Текст книги "Русские секты и их толки"

Штундо-баптизм

Происхождение штундо-баптизма не есть явление случайное и не может быть приписано воздействию только того или другого лица как его виновника. Оно имеет свои корни в том бурном религиозном движении XVI века среди западноевропейского христианского мира, которое принято называть протестантизмом. Католичество не дозволяло мирянам не только изъяснять, но и читать Библию. Протестантизм ответил на это неблагоразумное запрещение энергическою проповедию не только о праве каждого верующего читать Библию, но и о праве понимать ее свободно, согласно с своими убеждениями и требованиями одного своего разума. Этот принцип бесконтрольного произвола и безграничного субъективизма в понимании и изъяснении Св. Писания сам Лютер выразил в афоризме: «Как мне кажется, так и есть». Принцип этот не утратил своего значения в протестантстве и до настоящего времени; он-то составляет «первую ложь» штундизма. Пропагандистами «штунды» на западе были немецкие пиетисты XVII века Франке и Шпенер, которые, развивая до крайних пределов общепротестантское начало свободного толкования Св. Писания, основали свою ecclesiolam in ecclesia (особую церковь в церкви), или «братство друзей Божиих», которое народ обозвал просто «штундою» (Stunde), а его членов «штунденгальтерами» («штундистами»), так как на своих собраниях они в течение «часа» (Stunde) занимались по воскресным и праздничным дням чтением Библии и толкованием слова Божия. Такие штундовые собрания происходили в Вюртемберге, который поэтому и может быть назван первою колыбелью русской штунды. В 1817 году, с разрешения русского правительства, вюртембергские штундисты переселились в Россию и на берегах Черного моря устроили свои колонии, в том числе и колонию Рорбах, в которой пастором с 1824 года был Иоганн Бонекемпер, первый насадитель штундизма среди природного русского населения. Вюртембергские штундисты устраивали свои собрания в колониях по воскресным и праздничным дням в школьных зданиях, куда собирались как мужчины, так и женщины. Сначала они пели какой-либо из своих псалмов; затем кто-либо произносил «по вдохновению» молитву; потом читали отрывок из Св. Писания и толковали прочитанное; были произносимы проповеди; в заключение председательствовавший (в большинстве случаев пастор) произносил снова молитву, а присутствовавшие пели несколько гимнов. На эти собрания были зазываемы и русские православные простолюдины, приходившие в немецкие колонии «на заработки». Вот этими-то собраниями и воспользовался рорбахский пастор-фанатик Бонекемпер (сын) для пропаганды штундизма в России. Он не только доказывал простым русским крестьянам, что протестантство есть будто бы единственно истинное христианское исповедание, но и подвергал резкой критике учение Православной церкви, в особенности о таинствах и обрядах, о почитании святых, о поклонении иконам, о мощах, постах, крестном знамении и т. п.[248]248
  Ср.: Церков. вест. 1880. № 47.


[Закрыть] Сам тогдашний суперинтендант в России Герман Дальтон[249]249
  Ср.: Evang. Strö mungen in der Russ. Kirche der Gegenwant, Heilbronn, 1881.


[Закрыть] совершенно справедливо говорит, что появление в России штунды связано с именем реформатского пастора немецкой колонии Рорбах Бонекемпера. Но Бонекемпер был не одинок; у него было много ревностных помощников, а потому и штунда распространялась чрезвычайно быстро.

Начало штундизма в России нужно относить к 1862 году, но первое известие о появлении его было напечатано в «Одесском вестнике» от 14 марта 1868 года; 5 или 6 лет спустя, не встречая нигде никакого для себя препятствия, не заявляя громко о своем существовании, штунда сразу охватила целых пять уездов Херсонской губернии: Херсонский, Одесский, Ананьевский, Елисаветградский и Вознесенский. Из колонии Рорбах она была занесена в Ряснопольскую волость Одесского уезда, в село Ряснополь, в местечко Игнатьево, в село Основу. Отсюда она распространилась в смежных с Одесским уездах – Ананьевском и Елисаветградском, именно в селах: Любомирке, Карловке, Обозновке и х. Николаевском. Из Херсонской губернии штундизм впоследствии был занесен в Киевскую, именно – в Таращанский уезд, пришельцами из немецких колоний. Главный притон штундизма был в селах Чаплинке, Косяковке и Плоском. Из Херсонской губернии штундизм распространился и по всем другим местам России.

Распространение штундизма совершалось общим путем заимствования из первых мест его появления, при посредстве лиц, удалявшихся нередко на временное жительство или «на заработки» и снова возвращавшихся в свои селения. Впрочем, скоро появились и постоянные, профессиональные «миссионеры» штундизма. Кроме пастора Бонекемпера, особенно энергичными распространителями штундизма в Херсонской губернии были крестьяне: Иван Рябошапка, основавший в Любомирке штундистскую общину в 1876 году, Михаил Ратушный, основатель такой же общины в селе Основе, главный помощник Бонекемпера, разъезжавший, под видом торговца, по селам и распространявший штунду, и Ефим Цимбал. В 1876 году Рябошапка, сразу разбогатевший и приобретший ценную водяную мельницу, обращался уже с ходатайством к новороссийскому и бессарабскому генерал-губернатору о дозволении «выйти ему и двадцати семействам новообращенного русского братства на вольные степа или отделиться постройкой, жительством и степом», во избежание притеснений от своих односельцев; если же таковое разрешение невозможно, то оказать братству защиту от волостного старшины и общества и разрешить членам братства построить для их детей школу, которая вместе могла бы заменять и молитвенный дом для их братских собраний. Не объясняя, как и для чего образовалось братство из двадцати семейств и какое его устройство, Рябошапка в прошении своем излагал некоторые правила нового братства, заключающиеся в том, что братство запрещает пьянство и посягательство на чужую собственность и проповедует взаимную помощь, – что основой своего вероучения братство признает только одно Евангелие, что иконы необязательно иметь для молитвы и что они могут быть только украшением комнат; члены братства признают крещение и причащение, но не принимают их от православных священников, причем они исповедуют также, что крещение должно совершать только над лицами в зрелом возрасте, а не над детьми[250]250
  Ср.: Церк. вест. 1882. № 43.


[Закрыть]. Дальше Рябошапки пошел Ратушный. Уполномоченный штундистами села Основы, он уже в 1879 году обращался со всеподданнейшим прошением к государю. В этом прошении были изложены жалобы штундистов села Основы на притеснения их от однообщественников и ходатайство о даровании им «вольности религии» и о дозволении им свободно собираться для чтения Евангелия и молитвы.

В Киевской губернии главными вожаками и распространителями штундизма были однодворцы: Яков и Павел Цибульские, Осип Тышкевич, Захарий Богдановский, Игнатий Флоринский и в особенности крестьянин села Чаплинки Герасим Балабан. Первым пропагандистом штунды в Киевской губернии (в Таращанском уезде) считается, собственно, однодворец села Плоского Павел Цибульский; тем не менее значение его, как пропагандиста штунды в Киевской губернии, представляется незначительным; он был человек малограмотный, флегматичен и не отличался природными дарованиями. Гораздо большее значение в этом отношении нужно приписать его брату – Якову Цибульскому. Молодой, энергичный, пронырливый и честолюбивый, он увлек за собою многих в штунду. У него постоянно собирались во множестве парни и девки для чтения сектантских книг, пения псалмов и совершения молитвословий по обряду штундистов. Последователи его: однодворцы Осип Тышкевич, Захарий Богдановский и Игнатий Флоринский – завлекли в свое общество и других не только из своей однодворческой среды, но и простодушных крестьян. Впрочем, самым способным и самым видным пропагандистом штунды в Таращанском уезде Киевской губернии был крестьянин села Чаплинки, Герасим Балабан, занимавший довольно видное положение среди херсонских штундистов и высланный оттуда на место своего жительства в Киевскую губернию за пропаганду штунды. С прибытием его в село Чаплинку развитие штундизма в районе Таращанского уезда приняло значительные размеры и обнаружилось в открытой и смелой пропаганде с кощунственным отношением к Православной церкви и явным непослушанием и противлением местным властям. С самого начала появления штундизма в Киевской губерния духовенство ревностно заботилось об обращении уклонявшихся от православия назиданиями и увещаниями и имело в этом некоторый успех, по крайней мере не встречало прямой оппозиции и ожесточенного упорства. Но с появлением Балабана в действиях сектантов сразу обнаружились резкие и фанатические проявления кощунства и насмешек над обрядами Православной церкви, вражды к духовенству и православному населению. Ни заботливые меры духовенства, ни энергические действия администрации не в силах были остановить развитие штундизма: его последователи сразу появились не только во многих селах Таращанского уезда, но и в уездах Сквирском и Звенигородском. Кроме Балабана с 1870 по 1876 год действовали многие другие энергичные и дерзкие пропагандисты штунды, как, например, Лясоцкие, которые также фанатически вели пропаганду по всему югу России и управляли всеми делами штунды в качестве «старших братьев» или «пресвитеров», находясь в постоянных сношениях с немецкими колонистами и херсонскими штундистами. В 1878 году, по официальному заявлению, сделанному в «Киевских Епархиальных Ведомостях», в селах Чаплинке и Косяковке уже не оставалось ни одного человека, не подпавшего сектантской заразе. Здесь распространению штундизма весьма много содействовали также Григорий и Ян Синицкие, Яков Коваль и др. В восьмидесятых годах XIX столетия штундизм охватил уже весь юг и центральные губернии России. Штундистские общины (и даже в значительном числе) существовали уже, как это видно из всеподданнейших отчетов обер-прокурора Св. синода за 1873–1885 годы, в следующих губерниях: Волынской, Подольской, Екатеринославской, Таврической, Полтавской, Орловской, Бессарабской, Воронежской, Харьковской, Калужской, Пензенской, Рязанской, Нижегородской, Тамбовской, Оренбургской, Самарской, Саратовской, Смоленской, в земле войска Донского и даже в Москве. Впрочем, в это время штундизм еще не принял определенной сектантской организации. Происходил еще, так сказать, процесс брожения среди его исповедников. В нем царило еще несогласие и относительно вероучения, и относительно культа. Многие из увлекшихся лжеучением штунды еще не разрывали своих отношений к Православной церкви: посещали ее богослужения, обращались к священникам для удовлетворения своих религиозных нужд и официально еще называли себя православными, хотя уже и относились весьма критически к учению и установлениям церковным. Штундисты выделились в отдельную секту и разорвали всякую связь с Православной церковью только тогда, когда слились с баптистами, от которых получили и свою вероисповедную систему, и свой богослужебный строй.

Баптизм, или – вернее – анабаптизм (βαπτίστος – крещеный; анабаптист – «перекрещенец»), как секта, есть порождение реформации XVI века. Основателем ее был Фома Мюнцер (р. около 1489), ученый и оратор, католик по вероисповеданию, занимавший сначала должность школьного учителя и проповедника в Цвиккау и Вальштедте. Оставив католичество, он пошел за Лютером и считал себя даже его другом. Но дружба эта была непродолжительна. Лютер и Мюнцер – это две натуры совершенно противоположного склада. Мюнцер скоро оставил Лютера и из друга превратился в его непримиримого врага. Он стал проповедовать свое собственное учение, которое состояло в следующем: мир человеческий весь погружен в заблуждения и разврат; посему Бог призвал новых людей (то есть Мюнцера и его последователей), просвещенных Его светом и вразумленных Его Духом, чтобы произвести реформацию во всем. Католические и лютеранские правители и священники не только бесполезны, но и вредны, так как они извратили заповеди Божии. Все религиозные обряды католиков порождены суеверием и корыстолюбием, а потому они должны быть не только отвергнуты, но и уничтожены. Крестить младенцев, не могущих еще иметь веры, не следует. Церковь должна быть только обществом святых. Все люди, как дети одного и того же Отца Небесного, как братья во Христе, как произошедшие от одного прародителя, должны быть равны не только в отношении священства, но и в отношении гражданского и общественного положения. Поэтому у всех должно быть все общее; не должно быть никакого начальства, никаких законов, никакой собственности. Ради учреждения на земле такой церкви или Царствия Божия нужно искоренить всякое нечестие и истребить всех нечестивцев, то есть всех несогласных с учением Мюнцера.

Так как Мюнцер признал крещение во младенчестве не истинным, то он потребовал от своих последователей, чтобы они вновь были окрещены, почему они и стали называться анабаптистами, или перекрещенцами. Своим учением Мюнцер увлек преимущественно тогдашних немецких студентов, августинцев, горожан, крестьян и рабочих и в конце концов произвел ту религиозно-политическую революцию, которая известна в истории под именем Крестьянской войны: церкви были разрушены, священники побиты камнями, «масляные идолы» (иконы) истреблены, школы закрыты, более 20 000 невинных бессердечно умерщвлено. 15 мая 1525 года под Франкенгауфеном Мюнцер был взят в плен и 30 мая казнен. В 1533 году, под предводительством кровожадного, развратного и беспредельно властолюбивого преемника Мюнцера, известного Иоанна Лейденского (Иоан на Бокгольда), анабаптисты предприняли в вестфальском городе Мюнстере новое истребление «нечестивых», не щадя ни больных, ни детей, ни стариков, ни старух, сожгли книги и картины, разгромили церкви, предварительно принесши в жертву на алтарях множество кошек, собак и крыс. Только Симонид Меннон, управлявший анабаптистами во второй половине XVI века, сумел отвлечь их от кровавой политики и ограничить учение Мюнцера лишь религиозно-нравственным характером. Но такое учение не встретило сочувствия среди анабаптистов, увлекавшихся более политикою, чем религией, и число их значительно уменьшилось, вследствие чего анабаптисты, последовавшие за Менноном, и стали уже называться меннонитами.

В XVII веке движение анабаптистическое, но уже под именем баптизма, возрождается в Англии на почве интепендентства. Во главе его стоял Джон Смит. Но среди англичан оно не могло найти себе сочувствия, а потому многие из его последователей переселились в Америку, под руководством Роджера Вилиамса. Последний нашел себе ревностных сотрудников в лице баптистических проповедников – Джона Буньяна, Кича, Киффина и Коллиза, которые старались распространять учение Мюнцера, как оно было реформировано Менноном, среди европейских переселенцев – католиков и протестантов. Особенных успехов, однако же, проповедь их не имела; даже напротив, многие баптисты переходили в лютеранство или реформатство. В XVIII веке американский баптизм испытал значительное изменение и в своей системе, и в своей тактике. Баптистические проповедники – Гилло, Абрахам Буфф, Роберт Галл, доктор Рапланд, Ситклиф, Фуллер и др. – учредили «проповеднический союз», целью которого было поставлено не распространение баптизма, в виде учения Мюнцера или Меннона, а распространение христианства вообще (христианизирование или даже евангелизирование), без догматов и обрядов, без общеобязательных символов, среди американских негров. Правда, сам баптизм распался чрез это на множество толков (частные баптисты, общие баптисты, субботники, баптисты шести принципов, кампбелиты, погружатели, баптисты-униаты, необаптисты, голданиды, баптисты-противомиссионеры, шлянгены, вейнбреннерианцы, баптисты седьмого дня и др.); но зато союз этот встретил сочувствие в обществе и материальную поддержку у богатых фермеров и золотопромышленников. Потекли щедрые пожертвования. Явились школы, сиротские и вдовьи дома, больницы и богадельни. Многие добровольно и безвозмездно приняли на себя обязанности миссионеров. Отсутствие конфессиональности примиряло с баптистами и католиков, и протестантов и дало повод баптизму стать интеркоммунионом разных сект и толков. Смешанный с поэтизмом, необаптизм нашел прозелитов в Англии и на материке Европы, в особенности в Гамбурге и Вюртемберге. Баптистические миссионеры проникли даже в Китай, Японию и Индию. Еще более расширилась деятельность баптистической миссии в XIX веке, когда в проповеднический союз вошли такие лица, как Джон Фостер, Джон Говард Гинтон, доктор Ангус, Вильям Брок, Чарльз Винс, Бирелл, Гью Браун и Ландельз, а в Англии действовал известный проповедник Чарльз Гаддон Спурджон.

Вместе со многими другими миссионерскими обществами был основан в 1814 году American Baptists Missionary Union (Американский баптистический союз), который вскоре стал обладать громадными средствами, содержал (в 1894) 33 283 миссионера и охватил своею пропагандою весь мир, почему и именуется Всемирным баптистическим союзом. Его отделения в виде местных союзов были учреждены в Бирме, Аннаме, Индии, Китае, Японии, Африке, Греции, Испании, Франции, Германии, Швейцарии, Дании и России. Долго домогались баптисты, чтобы русское правительство дозволило их агентам «возвещать слово Божие всем неверующим и невозрожденным людям» или, что то же, – открыто распространять в России баптизм. Следуя примеру Германии[251]251
  Ср.: Мисс. обозр. 1904. № 19. С. 1317–1322.


[Закрыть], русское правительство долго не удовлетворяло такой просьбе – особенно ввиду протеста лютеранской консистории; но, благодаря настойчивым домогательствам барона Николаи, 12 сентября 1879 года состоялось мнение Государственного совета, по которому баптистам дозволено было беспрепятственно исповедовать свое вероучение в России и исполнять обряды веры по существующим у них обычаям. В действительности они пользовались такою свободою всегда и раньше этого дозволения. Первым из природных русских людей, обратившихся в баптизм, был тифлисский купец Никита Исаев Воронин, перекрещенный в 1867 году тифлисским колонистом из немцев Мартыном Кальвейтом; Ворониным же были совращены в баптизм другие тифлисские жители, среди которых особенного внимания заслуживает его приказчик В.Г. Павлов, получивший затем специальное образование в гамбургской миссионерской семинарии и бывший, по окончании в ней курса, наиболее выдающимся баптистическим миссионером в России. Ревностными его помощниками были Андрей Миллер и Василий Иванов (ныне бакинский штундо-баптистический пресвитер). Но особенно сильное влияние на распространение баптизма в России и на поглощение им штундизма оказали: Иоганн Гергардт Онкен (р. 1800), лютеранин, в 1834 году перекрещенный в баптизм, баптистический пресвитер, основатель первой немецкой баптистической общины, и его помощники: еврей Кебнер, Леман, а затем Виллер (из поселян колонии Хортица Екатеринославской губернии), Ондра (колонист Волынской губернии), Прицкау (в Старом Данциге), Христиан Фишер, Вильгельм Шульц, Карл Кениг, Георг Клунчад, Август Либиг и др. Имена этих лиц теперешними русскими штундистами произносятся с большим уважением, чем имена св. апостолов. Насколько появившийся штундизм в России был поглощен баптизмом, можно судить по следующему обстоятельству. В 1849 году на первой генеральной конференции немецких баптистов в Гамбурге были составлены Онкеном, Кебнером и Леманом, по англо-американским символам, «Изложение веры и устав общин крещеных христиан, называемых обыкновенно баптистами» – Glaubensbekenntnis und Verfassung der Gemeinden getaufter Christen gewöhnlich Baptisten gennant. Это «Изложение веры» во всей своей полноте принято русскими штундистами как символ и в 1906 году отпечатано на русском языке. С 1880 года штундисты уже имеют общие с баптистами молитвенные дома, устраивают вместе с ними общие религиозные собрания, обращаются с своими религиозными нуждами к немецким баптистическим пресвитерам, переводят на русский язык для своего употребления немецкие баптистические сборники гимнов и проповеди. Приняв таким образом баптистическое вероучение и устройство общины и чрез то слившись с немецкими баптистами, штундисты отказались от своего прежнего названия и стали уже открыто называть себя русскими баптистами, а в литературе, ради точности, они обыкновенно называются штундо-баптистами.

По примеру баптических англо-американских и немецких общин, верховное управление баптистами в России принадлежит Всероссийскому баптическому союзу, который действует как орган Всемирного евангельского баптистического союза, чрез особый исполнительный комитет и особое Миссионерское баптистическое общество, имея сверх того союзную кассу, инвалидную кассу и благотворительный фонд, которыми заведуют особые правления. Все баптисты в России разделены на районы, и каждый район управляется особым районным советом с такими же органами, какие существуют и при Всероссийском союзе. Каждая община имеет своего пресвитера и проповедника или благовестника. На счет союзной кассы содержится множество миссионеров, во главе которых стоят вышеназванные Павлов, Иванов, Прицкау, а затем Мазаев, Баляхин, Захаров, Савельев, Трудерунг, Перк, Пиннекер, Ленц, Вирх, Фетлер и др. Для подготовления ученых миссионеров учреждены баптистические миссионерские семинарии в Лодзи (бароном Икскулем), в Астраханке Таврической губернии (Захаровым) и Митаве. Кроме того, во всех районах ежегодно устраиваются миссионерские курсы и съезды. Русские баптисты издают несколько журналов, из которых главный – «Баптист», и календари (например, «Семейный друг»), имеют свои библиотеки, читальни, книжные торговли, школы для детей и воскресные школы для взрослых. Благодаря этому штундо-баптизм в настоящее время быстро распространяется по всей России.

Но не все штундисты слились с баптистами. Многие из них остались верными своему первоначальному учению, вследствие чего между штундистами произошло разделение. Не принявшие баптистического «вероизложения» стали известны под именем «духовной штунды», «младоштундистов», «штундопашковцев», «неперекрещенцев» или «евангелических христиан». Не имея для себя никакой опоры и руководясь только субъективным пониманием Евангелия, они пошли широким путем отрицания почти всего христианского вероучения и чрез то сблизились с «духовными христианами» или «уклеинскими молоканами». Свое отделение от штундо-баптистов они выразили полным отрицанием и того небольшого подобия христианских таинств, которое удерживают штундо-баптисты в своих обрядах крещения и причащения. «Все это один обряд, наружный знак, – учат они, – не в том сила; надобно креститься живой водой, которую Христос предлагал самарянке у колодца, а не мертвой; надобно преломлять духовный хлеб и проникаться словом Божиим, чтобы и наше слово было согласно с делом. Мало ли на свете таких людей, которые крестились в воде и каждый год причащались по нескольку раз; но это их нисколько не освобождает от грехов, и они по-прежнему исполнены пьянства, распутства и всякой мерзости». На возражение, что Сам Христос показал нам пример, крестившись от Иоанна, младоштундисты обыкновенно отвечают так: «Мало ли что Христос делал! Он и обрезывался, и давал динарий на храм, потому что стоял на рубеже Ветхого и Нового Заветов, а нам Сам Он повелел простираться вперед и уклоняться от фарисейской закваски. Да и во времена апостольские крещение имело второстепенное значение. Христос посылал апостолов главным образом проповедовать Евангелие, а ап. Павел даже радуется, что крестил всего двух-трех человек, так как от этого крещения и тогда уже происходило раздвоение: один говорил, что он Павлов, другой – что он Аполлосов» и т. д. Кроме того, младоштундисты указывают, что при крещении вместо воды у древних христиан иногда был употребляем и песок, а отсюда заключают, что вода при крещении служила только наружным знаком для не утвердившихся в духе, так точно, как дерево и холст в иконах – для изображения разных событий и лиц. «В книге Премудрости (XV, 15–21) сказано, – говорят младоштундисты, – что отец, любящий сына, после его смерти, оставил себе на память его изображение, а потомки его это изображение и самый материал, на котором оно сделано, стали считать божеством. То же самое случилось и с крещением: «взяли да и обоготворили воду», понимая буквально слова Христа: «кто не родится водою и Духом, тот не войдет в царство небесное»; после этого почему же не принимать буквально и слов Иоанна Крестителя, что Иисус Христос будет крестить Духом Святым и огнем. Взяли бы, да и жгли людей на кострах для очищения их грехов, как сожгли Гуса и других наших братьев»… Отрицая водокрещение и преломление, младоштундисты последовательно пришли к отрицанию не только авторитета и первенствующего значения в религиозной жизни так называемых «старших братьев» или «пресвитеров», но и к совершенному уничтожению их, как ненужных, при отсутствии каких бы то ни было обрядов в секте. Впрочем, в последнее время они увидели себя вынужденными сделать уступку в пользу института «старших братьев». Младоштундисты находят для себя опору в учении пашковцев, но некоторые из них увлекались воззрениями духоборов и графа Л.Н. Толстого, вследствие чего стали совершенно равнодушными к религиозным вопросам, предпочитая им политику и переустройство русской государственной жизни.