М. Крымов, растерзанный в Могилеве после бегства Керенского, – все они не побоялись смерти, выполняя свой долг! Теперь, видимо, очередь за скромным и жертвенно понимающим свой долг А.М. Назаровым.

– Знаю и верю, что поступишь, как подскажет совесть, но не сможешь ли вывести оставшихся в живых партизан и защитников? – спросил я. – Мне стало известно, что и Добровольческая армия уходит в направлении на Кубань.

– Об этом я, конечно, подумал, – сказал Назаров, – нельзя же оставлять их на растерзание этих изуверов, конечно, ждет их не плен, а смерть, да к тому же и мучительная. Поэтому я приказал назначенному мной походному атаману генералу Попову437437
  Попов Петр Харитонович, р. 10 января 1867 г. в ст. Казанской. Из казаков ст. Новочеркасской Области Войска Донского. Окончил Ново-черкасскую гимназию, Новочеркасское казачье юнкерское училище (1891), академию Генштаба (1899). Генерал-майор, начальник Новочеркасского военного училища. С 30 января 1918 г. походный атаман Донского казачьего войска, возглавил Степной поход в Сальские степи, с 5 мая 1918 г. генерал-лейтенант, с 6 мая 1918 г. в отставке. В 1919 г. возглавлял Донское правительство, с конца 1919 г. – представитель Донского атамана в Новороссийске и за границей, в 1920 г. генерал для поручений при Донском атамане. Генерал от кавалерии. Эвакуирован из Новороссийска. Вышел в отставку 24 июня 1920 г., с 16 марта 1921 г. представитель атамана в Болгарии, с 4 ноября 1921 г. и. о. помощника Донского атамана. В эмиграции в Болгарии, Франции, с 1928 г. в США. В 1938 г. частью казачества избран Донским атаманом (наряду с графом Граббе), с 1938 г. снова в Европе (во Франции, Чехословакии, Болгарии, Югославии), после 1945 г. в США. Умер 6 октября 1960 г. в Нью-Йорке.


[Закрыть] к небольшой кучке казаков с двумя орудиями присоединить чернецовских и семилетовских партизан, да и всех желающих с ними выступить. Отряду быть готовым выступить, по моему указанию, в направление Задонских зимовников. – Затем прибавил: – Полагаю, что, завладев Новочеркасском, озлобленные банды не остановятся перед зверствами, а потому, если хочешь и у тебя нет других намерений, могу переговорить с Поповым для включения и тебя в этот отряд.

Откровенно говоря, я об этом совершенно не подумал, хотя, вероятно, напомнив о себе Алексееву, последний предложил бы уходить с ним, но т. к. Назаров любезно предлагает уходить с отрядом Попова, то я, поблагодарив Назарова за заботливость обо мне, согласился.

Через 1—2 дня, встретившись со мной, он передал: «Все устроено. Но приготовься к самому спартанскому обиходу. Нет ни обоза, ни вестовых. Тебе будет предоставлена верховая лошадь с казачьим седлом, в сумы которого бери что надо. О выступлении отряда тебе будет дано знать начальником штаба отряда полковником Сидориным».

После этого мне больше не пришлось видеть Назарова, но я надеялся, что Назарова убедят выступить с отрядом Попова, а не оставаться; как мне сказали, приготовленная лошадь была ему подана при выступлении отряда, но он отказался.

* * *

Я оставался в Новочеркасске, поджидая распоряжения о выходе отряда походного атамана Попова. Положение на фронте вокруг города становилось угрожающим, большевики были в десяти верстах.

Прождав дома все утро 12 февраля, я днем вышел пройтись. Меня поразила малолюдность на улицах. Не встречая знакомых, подойдя к собору, увидел поднимающийся на гору конный отряд. Оказалось, что войсковой старшина Голубов, собрав несколько сотен казаков, передался с ними на сторону большевиков, помог им овладеть городом и входил в него. Я бросился в здание Офицерского собрания – узнать в чем дело. Здесь мне сообщили, что отряд Попова, узнав о подходе красных казаков Голубова, спешно оставил город. Видимо, меня не успели или просто забыли уведомить.

Все жители попрятались. Положение мое стало печальным: одному, пешком уходить в незнакомые мне станицы было неблагоразумно, оставаться же, значит попасть в лапы красных, – неутешительно. Вернувшись домой, решил покориться судьбе, предупредил семью, начал припрятывать свои военные атрибуты и просил жену, что возможно спрятать. Ночь для нас прошла благополучно.

Донской атаман генерал Назаров не покинул своего поста и отказался выступить с Поповым. По входе в город красных Назаров пошел в здание, где заседали члены Донского Круга, чтобы принять меры по защите населения от эксцессов.

Во время заседания Круга в залу ворвался Голубов с толпой «товарищей комиссаров» и крикнул: «Встать, когда входит государственная власть!» Все депутаты встали, один Назаров продолжал сидеть. «А ты кто такой?» – крикнул Голубов. Продолжавший сидеть Назаров спокойно ответил: «Я – избранный донским казачеством Донской атаман!» Но Голубов схватил его за погон, сорвал его, приказал увести, где вскорости он был расстрелян. (Эту тяжелую сцену я привожу со слов бывшего члена Круга генерала С.Д. Позднышева438438
  Позднышев Сергей Дмитриевич, р. в 1889 г. Из казаков Области Войска Донского. Новочеркасское военное училище (1910). Есаул 15-го Донского казачьего полка. В Донской армии; в марте 1918 г. руководитель восстания в районе ст. Екатерининской, в ноябре 1919 г. полковник, командир 6-й Донской отдельной конной бригады, начальник 4-й Донской казачьей дивизии и врид командира корпуса. Генерал-майор. В эмиграции в Югославии и во Франции (в Париже), в 1931 г. секретарь Союза Инвалидов в Кламаре, в 1961—1965 гг. редактор газеты «Русский инвалид», председатель Главного правления Общества помощи русским инвалидам, председатель Союза казаков-комбатантов, представитель Донского атамана во Франции. Умер 7 мая 1980 г. в Париже.


[Закрыть], здравствующего в Париже во главе Союза Инвалидов.)

Со следующего дня пошли грабежи по домам и квартирам, группами банд, добравшихся до «осиного гнезда гидры контрреволюции».

В городе, как я потом узнал, осталось немало казачьих генералов, офицеров и лиц из администрации по управлению краем. Мне, постороннему на Дону человеку, было непонятно, как они, имевшие в большинстве связь со станицами и хуторами, рискнули остаться и не ушли? Видимо, еще не было опыта и не представляли себе могущие быть зверства.

С грабежами пошли и расстрелы. Среди погибших я лично знал генерала Ивана Давыдовича Орлова439439
  Орлов Иван Давыдович, р. 3 февраля 1870 г. Из дворян ВВД, казак ст. Старочеркасской. Пажеский корпус (1891). Генерал-майор л.-гв. Казачьего полка, командир Донской дивизии. В Донской армии; в январе 1918 г. начальник войск Макеевского района, затем в распоряжении атамана. Взят в плен и убит 14 марта 1918 г. в Новочеркасске.


[Закрыть], бывшего командира лейб-гвардии Казачьего полка и начальника атаманской канцелярии генерала Туроверова440440
  Туроверов Михаил Александрович, р. в 1863 г. В службе с 1881 г., офицером с 1883 г. Генерал-майор, начальник канцелярии и помощник Донского атамана. Убит большевиками в марте 1918 г. в Новочеркасске.


[Закрыть]. Орлова остановили на улице, он был в полушубке, без погон, и, не спросивши – кто он, тут же пристрелили. За несколько дней до прихода красных я его спрашивал, что он предполагает делать? На что получил ответ: «Куда мне, старику, бежать, да и кому я нужен!..» К Туроверову ворвались в квартиру и разграбили; жена через окно убежала в сад, а больного старика Туроверова прямо растерзали. По городу шли расстрелы – кого и где попало. Городские подонки водили банды грабителей, указывая дома, где могла быть добыча. Все происходило при полном попустительстве новой власти.

В трагическом положении оказались лежавшие в госпиталях раненые партизаны, в большинстве молодежь, среди которых были мальчики – кадеты и гимназисты. Кого можно было, забрали родные, друзья и просто добрые люди. Но были с тяжелыми ранениями, не могущие быть перевезенными и в бессознательном состоянии, которые остались на излечение. За этими несчастными пригнали грузовики, на которые их побросали, как дрова, свезли в свалочное место, куда сваливали их, частью добивая, а частью оставляли умирать в мучениях.

Я со своей семьей – женой и малолетним сыном – нанимал часть помещения в особнячке адвоката Башмакова. Вид этого небольшого дома в центре города был, как говорилось, буржуазный, этим он привлек грабителей. На второй день раздался стук в дверь. Башмаков заглянул в окно и крикнул, что он адвокат, ни в какой борьбе не участвует, оружия не имеет, поэтому пусть уходят, дверей не откроет. Но это на них не произвело никакого впечатления, они взломали дверь и ворвались. Наши дамские обитатели дома с детьми, конечно, обезумели и убежали в дальние комнаты, горничная жены спрыгнула со 2-го этажа в сад. Башмаков и я остались. Покамест грабители рылись, ко мне подошел зверского вида матрос, направил на меня наган и заявил, что, по моему одеянию, я офицер. На мне был френч без погон. Потребовал оружия и денег. Я ответил, что только что вернулся с фронта, оружия и денег у меня нет. В это же время Башмаков взял телефонную трубку и начал кому-то говорить о грабеже у него. Матрос, предводитель шайки, смутился – кому и куда Башмаков жалуется? Заторопил своих товарищей, говоря, что оружия не найдено и нужно уходить. Банда убралась. Башмаков торжествовал: «Ловко я их, дураков, напугал» – говорил в пустую, ни с кем не соединенную трубку. Обошлось довольно благополучно. Из туалетного стола жены успели стащить две с небольшим тысячи рублей, почему-то прихватив мой академический значок, который я забыл спрятать, и что-то из вещей. У Башмакова успели захватить, кроме мелочей, пишущую машинку.

Поломанная входная дверь и выбитые стекла в нижнем помещении в дальнейшем оказались нашим «иммунитетом», как бы охраняя нас, показывая ворам, что обыск сделан и взято что можно.

Затем по городу начались аресты уже по ордеру новых властей. Как не здешний, я ни в какой список как будто не попал. Но все же через неделю приходят два красноармейца, которые повели меня в атаманский дворец, по требованию комиссара по борьбе с контрреволюцией. Здесь поставили меня в очередь, тянущуюся через загаженные комнаты дворца. Часа два с лишним пришлось мне дожидаться своей очереди с мучившими меня мыслями – какая участь меня ждет.

Наконец моя очередь. Вхожу, в комнате сидит в кожаной куртке, при револьвере властитель судеб обитателей города, видимо подбалдевший, держит телефонную трубку, куда несется его ругань, что ему не дают работать и т. д.

– Да что вам нужно? – не отрываясь от трубки, спрашивает он.

– Мне ничего!

– Так какого черта вы лезете ко мне?

Конечно, я не стал испытывать терпения нового властителя и вышел, конвоиров моих не было видно. Вернулся домой, где с тревогой ждала меня жена. Хороши «порядки», подумал я с облегченным сердцем, вызывают, под конвоем приводят, не спрашивают ни мою фамилию, ни кто я. Остался я в неведении – зачем меня вызывали?

Заняв Новочеркасск и Ростов, власть держала под угрозой расстрела жителей, в глубь края проникать не решалась, лишь письменно требовала присылки продуктов питания, кои почти не приходили в города. Высылались карательные отряды. Посылка далеко вглубь была затруднительна, требовала больших сил, поэтому страдали ближайшие станицы. Эти же станицы, под видом распоряжения властей, наводнялись и самочинными шайками грабителей. Все это вызывало ненависть казаков ближайших округов. Но рано или поздно должно было вызвать и общий взрыв, который и произошел начиная из ближайшей к Новочеркасску станицы Кривянской.

Вступление в борьбу казаков

Негодование на водворившуюся власть все росло, новая власть не только не умела, а просто не приняла никаких мер для организации питания горожан. Подвоз из станиц и деревень прекратился, базары опустели. Жители богатого продуктами питания края стали голодать. Казаки и крестьяне, не уверенные, что их продукты будут реквизированы или просто отобраны, не везли на продажу. Не приняв мер, большевики усилили реквизиции посылкой вооруженных отрядов, что окончательно возмутило казаков.

Находящаяся в 4—5 верстах от Новочеркасска станица Кривянская больше всего страдала от реквизиции и самочинных шаек. В конце марта казаки этой станицы прогнали приехавших за продуктами. А появившийся отважный есаул Фетисов441441
  Фетисов Михаил Алексеевич, р. 15 ноября 1881 г. Из казаков ст. Баклановской Области Войска Донского. Реальное училище, Николаевское кавалерийское училище (1905). Войсковой старшина, помощник командира 7-го Донского казачьего полка. В Донской армии; в декабре 1917 г. остался в Новочеркасске, с 28 марта по 4 апреля 1918 г. руководитель восстания в ст. Кривянской, в апреле 1918 г. руководитель освобождения Новочеркасска. Полковник, до января 1919 г. командир отряда своего имени (бывший отряд генерала Тапилина) Южной группы Восточного фронта, с весны 1920 г. в Донском офицерском резерве. Генерал-майор (21 июля 1920 г.). Умер 16 сентября 1934 г. в Сансе (Франция).


[Закрыть] собрал 300—400 казаков своей станицы, повел их на Новочеркасск, с налету захватил город. Красные властители со своими охранительными отрядами бежали в Ростов.

Радость в городе была всеобщая. Но нужно удержаться. Между тем казаки, сделав свое дело, кроме двух-трех десятков более старых казаков, вернулись в свою станицу.

Кому-то нужно было организовать оборону. Я примкнул к некоторым уцелевшим казачьим начальникам и офицерам. Мы собрались в атаманском дворце, опустевшем от сбежавшей красной власти. Образовался центр вроде штаба. По городу расклеили призыв отстоять город. К вечеру нас собралось до 300 из бывших офицеров и оставшиеся кривянские казаки. Появился казачий политический деятель и член Войскового Круга Георгий Петрович Янов442442
  Янов Георгий Петрович, р. 23 декабря 1878 г. Из дворян ВВД, казак ст. Новочеркасской Области Войска Донского. Кадетский корпус, Павловское военное училище (1898). Есаул л.-гв. Казачьего полка, в штабе войскового атамана ВВД. В Донской армии; в январе 1918 г. войсковой есаул – член Донского правительства; глава Совета обороны во взятом восставшми казаками 1 апреля 1918 г. Новочеркасске, до 28 апреля 1918 г. председатель временного Донского правительства, затем председатель «Круга спасения Дона», с 5 мая управляющий отделом внутренних дел Донского правительства, с 7 мая 1918 г. войсковой старшина, затем полковник, с 12 июня 1918 г. товарищ председателя Войскового Круга, в сентябре—октябре 1918 г. начальник войсковой стражи, с 25 октября 1918 г. в составе посольства ВВД в страны Антанты, с начала 1919 г. окружной атаман Черкасского округа, редактор газеты «Донские областные ведомости». Генерал-майор. В эмиграции в Югославии, в 1922—1923 гг. атаман казачьей станицы в Белграде. Умер 28 декабря 1924 г. в Белграде.


[Закрыть], взявший на себя организацию гражданской власти. Во главе обороны стал немолодой казачий полковник К.С. Поляков443443
  Поляков К.С. Полковник. В Донской армии; с конца марта 1918 г. начальник обороны Новочеркасска, с 4 по 12 апреля 1918 г. командующий Донской армией (Заплавская группа). Генерал-майор.


[Закрыть]. Последний, видимо, был мужественный казак, назвал себя Главнокомандующим нашим отрядом, но в отдаче распоряжений был слабоват. Янов обратился ко мне, как к бывшему офицеру Генерального штаба, помочь, я согласился.

Из городского арсенала удалось достать винтовки и патроны, чем и вооружились. Для обороны были составлены три отрядика под командой казачьих офицеров. Более сильный – на юг, на полдороге к Ростову, куда бежали красные главари; другой – на север, к угольным копям, рабочие которых были наиболее преданными новой власти; наконец, самый слабый – на запад; на востоке была наша спасительница Кривянка. Для поддержания в городе порядка были поставлены караулы – к водокачке, электрической станции и т. д.

Понятно, наши слабые силы едва ли смогли бы удержать город, но нужно было показать пример, что, пока красные еще не сорганизовались, мы можем давать им отпор.

Наша горсточка, оборонявшая со стороны Ростова, несла потери, но мужественно задерживала красных, пока к вечеру четвертого дня не была обойдена с обоих флангов в районе станицы Аксайской и вынуждена отойти к окраинам города.

Оставаться в городе после всего пережитого раньше, а теперь особенно из-за озверелых красных, было невозможно. Отходить можно было лишь через Кривянку, но и к ней приходилось добираться кружным путем.

Собравшиеся в атаманском дворце, во главе с Главнокомандующим К.С. Поляковым, Г.П. Яновым и др., решили идти пешком в станицу Кривянскую. Разослав распоряжение с указанием собираться в этой станице и захватив приготовленную сумку с кое-какими вещами, я побежал догонять ушедших. Оказалось, что нашелся казенный автомобиль с шофером-казаком, не ушедшим с бежавшими комиссарами. Водрузившись в него и пригласив и меня, всего до десятка человек, мы поехали в указанную станицу.

Уже стало совсем темно, когда мы добрались до Кривянки, где атаман станицы гостеприимно принял нас, угостил чаем со свежим белым хлебом, что уже для нас в городе сделалось редкостью. Хотя распоряжением большевиков атаманы заменялись сельсоветом, но в большинстве станиц это не было выполнено, даже здесь, в ближайшей к Новочеркасску станице. Все же здешний атаман, из-за близости к городу, рекомендовал нам перейти далее верст на 15—20, в станицу Заплавскую, для перевозки собрал несколько подвод. Поздно ночью мы усталые добрались в Заплавы, где устроились спать на столах станичной школы.

Еще не рассветало, как мы были разбужены набатом церковного колокола. Атаман станицы собрал своих казаков для решения, ввиду нашего прибытия, – как быть?

Станичный сбор решил немедленно собрать от станицы пешую дружину и не допускать сюда красных.

За подписью Главнокомандующего полковника К.С. Полякова были разосланы распоряжения в ближайшие станицы, Бессергеевскую, Богаевскую и др., с требованием мобилизовать по пешей дружине. Образовался отряд в несколько тысяч, который установил фронт обороны против Новочеркасска. Мы все, для примера казакам, решили по очереди находиться при станичных дружинах, где пришлось выдержать ряд попыток красных отрядов опрокинуть наши дружины, причем одна очень жестокая, при участии артиллерии противника, чему мы могли противостоять лишь огнем винтовок.

Заплавская станица явилась центром и ядром, к которому начали присоединяться восстающие.

Короткий налет казаков есаула Фетисова Кривянской станицы дал повод образованно в Заплавской станице первоначального очага восстания донских казаков.

Радио в то время у нас не существовало, и мы не знали, что происходит, не только в мире, но и в ближайшем окружении. Питались слухами, часто разноречивыми. Разослали гонцов и разведчиков. Начали получать сведения о возвращении с Кубани Добровольческой армии, которая подходила к задонским станицам. Связались с отрядом походного атамана генерала Попова. Последний, узнав о нашем восстании казаков, из Сальских степей и Зимников подтянулся к среднему течению Дона. Начали доходить данные о занятии немцами Киева и продвижении их к востоку.

Хотя у нас собралось более пяти тысяч пеших казаков и несколько сот конных и мы были сильнее, чем отряд генерала Попова, но последний представлял собой преемственную, законную власть, мы донесли ему о себе и о сложившейся у нас обстановке, предоставили себя в его распоряжение.

Генерал Попов со своей стороны дал освещение о других местах области, предложил вступить в командование нашей Заплавской группы полковнику Генштаба казаку С.В. Денисову444444
  Денисов Святослав Варламович, р. 10 сентября 1878 в ст. Луганской Области Войска Донского. Из дворян, сын генерал-майора ВВД, казак ст. Пятиизбянской. Донской кадетский корпус (1896), Михайловское артиллерийское училище (1898), академия Генштаба (1908). Офицер л.-гв. Атаманского полка. Полковник, командир 11-го Донского казачьего полка. В Донской армии; в апреле 1918 г. командующий Заплавской группой в Донском восстании, с 4 апреля 1918 г. начальник штаба Донской армии, с 12 апреля 1918 г. командующий Южной группой, с 27 апреля 1918 г. генерал-майор, с 8 мая 1918 г. командующий Донской армией и управляющий военным и морским отделом ВВД. Генерал-лейтенант (27 августа 1918 г.). С 2 февраля 1919 г. в отставке. В эмиграции в Константинополе, с 1922 г. в Германии, с 1923 г. в США; председатель Казачьего союза в США. Умер 19 апреля 1957 г. в Стратфорде (США).


[Закрыть], которому держать установленный фронт против Новочеркасска, не допуская большевиков в глубь области. Наш Главнокомандующий, получив благодарность, отзывался. Денисов, с которым я был дружен и оценил в наших действиях его скромность, уговорил меня не покидать его. Я, как не казак, отказывался от каких-либо назначений, но, оставаясь при отряде, помогал чем мог.

В дальнейшем я не буду описывать наши боевые действия, сперва оборонительные, а затем атакующие, и взятие Новочеркасска на второй день Пасхи, 23 апреля 1918 года (ст. ст.), т. к. с этого времени наши действия вошли в историю и достаточно освещены в печати.

За время походной и боевой эпопеи я сблизился с казачеством и был избран Ольгинской станицей почетным казаком.

Теперь, вспоминая давно минувшие события в описанных Заплавах, все дружно встретили П.X. Попова, тут же оказался и Генштаба Ив. Ал. Поляков445445
  Поляков Иван Алексеевич, р. 10 августа 1886 г. в Новочеркасске. Из казаков Области Войска Донского. Донской кадетский корпус, Николаевское инженерное училище (1908), академия Генштаба (1914). Генштаба подполковник, помощник старшего адъютанта отделения генерал-квартирмейстера штаба 9-й армии. В Донской армии с декабря 1917 г.; с января 1918 г. 2-й генерал-квартирмейстер штаба Донского атамана, в апреле 1918 г. в Заплавской группе, с 12 апреля 1918 г. начальник штаба Южной группы, с 27 апреля 1918 г. полковник, с 7(9) мая 1918 г. по 2 марта (15 февраля) 1919 г. начальник штаба Донской армии и (с 9 мая) ВВД. Генерал-майор (с 14 августа 1918 г.). Предпринял неудачную попытку отправиться на Восточный фронт. В эмиграции в Германии, до 1965 г. Донской атаман. После 1945 г. – в США. Умер 15 апреля 1969 г. в Нью-Йорке.


[Закрыть], вступивший в должность начштаба отряда Денисова. Никому, да, вероятно, и Попову и Полякову, не могло прийти в голову, что много лет спустя они окажутся в Нью-Йорке как конкуренты и оба будут одновременно Донскими атаманами.

А в чем же тут дело? Расхождений – ни политических, ни в любви к Дону – у них не могло быть. Оба окончили нашу академию Генштаба, оба считают себя русскими и не представляют себе Дон иначе как составную часть России. Расхождения у них лишь в возрасте: Попову перевалило за 90, Полякову около 70, а также в том, что Поляков участвовал в боях, а Попов был начальником военного училища в Новочеркасске. А сколько вокруг них образовалось злобы и вражды! Где же причина несогласия? Полагаю, что несогласие нужно искать еще во времени избрания на Дону атаманом популярного П.Н. Краснова. Попов, по избрании Краснова, не получил ожидаемого поста командующего Донской армией, вероятно, как не участвовавший на фронте Великой войны, и перешел на сторону образовавшейся оппозиции, которая вела злостную пропаганду против Краснова. А Поляков оставался на посту начальника штаба Донской армии вплоть до ухода Краснова с атаманского поста. Теперь в эмиграции вся бывшая оппозиция стоит за Попова, несмотря на то что последний по старости помещен в старческий дом. Поляков же поддерживается сторонниками широко известного среди казачества бывшего популярного атамана П.Н. Краснова, трагически погибшего (выдан англичанами советской власти).

* * *

По взятии казаками Новочеркасска и к его укреплению при помощи подошедшего отряда из Бессарабии полковника Дроздовского, в город начали прибывать члены Войскового Круга из освобожденных от большевиков районов области. Так как прибывших было еще недостаточно до кворума, то собравшиеся открыли собрание под названием «Круг спасения Дона» и избрали Донским атаманом Петра Николаевича Краснова. Последний согласился принять этот пост при условии, что ему будет предоставлена полная власть впредь до освобождения всей области. После чего он обязуется собрать, согласно общего положения, Большой Войсковой Круг, которому и передаст свои полномочия.

П.Н. Краснов был известен не только как хороший военачальник на войне, но и как военный писатель, сотрудничавший в газете «Русский Инвалид». В эмиграции Краснов получил известность как романист. Его громадная фантазия, которая привлекала интерес читателя, обеспечила его книгам большой успех. Но та же его фантазия иногда переходила в его жизненные решения.

В эмиграционной печати уже отмечена деятельность Краснова как атамана по устройству власти на Дону и его формирование казачьей армии, которая привела к полному очищению области от красных, поэтому я не буду на этом останавливаться, но сложившаяся в это время на Юге России обстановка ярко выдвинула вопрос о так называемых ориентациях, на которых необходимо остановиться, ибо они имели большое значение во взаимной работе Краснова с командованием Добровольческой армии и его отношениях с Гетманской Украиной и немецкими оккупантами.

Необходимость получения пропитания для изголодавшегося населения понудила немцев к оккупации Украины. Последняя объявилась самостоятельной державой под управлением Петлюры, но у немцев не было уверенности, что эта власть сможет водворить порядок и этим даст возможность выкачать из плодородных южных губерний им нужное. Поэтому немцы помогли установить на Украине выгодную им власть гетмана Скоропадского.

Положение на Западном фронте у немцев еще не внушало опасений, они занимали Бельгию и Северную Францию. Хотя Америка выступила на стороне союзников, но результат войны еще не был выяснен.

Мнения русских организаций и отдельных патриотов расходились: одни находили, что для свержения коммунистов нужно опереться на немцев, к этому примкнул политический деятель Милюков; другие считали, что немцы будут стремиться к захвату продовольствия и части территории, а потому ориентировались на союзников.

Положение, в котором оказывался Дон с подходом к его границам немцев, определяло «ориентацию» Краснова. Соседство немцев обеспечивало с запада границы области и позволяло направить силы против большевиков. Кроме того, на Дону почти отсутствовало необходимое для боевых действий оружие и снаряжение. На Украине же оставались целые арсеналы, бывшие тыловые районы Юго-Западного фронта с огромными запасами того и другого. Нужно было как-то словчиться добыть это русское оружие.

Широкая фантазия писателя Краснова нарисовала ему свое положение как возглавителя суверенного государства – Всевеликого Войска Донского. Он написал и отправил с нарочным Императору Вильгельму письмо, как равный равному, где обращается за помощью в борьбе с Москвой. Понятно, ни ответа, ни результата не получилось. Лишь дало его недоброжелателям повод к ироническим улыбкам и издевательствам.

Добровольческая армия, которая вернулась из тяжелого первого похода на Кубань, расположилась в станице Мечетинской, на юге области. Для связи с ней Краснов выслал своего представителя генерала Смагина446446
  Смагин Алексей Алексеевич, р. 4 июля 1857 г. Училище правоведения (1877), академия Генштаба (1884). Офицер л.-гв. 1-й артиллерийской бригады. Генерал от кавалерии, и. д. войскового атамана, начальник штаба Донского казачьего войска. В Донской армии; в 1918 г. представитель Донской армии при командовании Добровольческой армии. Эвакуирован до осени 1920 г. из Феодосии. В эмиграции в Болгарии. Умер 20 ноября 1928 г. в Софии.


[Закрыть]. «Ориентация» стоящего во главе армии генерала А.И. Деникина, вступившего в командование после убитого в бою под Екатеринодаром Корнилова, как и генерала Алексеева, была полностью на стороне союзников. Немцы продолжали быть для них противником.

Зная полное нежелание Деникина входить в какие-либо сношения с Украиной, Краснов предложил свои услуги – через него обратиться к гетману Скоропадскому за получением всего необходимого из бывших русских запасов, но получил от Деникина категорический отказ иметь дело со ставленником немцев.

Но как быть? Те крохи снабжения, бывшие у казаков и еще меньшие у добровольцев, не давали возможности вести борьбу с красными.

Краснов, не видя другого выхода, решил действовать самостоятельно. Впоследствии Краснову удалось получить с Украины и оружие, и снаряжение и частью поделиться с Добрармией, и, как романист, он говорил: «Я беру с Украины русское оружие, загрязненное руками врага, омываю его в водах нашего седого Дона и чистым и непорочным передаю его добровольцам». Но отношения между Красновым и Деникиным до конца были сдержанными и временами натянутыми.

* * *

Формируя свою администрацию на Дону, Краснов предложил мне пост генерал-губернатора города Ростова и его округа, что я категорически отклонил, считая, что нельзя лишать природных казаков, лучше знающих свой край, занимать эти посты. Краснов настаивал, и я предложил оставить меня при нем для могущих быть поручений, считая себя не вправе уклоняться от работы в тяжелое время для Родины.

Вскоре такая работа представилась. Необходимо было послать на Украину миссию для установления связи с гетманским правительством и получения от него нужного нам. Краснов знал, что я хорошо знаком со Скоропадским: когда командовал кирасирами, он был мой начальник дивизии, был с ним на «ты», поэтому просил меня возглавить посылаемую миссию, а по окончании ее работ остаться при гетманском правительстве на роли представителя, посла от Дона. На возглавление миссии я согласился, а на место посла предложил назначить мне в миссию генерала Черячукина – казака хорошо известного, который и останется там после окончания работ миссии.

Широкая фантазия Краснова придала миссии историческое название: «Зимовая станица Всевеликого Войска Донского в Киеве». Так назывались в былое время делегации с Дона в Москву.

После двух-трех заседаний у атамана со мной и в присутствии генерала А.П. Богаевского, как председателя Донского правительства, генерала Денисова – управляющего военным отделом (министерства у Краснова были названы отделами) и генерала Черячукина447447
  Черячукин Александр Васильевич, р. 18 марта 1872 г. Из дворян ВВД, сын чиновника, казак ст. Богоявленской. Донской кадетский корпус (1890), Михайловское артиллерийское училище (1893), академия Генштаба (1899). Офицер л.-гв. 6-й Донской казачьей батареи. Генерал-майор, командир 17-го Донского казачьего полка, начальник штаба 4-й кавалерийской дивизии, командующий 2-й казачьей сводной дивизией. В Донской армии; до 12 февраля 1918 г. командующий Северо-Западным фронтом, затем скрывался в районе ст. Грушевской. С 4 мая 1918 г. снова в армии, с 5 мая по июль и в сентябре—декабре 1918 г. заместитель и атаман «Зимовой станицы» – посол на Украине, в июле—сентябре 1918 г. – в Германии (член делегации с герцогом Лейхтенбергским к императору Вильгельму). В декабре 1918 г. сыграл важную роль в спасении и эвакуации в Германию нескольких сот русских офицеров. С декабря 1918 г. по начало 1920 г. посол ВВД в Польше, с марта 1920 г. директор Донского кадетского корпуса до его расформирования в 1923 г., эвакуирован с корпусом в Египет. Генерал-лейтенант (30 сентября 1918 г.). В эмиграции во Франции, рабочий на заводе, к 1931 г. член объединения л.-гв. Конной артиллерии, до 1 сентября 1930 г. председатель Союза Донской артиллерии в Париже, до 1934 г. заместитель войскового атамана ВВД. Умер 12 мая 1944 г. в Ницце (Франция).


[Закрыть] были выработаны задачи, возложенные на нашу миссию:

1. Установить добрососедские отношения с Украиной.

2. Добиться получения оружия из бывших складов Юго-Западного фронта.

3. Не препятствовать проезду на Дон (в скрытном виде к добровольцам) бывших военных, чему препятствовали немцы, не желая усиления Добровольческой армии.

4. Не допускать попыток украинских властей занять Таганрог.

5. Наладить железнодорожное сообщение.

6. Хозяйственная часть по обмену товаров.

В состав моей миссии, кроме генерала Черячукина, были приданы управляющий Отделом путей сообщения, чиновник из Отдела торговли и по дипломатической части – бывший наш консул в Стокгольме Карасев.

Командировка в Киев

Порученное мне возглавление миссии для поездки в Киев меня сильно озабочивало. Работа предстояла чисто дипломатическая, совсем не в моем характере – живом и вспыльчивом. Я предпочитал бы выполнение боевых поручений, в настоящее время шли жестокие бои: в северном направлении на Воронеж и в восточном на Царицын, для освобождения области; успехи казакам давались нелегко и стоили немало крови, недостаточность снаряжения и боевых припасов сказывалась.

Небольшим утешением мне было как можно скорее выполнить данное нам задание – получение боевого снаряжения для борьбы.

В первых числах мая 1918 года, чтобы откланяться с атаманом, миссия собралась у него во дворце со мною в составе генерала Черячукина, бывшего консула Карасева, управляющего Отделом путей сообщения и представителя Отдела торговли (фамилии последних двух не могу припомнить; в нашей работе буду называть первого «министром», а второго «купцом»). Получив пожелание в выполнении нашей задачи, П.Н. Краснов напутствовал на добрый путь, и мы отправились на вокзал, где к поезду для нас был прицеплен вагон 1-го класса, воспользоваться которым мы могли лишь недалеко: мост через реку Миус, протекавшую между Ростовом и Таганрогом, еще в начале февраля был взорван отходящими частями добровольцев, при обороне Ростова от наступавших большевиков, так и не исправленный последними, несмотря на два с половиной месяца их владычества здесь; лишь только теперь было приступлено к его исправлению казачьей властью.

Благодаря тому что в нашей миссии состоял управляющий путями сообщений, который своевременно снесся по телеграфу со своим коллегой украинским министром сообщений, мы получили комфортабельный вагон-салон, ожидавший нас на другой стороне реки Миуса, через который мы должны были перейти по временно устроенному мостику. Это нас порадовало, т. к. пассажирское движение только начинало налаживаться и нам предстояло немало пересадок на узловых станциях. Несогласованность расписания поездов удлиняла наше путешествие, но, при удобстве вагона, не представляла беды, давала нам время переговорить о предстоящих нам работах, а мне распределить роли участников нашей миссии.