Текст книги "Замки, битвы и бомбы. Как экономика объясняет военную историю"

Север, Юг и поиск информации

Мы выбрали американскую Гражданскую войну для проведения анализа на основе экономики информации по нескольким причинам. Во-первых, ни в одном из других наших примеров Соединенные Штаты не рассматриваются. Она же представляет собой саму квинтэссенцию «американской» войны, самый значительный и продолжительный военный конфликт с применением обычных видов вооружения без непосредственного иностранного участия. Во-вторых, у обеих сторон больше сходств, чем различий, что делает сигналинг и скриниг особенно важными. В-третьих, эта война была первым крупным конфликтом в мире, в котором значительную роль играли и железные дороги, и телеграф, оказав непосредственное воздействие на потоки информации, их эксплуатацию и подрыв. И, в-четвертых, размах и значимость этой войны обеспечивают нас богатой почвой для ее исследования в связи с другими принципами экономики.

Сбор информации в ходе Гражданской войны часто был бессистемным и неадекватным[308]308
  См. Fishel, 1964; Bartholomees, 1998, p. 248, пишет: «У Конфедерации был устаревший разведывательный аппарат восемнадцатого века, совершенно не подходивший для войны фактически современного образца, которую она вела». Ее разведывательное управление выполняло крайне ограниченные функции. О противоположном мнении см. Gaddy, 1975, pp. 20–27.


[Закрыть]. Красочные истории о шпионаже часто затуманивали реальность ситуации. И хотя главные генералы, несомненно, были знакомы с изречением Махана – так как практически все обучались в Уэст-Пойнте, – их старый профессор не дал им практического совета относительно того, как им следует контролировать процесс сбора и анализа полученной информации.

Обе стороны прилагали значительные усилия и шли на временные затраты по разведке, даже притом что крупный официальный штат генералам Гражданской войны был неизвестен, а командующие временами самостоятельно осуществляли рекогносцировку и разведывательные работы. Вначале Конфедерация обладала определенными преимуществами. Одно из них заключалось в том, что, например, организованное правительство унионистов служило прекрасной мишенью для шпионов[309]309
  Bartholomees, 1998, pp. 4–8, 12, 248–249, 252; Markle, 2000, pp. xvii, 2.


[Закрыть], а большинство боев проходило в областях, населенных симпатизирующими конфедератам. Чтобы воспользоваться данными преимуществами, Конфедерация провела в четыре раза больше тайных операций, чем Союз, а в армии генерала Ли всегда был наготове запас банкнот для выплат разведчикам и шпионам[310]310
  Tidwell, 1991, pp. 219–31; Bartholomees, 1998, p. 251. Доллары Соединенных Штатов – «зеленые» (гринбеки) – высоко ценились сами по себе, так как могли быть использованы для иных целей, но в особенности по мере того, как валюта повстанцев обесценивалась. До нас дошло немного подлинных документов об агентурной деятельности; см. Canan, 1964, pp. 34–51.


[Закрыть]. Главным козырем разведки повстанцев был Ли, который «затмевал» всех своих оппонентов по части использования разведки для разгадывания их намерений. Его «военный успех объяснялся во многом его поразительной способностью верно оценить силы противника, а затем перейти к осуществлению надлежащих действий»[311]311
  Bartholomees, 1998, p. 256; Trudeau, 1989, p. 26.


[Закрыть].

Для того чтобы уравновесить данные преимущества повстанцев, Союз сформировал Бюро военной информации в 1863 году, которое научилось добывать удивительно точную информацию[312]312
  Джозеф Хукер создал Бюро до сражения при Чанселорсвилле. См. Sutherland, 1998, p. 101. И хотя post facto мы знаем об эффективности Бюро военной информации, значительная часть ее деятельности не была задокументирована. См. Elley, 1992, p. 9.


[Закрыть]. В битве при Аппоматтоксе оказалось, что глава бюро Джордж Г. Шарп знал больше о структуре Северовиргинской армии, чем многие офицеры повстанцев. Ли пытался приостановить поток информации, приказывая солдатам не раскрывать название части в случае попадания в плен. Неудивительно, что Ли был столь обеспокоен: в определенный момент бюро сумело подсчитать размеры Северовиргинской армии с погрешностью до 2 процентов от действительной численности. Бюро военной информации, как и силы федералов в целом, кроме того, задействовало один источник, недоступный конфедератам, – беглых рабов[313]313
  Feis, 2002, pp. 11–15, 196–99, 264; Feis, 2002, pp. 196–98. Markle, 2000, p. 5; Markle (pp. 11–15), заявляет об ошибке лишь в 0,25 процента. Согласно Военной энциклопедии, у Ли было 60 000 человек при Чанселорсвилле. Таким образом, погрешность в 0,25 процента должна равняться 150 men.


[Закрыть].

С технологической стороны сбора информации прекрасными перспективами, казалось, обладал воздушный шар, с которого все поле боя можно было наблюдать как на ладони, однако затратность (для Конфедерации) и уязвимость для огня нарезных ружей (для Союза) заставили отказаться от него в 1863 году. Телеграф обладал гораздо бо́льшим потенциалом как в отношении передачи информации, так и шпионажа, хотя послания иногда откладывались на период от двадцати четырех до тридцати шести часов, по истечении которого информация могла потерять свою полезность[314]314
  Bartholomees, 1998, p. 252. Прерывание: Markle, 2000, p. 33. См. также Truby, 1971, pp. 64–71; Robinson, 1986, pp. 5–17. Elley, 1992, p. 12. Очевидно, что подвижные (в отличие от привязанных) воздушные шары передавали информацию после приземления.


[Закрыть]. Так или иначе воздействие телеграфа на информационные потоки было революционным. Это было началом эпохи электронной информации. Донесения и приказы могли посылаться мгновенно, но воздействие подобных инноваций шло гораздо дальше. Благодаря телеграфной станции штаб мог посылать сообщения гораздо чаще, чем если бы он был ограничен лишь использованием курьеров. Пока линии передачи не были повреждены, в отсылке посланий не было никаких временных ограничений. Однако послания и отчеты должны были быть краткими, поскольку во время боевых действий сети были напряжены до предела. Рано или поздно генералы и политики оказались в зависимости от телеграфа. Линкольн, например, не давал покоя телеграфу военного ведомства, постоянно наведываясь туда, чтобы узнать о судьбе своей армии.

Зависимость оказалась еще более глубокой в случае использования железных дорог, хотя и в большей степени по логистическим, чем информационным причинам. Их воздействие на информационный поток заключалось в том, что все большее число солдат и гражданских могли перемещаться на гораздо большие расстояния. Это означало, что информация, передаваемая изустно, теперь переносилась по всей стране активнее, чем раньше. Опыт передовых артиллерийских наблюдателей не прижился. В Гражданскую войну в артиллерии огонь с закрытых позиций велся нечасто, а потому необходимости в артиллерийской разведке, в сущности, не было. Полезнее были наблюдательные пункты войск связи и разведчики. Подобные пункты изначально предназначались для связи, но эволюционировали в направлении осуществления двух других функций: перехвата вражеских посланий и наблюдения за перемещениями противника. Пункты располагались на возвышенной местности и были оснащены мощными телескопами. Обе стороны использовали свои наблюдательные пункты исключительно для наблюдений за противником. Генералы конфедератов в значительной степени полагались на наблюдения с башен в ходе первой и второй битв при Булл-Ран, Энтитеме, Фредериксберге и в Глуши. Армии вели ожесточенные бои за контроль над стратегически выгодными местами для расположения наблюдательных пунктов. Но, поскольку они были стационарными, генерал, желавший получить информацию о враге, находящемся за пределами прямой видимости с данных пунктов, был вынужден полагаться на разведку. В Виргинии конфедераты использовали небольшое разведывательное подразделение для проникновения на территорию северян и даже в тыл вражеской армии. Иногда разведчики попутно захватывали вражеских солдат для допроса на своей территории. «Наблюдатели» обычно были штатскими, что было практично, когда одна армия вторгалась на территорию, населенную симпатизирующими врагу. Их надежность, однако, часто вызывала сомнения[315]315
  Morgan, 1959–60, pp. 209–12; Elley, 1992, p. 13; Bartholomees, 1998, pp. 116–18, 250. См., например, Hancock to Butterfield, 25 June 1853, Scott, 1880, series I, vol. 45, p. 309.


[Закрыть].

Говорить об участии в шпионаже штатских было бы анахронизмом, поскольку, по определению, почти все шпионы были штатскими. Вне зависимости от степени их надежности их информацию приходилось использовать. И лишь недавно систематическое внимание стали обращать на роль гражданского населения в сборе информации. Место проведения большинства боев обуславливало пребывание шпионов в основном в Конфедерации. Круг симпатизировавших Союзу в Ричмонде – феномен общеизвестный. Однако было много сочувствовавших и в других местах Конфедерации. В то время как одни были оплачиваемыми шпионами, другие привлекались из больших групп инакомыслящих со всего Юга. Недостаток внимания к гражданским шпионам связан с тем фактом, что исследования о гражданском населении во время войны – феномен относительно недавнего времени. Начиная с середины 1990-х стали появляться крупные работы об участии штатских в войне в целом и в частности о них в определенных регионах и штатах. Появились также работы о шпионаже, включая исследования о женщинах в целом и афроамериканках в частности в качестве сборщиков информации. Шпионаж со стороны гражданского населения помог армии федералов преодолеть одну из своих главных проблем – практически постоянного ведения боевых действий исключительно на вражеской территории, что отнюдь не маловажно, если учесть, что предположительно менее компетентная армия унионистов никогда не была разбита на своих северных землях[316]316
  См., например, Dyer, 1999; Baggett, 2003; Marten, 2003; Cashin, 2002; Leisch, 1994; Berkey, 2003; Stith, 2004; Mangus, 1994; Axelrod, 1992; Leonard, 1999; McDevitt, 2003.


[Закрыть].

Крайне эффективной была и кавалерия. Ли ценил своих кавалеристов столь высоко, что прозвал своего командующего кавалерией «глазами армии» и говорил, что «тот никогда мне не поставлял неверной информации». Шпионы были полезны, в особенности если они занимали важные посты. Один шпион унионистов, Сэмюель Рут, служил железнодорожным суперинтендантом в конфедератской Виргинии и ответственным за снабжение армий повстанцев. «Рут снабжал информацией о состоянии железных дорог, перевозках провианта и боеприпасов и численности войск. Его последним вкладом в феврале 1865 года стала передача информации на север относительно готовящейся нелегальной операции с продовольственными и табачными изделиями, что позволило воспрепятствовать получению голодающими конфедератами большой партии бекона». Рут также замедлял поток провианта в Северовиргинскую армию Ли. Начальник штаба Генри Халлек описывал Рута как одного из нескольких виргинских агентов, «достойных [нашего] доверия», предполагая длительные и плодотворные взаимоотношения; а иначе бы Рут не был известен столь высокопоставленному и известному человеку, как Хеллек[317]317
  McWhiney, 1998, p. 43; Elley, 1992, pp. 17–18. Подробнее о шпионах см. Davis, 1994; Stuart, 1981; Bakeless, 1971, 1975; Sabine, 1973; and Weinert, 1965. Карьера Рута далее описывается в: Johnston, 1955, and Stuart, 1963. Комментарий Хеллека см. Halleck to Sheridan, 23 April 1865, Scott, 1880, vol. 97, p. 307.


[Закрыть].

Кроме того, поразительно важную роль играли газеты. Согласно их собственным донесениям и воспоминаниям, генералы Гражданской войны проводили большую часть времени за чтением газет, причем вражеских столь же часто, что и собственных. Грант вспоминал, что газеты циркулировали с той же легкостью, что и в мирное время. Однажды Ли даже верно истолковал отсутствие упоминаний об одном конфедератском генерале в газетах северян, как то, что разведка Союза просто еще не установила его дислокацию. Даже Шерман, винивший в неудаче Союза в первой битве при Булл-Ране и Виксберге именно прессу, внимательно читал газеты в поисках важной информации. Свободный поток информации (и дезинформации) в газетах в ходе Гражданской войны использовался во время Первой мировой войны в качестве оправдания утверждения о том, что «аргументы в пользу определенной формы контроля над новостями становятся убедительными». (Многие случаи утечки информации в газетах Гражданской войны имели место потому, что генералы пытались построить свою карьеру, используя общественное мнение)[318]318
  Long, 1952, p. 373; Bartholomees, 1998, p. 249; Guback, 1959, pp. 171–76; Markle, 2000, pp. 7–11; Randall, 1918, pp. 303, 309.


[Закрыть]. Вышеизложенное указывает на важность, придаваемую по различным причинам американскими солдатами информации. Теперь мы обратимся к крупнейшим военным событиям восточного театра американской Гражданской войны, чтобы понять, в какой степени информация обуславливала процесс принятия решений относительно того или иного сражения и с какими последствиями[319]319
  Для тех, кто незнаком с американской Гражданской войной, этот конфликт был разделен на два достаточно различающихся театра военных действий Аппалачской горной грядой. Перемещения войск между театрами были сравнительно редки. В целях удобства мы предпочли ограничить наше исследование восточным театром, активные и крупномасштабные боевые действия которого объяснялись непосредственной близостью двух столиц – Вашингтона (Союз) и Ричмонда (Конфедерация).


[Закрыть].

Крупнейшие восточные кампании до битвы при Геттисберге

На таблице 5.1 перечислены крупнейшие кампании и битвы восточного театра военных действий. Более поздние, включая сражение при Геттисберге, обсуждаются в конце раздела. Отдельный параграф посвящен кампании генерала Гранта в Виргинии в 1864–1865 годах, после того как военная обстановка изменилась.

ТАБЛИЦА 5.1. Крупнейшие восточные кампании американской Гражданской войны

Примечание. В колонках США и КША, соответственно, перечисляются командующие Союза и Конфедерации. Колонка с датировкой обозначает месяц и год.

Свести все многообразие военных действий к табличным показателям весьма проблематично. Результаты крупнейших битв и кампаний не всегда легко сгруппировать по победам и поражениям. Битвы Гранта в Виргинии привели к отступлению Ли дальше на юг, так что их можно считать победами. Но потери Союза практически подорвали весь его военный потенциал, а одержать решающую победу не удавалось. Наиболее бесспорные победы в этом театре военных действий, второе сражение при Булл-Ран и при Фредериксберге, в значительной степени были следствием грубых ошибок проигравших. Даже Ли, лучший из генералов, не смог разгромить врага. Технология и местность, так же как и информация, сыграли свою роль. Из-за совместно полученного военного образования и воспитания генералитета противников они прекрасно знали военные концепции и намерения друг друга.

Первое сражение при Булл-Ран

Гражданская война разгорелась летом 1861 года, когда Ирвин Макдауэлл повел северян на конфедератскую армию Пьера Борегара, расположившуюся позади Булл-Ран, небольшой реки, протекавшей к западу города Сентревилл в Северной Виргинии. У Макдауэлла было 38 000 человек, но в бой у Булл-Ран пошли лишь 28 500. Изначально у Борегара было около 20 000 человек, позднее же к нему пришло подкрепление из 15 000 человек под командованием Джозефа Джонстона. И Макдауэлл и Борегар переоценили изначальную численность войск друг друга примерно на 50 процентов. Макдауэлл, по сути, сознательно расстался с численным превосходством, которым он обладал над Борегаром. Вторя Жомини, Макдауэлл утверждал, что наступление на позиции повстанцев дало бы врагу информацию о его намерениях, численности и других важных военных категориях[320]320
  Макдауэлл полагал, что численность армии Борегара составляла примерно 35 000 человек, тогда как в действительности у Борегара было лишь 20 000 до того, как подошло подкрепление. Аналогичным образом по сообщениям в газетах Борегар считал, что Макдауэлл располагал около 55 000 солдат, в то время как в бою с ним участвовало только 38 000, из которых лишь 28 500 были задействованы в бою. См. McDowell to Army HQ, 24 June 1861, in Scott, 1880, series I, vol. 2, p. 720; and Beauregard to CSA HQ, 14 October 1861, in Scott, 1880, series I, vol. 2, p. 486; McDowell to Army HQ, 24 June 1861, in Scott, 1880, series I, vol. 2, p. 720.


[Закрыть]. Он не желал раскрывать скрытые характеристики перед лицом конфедератской армии. Но медлительность вкупе с его неуместной, необоснованной предосторожностью стоила Макдауэллу козыря внезапности. Тем временем к северо-западу вторая, меньшая по численности, конфедератская армия под командованием Джонстона охраняла долину Шенандоа. Макдауэлл посчитал, что войска унионистов в долине смогут отвлечь Джонстона. Однако они в этом не преуспели. Джонстон ускользнул и присоединился к армии Борегара, при этом одна бригада прибыла к вечеру 21 июля 1861 года по железной дороге, тем самым ликвидируя численное преимущество северян. Битва, которая должна была проходить при преимуществе Союза, обернулась позорным поражением федеральной армии.

До Макдауэлла доходили слухи о том, что Джонстон прибыл за ночь до битвы, однако он либо решил не доверять сообщению, либо предпочел, невзирая ни на что, придерживаться своего плана на бой; официальные источники не сообщают нам, какого именно. Что любопытно: Борегар был осведомлен о том, что Макдауэлл не знал о прибытии Джонстона; и, как у Макдауэлла, у него не было времени для изменения планов, чтобы воспользоваться этим преимуществом[321]321
  McDowell to Army HQ, 24 June 1861, in Scott, 1880, series I, vol. 2, p. 720; McDowell to Army HQ, 20 July 1861, in Scott, 1880, series I, vol. 2, p. 308. Если бы Макдауэлл знал о подходе Джонстона, он, несомненно, действовал бы иначе. McDowell to Army HQ, 21 July 1861, in Scott, 1880, series I, vol. 2, p. 316. Ни один генерал не мог изменить планов, чтобы воспользоваться вновь полученной информацией: Макдауэлл не мог потому, что уже вступил в бой до того, как он узнал о подошедшем подкреплении Джонстона, Борегар же не мог изменить планы, поскольку Макдауэлл атаковал первым (см. McDonald, 2000, pp. 17–19).


[Закрыть]. В тактическом плане конфедератская армия также получила информационные преимущества. В двух ключевых эпизодах битвы конфедератские бригады использовали особенности местности, чтобы скрыть тот факт, что они уступали в численности, а их отряды связи своевременно сообщили о намерениях Макдауэлла – то есть об атаке на левый фланг конфедератов для нанесения контрудара. Первое – пример защиты своей собственной скрытой характеристики, второе – пример обнаружения скрытой характеристики оппонента. В целом первое сражение при Булл-Ран прекрасно иллюстрирует информационную асимметрию. Она не позволила Макдауэллу (Союз) атаковать раньше и спасла Борегара (Конфедерация) от поражения, так же как и предопределила поражение Макдауэлла, когда Джонстон присоединился к битве. Итогом стала настолько полная победа повстанцев, что президент Линкольн отстранил Макдауэлла от командования и назначил его преемником Джорджа Б. Макклеллана[322]322
  McDonald, 2000, pp. 43–44, 84–85; Bartholomees, 1998, pp. 113–16. Кстати, именно благодаря этой битве офицер южан Томас Дж. Джексон получил прозвище «Каменная стена».


[Закрыть].

Кампания на полуострове

И фигура Макклеллана возникает как нельзя более кстати, если мы заводим речь о роли информации в военных действиях. Он наблюдал за использованием недавно изобретенного телеграфа в ходе Крымской войны, а в качестве управляющего железными дорогами «он узнал еще больше о телеграфе как средстве контроля, а также о снабженческих грузах на дальние расстояния»[323]323
  Keegan, 2003, p. 83.


[Закрыть].

Кампания на полуострове состояла из целого ряда битв, проходивших между мартом и июлем 1862 года. После первого боя в истории с применением броненосцев – в марте на Хэмптон роудз – Союз начал морское вторжение в конфедератскую Виргинию в начале апреля на полуострове Йорктаун (рис. 5.3). Его цель заключалась в том, чтобы обойти серьезные препятствия, которые для сухопутного наступления на Ричмонд, конфедератскую столицу, представляли собой многочисленные реки, текущие с запада на восток с Аппалачских гор и предгорий в Чесапикский залив. Первоначальный успех был полным, как и итоговая неудача. Редко, когда информационная среда играла столь определяющую роль, как в этой кампании.

РИС. 5.3. Кампания на полуострове, Виргиния, 1862

Условные обозначения: 1. (Март-апрель) Армия Союза направляется к полуострову Йорктаун. 2. (Апрель) Конфедератская армия движется, чтобы остановить наступление унионистов. 3. (Май) Армия Союза продвигается к Ричмонду с последующими тяжелыми боями. 4. (Июнь-июль) После тяжелых боев федеральная армия отступает к р. Джеймс. 5. (Июль-август) Вторая армия унионистов направляется на юг. 6. (Июль-август) Силы конфедератов движутся на север и наносят поражение второй армии унионистов во втором сражении при Булл-Ран. 7. Область кампании в долине Шенандоа в марте-апреле.

Рисунок Дебры ван Туйль

Как и Макдауэлл до него, командующий унионистами Макклеллан с самого начала был убежден в том, что силы конфедератов превосходили его по численности, а потому продвигался с чрезвычайной осторожностью и медлительностью. Его ошибочная оценка конфедератской армии тогда, как и впоследствии, вошла в поговорку, и ее называли «единственной константой его военного характера». Когда армия Союза высадилась на Йорктаунском полуострове, к юго-востоку от Ричмонда, Макклеллан чрезвычайно переоценил силы местных конфедератских войск. А когда прибыла основная вражеская армия, Макклеллан переоценил и ее размеры более чем в два раза. Ко времени, когда он приблизился к Ричмонду, он оценивал численность армии повстанцев в двести тысяч, то есть в два раза больше своей армии и примерно в два с половиной раза больше ее реальной численности. И даже тогда, когда к завершению кампании он убедился в том, что часть конфедератской армии выступила на север для угрозы Вашингтону и противостояния другой армии унионистов (см. Второе сражение при Булл-Ран, ниже), он не признавал своего численного превосходства, даже несмотря на то что и его военное окружение, и его гражданские руководители не доверяли его расчетам[324]324
  Sears, 1992, pp. 38, 61, 96, 98–100, 162; McClellan to Lincoln, 20 July 1862, in Scott, 1880, series I, vol. 11, part 3 (1884), p. 328.


[Закрыть].

Их недоверие было логически обоснованным (каким образом уступающая по размерам Конфедерация могла везде иметь перевес в численности?), а также объяснялось реакцией на бесконечный пессимизм Макклеллана. 5 апреля 1862 года он охарактеризовал местные силы противника как «крупные» и доложил о том, что конфедератские дезертиры сообщали о прибытии ежедневных подкреплений. Днем позже он телеграфировал Линкольну, что «столкнулся со значительными силами противника». Лишь в конце мая он решил двинуться на Ричмонд. После достаточно неподготовленной атаки конфедератов 31 мая 1862 года Макклеллан сообщил, что три из его корпусов «вступили в бой с явно превосходящими силами противника». Он казался более оптимистичным 2 июня, но все же осторожным: «Трудности меня не пугают». В конце июня он отступил после тяжелых боев, ссылаясь на «такие серьезные препятствия», как «сопротивление превосходящим численностью вражеским силам» и «атака противника превосходящими силами по всем направлениям»[325]325
  McClellan to Lincoln, 5 and 6 April 1862; McClellan to Stanton, 26 and 27 June 1862, in Scott, 1880, series I, vol. 11, part 3, pp. 71, 73–74, 257, 264, 266; and McClellan to Stanton, 1 and 2 June 1862, in Scott, 1880, series I, vol. 11, part 1 (1884), pp. 749–50.


[Закрыть].

Макклеллан ощутил на себе все минусы односторонней информационной асимметрии: Конфедерация знала численность его сил гораздо лучше, поскольку Магрудер, Ли и Джексон усердно работали над дезориентацией Макклеллана. Магрудер, безнадежно, в шесть раз, уступавший противнику по численности в Йорктауне, приказал своим колоннам маршировать по кругу, показывая лишь свою одну сторону войскам Союза, а также отправил солдат в лес ночью выкрикивать команды несуществующим бригадам и дивизиям. Тем временем информационная безопасность самого Макклеллана была не на должном уровне. Он жаловался на газеты, публиковавшие информацию о его маневрах и позициях, особо отметив один случай, когда целый ряд его приказов был опубликован неделю спустя в балтиморской «American». «Я даже не знаю, какую еще более важную информацию они смогут предоставить врагу». Однако в основном он сбивал с толку сам себя. Безусловно, глава его разведки майор Э. Дж. Аллен (а в действительности знаменитый детектив Алан Пинкертон) снабжал его преувеличенными оценками сил врага, но это объяснялось тем, что Пинкертон преклонялся перед Макклелланом и искал лишь ту информацию, которая подтверждала взгляды самого Макклеллана. Пинкертон, не имевший военного образования, также не понимал и важности актуальности разведданных. Этот самообман (или неверное восприятие) Макклеллана наглядно проявлялся в его отношении к Джонстону, близкому другу, и Ли, его бывшему командиру. Макклеллан был уверен, что Джонстон никогда не вторгнется на север, тогда как на деле Джонстон предлагал конфедератскому правительству именно это. Когда Ли перенял командование от Джонстона 31 мая 1862 года, Макклеллан пришел в восторг, описывая нового генерала повстанцев как «излишне осмотрительного и слабого для столь ответственного назначения… которому недостает моральной твердости нести бремя ответственности и который, скорее всего, будет робким и нерешительным в действии… Ли, в сущности, никогда не отважится на крупномасштабные смелые действия». Совсем напротив, Ли был готов предпринимать рискованные атаки на армию Макклеллана, не опасаясь контрударов. Один из командиров Ли, Джеймс Лонгстрит, полагал, что Макклеллан будет слишком медлителен в нападении, поскольку был излишне осмотрительным военным инженером. Конфедерация, лучше информированная и на материальном, и на персональном уровне, отважилась избрать следующий курс: разделить и так уже уступавшую по численности армию и отправить ее большую часть на север по направлению к Вашингтону, в то время как основные силы Макклеллана все еще располагались к югу от Ричмонда[326]326
  Sears, 1992, pp. 33, 37–45, 47, 57, 153–54, 182–83, 195; McClellan to Stanton, 27 May and 5 June 1862, in Scott, 1880, series I, vol. 11, part 3, pp. 194, 214; Markle, 2000, pp. 5, 6; см. также Fishel, 1988. К счастью для репутации Макклеллана, подобные заявления не стали достоянием общественности при жизни генерала. Что касается Ли, он уже знал, что Макклеллан был нерешительным, чем и воспользовался.


[Закрыть]. Более явного случая поведения, обусловленного информированностью, едва ли можно представить. Макклеллан полагался на неточную, даже фальсифицированную информацию для оправдания своего недостатка агрессии. На его восприятие реальных фактов влияли предвзятые мнения. Предубеждения и представления были неотъемлемой частью доступной ему информации, а информация никогда не может быть полностью освобождена от интерпретирующей ее личности. Начиная с Канта, философы осознали, что реальность и восприятие не могут быть четко разделены, но бездействовал ли Макклеллан потому, что Пинкертон снабжал его неверными данными, или потому, что он уже решил, что уступал в численности, теперь не так важно. Информация, доступная Макклеллану, сообщала ему, что он уступал в численности и что следствием этого будут истощение либо поражение его войск. Почему Макклеллан столь легко ввел себя либо был введен в заблуждение, остается предметом интереса историков. Если Ли посылал сигналы, почему же Макклеллан не воспользовался более совершенными методами различения сигнала и шума? Нет очевидных причин полагать, что более эффективная селективная работа обошлась бы как-то особенно дорого Макклеллану. На деле хитрость конфедератов привела к случаю неблагоприятного отбора: Союз уклонился от боя, в котором, по его мнению, он не мог победить. Ли выиграл, поскольку обладал бесценной информацией – пониманием образа мысли своего оппонента. Это побудило его продолжить агрессивную кампанию против Макклеллана и отослать значительную часть своей уступающей по численности армии сначала для отвлекающих операций в долине Шенандоа, а затем на север, где недавно сформированная армия Союза под руководством Джона Поупа готовилась выступить на юг. Изначальная победа Ли над Макклелланом была, в сущности, информационной. Армия Ли была меньше, он не нанес никаких серьезных поражений и потерял больше солдат. Он сумел убедить Макклеллана, что силы конфедератов были намного больше, а потому вышел явным стратегическим победителем.