Текст книги "Русские секты и их толки"

1. Верование адвентистов о втором пришествии Христовом, которое они представляют себе столь же чувственным, как и иеговисты, сложилось, несомненно, под влиянием талмудического учения евреев, которые как до рождения Спасителя, так и в настоящее время в лице Мессии ожидали и ожидают появления могущественного земного царя, который покорит весь мир и предоставит евреям распоряжаться жизнью, смертью и имуществом всех народов в мире. Образную речь апостола Иоан на о тысячелетнем царствовании Христа, которая указывает только на его продолжительность, адвентисты понимают буквально, несмотря на то что в том же самом Апокалипсисе (11, 15) это царствование Господа представляется таким, которое будет продолжаться «во веки веков». Между тем ни Спаситель, ни апостолы не учили тому, что проповедуют эти сектанты. Спаситель всегда и определенно учил, что его царство не от мира сего (Ин. 18, 36), что оно – не земное, а небесное (Мф. 16, 19; 13, 11; 5, 3; 7, 21; 11, 11; 13, 24; 18, 3, 4; 19, 24; 23, 13 и парал.), что он придет на землю только однажды при кончине мира, что воскреснут как праведники, так и грешники, что одновременно будут судимы как те, так и другие (Мф. 25, 31–46) и что грешники будут преданы вечному мучению. Так же учили и апостолы (ср.: Сол. 4, 13–17; 5, 1–3; 2 Сол. I, 5–10; 2, 1–14). Забывая слова Спасителя, что в Царстве Небесном праведники будут подобны ангелам и не будут ни жениться, ни посягать, адвентисты, как мы видели, учат, что в царстве Христовом праведники будут даже рождать детей.

2. Отвергая бессмертие души человеческой, адвентисты рассуждают так: «Еврейское и греческое слово, с которого (?) переведено слово «душа», встречается в Библии 858 раз; 753 раза в Ветхом Завете и 105 раз в Новом. Еврейские и греческие слова, с которых (?) переведено слово «дух», употреблены в ней 851 раз: 466 раз в Ветхом Завете и 385 раз в Новом. Так что всего эти слова встречаются в подлинном тексте Библии 1709 раз. И вот, несмотря на то что эти слова употреблены так много раз, им ни единого раза не придается значения «бессмертия». Выражения «бессмертная душа» или «бессмертный дух» в Св. Писании нигде не встречается». В частности, для подтверждения своего лжеучения адвентисты ссылаются на слова Соломона: «Кто находится между живыми, тому есть еще надежда, так как и псу живому лучше, нежели мертвому льву. Живые знают, что умрут, а мертвые ничего не знают и уже нет им воздаяния, потому что и память о них предана забвению, и любовь их, и ненависть их, и ревность их уже исчезли, и нет им более части вовеки ни в чем, что делается под солнцем» (Екк. 4, 4–6). Кроме этого места адвентисты думают истолковать в свою пользу еще следующие тексты Св. Писания: Пс. 6, 6: «В смерти нет памятования о Тебе: во гробе кто будет славить Тебя?»; Пс. 30, 18: «Нечестивые да посрамятся, да умолкнут в аде»; Пс. 113, 25: «Не мертвые восхвалят Господа, ни все нисходящие в могилу»; Пс. 145, 4: «Выходит дух его, и он возвращается в землю свою: в тот день исчезают все помышления его»; наконец, Ис. 38, 18: «Не преисподняя славит Тебя, не смерть восхваляет Тебя, не низшедшие в могилу уповают на истину Твою».

Из всех этих текстов ни один не должен быть понимаем в смысле отрицания бессмертия человеческой души. Если принимать буквально слова Соломона, тогда адвентисты должны отказаться от основных своих верований. «Уже нет им (умершим) воздаяния», – говорит Соломон. Что же? Значит, и Страшного суда не будет, и праведники не получат Царства Небесного, а грешники не будут наказаны?.. Тот же самый Соломон, на слова которого ссылаются адвентисты, и в той же самой книге Экклезиаст, из которой взяты приведенные адвентистами слова, прямо говорит: «Возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратится к Богу, Который дал его» (Еккл. 12, 7). Не ясно ли отсюда, что Соломон полагал существенное различие между душею человека и его телом и душу нашу, возвращающуюся к бессмертному Богу, признавал бессмертною? Адвентисты умалчивают, что приводимые ими слова Соломона не представляют положительного учения Божественного Откровения, а лишь воспроизводят материалистическое воззрение современников Соломона. Так должно понимать их, даже вырвав их из связи речи, как поступают обыкновенно адвентисты, ибо Соломон как бы намеренно прибавляет, что он говорит не о существе души человеческой, а о том, «что делается под солнцем». С той точки зрения, с которой смотрят на жизнь человеческую считающие ее только «суетою сует и всяческою суетою», нельзя говорить другим языком, чем каким говорит Соломон.

Нет никаких оснований для отрицания бессмертия души человеческой и в остальных местах Св. Писания, на которые ссылаются адвентисты и которые приведены выше. В них речь идет лишь о том, что мертвые не могут славить Господа, что нечестивые посрамятся и умолкнут, что со смертью человека прекращаются все его житейские заботы и помышления. Где же здесь отрицание бессмертия души? Разве кто не славит Господа, тот уже имеет смертную душу? Или признаком смертности души служит прекращение житейских забот о богатстве и почестях?

Вера в бессмертие души человеческой необходимо предполагается каждою, даже грубою анимистическою религией язычника, а тем более нужно сказать это о религии Богооткровенной. Сотворив человека по образу Своему (Быт. 1, 26, 27), Бог вдунул в него дыхание жизни (2, 7); а разве это «дыхание» Божие, которое мы называем душою, может быть смертным? О Рахили говорит бытописатель Моисей: «Выходила из нее душа, ибо она умирала» (Быт. 35, 18). Ясно, что здесь речь идет о смерти только как о разлучении души с телом; но эта речь была бы непонятна без предположения бессмертия души человеческой. Под угрозою смертной казни Господь запретил ветхозаветным евреям вызывать мертвецов (Лев. 19, 31; 20, 6, 27; Втор. 18, 10–12). Какой смысл имело бы это запрещение, если бы, по ветхозаветному учению, душа умирала вместе с телом человека? Первосвященник Ония видел Иеремию пророка молящимся долгое время спустя после его смерти (2 Макк. 15, 12). Моисей и Илия являлись на Фаворе во время преображения Господня (Мф. 17, 3; Мк. 9, 4; Лк. 9, 30). Давид, помышляя о своей смерти, говорит Богу: «В Твою руку предаю дух мой» (Пс. 30, 6). Не в таком ли точно смысле сказал и Спаситель в торжественный момент Своей крестной смерти: «Отче! в руки Твои предаю дух Мой?» Но неужели адвентисты могут сказать, что и у Христа душа была смертна? Тогда как исполнились слова пророка, отнесенные ко Христу ап. Петром: «Ты не оставишь души Моей в аде» (Пс. 5, 10; Деян. 2, 31)? А если Христос, истинный Бог, будучи истинным человеком, кроме греха, имел душу бессмертную; то как же можно отрицать бессмертие души человеческой вообще? Первомученик Стефан, подобно Спасителю, возгласил перед своею мученическою кончиною: «Господи Иисусе! приими дух мой!» (Деян. 7, 59). Иисус Христос ясно учил, что душа бессмертна и что поэтому ее нельзя убить так, как умерщвляют тело человека (Мф. 10, 28; Лк. 12, 4): «Не боитесь убивающих тело, души же не могущих убить». Наглядно тому же учит нас и притча о богатом и Лазаре. Апостол Павел пишет филиппийцам (1, 21–24), что смерть тела для него только «приобретение» и потому он имеет желание разрешиться от тела, а быть со Христом. Но как бы он мог высказывать такое желание, если бы не имел веры в бессмертие своей души? Смерть свою апостолы называли только «отшествием» (2 Петр. 1, 15; 2 Тим. 4, 6). В Апокалипсисе, к которому адвентисты относятся с особенным уважением, тайнозритель говорит, что он «видел под жертвенником души убиенных за слово Божие» (6, 9–11) «и души обезглавленных за свидетельство Иисуса». Приведенными нами местами из книг Св. Писания Ветхого и Нового Заветов уже само собою опровергается и то утверждение адвентистов, будто в книгах Св. Писания человеческая душа представляется материальною и ничем не отличается от души животных, так как она может алкать, насыщаться, изнывать и т. п. (Числ. 11, 6; 21, 5; Притч. 6, 30; 27, 7; Ис. 55, 2). Не надо забывать только, что слово «душа» (по-еврейски «нефеш», «нешама», «руах»), кроме обозначения духовного существа человека, употребляется с весьма различными значениями (человек, воля, ум, сердце, жизнь, тело, дыхание, отвага, гнев, ветер, смелость, буря), поэтому только из связи речи можно видеть, что в данном месте обозначается этим словом.

3. Слово «суббота», по исчислению адвентистов, встречается в Св. Писании в единственном и во множественном числе 166 раз: 106 раз в Ветхом Завете и 60 раз в Новом Завете. В доказательство своего учения, что и христиане должны праздновать не воскресный день, а субботу, адвентисты приводят следующие соображения: 1. Господь Бог установил день субботний при Сотворении мира (Быт. 2, 8; Исх. 20, 11); 2. Господь благословил седьмой день, потому что в этот день Он почил от дел творения. Он был днем покоя Божия, стало быть, субботой Господней (Исх. 20, 8–10); 3. День этот соблюдался еще до вручения закона на горе Синае (Исх. 16, 23–30); 4. Заповедь святить его связана с прочими заповедями, предназначенными для всех людей и на все времена. Суббота находится в средине неизменного закона (Исх. 20, 1–17; Мф. 5, 17–19); 5. Суббота есть знамение между Господом и народом Его, дабы знал народ сей, что Он есть Бог, Творец (Исх. 31, 17); Иез. 20, 20; 6. Господь обещает тем, которые свято хранят Его субботу, великую благодать (Ис. 58, 13, 14); 7. Гнев Божий постиг Израиля за то, что он осквернял субботу (Неем. 13, 15–18); 8. Соблюдали бы субботу, и Иерусалим не был бы разрушен (Иер. 17, 24, 25); 9. Иисус Христос блюл субботу (Мр. 1, 21; Ин. 15, 10); 10. Он именовал Себя «Господином субботы» (Мр. 2, 28); 11. Обычаем Его было – ходить по субботам в синагогу и учить (Лк. 4, 16. 31); 12. Ученики Его в субботу остались в покое по заповеди – и именно после распятия Господа Иисуса Христа (Лк. 23, 56); 13. Св. апостолы Матфей, Марк и Лука, писавшие после распятия Господа и Его воскресения, упоминают о субботе как о хорошо им ведомом законе, бывшем тогда еще в силе (Мф. 24, 20; 28, 1; Мк. 16, 1; Лк. 23, 56); 14. Апостол Павел имел «обыкновение» проповедовать в субботу (Деян. 17, 2; 16, 13); 15. Он учил в Коринфе во всякую субботу, убеждая иудеев и еллинов (Деян. 18, 4); 16. Суббота будет святиться даже на новой земле (Ис. 66, 22, 23).

Все эти соображения адвентистов, как и субботников вообще, в действительности оказываются неосновательными.

1. Заповеди о почитании субботы Адаму не было дано. В Библии сказано только следующее: «И совершил Бог к седьмому дню дела Свои, которые Он делал, и почил в день седьмой от всех дел Своих, которые делал. И благословил Бог седьмой день, и освятил его; ибо в оный почил от всех дел Своих, которые Бог творил и созидал» (Быт. 2, 2–3). Где же здесь повеление Адаму праздновать субботу?

2. Что ветхозаветные патриархи праздновали субботу еще до Моисея в течение 2500 лет, – относительно этого в Библии нет даже и намека. Один только раз в книге Бытия (29, 27) упоминается слово неделя (не суббота), но им обозначается целый семилетний период времени! Адвентисты ссылаются на Исх. 16, 23–30; но там ни слова нет для подтверждения предположения, будто суббота была празднуема до времен Моисея, а напротив, говорится о первоначальном повелении святить субботний день.

3. Чрез Моисея Бог дал заповедь «помнить день субботний». Но эта заповедь имела свое полное значение только для ветхозаветных евреев, как знамение их особого союза с Богом, что видно из следующих слов Божиих: «Скажи сынам израилевым: субботы Мои соблюдайте, ибо это знамение между Мною и вами» (Исх. 31, 13); «Помни, что ты был рабом в земле Египетской, но Господь Бог твой вывел тебя оттуда рукою крепкою и мышцею высокою, потому и повелел тебе Господь Бог твой соблюдать день субботний» (Втор. 5, 15). Так же изъясняют установление субботы пророк Иезекииль (20, 10–12, 20) и Неемия (9, 13–14). У христиан, как нового Израиля, есть другое знамение союза их с Богом – воскресение Спасителя из мертвых, без чего была бы тщетною и вера их (1 Кор. 15, 14). Впрочем, хотя в церкви христианской суббота и не празднуется уже как совершенный праздник, однако отличается от прочих дней облегчением от поста и более торжественным богослужением (прав. катех.).

4. Ввиду многих мест Св. Писания (Еф. 2, 14, 15; Кол. 2, 14; Евр. 7, 12, 28; Гал. 5, 6; 6, 15) адвентисты учат, что ветхозаветный обрядовый закон потерял свою силу со дня смерти Христа. Но чтобы спасти субботу, они утверждают, что в книгах Моисея нужно различать два закона: Закон Божий (десятисловие) и Закон Моисея; последний, по их словам, может быть отменен, а первый вместе с заповедию о праздновании субботы имеет вечное значение. «Бог, – говорят адвентисты, – сделал ясное различие между обрядовым законом с заповедями, Сам написав эти последние и приказав их положить в отдельном ящике одесную ковчега Завета (Втор. 31, 24–26; Кор. 7, 19; Ис. 1, 10–17; Рим. 2, 23–27)». Но отделять в Пятикнижии Закон Божий от Закона Моисеева нет никакого основания; а против такого отделения можно указать многое. Так, уже после первого повеления праздновать субботу Сам Господь называет Своими и заповедь, и закон (ср.: Исх. 16, 28): «Доколе вы не будете слушаться заповедей Моих и закона Моего?» Таких мест в книгах Св. Писания Ветхого Завета очень много. В Новом Завете ни Христос, ни апостолы также не отделяли Закона Божия от закона Моисеева: (ср.: Иак. 2, 10–11; Гал. 3, 10; Мф. гл. 5–7 и др.). В местах, на которые ссылаются адвентисты, говорится об обрезании и заповедях; но в них не указывается на то, что обрезание установлено Моисеем, а заповеди даны Богом. Заповедь о почитании субботы помещена среди десятисловия; но первоначально она дана раньше остальных заповедей и вне связи с ними (ср.: Исх. 16, 23–30; 20, 1–17).

5. Христос и апостолы, как «подзаконные», соблюдали субботу, ибо Новый Завет утвержден только кровью Христа (Мф. 26, 28). Но, по воскресении Спасителя из мертвых, апостолы собирались вместе с верующими для совершения Евхаристии уже не в субботу, а «в первый день недели», то есть в воскресенье (Деян. 20, 7), чего, без повеления Иисуса Христа, они не делали бы (ср.: 1 Кор. 16, 2); а Иисус Христос есть Господин и субботы (Мк. 2, 28).

6. В синагогах Христос и апостолы бывали по субботам ради проповеди Евангелия, то есть скорее – для отмены субботы, чем для утверждения празднования ее в церкви Христовой.

7. Пусть адвентисты отвергают Св. Предание и святоотеческое учение; но свидетельства истории они отвергать не должны. О всеобщем же среди первенствующих христиан праздновании воскресного дня вместо субботы свидетельствуют уже: Игнатий Богоносец (посл. к магнез. гл. 6), Иустин мученик (1-я апол. гл. 67), св. Ириней (Contr. haeres. IV, 16) и Тертуллиан. Поэтому адвентисты утверждают ложно, будто бы празднование воскресного дня вместо субботы установлено только Константином Великим: Константин Великий лишь объявил его неприсутственным днем в своей империи.

Адвентисты на Кавказе (Мисс. обозр. 1901. II).

Дородницын А. Секта адвентистов (Мис. обозр. 1897. 1).

Петрушевский П. Вопрос о субботе и воскресном дне на западе и значение Св. Предание и авторитета церкви в решении сего вопроса (Мисс. обозр. 1898. I).

Айвазов И. Беседы с адвентистами седьмого – субботнего дня о субботе и воскресном дне (Мисс. обозр. 1904. № 6, 12, 13 и 14).

Он же. Состояние сектантства и раскола и деятельность православной миссии в Екатеринославской епархии за 1909 г. (Мисс. обозр. № 12).

Белогорский Н. Субботство сектантов-адвентистов (Мисс. обозр. 1907. № 11 и 12).

Варжанский Н. Адвентизм седьмого дня (Мисс. обозр. 1908. № 2 и 3).

Айвазов И. О субботе и воскресном дне (Мисс. обозр. 1909. № 1).

Секта адвентистов седьмого дня и малеванское движение в штунде (Мисс. обозр. 1896. Январь).

Секта адвентистов седьмого дня (Церков. вед. 1828. № 41).

Толстовство

Религиозно-философские воззрения графа Л.Н. Толстого, изложенные в его многочисленных популярных брошюрах и распространяемые его интеллигентными приверженцами, проникли в среду простого народа, оторвали многих от союза с Православной церковью и выделили их в общины сектантского характера. Толстовцы встречаются по всей России во множестве, но как секта толстовство было насаждено по преимуществу в губерниях: Харьковской, Воронежской, Курской, Полтавской, Екатеринославской, Киевской, Донской и на Кавказе.

Выдающимся распространителем толстовства среди простого народа был «известный революционер», сумской землевладелец князь Д.А. Хилков, отставной подполковник гвардии. Получив образование в Пажеском корпусе, князь начал службу в гвардии. Суета светской столичной жизни привела молодого гвардейца к заключению, что «Петербург весь изолгался». Князь перешел на службу на Кавказ в Терский полк и участвовал в турецкой войне 1877–1878 годов. Есть основание думать, что первые семена сомнения в истинах православной веры запали в его душу под влиянием кавказских духоборцев и молокан, с которыми он сталкивался и беседовал об их вере. В 1885 году, оставив военную службу, князь Хилков поселился в имении своей матери в селе Павловках Сумского уезда. Скучая от бездействия, он принялся за чтение популярных брошюр Толстого. Философско-социалистические взгляды Толстого его заинтересовали: он начал сближаться с простым народом и, по наставлениям Толстого, налаживать свой образ жизни «на мужицкий склад», а затем отправился в Ясную Поляну к графу в научение, где прожил более месяца и настолько подчинился влиянию Толстого, что, по возвращении на родину, стал истым толстовцем, как по образу своей внешней жизни, так и по своим верованиям.

Пропаганда лжеучения Толстого среди крестьян с этого времени стала главною целью его жизни. Вместе с Хилковым в Павловках жил его двоюродный дядя дворянин Н.Ф. Джунковский. Кроме того, пропаганде идей Толстого в Павловках и окрестных селениях живое содействие оказывали И.М. Клобский, некий Киселевич и многие другие интеллигентные толстовцы, часто наезжавшие в Павловки, привозившие туда брошюры и листки и усердно распространявшие их среди простого народа. Наконец, пропаганда учения Толстого в Сумском уезде весьма многим обязана энергичному участию жены Джунковского и ее родной сестры Цецилии, сожительницы князя Хилкова, и многих других женщин, то появлявшихся в этой колонии толстовцев, то снова исчезавших. Живя в Павловках, князь Хилков поддерживал постоянные сношения с Толстым, – и Толстой посещал Павловки, интересуясь жизнью и деятельностью своих новых ревностных последователей.

Сначала у Хилкова была мысль пропагандировать идеи Толстого только примером собственной жизни. Он и его друзья, жившие вместе с ним, надели на себя простые крестьянские костюмы, начали сами пахать землю, возить навоз, косить сено и т. п. Но из этого, конечно, ничего не выходило. Тогда князь решил вести дело другим путем. Он открыл школу для детей и завел систематические беседы с взрослыми по воскресным и праздничным дням. На этих беседах Хилков пропагандировал известное всем учение графа Л.Н. Толстого. Бог, говорил он, есть только премирный разум, существо безличное. Мир, как получивший от Него свое бытие, есть истинный сын Божий. Христос – простой, хотя и умный человек. Служение Богу должно быть только духовным; а потому никаких внешних молитв и богослужений не нужно. Не надо человеку ни таинств, ни обрядов, ни постов, ни праздников, ни мощей, ни икон. Таким образом, в отрицательных воззрениях на церковь, иерархию, таинства и обряды Хилков сошелся со всеми рационалистическими сектантами. Не особенно разошелся он с ними и в учении о нравственной жизни. Следуя Толстому, Хилков учил, что в жизни своей человек должен руководствоваться пятью заповедями: не клянись, не воюй, не судись, не противься злу и люби ближнего твоего. Отсюда у него, как практические выводы, – отрицание присяги, военной службы, властей, законов, суда. Все люди должны быть равны между собою во всем: не должно быть ни начальников, не подчиненных, ни богатых, ни бедных. Уравнение бедных и богатых должно произойти чрез отобрание у богатых их имущества, у землевладельцев – земель и чрез раздел всего поровну между всеми способными к физическому труду. Корень всякого зла – ассоциация. Православная церковь не есть христианское учреждение: она развращает людей, служа лишь целям наивысшей ассоциации – государству. К православному духовенству Хилков относился особенно враждебно. По примеру Толстого он старался подкреплять свое учение ложно истолкованными местами Евангелия. Но не все книги Нового Завета Хилков признавал подлинными; он брал из них лишь то, что, по его мнению, оправдывало его учение, все же остальное в книгах Св. Писания он называл самовольным добавлением и измышлением корыстолюбивого духовенства, послания апостола Павла отвергал, уверяя, что Павел, к которому толстовцы вообще относятся с большим нерасположением, не понял христианского учения и исказил его.

Как ни старались толстовцы во главе с князем Хилковым о пропаганде своего учения, но туманная пантеистическая метафизика его с понятием о Боге как разумении жизни навсегда осталась чуждой простому народу. Крестьяне усвоили ее лишь в форме грубого безбожия. Но анархически-социалистическое учение толстовства для неразвитого ума крестьян казалось привлекательным: податей и налогов не платить, детей в военную службу не отдавать, землю у землевладельцев отнять, разбогатеть без труда, с полицией и судами никакого дела не иметь, никому не кланяться, никому не повиноваться, никаких законов и правительственных распоряжений не исполнять, быть всегда и везде полным и самовластным хозяином, не испытывая нужды и не неся ответственности… Да не рай ли это земной для крестьянина!..

Князь Хилков приобретал доверие к себе со стороны крестьян главным образом благодаря щедрой материальной помощи своим последователям: одним давал деньги, другим – скот, третьим – лес. Но безусловно он покорил себе умы и сердца павловцев, когда, под видом дешевой продажи, он подарил своим последователям 400 десятин земли в местности, где, по причине развития сахаро-бурачного производства, земля ценится чрезвычайно дорого. Сначала объявили себя последователями нового лжеучения по преимуществу бывшие крепостные и дворовые Хилковых; а при их содействии были совращены и многие из односельчан, так что к 1897 году в одной слободе Павловках число толстовцев простиралось до 327 человек (165 мужчин и 162 женщины). Из Павловок толстовство быстро распространилось и по другим селам Сумского уезда (Речки, Ободы, Ястребиное, Вары) и даже перешло за пределы Сумского уезда. В 1901 году павловские толстовцы подпали под влияние малеванца Тодосиенка и произвели разгром церкви.

Кроме Сумского уезда толстовство, как секта, было распространено в Волчанском, Купянском, Змиевском, Банковском, Богодуховском и Харьковском уездах. Здесь выдающимися пропагандистами толстовства были: ученик Хилкова, крестьянин Иван Муха, братья Дудченковы, Петр Ольховик, дворянин А.М. Бодянский, некто А.Е. Алехин, Воронов, Десятов. В Воронежской губернии деятельным распространителем толстовства был богатый землевладелец, бывший последователь Пашкова, Влад. Гр. Чертков; в Полтавской – врач Волькинштейн и др.