Текст книги "Человек в мире"

Мы живём в эпоху, когда истину не любят и её не ищут.

Н. Бердяев

«Ищите же прежде Царства Божия и правды Его …» (Мф., 6.33), – говорит Христос. И ведь не говорит: «ищите правды», но правды именно Царства Божия, а не какой-либо иной, потому что правда правде рознь.

В повседневной жизни люди отождествляют правду с истиной, а ложь понимают как неправду. Для обыденного сознания это допустимо, но христианин обязан усмотреть здесь разницу, ибо истина неизменна, а правда у каждого своя, и отвергающий истину неизбежно принимает ложь. Тут проблема ценностных ориентаций, нравственного выбора, целеполагания и построения жизни со всеми вытекающими из неё следствиями.

Девятая заповедь декалога запрещает ложные свидетельства и, следуя ей формально, надо всегда говорить только правду. Жизнь, однако, даёт поводы усомниться в безусловной правильности такого поведения. Поясним сказанное примером. Пусть вы сидите на перекрёстке дорог и по одной из них бежит человек, за которым гонятся преступники, чтобы ограбить его и убить, и вам это известно. Человек сворачивает на правую дорогу. Через несколько минут появляются преследователи и спрашивают вас, куда он побежал. Сказав правду, вы обрекаете несчастного на гибель, если обманете преследователей, человек тот останется жив. Как вы поступите?

Случаи, когда правда способствует злу, а неправда является актом милосердия, не повседневны, но и не исключительны. Иисус Христос исцелял больных в субботу, нарушая формальный закон, и тем утверждал истину любви. В нашем примере девятая заповедь декалога вступает в противоречие с заповедью Христа о любви к ближнему. Чему отдать предпочтение: декалогу (закону) или любви? Закон – относителен, любовь – абсолютна. Трактуя закон, люди наполняют его человеческим содержанием и, следовательно, относительной правильностью. Любовь, будучи бескорыстной жертвой, всегда богоугодна.

Истина есть Бог и всё угодное Ему.

Ложь – любой поступок, идущий вразрез с Божией волей. Правда – формальное соответствие чего-то чему-то, а неправда – несоответствие.

В такой трактовке ложь становиться синонимом греха, а истина – исполнением Божией воли, в то время как правда и неправда остаются понятиями формально-логическими.

Истина – не обязательно формальная правда, но и через формальную неправду себя являть может. Также и ложь утверждается не только через неправду, но и через правду тоже, поскольку правда формальна и в сущности своей может противоречить истине.

Икона, например, есть неправда, потому что на ней люди, жившие в разных местах и в разные эпохи, изображаются вместе. Или, скажем, Божию Матерь часто рисуют зрелой женщиной с младенцем Иисусом на руках, хотя известно, что в ту пору ей было примерно пятнадцать лет. Таким образом икона есть неправда, но она – истина, ибо выражает категории не физические, но духовные, и тем свидетельствует о Боге.

Истина не очевидна и не навязчива и постигается только упорным трудом. Ложь агрессивна, внешне привлекательна и усваивается легко, а потому соблазнительна, однако тщательно камуфлирует цену, которую за неё в перспективе придётся заплатить. Ложь – удовольствие, предоставляемое в кредит, с отложенной и не объявленной платой и неизвестной кредитной ставкой. За истину платят «наличными», зато потом она служит вечно.

Если человек хочет жить по истине, он должен её упорно искать и учиться отличать истину от лжи и не смешивать истину с формальной правдой, а ложь с формальной неправдой. Для этого надо быть открытым для истины и закрытым для лжи. И тут оказывается, что это архитрудно. Ибо ложь коварна. Она выступает в форме лести, в виде приятного и даже очень сладкого обмана, в то время как истина по началу горька, не сулит простых радостей и признание её влечёт отказ от действий себя ради.

Человек слышит внутренний голос: «Если ты согласишься с этим, потеряешь удовольствия и радости жизни. Зачем тебе эта истина, которая мешает тебе жить, как ты хочешь? Жизнь одна, не будь дураком, бери от неё больше!»

Ложь рядится в маску добродетели. Она приходит под видом добра, она обещает удовольствия, блаженство и удовлетворение сегодня и сейчас, но умалчивает о цене, которую придётся за это заплатить завтра. Какова же цена?

Последствия отторжения истины проявляются не сразу. Медленно и незаметно ложь подобно раковой опухоли проникает в ткани жизни. Помыслы сосредоточиваются на суетном, временном, преходящем. Время неумолимо приближает роковую черту смерти, за которой, как кажется, ничего нет. Жизнь теряет смысл, превращаясь в погоню за ускользающим счастьем. Личный и общественный быт осложняется неприятностями, конфликтами, болезнями. Появляется страх, который человек пытается заглушить разными способами, но если он не признает вечной жизни, преодолеть страх не сумеет. Существование становится перманентной психологической пыткой, из которой нет выхода.

Кто-то, вероятно, сочтёт, что я сгущаю краски. Можно подумать, – скажет он, – что есть люди, которые не умрут. Нет конечно! Но в том-то и дело, что смерть для одних – конец, для других – начало, для одних – погибель, для других – вход в вечную жизнь со Христом Иисусом в непреходящей радости богообщения. Последнее требует безусловного отказа от лжи и принятия истины во всей её полноте. Тогда и земная жизнь наполняется смыслом подготовки к будущему, а её устроение опирается на заповедь любви – столп и утверждение вселенского бытия. Это не упраздняет проблем, не исключает скорби, но их содержание принципиально меняется. Теперь они служат не возмездием за грехи, но назиданием, поучением и указанием пути. Смерть преображается, приобретая смысл рождения в жизнь вечную.

Тут я выступаю как максималист, когда говорю о принятии истины во всей её полноте. На деле её принимают не полностью, не сразу, потому что ложь не хочет уступать ей место, упорно сопротивляясь. От человека зависит, что победит в этой борьбе. Необходимо прилагать усилия, потому что «всякий усилием входит в Царствие Божие» (Лк., 16.16).

Обязательное предварительное условие – открытость для истины. Есть люди, полностью закрытые для неё. Их не убеждает даже очевидность, не говоря уж о логике. Создаётся впечатление, как будто закрытость предопределена генетически. Когда думаешь о таких людях, сердце наполняется жалостью. Трагично жить и умереть, не увидев Света, добровольно обрекая себя на вечные страдания.

Частичная открытость истине и частичное согласие на ложь оставляют без ответа вопрос о настоящем и будущем таких людей, поскольку это компетенция Бога.

Человек не только выбирает между ложью и истиной, но и своей собственной жизнью утверждает ложь или свидетельствует об истине.

Особенно трудно противостоять лжи, когда она становится массовидной и овладевает душами миллионов. В таком социуме люди впитывают ложь с детства, она укореняется в подсознании и незримо руководит оттуда человеком всю жизнь. Она становится нормой общественной жизни и подкреплена правовыми актами. Пытающийся отстоять истину неизбежно оказывается в «подавленном» меньшинстве и чувствует себя изгоем. Он унижен и социально не защищён.

Общество, в котором нравственный уровень основной массы народа позволяет принимать удобную для себя ложь, неизбежно деградирует. В таком обществе развиваются пороки. Принятая ложь выступает псевдооправданием безнравственности и одновременно лестью, подогревающей самоцен.

Главная ложь современного мира – стремление к благополучию без Бога. Господство рыночных отношений означает повсеместное применение стратегии личной выгоды на основе принципа «что я буду с этого иметь». Поэтому умаляется любовь и копится зло, которое временами выплёскивается большими и малыми порциями в виде геноцида, войн, терактов и иными способами.

Следование истине и отвержение лжи – необходимое условие психологического комфорта личной земной жизни и залог непреходящей радости в вечной жизни, а также источник благополучия человеческого социума.

…где сокровище ваше, там будет и сердце ваше.

Мф., 6.21

А. Регуляторы общественного поведения

Общество регулирует поведение человека тремя способами:

1. Моральными нормами, не являющимися обязательными, передаваемыми, как правило, устно.

2. Правовыми (юридическими) нормами, закреплёнными письменно в законах и подзаконных актах, а также корпоративных инструкциях, положениях, правилах.

3. Прямым принуждением.

Правовые нормы не являются принуждением, когда соблюдаются свободно-добровольно, но они же выполняют функцию принуждения, если приняты вынужденно. Любая вынужденность, ограничивая свободу воли человека, создаёт ему психологический дискомфорт и вызывает у него защитные реакции, как правило деструктивные для общества, порождающие многочисленные проблемы, снижающие качество жизни. Особенно вредно прямое принуждение. Оно допустимо только в безвыходных ситуациях, когда иные средства не работают. Но и тогда хорошего не получается, просто без принуждения было бы ещё хуже. Многие заблуждаются, полагая, что принуждением можно эффективно достигать целей. Мировой опыт, в особенности российский, убедительно свидетельствует о несостоятельности принуждения. Мера вынужденности может быть разной: малой, средней, значительной. Чем она больше – тем хуже результат. Прямое принуждение создаёт значительную вынужденность, правовые нормы – среднюю и малую, потому что уже есть доля добровольности, а моральные нормы – малую или нулевую, поскольку степень добровольности высока. Следовательно, моральные (нравственные) регуляторы жизни наиболее эффективны для достижения целей, но качество результата зависит от достоинства целей и содержания морали. В этой связи обсудим проблематику морали.

Б. Сущность и основание морали

Мораль – слово латинского происхождения. Мораль – совокупность не закреплённых нормативными актами норм поведения, которыми люди руководствуются или должны руководствоваться в своём поведении.

Уровень соблюдения человеком или обществом моральных норм называют нравственностью. Нравственность – это мораль в действии. Слово образовано от древнерусского «норов», означающего образ действий.

Синонимами морали и нравственности выступает греческое слово «этика». Например, этика общения – это правила и нормы поведения (мораль), рекомендуемые для общения, а также их фактическое применение (нравственность). Этику понимают ещё как науку о морали.

Следует различать мораль общественную и личную. Общественные моральные требования выражаются в виде стихийно сформировавшихся и общепризнанных установок поведения, подкреплённых силой массового примера, привычками, обычаями, традициями, общественным мнением.

В основе общественной морали лежит социальный опыт, в том числе религиозный. Он неодинаков в разных странах, у разных человеческих сообществ, организаций и групп. Поэтому и этические системы не одинаковы, но по причине общения людей они взаимодействуют, проникая друг в друга. Новый социальный опыт, несущий иные ценности и цели, вносит коррективы в общественную мораль.

Не существует общественной морали абсолютной, надчеловеческой, но есть моральные нормы относительно устойчивые, мало подверженные инфляции, принимаемые большинством, опирающиеся на «вечные» ценности, такие как жизнь и любовь. Правда, эти ценности тоже постепенно размываются, и наша эпоха служит тому подтверждением. Существуют ещё моральные нормы, принадлежащие группам. Имеют их и религиозные сообщества. Христианская православная этика опирается на декалог, нагорную проповедь Иисуса Христа и другие Его заповеди, а также на наставления Апостолов и Святых Отцов Церкви.

Как образуется мораль? В основе личной и общественной морали лежат соответственно личные и общественные ценности, которым она обязана своему происхождению. Сами же ценности определяются религиозной позицией человека или, если речь идёт о социуме, то всей совокупностью имеющихся в нём религиозных позиций, в первую очередь массовидных. Исходя из ценностей ставятся цели, и, поскольку поведение людей всегда направлено на их достижение, мораль является средством, способствующим достижению целей.

В. Самоценность морали

Может казаться, что мораль работает служанкой при целях и не имеет самоценности. В действительности мораль, будучи элементом индивидуального и общественного сознания, становится частично независимой от целей, которым она служит, является ценностным ориентиром людей и общества, оказывает вполне самостоятельное воздействие на поведение людей. Принимая мораль, человек утверждает те или иные ценности, так что мораль выступает ценностно-образующим фактором для личностей и общества. Таким образом, мораль и ценности и, следовательно, цели оказываются взаимозависимыми, заключенными в замкнутый контур обратных связей. Отсюда понятна роль морали, оказывающей активное влияние на жизнь. Стало быть, формирование морали – сильнейший рычаг управления поведением.

Большинство людей усваивает мораль бессознательно в процессе социализации, но думающий человек должен формировать этику поведения сознательно, увязывая её с теми ценностями, принять которые разум считает возможным.

Г. Рыночная мораль

Мораль современного свободнорыночного общества складывалась столетиями под влиянием развивающегося капитализма и традиционной христианской этики. Исследованием этого феномена занимались многие учёные, в том числе известный немецкий социолог и управленец Макс Вебер (1864–1920), написавший работу «Протестантская этика и дух капитализма». В настоящее время процесс трансформации западной морали продолжается, но бесспорно одно: победу одержал дух капитализма, но не в смысле примитивного накопительства как главной цели, а в смысле личной выгоды, которая понимается широко.

Личная выгода трактуется как возможность удовлетворять разнообразные потребности, начиная от физиологических и кончая потребностями ощущения самозначимости, психологического комфорта, самоактуализации. Нравственные установки Декалога и Нагорной проповеди приняты лишь в той мере, в какой они не противоречат морали личной выгоды. Этика современного рыночного общества направлена на реализацию стратегии личной выгоды.

В этой этической системе человек не самоценен; он – средство, через которое я достигаю личной выгоды. Я заинтересован в этом средстве, я ценю его, пока оно мне служит, я – заинтересованный пользователь. Вот что пишет, например, в книге «Секреты о мужчинах» американский профессор, психолог Барбара де Анджелис: «Мы, женщины, «используем» мужчин гораздо больше, чем другие «приборы», однако каждая из нас должна самостоятельно выяснить, как же они действуют». Автор рекламирует свою книгу как «инструкцию к мужчинам». Потребительское отношение к человеку с позиции заинтересованного пользователя – отличительная черта западной морали.

Поэтому человека «завоёвывают», на него «оказывают влияние» (Дейл Карнеги), пишут «инструкции по пользованию» (Барбара де Анджелис). Главным видом общения становится манипулятивное.

Со стороны может казаться, что всё замечательно, однако в такой системе человек чувствует себя в душевном вакууме. Все манипулируют, все добиваются целей, все думают о себе и все одиноки, ибо замкнуты на своём эго. Человеческие отношения имеют прикладную ценность и не выдерживают испытание временем. Никому ни до кого нет дела. Люди ощущают духовную пустоту жизни, пытаясь заполнить её делом или развлечениями. Общество медленно деградирует. Правда, формально никто не брошен. Имеются обширные государственные социальные программы, действуют благотворительные общества и службы милосердия, но они не могут заменить человеческого участия на уровне повседневного общения, которое на деле подчинено идее личной выгоды: «сегодня я с тобой общаюсь, ибо мне это выгодно; завтра я заменяю тебя на партнёра, более подходящего в новых условиях». В результате человеческие отношения строятся на краткосрочной основе, поэтому они не прочны. Творческое содружество кратковременно, браки не долговечны. Наиболее умные представители запада критикуют рынок, например известный американский меценат Джорж Сорос, но альтернативы предложить не могут.

Специфична рыночная мораль японского общества. Она реализует стратегию личной выгоды через процветание социума. Японцам издревле присуще стремление к групповой сплочённости. Японец связывает личную выгоду с процветанием социума, для чего надо гармонизировать отношения человека и социума и реализовать принцип «человек для социума, социум для человека».

В итоге ценность человека определяется его служением социуму, но и социум имеет большие обязательства перед человеком, которому он обязан своим процветанием. Вне социума ценность человека утрачивается. Таким образом, японская рыночная модель реализует мораль личной выгоды через процветание социума и, подобно западной, исключает самоценность человека.

История человечества знает только одну мировоззренческую систему, последовательно утверждающую и отстаивающую самоценность человека – христианскую религию.

Д. Российская мораль

Мораль современного российского общества несёт на себе отпечатки рабства, общинности и клановости, а также тоталитаризма.

Можно предположить, что психология раба в менталитете россиянина складывалась со времени татаро-монгольского ига и крепостного права и получила подкрепление в советских трудовых лагерях. Психология общинности и клановости формировалась православными и отчасти крестьянскими общинами, воспитывалась коммунистическим коллективизмом и системой коммунистической клановой номенклатуры с её закрытыми распределителями благ и ненаказуемостью иерархов клана. Тоталитарные идеи также идут из глубины веков. Например, исконно русское выражение «бить челом» – свидетельство слепого преклонения перед вождями (царями, боярами, помещиками и т. д.). В советское время тоталитаризм доведён до совершенства, а человек объявлен винтиком в государственной машине.

В постсоветское время в нашей стране происходит обвальное падение уровня общественной нравственности. Резко снизился порог недозволенного, в отношениях людей преобладает стратегия личной выгоды, господствует тотальная продажность, любовь и милосердие непрестижны, торжествуют ложь и сексуальная распущенность и т. д. Здоровые силы общества подавлены и бессильны противопоставить что-либо массированному натиску зла. Иерархи православной Церкви боятся открыто критиковать власть и фактически потворствуют ей, участвуя в разрушении страны. Мудрые люди понимают трагизм положения и печальную перспективу России, о чём речь пойдёт в параграфе 4.6.2.

Е. Нравственность личности

Жизнь человека и человечества составляет непрерывную цепочку постановки и достижения целей. Потому и жизнь наша складывается в зависимости от того, какие цели мы ставим и какими средствами достигаем их.

Цели ставятся на основе ценностей, которые могут быть осознанными или неосознанными. Уровень осознания ценностей у разных людей не одинаков. Большинство людей плохо осознаёт фундаментальные ценности, лежащие в основе их жизни. Прояснение ценностей позволяет ставить цели сознательно.

У человека, живущего во Христе Иисусе, главная ценность Сам Христос и основная цель – жизнь ради Него и, следовательно, по Его заповедям, важнейшая среди которых – заповедь о Любви к Богу и людям.

Ценности безбожного человека коренятся в нём самом и в видимом мире, ибо нет для такого человека чего-то иного более значимого. Мерилом ценности выступает он сам, его желания, потребности, страстные порывы.

Ценности человека, исповедающего не христианскую религию, связаны с личным богом, но не содержат в себе любовь к людям как важнейшую ценность и цель, ибо только Христос утвердил любовь к ближнему как богоравную (см. Мф., 22, 37–39).

Бог вечен и вездесущ, ибо пребывает вне времени и пространства. Вера в Бога и в вечную жизнь неотделимы друг от друга. Для не верящих в Бога жизнь заканчивается могилой, и тогда она принципиально бессмысленна. Некоторые понимают это отчётливо, иные только чувствуют.

Бессмысленность жизни, осознаваемая или чувствуемая, рождает психологический дискомфорт, от которого человек пытается защититься непроизвольным актом психологической защиты. Люди защищаются по-разному: кто-то пьёт, наркоманит, иные с головой уходят в работу, третьи гуляют напропалую, четвёртые лезут в горы, слабые и эгоцентричные находят выход в суициде и т. д. Рождается философия гедонизма: жизнь ради удовольствий.

Те, для кого жизнь бессмысленна, создают себе временные ценности и на их основе ставят цели. Но это не помогает. Чем больше человек пытается заглушить дискомфорт, тем громче звучит он в минуты трезвения, и в глубине души своей человек остро ощущает неудовлетворённость.

Удивительно красиво и образно сказал об этом немецкий философ Иоган Готлиб Фихте (1762–1814): «… бодро отправляетесь вы на охоту за счастьем, искренно и любовно предаваясь первому лучшему предмету, который вам нравится и обещает удовлетворить вашему влечению, но как только вы возвратитесь в самого себя и спросите себя: „Ну, счастлив ли я теперь?“ – то из глубины вашего духа явственно услышите: "О нет! Ты всё ещё также неудовлетворён и полон желаний, как и прежде!" Оправившись от удивления, вы подумаете, что ошиблись только в выборе предмета, и хватаетесь за другой, но и этот столь же мало удовлетворит вас, как и первый; и ничто находящееся под солнцем и луною не удовлетворит вас ... Так, озираясь, стремитесь вы всю вашу жизнь. Во всяком положении думаете, что если бы было иначе, то было бы лучше, а если и станет иначе, то всё-таки не чувствуете себя лучше; на всяком месте думаете, что вот, если бы вы достигли той высоты, на которую взирает глаз, то прекратилось бы ваше томление, но и на вожделённой высоте ожидает вас та же забота. Так-то блуждает несчастный сын вечности, изгнанный из своего отеческого жилища, но всегда окружённый своим небесным наследием, схватить которое не смеет его робкая рука. Так-то блуждает он, нерешительный и беспокойный, по пустыне, желая устроиться. Но к счастью, быстрое разрушение каждой его хижины напоминает ему, что он нигде, кроме дома Отца своего, не найдет покоя».

Когда человек не видит смысла жизни, на первый план выходят собственные потребности, желания, страстные порывы, ибо нет иного, более значимого. Моё «эго» в центре всего. Прочее – периферия, нужная лишь в той мере, в какой полезна лично мне.

Основой морали становится субъективно понимаемая личная выгода. Иные люди не представляют ценности, если они лично мне не нужны. Человек живёт в условиях вражды и конфронтации с миром, которые он сам посеял в сердце своём. Отсюда войны, отсюда геноцид и просто банальная отчуждённость и одиночество. В итоге перманентная неудовлетворённость, недовольство, а в крайних проявлениях разрушение и гибель.

Таковы прямые следствия жизни без Христа.

Иная ситуация у тех, кто живёт со Христом и стремится к исполнению Его заповедей. Они уверены в вечной жизни во Христе, ибо Он возвестил её своим воскресением. «…Если Христос не воскрес, то ... тщетна и вера наша», – говорит апостол Павел (1 Кор. 15.14). Как следствие, их ценности – вечные ценности. Это прежде всего Сам Христос и вечная жизнь в Нём и с Ним. Соответственно, главная цель и основание морали – Любовь к Человеку, неотрывная от любви к Богу, являющаяся бескорыстным и жертвенным служением людям во славу Его.

В итоге мир, радость, удовлетворённость и созидание.