Текст книги "Офицеры российской гвардии в Белой борьбе. Том 8"

Административные расходы, в том числе широкая трата на такси и прочее, возросли, а сбор средств был незначительный (производился исключительно секретарем, председатель, на которого, согласно Уставу, ложилась обязанность по сбору средств, к этому делу не прикасался), стало не хватать на лекарства и на помощь особо нуждающимся инвалидам, и для пополнения кассы приступили к разбазариванию библиотеки. Последняя достигала до 4 тысяч томов, была любовно собираема, еще когда приходилось полностью содержать 25 инвалидов, теперь, когда этот расход отпал, под предлогом продажи двойников, не стесняясь постановления Общего собрания, широко были пущены в продажу лучшие и ценные экземпляры. Видимо, книги и вообще печатное дело и редкие издания были не в фаворе. К тому же последовало распоряжение председателя – в спешном порядке вынести из приспособленной для этого комнаты наше книгохранилище и разместить всю библиотеку в 4—5 местах. Эта необдуманная мера потребовала расход на покупку шкафов и значительно усложнила работу по выдаче книг для чтения. Стоящий наблюдающим за библиотекой культурный полковник Булгаков, больше года работавший по составлению каталога, заявил протест в письменной форме, подписанный и другими, но брошенный председателем в сорный ящик. В. Булгаков сложил свои библиотечные обязанности, что послужило к полной безудержной распродаже книг, отсылаемых в Америку, где на русские книги был спрос.

Все это было грустно, но стало слышно о вынужденном уходе председателя; будем надеяться, что новый председатель приложит больше труда, внимания и сердца в дело помощи Ниццкому отделу инвалидов.

Работая много лет с центром инвалидного дела в Париже – как Центральным, так и Главным правлением, – считаю долгом отметить в моих записках ту тяжелую работу, которую несут работники центра на инвалидной ниве, прилагая сердце, необходимое в этом благотворительном деле.

Неумолимое время перемалывает все на своем пути, а нужда заставляет приспосабливаться; не получая помощи, сама эмиграция начала создавать самопомощь. Появились профессиональные и ряд благотворительных организаций, в том числе и мною упомянутая.

Наконец на наше исключительно бесподданное положение обратила внимание царствовавшая в то время Лига Наций в Женеве и создала пост высокого комиссара по беженским делам, выдвинув на него норвежского исследователя заполярных областей Нансена. Усилиями последнего были установлены для нас особые паспорта, получившие название нансеновских.

Но вот грянула Вторая мировая война, в результате которой огромная волна беженства, но уже не только россиян, а многих стран, наводнила западную часть Европы, к тому же миллионные массы бывших пленных далеко не сразу могли найти путь к возвращению, а многие из них стремились избежать возвращения.

Тут уже трудно было отмахнуться, как сделал Ллойд-Джорж в отношении к нам, россиянам. Европа, как муравейник, была переполнена так называемыми перемещенными, образовавшимися к тому же и от новой перекройки карты, а также бегущими из своих стран, ставших коммунистическими, вследствие попустительства западных победителей, не осмелившихся возражать на требования своего восточного победного партнера.

На этот раз многим странам пришлось прийти на помощь волне беженцев и перемещенных, для принятия этой волны с выдачей виз и права на работу.

Королевские дома, иногда связанные политикой своих правительств или по другим причинам, не выявили желания войти в положение и помочь своим близким по крови членам русской Императорской Семьи.

Императрице Марии Федоровне, родной сестре вдовствующей английской Королевы, правительство Ллойд-Джоржа сообщило, что скромную помощь оно может оказать при желании Ее Величества поселиться в указанном месте в самой Англии. Странное предложение сестре их Королевы! Императрица отказалась от «великодушного гостеприимства» и предпочла Копенгагену родных Датского королевского дома. Здесь имелся дворец, построенный еще Императором Александром III, на время посещения его супруги своих родственников. Содержание дворца обходилось дорого, пришлось передать его датскому правительству, а Императрице поселиться в обмен на скромное помещение. В 1928 году на 82-м году жизни Ее Величество в бозе почила в Копенгагене и временно погребена в королевской усыпальнице.

Великая Княгиня Ольга Александровна со своим супругом, моим однополчанином Н.А. Куликовским, также поселилась в Дании; последний работал на арендованном участке. У Великой Княгини родились два сына – Тихон и Гурий Николаевичи, которые окончили свое образование и отбыли воинскую повинность в Дании. После Второй мировой войны Великая Княгиня со своей семьей переехала в Канаду, где 11 августа 1958 года потеряла скончавшимся своего супруга; любвеобильному сердцу Великой Княгини Ольги Александровны пришлось переживать эту тяжелую для нее утрату после многих совместных супружеских лет жизни. В 1961 году в бозе почила редкой доброты и скромности Великая Княгиня Ольга Александровна.

Супруга Великого Князя Михаила Александровича, зверски убитого в Перми, Наталья Сергеевна, княгиня Брасова, с сыном Георгием Михайловичем, пробравшись в Париж, начала хлопоты о наследовании некоторых земельных угодий в областях, отошедших к Польше, принадлежавших убитому Великому Князю Михаилу Александровичу. Но многолетние хлопоты оказались тщетными. Польское правительство отказало вдове и сыну даже частично вернуть законным наследникам личное имущество Великого Князя. Судьба оказалась весьма жестокой к морганатической супруге Великого Князя: вскорости ее сын погиб от несчастного случая; продав последние драгоценности, бывшие при ней, пришлось вести весьма скромную жизнь и умереть в Париже в полной нищете.

С одной стороны, изобретения по всем отраслям науки широко прогрессировали, что повышало жизненный уровень, а с другой – все эти достижения омрачались агрессивностью коммунистических владык, и угроза страшной атомной войны стояла перед всеми руководителями народов. Вспышка последней, казалось, могла бы возникнуть даже помимо обеих сторон, от непредвиденной случайности. Для выхода из этого нервного состояния неоднократно собирались «на верхах» и менее высоких собраниях бесконечные конференции по разного вида делам, в том числе и по разоружению, употреблению атомного оружия и т. д. Но все заседания государственных вельмож после долгих переговоров и нескончаемых споров встречали полное несогласие коммунистических владык. Отчего напряженность мирового, политического положения лишь повышалась.

Все это ненормальное, тревожное положение (сидим как на пороховой бочке) не могло бы существовать и не было бы той нервности, которую теперь переживает весь мир, если бы решители мировых вопросов, особенно после первой войны, подумали бы не только о своих личных в ту минуту выгодах, а помогли бы национальным силам России справиться с коммунистической властью, что тогда было нетрудно.

Увы, судьба России не интересовала западных государственных деятелей, а ее кровавая помощь – забыта.

Близорукость их политики упустила исторический факт – превращение маленького славянского княжества в могущественную империю, что было достигнуто нелегкой борьбой, в течение веков, отразив поползновения на него как с запада – шведов, тевтонов и поляков, так с юга – турок и с востока – монголов и татар. Все это оградило Европу, а России стоило три века тяжкого ига, но «сковало» величайшее государство.

Надо было не пренебречь мощью, которая таилась в России, а вырвать от захвативших ее чуждых по духу коммунистических властей, чтобы последние, пользуясь мощью страны, не могли бы потрясти существование человечества.

Об этом государственные деятели не думали, они замкнулись в личных интересах своих стран.

Американский президент Вильсон жертвенно и кровью помог Европе, но, умыв руки, отъезжал, не желая вмешиваться в здешние дела. Англия добилась уничтожения Германии, конкурента в мировой торговле, догонявшей «владычицу морей»! Русская революция давала успокоение, и отпадала угроза, бывшая в воображении англичан, о захвате Индии. Недаром вместо помощи они устремились в наши среднеазиатские владения.

Возрожденная Польша в войне с Советами получила помощь от генерала Врангеля, выдвинувшегося в Таврию с тяжелыми боями. А Пилсудский бросил помогавшего Врангеля, заключил с Советами мирный договор, радуясь, что Россию будут терзать большевики. Время быстро показало узость его политического мышления. Франция Клемансо ошибочно решила, что новая Польша заменит ей старую союзницу Россию, так жертвенно помогавшую в войне 1914—1917 годов.

Но результаты всех недальновидностей вскоре сказались. Это мы не только видим, но и пережили в ужасах Второй мировой войны, которой не было бы при существовании национальной России. Не было бы и того напряженного положения, которое в настоящее время переживает весь мир.

К чему все это приведет? Загадывать трудно!

Но будем верить в силу и разум русского народа, что Россия переживет и этот тяжелый исторический этап своего существования. А наше обновленное Отечество вновь станет великим, национальным государством, а с этим весь мир приобретет покой, для спокойной жизни человечества.

Н. Озеров456456
  Озеров Николай Алексеевич. Пажеский корпус (1916). Поручик л.-гв. Драгунского полка. В Добровольческой армии и ВСЮР; в конце 1918 г. в роте Особого назначения в Сводно-гвардейском полку в Ореанде, с января 1919 г. в прикомандировании к эскадрону Кавалергардского полка, затем (апрель—июнь 1919 г.) в эскадроне л.-гв. Драгунского полка. Тяжело ранен в мае (или 1 июня) 1919 г. В ноябре 1919 г. командир эскадрона л.-гв. Драгунского полка. Заболел тифом и эвакуирован. С весны 1920 г. командир эскадрона. В Русской Армии до эвакуации Крыма, в июне 1920 г. штабс-ротмистр, командир взвода в эскадроне л.-гв. Драгунского полка, ранен, 27 октября 1920 г. врид командира в Гвардейском кавалерийском полку. Ранен 27 октября 1920 г. на Литовском п-ве. Ротмистр. Галлиполиец. В эмиграции в Югославии, служил в пограничной страже, затем в Польше, в 1930 г. окончил Богословскую академию в Варшаве; архимандрит Игнатий. С 1939 г. в Югославии. Умер в 1955 г. в Албании (по другим данным, убит коммунистами в 1945 г. в инвалидном доме в Которе, Югославия).


[Закрыть]
ЛЕЙБ-ДРАГУНЫ В ДОБРОВОЛЬЧЕСКОЙ АРМИИ457457
  Впервые опубликовано: Ш и р в и н т. Лейб-драгуны дома и на войне. Выпуск 2. Париж, 1929.


[Закрыть]

Разум и сердце не могут допустить, что все погибло безвозвратно и навсегда. Глубоко верится, что вновь воскреснет Великая Россия под скипетром Русского Императора. Вздохнет свободной грудью родная страна и быстро начнет восстанавливать свои силы. Воскреснет и былая Императорская гвардия, и лейб-гвардии Драгунский полк458458
  Лейб-гвардии Драгунский полк. Возрожден во ВСЮР. Эскадрон полка формировался в ноябре 1918 г. вначале как команда конных разведчиков Сводно-гвардейского полка (к февралю 1919 г. там собралось до 10 его офицеров). Эскадрон полка в марте 1919 г. входил в Запасный кавалерийский полк, с весны 1919 г. в Драгунский дивизион. В начале апреля 1919 г. насчитывал до 90 человек, ядро его составляли таврические немцы-колонисты. В мае—июне 1919 г. входил в состав Гвардейского Сводно-кавалерийского дивизиона, с 19 июня 1919 г. дивизион полка входил в состав сформированного 2-го Гвардейского Сводно-кавалерийского полка, где в июле 1919 г. гвардейские драгуны были представлены 2 эскадронами. С 15 декабря 1919 г. эскадрон полка входил в Сводно-гвардейский кавалерийский полк 1-й кавалерийской дивизии и Сводную кавалерийскую бригаду, а по прибытии в Крым с 16 апреля 1920 г. стал 8-м эскадроном Гвардейского кавалерийского полка. Полк потерял в Белом движении 12 офицеров (6 расстреляно, 5 убито и 1 умер от болезней). Командир – полковник В.П.Римский-Корсаков, врид: поручик (ротмистр) Н.А. Озеров (февраль—апрель, май 1920 г.), полковник Александровский (апрель—май 1920 г.), ротмистр Коптев (лето—июнь 1920 г.), штабс-ротмистр С.Л. де Витт (июнь – 19 июля 1920 г.), ротмистр А.Г. Колокольцев (19 июля – 1 сентября 1920 г.). Полковое объединение в эмиграции было создано в 1921 г. в Югославии во главе с генерал-майором С.Я. Гребенщиковым (15 офицеров, не считая прежде служивших в полку), в 1922 г. образовалась группа в Париже и вскоре – в США. Председатели: генерал-майор граф Ф.М. Нирод (Сандрикур, Франция), полковник Э.И. Гримм (с 1951 г.); заместитель председателя – полковник И.М. Кучевский, секретарь – ротмистр А.А. Озеров, представитель в Югославии – полковник А.М. Янковский, в США – полковник С.С. Александровский. На 1939 г. насчитывало 53 человека, в 1949—1951 гг. – 28 (в т. ч. 17 в Париже, 5 в США), на 1958 г. —31 (10 в Париже), на 1962 г. – 21 (в Европе, США и Иордании).


[Закрыть] станет вновь могучим оплотом, честно неся службу за Веру, Царя и Отечество. Разве в этом не порука минувшая Гражданская война и упорство зарубежных лейб-драгун, несущих терпеливо тяжелую долю изгнания? Ведь это непримиримые, тесно спаянные старыми заветами и традициями кадры, вокруг которых, прикоснувшихся к родной земле, соберется та ратная сила, которая с другими русскими патриотами могучим ударом растопчет иудейскую пентаграмму и даст возможность русскому народу вернуться к своему исконному началу. И в особенности своими заслуженными страданиями России лейб-драгуны займут в рядах Императорской гвардии свое прежнее почетное место.

С душевной тоской следим мы за ужасной судьбой нашего дорогого Отечества. Но пройдет кошмар последней смуты. Вернутся родной уют и быт, а с ними и все то, что было недавно так дорого и незабываемо. Среди дружеских бесед будут слушать молодые драгуны страшную быль о геройских днях Великой войны, об ужасах междоусобия и ига красных тиранов, о жизни за рубежом… и преклонять свою голову перед этим святым и дорогим для нас прошлым, в котором мы и теперь черпаем наши силы и веру, а с ними уверенность, что смилуется Господь над Россией и пошлет ей прощение, а с ним и милость жить под высокой рукой Русского Царя, а нам, драгунам, радость и честь вновь служить в рядах Царской гвардии. Поэтому можно и должно записывать все то, что каждый из нас, драгун, пережил и видел воочию с 1914 года… Постараюсь и я, по мере сил, описать «кусочки жизни полка в Великую войну и в Добровольческой армии», пробежавшие перед моими глазами. Нелегкая это теперь задача, прошло уже восемь лет после прекращения борьбы на Юге России, не сохранилось у меня ни одной записи и многое уже забыто.

В конце 1918 года мы с братом, корнетом Озеровым 2-м459459
  Озеров Алексей Алексеевич, р. 31 июля 1896 г. Училище правоведения (1917). Корнет л.-гв. Драгунского полка. В Добровольческой армии и ВСЮР; в конце 1918 г. в роте Особого назначения в Сводно-гвардейском полку в Ореанде, с января 1919 г. прикомандирован к заведующему гражданской частью управления Северной Таврии. С марта, апреля 1919 г. в эскадроне л.-гв. Драгунского полка. В Русской Армии до эвакуации Крыма. Штабс-ротмистр. В эмиграции во Франции, в 1939 г. выступал в поддержку Великого Князя Владимира Кирилловича. Во время Второй мировой войны лейтенант в Иностранном легионе французской армии. Секретарь (на ноябрь 1951 г. также казначей) объединения л.-гв. Драгунского полка, на ноябрь 1951 г. представитель в Гвардейском объединении от 2-й гвардейской кавалерийской дивизии. Умер 13 (16) марта 1976 г. в Париже.


[Закрыть], находились в составе роты Особого назначения Сводно-гвардейского пехотного полка, расположенной вблизи города Ялты, в Ореанде. Хотя фронт продвинулся уже довольно далеко, на север от города Мелитополя, но в южной части Крыма было неспокойно. Много вооруженных коммунистов укрывались в горах, и при их содействии можно было ожидать выступлений и местных. В это время Лица Императорской Фамилии находились: Государыня Императрица Мария Федоровна в Ай-Тодоре, во дворце у Великого Князя Александра Михайловича; Великий Князь Николай Николаевич и другие Великие Князья жили в районе Дюльбера, в котором нес охрану офицерский отряд Особого назначения. В составе последнего был и наш ротмистр Александровский460460
  Александровский Сергей Сергеевич. Из дворян, сын камергера, уфимского губернатора (убитого в 1904 г.). Ротмистр л.-гв. Драгунского полка. В Добровольческой армии; в конце 1918 г. в Дюльберском отряде Особого назначения, затем с апреля 1919 г., в июне 1919 г. в эскадроне своего полка, в июне—июле 1920 г. командир эскадрона л.-гв. Драгунского полка в Гвардейском кавалерийском полку. Полковник. В эмиграции на ноябрь 1951 г. представитель полкового объединения в США.


[Закрыть].

В обязанности роты Особого назначения входило нести караульную службу в городе Ялте, высылать патрули в сторону Ялты и Дюльбера, а в случае нападения коммунистов на один из этих пунктов немедленно выступить на усиление отрядов, несших охрану. Жизнь тянулась однообразно, было много нарядов. Коммунисты, пользуясь горной и лесистой местностью, часто устраивали засады, обстреливали патрули, а иногда даже и нашу казарму.

Мы все с нетерпением ожидали отправки на фронт. Уже в Северной Таврии формировались эскадроны полков 1-й гвардейской кавалерийской дивизии. Наш старый командир, свиты Его Величества, генерал-майор граф Нирод461461
  Граф Нирод Федор Максимилианович, р. 20 июля 1871 г. в Санкт-Петербурге. Сын егермейстера. Гимназия (1890), Пажеский корпус (1892). Офицер л.-гв. Конного полка. Генерал-майор, командир л.-гв. Драгунского полка, начальник 5-й Кубанской казачьей дивизии. Георгиевский кавалер. В Добровольческой армии и ВСЮР; в конце 1918 г. в Симеизе, вел переговоры о формировании эскадрона л.-гв. Драгунского полка. В эмиграции во Франции, на ноябрь 1951 г. председатель объединения л.-гв. Драгунского полка, с 20 апреля 1947 г. и на ноябрь 1951 г. почетный председатель Гвардейского объединения и председатель объединения л.-гв. Конного полка. Участник Рейхенгалльского монархического съезда 1921 г., в 1939 г. поддерживал Великого Князя Владимира Кирилловича. Умер 4 апреля 1952 г. в Париже.


[Закрыть], к которому мы иногда заходили в Симеиз, давно уже вел переписку с полковником Римским-Корсаковым относительно формирования в Добровольческой армии эскадрона лейб-драгун. Римский, командовавший в Крыму пограничной стражей, ожидал приказа об освобождении от занимаемой должности, чтобы взяться за формирование нашего эскадрона.

Проходят праздники Рождества Христова и Нового года, и, наконец, мы получаем приказ: полуроте роты Особого назначения 5 января 1919 года грузиться на пароход, для отправки в город Феодосию и дальше в Мелитополь, на фронт, на пополнение Сводно-гвардейского пехотного полка.

В Мелитополе командующий войсками Таврии генерал-лейтенант Шиллинг временно прикомандировывает меня к эскадрону Кавалергардского полка, а корнета Озерова 2-го, как юриста, назначает в помощь полковнику лейб-гвардии Измайловского полка Матвееву462462
  Матвеев (Михельс-Матвеев) Артур Робертович. Офицер с 1884 г. Полковник л.-гв. Измайловского полка. В августе 1917 г. в офицерской организации в Петрограде. В Добровольческой армии и ВСЮР; в январе 1919 г. заведующий гражданской частью управляющего Северной Таврией. Умер в 1920 г. в Петрограде.


[Закрыть], который заведовал гражданской частью управления Северной Таврии.

Недолго пришлось мне пробыть в кавалергардском эскадроне, в колонии Эйгенфельд. Приехавший в город Мелитополь в двадцатых числах января полковник Римский-Корсаков вызывает меня по телефону. После радостной встречи и затянувшейся далеко за полночь беседы, рассказов о том, что пережито каждым из нас после большевистского переворота, планов на будущее и обсуждения различных возможностей скорейшего возрождения родного полка на следующий день получаем приказание: корнету Озерову 2-му оставаться пока при штабе, а мне ехать в район Пришибской волости, в распоряжение полковника Ковалинского, начальника самообороны немцев-колонистов этого района и командира дивизиона, в который входили пеший эскадрон улан Его Величества, такой же эскадрон конногренадер и два орудия гвардейской конной артиллерии. Здесь я до прибытия полковника Римского-Корсакова должен был собрать возможно большее число добровольцев. Драгунам разрешено было формироваться при Сводно-гвардейском пехотном полку в качестве команды разведчиков этого полка.

Положение на фронте, в Пришибском районе, в это время представлялось следующим: на линии железной дороги Мелитополь—Александровск узловая станция Феодоровка и станция Пришиб были заняты отрядом гвардейской пехоты. От станции Пришиб и далее на восток участок в 50 верст до села Большой Токмак занимали отдельные отряды самообороны немцев-колонистов под командой строевых офицеров и под общим начальством полковника Ковалинского, штаб которого находился в селе Пришиб. Здесь же был и резерв этого участка – формирующиеся пешие эскадроны: улан Его Величества, конногренадер и два орудия конной артиллерии. Станция Большой Токмак на линии железной дороги Феодоровка—Пологи и далее участки на восток оборонялись частями Сводно-гвардейского пехотного полка, штаб которого стоял в районе Верхнего Токмака. На всем фронте шли упорные бои с превосходными силами противника. Самооборона колонистов вела успешную борьбу с красными до тех пор, пока последние представляли собой малоорганизованные части, почти банды, но теперь, когда стали появляться у неприятеля дисциплинированные, обученные, стойкие полки, снабженные и артиллерией, немцы-колонисты не выдерживали часто сильного артиллерийского огня и повторных атак противника, начали уступать красным одну позицию за другой.

Полковник Ковалинский не разрешает мне набирать добровольцев в Пришибе, так как здесь расположены его части, а дает мне район по правому берегу реки Молочной, где имеется ряд крупных колоний и русских сел. Начальник района также предупреждает меня, что в случае тревоги – нового наступления красных – вызовет меня по телефону для исполнения при нем обязанностей полевого адъютанта.

Гальбштадт находится в двух верстах на восток от Пришиба и отделен от последнего рекой Молочною. Это громадная менонитская колония, даже скорее маленький городок; много каменных двухэтажных домов, есть гимназия и несколько заводов. Менониты, по своим религиозным убеждениям, не могут служить на военной службе, и наше старое правительство освобождало их от зачисления в строевые части, назначая в санитарные отряды, обозы и другие нестроевые команды; поэтому я весьма боялся, что моя миссия не будет здесь успешной. Немцы встречают меня радушно; скоро с радостью узнаю, что по сложившимся обстоятельствам и менониты вынуждены теперь взяться за оружие для защиты родных очагов от нашествия красных тиранов. Они охотно поступают в наши воинские части и доблестно дерутся с войсками Третьего интернационала. В первые же три дня моего пребывания в этой колонии явилось семь драгун-добровольцев. Затем красные переходят в наступление, и после нескольких суток упорных боев, в которых и я принимал участие, удается отбросить неприятеля и восстановить прежнюю линию фронта.

Эти бои ясно показали, что нашим слабым отрядам невозможно будет удержаться в Северной Таврии и даже помешать дальнейшему продвижению к Крыму противника, увеличившего свои силы новыми полками, прибывшими из центра России.

Наступает некоторое затишье, и я, возвратившись в колонию Гальбштадт, продолжаю подготовлять формирование эскадрона, веду с поступающими драгунами строевые занятия.

В первой половине февраля приезжает полковник Римский-Корсаков, затем постепенно съезжаются штабс-ротмистры Левицкий463463
  Левицкий Юрий Михайлович, р. 19 января 1889 г. в Санкт-Петербурге. Пажеский корпус (1909). Полковник л.-гв. Драгунского полка. В Добровольческой армии и ВСЮР; в апреле 1919 г. в эскадроне своего полка. В эмиграции во Франции (в Париже и его окрестностях). Умер после февраля 1954 г.


[Закрыть], Бок464464
  Бок Платон Александрович, р. 12 августа 1891 г. в Керчи. Одесский кадетский корпус (1910), Николаевское кавалерийское училище. Штабс-ротмистр л.-гв. Драгунского полка. В Добровольческой армии; с февраля, в апреле—июне 1919 г. в эскадроне своего полка, ротмистр, в июле 1920 г. командир эскадрона и дивизиона в Гвардейском кавалерийском полку. Подполковник. В эмиграции во Франции. Полковник. Умер 30 июля 1968 г. в Париже.


[Закрыть], Зеленой465465
  Зеленой А. Алекс. Штабс-ротмистр л.-гв. Драгунского полка. В Вооруженных силах Юга России с февраля 1919 г., в апреле 1919 г. в эскадроне своего полка, затем командир 2-го эскадрона л.-гв. Драгунского полка. Полковник.


[Закрыть], Коптев466466
  Воспоминания Д.В. Коптева публикуются ниже.


[Закрыть]. Прикомандировывают к эскадрону сотника Гевлича467467
  Гевлич Владимир Алекс. Офицер л.-гв. Драгунского полка (в 1880-х годах). Сотник. В Добровольческой армии и ВСЮР; с февраля, в апреле 1919 г. в прикомандировании к эскадрону л.-гв. Драгунского полка.


[Закрыть], лет двадцать тому назад служившего в полку, с младшим сыном старшим унтер-офицером из вольноопределяющихся468468
  Гевлич Кирилл Владимирович. Вольноопределяющийся. В Добровольческой армии и ВСЮР; с февраля 1919 г. старший унтер-офицер, затем вахмистр, прикомандирован к эскадрону л.-гв. Драгунского полка, с июля 1919 г. переведен в этот эскадрон во 2-м гвардейском Сводно-кавалерийском полку; в Русской Армии в июне 1920 г. в эскадроне л.-гв. Драгунского полка в Гвардейском кавалерийском полку. Корнет (3 ноября 1919 г.). Умер от тифа в 1920 г.


[Закрыть], поручика артиллерии Зеленого469469
  Зеленой Иван Алекс. Подпоручик (поручик артиллерии). В Добровольческой армии и ВСЮР; с февраля 1919 г., в апреле 1919 г. прикомандирован к эскадрону л.-гв. Драгунского полка. Пропал без вести, заболел тифом и остался в Ростове в январе 1920 г.


[Закрыть], брата штабс-ротмистра, корнета Гаусмана – двоюродного брата штабс-ротмистра Дитца, вольноопределяющегося графа Толстого470470
  Граф Толстой Владимир. Вольноопределяющийся. В Добровольческой армии и ВСЮР; с марта 1919 г. в прикомандировании к эскадрону л.-гв. Драгунского полка во 2-м гвардейском Сводно-кавалерийском полку. Корнет (с 3 ноябрья 1919 г.).


[Закрыть]. Скоро у нас уже в эскадроне 60 драгун-добровольцев.

Из обоза Сводно-гвардейского полка удалось достать винтовки, патроны, две повозки, кухню. Разрешено также произвести конскую мобилизацию в Гальбштадтской и Гнаденфельдской волостях. Получаем 80 прекрасных лошадей, большинство которых служили впоследствии в строю два года, вплоть до последней Крымской эвакуации, прошли громадные пространства Юга России и не раз выручали драгун в трудные минуты боя. При следующих мобилизациях лошадей мы уже ни разу не получали такого прекрасного конского состава.

Очень плохо обстояло у нас дело с седлами и обмундированием, которых в интендантстве нельзя было достать. Выдали нам лишь фуражки, кокарды, и местные портные сшили погоны, которые нашивались драгунам на их крестьянскую одежду. Седла пришлось реквизировать у местного населения. Эти так называемые пахотные седла употреблялись колонистами при вспашке полей и были крайне неудобны для всадника и для коня. Вследствие этого после больших переходов в эскадроне всегда было много набитых лошадей. За все время нашего существования в Добровольческой армии интендантство выдало нам не больше двадцати седел, а раздобывали их драгуны в боях, при столкновениях с красной конницей и постепенно заменяли ими пахотные. Корнету Озерову 2-му удалось получить для нас некоторое количество револьверов, офицерских и солдатских шашек, сданных населением в управление Северной Таврии.

Каждый день можно было ожидать, что обстановка на фронте потребует участия в боях и драгун. Необходимо было возможно скорее подготовить к этому эскадрон. С раннего утра шли усиленные занятия, обучение строю, верховой езде, стрельбе и уставам. Кадровых унтер-офицеров кавалерии у нас еще не имелось, и их обязанности исполняли офицеры. В промежутках между занятиями далеко разносилась дружная песня драгун: «Смело мы в бой пойдем за Русь святую…» Вечером при караульном помещении располагалась дежурная часть эскадрона, которая выставляла от себя посты на северной окраине колонии.

Во второй половине февраля красные вновь перешли в энергичное наступление по всему фронту и захватили Большой Токмак, громадное село с двадцатитысячным населением, растянувшееся на семь верст с запада на северо-восток, где подходит к нему железная дорога Мелитополь—Пологи.

Часов в восемь вечера, по получении известия о переходе этого пункта к противнику, от драгун были высланы два разъезда: один – старшего унтер-офицера Гевлича, в пять коней, к западной части Большого Токмака, а другой – в 15 коней, под моей командой, пошел вдоль полотна железной дороги к станции Большой Токмак для связи с гвардейскою пехотой. Это был день первого боя части драгунского эскадрона с красными в Добровольческой армии.

Мой разъезд двигается прекрасно, видно, что драгуны, несмотря на короткий срок обучения, хорошо усвоили технику движения разъездов. Одновременно с нами подходит к станции и наш бронепоезд. Начальник отряда рассказывает мне обстановку и просит выставить для наблюдения за флангами участка два конных поста: один с южной, а другой с северной стороны станции.

Красные вновь атакуют станцию, но дружным огнем гвардейской пехоты, спешенных драгун, орудий и пулеметов бронепоезда атака отбита, и противник понес большие потери. Вскоре после прекращения боя из штаба приходит приказание: роте, оборонявшей станцию Большой Токмак, присоединиться к первым двум батальонам Сводно-гвардейского полка и с ними отходить в направлении на город Бердянск; эскадрону лейб-драгун, отряду полковника Ковалинского и 3-му батальону Сводно-гвардейского полка, занимавшему станцию Пришиб, – всем отходить через город Мелитополь в Крым.

В час ночи пехота и бронепоезд оставляют станцию и направляются на восток. Мой разъезд идет на юг, возвращается в колонию Гальбштадт. За мое отсутствие старший унтер-офицер Гевлич с пятью драгунами проник в западную часть Большого Токмака и привез ценные сведения о противнике.

В шесть часов утра красные уже входили в колонию Гальбштадт, а наш эскадрон, в 50 коней, во главе с полковником Римским-Корсаковым, за которым ехали два драгуна с развевавшимся на пиках трехцветным флагом и полковым значком, выступил на юг по правому берегу реки Молочной. По левому берегу этой же реки отходил отряд полковника Ковалинского. На нашей дороге тянулась в Крым бесконечная лента повозок беженцев.

Ночью, подходя к городу Мелитополю, мы все поражены были необычайным явлением, которое произвело на каждого из нас глубокое впечатление. На черном фоне неба, с северо-западной стороны, появились светлые столбы, один из них своею формою напоминал крест – он казался нам знамением свыше: Господь не оставит нас Своею помощью на терновом пути борьбы за православие и Святую Русь.

В городе Мелитополе драгуны отдыхали целые сутки, а затем приказано было, вместе с другими гвардейскими эскадронами, прикрывать отход нашей пехоты в Крым. После нескольких дней арьергардных боев наши части благополучно отошли к станции Сальково.

Станции и предмостное укрепление занял понесший большие потери в боях в Северной Таврии малочисленный 3-й батальон Сводно-гвардейского пехотного полка. В полверсте на восток от него – окопы, прикрывавшие дорогу на полуостров, поручено мне оборонять со взводом в 20 драгун и приданными им двумя пулеметами пехотного полка. Главные наши силы расположились на Чонгарском полуострове. Противник наступает на Сальково от деревни Ново-Дмитриевка и вдоль железной дороги и засыпает станцию снарядами. Днем против участка, занимаемого драгунами, появляются цепи красных, но, встреченные дружным ружейным и пулеметным огнем, останавливаются. Боюсь, что в случае ночной атаки взводу драгун невозможно будет удержать слишком большую для него позицию. Но ночь проходит сравнительно спокойно, лишь изредка слышна перестрелка наших дозоров с разведкой красных. Стояли сильные морозы, и драгуны, которые не имели теплых вещей, сильно страдали от холода. На следующий день нас сменяет штабс-ротмистр Коптев с другим взводом.

Упорный бой за обладание станцией Сальково продолжается трое суток. Наше командование решило покинуть эту позицию и занять новую в северной части Чонгарского полуострова.

Эскадрон получает на правом фланге боевого участка окопы без проволочных заграждений, которые примыкают к Сивашу. Перед нами песчаная стрелка, северная часть которой занята противником. Ночью выставляем на стрелке сторожевое охранение… Слышна беспорядочная стрельба… Скачу узнать, что происходит… Подъезжаю к постам… Хорошо светит луна, вдали видны силуэты красных разведчиков. Вдруг между нами и красными поднимается какая-то фигура. В руке у меня наготове наган… стреляю… к счастью, в темноте промазал… Выясняется, что фигура – полковник контрразведки Н., посланный генералом Деникиным несколько месяцев тому назад в глубь России, который по исполнении возложенной на него задачи пробирался к нам в одежде красноармейца через расположение советских полков.

Красные подвезли много артиллерии и засыпают наши окопы снарядами. Несколько дней добровольцы упорно отбивают все атаки, все же противнику удается прорвать наше расположение.

Драгунам и батарее гвардейской конной артиллерии приказано задерживать продвижение противника до прохода нашими частями Чонгарского моста. Эту задачу эскадрон выполняет блестяще.

Нашей пехоте удается оторваться от красных, благополучно пройти через мост по гати длиною в полторы версты и занять новую позицию. Драгуны проскакивают по гати уже под огнем неприятельских орудий. У нас есть раненые всадники и лошади.

Окопы у Чонгарского моста занимает гвардейская пехота и две батареи артиллерии. Драгунам поручено наблюдение за Сивашем в восточной части полуострова и помешать возможным попыткам противника высадить нам в тыл десант из Геническа. Днем мы выставляем по берегу Сиваша конные посты, а ночью высылаем между ними и офицерские разъезды.

После трехнедельных непрерывных боев и походов, в которых приходилось воспитывать драгун, чрезвычайного напряжения всех сил, недостатка сна, страдания от непогоды и усталости на фронте наступает некоторое затишье. Стоят теплые мартовские дни, и природа начинает оживать. Наряды от эскадрона по наблюдению за Сивашем нетрудные. Прибыл корнет Озеров 2-й…

19 марта полковой праздник. Отрядный священник служит молебен. Пришли помолиться с нами и офицеры стоявших в резерве двух рот гвардейской пехоты. После церемониального марша гостям были предложены, в крестьянской хате, скромная трапеза и стакан вина.

В конце марта красные прорвали фронт у Перекопа, а затем у Юшуни. Нашему отряду приказано было отходить к Джанкою. Отсюда все гвардейские эскадроны вновь высланы на север задержать противника и прикрыть движение отходящего из Юшуни на дорогу Джанкой—Владиславовка отряда полковника Слащова.

После прибытия этого отряда и короткого боя у Джанкоя наши эскадроны к ночи сходятся у первой станции на линии железной дороги Джанкой—Феодосия. Общее командование над всеми частями переходит к полковнику Слащову.

На рассвете следующего дня был выслан, под моим начальством, разъезд в двадцать коней к станции Курман-Кемельчи на линии железной дороги Симферополь—Джанкой. Около села этого же названия мы встретились с передовым разъездом противника, который быстро отступил на запад. На станции драгуны разогнали толпу местных коммунистов, разломали телеграфные и телефонные аппараты и перерезали провода. При выступлении из Курман-Кемельчи мы были обстреляны появившимися с севера цепями противника, а с юга – пулеметным огнем с импровизированного бронепоезда симферопольских рабочих-коммунистов, ехавших навстречу советским войскам.

Разъезд присоединился к эскадрону в болгарской деревне, поблизости станции Колай. Здесь часов в восемь вечера получаю новую задачу: полуэскадрону драгун и кубанскому конвою штаба полковника Слащова, под моей общей командой, немедленно выступить к полустанку на север от Колая и выбить из него красных. Мой конный отряд, пройдя сторожевое охранение гвардейской пехоты и приблизившись на сто саженей к расположению противника, спешился в складке местности и двинулся цепями к станции.

По-видимому, противник никак не ожидал нашего нападения. Сторожевое охранение красных моментально отошло назад. Когда наша цепь находилась уже в семидесяти шагах от полустанка, оправившийся после первой паники неприятель с криком «Ура!» открыл беспорядочный бешеный пулеметный и ружейный огонь. Моя редкая цепь залегла. Появляются раненые. Пятидесяти спешенным драгунам и кубанцам немыслимо выбить из полустанка в десять раз сильнейшего противника. Красные не решаются перейти в контратаку. Всю ночь продолжается редкая перестрелка. В четыре часа утра отходим к коноводам. На рассвете получаю приказание, задерживая движение противника, отходить к станции Колай.

После недолгого отдыха в Грамматикове эскадрон с арьергардными боями двигается к Владиславовке, куда прибыл в пасхальную ночь. Заботами ротмистра Левицкого нам прислано по красному яичку, кое-что выпить и разговеться. После христосования с эскадроном и трехчасового сна опять бой. Отходим к Ак-Манайским позициям.

Здесь заканчивается первый двухмесячный период действий эскадрона, которому пришлось в момент формирования, под натиском красных, после упорных боев, в которых нужно было еще и воспитывать драгун, участвовать в общем отходе в Крым и дальше к Ак-Манаю. Теперь это была уже крепкая своею внутренней спайкою часть, блестяще выполнявшая все боевые задачи.